Текст книги "История литературных связей Китая и России"

Глава 2. Последний знаменитый советский поэт

А. Т. Твардовский – известный советский поэт. В 1925 году он опубликовал первые свои стихи. В 1928 году начал работать корреспондентом местной газеты. В 1930-х годах он сочинил поэмы «Путь к социализму» и «Вступление», повесть «Дневник председателя колхоза», выпустил «Сборник стихов (1930–1935)», а также написал цикл «В снегах Финляндии». В 1936 году была напечатана поэма «Страна Муравия», сделавшая Твардовского знаменитым.

Во время Великой Отечественной войны Твардовский был на фронте, где и создал поэму «Василий Тёркин». В ней запечатлен образ солдата, простого и веселого героя, который принес Твардовскому громкую славу. После войны Твардовский опубликовал поэмы «Дом у дороги», «За далью – даль», «Тёркин на том свете», а также «Из лирики этих лет. 1959–1967», прозу, очерки и сборник статей.

Твардовский дважды был главным редактором журнала «Новый мир», органа Союза писателей СССР, – в 1950–1954 и в 1958–1970 годах. Во время его пребывания на посту в журнале печатались такие вызвавшие горячие споры произведения, как «Районные будни» В. В. Овечкина (1904–1968), воспоминания И. Г. Эренбурга «Люди, годы, жизнь», повесть А. И. Солженицына (1918–2008) «Один день Ивана Денисовича» и собственная поэма Твардовского «Тёркин на том свете».

Твардовский выступал за то, чтобы писать правду и писать про обычных людей, считал, что русская литература завоевала мировую славу прежде всего потому, что уделяла пристальное внимание простым людям, а также проявляла интерес к тем, кого обычно называют «маленькими людьми», он полемизировал по некоторым вопросам с главным редактором журнала «Октябрь» В. А. Кочетовым.

Твардовский был выходцем из деревни, стиль его близок к народной поэзии. Стремясь к простоте и правдивости, в своих стихах Твардовский старательно отражал реальную жизнь советского народа, сосредоточил усилия на описании самых обычных людей и добился в этом громадных успехов. Его поэзия искренна, богата отчетливым национальным колоритом и насыщена эмоциями. Он также создал новый тип эпической формы поэзии – философскую лирику.

На церемонии открытия памятника Твардовскому министр культуры Российской Федерации В. Р. Мединский (р. 1970) сказал: «Твардовский был не только великим поэтом и гражданином, но и солдатом, который сражался всю свою жизнь. Сначала – на войне, а потом, в мирное время, – за публикации правды о войне, за писателей, за друзей. Когда разогнали “Новый мир”, он не сдался, а всего лишь отступил, ушел на запасные позиции. Мы должны равняться на него».

Твардовский знаменит в Китае как поэт. «Василий Тёркин», «Страна Муравия», «За далью – даль» хорошо знакомы читателям, любящим советскую литературу. А вот о том, как Твардовский, будучи главным редактором «Нового мира», глубоко и всесторонне подходил к изданию этого журнала, вкладывая в него всю душу, как мужественно сражался с цензурой, – известно очень малому числу китайских читателей. Ведь именно Твардовский выхлопотал возможность публикации повести «Один день Ивана Денисовича», которая повлияла на литературный мир Китая. Потому нельзя оставлять без внимания его работу и в этой роли.

По сравнению с известной поэтессой советского периода А. А. Ахматовой, количество переводов Твардовского на китайский относительно невелико. Большинство из них представлено в исследовательских фолиантах – «Элосы вэньсюэши» («История русской литературы»), «Сулянь вэньсюэши» («История советской литературы»), «Эр ши шицзи Элосы шигэши» («История русской поэзии XX века»), отдельных же изданий очень мало. Внимание в основном привлекают насыщенные национальным колоритом и приметами времени поэмы «Василий Тёркин» и «Страна Муравия» – они легко вызывают отклик у читателей, имеющих аналогичный исторический опыт. А вот переводы лирики Твардовского 1960-х годов и более позднего времени: «Памяти матери», «Чуть зацветет иван-чай…», «И жаворонок, сверлящий небо», «Береза» – согласно данным, которые поддаются проверке, в крайне небольшом количестве печатались в периодических изданиях.

