Текст книги "Борьба экономических идей: Великие споры и эксперименты последнего столетия"

Общественный выбор и проблема рентоориентированного поведения

Помимо проблемы выявления спроса, существуют и другие основания сомневаться в том, что налогообложение и государственное финансирование действительно позволяет повысить благосостояние некоторых, не обременяя при этом никого. Корпус экономических идей, известный как теория общественного выбора, представляет собой анализ функционирования политических институтов, в котором используются стандартные неоклассические экономические понятия обусловленного личным интересом рационального выбора (оптимизации) и равновесия. Джеймс М. Бьюкенен, получивший в 1986 году Нобелевскую премию как инициатор этого направления исследований, называл этот подход «политикой без романтики». Теория общественного выбора включает в себя объяснительную и рекомендательную составляющую – последняя носит название «конституционной политической экономии». Неудивительно, что два ведущих журнала, связанных с этим направлением, носят названия Public Choice («Общественный выбор») и Constitutional Political Economy («Конституционная политическая экономия»).

В своей объяснительной части теория общественного выбора предупреждает нас, что индивиды могут использовать полномочия государства для проталкивания программ, отвечающих групповым интересам, или демонстрировать «рентоориентированное поведение» (rent-seeking), добиваясь выгод для одних за счет других. Если мы без всякого романтизма предположим, что эгоизм, создающий проблему «безбилетника», господствует и на политической арене, то это подразумевает готовность облагать налогами других ради собственной выгоды. Как выразился Джозеф П. Колт, «если у индивидов есть возможность безнаказанно не платить – либо путем „безбилетничества“ в случаях, когда рыночная система пытается предоставить общественное благо, либо заставляя платить других с помощью государственного принуждения, – то, как правило, можно ожидать, что они так и поступят»[872]872
  В русскоязычной литературе используются также варианты перевода этого термина как «присвоение ренты», «погоня за рентой», «поиск ренты» и т. п.


[Закрыть][873]873
  Kalt J.P. Op. cit. P. 583.


[Закрыть].

Если, по словам Уильяма Ф. Шугарта, «процессы коллективного принятия решений позволяют большинству навязывать свои предпочтения меньшинству»[874]874
  Shugart W.F. II. Public Choice // Concise Encyclopedia of Economics [www.econlib.org/library/Enc/PublicChoice.html].


[Закрыть], то перераспределение от одних людей к другим может осуществляться путем голосования большинства. Голосуя за программу, предусматривающую трансферт, законодательный орган может и не представлять интересы большинства граждан. Если речь идет о вопросе, по которому большинство налогоплательщиков плохо организовано, то хорошо организованная группа с особыми интересами может использовать правдоподобно звучащие аргументы (и взносы в предвыборные кампании политиков), чтобы убедить парламентариев предоставить ей монопольные привилегии или обложить налогом все население ради выгоды этой группы. Это особенно вероятно в тех случаях, когда выгоды сконцентрированы, а бремя настолько широко распределено между всеми гражданами, что они его почти не замечают. Здесь опять можно привести пример с квотой на импорт, которая незаметно увеличивает цену каждого приобретаемого автомобиля, или с государственными компенсациями фермерам за сокращение посевов.

Избиратели, руководствующиеся рациональными личными интересами, ведя себя как «безбилетники» по отношению к гражданской бдительности со стороны других, неспособны блокировать программы, реализующие рентоориентированное поведение. Попытки отдельного индивида противостоять ему – например, когда Петр ведет лоббистскую деятельность против государственной программы, перераспределяющей ресурсы в пользу Павла за счет тысячи людей, подобных Петру, – обладают теми же характеристиками, что и усилия индивида по предоставлению общественного блага: выгоду почти полностью получают другие, не платя за это никакой компенсации, и поэтому другие, скорее всего, будут «безбилетниками», а усилия на политическом рынке будут предприниматься в недостаточном количестве[875]875
  Tullock G. Public Decisions as Public Goods // Journal of Political Economy. 1971. July – August. Vol. 79. P. 913–918; Kalt J.P. Op. cit. P. 565–584. Классический труд о том, как групповые интересы преодолевают проблему «безбилетника» в своей лоббистской деятельности: Olson M. The Logic of Collective Action. New York: Schocken Books, 1971.


