Текст книги "Русский Колокол. Журнал волевой идеи (сборник)"

«Поговорим о Дьяволе

Если мы опасаемся высказывать глупости, то будем избегать рассуждений о Боге и обратимся к Дьяволу, который имеет то преимущество, что он гораздо доступен нам. Мы чувствуем, как он глухо копошится в нас, тогда как от Сущаго всего сущего, от этого абстрактного синтеза всех вообразимых совершенств – нас отделяет бесконечное расстояние. Перед божественным величием, которое нас подавляет, мы стоим в молчании или лепечем; пытаясь выразить его в словах, мы очень рискуем произнести кощунство. Поэтому помолчим о нем, ибо молчание об этом предмете решительно является золотом.

Зато нам легче говорить о Демоне, который тем менее парализует наше воображение, что его образом пользуются, “чертыхаясь”, и что утверждают его очень интимную связанность с человеческой жизнью. Он играет в ней даже такую большую роль, что никто не избегает соприкосновения с Князем мира сего.

И даже сама церковь Божия не защищена от его козней, потому что он проник в сердце служителей Всевышнего, которые, отказываясь от всякого христианского смирения, только и мечтают о господстве и непогрешимости, не подозревая, что этим они совершают жертвоприношение Демону гордости, первому министру в семиричном правительстве Лукавого.

В самом деле, могущество Дьявола осуществляется через посредство министериальных департаментов, из коих каждому поручено заведовать делами одного из главнейших грехов. Таким образом, ад обладает образцовой администрацией, свободной от бумажного делопроизводства и которой могли бы позавидовать все цивилизованные нации, Ватикан и даже само Небо, потому что небесный двор не имеет ничего образцового с точки зрения администрации. Фаворитизм и протекция играют там совершенно скандальную роль, чем и объясняется восстание, разыгравшееся в древности против тех злоупотребителей, на которых жаловались частые эманации Бога. Разве Люциферу удалось бы увлечь за собою такое множество других ангелов, если бы все было благополучно в небесном царстве? Без достаточного основания не бывает коллективных восстаний. Но как возможно, что ничего подобного не произошло среди дьяволов?

Их лояльность по отношению к Сатане заставляет предположить, что он блестяще держит в руках своих подчиненных. Каждый из них выполняет свои функции с усердием, не ожидая награды, ибо что такое мог бы обещать им Дьявол? Как глава Сатана решительно очень силен, а демоны суть падшие ангелы, в лице коих Небо понесло непоправимую потерю! Однако ничто не совершается вопреки Божией воле, так что падение их должно было быть предусмотрено как провиденциальная необходимость.

Что необходимо, это полезность дьяволова управления, ибо, если бы хоть одна из секций перестала функционировать, то начался бы немедленный застой в человеческих делах.

Представляют ли себе люди, какие последствия имела бы всеобщая забастовка демонов сладострастия? Клинообразные тексты повествуют нам о том, что произошло, когда богиня Иштар, раздавательница похотей, была удержана во мраке преисподней. Сразу – бык не хотел знаться с коровой, осел стал пренебрегать ослицей, а домовладыка засыпал, отвернувшись от рабыни, которая спала рядом с ним. Никакого размножения! Это было бедствие, от которого заволновались боги, ибо запустение земли должно было лишить небо поклонников. Перед этой перспективой бог высшей Мудрости повелел освободить Иштар, которая вернула живым существам радость размножения.

Этот опыт разителен в отношении сладострастия: но и другие главнейшие грехи не менее его важны для человечества. Жадность побуждает к добровольному и напряженному труду, предохраняющему народы от нищеты и голода. Без чревоугодия человечество погибло бы вследствие плохого питания. Без лени, этого благословенного источника мечты и поэзии, мы преждевременно погибли бы, надорвавшись. Если бы гнев против несправедливости не охватывал нас, мы слишком легко предоставили бы стричь себя, подобно кротким блеющим овечкам. И что великое и благородное могло бы осуществиться без побуждения гордости? Даже зависть со всею ее низостью противится злоупотреблениям богачей и властителей.

Поэтому само по себе ничто не дурно, и когда Элоим, созерцая только что созданное творение, увидел, что это хорошо, то это потому, что оно так и было на самом деле, даже в отношении Змея, который был “хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь” (Быт. III,1).