Произведения Твардовского переводились в основном в 1950-х годах. Это соотносится с полемикой об искусстве в советских и китайских литературных кругах того времени. В 1953 году на II Всекитайском съезде работников литературы и искусства социалистический реализм был официально определен как высший стандарт литературно-художественного творчества и критики. После 1956 года, когда XX съезд КПСС развенчал культ личности Сталина, в советских литературных кругах началась критика «теории бесконфликтности»[325]325
  «Теория бесконфликтности» – термин советской критики 1950-х годов, подразумевающий борьбу хорошего с лучшим в произведениях искусства – в противопоставление борьбы хорошего с плохим. Утверждалось, что в рамках теории бесконфликтности создаются произведения искусства, которые приукрашивают, лакируют действительность, отрицают правомерность общественно-значимого конфликта на пути коммунистического строительства. В наиболее яркой форме теория бесконфликтности была реализована в годы правления И. В. Сталина, когда было создано достаточное количество произведений парадности и показного самоуспокоения.


[Закрыть] и тенденции к приукрашиванию действительности, был дан призыв «отражать правду жизни». Некоторые произведения времен «оттепели» переводились в Китае и способствовали постепенному формированию атмосферы свободной активности в китайских литературно-художественных кругах. В 1956 году под влиянием политики «пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ»[326]326
  «Пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ» – лозунг, под которым в 1956 году Мао Цзэ-дун запустил кампанию по расширению гласности, свободы мнений и критики. Она была довольно скоро свернута, поскольку китайцы стали открыто критиковать КПК и самого Мао Цзэ-дуна, и многие поверившие в кампанию пострадали.


[Закрыть] писатели Цинь Чжао-ян, Ху Фэн и теоретик литературы Чэнь Юн (1919–2015), недовольные посредственностью, формализмом и схематичностью произведений, появившихся в искусстве после образования Нового Китая, поставили под сомнение саму основу социалистического реализма и выступили за достоверность как высший стандарт литературного творчества и теоретической критики. Согласно немногим доступным материалам, сегодня мы можем сказать, что раньше прочих в Китае был переведен «Василий Тёркин» Твардовского, публикация состоялась в 1956 году, переводчиком выступил Мэн Хай. Он же в 1959 году перевел «Страну Муравию». В 1957 и 1958 годах были изданы переводы «Василия Тёркина» и «Страны Муравии», выполненные Ван Фэй-баем (р. 1929). Поэму «За далью – даль» опубликовали в 1961 году в совместном переводе Ван Фэй-бая и Ло Синя, а «Тёркина на том свете» – в 1964 году в переводе Цю Циня (1915–2006) и других. «Дом у дороги» частично был переведен на китайский язык в 1982 году Лу Цзя-юй (р. 1931).

Самые известные переводчики Твардовского – Ван Фэй-бай, Мэн Хай и Цю Цинь.

Ван Фэй-бай публикуется также под псевдонимом Фэй Бай. Семья его происходит из Цзиси, провинция Аньхой. Сам он родился в Ханчжоу, провинция Чжэцзян, его отец – знаменитый поэт Ван Цзин-чжи. В 1949 году окончил факультет иностранных языков Чжэцзянского университета. Переводчик иностранной поэзии, литературный критик, владеет более чем десятью иностранными языками, в том числе английским, русским, немецким, французским, испанским и латынью. Среди переводов: «Василий Тёркин», «Страна Муравия» и «За далью – даль» А. Т. Твардовского, «Сказание о Белояннисе» А. Парниса (р. 1924), «Владимир Ильич Ленин» В. В. Маяковского, «Кому на Руси жить хорошо» Н. А. Некрасова. В его переводах вышли книги «Инго вэйдолия шидай шисюань» («Избранные стихи викторианской Англии») и «Боланнин шисюань» («Избранные стихи Р. Браунинга»), также он выступил главным редактором и автором в «Шицзе минши цзяньшан цыдянь» («Словарь мировых поэтических шедевров») и в десятитомном издании «Шицзе шику» («Сокровищница мировой поэзии»). В 1955 году Ван Фэй-бай решил начать переводить «Василия Тёркина» и занимался этой работой во время прохождения армейской подготовки. Перевод был опубликован издательством «Чжунго циннянь чубаньшэ» в 1957 году.

