Текст книги "Психика, сознание, самосознание"

Поскольку идентификация является механизмом социализации индивида и формирования ее личности, закономерно поставить также более узкий вопрос: какую роль она играет в формировании самосознания личности и его адаптивных подструктур? Ясно, что в такой постановке проблемы уже содержится гипотеза: идентификации приводят к формированию, помимо других образований, адаптивных подструктур самосознания личности.

И. Дженис и его соавторы описали четыре взаимосвязанных процесса идентификации, приводящие к формированию самосознания.

А) Субъект считает себя подобным другому, т. е. идентифицирует с социальной моделью, и сознательно или подсознательно переживает это сходство. Это очень сложный когнитивный процесс и все еще недостаточно изученный. Сама идентификация осуществляется на основе других процессов: восприятия, внушения со стороны родителей или других «моделей», семейной идентичности и т. д. Описание этого процесса позволяет нам указать на ряд новых проблем: каким образом взаимосвязаны идентификация и проекция (шире – атрибуция)? Мы полагаем, что первая может быть результатом второй, хотя играет роль также механизм интроекции. Другая проблема состоит в том, что идентификация с личностью связана с идентификацией с социальной группой, к которой субъект и объект идентификации принадлежат.

Б) «Субъект переживает «викарные аффективные реакции», соответствующие событиям, в которых оказывается «модель» так, как если бы эти события происходили с самим субъектом»[367]367
  Столин В. В., указ. соч., с. 57.


[Закрыть]. Ясно, что здесь речь идет о том, что идентификация с социальной моделью приводит к переживанию с ней эмпатии. Однако остается не до конца решенным вопрос: следует ли эмпатию, как процесс, включить в структуру более широкого процесса идентификации? Если мы вправе говорить о способности личности к идентификации, то, что из себя представляет способность к эмпатии, из каких элементов, т. е. элементарных способностей, она состоит? Все эти проблемы требуют дальнейших тщательных исследований.

В) «Субъект стремится обладать чертами модели, которые воспринимаются им как желательные, и стремится к тем целям, к которым, как он полагает, стремится «модель»»[368]368
  Столин В. В., указ. соч., с. 58.


[Закрыть]. Например, мальчик стремится обладать всеми теми достоинствами и способностями, которыми обладает его отец.

Г) «Субъект усваивает и использует установки и поведение, демонстируемые моделью», реально начинает вести себя, как «модель», или символически воспроизводит соответствующее поведение»[369]369
  Столин В. В., указ. соч., с. 58.


[Закрыть]. Подобное понимание часто принимает вид ролевой игры[370]370
  См.: Эльконин Д. Б. Психология игры. М., 1978.


[Закрыть].

Обсуждая эти четыре идентификационных процесса, В. В. Столин заметил, что идентификацией в узком смысле слова являются только два первых процесса, «т. е. когнитивное и эмоциональное уподобление другому лицу, а формирование намерений и установок, так же как соответствующее поведение, являются следствиями идентификации. Эти следствия, однако, сами оказываются факторами, поддерживающими и усиливающими идентификацию. Так, чем в большей степени в своем поведении ребенок уподобляется своему отцу, тем больше у него оснований усматривать свое сходство с ним и тем богаче его возможности эмоциональной идентификации»[371]371
  Столин В. В., указ. соч., с. 58.


[Закрыть].

Однако следует отметить, что поведенческие следствия идентификации приводят к ее поддержанию и усилению не всегда, а только в тех случаях, когда они адаптивны и положительно подкрепляются. Это обстоятельство следует иметь в виду при попытках понять пути формирования адаптивных подструктур самосознания с помощью механизма идентификации.

Другая интересная проблема возникает в связи с тем, что поведение может вызвать когнитивный диссонанс. Поэтому для понимания путей формирования адаптивных подструктур самосознания следует изучить взаимосвязи идентификации и когнитивного диссонанса. Эта проблема, насколько нам известно, ставится здесь впервые. Не менее интересно изучение обратного влияния когнитивного диссонанса на тенденцию и способность личности к идентификации. Мы полагаем, что можно выделить две новые разновидности идентификации: адаптивную и дезадаптивную.

