Текст книги "Борьба экономических идей: Великие споры и эксперименты последнего столетия"

Джордж Бернард Шоу

Наибольшую известность Джордж Бернард Шоу (1856–1950) приобрел как драматург, автор пьес «Кандида» (1897), «Человек и сверхчеловек» (1902), «Майор Барбара» (1905), «Пигмалион» (1913) – на ее основе был создан мюзикл «Моя прекрасная леди» – и «Святая Иоанна» (1923). В 1925 году он получил Нобелевскую премию по литературе. Но, несомненно, гораздо больше он написал в качестве выдающегося фабианца, автора памфлетов и книг. В «Критике Маркса с позиций Джевонса» (1885) Шоу популяризировал критику марксистской теории экономистами-неоклассиками Уильямом Стэнли Джевонсом и Филипом Уикстидом, которые убедили его отвергнуть трудовую теорию ценности. О его роли в качестве одного из авторов книги «Фабианские очерки о социализме» (1889) мы уже упоминали. Много лет спустя он опубликовал «Путеводитель по социализму и капитализму для умных женщин» (1923) и «Очерки фабианского социализма» (1932).

Гарольд Дж. Ласки

Гарольд Дж. Ласки (1893–1950), занимавший с 1920 по 1950 год пост профессора политических наук в LSE, в 30-е годы был видным деятелем Фабианского общества и лейбористской партии[478]478
  Об интеллектуальной биографии Ласки и его взаимодействии с Кейнсом и Хайеком см.: Hoover K.R. Economics as Ideology: Keynes, Laski, Hayek, and the Creation of Contemporary Politics. Lanham, MD: Rowman and Littlefield, 2003.


[Закрыть]. С 1922 по 1936 год он был членом исполнительного комитета Фабианского общества, с 1936 по 1948 год – членом исполнительного комитета лейбористской партии, а в 1945–1946 годах – его председателем. С возрастом взгляды Ласки становились все более радикальными. По словам его ученика и друга Ральфа Милибэнда, «до конца двадцатых Ласки был социалистом-фабианцем, а затем стал считать себя марксистом»[479]479
  Miliband R. Harold Laski’s Socialism // Socialist Register. 1995. Vol. 31 [socialistregister.com/index.php/srv/article/view/5660/2558].


[Закрыть]. В книге «Грамматика политики» (1925) Ласки изложил доводы фабианцев в пользу социализма. Уже в «марксистский период» он опубликовал книги «Свобода в современном государстве» (1930) и «Демократия в кризисе» (1933), в которых утверждал, что интересы корпораций угрожают демократии. Среди его последующих работ следует назвать книги «Размышления о революции нашего времени» (1943) и «Вера, разум и цивилизация» (1944). В рецензии на первую из них экономист Йозеф А. Шумпетер, незадолго до того опубликовавший «Капитализм, социализм и демократию» (1942), иронически отметил «с грустным сочувствием», что «на последних двухстах страницах книги разворачивается битва идеалов и партийных лозунгов с неохотно признаваемыми неопровержимыми фактами». Другой ученый-рецензент назвал книгу «Вера, разум и цивилизация» «исповеданием веры в русскую революцию» и добавил: «Для немарксистов самое тревожное в этой книге – то, что Ласки оправдывает террор в СССР»[480]480
  Schumpeter J.A. Review of Laski’s Reflections on the Revolution of Our Time // American Economic Review. 1944. March. Vol. 34. P. 161–164; Wilson F.G. Review of Laski’s Faith, Reason, and Civilization // American Political Science Review. 1944. December. Vol. 38. P. 1224–1225.


[Закрыть].

Как и супруги Вебб, Ласки и Шоу были «романтически увлечены» советской системой. В 1942 году в письме к Беатрисе Вебб Ласки одновременно возмущался сталинскими зверствами и оправдывал их:

Я убежден, что главные изъяны – либо результат страха перед внешними силами, либо тяжелые болезни роста, вызванные навязыванием динамики современного индустриального государства отсталому, неграмотному населению. Цена необычайно велика, ошибки, даже преступления, огромны. И все же я верю, что если победа будет достигнута, то через пятьдесят лет выяснится, что эта цена оправданна[481]481
  Цит. по: Hoover K.R. Op. cit. P. 138.


[Закрыть].