[Закрыть]. Ограничение функций государства эффективными действиями само представляет собой деятельность, обладающую характеристиками общественного блага. Тем самым теория общественного выбора обращает теорию общественных благ против ее же сторонников или как минимум против тех из них, кто пытается сделать из понятий общественного блага и экстерналии вывод, что критерий эффективности оправдывает более чем минимальную сферу и масштаб деятельности государства.

Рентоориентированное поведение – это игра с отрицательной суммой. Бенефициары не только получают трансферты за счет остальных граждан, но и сам процесс лоббирования впустую растрачивает ресурсы. В широко цитируемой статье Гордон Таллок указывал, что потери ресурсов в ходе конкуренции за монопольные привилегии могут превышать потери из-за неправильной аллокации ресурсов, которая является следствием монопольных цен и объемов выпуска, складывающихся в результате этой конкуренции[876]876
  Tullock G. The Welfare Costs of Tariffs, Monopolies, and Theft // Western Economic Journal. 1967. June. Vol. 5. P. 224–232 [Таллок Г. Потери благосостояния от тарифов, монополий и воровства // Вехи экономической мысли. Т. 4. С. 435–448].


[Закрыть]. Через призму теории рентоориентированного поведения, отмечал Бьюкенен,

современные политические процессы во многом можно трактовать как рентоориентированную деятельность. Политика лоббирования узких интересов ради получения поддержки соответствующих групп электората (pork-barrel politics) в США – лишь наиболее очевидный пример. Значительная часть роста трансфертного сектора государства лучше всего объясняется поведением политических акторов, борющихся за поддержку избирателей с помощью обещаний дискриминационных трансфертов[877]877
  Buchanan J.M. Public Choice: Origins and Development of a Research Program. Fairfax, VA: Center for the Study of Public Choice, George Mason University, 1983. P. 7.


[Закрыть].

Очевидно, что теория общественного выбора дает совершенно иной взгляд на перераспределение доходов государством, чем подход Лестера Туроу, рассматривающий эту деятельность как общественное благо.

Проблемы, связанные с провалами государства, заставляют сторонников теории общественного выбора усомниться в том, что предоставление государству полномочий по налогообложению и дискреционному вмешательству на практике дает лучший результат по сравнению с рынком – будь то по критерию Парето или по менее жестким критериям Калдора—Хикса и утилитаризма – даже если теоретически такие полномочия были бы эффективным способом предоставления общественных благ в мире, управляемом всеведущим государством, состоящим из ангелов.

Экономист Дональд Уиттмен подверг критике теорию провалов государства в условиях состязательной демократии на том основании, что выборы, как можно ожидать, не позволят государству проявлять активность больше, чем хочет среднестатистический избиратель. Брайан Каплан ответил на это, что аргументы Уиттмена основаны на допущении, что избиратели собирают объективную информацию о государственных программах и их последствиях, тогда как на деле ни у кого из них нет стимулов этим заниматься, поскольку каждый знает, что его голос не будет решающим. Вместо этого избиратели голосуют в соответствии с собственными систематически ошибочными представлениями о том, как устроен наш мир, – что приводит к весьма плачевным результатам[878]878
  Wittman D. The Myth of Democratic Failure: Why Political Institutions Are Efficient. Chicago: University of Chicago Press, 1995; Caplan B. The Myth of the Rational Voter: Why Democracies Choose Bad Policies. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2007 [Каплан Б. Миф о рациональном избирателе. М.: ИРИСЭН; Мысль, 2012].


[Закрыть].