А. Еще раз о функциях Я-концепции. – Влияние самосознания на психические процессы и поведение личности носит всесторонний, глобальный и всепроникающий характер, что уже отмечено в ряде работ[372]372
  См.: Шибутани Т. Социальная психология. М, «Прогресс», 1969, гл.7; Чеснокова И. И. Проблема самосознания в психологии. М., 1977, с. 92; Налчаджян А. А. Личность, психическая адаптация и творчество, гл.1, § 2, 3; дальнейшие ссылки см. там же.


[Закрыть]. Для более подробного исследования этого влияния следует раскрыть основные функции самосознания или, как отметил В. В. Столин, основные направления его влияний на деятельность человека. В. В. Столин перечисляет следующие функции самосознания: мотивирующая функция, участие в целеобразовании (в подборе целей, соответствующих Я-концепции), наложение запрета на определенные действия; детерминация отношений с окружающими; влияние на развитие тех или иных черт личности и всей ее структуры; осуществление функции самоконтроля в процессе реализации различных деятельностей; функция приобщения человека к жизни других людей и социальных групп[373]373
  Столин В. В., указ. соч., с. 76–77.


[Закрыть]. В. В. Столин замечает, что самосознание должно быть изучено в трех главных аспектах: в аспекте процессов формирования самосознания, его строения и его функций. В теории адаптации личности нас главным образом интересуют те функции и подструктуры самосознания, которые касаются социально-психической адаптации личности. Здесь мы в первую очередь рассмотрим адаптивные функции ситуативных Я-образов. Имеются также несколько иные понимания функций самосознания, но мы их здесь рассматривать уже не будем[374]374
  См., например: Бернс Р. Развитие Я-концепции и воспитание. М., «Прогресс», 1986, с. 39 и др.


[Закрыть].

Б. Адаптивные функции Я-образов. – Когда человек оказывается в проблемной социальной ситуации и перед ним возникает необходимость адаптации, в сфере его сознания и ближайшего подсознательного в норме возникает его ситуативный Я-образ, предназначенный (или функционально адекватный) именно для данного процесса адаптации в данной конкретной ситуации. В дальнейшем этот Я-образ может сохраниться на подсознательном уровне и воспроизводиться только в сходных проблемных ситуациях. Однако многие ситуативные Я-образы повторно не воспроизводятся по причине неповторимости и уникальности тех ситуаций, в которых они единственный раз образовались и были адаптивными.

Таким образом, ситуативные Я-образы являются теми динамическими оперативными самоотражениями, которые непосредственно участвуют в реальной жизнедеятельности человека, являясь актуализациями различных аспектов Я-концепции. Они гибко меняются и осуществляют непрерывную адаптацию личности к меняющимся ситуациям жизни. Однако изменения и смену таких оперативных Я-образов вызывают только те ситуации, которые предъявляют новые требования к личности, т. е. являются для нее проблемными. Если, например, человек стоит у окна движущегося поезда и смотрит на сменяющиеся пейзажи и если вокруг него больше ничего не меняется, то его ситуативный Я-образ в течение этого отрезка времени может оставаться относительно устойчивым (при условии, что он не вспоминает какие-либо прошлые проблемные ситуации).

Ситуативные Я-образы в определенной мере непосредственно осознаются личностью, являются объектами интроспекции. Но что раскрывает в них наша интроспекция? Иначе говоря, каковы их структура и содержание? Для ответа на данный вопрос следует помнить, что самосознание есть не только структура, но и динамичный психический процесс, развертывающийся во времени. Как психический процесс оно должно состоять из психических же действий, а именно: из самоотражений, переживаний отраженных содержаний (собственных свойств или целостной личности) и из актов самоконтроля и саморегуляций.

