Текст книги "Психика, сознание, самосознание"

У людей имеется склонность установить контроль над средой и своим собственным поведением. Людям нравится правильно предвидеть события будущего. Когда эти потребности не удовлетворяются, человек переживает неприятные чувства и неудовлетворенность, а подобные переживания – явные признаки фрустрированности. Хотя и реально существуют механизмы вытеснения из сферы сознания неприятных впечатлений, тем не менее люди нередко предпочитают знать то, что неприятно и находится вне пределов их контроля, чем оставаться в неведении. Неопределенность часто фрустрирует человека глубже, чем знание неприятной реальности.

Исследования показали, что когда человек знает, что может иметь возможность устранить помеху, которая вызывает у него стресс и фрустрацию (например, шум, высокую температуру и т. п.), он легче переносит эти неприятные воздействия и жалуется на меньшее количество симптомов, которые появляются в таких ситуациях, чем те индивиды, которые не уверены, что смогут устранить помеху.

Таким образом, безысходность усиливает отрицательное воздействие стрессоров. Воздействие шума и других стрессогенных факторов смягчается и в том случае, когда мы любим того человека, кто шумит. Например, шум, поднимаемый нашими детьми, нам почти не мешает работать, в то время как поднятый несимпатичным для нас человеком шум сильно мешает и раздражает.

Итак, потребность в ощущении контроля над событиями свойственна всем людям. Но исследования Джулиана Роттера привели этого психолога к выводу, что между людьми существуют различия по этому «чувству». Некоторым кажется, что все, что с ними происходит, определяется внешними силами. У таких людей, по терминологии Дж. Роттера, внешний локус контроля, т. е. контролирующие его силы они локализуют во внешнем мире. У противоположного типа людей имеется внутренний локус контроля: они убеждены, что все, что с ними происходит, большей частью определяется его собственными желаниями и способностями, личными усилиями[451]451
  Rotter J. B. Generalized expectances for internal versus external control of reinforcement. – “Psychological Monographs”, 80 (1, Whole No. 609); Phares E.J. Locus of control in personality. Morristown (N.J.): General Learning Press, 1976; Rotter J.B. Internal – external locus of control scale. – In: J.P.Robinson and R.P. Shaver (Eds.), Measures of social psychological attitudes. Ann Arbor: Institute for Social Research, 1973.


[Закрыть].

Дж. Роттер и Джефри Фарес разработали тест, состоящий из 29 парных утверждений для определения индивидуального локуса контроля. Вопросы имеют целью выяснить, кем считают себя люди – игрушками в руках внешних сил или же архитекторами собственной судьбы? Вот некоторые из этих вопросов[452]452
  Переводы из шкалы Роттера и Фареса приведены из следующей книги: Майерс Д. Социальная психология. СПб., «Питер», 1997, с. 75.


[Закрыть].

1) В конце концов к людям относятся так, как они этого заслуживают;

или

К сожалению, как бы человек ни старался, часто его достоинства остаются непризнанными.

2) Во всем, что со мной происходит, я обязан самому себе;

или

Иногда я чувствую, что не могу контролировать, в какое русло устремляется моя жизнь.

3) Средний человек может влиять на решения правительства;

или

Этим миром управляют несколько человек, находящихся у власти, и с этим ничего не поделаешь.

Ответы на эти вопросы, согласно Дж. Роттеру, свидетельствуют о том, что те, кто в своих ответах свидетельствует о принадлежности к типу с внутренним локусом контроля, «… с большой вероятностью хорошо учатся в школе, бросают курить, пользуются привязными ремнями, используют контрацептивны, сами решают свои семейные проблемы, зарабатывают много денег и отказываются от минутных удовольствий ради достижения стратегических целей»[453]453
  Майерс Д., Социальная психология, с. 75; см также: Lefcourt H.M. Locus of control: Current trends in theory and research. Hillsdale (N.J.): Erlbaum, 1982.


[Закрыть].