Конституционализм

Вехой в развитии конституционной политической экономии стала книга Бьюкенена и Таллока «Расчет согласия» (1962). Позднее Бьюкенен заметил в одном из интервью: «На меня оказал влияние шведский экономист Викселль, который говорил: если хотите усовершенствовать политический процесс, совершенствуйте правила, совершенствуйте структуру. Не ожидайте, что политики изменят свое поведение. Они ведут себя в соответствии с собственными интересами». Бьюкенен и Таллок рассматривали проблему разработки рамок экономической политики как проблему ограничения функций государства набором действий, которые в совокупности обеспечивают улучшение по Парето (то есть теми действиями, с которыми потенциально согласится каждый гражданин). Как позднее сформулировал Бьюкенен, они задались вопросом: «Как люди, выступая в качестве избирателей, налогоплательщиков и бенефициаров, могут быть уверены, что в конечном итоге их акты обмена с государством принесут им чистую выгоду? Что вся политическая игра будет игрой с положительной суммой?» Своим предшественником авторы называли шведского экономиста Кнута Викселля, который еще в 90-х годах XIX века озаботился тем, что коалиция большинства в парламенте может предоставить выгоды тем, кто с ней связан, в ущерб всем остальным. Бьюкенен и Таллок отнеслись всерьез к выводу Викселля, что «правило принятия решений большинством голосов действует таким образом, что конечные результаты оказываются неэффективными и несправедливыми»[879]879
  Buchanan J.M. Op. cit. P. 4.


[Закрыть].

Викселль полагал, что лишь полное единогласие может гарантировать, что вновь принимаемые меры будут Парето-улучшающими. Во многом аналогично Коузу, считавшему, что в случаях, когда речь идет о большом количестве людей, издержки на ведение переговоров могут стать запретительно высокими, Бьюкенен и Таллок отвечали на аргумент Викселля, что строгое единогласие при принятии каждого закона в большой демократической стране является требованием, реализация которого сопряжена со слишком большими издержками. Требование единогласия блокирует даже предоставление тех общественных благ, которые выгодны почти всем. Они предложили взамен правило квалифицированного большинства (согласно которому принятие того или иного решения требует, чтобы оно было одобрено, например, двумя третями или тремя четвертями голосов), которое на основании утилитаристских критериев они считали предпочтительным по сравнению с единогласием и простым большинством. Позднее Бьюкенен описывал их выводы следующим образом:

Можно согласиться с применением правил принятия решений меньшим числом голосов, чем полное единогласие, или даже правил простого большинства в отношении решений, принимаемых в рамках обычного политического процесса, но лишь при условии, что существует общий консенсус по поводу «конституции» – исчерпывающего набора рамочных правил, устанавливающих границы того, что можно и чего нельзя делать в ходе обычного политического процесса. Таким образом, анализ, проведенный в «Расчете согласия», дал возможность включить реформаторский посыл Викселля в пользу квалифицированного большинства, или сверхбольшинства, в политический процесс на уровне конституционных норм, допуская при этом применение правила простого большинства в рамках конституционных ограничений. В каком-то смысле весь анализ, содержащийся в нашей книге, можно интерпретировать как формализацию структуры, которую имел в виду Джеймс Мэдисон, когда он разрабатывал Конституцию США[880]880
  Ibid. P. 5.


[Закрыть].

Когда в 1986 году Бьюкенен получил Нобелевскую премию по экономике, один журналист назвал его «святым покровителем денежных конституций, пределов налогообложения, конституционных поправок о сбалансированности бюджета и тому подобного»[881]881
  Warsh D. The Skeptic’s Reward // Boston Globe. 1986. October 26. P. A1 [web.archive.org/web/20110805063939/http://www.boston.com/globe/search/stories/nobel/1986/1986d.html].


[Закрыть]. Сегодня, поскольку Бьюкенен и Таллок заново отстроили теоретическую аргументацию в пользу конституционализма отцов-основателей США с его идеей ограничения полномочий государства, их можно назвать «святыми покровителями» конституционалистского крыла консервативно-либертарианского «Движения чаепитий».