Мэн Хай был родом из Уцзиня, провинция Цзясу. Окончил среднюю школу высшей ступени. Начиная с 1934 года работал продавцом в шанхайском книжном магазине, корректором в редакции «Шидай чубаньшэ», учителем в школе на родине, составителем в отделе сборников переводов шанхайского издательства, профессиональным обозревателем иностранной литературы. Начал публиковаться в 1939 году. В 1979 году вступил в Союз китайских писателей. Его главные переводы – басни И. А. Крылова, сказки А. С. Пушкина, повести А. П. Гайдара (1904–1941), поэмы «Василий Тёркин» А. Т. Твардовского и «Владимир Ильич Ленин» В. В. Маяковского. Его супруга У Мо-лань – тоже переводчица с русского.

Цю Цинь, родившийся в уезде Биньсянь, провинция Хэйлунцзян, в 1938 году окончил Северо-Восточный университет в Бэйпине (Пекине). После 1939 года был членом редакционного совета полумесячного журнала «Фаньгун» («Контратака») Северо-западного союза спасения в Чунцине и ежемесячника «Вэньсюэ юэбао» («Литература»), секретарем центрального отделения «Чжун Су вэньсе» («Китайско-советское культурное общество»), главным редактором периодического сборника статей Института истории естествознания Китайской Академии наук, советником Пекинской студенческой ассоциации Северо-восточного университета и по совместительству профессором Северо-восточного педагогического университета. Начал публиковаться в 1936 году. В 1956 году вступил в Союз китайских писателей. Среди основных переводов: поэма «Тёркин на том свете», сборники избранной советской и мировой поэзии, стихи А. С. Пушкина, Н. С. Тихонова, Н. Хикмета (1902–1963), А. Токомбаева (1904–1988), произведения В. В. Маяковского, стихи и проза И. Я. Франко (1856–1916).

Исследования поэзии Твардовского пришлись по большей части на 1980-е годы, главным объектом здесь оказались его стихи на военные темы, что надо связывать с социокультурным прошлым самого Китая. В конце 1970-х – начале 1980-х годов в искусстве материкового Китая возникли следующие явления: «литература шрамов» и «литература дум о прошедшем». «Литература шрамов» стала первым новым направлением в данный период истории. Этот этап социализма начался с полного отрицания «культурной революции»: она нанесла слишком болезненные травмы, опустошив души. Лишь вырвавшись из духовных оков, по-настоящему освободив умы, люди смогли постичь, сколь глубоки и сколь тяжелы эти «шрамы», – отсюда появилось соответствующее направление. Далее группа писателей восстановили абсурдную сущность «культурной революции» в общественной и политической плоскостях, ретроспективно рассмотрели предшествовавшую историю, двигаясь от простого обнародования ошибок социального свойства к общему поучительному выводу из этого исторического опыта. По сравнению с «литературой шрамов», здесь взгляд был глубже, трезвее, темы – глобальнее, появилось гораздо больше рассудительности, и это получило название «литературы дум о прошедшем».

Поэма «Страна Муравия» посредством истории путешествия главного героя Никиты Моргунка описывает борьбу, пережитую советской деревней в период коллективизации, и последовавшие за этим огромные изменения в деревне. Автор лирическими мазками рисует читателю классического мелкого собственника, подробно описывает его психологическое состояние, одновременно с энтузиазмом воспевая полную победу коллективизации и прекрасную крестьянскую жизнь. В Китае тоже было много литературных произведений, похожим образом восхваляющих разные события периода проведения коллективизации на селе: «Личжи ми» («Сладость личжи») и «Чахуа фу» («Ода о камелии») Ян Шо, «Шань сян цзюй бянь» («Большие перемены в горной деревне») и «Баофэн чжоуюй» («Ураган») Чжоу Ли-бо, «Цзай тянье шан цяньцзинь» («Вперед, в поля») Цинь Чжао-яна, «Саньливань» («В деревне Саньливань») Чжао Шу-ли, «Чуанъе ши» («Начало») Лю Цина (1916–1978), «Янь ян тянь» («Солнечные дни») Хао Жаня (1932–2008), «Фэнлэй» («Гроза») Чэнь Дэн-кэ, а также «Тайян чжао цзай Санганьхэ шан» («Солнце над рекой Сангань») Дин Лин.