Людям с внешним локусом контроля свойственны противоположные качества. Однако исследования, проведенные с участием студентов, показали, что те из них, кто свою плохую учебу «объясняют» тем, что у них плохие преподаватели, негодные учебники и ссылаются на другие внешние обстоятельства, после некоторой объяснительной работы могли усвоить противоположную установку: они начали верить в продуктивность своих усилий и самодисциплины и улучшили свои отметки.

Отсюда можно прийти к целому ряду выводов: 1) главную роль в создании локуса контроля играют проекции и атрибуции. Эти и другие механизмы по существу создают подобные установки и продолжают играть в них ведущую роль; 2) можно изменить локус контроля человека теми же способами, какими пользуются при изменении социальных установок. Данный вывод имеет большое практическое значение; 3) на этническом уровне: создание этнической идеологии и ее пропаганда могут способствовать созданию такого локуса контроля, который нужен для народа. Эти идеи содержат значительный потенциал и могут стать ядром новой концепции.

Люди с внутренним локусом контроля чаще преуспевают в жизни, считают неудачи случайностями, ставят перед собой новые цели, уверены, что сумеют преодолеть трудности и добиваться новых успехов. «Я все могу» – пришел к выводу Наполеон, и действительно, сумел совершить многое из задуманного им и, как говорили современники, «продвинул границы славы».

Зная, что кто-либо принадлежит к одному из этих типов, мы сумеем в определенных условиях предвидеть его поведение. Например, интересно было бы знать, как относятся люди с внешним или внутренним локусом контроля к неудачникам или к попавшим в беду людям. Было исследовано, например, отношение к ветеранам войны, тщетно ищущих для себя работу; к желающему работать бывшему заключенному; к бедному человеку, которому прекратили выплату пособия в связи с тем, что фонды были исчерпаны, и т. п. Выяснилось, что люди «внутреннего типа» в меньшей степени считают их достойными помощи, чем личности «внешнего типа». Первые приписывают ответственность самим нуждающимся, а вторые – внешним обстоятельствам. Отсюда ясно, что у этих типов имеются индивидуальные различия в атрибутивных процессах.

В результате целого ряда исследований было показано, что люди с внутренним локусом контроля являются более продуктивными деятелями, оценивают себя положительно, оказывают более заметное влияние на окружающую среду, чем те, у кого преобладает внешний локус контроля[454]454
  Популярное изложение этих результатов см.: Middlebrook P.H. Social Psychology and modern Life. Second ed., New York, 1980, pp. 52–53.


[Закрыть].

В связи с рассмотренными психологическими исследованиями сформулируем еще целый ряд проблем: 1) следует сказать, что нет людей, у которых была бы только одна из этих общих установок. Мы считаем, что в этом отношении люди имеют как внешнюю, так и внутреннюю установку, следовательно, у большинства людей имеется амбивалентный локус контроля. Можно говорить только о преобладании той или иной из этих установок. 2) Представляет интерес следующий вопрос: какие изменения претерпевает локус контроля человека в течение его жизни, в процессе возрастного развития, под влиянием различных факторов, в том числе успехов и неудач, фрустрации и защитных процессов. 3) Локус контроля фактически является феноменом из сферы самосознания личности. Исследование этого явления еще раз показывает, какое всестороннее влияние оказывает состояние Я-концепции на весь жизненный стиль человека. Одно дело, когда человек говорит себе: «Я все могу» и совсем другое дело, когда он предается потоку случайных событий и считает, будто все зависит от судьбы, бога, случайных обстоятельств или других людей. Это разные стили жизни, перед нами различные типы людей. В целом проблема «Я-концепция, локус контроля и стиль жизнедеятельности» достойна всестороннего исследования. 4) Наконец выдвинем следующую гипотезу: мы считаем, что люди с внутренним локусом контроля ощущают в себе наличие воли, тогда как люди с противоположной направленностью слабовольны, страдают от неспособности к принятию самостоятельных решений, у части таких людей развивается абулия.