Поэтому, как и вся Я-концепция (мы это показали в предыдущем параграфе), каждый «мгновенный» ситуативный Я-образ состоит из когнитивных элементов (отражений своих психических свойств и качеств, а также их ассоциаций – гештальтов, например образа тела и самочувствия), из эмоциональных процессов (переживаний названных когнитивных элементов) и из актов самоконтроля и саморегуляции, в том числе осознанных и словесно выраженных, как, например, «я не должен лгать», из актов саморегуляции поведения, например, осознанного или подсознательного регулирования позы тела, речи и ее параметров, и т. п.

Поскольку социальные ситуации неодинаковы по уровню сложности, по тем ожиданиям, которые они предъявляют к личности и по другим параметрам, то очевидно, что из вышеотмеченных компонентов Я-образа не все одновременно представлены в сознании и ближайшем подсознательном (что частично совпадает с уровнем оперативной памяти, по нашей терминологии – предсознательного) в полностью развернутом и структурированном виде. Поэтому в целом верно также утверждение, восходящее к Ч. Кули и интеракционистам, согласно которым ситуативный Я-образ состоит из следующих компонентов: а) представления личности о том, какой она кажется другим; б) представления об оценке, которую другой дает этому образу; в) из чувства гордости или унижения[375]375
  См.: Кон И. С. Социология личности, с. 53; Шибутани Т. Социальная психология, с. 196–198; Cooley Ch.H. Human Nature and Social Order. New York, 1922, pp. 183–185.


[Закрыть].

Следует подчеркнуть, что чувства, входящие в состав ситуативно переживаемых Я-образов, являются комплексными, а в целом Я-образ является когнитивно – эмоциональным комплексом. Из всей сложнейшей структуры Я-концепции в сфере сознания воспроизводятся те содержания, которые необходимы для адаптации в данной ситуации. С другой стороны, если социальная ситуация для личности совершенно новая, тогда Я-образ с необходимостью включает и новые элементы всех трех вышеуказанных типов. Если речь идет, например, о первой встрече с совершенно незнакомыми людьми, то индивид старается узнать их мнение о себе, те оценки, которые они дают его образу. Эти когнитивные элементы порождают определенные эмоциональные переживания.

Поскольку для личности очень трудно и даже невозможно узнать мнение всей новой группы, в которой (как в проблемной ситуации) она оказалась, она с помощью целой серии атрибуций, основанных на истолковании реакций других, создает обобщенный образ группы («обобщенного другого»), приписывает этому образу определенные установки и ожидания и адаптируется к последним. Идею об обобщенном другом впервые развил Дж. Г. Мид[376]376
  См.: Mead G. H. Mind, Self and Society. Chicago, 1934; ibid: The Philosophy of the Act. Chicago, 1938.


[Закрыть]. Однако мы полагаем, что для более полного отражения психической реальности следует различать несколько уровней «обобщенного другого», а именно: а) обобщение мнений данной группы; б) «обобщенное другое» на уровне организации; в) самое общее обобщенное другое, «вообще другое». Мы полагаем также, что когда человек оказывается в новой малой группе или организации, то на первом этапе его адаптация осуществляется и регулируется путем «локализации» представления – «вообще других», т. е. самого широкого его обобщенного другого. Данный процесс конкретизации осуществляется параллельно с восприятием группы, реакций ее членов на свою личность. Начинается формирование ситуативного Я-образа, всех ее «компонентов» или «блоков» всеми тремя путями, которые подробно описаны интеракционистами: а) самовосприятие; б) отражение реакций других; в) приписывание (атрибуция) другим определенных мнений о себе и реакции на эти приписываемые мнения[377]377
  См.: Бернс Р. Развитие Я-концепции и воспитание. М., «Прогресс», 1986.


[Закрыть].