Здесь ставится проблема зла, которую теологи не сумели разрешить по недостатку логики в понимании Единой Причины. Не смея взваливать на Создателя ответственность за все это, они наталкиваются на сотворение Люцифера и на Змея, как если бы их Бог, который знает все, не знал, что он делал, создавая первого с инстинктом возмущения и наделяя другого утонченностью, необходимою для будущего искусителя. Кажется однако, что Провидение не могло бы совершить ошибку и что сам Дьявол мог быть создан только из превосходного намерения.

Каково же было намерение? Бог, который не утопист, не должен был делать себе иллюзии в вопросе о человеческой слабости; в то же время, чтобы руководить своими созданиями, происшедшими из животности, он не был столь наивен, чтобы делать преждевременную ставку на великодушные добродетели, хрупкие, исключительные и требующие долгого развития. Будучи более рассудительным, чем наши эмпирические социологи, которые упорно стараются уравновешенно поставить человеческую пирамиду на ее вершину, верховный устроитель хотел считаться с самого начала только с врожденными побудительными инстинктами, через которые он предоставляет управлять нами некоему “под-богу”, некогда именовавшемуся Паном, которого наши современники очернили, чтобы обеспечить за ним роль, противоречащую божественному абсолютизму.

Ныне пришло время восстановить факты. В божественной комедии все актеры находятся в распоряжении Великого Импресарио. Если Сатана выполняет в ней самую неблагодарную роль, то тем больше его заслуга. Для зрителей он является презренным изменником в пьесе, но, выполняя свою роль, он удовлетворяет автора пьесы. Разве он не является верною собакою пастуха, которая лает, а если кусает, то только для того, чтобы заставить тупое человеческое стадо идти вперед.

Поднимаясь над стадной толкотней, чтобы посмотреть на вещи с чуть-чуть более высокой точки зрения, мы констатируем, что Дьявол есть честный чиновник, которому поручена на земле божественная полиция. Те мистики, которые превращают его в непокорного соперника ихнего Бога, превращают этого последнего в плохого барина. К тому же они кощунствуют, проклиная земную жизнь так, как если бы они были обязаны ею Сатане. В своем отвращении от всякой материальности они доходят до того, что приписывают ее Сатанизму.

Истинное же благочестие почтительно приписывает все Богу и не трепещет перед Дьяволом. Пред очами мудрецов всякое зло лишь относительно, и как только они наталкиваются на него, они стараются превратить его в благо. Помимо всего ученик Гермеса отличает первичную материю от определенного качества. Подвергаясь творческим операциям Великого Свершения, необработанный свинец инстинктивности породит чистое золото философского Ребенка. Мы сублимируем, дистиллируем, очищаем и выделяем из дьяволизма основную божественную сущность человеческой природы. Ибо Дьявол есть не что иное, как нечистая сера, которая горит в нас, чтобы превратиться в движущуюся энергию. Все искусство посвященного сводится к управлению своим внутренним огнем, который является необходимым двигателем преобразующей работы.

Чем были бы мы без адского пламени, без этого начала нашей способности к действию. Сладостными небесными духами, блаженно испаренными в горнем Эмпирее, но не людьми, способными и месить земное тесто своими руками и материально работать над построением мира!

Поэтому быть человеком еще более славно, чем быть просто французом, что само по себе уже очень хорошо. Когда нам говорят “Божье Дитя”, то нас не обманывают ни в каком отношении. Но наш небесный Отец никогда не намеревался держать нас под вечной опекой: Он предвидел наше совершеннолетие, как об этом свидетельствует древо с запретным плодом, которое он позаботился насадить посреди Эдема. Мы не должны были касаться этого плода до тех пор, пока не оказались бы в состоянии отведать от него без вреда. Но мы не были предназначены к тому, чтобы без конца баюкаться в райском безделии нашего раннего детства. С приближением нашей зрелости и разумного возраста Бог в своей отеческой заботливости воздвиг Змея-искусителя, который знал свою обязанность. Взяв на себя наше воспитание, это умное животное заставило нас осознать наше человеческое достоинство, внушив нам желание действовать самостоятельно, согласно нашему собственному рассуждению.

Данный нам урок заставил нас понять, что нам не полагается больше быть в саду, в котором протекли годы нашей невинности. Мы стали способны обслуживать собственные нужды и восхотели пуститься в жизнь, чтобы пробиваться в ней на свой риск и принять ее опасности. Бог не пытался удерживать нас, ибо Он создал нас именно для труда.

Совсем не желая наказывать нас принуждением к труду, Создатель почтил нас, доверив нам миссию завершить Его дело на нашей планете. Призывая нас присоединиться в нашей скромной сфере к его великому предприятию универсального строительства, он дал нам средство обожествить самих себя согласно отнюдь не ложному обещанию, данному Змеем нашей почтенной матери Еве.