На деле через пятьдесят лет Советский Союз не только не достиг успеха, но и распался. В своей книге 1943 года Ласки критиковал подавление личных свобод в СССР, но в то же время утверждал, что «подлинный характер» большевизма – это «поиск демократии и свободы». Эти цели будут достигнуты, если только эксперимент «удастся проводить в атмосфере безопасности, избавив его от окружающих „источников напряженности“»[482]482
  Laski H.J. Reflections on the Revolution of Our Time. London: Frank Cass, 1968. P. 265–266.


[Закрыть]. Джордж Оруэлл высмеивал Ласки за то, что тот пишет подобную «вредную чушь» об СССР, игнорируя «репрессии, ликвидации, диктатуру меньшинства, подавление критики и т. д.»[483]483
  Orwell G. The Collected Essays: Journalism and Letters / Ed. by S. Orwell, I. Angus. Boston: Nonpariel Books, 2000. Vol. 3. P. 142n.


[Закрыть].

Восхищение Ласки индустриализацией в СССР повлияло на многих индийцев, учившихся в LSE, которые позднее поддержали усилия премьер-министра Джавахарлала Неру по внедрению в Индии пятилетних промышленных планов советского образца. К этому сюжету мы вернемся в главе 10.

Уильям Беверидж

Еще один влиятельный фабианец, заслуживающий упоминания, – это Уильям Беверидж (1879–1963). С 1919 по 1937 год он был директором (то есть ректором) LSE, и именно ему Хайек в 1933 году адресовал меморандум, который лег в основу «Дороги к рабству». На начальном этапе своей карьеры, в 1905–1909 годах, Беверидж вместе с Беатрисой Вебб входил в состав Королевской комиссии по законодательству о бедных и написал книгу «Безработица: проблема промышленности» (1909). Его важнейшим трудом, созданным под влиянием фабианских идей, стал доклад «Социальное страхование и связанные с ним услуги» (1942), более известный как «Доклад Бевериджа», – подготовленный в годы Второй мировой войны документ, ставший основой для послевоенных лейбористских реформ «социального страхования», создавших в Великобритании социальное государство. В книге «Полная занятость в свободном обществе» (1944) Беверидж отстаивал кейнсианскую макроэкономическую политику[484]484
  Резко критическую рецензию Хайека на эту книгу см. в сборнике: The Collected Works of F.A. Hayek / Ed. by B. Caldwell. Chicago: University of Chicago Press, 1995. Vol. 9. P. 233–236.


[Закрыть].

Взгляды фабианцев на экономическую историю

Фабианцы смотрели на конфликт между капитализмом и социализмом иначе, нежели Маркс и Энгельс. Маркс пророчил дальнейшее «обнищание» рабочего класса и считал, что социализм наступит в результате пролетарской революции. Он призывал к отмене частной собственности и установлению «диктатуры пролетариата». В своем представлении, что улучшить жизнь рабочих можно только пройдя через катаклизм, вызванный классовой борьбой, Маркс, судя по всему, руководствовался единственным образцом того, как происходят исторические изменения – Французской революцией. В противоположность этому позиция фабианцев основывалась на опыте ста лет, прошедших после этой революции. Дж. Д.Х. Коул кратко сформулировал ее следующим образом:

Вебб утверждал, что в XIX столетии экономическое положение рабочих улучшилось, продолжает улучшаться и следует ожидать его дальнейшего улучшения. Он рассматривал социальные реформы XIX века (в частности, фабричные законы, законы о горных промыслах, жилье и образовании) как зарождение социализма в рамках капиталистического общества. Законодательство об оплате труда, продолжительности рабочего дня и условиях труда, прогрессивном налогообложении доходов капиталистов он считал инструментами более справедливого распределения богатства и полагал, что последующие шаги к социализму должны состоять в таких социальных реформах, как установление общественной собственности и управления в промышленности и производстве услуг[485]485
  Cole G.D.H. Fabianism.


[Закрыть].

По мнению фабианцев, эти реформы должен был проводить не пролетариат, а специалисты по экономическим и социальным вопросам. Социализм для них означал не мгновенную отмену частной собственности, а постепенный переход к государственной собственности на средства производства.

