Текст книги "Психика, сознание, самосознание"

А. Само-схемы и обработка информации. – Поскольку Я-концепция оказывает сопротивление внешним воздействиям, целью которых является изменение ее структуры и содержания, то нет сомнения, что она является системой черт и качеств и их взаимосвязей. Мы уже имеем некоторое представление о содержании этой системы. Что еще можно сказать о ней?

На данный вопрос до некоторой степени позволяет ответить концепция схем Я или само-схем (self-schemata), предложенный психологом Г. Маркусом. «Само-схемами» этот исследователь назвал наиболее общие утверждения человек о себе. Таковы, например, следующие утверждения: «Я очень застенчивый человек», «Я человек общительный» и т. п. После того как в психике уже образовались подобные само-схемы, новая информация о них уже перерабатывается определенным образом. Лучше воспринимается и запечатлевается в памяти та информация, которая совместима с само-схемами. Такая информация легче воспроизводится в сфере сознания[277]277
  См. Markus H. Self-schemata and processing information about the self. – «Journal of Personality and Social Psychology», 1977, 35, pp. 63–78; Markus H., M.Crane, S. Bernstein and M.Siladi. Self-Schemas and gender. – «Journal of Personality and Social Psychology», 1982, 42, pp. 38–50.


[Закрыть].

Во время одного исследования Г. Маркус и его коллеги разделили своих испытуемых на три группы: 1) в первую группу включили тех, у кого были сильные мужские само-схемы; 2) во второй группе оказались лица с сильными женскими само-схемами; 3) в третью группу включили андрогинов, имевших одновременно как мужские, так и женские само-схемы. Оказалось, что члены этих групп по-разному воспринимают информацию, относящуюся к половой жизни.

Индивиды с сильными мужскими само-схемами вспоминали больше таких случаев, которые свидетельствовали об их мужественности; о женском типе поведения они воспроизводили значительно меньше сведений. У индивидов с сильными женскими само-схемами имело место противоположное. Андрогины (средний тип) в равной степени воспроизводили информацию как о женском, так и о мужском поведении. Среди испытуемых были также люди, у которых само-схемы, женские или мужские, были в равной степени слабыми. У этих субъектов наблюдались различные виды поведения, такие, которые в равной мере могли оцениваться и как мужские, и как женские.

Таким образом, люди очень продуктивно обрабатывают ту информацию о половой жизни, которая соответствует их само-схемам, игнорируя ту, которая несовместима с ними: последняя считается нерелевантной.

Б. Иерархия самохарактеристик (новая гипотеза). – Однако в Я-концепции, кроме общих суждений о себе, имеются также многие другие элементы. Поэтому мы предлагаем распределять их в виде вертикальной иерархии (пирамиды), в основе которой лежат конкретные (единичные) суждения об отдельных чертах. (Например: «Мой нос – большой», «У меня черные волосы»), затем идут частные суждения (средний уровень общности) и, наконец, на самом верху пирамиды располагаются самые общие суждения человека о себе, те само-схемы, о которых говорил Г. Маркус. Наиболее высокую позицию в нашей схеме занимают те суждения, которые говорят о групповой (в том числе этнической) принадлежности индивида.

Итак, речь идет о следующей иерархии (сверху вниз):

I. Социально-психологические и этнопсихологические суждения, свидетельствующие о групповой (этнической) принадлежности индивида. («Я – англичанин», «Я христианин» и т. п.).

2. Личные общие суждения Я (это имено те когнитивные само-схемы, о которых говорил Г. Маркус; примеры: «Я очень стеснительный», «Я – мужчина» и т. п.).

3. Суждения Я средней общности (частные суждения). (Например: «Я инженер как многие другие», «Я солдат», «Я мать» и т. п.).

4. Суждения, касающиеся конкретных физических и психических черт (единичные само-схемы). (Например: «У меня – кривой нос», «Я – человек агрессивный» и т. п.).