В «Василии Тёркине» нарисован образ героического солдата, решительного и несгибаемого, воспевается Великая Отечественная война против фашистских оккупантов. Главный герой глядит на жизнь оптимистично, он исполнен веры в лучшее. В китайской литературе во время Японо-китайской войны также были похожие произведения на военном материале, среди них наиболее репрезентативны рассказы «Лухуа дан» («Камышовое озеро») и «Хэхуа дянь»[327]327
  Существует русский перевод рассказа «Хэхуа дянь» («Заводь лотоса»), он вышел в 1950 году в составе «Сборника китайских рассказов».


[Закрыть] Сунь Ли. Пейзажные описания в них имеют определенное сходство с художественностью в поздней лирике Твардовского, а образы персонажей созданы подчеркнуто оптимистичными, исполненными надежды.

«За далью – даль» – самое важное произведение Твардовского после Второй мировой войны. Поэма сосредоточена на тех ранах и печали, которую оставила в человеческих душах только что закончившаяся война, на боли, тревоге и разочаровании. «Тёркин на том свете» – поэма сатирическая, здесь Твардовский собрал все то, что ему не нравится в современном обществе, и поместил в мир загробный. В Китае 1980-х годов появились «литература шрамов», «литература дум о прошедшем», «литература реформ», и на общем пути развития они спонтанно оказались созвучны данной тенденции в творчестве Твардовского. Такие появившиеся в новый период произведения, как «Шанхэнь» («Шрамы») Лу Синь-хуа (р. 1954), «Цзяньцзи цолэ дэ гуши» («Неверно составленная история») и «Худе» («Бабочка») Жу Чжи-цзюань (1925–1998), «Пинфаньдэ шицзе» («Обыкновенный мир») Лу Яо (1949–1992), также посвящены различным недостаткам старой системы, сосредоточены на людских душевных травмах.

Кроме того, стоит упомянуть, что Ба Цзинь всегда – и только вступив на литературную стезю, и в дни расцвета творчества, и во время колебаний, и в поздние годы – проявлял глубокий интерес к русской литературе. Ба Цзинь изучал по ней путь человеческой жизни, черпал силы у русских писателей, учился мастерству по их произведениям. В свое время он попросил купить ему и «За далью – даль» Твардовского.

Несомненно, что и Твардовский повлиял на китайских литераторов. Конечно, изучая это влияние, мы не найдем очевидных свидетельств прямого воздействия Твардовского на перечисленные произведения, однако если проведем определенные параллели, то увидим: сходная общественно-культурная обстановка делает их литературное содержание во многом похожим.

Будучи известным поэтом, Твардовский сыграл важную роль в русской культуре. Китайская же литература в XX веке в значительной степени смотрела на советскую литературу как на своего доброго наставника и надежного друга, потому и влияние Твардовского на Китай, будь оно явное или же незаметное, заслуживает серьезного исследования.

Глава 3. Переводы литературы Серебряного века

А. А. Ахматова – русская поэтесса XX века, известная как «луна русской поэзии»[328]328
  Советский поэт Е. А. Евтушенко (1932–2017) в стихотворении «Памяти Ахматовой» («Литературная газета», август 1966 года) сравнил ее с самым великим русским поэтом А. С. Пушкиным: «…и если Пушкин – солнце, то она в поэзии пребудет белой ночью». – Примеч. авт.


[Закрыть].

Первым в Китае ее стихи перевел Го Мо-жо. В напечатанный в 1929 году шанхайским издательством «Гуанхуа шуцзюй» сборник «Синь Э шисюань» («Избранные стихи Новой России») вошли два лирических стихотворения Ахматовой в его переводе: «Все расхищено, предано, продано…» и «Один идет прямым путем…»[329]329
  Многие полагают, что это должно быть «Мо-жо и ши цзи» («Собрание стихов, переведенных Го Мо-жо»), выпущенное в 1928 году в Шанхае издательством объединения «Чуанцзао шэ» («Творческая ассоциация»), однако авторы данных строк не обнаружили в «Мо-жо и ши цзи» этих стихов Ахматовой. – Примеч. авт.