Возвращаясь к началу главы, мы видим, что теорию общественного выбора можно назвать применением подхода Коуза к вопросу о роли государства. В том, что касается благ с низкими рыночными трансакционными издержками, мы можем полагаться на то, что рыночный механизм обеспечит результаты, близкие к эффективным. В отношении же благ с высокими трансакционными издержками и проблемой выявления спроса приходится взвешивать, что хуже – несовершенство рынка или несовершенство государства. Предоставление благ государством, как правило, связано с проблемой получения информации и проблемой рентоориентированного поведения, которые препятствуют достижению эффективности и могут вдобавок обернуться ограничением свободы. В результате Коуз, Бьюкенен и Таллок вынуждены исходить из классической либеральной презумпции в пользу рыночного подхода. Однако эта презумпция опровержима: в отношении некоторых благ и услуг, говорят они, нам не избежать необходимости серьезно взвешивать на конституционной либо законодательной стадии общие выгоды и издержки как государственного, так и рыночного подхода – при всем неизбежном несовершенстве любых методик такого взвешивания, которые мы способны сконструировать[882]882
  Я благодарю Дэна Клейна за его предложения по поводу того, как завершить эту главу, никоим образом не возлагая на него какой-либо ответственности за содержание текста.


[Закрыть].

Глава 14
Свободная торговля, протекционизм и дефицит торгового баланса

В 1999 году Милтона Фридмана пригласили выступить перед Комиссией США по изучению внешнеторгового дефицита. На слушания он пришел в галстуке с изображениями профилей Адама Смита, что стало причиной такого диалога:

Член Комиссии д’Амато: Доктор Фридман, я хочу занести в протокол, что на вас галстук с изображением Адама Смита.

Г-н Фридман: Да, как вы знаете, Адам Смит был первым, кто сказал, что интерес потребителя – всегда покупать то, что он может купить дешевле всего. И еще, как вы помните, он говорил, что когда бизнесмены собираются за ужином, чаще всего речь идет о заговоре против потребителей.

Член Комиссии д’Амато: Думаю, Адам Смит был бы доволен, что вы сегодня надели этот галстук. А вопрос у меня такой… как, на ваш взгляд, Адам Смит отнесся бы к ВТО [Всемирной торговой организации]?..

Г-н Фридман: По моему мнению, для нас наилучшая политика из возможных – в одностороннем порядке снять наши внешнеторговые ограничения[883]883
  Friedman M. Question and Answer Session with Milton Friedman // U.S. Trade Deficit Review Commission. 1999. November 15. P. 126–127 [govinfo.library.unt.edu/tdrc/hearings/15nov99/p11111599.pdf].


[Закрыть].

Снижение пошлин, рост торговли

Логика введения свободной торговли в одностороннем порядке, то есть независимо от политики других государств, наглядно выражается афоризмом, приписываемым экономисту Джоан Робинсон: «Даже если ваш торговый партнер загромождает камнями собственную гавань, чтобы воспрепятствовать входу торговых судов, вы не станете богаче, если начнете засыпать камнями вход в собственную гавань». В нашем мире, где большинство правительств не следуют этой логике, – очевидно, полагая, что они чем-то поступаются, позволяя отечественным потребителям и бизнесменам приобретать товары и услуги без искусственных препон, и поэтому должны получать что-то взамен, – многосторонние соглашения могут дать им возможность сохранить лицо при совместном снижении пошлин и ликвидации других торговых барьеров[884]884
  Boudreaux D.J. Globalization. Westport, CT: Greenwood, 2008. P. 135.


[Закрыть]. Всемирная торговая организация была создана в 1995 году в качестве общей площадки для выработки и энфорсмента торговых договоров, охватывающих более 150 ее стран-участниц. Она стала преемницей менее формального клуба стран под названием Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ). ГАТТ появилось в 1947 году: тогда в это объединение вошли 23 страны, но с годами их число увеличилось. На Бреттон-Вудской конференции обсуждался вопрос об учреждении «международной торговой организации» в дополнение к Всемирному банку и Международному валютному фонду, но Конгресс США тогда не поддерживал эту идею[885]885
  См.: Barton J.H. et al. Evolution of the Trade Regime: Politics, Law, and Economics of the GATT and the WTO. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2006.


[Закрыть].