Однако в структуре Я-концепции отражены и оценены также поведение и эмоциональные компоненты психической природы человека. Вот почему можно утверждать, что Я-концепция является сложной и иерархизированной обобщенной установкой, направленной на собственную личность (обобщенной самоустановкой). Она состоит из множества установок различных уровней, которые относятся не к личности вообще, а к ее отдельным сторонам.

Нетрудно видеть, что подобный подход углубляет и конкретизирует исследование структуры Я-концепции, доведя до ее микроструктуры (о которой мы еще намерены говорить). Конечно, все описанные выше уровни и блоки требуют новых исследований. Требует исследования также механизм объединения частных само-установок в единую само-установку, которая или совпадает с общей Я-концепцией, или же составляет ее остов.

В. Шонфельд выделяет следующие компоненты, на сознательном или бессознательном уровнях определяющие образ тела человека в его представлении: «1) актуальное субъективное восприятие тела, как его внешности, так и способности к функционированию; 2) интернализованные психологические факторы, являющиеся результатом собственного эмоционального опыта индивида, так же, как и искажения концепции тела, проявляющиеся в соматических иллюзиях; 3) социологические факторы, связанные с тем, как родители и общество реагируют на индивида; 4) идеальный образ тела, заключающийся в установках по отношению к телу, в свою очередь связанных с ощущениями, восприятиями, сравнениями и идентификациями собственного тела с телами других людей»[278]278
  Цит. по книге: Столин В. В. Самосознание личности, с. 63.


[Закрыть].

Прежде чем перейти к обсуждению различных сторон исследуемого явления, сделаем одно терминологическое уточнение. В некоторых психологических публикациях «схема тела» и «образ тела» характеризуются как различные психические образования. Под схемой тела понимают границы тела и расположение его частей; под образом тела в первую очередь понимают оценку своего физического Я[279]279
  См.: Бернс Р. Развитие Я-концепции и воспитание. М., «Прогресс», 1986, с. 97.


[Закрыть]. Мы же считаем, что в психике человека существует одно общее и единое психическое образование – образ тела, а схема тела – это образ внешних границ этого образа, как бы силуэт тела. Это не разные образования, а различные части единого образа тела.

Кроме того, мы выдвигаем гипотезу о том, что, во-первых, каждая устойчивая (частная) Я-концепция личности имеет две основные части – реальную и идеальную. Поэтому у каждой личности существуют также реальное физическое Я и идеальное физическое Я, т. е. представление о том, каким физическим телом хотел бы обладать человек). Если так (верность этой гипотезы нетрудно доказать), то расхождение между идеальным и реальным физическими Я-концепциями может стать для личности источником специфических мотиваций и переживаний. (Например, мы предполагаем, что у спортсменов и культуристов эти мотивации играют решающую роль, именно поэтому они многие годы подряд занимаются этими видами деятельности; то же самое у полных людей, которые прилагают огромные усилия для того, чтобы приобрести стройное тело).

Некоторыми российскими авторами схема тела характеризуется в качестве субъективного образа взаимного положения и состояния движения частей тела в пространстве[280]280
  См.: Величковский Б. М., Зинченко В. П., Лурия А. Р. Психология восприятия. М., 1978, с. 212.


[Закрыть]. Эти авторы считают, что «схема тела служит в качестве эталона для сравнения поступающей информации с тем, что должно быть», а это облегчает организацию движений[281]281
  Указ. соч., с. 213.


[Закрыть]. Однако вряд ли можно утверждать, будто этим исчерпываются функции схемы тела как важного «блока» Я-концепции личности. Чтобы убедиться в правомерности нашего сомнения, достаточно ознакомиться с последствиями патологических изменений схемы тела, а также с теми ситуациями, в которых подобные нарушения возникают[282]282
  См.: Меграбян А. А. Деперсонализация. Ереван, «Айастан», 1962, с. 47–49 и др.


[Закрыть].