Фабианская экономическая теория и рикардианская теория ренты

Отправной точкой для фабианской экономической теории, как и для марксистской, стала классическая теория распределения, разработанная Давидом Рикардо. Но если Маркс выводил тезис об эксплуатации рабочего класса из трудовой теории ценности, то фабианцы основывали свой тезис об эксплуатации всех неземлевладельческих классов на рикардианской теории ренты. Джордж Бернард Шоу в лекции, прочитанной в 1913 году, называл свое знакомство с «законом ренты Рикардо» как первое из доказательств своей квалификации в качестве «настоящего политэконома»[486]486
  Stigler G. Bernard Shaw, Sidney Webb, and the Theory of Fabian Socialism // Idem. Essays in the History of Economics. Chicago: University of Chicago Press, 1965. P. 269. Вторым пунктом он назвал знакомство с «законом ценности Джевонса».


[Закрыть].

Согласно объяснению Рикардо, рента, получаемая с более плодородного участка земли, представляет собой плату за доступ к его большей производительности по сравнению с наименее плодородным из используемых участков. Используемые участки «маржинального» качества, или наименее производительные, не приносят ренты, поскольку доступно много таких участков даже при нулевой ренте. Лучшие земли из-за большего плодородия или более удачного расположения дают больше дохода при том же количестве затрачиваемого труда и капитала, а потому их владелец может за них потребовать и получить дифференциальную ренту. Рикардо писал:

Рента – это та доля продукта земли, которая уплачивается землевладельцу за пользование первоначальными и неразрушимыми силами почвы. <…> Если бы вся земля имела одинаковые свойства, если бы она имелась в неограниченном количестве и была однородна по качеству, то за пользование ею нельзя было бы брать плату, за исключением тех случаев, когда она отличается особенно выгодным положением. Следовательно, рента всегда платится за пользование землей только потому, что количество земли не беспредельно, а качество ее неодинаково, с ростом же населения в обработку поступает земля низшего качества или расположенная менее удобно. Когда с развитием общества поступает в обработку земля второго разряда по плодородию, на земле первого разряда тотчас возникает рента, и величина этой ренты будет зависеть от различия в качестве этих двух участков[487]487
  Ricardo D. On the Principles of Political Economy and Taxation / 3rd ed. London: John Murray, 1821. Ch. 2 [Рикардо Д. Начала политической экономии и налогового обложения. Избранное. М.: Эксмо, 2007. С. 112–114].


[Закрыть].

Теория Рикардо стала предшественницей разработанной впоследствии экономистами-неоклассиками более общей теории доходов от факторов производства (то есть заработной платы, земельной ренты и арендной платы за оборудование), основанной на понятии «предельной производительности».

От теории ренты Рикардо остается всего один небольшой шаг до утверждения, что получающий ренту землевладелец не вносит никакого личного вклада в производство, не считая связанных с затратами мероприятий по улучшению своего участка, которые он мог осуществить. Если соединить эту позицию с нормативным представлением, что владение выгодным по своим природным свойствам участком земли представляет собой ничем не заслуженное везение, то получится, что землевладелец вообще не заслуживает ничего. Рента от неулучшенной земли представляет собой незаработанный доход. Если же речь идет о земельных участках в городах, то практически во всех случаях размер ренты определяется их местоположением. Поскольку земельная рента не является вознаграждением за усилия землевладельца, ее изъятие с помощью налогообложения не повлияет на количество доступных земель, их цену для арендаторов и способы ее использования. Поэтому лейбористская партия в манифесте 1918 года призывала, используя чисто рикардианские формулировки, к прямому налогообложению «арендной ценности земель более высокого качества, чем наихудшие из обрабатываемых участков».

Мыслителем, который сделал такие политические выводы из теории ренты Рикардо и тем самым больше всего повлиял на фабианцев, был Генри Джордж – популярный американский экономист и социальный реформатор. За первые десять лет после выхода его бестселлера «Прогресс и бедность» в 1879 году Джордж трижды побывал в Великобритании с лекционными турне, вызвавшими большой резонанс. Именно после одной из лекций Джорджа в Лондоне в 1882 году у Шоу пробудился интерес к экономическим реформам, а после знакомства с книгой Джорджа он стал социалистом. Вот как вспоминал об этом сам Шоу:

Я услышал человека, произносившего речь, и она изменила весь поток моей жизни… Результатом прослушивания его речи и покупки… «Прогресса и бедности»… стало то, что я… был захвачен великим социалистическим возрождением.