В таком случае можно считать, что обобщенное представление о себе как отражение реальной и (или) приписываемой точки зрения «обобщенного другого» выступает в качестве «апперцепционной массы». Если сформулировать нашу точку зрения кратко, то можно сказать следующее: необходимый для социально-психической адаптации ситуативный Я-образ является совокупным результатом социальной перцепции и апперцепции. При этом апперцепцию мы здесь понимаем, в частности, как процесс конкретизации представления личности о себе, обобщенного на уровне «всех людей».

Мы полагаем, что идея существования в общей структуре «Я-концепции» представлений о мнениях «обобщенных других» различных уровней (на уровне группы, организации, большой группы – нации или всего общества) может быть весьма полезной для понимания особенностей адаптации личности в различных ситуациях. Эта идея кажется нам особенно плодотворной при рассмотрении процессов адаптации людей, находящихся на различных этапах онтогенетической социализации. Например, дошкольник может иметь только представление о мнении обобщенного образа на уровне его первичной группы (семьи): его Я-концепция сводится в основном к этой структуре. Поэтому для понимания начальных этапов его адаптации в новой группе следует знать именно эту Я-концепцию» группового уровня, которая конкретизируется в новой социальной ситуации: у ребенка возникает соответствующий Я-образ, который, однако, подвергается быстрым изменениям под влиянием новой социальной реальности. В таких случаях возможны конфликты между первоначальным Я-образом и вновь сформированным образом собственной личности, что является отражением различий «культур» двух референтных групп.

Следовательно, можно сказать следующее: то обстоятельство, каким образом личность начинает процесс адаптации в новой социальной группе и играет свои новые роли, в значительной мере зависит от того, с какой Я-концепцией он входит в эту ситуацию, на каком уровне социально-психологического обобщения находится ее самосознание.

Таким образом, какие элементы Я-концепции постоянно входят в состав ситуативных Я-образов? Обобщая сказанное, можно утверждать, что постоянными элементами Я-образов являются схема тела (телесный Я-образ), внешний представляемый (репрезентируемый) вид в целом, т. е. в основном ряд физических признаков. Психические составляющие Я-концепции более гибки: они то осознаются, то вытесняются в подсознательное новыми содержаниями потока сознания.

Анализ данной проблемы следует систематически углублять, поскольку этим путем можно углубить также наши представления о механизмах интроспекции и, еще шире, самонаблюдения – как психических процессов, а также понимания механизмов психической саморегуляции[378]378
  О механизмах процесса интроспекции нашу концепцию см. в книге: Налчаджян А. А. Личность, психическая адаптация и творчество. Ереван, Изд-во «Луйс», 1980, гл.1; см. также в Ч.2, гл. 5 настоящей книги.


[Закрыть]. Следует изучить патологические случаи персеверативного осознания некоторых аспектов собственной личности, защитных образований и т. п. У человека могут быть фиксации на определенных физических и психических признаках с одновременным стремлением к их изменению. Могут существовать устойчивые осознаваемые признаки, составляющие центральные звенья комплексов неполноценности и сверхценности.

Таким образом, проблема постоянных и доминирующих элементов ситуативных Я-образов связана со многими важными вопросами социальной психологии и психопатологии и заслуживает серьезного внимания также в связи с проблемами социально-психической адаптации личности.

В социальной психологии Дж. Г. Мида значительное место занимает проблема принятия роли. Он считал, что индивид превращается в личность, в Я (Self) (состоящий из I (ай) и Me (ми), когда становится способным взглянуть на себя как на объект, относясь к себе как к объекту. «Быть объектом для самого себя означает способность сознавать смысл собственных жестов, слов, поступков и т. д. Для другого участника взаимодействия жест является стимулом, и реакция другого на этот стимул представляет собой одну из фаз развивающегося социального взаимодействия. Таким образом, быть Я – значит осознавать смысл, который имеют собственные жесты, слова и т. д. для других. На специфическом языке мидовской социальной психологии быть Я, быть объектом для самого себя означает способность «принять роль другого»»[379]379
  Ионин Л. Г. Критика социальной психологии Джорджа Мида и ее современных интерпретаций». – «Социологические исследования», 1975, № 5, с. 165.


