Текст книги "Борьба экономических идей: Великие споры и эксперименты последнего столетия"

Мыслители, повлиявшие на Смита: Фрэнсис Хатчесон и Бернард Мандевиль

В своем предисловии к изданию «Богатства народов», вышедшему в 1904 го-ду, Эдвин Кеннан объяснял некоторые либеральные взгляды Смита и его интерес к экономике влиянием Фрэнсиса Хатчесона (1694–1746). В Университете Глазго Хатчесон преподавал Смиту моральную философию – в те времена эта дисциплина включала в себя и экономику. Он был страстным сторонником гражданских прав и свободы вероисповедования, но в меньшей степени – экономической свободы. Хатчесон был одним из первых утилитаристов, написавшим в 1725 году: «Наилучшими являются те действия, которые дают наибольшее счастье наибольшему числу людей, а наихудшими – те, которые аналогичным образом приносят страдания»[583]583
  Hutcheson F. An Inquiry into the Original of Our Ideas of Beauty and Virtue in Two Treatises / Ed. by W. Leidhold. Indianapolis: Liberty Fund, 2004 [oll.libertyfund.org/titles/hutcheson-an-inquiry-into-the-original-of-our-ideas-of-beauty-and-virtue-1726-2004].


[Закрыть]. Цель Смита – улучшение участи простых людей – была по сути дела той же самой.

В «Системе моральной философии» (1755) Хатчесон обосновывал производственные преимущества специализации и торговли в отечественной промышленности. Однако он не был в этом последователен, отчасти сохраняя приверженность меркантилизму и выступая за национальные протекционистские пошлины, ограничивающие международное разделение труда. По мнению Кеннана, у Хатчесона, в отличие от Смита, отсутствует акцент на самоупорядочивающемся функционировании конкурентного рынка и на личных интересах в качестве движущей силы: «Хотя мы можем считать, что Хатчесон повлиял на Смита в том, что касается общей направленности в сторону либерализма, но нет причин приписывать его влиянию убежденность Смита в благотворном воздействии стремления к личной выгоде на экономику, которая проходит лейтмотивом через „Богатство народов“»[584]584
  Cannan E. Introduction // Smith A. An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations / 5th ed. London: Methuen, 1904. Para. 80 [www.econlib.org/library/Smith/smWN0.html#Preface].


[Закрыть].

Кеннан считал «вероятным, ибо большего мы не можем с уверенностью утверждать», что к уважительному отношению к личным корыстным интересам Смита подтолкнуло знакомство с вызвавшим весьма неоднозначную реакцию сатирическим произведением английского философа голландского происхождения Бернарда Мандевиля (1670–1733) «Басня о пчелах» (первое издание – 1714 год, более поздние, дополненные издания, в том числе в Эдинбурге – 1755 и 1772 годы)[585]585
  Mandeville B. The Fable of the Bees or Private Vices, Publick Benefits / With a Commentary Critical, Historical, and Explanatory by F.B. Kaye. Indianapolis: Liberty Fund, 1988 [Мандевиль Б. Басня о пчелах. М.: Наука, 2000].


[Закрыть]. В «Теории нравственных чувств» Смит подверг критике Хатчесона за недооценку значения и пользы личных корыстных интересов. В одной из последующих глав он писал о «живом и занимательном, хотя и вульгарном и грубоватом красноречии доктора Мандевиля», утверждавшего, что из частных «пороков», таких как тщеславие и эгоистическая погоня за удовольствием, спонтанно получаются общественно полезные результаты. Смит счел позицию Мандевиля крайним преувеличением (отметив, что «тщеславием» и «пороком» тот называет любое потребление, выходящее за рамки простого выживания), но признавал, что «с виду она… казалась близкой к истине»[586]586
  Smith A. The Theory of Moral Sentiments. VII.2.98, VII.2.106 [Смит А. Теория нравственных чувств. С. 297, 302–303].


[Закрыть]. Смит полностью отвергал похвалы Мандевиля в адрес мотовства, утверждая, что, напротив, экономия позволяет финансировать накопление капитала и тем самым способствует процветанию.