Более утонченная, чем ее супруг, Ева дала себя соблазнить к нашему величайшему благу. Мы ей обязаны тем, что вознеслись над животным, благодаря познавательному любопытству, проистекающему из женской интуиции; между прочим и посвящения в таинства всегда выдвигало Женщину как великую посвятительницу, почитая Изиду или какую-нибудь другую мистериозную богиню.

Ева, наша мудрая освободительница, к сожалению, не лишена потомков, достаточно ограниченных для того, чтобы корить ее за свое мнимое несчастие. Хотя они уже великовозрастны, но всё вздыхают, что их не зоблят, как грудных ребят. Какое наказание для них – трудиться и обеспечивать свое существование в священном поте лица своего! Достойны ли они жизни[355]355
  Здесь несомненная игра слов. Буквально следует читать: «Достойны ли они Евы», так как Ева означает «жизнь».


[Закрыть], эти слабосильные, у которых не хватает мужества для ее завоевания? Они совершили ошибку, спустившись к нам; где им не надо будет надрываться от утомления!

Что же до нас, то если мы хотим быть достойными жизни, то будем благодарны за жизнь, которая нам дана; примем ее радостно, доказывая тем, что у нас есть нервы и сердце. Будем любить искупительный труд. Мужественно примем существование таким, каким оно нам открывается, не отбрыкиваясь от его неизбежных огорчений. Если нам подается чаша, то возьмем ее с твердостью, решившись выпить ее сразу до самого дна. Напиток, содержащийся в ней, есть магическая настойка, вызывающая неукротимую энергию.

Но этот вещий кубок, – не подносится ли он нам Сатаною или одним из его помощников? Это подозрение делает честь Дьяволу, ибо, если это он дарует жизнь, то Богу осталось бы только отнимать ее у нас. Странное толкование, к коему может привести необдуманный дуализм!

Остережемся же ловушек, которые таятся в плохо продуманной метафизике. В действительности Враг есть лишь мифическая фигура, изображающая всякое сопротивление, подлежащее преодолению. Масон находит Дьявола в том камне, который обтесывается с таким трудом[356]356
  Опять-таки игра слов: масон означает «каменщик».


[Закрыть]; но этот камень драгоценен для него и он измеряет его ценность тем сопротивлением, которое тот ему оказывает. А между тем Дьявол вступает в борьбу с сильным человеком только для того, чтобы быть побежденным: он сопротивляется нам только для того, чтобы заставить нас развернуть всю нашу силу. Его намерения нисколько не гнуснее намерений Брата Устрашителя, который подвергает масонских новичков посвящающим испытаниям. – Погибель наших душ! Какой интерес она могла бы представлять для столь утонченного духа, как Дьявол? Не будем же клеветать на него, изображая его глупцом, вроде этого гнусного Подражателя, который оказался бы позором Божиим, ибо на Боге лежала бы ответственность за его создание.

А преисподняя, – где могли бы мы поместить ее, если не в нас самих? Инфернальный огонь горит в центре каждой личности, но это есть священный огонь, без которого не было бы ни деятельной жизни, ни плодотворного труда. Будем же господами нашего внутреннего огня, и дьявольский жар будет служить нам, ибо Дьявол добровольно подчиняется мудрецу, который имеет право повелевать ему.

Здесь дело не в магических формулах, но в действительном освобождении от ига главнейших грехов. Как только мы поддаемся одному из них, мы остаемся рабами Дьявола, и поскольку мы ему повинуемся, он издевается с полным основанием над нашими приказаниями. Мы господствуем только над тем, что не имеет власти над нами. Поэтому мы должны научиться сопротивляться тем силам, которые мы желаем укротить: если ты не позволишь вести себя, то ты поведешь сам!

Дьявольское – это все то, что желает быть подчиненным. Хаос открывается нам для того, чтобы быть координированным: его титанические силы желают служить нам. Когда, благодаря нам, каждая из них найдет свое применение, – ни одна не окажется вредною: возвращаясь в гармонию, все сделается снова благим, каким оно было, исходя из рук Творца. Великое дело человечества стремится именно к этому результату, который учитывается Дьяволом, достойным учителем, наказующим своих учеников только для того, чтобы привести их к успеху. Когда же этот успех будет достигнут, старый Дьявол разразится хохотом и воскликнет: “вот, дети мои, куда я хотел вас привести!”.