Клинические исследования показали, что расстройства восприятия и узнавания распространяются не только на внешние предметы, но и на восприятия собственного тела. В книге А. А. Меграбяна мы читаем: «Констатированы состояния, когда больные не узнавали часто своего собственного тела (аутотопагнозия Пика); другие не знали о параличе своих конечностей (анозогнозия Бабинского)»[283]283
  Меграбян А. А., указ. соч., с. 47.


[Закрыть]. На основе обобщения многочисленных клинических фактов в 1912 году было выдвинуто предположение, «что в больших полушариях имеется проекция всего тела, как бы «модель своего тела» или «схема тела»[284]284
  Указ. соч., с. 48.


[Закрыть]. Однако Ж. Лермит считал, что представление о жесткой локализации образа тела неприменимо, так как этот образ является динамическим, развивающимся. Но он признал, что «сохранность и развитие нашей постуральной схемы требует сохранности определенных мозговых структур, и поражение болезненным процессом отдельных путей ведет к дезорганизации схемы тела»[285]285
  Указ. соч., с. 49.


[Закрыть].

Такие дезорганизации, патологические изменения схемы тела наблюдаются при деперсонализации, которая является более широким патологическим синдромом и включает в себя, в качестве частного случая или аспекта, нарушения схемы тела (анозогнозию). Однако психиатры заметили, что анозогнозия, возникающая отдельно, т. е. не в составе деперсонализации, имеет особенность: «больному с деперсонализацией свое тело или часть его кажется «как чужое», а больному с анозогнозией тело или часть тела «является чужим»[286]286
  Меграбян А. А., указ. соч., с. 50.


[Закрыть].

Поскольку схема тела является частью общей структуры Я-концепции личности, ее нарушения никогда, по-видимому, не бывают полностью изолированными. К. Клейст заметил, что явления отчуждения собственного тела, потеря наглядности восприятий и представлений сопровождаются тонким снижением «чувства Я»[287]287
  Меграбян А. А., указ. соч., с. 50.


[Закрыть].

Схему тела можно назвать «телесным Я-образом личности. Этот образ является тем базисом, на котором развертывается дальнейшее развитие Я-концепции. Исходя из такого понимания схемы тела, мы не можем согласиться с мыслью, будто схема тела и самочувствие личности не входят в структуру Я, поскольку, как выражается В. В. Столин, «они встроены непосредственно в психическую структуру организма»[288]288
  См.: Столин В. В. Самосознание личности, с. 22.


[Закрыть]. Схема тела и самочувствие (как переживание актуального восприятия собственного тела и его функционального состояния) являются не «аналогами Я на уровне организма», а полноценными «блоками» или подструктурами Я-концепции[289]289
  В этом вопросе, по нашему мнению, более правильную позицию занимает И. С. Кон. См.: Кон И. С. Открытие «Я», с. 273.


[Закрыть]. Схема тела является относительно устойчивой подструктурой Я-концепции и ситуативно выражается в сходных по основным своим чертам Я-образах (особенно после юношеского возраста, когда физическое развитие человека почти завершается), тогда как самочувствие более динамично: оно есть поток переживаний, отдельные «отрезки» которого сходны на относительно коротких интервалах жизненного пути, поскольку относительно устойчиво также переживаемое личностью содержание – отражение собственного тела и его функционирования, динамических состояний. При ином подходе возможен разрыв между различными уровнями и подструктурами самосознания, являющийся, по-видимому, неосознанным выражением противопоставления «тела и души».

Образ лица в составе образа тела. Когда формируется образ тела, в нем образы разных частей не имеют одинакового веса и не являются объектами одинакового внимания. Образ лица (и головы), по нашему мнению, занимает центральное место в физическом Я-образе человека. Фактически человек сам себя узнает в первую очередь по своему лицу. Другие тоже в основном обращают внимание на лицо человека, которого воспринимают. Закройте глаза человека темной повязкой (не говоря уже о лице), и его уже трудно будет узнать.