[Закрыть]. В предисловии Го Мо-жо оценил Ахматову очень высоко: «Ее творения показывают, что эта талантливая лирическая поэтесса обладает вкусом к классической чистоте и к обусловленному ею словоупотреблению. Ее скромные и сдержанные строки изобилуют метафорами. Революция ее не запугала, она по-прежнему живет в Советской республике». В 1931 году в первом номере «Фунюй цзачжи» («Женский журнал») историк литературы и писатель Чжао Цзин-шэнь в статье «Сяньдай шицзе вэньсюэцзя гайкуан» («Обозрение современных литераторов мира») познакомил читателей с Ахматовой. К сожалению, она вовсе не сразу была принята публикой и стала широко известна, ведь в то время Китай нуждался в литературе «во имя жизни», а творчество Ахматовой не могло удовлетворить подобный запрос общества.

В период Японо-китайской войны Китай начал учиться у Советского Союза. В это время в страну хлынуло большое количество произведений советской литературы. Ахматова же именно тогда подверглась критике со стороны властей и даже была исключена из Союза писателей, что определило отношение к ней китайских литературных кругов[330]330
  В то время отвечавший за литературно-художественную работу член Политбюро А. А. Жданов (1896–1948) в докладе о двух журналах «Звезда» и «Ленинград» назвал М. М. Зощенко (1894–1958) и А. А. Ахматову реакционными мещанами, продажными людьми и классическими примерами «искусства ради искусства». – Примеч. авт.


[Закрыть]. На данном этапе ее стихотворений в Китае оказалось совсем мало. После основания КНР произошел еще один всплеск интереса к переводам и обсуждению русской и советской литературы, однако и здесь в основном обращались к произведениям, отмеченным в СССР различными наградами, и поэзия Ахматовой снова осталась без внимания литераторов и критиков. Такое положение сохранялось до конца «культурной революции».

После окончания «культурной революции» внутриполитическая ситуа-ция полного контроля над литературой начала меняться, и в переводах и популяризации иностранной литературы стало больше свободы. В 1978 году Ван Шоу-жэнь (р. 1934) опубликовал статью «Сулянь шигэ: гаочжан хайши вэйцзи? – Сулянь шигэ чуанцзо яньбянь цинкуан цзуншу» («Советская поэзия: расцвет или кризис? Краткий обзор эволюции советского поэтического творчества»), в которой упомянул Ахматову. В 1979 году в Китае вновь прозвучало ее имя, были сделаны переводы стихов[331]331
  Стихи Ахматовой появились в журнале «Вайго вэньи» («Зарубежное искусство») в 1979 году. – Примеч. авт.


[Закрыть]. С тех пор Ахматову стали постоянно переводить и изучать в Китае. Среди наиболее известных ее переводчиков – русисты Синь Шоу-куй, Дай Цун (1933–2020), Ван Шоу-жэнь, Гао Ман (1926–2017). В это же время были напечатаны и отдельные издания ее стихов: «Ахэматова шисюань» («Избранные стихотворения А. А. Ахматовой») в переводе Дай Цуна в 1985 году и «Ахэматова шисюань» («Избранные стихотворения А. А. Ахматовой») в переводах Ван Шоу-жэня и Ли Хуа (р. 1927) в 1987 году. Кроме того, появились исследования и критические обзоры: «Тань Ахэматова дэ шигэ чуанцзо» («О поэтическом творчестве А. А. Ахматовой») Ян Цзин-миня в 1983 году и «Цзицзин: Ахэматова ши ли дэ игэ чжудао исян – “Мэйю чжужэньгун дэ гэ” пиньси» («Молчание: основной мысленный образ в стихах А. А. Ахматовой – анализ “Поэмы без героя”») профессора Ван Пу (р. 1965) в 1987 году.

После начала политики реформ и открытости вышло 75 статей с именем Ахматовой в названии, 226 статей, среди ключевых слов которых было ее имя, и 248 статей, так или иначе касающихся поэтессы. Китайские исследования Ахматовой можно назвать весьма заметными – к сравнению, за то же время вышла всего 51 статья с именем М. И. Цветаевой (1892–1941) в заголовке, 156 – с ее именем среди ключевых слов и 159 так или иначе связанных с ней работ. Об Ахматовой в Китае издано восемнадцать книг. Можно заметить, что все эти статьи и книги представляют собой или переводы стихов Ахматовой, или исследования о ней, или исследования ее произведений. Основными направлениями здесь являются анализ художественного стиля и лиризма в поэтических текстах, сравнения Ахматовой с другими русскими поэтами (Пушкин, Цветаева) или же с поэтами китайскими (главным образом с Ли Цин-чжао), наконец, исследования ее «Поэмы без героя» и «Реквиема».