[Закрыть]. Так передает смысл этого выражения Л. Г. Ионин.

Такое определение принятия роли другого относится к простейшему случаю взаимодействия в диаде. При общении индивида с группой формируется представление о роли «обобщенного другого». Эту идею Дж. Г. Мид выражает следующим образом: поведение в социальной среде формируется как результат «… принятия данным индивидом установок других по отношению к себе и последующей кристаллизации всех этих частных установок в единую установку или точку зрения, которая может быть названа установкой «обобщенного другого»[380]380
  Цит. по указ. соч. Ионина, с. 165; см.: Mead G.H. Mind, Self and Society. Chicago, 1936, p. 90.


[Закрыть].

По критерию формирования способности принятия роли, согласно Дж. Г. Миду, процесс развития личности проходит три стадии: а) принятия роли другого, б) принятия ролей других, в) принятия роли «обобщенного другого».

Однако принятие роли, с нашей точки зрения, является процессом социальной адаптации личности. Поэтому мы полагаем, что вышеназванные стадии, если они выделяются достаточно четко, являются также стадиями (или уровнями) социально-психологической адаптации личности в процессе онтогенетического развития. Эти стадии имеют качественные различия.

В связи с этим возникает ряд вопросов: а) когда человек оказывается в новой группе и начинается процесс его адаптации, то можно ли считать, что здесь сохраняется данная очередность стадии формирования принятия ролей, и если да, то можем ли мы сказать, что и в групповой адаптации личности путем принятия роли наблюдаются все три стадии: принятия роли другого (например, лидера), других членов группы (определенной подгруппы), обобщенного другого (все группы как целостного социально-психологического образования)? б) Дж. Г. Мид говорил о том, что принятие роли другого есть принятие его установки по отношению к себе и т. д. (Приписывается такая обобщенная установка «обобщенному другому»). В таком случае каково соотношение между ролью и установкой? Является ли установка структурным элементом социальной роли? Не означает ли это, что если у другого участника социального взаимодействия имеется установка по отношению к индивиду, то ролевое взаимодействие возможно только тогда, когда у индивида также формируется установка по отношению к этому же другому? Следовательно, индивид может принимать роль другого в том случае, если этот другой, в свою очередь, принимает исполняемую в данной ситуации его роль.

Это означает также, что социально-психологическая адаптация личности всегда есть взаимная адаптация в системах индивид-другой индивид, индивид – другие индивиды, индивид – группа.

Отсюда мы можем также заключить, что справедливы два взаимосвязанных положения: а) индивид адаптируется путем принятия установок другого (других, группы); б) такая адаптация будет полноценной только тогда, когда он формирует свои собственные установки к другому (к другим, к группе – «обобщенному другому»).

Отсюда ясно, что социальные установки являются структурными блоками ролей, поскольку они могут исполняться только во взаимодействии с другими. Принятие роли включает ряд процессов более частного характера: формирование установки по отношению к другому, понимание его установки к себе (или атрибуция такой установки); координацию этих установок. Простейшим является следующий случай: на дружбу отвечают дружбой, враждебностью – на враждебность. Правда, с учетом существования такого защитного механизма, как формирование обратной реакции, можно сказать, что реальность взаимодействия намного более сложна и обусловлена многими другими факторами. Кроме того, установки могут быть двойственными (амбивалентными) и даже более сложными (многовекторными).

В исследованиях Я-концепции в связи с поведением личности рассматривается множество проблем, которые группируются следующим образом: 1) объективное самосознание (objective self-awareness); 2) эффективность Я (self-efficacy); 3) самослежение (self-monitoring); 4) самопрезентация (self-presentation). В настоящем параграфе речь пойдет о самоосознании и его уровнях. Мы уже знаем, что в каждый данный «момент» времени результатом самоосознания является актуальный Я-образ личности.