В послевоенные годы либерализация торговли привела к значительному сокращению среднего уровня ввозных пошлин – примерно с 40 % в 1947 году до нынешних примерно 5 % в развитых странах. (В менее развитых странах пошлины в среднем выше, но тоже снижаются.) В результате либерализации все бо́льшая доля товаров и услуг на пути к потребителям пересекает государственные границы. Для США объем международной торговли товарами и услугами (среднее арифметическое импорта и экспорта) в 1970 году составлял всего 6 % ВВП, а в 2008 году – уже около 15 %. Для Канады этот показатель вырос с 21 до 35 %, для Австралии – с 13 до 25 %[886]886
  Источник: OECD Factbook 2010. Данные по всем странам ОЭСР существуют лишь начиная с 1995 года.


[Закрыть]. Тенденция ко все большей глобализации, которая, как мы отмечали в главе 1, преобладала до Первой мировой войны, возобновилась.

Свободная торговля и ее критики

Экономисты сравнительно редко спорят по поводу свободы торговли. Исходя из того, что любой добровольный обмен обе стороны считают выгодным для себя (иначе по крайней мере одна из сторон отказалась бы от сделки), а международная торговля представляет собой добровольный обмен (между участниками из разных стран), из этого следует, что международную торговлю обе стороны считают выгодной для себя. Подавляющее большинство ученых-экономистов согласно с тем, что барьеры на пути международной торговли препятствуют процветанию. В ходе одного научного опроса профессионалов-экономистов спросили, согласны ли они со следующим утверждением: «Пошлины и импортные квоты, как правило, снижают общее экономическое благосостояние». 71,3 % респондентов выбрали вариант ответа «в целом согласен», 21,3 % – «согласен с оговорками» и только 6,5 % – «в целом не согласен»[887]887
  Alston R.M., Kearl J.R., Vaughn M.B. Is There a Consensus among Economists in the 1990s? // American Economic Review. 1992. May. Vol. 82. P. 203–209.


[Закрыть].

Современных сторонников протекционизма можно разделить на две категории. Некоторые из них выражают интересы бизнеса или профсоюзов, старающихся не позволить зарубежным соперникам вести конкурентную борьбу за отечественного потребителя, – например, это имеет место в случае, когда генеральный директор Ford Motor Company выступает против снижения пошлин на импорт автомобилей в США или когда президент международного профсоюза United Steelworkers призывает к принятию закона, по которому при проведении государственных закупок преимущество должно отдаваться продукции отечественных производителей. В своей книге «Поп-интернационализм», опубликованной в 1997 году, Пол Кругман заметил, что авторы многих бестселлеров, предлагающих протекционизм в международной торговле в качестве панацеи, не пытаются «оспорить точку зрения экономистов», а «пишут так, будто ее вовсе не существует». В этих текстах читатель не найдет «ничего о теории международной торговли, какой она известна экономистам, начиная с Рикардо». Вместо этого в таких книгах «теоретическую основу, используемую для обсуждения международной торговли, составляют выдумки самих авторов или, чаще всего, заимствования из военной или деловой стратегии»[888]888
  Krugman P. Pop Internationalism. Cambridge, MA: MIT Press, 1997. P. 73. См. также: Idem. Ricardo’s Difficult Idea: Why Intellectuals Don’t Understand Comparative Advantage // The Economics and Politics of International Trade / Ed. by G. Cook. London: Routledge, 1998. P. 22–36.


[Закрыть].

Возьмем один недавний пример. Ведущий ток-шоу Лу Доббс в своей книге «Америка на экспорт» (2004) выразил озабоченность «нашей усиливающейся зависимостью от других стран в том, что касается как сырья, так и готовой продукции», высоко отозвался об импортных квотах и призвал к «мораторию на аутсорсинг». При этом Доббс заявил, что не считает себя «ни фритредером, ни протекционистом», а просто выступает за «государственную политику сбалансированной торговли»[889]889
  Dobbs L. Exporting America: Why Corporate Greed Is Shipping American Jobs Overseas. New York: Warner Books, 2004. P. 139–140, 68–69, 117–118, 108–109, 38, 77.


[Закрыть].