Популяризация творчества Ахматовой после начала политики реформ и открытости позволила китайским писателям лучше понять эту поэтессу, в стихах многих литераторов заметна ахматовская «печать». Влияние Ахматовой может быть и прямым – поэт и критик Ван Цзя-синь (р. 1957) написал книгу стиховедческих эссе под названием «Мэйю инсюн дэ ши» («Стихи без героя»), и уже название свидетельствует, что его позаимствовали у «Поэмы без героя» Ахматовой; но это же влияние имеет и более опосредованный, духовный характер. У многих творцов поколения, пережившего «культурную революцию», есть сходный с Ахматовой жизненный опыт, так что они в состоянии уяснить ее «горесть» и «печаль». Поразило же китайских поэтов то, какие твердость и упорство проявила поэтесса, попав в столь тяжелое положение, – такая сила духа произвела на них глубочайшее впечатление. Некоторые прямо заявляли, что Ахматова повлияла на их творчество. Например, один из представителей «туманной поэзии» Линь Ман (р. 1949) писал: «Оглядываясь на мое поэтическое творчество, скажу, что несколько поэтов подарили мне наибольшее вдохновение, и это Пушкин, Тагор, Лорка, Неруда, Бодлер, Ахматова и Цветаева; понимающие в поэзии люди непременно увидят это в сути моих стихов»[332]332
  Линь Ман. Юн бу куцзе дэ юаньцюань (Не иссякающий вечно источник) // Говай вэньсюэ (Зарубежная литература). 2002. № 1.


[Закрыть]. Есть поэты, которые выражают свое почтение к Ахматовой тем, что пишут о ней поэтические строки. Например, известный современный поэт Си Чуань (р. 1963) написал стихотворение «Юаньфан» («Вдалеке»):

 
Вдалеке
Во сне – заснеженное поле
И березы белые на нем.
В церкви слышен гул молитвенный, а в небе
На кусочки крошится звезда.
 
 
Вдалеке —
кругом дичающие толпы,
И до капли чайник осушен.
В памяти всплывает стул знакомый,
Да свет лампы, бьющий мне в лицо.
 
 
Вдалеке —
Слова, что непонятны, —
На стекле, а на бумаге – злаки.
И лицо, что всех других прекрасней,
Вглядываюсь – и чернила мерзнут.
 
 
Вдалеке —
Декабрьские тучи,
Мерзнет поезд, стылая зима.
Я иду по ледяной дороге,
Кашляну пред дверью, чтоб войти[333]333
  Перевод И. А. Алимова.


[Закрыть].
 

Влияние Ахматовой испытали и другие знаменитые китайские поэты – Лань Лань (р. 1967), Бэй Дао (р. 1949), Бо Хуа (р. 1956), Юй Цзянь (р. 1954), Пан Пэй (р. 1962), И Дянь (р. 1953).

Одновременно с собственным поэтическим творчеством Ахматова также переводила зарубежную поэзию, в том числе поэму «Лисао» («Скорбь разлученного») Цюй Юаня. Сама Ахматова китайским языком не владела, она переводила с чужих подстрочников, а над «Лисао» работала вместе с Н. Т. Федоренко. Федоренко считал, что перевод Ахматовой – «воскресший перед нами голос древнекитайского поэта, голос чистый, без капли фальши, полный страсти и трагедии. Изначально чужое, иностранное произведение на глазах постепенно превратилось в наше собственное, сердечно близкое стихотворение. Это превращение фактически позволило китайской поэме расцвести на русской земле во второй раз»[334]334
  Федоренко Н. Т. Юй Ахэматова ици и «Лисао» (Переводя с А. А. Ахматовой «Лисао») / Пер. Гао Мана // Шицзе вэньсюэ (Мировая литература). 1993. № 3.


[Закрыть].