К обсуждаемой глобальной проблеме «самосознание и воля» имеет непосредственное отношение проблема беспомощности человека, которая, начиная с 70-х годов 20-го века, главным образом благодаря работам М. Зелигмана, стала предметом активных исследований в психологии. Эта проблема, как нетрудно догадаться на основе вышеизложенного, тесно связана с феноменом «локус контроля».

Внешние условия жизни порой становятся такими мощными и преобладающими, что все люди, независимо от их индивидуальных черт, осознают и соглашаются, что не являются хозяевами своей судьбы. У людей возникает чувство беспомощности. Это разновидность того, что М. Зелигман назвал «приобретенной беспомощностью» (learned helplessness)[455]455
  См.: Seligman M. Helplessness: on depression, development, and death. San Francisco: Freeman, 1975.


[Закрыть].

Людям с приобретенной беспомощностью представляется, будто попали в сеть и какие бы действия ни предпринимали, все бесполезно, что от них ничего не зависит. Такой менталитет характерен депрессивным людям. Он приводит к ряду отрицательных последствий: ослаблению мотивации и способности учиться и к потере смысла жизни. Чувство беспомощности порождает психические и соматические болезни и ускоряет процессы старения и умирания. Так что обсуждаемая проблема имеет отношение и к проблематике психологической танатологии[456]456
  См.: Налчаджян А. А. Загадка смерти: очерки психологической танатологии. М., СПб., «Питер», 2004.


[Закрыть]. В настоящее время выпущено немало работ, посвященных проблеме беспомощности, которая, кстати, исследуется также с привлечением теории атрибуции[457]457
  См.: Налчаджян А. А. Атрибуция, диссонанс и социальное познание. М.: «Когито-Центр», 2006.


[Закрыть].

Когда человек чувствует, что не является хозяином своей судьбы, что не имеет власти над событиями и даже над собственными действиями, у него могут иметь место глубокие изменения личности. В свете теорий о локусе контроля и приобретенной беспомощности можно по-новому интерпретировать ряд явлений человеческой жизни в различных этносоциальных обществах. Например, известно следующее: у ряда африканских племен когда человек нарушает запрет (табу), скажем, съедает мясо запретного животного, «врач» племени (это обычно шаман) может показать ему талисман и внушить, что он должен умереть, и человек чахнет на глазах и умирает, если, конечно, шаман не вздумает снять внушение. Вот до какой степени люди могут чувствовать себя зависящими от внешних сил! Во всех подобных явлениях главное – чувство и осознание полной зависимости своего «Я» от внешних сил. Такое изменение Я-концепции ускоряет психологическую смерть, под влиянием которой ускоряются также физиологические процессы умирания.

Явление беспомощности и ускорения процесса умирания исследуются также в домах престарелых людей. Оказалось, что уровень смертности более высок среди тех престарелых людей, у которых не было другого выхода, кроме как поступить в это учреждение. У них не было выбора, они полностью зависели от внешних обстоятельств, их заставили прийти сюда. Но когда у старого человека есть выбор, т. е. какая-то доля свободы воли, то его жизненные силы сохраняются дольше. Психологически покинутые, одинокие люди чаще умирают скоропостижной смертью. Врачи, наблюдающие за такими людьми, многие из случаев смерти оценивают как «неожиданные».

Что такое воля и что мы понимаем, когда говорим о ее силе? Ниже мы предложим гипотезу о природе этого явления, но вначале приведем одно утверждение известного психиатра Гарри Салливена, которое и послужило для нас стимулом для создания той концепции, которая будет предложена чуть позже.

А. Борьба мотивов и принятие решения. – Воля – явление комплексное. Вполне естественно, что психолог должен стремиться обнаружить ее структуру, функции, движущие силы и другие аспекты. Вот почему представляют интерес следующие слова Г. Салливена: «Мне неизвестны какие-либо свидетельства существования особой силы и способности, которую можно было бы назвать волей, в отличие от вектора суммации интегрирующих тенденций»[458]458
  Sullivan H.S. Conceptions of Modern Psychiatry. New York, 1947, p. 191.