Произведение Мандевиля первоначально представляло собой поэму на двух десятках страниц под названием «Возроптавший улей, или мошенники, ставшие честными», опубликованную в 1705 году. В последующих изданиях (1714 года и более поздних) он добавил к ней комментарии в прозе и пояснительные диалоги, а также изменил заголовок, который получил бо́льшую известность, чем прежний. Улей здесь – весьма прозрачная метафора человеческого общества. Пока пчелы руководствовались тщеславием, улей процветал, но когда они отказались от него, производство сократилось и в улье снова воцарилась бедность. Процветание улья автор описывает такими строфами:

В своем стремленье жить богато

Всяк норовил надуть собрата…

Здесь роскошь бедных выручала

Тем, что работу им давала;

Ей гордость в этом помогала;

А зависть и тщеславье тут

Облагораживали труд…

Пороком улей был снедаем,

Но в целом он являлся раем…

Тут и преступница-пчела

Для пользы общества жила[587]587
  Ibid. P. 18, 25, 24 [Мандевиль Б. Указ. соч. С. 13–14].


[Закрыть].

Из басни Мандевиля Смит мог позаимствовать ее главную мысль: для процветания и хорошей организации экономики нужно не обуздывать эгоистические страсти людей, а правильным образом направлять их.

В произведении присутствуют и некоторые другие идеи, которые позднее мы находим у Смита. В прозаических комментариях Мандевиль подчеркивал значение разделения труда, восхищаясь тем, «какое число людей, какое большое разнообразие профессий и какие разнообразные орудия и навыки должны быть использованы для изготовления самого простого йоркширского сукна»[588]588
  Ibid. P. 169 [Там же. С. 100].


[Закрыть]. Критикуя меркантилистов, он утверждал, что импорт не душит отечественную промышленность, поскольку желание получить иностранные товары в обмен на свои стимулирует производство: «Торговля есть обмен, и ни одна страна не может покупать товары других, если у нее нет своих собственных товаров, с помощью которых она может их оплатить»[589]589
  Ibid. P. 111 [Там же. С. 64].


[Закрыть].

Таким образом, Мандевиль был важным предшественником смитовских представлений о спонтанном порядке, в провокативной форме привлекшим внимание к тому факту, что эгоизм индивидов непреднамеренно ведет к благотворным результатам в целом. Ф.Б. Кайе отмечал: «Изложение Мандевилем индивидуалистической позиции, несомненно, было самым блестящим, полным, провокативным и знаменитым – до тех пор, пока Адам Смит в своем „Богатстве народов“ не изложил laissez-faire в классической форме»[590]590
  Ibid. P. cxl.


[Закрыть]. Смиту выпала задача развить и дополнить отрывочную и сумбурную теорию Мандевиля о том, как на самом деле в человеческом обществе достигаются полезные результаты. Кроме того, ему и последующим поколениям экономистов надо было исправить откровенные ошибки Мандевиля, в том числе связанные с негативным отношением к бережливости и с ложным аргументом, согласно которому даже воровство приносит благо обществу, поскольку дает работу изготовителям замков.

Давид Юм и Адам Фергюсон

Помимо Хатчесона, важный вклад в формирование экономического мировоззрения Смита внесли два других шотландца. В политических и исторических трудах личного друга Смита и известного философа Давида Юма (1711–1776) содержатся предварительные наметки представлений о спонтанном порядке. Юм утверждал, что традиции общества и сформировавшиеся путем эволюции институты – например, частная собственность, позволяющая решать проблему редкости ресурсов, – воплощают в себе практическую мудрость. В торговле он видел источник экономического развития, а в экономическом развитии – основу цивилизации, мира и счастья.

В статье «О торговом балансе», опубликованной в 1752 году в сборнике «Трактаты о политике», Юм успешно опроверг денежную теорию меркантилистов. В ней он объяснил, каким образом количество монеты в стране регулирует само себя посредством процесса, получившего название «механизм „цена – переток звонкой монеты“», или «механизм перетока металлических денег (price-specie-flow mechanism)». (Под «металлическими деньгами», или «звонкой монетой», подразумеваются золотые и серебряные монеты.) Смит ссылался на Юма и дал краткое изложение его теории в «Лекциях по юриспруденции», а также отчасти опирался на нее в «Богатстве народов». В главе 11 мы подробнее рассмотрим теорию Юма и ее значение.[591]591
  Русский перевод: Юм Д. О торговом балансе // Вехи экономической мысли. М.: ТЕИС, 2006. Т. 6: Международная экономика. С. 112–123.