Профессор экономики Дональд Будро из Университета Джорджа Мейсона – сторонник свободной торговли. Он встретился с Доббсом за кулисами телестудии перед записью дискуссии о торговой политике. По рассказу Будро, у них состоялся следующий диалог[890]890
  Boudreaux D.J. Lou Dobbs, Protectionist // Cafe Hayek blog. 2010. August 18 [cafehayek.com/2010/ 08/lou-dobbs-protectionist.html]. Я убрал имеющиеся в оригинале кавычки и даю полные имена вместо инициалов: в остальном рассказ Будро передается в точности. Далее в своем блоге он приводит ряд высказываний в защиту протекционизма из книги Доббса, в том числе и процитированные выше.


[Закрыть]:

Лу Доббс (представляется): Привет. Я Лу Доббс. Рад познакомиться.

Дон Будро (пожимает Доббсу руку): Привет. Дон Будро. Тоже рад знакомству.

Лу Доббс: Что ж, мы здесь должны поспорить о преимуществах свободной торговли. Но кто против свободной торговли?

Дон Будро (слегка ошеломленно): Ну, вообще-то, вы.

Лу Доббс: Почему вы так считаете?

Дон Будро: Я читал вашу книгу.

Лу Доббс (очень громко, чтобы все присутствующие в гримерке его слышали): Вы идиот!

Критика меркантилизма Адамом Смитом

История споров о свободной торговле и протекционизме в экономической науке хорошо представлена в книге Дугласа А. Ирвина «Против течения: история идеи свободной торговли» (1996). «С тех пор как Адам Смит изложил свои знаменитые аргументы в пользу свободы торговли в „Богатстве народов“», – пишет Ирвин, тезис о том, что свободная торговля больше способствует процветанию страны, чем протекционистская политика, «неоднократно выдержал проверку со стороны экономистов»[891]891
  Irwin D.A. Against the Tide: An Intellectual History of Free Trade. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1996. P. 3.


[Закрыть]. Джагдиш Бхагвати, процитировав Смита, весьма точно заметил: «Одна из самых давних и в то же время самых поразительных истин, открытых экономической наукой, – это тот факт, что протекционизм в торговле вредит той стране, которая к нему прибегает»[892]892
  Bhagwati J. Protectionism // The Concise Encyclopedia of Economics. 2001 [www.econlib.org/library/Enc/Protectionism.html]. Бхагвати был научным руководителем Ирвина, когда тот работал над докторской диссертацией.


[Закрыть].

Система доводов Смита в защиту свободной международной торговли была направлена против высказывавшихся в его время аргументов в пользу ограничений, накладываемых на импорт и расчеты. До выхода «Богатства народов» в 1776 году эти идеи и рекомендации – ныне известные под названием доктрины меркантилизма – господствовали в экономической теории в течение двухсот лет. Меркантилисты выступали за политику, направленную на обогащение привилегированных купцов (отсюда название этой доктрины) и усиление власти государства. Юморист Пи Джей О’Рурк, вдобавок между дел занимающийся исследованием истории идей, дал колоритное, но точное описание того, против чего выступал Смит:

Меркантилизм… представлял собой беспорядочное скопище регулирующих торговлю норм, пошлин и налогов, ставшее результатом политики групповых интересов, торговли влиянием и сделок в парламенте в сочетании с общими неверными представлениями о деньгах, потоках капитала и государственных финансах[893]893
  O’Rourke P.J. On the Wealth of Nations. New York: Atlantic Monthly Press, 2007. Более детальный анализ меркантилистских идей см. в работе: Irwin D.A. Op. cit. P. 26–44.


[Закрыть].