Шоу добавляет, что он «обнаружил, что пятеро из шести, захваченных одновременно со мной, были обращены в новую веру Генри Джорджем»[488]488
  Цит. по: Jones P.d’A. Henry George and British Socialism. New York: Garland, 1991. P. 183–184. См. также: Henderson A. George Bernard Shaw: Man of the Century. New York: Appleton-Century-Crofts, 1956. P. 215, цит. по: Stigler G. Essays in the History of Economics. P. 269, n.


[Закрыть]. Сидней Вебб в 1890 году писал: «Нет никаких сомнений, что именно его книга „Прогресс и бедность“, вышедшая гигантским тиражом, дала толчок к превращению брожения различных влияний в широкое социалистическое движение»[489]489
  Цит. по: Jones P.d’A. Op. cit. P. 121.


[Закрыть].

Генри Джордж

Генри Джордж (1839–1897) перепробовал немало занятий: он был моряком, инспектором на золотых приисках в Калифорнии, работал журналистом в Сан-Франциско и, наконец, в 1879 году написал книгу «Прогресс и бедность», общий тираж которой составил более трех миллионов экземпляров. Его отправной точкой стала теория ренты Рикардо: «Рента с земли определяется излишком производимого этой землей сравнительно с тем, что может быть получено при тех же усилиях с наименее производительных земель, находящихся в употреблении»[490]490
  George H. Progress and Poverty. Garden City, NY: Doubleday, 1912 [www.econlib.org/library/YPDBooks/George/grgPP12.html] [Джордж Г. Прогресс и бедность. М.: Татьянин день, 1992. С. 119].


[Закрыть]. Из теории Рикардо следовало, что по мере роста численности населения дифференциальная рента должна повышаться, так как в оборот будут вводиться маржинальные земли все более низкого качества. Для Джорджа в этом был ключ к объяснению причин, по которым бедность сохраняется, несмотря на технический прогресс: «С ростом численности населения повышается ценность земли, и люди, которые ее обрабатывают, должны больше платить за эту привилегию»[491]491
  Цит. по: Schwartzman J. Henry George and the Single Tax // An Anthology of Single Tax Thought / Ed. by K.C. Wenzer. Rochester, NY: University of Rochester Press, 1997. P. 276.


[Закрыть]. В результате все бо́льшая доля продукции развивающейся рыночной экономики выкачивается теми, кому повезло быть собственниками земли и природных ресурсов, в виде постоянно растущей рикардианской ренты, особенно связанной с удачным расположением участков вблизи городского центра.

Английский экономист Т.Э. Клифф Лесли оспаривал выводы Джорджа, указывая, что благодаря повышению производительности труда в расчете на одного работника рост численности населения может сопровождаться ростом заработной платы, и в Англии исторически наблюдается именно такая картина[492]492
  Leslie T.E.C. Essays in Political Economy / 2nd ed. London: Longmans, 1888. P. 151–152. Цит. по: Newton B. The Impact of Henry George on British Economists, I: The First Phase of Response, 1879–82; Leslie, Wicksteed and Hobson // American Journal of Economics and Sociology. 1971. April. Vol. 30. P. 183.


[Закрыть]. Альфред Маршалл выступил с аналогичным возражением и другими критическими замечаниями[493]493
  Newton B. The Impact of Henry George on British Economists, II: The Second Phase of Response, 1883–4: Marshall, Toynbee and Rae // American Journal of Economics and Sociology. 1971. July. Vol. 30. P. 320–322.


[Закрыть]. О значении идей Джорджа свидетельствует и длинный перечень других его видных критиков, включающий одного из ведущих американских экономистов-неоклассиков Джона Бейтса Кларка, назвавшего доводы Джорджа тем раздражителем, который побудил его к выработке теории предельной производительности для объяснения величины заработной платы и других видов дохода[494]494
  Clark J.B. The Distribution of Wealth. New York: Macmillan, 1899. P. viii [Кларк Дж. Б. Распределение богатства. М.: Экономика, 1992. С. 19].


[Закрыть].