А. Объективное самосознание. – Есть специфические ситуации, в которых осознание своей личности (self-awareness) становится особенно ярким. Такие четкие Я-образы человек переживает в следующих случаях: перед зеркалом; когда человек оказывается в хорошо освещенном зале, где много незнакомых и наблюдающих за ним людей; когда человека просят рассказать о себе; когда человек слушает свой голос, воспроизводимый каким-либо техническим устройством; когда он видит себя на экране телевизора; когда индивид находится в составе какой-либо группы, в которой является представителем этнического или расового меньшинства, вследствие чего привлекает к себе внимание остальных. Обострение переживания Я-концепции имеет место на театральной сцене, пока артист не настолько привык к роли, чтобы играть ее спонтанно и без переживания ярких Я-образов.

В таких ситуациях мы воспринимаем себя как бы глазами других и непрерывно беспокоимся о том, правильно (прилично) ли одеты, хороша ли у нас прическа и т. п. Оказываясь в подобных ситуациях, люди нередко переживают чувства смущения и стыда, напряженно следят за собой, стараются сознательно регулировать свои действия. Все это требует расхода огромного количества психофизиологической энергии. Это состояние объективного самоосознания, как его называют психологи С. Дювал и Р. А. Уиклунд[381]381
  См.: Duval S. And Wicklund R.A. A theory of objective self-awareness. New York, Academic Press, 1972; Wicklund R.A., How society uses self-awareness. – In: J.Suls (Ed.). Psychological perspectives in the self. Vol.1, Hillsdale (N.J.), Erlbaum, 1982; Wicklund R.A. Objective self-awareness. – In: L.Berkowitz (Ed.), Advances in experimental social psychology. Vol.8. New York: Academic Press, 1975.


[Закрыть].

В состоянии объективного самоосознания мы начинаем критиковать самих себя, сравниваем наше настоящее Я с идеальной Я-концепцией и когда осознаем, что они не совпадают, у нас появляется переживание обиды и несчастья. Одновременно появляется мотив реализации своего идеального Я. Это означает, что в сфере сознания личности одновременно актуализируются два Я-образа: а) Я-образ, соответствующий реальному Я личности и б) Я-образ, соответствующий идеальному Я этой же личности. Направленное на себя внимание нередко приводит человека к мысли, что он не соответствует своему идеалу, что между своими идеальным и реальным Я (и реальным поведением) существует большое рассогласование. Человек становится более критичным к самому себе. Но острая самокритика – опасный психический процесс. Недаром многие в таких ситуациях начинают употреблять алкогольные напитки, которые ослабляют беспокоящее человека само-осознание. Исследованиями было показано, что в состоянии алкогольного опьянения люди употребляют меньше утверждений, касающихся собственной личности. Можно предположить, что ослабляя само-осознание, алкоголь уменьшает количество воспроизводимой информации, касающейся своей личности. Меньше думая о себе, человек может чувствовать себя счастливее.

В состоянии объективного самоосознания человек становится более чувствительным к критике и хвале в свой адрес. По сравнению с обычным состоянием сознания и самосознания, в состоянии объективного самоосознания, хвала сильнее повышает самооценку человека, а критика сильнее снижает ее. Когда человек получает от самого себя отрицательную обратную информацию, стремится или ослабить яркость самоосознания, или же совершает нервные и формальные действия, чтобы отвлечь свое внимание от собственной личности. Те, кто в подобных ситуациях, например, во время публичного выступления, получает какие-либо средства, помогающие отвлечению внимания (например, резиновый мяч, который можно сжимать в кулаке), чувствуют себя спокойнее, чем остальные, у которых таких «игрушек» не оказывается в руках.