[Закрыть]. Ситуации вызывают мотивацию, и если существует мотивационный конфликт вне сознания, то происходит компромисс или временное доминирование актуального поведения вместе с подавлением особого мотива. Если же конфликт имеет место в сфере сознания, то в дело включается Я вместе с элементами неуверенности (insecurity). В этом случае, согласно Салливену, получаются более сложные результаты, но и они являются суммациями векторов, а не вмешательством какой-то личной силы воли.

Б. Гипотеза: воля как Я-концепция в процессе осуществления. – Приведенные выше идеи Г. Салливена подвели у автора этих строк к следующей гипотезе о природе и силе воли: она (сила воли) есть психическая энергия того мотива, осуществление которого «Я» признало в настоящий момент законным. Если у человека имеется сильная мотивация, то при принятии для осуществления соответствующих мотивов он проявит сильную волю. Проблему воли, как мы предполагаем, можно свести к проблеме мотивации.

Поскольку в качестве мощного мотива часто выступает самосознание, то создается впечатление, что волевое усилие «Я» имеет совершенно другую природу. Я-концепция как мотив (вернее, – связанная с ней психическая энергия) феноменологически выступает в качестве воли. Но это, по-видимому, есть порочная тенденция без особой необходимости увеличить количество сущностей в психике человека. Между тем мы полагаем, что именно Я-концепция в процессе ее активности и есть воля.

Таким образом, возможны два определения воли: широкое и узкое. 1) Воля есть энергия того мотива, к осуществлению которого приступили психика и организм в данной ситуации. При таком определении придется приписать наличие воли также животным и младенцам. Но у них можно предположить лишь наличие зачатков воли и волевого поведения. 2) Узкое и более точное определение воли таково: это энергия осознанного мотива, находящегося в связи или под контролем Я-концепции (или же являющимся частью Я-концепции), к осуществлению которого приступил организм. Но такая воля может быть только у человека, причем на таком уровне развития, когда он уже обладает сознанием и самосознанием.

Воля может функционировать подсознательно, поскольку Я-концепция, как мы уже знаем, актуально существует преимущественно на подсознательном уровне. Этого не понимали многие психологи и философы. Большинство из них считало и, по-видимому, до сих пор считает, что воля – это явление исключительно сознательного уровня психической активности. Поэтому старое понимание воли может сохраниться в современной психологии лишь в той мере, в какой можно считать законным феноменологический подход. В таком случае воля есть то усилие, которое переживает в себе человек, осуществляющий энергию осознанного мотива в определенном виде активности.

Вообще многие психологические категории, по нашему мнению, могут получить двоякое определение: а) с точки зрения объективного наблюдателя; б) с точки зрения переживающего соответствующее психическое явление субъекта, т. е. феноменологически. Четкое проведение этого различия в употреблении терминов и точное указание денотата позволит избежать многих двусмысленностей.

Элементы воли в онтогенезе возникают вместе с элементами самосознания, которое на каждом этапе выступает как динамическая система. Осуществление каждого социогенного мотива, поскольку он связан с Я-концепцией, есть волевое действие. Особенно подчеркнутый волевой характер имеют те действия, с помощью которых личность решает задачу сохранения и усиления положительных элементов своей Я-концепции.

Воля четко проявляется также в период принятия решения, т. е. выбора между мотивами и другими альтернативами. Процесс принятия решения есть волевой процесс. Поэтому можно предположить, что он мотивируется уже предшествующим (другим) мотивом, энергия которого и выступает в качестве воли (силы воли). Таким мотивом может быть желание избавиться от конфликта и обеспечить более безопасную ситуацию и т. п.

Таким образом, каждый волевой акт, в том числе и процесс принятия решения, мотивирован, и в той мере, в какой этот предшествующий мотив является идеальным или входит в состав Я-концепции, его осуществление также представляет собой волевой акт. В таких случаях один волевой акт детерминирует последующий. Однако не исключаются и такие случаи, когда волевому акту предшествуют другие процессы. Это очень сложная проблема, поскольку определение волевого или неволевого характера действия часто дело весьма сложное. Поскольку Я-концепция действует не только на уровне сознания (в виде актуальных Я-образов), но и подсознательно (поскольку ее огромная структура актуально преимущественно подсознательна), то многие наши действия, мотивы которых не осознаются, могут исходить из Я-концепции и в принципе тоже быть волевыми.