Главная ошибка меркантилистов состояла в том, что они приравнивали процветание к накоплению золотых и серебряных монет, что вело к политике запретов на вывоз металлических денег. Чтобы обеспечить «благоприятный» торговый баланс (ситуация, при которой в страну поступает больше монет, чем вывозится; отметим, что употребление слова «благоприятный» неявно подразумевает ошибочное условие, предполагающее, что нам выгоднее отдавать, а не получать более ценные товары), они выступали за поощрение экспорта готовой продукции и введение пошлин и запретов для ограничения импорта любых товаров, кроме сырья, которое отсутствует в стране. В своих «Лекциях по юриспруденции» Смит полностью отверг подобные торговые ограничения как глупые препятствия, мешающие взаимовыгодной торговле:

При малейшем размышлении нелепость такого регулирования станет очевидной. Любая торговля, которая имеет место между двумя странами, должна по необходимости быть выгодна им обеим. Сама цель коммерции состоит в обмене ваших товаров на те, которые вы считаете более подходящими для вас. Когда двое людей обмениваются, этот обмен, несомненно, приносит выгоду обоим. <…> То же самое происходит и между двумя странами. Товары, которые английские купцы хотят ввезти из Франции, для них, несомненно, ценнее, чем то, что они за эти товары отдают[894]894
  Smith A. Lectures on Jurisprudence / Ed. by R.L. Meek, D.D. Raphael, P.G. Stein. Indianapolis: Liberty Fund, 1982. P. 511.


[Закрыть].

Теоретики меркантилизма одновременно были сторонниками колониализма – учреждения заморских территорий и управления ими таким образом, чтобы ограничения и налоги на их торговлю приносили прибыль привилегированным торговцам из метрополии и доходы короне. Одним из важных ограничений такого рода, введенных незадолго до публикации «Богатства народов», стал принятый британским парламентом в 1773 году «Чайный закон», предоставлявший Ост-Индской компании монополию на продажу чая в североамериканские колонии. Согласно Навигационному акту и некоторым другим законам, как отмечал Смит, американским колониям было разрешено экспортировать определенные «перечисленные товары» только в Великобританию, и их импортные и экспортные поставки могли осуществляться только на британских судах[895]895
  Smith A. An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations / 5th ed. London: Methuen, 1904. P. 577 [Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: Эксмо, 2007. С. 551].


[Закрыть]. Целью всего этого было обогащение английских купцов (путем принуждения американцев к пользованию их посредничеством) и судовладельцев (путем блокирования конкуренции со стороны более эффективных, в основном голландских, перевозчиков).

Смит утверждал, что вся колониальная система с сопутствующими административными и военными расходами ложится ненужным бременем на среднего британского подданного. И это инвестиции с отрицательной отдачей: «Великобритания ничего, кроме убытка, не получает от своего господства над колониями»[896]896
  Ibid. P. 616 [Там же. С. 585].


[Закрыть]. Если бы Великобритания отказалась от бремени, связанного с управлением своими торговыми партнерами и их защитой, она могла бы получать выгоду от заморской торговли. Колониальная система выгодна лишь немногим купцам, пользующимся привилегиями, и то лишь потому, что они в состоянии переложить административные и военные расходы, а также издержки в виде упущенной выгоды от расширения торговли на плечи своих соотечественников:

Основание обширных владений с единственной целью создать народ, состоящий из потребителей, может с первого взгляда показаться проектом, подобающим нации лавочников. Однако он совсем не пригоден для нации лавочников, а чрезвычайно пригоден для нации, правительство которой находится под влиянием торгашей. Такие, и только такие, государственные деятели способны воображать, что найдут какую-либо выгоду в расточении крови и денег своих сограждан для создания и сохранения подобных владений. Скажите лавочнику: «Купи мне хорошее поместье, и я всегда буду покупать в твоей лавке свое платье, хотя бы даже мне пришлось платить несколько дороже, чем при покупке в других лавках», – вы не встретите с его стороны особенной готовности принять ваше предложение. Но если другое лицо купит вам такое поместье, то торговец будет очень благодарен вашему благодетелю, если тот обяжет вас покупать нужное вам платье в его лавке.

Такова была ситуация с американскими колониями: «лавочники и другие торговцы» Англии, которые несли лишь ничтожную часть бремени расходов на колонизацию, «обратились к парламенту с петицией, чтобы земледельцы Америки на будущее время были принуждены к торговле исключительно с ними»[897]897
  Ibid. P. 613–614 [Там же. С. 583–584].


[Закрыть].