Но главное последствие обостренного внимания к себе – это усиление последовательности Я. Люди, которые четко осознают себя (как приватно, так и публично), обладают более интенсивной тенденцией действовать в соответствии со своими установками и идеалами, чем те индивиды, у которых уровень самоосознания ниже. Когда, например, человек видит себя в зеркале, ситуативные раздражители в меньшей степени отвлекают его внимание и он в большей мере действует в соответствии со своими декларированными в прошлом установками. Получены также данные о том, что когда люди наблюдают себя в зеркале, у них склонность врать ослабевает[382]382
  Об этих и других последствиях обостренного само-осознания см. также в следующих публикациях: Carver C.S. The facilitation of aggression as a function of objective self-awareness and attitudes toward punishment. – «Journal of Experimental Social Psychology», 1975, 11, pp. 403–421; Carver C.S. and Scheier M.F. Attention and self-regulation. New York: Springer – Verlag, 1981.


[Закрыть].

Б. Субъективное самосознание. – Р. Уиклунд и ряд других психологов термином «субъективное самоосознание» (subjective self-awareness) обозначают то состояние личности, находясь в котором человек обращает внимание только на внешние обстоятельства, на других людей, на осуществляемую деятельность и на содержание тех задач, решением которых он занят.

В состоянии субъективного самоосознания мы так сосредоточены на внешних объектах, что само-исследованием и самокритикой почти не занимаемся. По этой причине не осознаем также разницу между настоящим Я и идеальным Я. В этом случае человек чувствует себя хозяином положения, осуществляет над ситуацией контроль. В противоположность этому, в состоянии объективного самоосознания для личности становятся очевидными те трудности, которые у нее имеются в общении с окружающим миром.

В. Комплексное самосознание (новый подход). – Мы полагаем, что основное различие между этими двумя сложными психическими состояниями – объективным самоосознанием и субъективным самоосознанием – следует искать не столько в их феноменологии, сколько в способах их возникновения. А эти способы действительно различны: при объективном самоосознании человек воспринимает себя преимущественно извне, как объект внешнего, объективного наблюдения, а в случае субъективного самоосознания – изнутри, в основном с помощью интроспекции.

Но поскольку эти методы самопознания – интроспекция и объективное самонаблюдение – у человека в сознательном состоянии функционируют всегда и составляют его самонаблюдение, то в каждой ситуации речь может идти лишь о преобладании одного из них в процессе самоотражения и создания динамического ряда ситуативных Я-образов.

Поэтому обычно человек находится в состоянии комплексного субъективно-объективного самоосознания, в котором в определенной мере осознаются как собственная личность, так и внешний мир и осуществляемая деятельность. В каждый «момент» нормального сознательного состояния Я-образ личности формируется как с помощью интроспекции и внутренних ощущений, так и внешнего, объективного наблюдения собственной личности и ее активности.

В результате этого и феноменологическая сторона комплексного самоосознания представлена богаче: тут и физическое, и определенные психические качества и переживания, и образы собственных действий и т. п.

Г. Изменение уровня самоосознания и поведение. – Изменение уровня само-осознания, т. е., говоря иначе, «передвижение» осознаваемого актуального Я-образа вдоль оси «объективное само-осознание – субъективное само-осознание», вызывает изменение поведения человека. Приведем два факта для того, чтобы убедиться в этом.

Несомненный интерес представляет следующий эксперимент, проведенный с детьми: детей оставляют в комнате, в которой на столе в тарелке имеются конфеты. Их просят не брать больше одной конфетки. В одном случае в комнате есть зеркало, и ребенок, беря конфетку, видит себя в нем; в другом же случае зеркала нет. Оказалось, что в комнате, в которой нет зеркала, 50 % детей берет запретную конфетку (т. е. совершает воровство), а в комнате с зеркалом число таких детей составляет всего 10 % всех испытуемых[383]383
  См.: Beaman A.L., Klentz B. аnd Svanum S., Objective self-awareness and transgression in children: A field study. – “Journal of Personality and Social Psychology”, 1979, 37, pp. 1835–1846.


[Закрыть].