Существование схемы лица было доказано в ходе тех экспериментов, во время которых на нос младенца возраста около 18 месяцев наносят краску и помещают его перед зеркалом. Обычно в возрасте 18–20 месяцев дети в зеркале узнают себя, признаком чего являются их попытки удалить с носа краску: краска исказила образ своего лица, имеющегося в памяти ребенка, и он пытается удалить это искажение[290]290
  См.: Бернс Р. Развитие Я-концепции и воспитание, с. 104 и др.


[Закрыть]. При этом возникает ряд новых вопросов, например, следующий: узнал бы ребенок подобное искажение на лице другого человека, которого он раньше видел? Однако полученные в подобных экспериментах данные представляют несомненную ценность и свидетельствуют о том, что схема лица занимает центральное место в схеме тела. (Как известно, лицо и его отдельные части имеют в мозгу огромные проекционные поля, факт, который также соответствует результатам психологических исследований). Более того, со временем человек узнает, что его эмоции и мысли также специальным образом выражаются на лице. В самоконцептуализации ребенка важное место занимает концептуализация и узнавание своего лица.

То, что образ лица занимает ведущее место в телесной Я-концепции человека, отмечено и другими авторами, например, Дж. Флейвеллом, который проводил свои исследования исходя из теорий Жана Пиаже. Другой вопрос: в чем причина этого явления? Дж. Флейвелл объясняет это тем, что взрослые, разговаривая с ребенком, все время требуют, чтобы он смотрел им в лицо («посмотри на меня, я с тобой разговариваю» и т. п.), причем нередко даже заставляют детей смотреть на свое лицо. В результате дети связывают употребление личных местоимений с лицом человека. (Возможно, что именно отсюда, от такой манеры социализации, и пошла традиция использования слова «лицо» в качестве синонима слова «личность», а также в грамматике: первое лицо (я), второе лицо (ты), третье лицо (он, она) и т. п.

Здесь возникает и более общая психолингвистическая проблема: развитие языка и его грамматики в связи с развитием Я-концепции и самосознания вообще. Причем эту проблему необходимо рассматривать как на уровне отдельных личностей, так и на уровне этноса – носителя данного языка.

Основные функции схемы тела. – Психиатр А. С. Шмарьян отмечал, что сознание собственного тела является синтезом самовосприятий и служит в качестве механизма отделения Я от внешнего мира[291]291
  Шмарьян А. С. Психопатологические синдромы при поражениях височной доли мозга. М., 1940.


[Закрыть]. «Нарушения этого механизма могут привести к различным состояниям деперсонализации с потерей чувства Я, – утверждал А. А. Меграбян[292]292
  См.: Меграбян А. А., указ. соч., с. 52.


[Закрыть]. Этими авторами, таким образом, выделяется глобальная функция схемы тела: функция отделения Я от внешнего мира. Интересно отметить, что некоторыми авторами, в том числе нами, четкое отделение Я от не-Я считается основным признаком актуального сознательного состояния человека[293]293
  См.: Меграбян А. А., указ. соч., с. 52; Налчаджян А. А. Личность, психическая адаптация и творчество. Ереван, «Луйс», 1980, гл. 1.


[Закрыть].

Однако вполне возможно, и для научной психологии более ценно, выделение специфических функций схемы тела личности. Одной из таких специфических, но достаточно широких функций является обеспечение адаптации личности к условиям внешнего мира. Без выделения образа тела и его разграничения от образа объективной ситуации человек не может успешно адаптироваться к этой среде. Можно сформулировать ряд дополнительных вопросов, которые подлежат дальнейшему изучению: каково адаптивное значение схемы тела в типичных социальных ситуациях? Каким образом влияют фрустрация и стресс на схему тела (как на феноменологическую структуру и, одновременно, подструктуру самосознания)? Какие типичные искажения схемы тела вызывают стресс и фрустрацию, и какие адаптивные функции имеют сами эти искажения? Какие встречаются типические случаи компенсаторно-защитного искажения восприятия собственной внешности? Как меняются эталоны оценок внешнего вида других людей и своего собственного в условиях фрустрации (например, когда критикуют внешний вид человека и тем самым оскорбляют его)?