Бернард Шоу с энтузиазмом взял на вооружение критику Генри Джорджем земельной ренты как большого и постоянно растущего вычета из доходов рабочих. В первом абзаце Фабианского трактата № 13 «Что такое социализм» Шоу писал:

Англия сегодня находится в частной собственности… Цена, которую мы должны платить [за землю], повышается вместе с ростом населения: чем больше становится людей, тем выше будут их ценовые предложения в ходе конкуренции друг с другом за жилье и место для бизнеса… После того как выплаты в той или иной форме собственникам всей страны вычитаются из продукта труда рабочих, остаток, идущий на заработную плату, оказывается настолько мал, что если разделить его поровну на все семьи рабочих, каждой из этих долей… не хватит даже на безбедную жизнь, не говоря уже о сбережениях. Тем не менее имущие классы, не прилагая никакого труда, делят между собой достаточно, чтобы обеспечить… богатым семьям [во много раз больший доход][495]495
  Shaw G.B. What Socialism Is, Fabian Tract 13. London: Fabian Society, 1890.


[Закрыть].

Исходя из теории ренты Рикардо, Генри Джордж пришел к выводу, что идеальным налогом, не оказывающим дестимулирующего влияния на производство, следует считать налог на ренту с неулучшенных земель (то есть на цену аренды земли за вычетом той ее доли, которая объясняется расходами на строения или на дорогостоящие меры по улучшению плодородия и доступности участка). В ходе дискуссии, имевшей место в 1887 году, Джордж кратко сформулировал суть своей позиции следующим образом:

Налог, которым облагается продукция, производимая трудом человека, и который затрудняет ее выпуск, приводит к повышению цен на нее, и тот, кто платит этот налог, может таким образом переложить его на плечи потребителя. Но налог на ценность земли такого эффекта не вызывает. Землю не нужно непрерывно предлагать на рынке для удовлетворения спроса. Ее цена всегда представляет собой монопольную величину, и налог на ценность земли распространяется не на все земли, а только на ценные, причем пропорционально этой ценности[496]496
  Henry George and the Socialists: A Debate // Standard. 1887. October 29 [web.archive.org/web/2010062022 0953/www.cooperativeindiv idu alism.org/george_socialist_debate.html].


[Закрыть].

Джордж выступал за замену налогов на заработанный (трудом или предприимчивостью) доход единым налогом на земельную ренту. Поскольку единый налог (при любой ставке ниже 100 %) не приведет к сокращению величины предложения земли и не изменит способа ее использования, максимизирующего доход, он не внесет в экономику никаких деформаций. Замена всех налогов одним приведет к тому, что ввиду отсутствия искажений экономика будет процветать, обогащая рабочих. В таком случае общий принцип заключается в том, что чистые общественные издержки, связанные с изъятием заданной суммы налоговых доходов, сводятся к минимуму за счет обложения тех факторов и видов деятельности, которые в наименьшей степени реагируют на налогообложение сокращением. Сегодня этот принцип является стандартной составной частью неоклассической теории государственных финансов.

Идеи Джорджа повлияли не только на фабианцев, но и на американского политика Уильяма Дженнингса Брайана, дважды неудачно участвовавшего в президентских выборах в качестве кандидата от демократической партии. Джорджистская теория послужила источником вдохновения и для создателя настольной игры «Монополия». Сначала он назвал ее «Игрой в землевладельца», а замысел заключался в том, чтобы продемонстрировать несправедливость получения ренты благодаря счастливой случайности, каковой является владение выгодными участками земли.

Сегодня в США развитием и приложениями теории Джорджа занимается Фонд Роберта и журнал American Journal of Economics and Sociology. В Великобритании пропаганду идей Джорджа ведет фонд его имени и журнал Land & Liberty, выходящий с 1894 года.

От джорджизма к национализации земли и капитала

По мнению фабианцев, в качестве эквивалентной замены изъятию чистой земельной ренты у частных собственников государство могло бы национализировать всю землю (оплатив только произведенные улучшения), отдавать участки в аренду тем, кто предложит за них максимальную цену, и оставлять у себя все рентные доходы. В ходе первого лекционного турне Джордж, по сообщениям, не поддержал, но и не отверг истолкование британскими социалистами его рекомендаций как идеи национализации земли. Он допускал, что «налогообложение, по сути дела, представляет собой форму национализации земли»[497]497
  Lawrence E.P. Uneasy Alliance: The Reception of Henry George by British Socialists in the Eighties // American Journal of Economics and Sociology. 1951. October. Vol. 11. P. 62–63.