Другой общеизвестный пример: чтобы добиться сходства в поведении многих людей, надо стремиться, чтобы они выглядели как можно одинаково. Сходство людей ослабляет осознание различий и уменьшает уровень четкости Я-образов. Этим путем они в значительной степени лишаются своей индивидуальности. В таких условиях ими легче управлять. Проблема деиндивидуации людей (лишения их своей индивидуальности и ее осознания) связана с проблемами Я-концепции, лидерства, подчинения и др.

В целом, когда у людей усиливается само-осознание и возникает четкий Я-образ, они больше чем обычно стремятся действовать в соответствии с социальными нормами. В то же время они больше, чем в других условиях, стремятся действовать исходя из усвоенных ими норм, а не просто приспосабливаться к предъявляемым извне требованиям.

Д. Фрустрация Я-концепции и бегство от осознания своего Я. – В состоянии четкого самоосознания человек не только ярко воспринимает себя, но вдобавок начинает сравнивать себя с какими-то эталонами. Он вспоминает какие-то нормы и правила и, исходя из них, оценивает свое поведение. Примером может служить случай, когда молодая девушка, глядя на себя в зеркало, сравнивает себя с какими-то идеальными героинями. Такие сравнения у большинства людей дают неприятные результаты, поскольку они обнаруживают, что их вид и поведение далеки от идеалов. В результате этого человек переживает фрустрацию.

По существу во время социального сравнения Я-образы личности очень активны. Человек сравнивает свой Я-образ со своим идеальным Я и с образами тех идеальных людей, с которыми имеет более или менее ощутимую идентификацию. В обоих случаях сравнения фрустрации практически неизбежны, причем фрустрируется именно Я-концепция личности. Таким образом, оказывается, что уже яркое само-осознание является источником фрустрации и неприятных переживаний – смущения, стыда и т. п. Поскольку так, то должны активизироваться защитные механизмы личности, призванные сохранить ее положительную самооценку.

Из защитных механизмов сразу же включаются в «игру» вытеснение и подавление, а также, как мы считаем, избирательное восприятие и перцептивная самозащита. Но возникает также задача выбора адаптивной стратегии. Что касается такого выбора, то исследователи заметили, что люди чаще всего выбирают стратегию бегства из подобной фрустрирующей ситуации. Например, преподаватель сразу же после уроков стремится уйти из той ситуации, в которой был объектом наблюдения. Известные артисты, не желая быть замеченными, появляются в обществе в простых одеждах. Они стремятся исчезнуть в толпе и не переживать яркие Я-образы под взглядами узнающих их людей.

Тенденцию выбора стратегии ухода из неприятной ситуации исследователи наблюдали и в условиях экспериментов. Тенденция бегства усиливается тогда, когда человек понимает, что не соответствует своему идеалу. Когда испытуемых тестируют, то из этой ситуации быстрее всех стремятся уйти те, у кого результаты плохие. Причем если их просили ждать в соседней комнате, то они оттуда уходили быстрее в том случае, когда в ней были зеркало и монитор, т. е. предметы, усиливающие само-осознание. Из такой ситуации стремятся быстро удаляться все, но особенно быстро – те, кто в результате тестирования получил низкие оценки[384]384
  См.: Duval S. аnd Wicklung R.A., op. cit; Worchel S. a.o., Understanding Social Psychology, p. 170.


[Закрыть].

И все же имеются исключения из этого общего правила. Есть люди, которые считают, что соответствуют своим идеальным стандартам. Такие люди любят быть в центре внимания публики и не стремятся уйти из таких обостряющих их Я-образы ситуаций. Такие люди очень часто перед зеркалом любуются своим изображением. Когда люди добиваются успехов, у них усиливается тенденция быть в центре внимания людей. От успеха у них может быть стресс, но не фрустрация. На подобных примерах нетрудно показать, что стресс и фрустрация – разные психические явления. Мы это подчеркиваем, поскольку во многих околопсихологических публикациях заметна тенденция свести фрустрацию к стрессу.