В качестве примера невольного действия можно было бы привести процесс просыпания (пробуждения) ото сна. Когда человек уже находится в сознательном состоянии, его последующие действия могут быть волевыми. Но всегда ли пробуждение является действием непроизвольным (неволевым)? Мы думаем, что нет. Если мы пробуждаемся от внешнего шума, то такой возврат к бодрствующему состоянию является непроизвольным действием. Но когда перед сном мы решаем проснуться в определенное время (допустим в 800) и если в назначенное время пробуждаемся, то это происходит под влиянием «Я», следовательно, наше пробуждение – произвольное действие. На подсознательном уровне центр нашей личности измеряет длительность времени и дает команду механизмам мозга пробудить нас.

Известно, что самосознание действует и в сновидениях. Поэтому даже сновидения не совсем произвольны (в смысле независимости от нашего «Я» и его Я-концепции).

Можно сказать, что развитая Я-концепция проникает во все уголки психики. Хотя ей не удается осуществить полный контроль над всеми (особенно наследственными бессознательными) психическими процессами, тем не менее, даже соприкосновение самосознания с неконтролируемыми им психическими феноменами оставляет на последних свои «следы», по крайней мере, облегчая их последующее осознание.

В. Конфликт мотивов, «Я» и воля. – Нередко подавление мотива, отказ от соответствующей активности переживается как более интенсивное волевое напряжение и расход энергии, чем осуществление мотива.

Исходя из нашей концепции воли можно сказать, что подавление одного мотива осуществляется другим, более сильным мотивом, исходящим от «Я». Это означает, что Я-концепция выдвигает более сильный (например, моральный) мотив с целью пресечения волевой активности осуществления первого актуализированного мотива. Если и первый мотив исходит из «Я» и его Я-концепции, то конфликт развертывается внутри границ самосознания. В принципе любой конфликт осознанных мотивов есть конфликт самосознания, поскольку в соответствующих формах активности «Я» стремится к осуществлению различных аспектов и подструктур своей Я-концепции.

Если разница сил конфликтующих мотивов М₁ и М₂ незначительная, то даже после принятия решения об осуществлении одного из них (М₂), конфликт сохранится, а деятельность будет носить волевой характер. Личность внешне может выглядеть «безвольной». Если же у человека нет серьезного выбора (т. е. первый мотив слишком слаб по сравнению со вторым, об осуществлении которого принято решение), то энергия, находящаяся в распоряжении личности и используемая для осуществления деятельности (Е₂) будет достаточно большой и личность в восприятии внешнего наблюдателя будет выглядеть более «волевой». Между тем для действующего лица, конфликтующие мотивы которого (М₁ и М₂) имеют примерно равные количества энергетического заряда Е₁ и Е₂, разница энергий (Е_2-1 = Е₂ – Е₁), которая остается для осуществления деятельности, будет небольшой, но для сохранения этой деятельности ей требуется больше усилий, чем первой личности.

У второй личности как бы проявляются два сильных волевых вектора, стремящихся к осуществлению различных аспектов Я-концепции. Если личность переживает нехватку времени для последовательного их осуществления, то могут наблюдаться колебания, сильная фрустрация и защитные процессы, иногда – мысли о самоубийстве. Самоубийство может быть результатом особой интенсивности противоборствующих сил, что ни в коей мере не дает еще основание назвать такого человека слабовольным. Подлинно слабовольный человек, не имея сильных волевых стремлений, не будет переживать острых внутренних конфликтов, следовательно, на почве волевых процессов самосознания у него не возникнет даже мысль о самоубийстве. Высокоразвитая моральная структура (совесть) является самым надежным источником волевых усилий. Но если человек переживает конверсию (превращение, полный и быстротечный крах системы личных ценностей), то он может прибегнуть к самоубийству, т. е. к поступку, все еще исходящему из этой совести и из его «Я».