Это будет последним словом пьесы. Затем, когда занавес будет опущен, актеры будут вызваны, чтобы принять овации, а Сатана, этот обаятельный статист Всевышнего, получит заслуженную им дань преклонения. – Какую иную развязку мог иметь в виду Великий Драматург Вселенной в его бесконечной доброте?

Освальд Вирт»

Послесловие

1

Эта статья замечательна прежде всего своим тоном. Она написана тоном развязной, фривольной болтовни, иронического подшучивания над трактуемым предметом и над наивным читателем. Читаешь ее и все время спрашиваешь себя: над чем это автор подсмеивается? над Богом? над мирозданием? или над читателем? Но уж никак не над дьяволом, в защиту которого он выступает… Во всяком случае статья пропитана духом кощунства. Вся проблема, страшная и священная для всякого ответственного мыслителя и христианина, – проблема отношения человека к Богу и человека к дьяволу, – трактуется в тоне лукавой насмешки, «панибратства» с Богом и живейшего сочувствия к сатане. Все время чувствуется, что автор относится к Богу – несерьез но; что он говорит о Нем так, как взрослый, когда он играет с детьми и называет кукол по именам, посмеиваясь себе в бороду; – что он ссылается на Библию и пользуется терминами христианского богословия только для того, чтобы скомпро метировать это богословие, чтобы посеять смуту и внушить читателю благоговение перед сатаною. Именно для этого он выдвигает все возможные толкования, чтобы расположить читателя к дьяволу…

И вот, по прочтении статьи, читатель выносит впечатление, что, в сущности говоря, Бога нет: может быть «Бог» – это только фигуральное выражение, мифический образ, человеческая выдумка… во всяком случае «Бог» – это что-то вроде отвлеченного «совершенства», которому причитается иронический полупоклон, но о котором мы ничего не знаем, так что лучше о нем совсем не разговаривать…

Другое дело – дьявол, имя коего пишется автором всегда с большой буквы. Хотя его, в сущности говоря, тоже «нет», ибо он всего только – «мифическая фигура», но все же у читателя остается уверенность, что дьявол – это сущая реальность, живая, полезная и необходимая сила, ведущая нас по пути прогресса к мировой гармонии. Тут уже не иронические «реверансы», а подробное описание, положительная оценка и оправдание. Мало того: заслуги дьявола – неоспоримы и велики; отношение людей к нему – слепо несправедливое; без него невозможна самая жизнь на земле… В конце концов он – «обаятельный» слуга добра и гармонии и заслуживает благодарности и преклонения. И самые смертные грехи, которые он внушает нам, суть лишь необходимые формы земной жизни, прогресса и творчества. Стоит только погасить их, и начнется застой во всех делах. Дьявол – честный чиновник добра, божественная полиция, достойный учитель, мудрый воспитатель, дух утонченный, совсем не глупец, не мучитель и, главное, не погубитель душ; он, в сущности, только и мечтает подчиниться сильному и мудрому человеку. Словом, он наш благодетель, а мы вместо того, чтобы благодарить и преклоняться, клевещем на него и возводим небылицы.

Статья заканчивается «концовкой»: звезда рогами кверху, в которую вписана хорошо сделанная морда козла. У звезды пять концов: два рога, два уха и длинная борода; умные, пристальные, совсем не козлиные, а человечески дьявольские глаза. Словом, к статье приложена – «икона» дьявола, а ему самому пропет гимн.

2

Как же надо понимать дьявола? – У автора можно отметить по крайней мере две концепции: это есть восставший ангел, говоривший потом из змия; и это есть мифическая фигура, обозначающая смертные грехи и камень «преткновения». С точки зрения настоящего, серьезного богословия – это все полно внутренних противоречий: соблазнительная болтовня откровенного сатаниста, опасающегося договорить до конца свою сокровенную веру и потому нарочно запутывающего неопытного читателя…

Итак, допустим сначала, что дьявол есть падший ангел и личное существо. В таком случае он есть по мысли автора – слуга и посланец Бога, образцово исполняющий трудную и неблагодарную миссию. Читателя охватывает легкое головокружение: дьявол – творит волю Божию, он его слуга, он хочет добра и гармонии, надо чтить его и поклоняться ему. Все понятия мешаются; христианское учение опрокинуто; смута и соблазн провозглашены. Чем же нам вознаградить этого самоотверженного деятеля, этого недооцененного и оклеветанного благодетеля?! Как заявить сатане наше раскаяние и нашу благодарность? Не отслужить ли нам и взаправду «черную мессу» с подобающим лобзанием «мудрого» и не по-козлиному посматривающего козла? Не слетать ли нам сегодня же на Лысую Гору или на Брокен? Когда это по календарю бывает Вальпургиева ночь?..