Уже постановка этих совершенно реальных и реалистических психологических вопросов показывает, что схема тела или, иначе, телесный Я-образ, является важной для каждой личности подструктурой самосознания, которая, к тому же, активно защищается от фрустрирующих воздействий. Предстоит, конечно, решение сложной задачи эмпирического исследования этих явлений и раскрытия тех типичных механизмов и их комплексов, тактических приемов и стратегий, которые применяются с целью защиты приемлемого или высоко оцениваемого телесного Я-образа.

Некоторые из этих вопросов можно плодотворно изучить, следя за возрастным развитием телесного Я-образа личности. Процесс образования схемы тела попытался описать Ж. Лермит, который считал, что эта структура не является ни наследственной, ни врожденной. Только отражая телесные схемы других, ребенок приобретает собственный телесный образ. Лермит считал, что до 5–8 лет дети приобретают образы частей своего тела и только в 8–11 лет они приобретают способность сопоставления целостного образа своего тела с телесным образом других людей, вследствие чего схема тела получает завершенность. Схема тела приобретается на основе собственной двигательной активности, а также благодаря работе экстеро – и интерорецепторов[294]294
  Меграбян А. А., указ. соч, с. 49.


[Закрыть].

В современных исследованиях онтогенетическое развитие телесного Я-образа человека прослеживается достаточно подробно. Не ставя перед собой цели более детального описания этого процесса, отметим лишь некоторые моменты. Исследователи отмечают, что раннее и ускоренное физическое развитие (акселерация) и обладание определенным типом телесной конституции (соматотипом) приводят к формированию благоприятного телесного Я-образа, способствуют повышению престижа личности среди ее сверстников[295]295
  См.: Кон И. С. Открытие «Я», с. 277–278.


[Закрыть]. А это, с нашей точки зрения, приводит к повышению уровня ее социальной адаптивности. Однако если акселерация способствует развитию общительности и самоконтроля, то ретардация, порождая трудности адаптации, приводит не только к отрицательным, но и к положительным результатам: «Мальчики-ретарданты оказались более эмоциональными, обладающими более развитым воображением, что очень важно при столкновении с неожиданными ситуациями»[296]296
  Кон И. С., указ. соч., с. 278.


[Закрыть].

У подростков и юношей замечается усиленное внимание к своему телу, анализу своего физического образа. Когда они обнаруживают, что у них есть какие-то физические недостатки, это их сильно фрустрирует, порождая тревогу и дезадаптированность. Такие примеры, подлежащие анализу с привлечением концептуального аппарата теории адаптации, приводятся в работах, посвященных возрастному развитию личности. И. С. Кон описывает следующий пример: в детстве Виктор был очень привлекательным, у него были красивые кудри, но к 14 годам он, по собственной оценке, подурнел, у него поредели и перестали виться волосы; к нему потеряла интерес девочка, которой он раньше нравился. «Эти два момента, соединившись в сознании подростка в единый комплекс, и привели его к выводу, что он крайне непривлекателен. Мальчика легко можно было успокоить, сославшись на неустойчивость детских увлечений, которая не совсем обязательно связана с изменением наружности, и убедить его, что даже без кудрей он вовсе не урод. Но Виктор держал эти болезненные переживания в глубочайшей тайне до 24 лет. Результат – трудности в общении, застенчивость и ряд других психологических особенностей, которые не исчезли полностью даже после того, как потеряла значение породившая их причина»[297]297
  Кон И. С., Открытие «Я», с. 279–280.


[Закрыть].