[Закрыть]

Адам Фергюсон (1723–1816) в своем труде «Опыт истории гражданского общества» (1767) кое-что позаимствовал из «Теории нравственных чувств» Смита, вышедшей раньше. В свою очередь эта работа Фергюсона повлияла на «Богатство народов». В «Опыте» Фергюсон сформулировал идею спонтанного порядка, которую затем процитировал и перефразировал Хайек: «Даже в так называемый просвещенный век каждый шаг и каждое движение множества людей совершается с прежней слепотой относительно будущего: целые нации спотыкаются о те установления, которые представляют собой несомненное человеческое деяние, хотя и непреднамеренное»[592]592
  Ferguson A. An Essay on the History of Civil Society / Ed. by F. Oz-Salzburger. Cambridge: Cambridge University Press, 2001. P. 119 [Фергюсон А. Опыт истории гражданского общества. М.: РОССПЭН, 2000. С. 189].


[Закрыть]. Фергюсон также с необычайной ясностью описал преимущества разделения труда в рамках фирмы: «Всякий предприниматель приходит к открытию, что, расчленяя процесс производства на большее число операций, он получает возможность нанимать больше людей для выполнения этих отдельных операций, а это сокращает его расходы и увеличивает прибыль»[593]593
  Ibid. P. 172 [Там же. С. 264–265].


[Закрыть].

Физиократы

Путешествуя по Европе в 1763–1764 годах, Смит познакомился с французскими экономистами, входившими в группу так называемых физиократов – это название свидетельствует, что они отдавали предпочтение «власти Природы». Признанным лидером группы во времена континентального турне Смита был Франсуа Кенэ (1694–1774), автор работы «Экономическая таблица» (1758), в которой описывалась модель экономического кругооборота. Физиократы критиковали меркантилизм, господствовавший во французской экономической мысли со времен Людовика XIV и его министра финансов Жана-Батиста Кольбера, и выступали за laissez-faire. Одним из главных их идейных предшественников был поборник свободы торговли Венсан де Гурнэ (1712–1759). Исследователь интеллектуальной истории Дэвид Харт пишет: «Считается, что именно Гурнэ придумал фразу „laissez faire, laissez passer“, отвечая на вопрос, какой должна быть экономическая политика государства»[594]594
  Hart D. Turgot: Annotated Bibliography [www.econlib.org/library/Essays/TurgotBio.html].


[Закрыть]. В переводе с французского это означает «дайте людям делать дело, не вмешивайтесь». Более конкретно, политика laissez-faire в то время означала ликвидацию внешнеторговых барьеров, предоставленных государством монополий и привилегий, а также цеховых ограничений.

Как и Смит впоследствии, физиократы учили, что богатство, в противоположность тому, что думали меркантилисты, состоит в производстве благ, а не в накоплении золота и серебра. Однако теория физиократов включала в себя и весьма своеобразную доктрину, согласно которой только сельское хозяйство дает чистый продукт (то есть только в этой сфере деятельности ценность произведенной продукции превышает ценность затраченных факторов производства), а потому лишь оно увеличивает богатство. Физиократы отдавали предпочтение laissez-faire, считая, что эта политика позволит высвободить производительную силу сельского хозяйства. Промышленность, по их мнению, потребляет ресурсы, имеющие такую же ценность, как и производимая ею продукция, поэтому она не увеличивает богатство, и ее не следует искусственно стимулировать. Размер государства должен быть минимальным, поскольку государство – это паразит, живущий за счет производственного сектора, и его чистый продукт есть величина отрицательная.

Смит считал некоторые элементы физиократии далекими от реальности и в одном месте шутливо заметил, что она «никогда не причинила и, вероятно, никогда не причинит ни малейшего вреда ни в одной части земного шара». В то же время он соглашался с мнением Кенэ, что адекватным показателем богатства страны является ее годовой продукт, что некоторые виды труда непроизводительны и лишь истощают производительный сектор, а одной из главных задач экономистов является анализ того, как годовой продукт распределяется между классами общества.[595]595
  Смит А. Указ. соч. C. 625.