Предложенная выше новая концепция воли позволит по-новому интерпретировать такие явления, как конверсия, сила воли (которая до сих пор понимается как способность принимать решения), нерешительность (понимаемая как выражение отсутствия воли) и другие классические проблемы психологии и философии личности. Новой интерпретации подлежит также процесс целеобразования и целеполагания как разновидности принятия решений.

Г. Индивидуальность самосознания и индивидуальность воли. – Я-концепции людей имеют общие структурно-функциональные особенности, но каждая из них в то же самое время уникальна. Когда говорят, что нет в мире двух одинаковых людей, то это утверждение верно не только относительно соматических признаков, но в еще более высокой степени относительно Я-концепции.

Поскольку, согласно развиваемой здесь концепции, воля есть процесс осуществления Я-концепции, то, исходя из этой же идеи, возникает потребность в исследовании истоков индивидуальных различий воли людей, их волевых качеств, причин беспомощности и безволия и ряд других вопросов.

Мотивы, активизируемые различными подструктурами Я-концепции, играют решающую роль в волевых процессах, в которых конфликт мотивов завершается победой одного и подавлением другого. С нашей точки зрения, когда человек принимает решение в пользу разрешения активности одного мотива в ущерб другому, то перед нами по существу борьба различных Я-образов – актуализированных частей различных Я-концепций (реального Я, идеального Я, различных социальных Я и т. п.).

Нам представляется, что особенно значительное участие в организации и регуляции когнитивно – волевых процессов играет идеальный Я-образ личности: стремясь к осуществлению своих идеалов, человек способен преодолеть огромные трудности. Ради осуществления своего идеального Я-образа человек способен подавить многие свои мотивы, отказаться от определенных форм активности.

Ж. Воля в процессе психической самозащиты личности. – Если воля, согласно нашей теории, есть Я-концепция в процессе ее осуществления (т. е. в процессе реализации центром «Я» своей Я-концепции) и если мы знаем, что защитные механизмы и процессы также не что иное, как процессы «Я» и запускаются для ее самозащиты, то вполне закономерно спросить: каким образом воля связана с механизмами психической самозащиты личности?

Мы утверждаем, что многие защитные процессы являются волевыми, по крайней мере по двум причинам: а) как и Я-концепция в процессе своего актуального существования и динамики, так и защитные процессы – преимущественно подсознательны; б) с помощью защитных механизмов центр личности «Я» осуществляет защиту и утверждение своей Я-концепции. Например, ради самозащиты и повышения своей положительной самооценки (которая является важным компонентом Я-концепции) человек готов преодолеть любые трудности, иметь конфликты с разными людьми и группами и защищать свои интересы (пусть даже ложно понятые).

Конечно, есть разные механизмы и стратегии психологической самозащиты и нельзя сказать, что все они являются волевыми в смысле сохранения и улучшения своей Я-концепции, но некоторые из них безусловно таковы. Например, когда в процессе психологической защиты значительное место занимают агрессия и стремление к доминированию, когда даже неагрессивные защитные механизмы (например, рационализация и проекция) насыщаются агрессивностью, то мы имеем дело с волевыми усилиями человека. Иногда сильная воля нужна фрустрированному человеку не для проявления агрессии и тенденции доминирования над другими людьми, а для сдерживания и подавления своих агрессивных тенденций. Защита против агрессии другого человека или группы также требует волевых усилий, т. е. осуществления Я-концепции.

Если иметь в виду сказанное, то можно сказать, что все защитные процессы можно разделить на два класса: 1) волевые защитные процессы, с помощью которых Я-концепция личности утверждается и улучшается; 2) неволевые защитные процессы (например, таковы уход из ситуации, конформизм, некоторые процессы трусливой рационализации лжеца и предателя и т. п.), которые вряд ли полезны для Я-концепции личности, особенно для ее идеального Я-образа. В результате таких защитных процессов Я-концепция может даже разрушаться.