Но ведь он всего-навсего – мифическая фигура!.. Это второе понимание. Оно тоже очень важно: дьяволу на самом деле только и нужно, чтобы люди не верили в его существование, – тогда-то ему и открываются все двери через неузнаваемость, для обмана, лицедейства и всяческого соблазна… А в таком случае дело не столько в нем, сколько в самом зле, в семи смертных грехах, которые, оказывается, суть драгоценные и необходимые формы жизни! И опять – христианское учение опрокинуто: зачем это оно твердит о целомудрии, отречении, посте, труде, прощении, смирении и любви, когда на земле необходимо и оправдано обратное?! Попробуйте только без смертного греха, – и вся жизнь остановится. Смертный грех есть грех только для слепцов и глупцов. А на самом деле – он творчески нужен. Зло – не зло, а разновидность добра.

И опять – легкое головокружение: «левое есть правое, низ есть верх, грех прекрасен и полезен, – надо только не подчиняться ему, а владеть им». И вот – окончательная смута и окончательный соблазн. Соблазн оправданного зла: «значит – можно!» Соблазн вседозволенности: «значит – нет запрета!» Правы все соблазнители: ведь они только правду говорили! Правы все соблазненные: ведь они только отозвались на эту правду! Можно! Все можно!! Масоны открывают нам глаза и мы становимся как боги, но не как те боги, о которых змей сказал прародителям: ибо там было обещано знание добра и зла. Мы же становимся как «новые боги», для коих совсем нет зла. Какой страшный «оптимизм»! Какое сатанинское развязание и облегчение! Значит, христианское учение о добре и зле – есть разновидность слепоты и глупости. Истина в «новой свободе»: это «свобода» от Бога и добра, «свобода» во зле совместно с дьяволом. Вот последнее слово «мудрости»: через оправдание сатаны – достигается вседозволенность. Через безбожие к сатанизму…

В итоге – нечто странное и внутренно-противоречивое: дьяволу причитается поклонение, – и в то же время его нет… Но автору нужно и то и другое: кто еще настолько наивен и глуп, что не может без веры и поклонения, тому новая директива – оставить в покое неведомого Бога и поклоняться новому «угоднику», хорошо известному и в нас самих копошащемуся дьяволу. Это для масонов первых трех степеней. А для посвященных, начиная с девятой и восемнадцатой, другая директива, – не поклоняться никому, а освободить себя ко греху и насладиться вседозволенностью.

3

Теперь мы поймем то, о чем повествует в своей статье[357]357
  Упоминаемая статья не выяснена.


[Закрыть] Ю. Ф. Семенов, но чего он сам не объясняет. Он компетентно и правдиво рассказывает о том, как масонство все эти годы занималось повсюду «расчисткой почвы перед революционным коммунизмом». Но эту деятельность он неверно характеризует как «безвольную» и не объясняет, почему же масонство признало в большевизме своего «озорного» брата и так усердно продолжает стараться для него?

Это «братство» есть несомненный исторический факт. Оно объясняется тем, что в обоих братьях живет единая стихия: противохристианства, безбожия, вседозволенности, революционности, соблазна и властолюбия в мировом масштабе. Стихия дьявольская. Это «братство» было создано «братьями» не сразу; а когда было осознано, то было оценено ими по-разному. Масоны – решили держать большевикам стремя и в то же время пробраться в их сердцевину и верхушку и овладеть ими изнутри. Ибо инфильтрация и тайное овладение – есть их общая и основная тактика. А коммунисты решили использовать масонов, дать им иллюзию, будто они в самом деле куда-то «пробираются», чем-то «овладевают» и на что-то «влияют»; а потом – околпачить их, разыграть и уничтожить… И вот уже лет двадцать происходит эта взаимная инфильтрация – к великой пользе Коминтерна. Ибо масонство расшатывает и разнуздывает, а большевикам только это и нужно: они подомнут расшатанных и поработят разнузданных; и не подумают «пустить» масонов куда бы то ни было. Масоны будут в этой игре использованы, как подсобная сила, и затем отчасти поглощены, отчасти казнены. Надо помнить, что масонский дьявол – либеральный, а коммунистический дьявол – тоталитарный. И вот – либеральный дьявол служит тоталитарному дьяволу и помогает ему поработить весь мир. Ибо настоящему дьяволу, который совсем не миф, нужны рабы, а не свободные человеки!..