[Закрыть]

Особенно близко Смит был знаком с Анном Робером Жаком Тюрго (1727–1781), экономистом, находившимся под влиянием физиократии, а впоследствии ставшим государственным деятелем и реформатором. Тюрго был младше Смита на четыре года. В своем «Похвальном слове Венсану де Гурнэ» (1759) – это была дань уважения Тюрго своему покойному наставнику-фритредеру – он критиковал меркантилистские ограничения торговли как систему привилегий. Тюрго сформулировал принцип laissez-faire в виде политического афоризма: «Хватит того, чтобы государство всегда защищало естественную свободу продавца продавать, а покупателя покупать». В «Размышлениях о создании и распределении богатств» (1766) Тюрго существенно изменил и усовершенствовал физиократическую систему. Он признал, что не только сельское хозяйство, но и промышленность может увеличивать ценность, и что ключом к повышению производительности промышленности является накопление капитала за счет сбереженной части годового продукта. В 1787 году последователь Тюрго маркиз Кондорсе писал: «Это эссе можно даже считать зародышем трактата о „Богатстве народов“, написанного прославленным Смитом; к несчастью для человечества, эта работа до сих пор мало известна в Европе»[596]596
  Тюрго А.Р.Ж. Похвальное слово Венсану де Гурнэ // Кенэ Ф., Тюрго А.Р.Ж., Дюпон де Немур П.С. Физиократы: Избранные экономические произведения. М.: Эксмо, 2008. С. 557.


[Закрыть][597]597
  Marquis of Condorcet. The Life of M. Turgot / Trans. from the French. London: Printed for J. Johnson, 1787. P. 74.


[Закрыть].

Проблема социальной координации

Концепция спонтанной социальной координации Адама Смита по существу выдвигала на первый план исследовательскую программу теоретического и исторического анализа того, как возникает эта координация в рамках большой экономики, в которой взаимодействия осуществляются в основном анонимно. В начале XIX века Давид Рикардо и другие ученые внесли важный вклад в эту программу, разработав теорию сравнительных преимуществ (см. главу 14), которая служит ключом к пониманию того, почему люди обмениваются друг с другом и объединяются в общество, а не живут поодиночке без какого-либо взаимодействия. Из всех экономистов XIX века концепцию Смита в этом отношении больше всех продвинул вперед, приблизив ее к хайековской, основатель австрийской школы Карл Менгер, опубликовавший два своих главных труда в 1871 и 1883 годах. Смит, Менгер и Хайек каждый по-своему внесли свой вклад в разработку идеи о том, что процветание зависит от способности людей координировать свою экономическую деятельность с другими, незнакомыми им людьми. Как сформулировал эту проблему Смит, «в цивилизованном обществе он [индивид] непрерывно нуждается в содействии и сотрудничестве множества людей, между тем как в течение всей своей жизни он едва успевает приобрести дружбу нескольких лиц»[598]598
  Smith A. An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations. P. 26 [Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. C. 76].


[Закрыть].

Менгер видел в институтах, таких как деньги и рынки, некие рамки, обеспечивающие координацию и сотрудничество между людьми, поэтому в книге «Исследования о методах социальных наук и политической экономии в особенности» (1883) он переформулировал исследовательскую задачу как поиск объяснения того, как возникают полезные институты: «Как же могут возникать институты, служащие для общественного благополучия и чрезвычайно важные для его развития без общей воли, направленной к их установлению?»[599]599
  Menger C. Investigations into the Method of the Social Sciences with Special Reference to Economics / Trans. by F.J. Nock, ed. by L.H. White. New York: New York University Press, 1985. P. 146 [Менгер К. Исследования о методах социальных наук и политической экономии в особенности // Он же. Избранные работы. М.: Территория будущего, 2005. С. 404].


[Закрыть] Как отмечал экономист Стивен Хорвиц, изучение Менгером благотворных паттернов, возникающих в отсутствие единой воли, по сути дела представляло собой анализ того, как функционирует смитовская «невидимая рука»[600]600
  Horwitz S. From Smith to Menger to Hayek: Liberalism in the Spontaneous-Order Tradition // Independent Review. 2001. Summer. Vol. 6. P. 85.