Помимо «Лисао» Ахматова переводила также стихи Ли Шан-иня, Ли Бо и Ли Цин-чжао. Переведя стихотворение Ли Шан-иня «У ти» («Без названия»), она создала собственное, похожее на него, – «Полночные стихи», которые вторят строкам Ли Шан-иня от художественной концепции до создания образов. Ахматова весьма интересовалась восточной культурой, в том числе Китаем. В мае 1955 года Л. К. Чуковская (1907–1996) записала слова, которыми Ахматова встретила ее: «Сегодня в Китае “День Поэзии”, Праздник Дракона. Китайцы бросают в реку рис в честь Цюй Юаня, который утонул»[335]335
  Чуковская Л. К. Записки об Анне Ахматовой: в 3 т. Т. 2. 1952–1962. 3-е изд., испр. и доп. М.: Согласие, 1997. С. 116.


[Закрыть]. Кроме того, в письме Ахматовой к сыну есть такой отрывок: «В китайской антологии, которую я продолжаю читать, опять наткнулась на гуннов[336]336
  Гунны (сюнну, в более ранних переводах и исследованиях указываются как хунну) – кочевой народ, в древности заселявший земли к северу от Китая, предмет научного интереса сына Ахматовой Л. Н. Гумилева (1912–1992).


[Закрыть]. Теперь это 1-й век нашей эры. Два китайца (генералы Su Wu и Li Ling[337]337
  Ли Лин (134–74 гг. до н. э.), китайский военачальник, посланный против сюнну, сдался им в плен, был пожалован титулом и у сюнну же умер; Су У (140–60 гг. до н. э.) военачальником не был, он был политиком и дипломатом, которого сюнну действительно удерживали у себя девятнадцать лет.


[Закрыть]) взяты гуннами в плен, где пребывают 19 лет. Затем один (Su Wu) возвращается на родину, а другой поет песню, кот[орая] переведена по-английски и без рифм»[338]338
  Из письма А. А. Ахматовой Л. Н. Гумилеву 20 сентября 1954 года. Цитируется по: Ахматова А. А. Листки из дневника. Проза. Письма. М.: АСТ, 2017. С. 206. (Дневник моего сердца / Diarium Cordis).


[Закрыть].

Хотя в стихах Ахматовой и нет прямых упоминаний Китая, она неоднократно говорит о Востоке, например, в стихотворении «Заснуть огорченной…», написанном в Ташкенте в 1942 году:

 
Заснуть огорченной,
Проснуться влюбленной,
Увидеть, как красен мак.
Какая-то сила
Сегодня входила
В твое святилище, мрак!
Мангалочий дворик,
Как дым твой горек
И как твой тополь высок…
Шехерезада
Идет из сада…
Так вот ты какой, Восток![339]339
  Ахматова А. А. «Заснуть огорченной…» // Ахматова А. А. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 2: в 2 кн. Кн. 1. Стихотворения, 1941–1959 / Сост., подгот. текста, коммент., ст. Н. В. Королевой. М.: Эллис Лак, 1999. С. 22.


[Закрыть]
 

Первый муж Ахматовой, поэт Н. С. Гумилев (1886–1921), также был хорошо знаком с китайской поэзией. Он свободно читал французские переводы произведений Ли Бо и Ду Фу; ему принадлежит книга «Фарфоровый павильон. Китайские стихи». Появление этого сборника тесно связано с тем интересом, который Гумилев испытывал к чужеземным культурам. Кроме этого Гумилев также создал несколько стихотворений на китайском материале, таких как «Путешествие в Китай» из сборника «Жемчуга» и «Китайская девушка» из сборника «Колчан». Их с Ахматовой сын Л. Н. Гумилев специализировался на изучении дальневосточной истории и культуры, его перу принадлежат несколько академических монографий, посвященных сюнну.

Таким образом, мы видим, что имя Ахматовой прозвучало в Китае очень рано, но атмосфера в обществе того времени не позволила понять ее достаточно глубоко. Лишь после начала проведения политики реформ и открытости Ахматову приняли китайские писатели, она стала хорошо им известна и значительно повлияла на некоторых поэтов. Однако китайская «судьба» Ахматовой этим не ограничивается, ведь еще она переводила древнюю поэзию и проявляла большой интерес к китайской культуре. Кроме того, первый ее муж и сын тесно были связаны с Китаем. Мы верим, что, лучше изучив Ахматову, сможем найти больше исторических материалов, свидетельствующих о ее связи с этой страной.