[Закрыть].

Фабианцы распространили рикардианско-джорджистское понятие ренты не только на землю, но также на капитальные блага (заводы, оборудование, материалы) и даже на врожденные таланты, утверждая, что доходы, полученные за счет унаследованного состояния или даже превосходства в способностях, тоже представляют собой «ренту», понимаемую как незаработанный доход, порожденный преимуществами, полученными вследствие случайности. Они были убеждены, что в этих случаях налогообложение или национализация также не приведут к заметному сокращению предложения. Любые сравнительно высокие доходы по большей части представляют собой присваиваемую ренту. Экономист Джордж Стиглер указывал, что на деле лишь немногие капитальные блага обладают тем же свойством, что и недвижимость, а именно фиксированным количеством, следствием чего является увеличение ренты по мере роста населения. Реакцией на увеличение численности населения и рост спроса может стать, и действительно станет, увеличение производства машин, что будет удерживать цену их аренды на низком уровне. В то же время налогообложение машин приведет к заметному снижению их производства. Утверждение Шоу, будто «и акционер, и землевладелец живут за счет продукта, извлекаемого из их собственности трудом пролетариата», подразумевает, что капитальные блага как таковые непроизводительны и что любые доходы их владельцев представляют собой неоправданные вычеты из доходов работников. Подобные заявления, отмечал Стиглер, «представляют собой попросту марксизм и абсолютно несовместимы с теорией ценности, основанной на понятии предельной полезности, сторонником которой он [Шоу] себя называл»[498]498
  Stigler G. Essays in the History of Economics. P. 277. Высказывание Шоу цит. по: Ibid. P. 276.


[Закрыть]. К этой оценке Стиглера присоединился и экономист-марксист Морис Добб[499]499
  Dobb M. Bernard Shaw and Economics // G.B.S. 90: Aspects of Bernard Shaw’s Life and Work / Ed. by S. Winsten. London: Dodd Mead, 1946.


[Закрыть].

Перейдя от поддержки национализации земли, по сути дела, к требованию реальной национализации всех средств производства, фабианцы разошлись с Генри Джорджем, который был не социалистом, а сторонником свободного рынка. Джордж признавал, что налогообложение капитальных благ обернется сокращением их предложения, поскольку, в отличие от земли, эти блага представляют собой продукты труда, связанные с издержками. Он выступал за то, чтобы капитальные блага находились в частной собственности у тех, кто их произвел, и выступал против национализации промышленности (за возможным исключением естественных монополий). В работе «Покровительство отечественной промышленности или свобода торговли» (1886) он решительно отстаивал свободу торговли. Элвуд П. Лоуренс справедливо отмечает: «Один из парадоксов истории идей в XIX веке заключается в том, что американский поборник индивидуализма в духе фронтира и свободной торговли Генри Джордж в историю Великобритании вошел как крестный отец британского социализма»[500]500
  Ibid. P. 61.


[Закрыть].

Хотя рикардианская теория предполагала наличие конкурентного рынка редких земельных ресурсов и, как выразился Шоу, конкуренцию людей «друг с другом за жилье и место для бизнеса», и Джордж, и фабианцы приравнивали частную собственность на землю к монопольным привилегиям, а дифференциальную земельную ренту – к доходам монополистов (которые также превышают их издержки). Фабианцы распространили эту точку зрения на доходы, приносимые капиталом и индивидуальными способностями, отождествляя их с доходами от монополии. Сидней Вебб признавал, что «промышленники действительно конкурируют друг с другом», но тем не менее заявлял, что промышленники «как класс» обладают монопольной властью над рабочими[501]501
  Webb S. Problems of Modern Industry. London: Longmans, 1898. P. 237. Цит. по: Stigler G. Essays in the History of Economics. P. 279.


[Закрыть]. Поэтому фабианцы утверждали, что подавляющая часть доходов, получаемых не в виде заработной платы, связана, говоря словами Коула, «с владением дифференциальными монополиями». Несправедливость и способы ее исправления были очевидны: фабианцы «настаивали, что эта рента должна принадлежать не монополистам, а обществу в целом… Таким образом, экономическая проблема преподносилась как вопрос социализации монопольных доходов посредством общественной собственности на монополии»[502]502
  Cole G.D.H. Fabianism.


[Закрыть].