[Закрыть]. Хайек, в свою очередь, отмечал, что именно «Исследования о методах» Менгера вдохновляли его в период спора об экономическом расчете при социализме и позже при разработке собственных идей по поводу того, каким образом экономика, состоящая из децентрализованно действующих индивидов, функционирует согласованно в отсутствие единого центра, ответственного за принятие решений.

Менгер критиковал Смита за то, что тот делал упор на разделение труда, и утверждал, что оно не является самым важным источником экономического прогресса. В первобытном племени охотников и собирателей, указывал он, тоже может существовать разделение труда, но при этом племя не становится богатым. В наибольшей степени рост процветания связан с приобретением капитала и особенно с накоплением ноу-хау, необходимых для внедрения сложных методов многостадийного производства:

Количества этих благ, доступные распоряжению людей, находят свой предел только в пределах проникновения людей в причинную связь между вещами и в размере их власти над последними. Прогресс в познании причинной связи предметов с благосостоянием людей и возрастающее подчинение наиболее отдаленных условий этого благосостояния привели людей… к современной ступени их культуры и благосостояния… и можно быть уверенным, что хозяйственный прогресс и в будущем будет определяться указанными успехами[601]601
  Menger C. Principles of Economics / Trans. by J. Dingwall, B.F. Hoselitz. New York: New York University Press, 1981. P. 74 [Менгер К. Основания политической экономии // Он же. Избранные работы. С. 86].


[Закрыть].

Позднее Хайек, как и Менгер, будет делать акцент на капиталистическом производстве, в то время как о техническом прогрессе он писал мало.

Карл Менгер

Карл Менгер (1840–1921) родился в Австро-Венгерской империи. В 1859–1863 годах он изучал экономику в Пражском и Венском университетах, работал в Вене журналистом, специализируясь на экономической тематике, а затем вернулся к обучению и в 1867 году получил докторскую степень в области права в Краковском университете. (Прага была одним из крупнейших городов империи, а Краков находился на ее северной окраине.) После этого он продолжил работу в качестве экономического журналиста и одновременно занялся написанием своего новаторского труда «Основания политической экономии», вышедшего в 1871 году[602]602
  Vienna: Wilhelm Braümuller. Англ. пер.: Menger C. Principles of Economics [Первое русское издание: Менгер К. Основания политической экономии: Общая часть. [Одесса]: тип. А. Хакаловского, 1903. Последующие русские издания представляют собой перепечатки первого].


[Закрыть]. После публикации этой книги Менгер в 1873–1876 годах преподавал в Венском университете. Затем он два года был наставником кронпринца Рудольфа, путешествуя с ним по Европе подобно тому, как в свое время Адам Смит сопровождал молодого герцога Баклю. Лекции Менгера, законспектированные в записных книжках кронпринца с правкой самого Менгера, были позднее обнаружены, переведены и опубликованы на английском языке в 1994 году[603]603
  Carl Menger’s Lectures to Crown Prince Rudolph / Ed. by E.W. Streissler, M. Streissler. Brookfield, VT: Edward Elgar, 1994. См. также: Streissler E.W. Carl Menger on Economic Policy: The Lectures to Crown Prince Rudoph // Carl Menger and His Legacy in Economics / Ed. by B.J. Caldwell. Durham, NC: Duke University Press, 1990. P. 107–130.


[Закрыть]. Из них видно, что Менгер отнюдь не был оторванным от практических вопросов теоретиком, а его идеи в отношении экономической политики почти полностью совпадали с тем, что предлагал Адам Смит.

В 1879 году Менгер вернулся в Венский университет на должность профессора. В 1883 году он опубликовал книгу «Исследования о методах социальных наук и политической экономии в особенности», а годом позже – монографию «Ошибки историцизма в немецкой национальной политэкономии», представлявшую собой ответ немецким критикам его предыдущей работы. В 1903 году он ушел в отставку.