Вследствие таких фрустраций, чаще всего в подростковом возрасте, возникает синдром дисморфофобии или бред физического недостатка. Наличие этого синдрома означает дезадаптированность личности, поскольку он вызывает серьезные трудности в общении и другие характерологические изменения, препятствующие процессам нормальной адаптации в широких сферах социальной жизни. В таких случаях, когда собственный физический недостаток ясно осознается и фрустрирует личность, могут развертываться психические процессы компенсации и сверхкомпенсации, которые мы считаем по своей мотивации адаптивными процессами. В литературе описано значительное число подобных примеров. Древнегреческий оратор Демосфен имел недостаток речи, но ценою героических усилий не только освободился от него, но и стал знаменитым оратором[298]298
  См.: Плутарх. Сравнительные жизнеописания. М., 1964, т.3, с. 140–158.


[Закрыть]. В этом случае налицо как компенсация недостатка, так и сверхкомпенсация в определенной области деятельности. Известен пример Джона Вейсмюллера, который был хилым, болезненным мальчиком, но в результате целеустремленных занятий стал чемпионом мира по плаванию и исполнителем роли Тарзана[299]299
  Кон И. С., указ. соч., с. 281.


[Закрыть]. И в его деятельности, наряду с успешной компенсацией (улучшение здоровья) мы видим значительную долю сверхкомпенсации, что нашло выражение в успешной артистической деятельности.

Однако компенсация и сверхкомпенсация, о которых подробно писал Альфред Адлер, не являются единственными адаптивными стратегиями личности, у которой образовался фрустрирующий образ собственного тела и, следовательно, комплекс неполноценности. Такие люди могут систематически вытеснять этот образ в подсознательное, внести в него «исправления» на чисто психологическом уровне. Работа этого механизма может привести, например, к образованию представления, будто собственный рост является средним, а не низким (как есть на самом деле). Возможны и другие варианты компенсаторно-защитной адаптации. Получаемые в результате использования упомянутых механизмов образования являются адаптивными подструктурами самосознания.

У других недовольных своей внешностью людей преобладающей адаптивной стратегией становится агрессивность, одновременно у них развиваются такие черты характера, как мнительность и пессимистичность. «Человеку кажется, что из-за его физического недостатка окружающие плохо относятся к нему или не принимают его всерьез: он становится раздражительным и агрессивным, и окружающие начинают действительно не любить его, «подкрепляя» тем самым его первоначальную установку»[300]300
  Кон И. С., указ. соч., с. 281.


[Закрыть]. Отметим, что подобный результат приводит к вторичным фрустрациям, а отсюда – к дальнейшему усилению агрессивных реакций. Однако в условиях нормы должен существовать какой-то предел усиления агрессивности, должны подключиться какие-то внутренние тормозные механизмы, чтобы приостановить этот рост.

Здесь можно предположить существование определенного закона замедления и прекращения роста агрессивности, поскольку при отсутствии таких генетических механизмов и закона их действия вся психическая деятельность может дезорганизоваться. Одним из возможных механизмов обеспечения замедления роста агрессивности при вторичных, третичных и т. п. фрустрациях является актуализация незащитных механизмов психической адаптации и механизма сублимации агрессии.

В литературе описывается еще один вариант приспособления у людей с физическим недостатком. Этот вариант состоит в том, что такие люди приспосабливаются к установкам окружающих. «Например, к низкорослым многие люди склонны относиться покровительственно, как к «маленьким» не только по росту, но и по возрасту. Можно оскорбляться этим и затевать конфликты, а можно и в самом деле вести себя инфантильно, пользуясь покровительством «больших»[301]301
  Кон И. С., указ. соч., с. 281.


[Закрыть].

Но у таких людей наряду с общей агрессивной стратегией возникали и другие механизмы и тактические приемы адаптации: рационализация, склонность к обману и самообману, макиавеллизм и другие склонности. Отметим, что описанная стратегия содержит в себе в качестве ведущего механизма психическую регрессию, связанную с фиксациями инфантильных черт личности и форм поведения. В центре адаптивного комплекса, в качестве ведущего, находится регрессия.

Любая из этих адаптивных стратегий может привести к временному «устойчивому состоянию», т. е. адаптированности.