Именно это и происходит сейчас во всем мире. Все масонские центры помогают коммунистам, начиная от настоящих лож и кончая множеством прикровенных масонских узлов, позапрятанных во всем мире. Такова ныне деятельность так называемой «церковной Экумены», УНРРА[358]358
  УНРРА (UNRRA = United Nations Relief and Rehabilitation Administration) – организация, финансировавшаяся США, созданная Рузвельтом для помощи беженцам на освобожденных от немцев территориях. В Европе действовала с 1943 по 1947 г., затем заменена организацией ИРО (IRO – International Refugee Organization). УНРРА и ИРО содержали лагеря «DP» (перемещенных лиц), помогали отъезду беженцев в США, Канаду, Австралию и др. страны.


[Закрыть], левого крыла социал-демократов и т. д. Они преглупо верят в силу своей инфильтрации и в лояльность переговаривающихся с ними коммунистов; и стремятся во что бы то ни стало обелить большевиков, скомпрометировать и ослабить их противников, стереть грани, засыпать рвы, выдать зло за добро, замолчать или исказить правду о советских порядках и склонить всех к компромиссу с большевиками; – словом, выдать христиански-некоммунистический мир Коминтерну.

Это стирание граней вы заметите везде, где будете наблюдать с открытыми глазами. И где вы его заметите, знайте, что это «аванпост» братских сил. Поддержка московского патриарха идет из того же источника, как выдача на расстрел русских беженцев из концентрационных лагерей; агитацию против Франко ведет та же самая рука, которая помогает большевикам добыть в Америке атомный секрет и спастись от ареста; русско-советская пресса в Париже поддерживается теми же самыми кругами, которые внесли смуту в «Кливлендский собор», устроили советам шведские кредиты и тем сорвали шведскую валюту, которые готовят во Франции и в Италии поворот налево, разлагают лейбористов в Англии и пытаются сделать все возможное, чтобы сорвать ведомственную чистку в Соединенных Штатах.

Разоблачая эту политику, Ю. Ф. Семенов говорит правду, но не всю правду и не последнюю правду. Может быть, эту последнюю правду он и не знает.

Вот эта правда. В мире есть партия зла, волевая и агрессивная; ныне как никогда доселе смыкающая свои ряды. Она добивается во что бы то ни стало мировой власти. Она знает, что делает дьяволово дело, и иногда выговаривает это открыто, с кощунственной усмешкой. Она состоит из трех инстанций: разлагающие подготовители (масоны), которые надеятся победить тихой сапой; свирепые осуществители (Коминтерн), побеждающие открытым насилием и многой кровью; и сам дьявол, стоящий за ними и распоряжающийся и теми и другими из-за кулисы.

4

Нам, русским людям, любящим Россию и верящим во Христа распятого, все это ни в какой степени и ни в каком виде неприемлемо. Мало того, мы видим все это с величайшим отвращением, со скорбью и тревогой. Нам нужно совсем другое. Нам необходимо духовное очищение, сущая правда, благо национальной России, провал масонских затей, крушение коммунизма, освобождение и духовное возрождение русского народа.

Поэтому: никакого гране-стирательства! Никакой смуты и лжи! Никакой кривизны и интриги!

Ю. Ф. Семенов выговорил правду и он знал, что говорит: масонство ведет мир в рабство Коминтерна. Освальд Вирт договаривает: масонство делает это во имя сатаны. Это правда о масонстве, и мы не смеем ее замалчивать.

Сколько раз при большевиках по России расползались жуткие слухи о том, будто они справляют в священном для нас Кремле «черную мессу», этот дикий и отвратительный обряд дьяволопоклонства. И столько раз духовно умудренные люди разъясняли нам, что большевизм, – со всем его материализмом, безбожием, противохристианством, с его презрением ко Христу Спасителю, к духу и к свободе, с его порабощением личного начала, с его дьявольским властолюбием и безнравственным правлением, основанным на деморализации людей, на шпионстве, лжи и терроре, – что он есть сам по себе черная месса, и служение дьяволу, искореняющее в России лучших людей и предающее наши национальные святыни поруганию. Не все ли равно после этого, пляшут ли эти хитроумные безумцы вокруг символического козла или нет? Ими владеет дух дьявола, это главное. А масоны торопятся служить им во всем мире.

Друзья мои! Мы живем в страшную эпоху! Она требует от нас величайшей зоркости, стойкого мужества и непоколебимой верности. Помоги нам, Господи!..

Январь 1947