Менгеровская теория формирования цен

Менгер разработал теории, описывающие действие «невидимой руки» как для повторяющихся порядков (в первую очередь для формирования рыночных цен на основе субъективных предпочтений), так и для кумулятивных порядков (прежде всего для возникновения денег из бартерного обмена). Согласно его теории формирования цен последние возникают как побочный продукт обмена. Обмен же предполагает взаимную потребность: в примере Менгера индивид А хотел бы иметь лошадь (принадлежащую Б) вместо некоторого количество зерна (принадлежащего ему самому); предпочтения же Б прямо противоположны. Обмен лошади на зерно позволяет обеим сторонам получить выгоду (с их собственной точки зрения). Еще один взаимовыгодный обмен лошади на зерно возможен, если А предпочитает вторую лошадь некоторому количеству зерна, а Б вновь хочет зерна, имея лошадь, и так далее. Реализованная цена последнего обмена – х бушелей зерна за одну лошадь – такова, что при ней обе стороны уже предпочитают не проводить дальнейших обменов. На рынке с двумя участниками устанавливается равенство спроса и предложения. Этот процесс торговли обобщается и для случая рынка со множеством продавцов и покупателей. Никто из участников не стремится к установлению равновесной рыночной цены, но она возникает сама в процессе двусторонних торгов (продавцы лошадей предлагают свои цены за зерно, а продавцы зерна – за лошадей), двигателем которого выступают попытки участников обмена с каждой стороны получить для себя наилучшую возможную цену.

Возникновение денег

Согласно стандартному определению деньги – это любое благо, служащее в качестве общепринятого средства обмена. Средство обмена (medium of exchange) – это товар, который индивид принимает в ходе одного обмена, чтобы отдать за что-то в ходе последующего обмена. Чтобы объяснить, каким образом институциональный паттерн денежного обмена (в отличие от простого бартера) возникает из эгоистических действий индивидов без какого-либо осознанного замысла, Менгер предложил теорию кумулятивного спонтанного порядка. Альтернативный подход, согласно которому деньги были созданы сознательно и целенаправленно (например, придуманы неким мудрым монархом), требует принятия «героической» посылки об изобретательском гении, сумевшем представить себе новый, прежде невиданный институциональный порядок. Подобно тому как «изобретение» английского языка нельзя приписать одному человеку, невозможно представить себе и то, что социальную практику использования денег выдумал некий отдельный индивид.

Адам Смит в «Богатстве народов» (книга I, глава IV «О происхождении и употреблении денег») приходит к мысли, что деньги – спонтанно возникший продукт обмена. Индивиды начали выменивать повсеместно принимаемые товары для последующей покупки того, что им необходимо, тем самым преодолевая трудности, связанные с попытками напрямую обменять свой продукт, когда он нужен лишь немногим продавцам других товаров. Однако Смит так и не описал последовательность шагов, результатом которых стало возникновение общепризнанного средства обмена.

Первая задача теории Менгера состояла в объяснении причин, по которым участник обмена пожелал бы перейти от прямого обмена (услуг или продуктов, произведенных непосредственно в домашнем хозяйстве, на нужные ему потребительские блага) к косвенному (двухшаговой торговой стратегии, когда продукты и услуги сначала продаются в обмен на некий товар-посредник, а затем на него покупается нужное потребительское благо). Проблема с прямым обменом заключается в том, что непросто найти человека, имеющего нужный вам товар и одновременно желающего получить предлагаемый вами товар. Представим себе (этот пример не принадлежит Менгеру), что вы привезли на рынок спаржу и хотите приобрести брокколи. Вы находите человека, предлагающего к обмену брокколи, но оказывается, что спаржа ему не нужна. Косвенный обмен позволяет обойти это затруднение. Допустим, вы спрашиваете, что этому человеку нужно, и он отвечает: капуста. Если вы можете обменять спаржу на капусту, то сможете потом отдать ее за брокколи. В рамках этой двухшаговой стратегии косвенного обмена средством обмена служит капуста.

В более общем случае, когда вы приходите на рынок, не зная точно, что именно продавцы возьмут в уплату за нужный вам товар, косвенный обмен даст вам то, что вы хотите, с меньшими затратами времени и сил, если средство обмена, которое вы сможете приобрести, обладает большей «продаваемостью» или «обмениваемостью» (Менгер в оригинале использовал немецкий термин Absatzfähigkeit), чем ваш первоначальный товар. Лучшая обмениваемость обеспечивается сочетанием более широкой распространенности потребления или большей популярности блага по сравнению с другими – из-за чего большее количество продавцов готово его принять и поэтому легче найти партнера для обмена – и более низких издержек на его хранение и обмен (благо не является скоропортящимся, его легче перемещать в пространстве, удобнее делить на части, чтобы давать сдачу, а его качество проще оценить, чем в случае других благ). Менгер подводит итог этого рассуждения следующим образом: «Итак, экономический интерес отдельных хозяйствующих индивидов приводит, по мере развития понимания ими этого интереса, без всякого соглашения, без законодательного принуждения, без всяких даже соображений об общественном интересе к тому, что индивиды отдают свои товары в обмен на другие, обладающие большей способностью к сбыту, несмотря на то что для непосредственных целей потребления они в них не нуждаются»[604]604
  Menger C. On the Origin of Money / Trans. by C.A. Foley // Economic Journal. 1892. Vol. 2. June. P. 248 [Менгер К. Основания политической экономии // Он же. Избранные работы. С. 259].


[Закрыть].

Второй задачей теории Менгера было объяснение того, почему некая совокупность обменивающихся друг с другом индивидов, поначалу использующих в качестве средств обмена самые разнообразные блага, в конце концов сходится на одном из них как на общепризнанном. Ключ к ответу дает то, что мы сегодня назвали бы «сетевым эффектом». Обнаружив возможность косвенного обмена, его участники понимают, что имеет смысл выяснить, какие товары принимает наибольшее количество других обменивающихся людей, чтобы они сами могли принимать и иметь при себе запас сравнительно более обмениваемых товаров для использования в качестве средства обмена. К примеру, чем больше число торговцев на рынке, принимающих в этом качестве соль, тем полезнее будет соль в качестве средства обмена для каждого, кто намерен торговать на этом рынке. Таким образом, популярность средства обмена растет по принципу положительной обратной связи: если я решу принимать соль и использовать ее в качестве средства обмена, число торговцев, принимающих ее, увеличивается на одного, а значит, еще немного увеличивается и ее полезность в этом качестве для других участников рынка. Популярность рождает популярность – до тех пор пока рынок не придет к общепризнанному средству обмена. Поначалу соль, возможно, обладала лишь чуть большей обмениваемостью, чем другие блага, но после того, как все сошлись на ней, эта обмениваемость оказывается намного больше по сравнению с другими благами.

Важный вывод из теории Менгера, который он сам подчеркивал особо, состоит в том, что деньги возникают спонтанно. Никакого коллективного решения здесь не требуется:

Происхождение денег (их следует отличать от их вида – металлических денег), как мы видели, совершенно, так сказать, естественное, и поэтому только в очень редких случаях можно свести его к законодательным влияниям. Деньги не установлены государством, они – не продукт законодательного акта, и поэтому санкционирование их государственной властью вообще чуждо понятию денег. Функционирование определенных товаров в роли денег образовалось естественно на почве экономических отношений, без государственного вмешательства[605]605
  Ibid. P. 261–162 [Там же. C. 262–264].


[Закрыть].

Потенциальная опасность такой самоусиливающейся популярности – об этом часто говорится в современной литературе о других сетевых благах – заключается в том, что рынок может оказаться «привязан» (locked in) к какому-то конкретному стандарту, и ему трудно будет спонтанно переключиться на другой, технически более совершенный. Но, говоря об обмениваемости, Менгер имел в виду не только популярность блага, но и его другие характеристики (легкость транспортировки, делимость, долговечность и т. д.), снижающие издержки при его использовании в качестве передаваемого из рук в руки средства обмена. Делая выбор между различными средствами обмена, участник обмена учитывает эти характеристики как по соображениям собственного удобства, так и потому, что благам, порождающим меньшие трансакционные издержки, отдадут предпочтение при оплате и его потенциальные партнеры по обмену. Таким образом, товар, технически более пригодный на роль средства обмена (порождающий меньшие издержки при использовании), может прийти на смену менее подходящему товару. Менгер привел соответствующий исторический пример: в Древней Греции медь заменила быков в качестве денег, когда из-за урбанизации ее большая компактность, бо́льшая легкость оценки ее качества с точки зрения городских жителей и возможность использования мелких порций для небольших сделок оказались важнее, чем популярность быков у селян и возможность перегонять их с одного сельского рынка на другой.