Текст книги "Борьба экономических идей: Великие споры и эксперименты последнего столетия"

Метод «затраты – выпуск»

Василий Леонтьев (1906–1999) изучал экономику в Ленинградском университете. Затем он уехал из России и получил докторскую степень в Берлинском университете, где его наставниками были два очень разных экономиста – Вернер Зомбарт, сменивший Густава Шмоллера в качестве лидера немецкой исторической школы, и Владислав Борткевич – статистик, занимавшийся также экономической теорией. На протяжении сорока четырех лет Леонтьев преподавал в Гарварде, а закончил свою научную деятельность в Нью-Йоркском университете. Его наиболее известные труды – «Структура американской промышленности» (1941) и «Метод „затраты – выпуск“ в экономической теории» (1966). В 1973 году он получил Нобелевскую премию по экономике.

Леонтьев неоднократно говорил, что источником вдохновения и прототипом для его метода «затраты – выпуск» стала «Экономическая таблица» Кенэ – досмитовское исследование экономиста-физиократа, о котором мы упоминали в главе 8. В методе Леонтьева математический аппарат матричной алгебры использовался для количественного анализа межотраслевых потоков. Таблицы затрат и выпуска, поясняет Бронфенбреннер, «весьма детально характеризуют взаимозависимость между отраслями как источниками материальных ресурсов (затрат) и производителями продукции (выпуска)»[680]680
  Bronfenbrenner M. Op. cit. Примечания к главе 10


[Закрыть]. С помощью такого анализа можно, к примеру, дать ответ на такой вопрос: насколько больше понадобится стали, электроэнергии и так далее, чтобы увеличить производство автомобилей на 5 %, с учетом таких взаимосвязей, как использование электричества в металлургии?

Хотя метод «затраты – выпуск» обеспечивает проверку сбалансированности централизованного распределения ресурсов и поэтому начиная с 1950 года используется центральными плановыми органами по всему миру, он не позволяет определить способ наиболее эффективной аллокации. Он предполагает, что пропорции затрат – например, расход стали на производство одного автомобиля – фиксированы и равны исторически сложившимся значениям даже при изменении относительных цен на используемые материалы. В эффективной же автомобильной промышленности в случае повышения цены на сталь по сравнению с ее заменителями количество стали, используемой для производства одного автомобиля, уменьшается.

Империя разрешений

Британская империя ушла из Индии, но второй пятилетний план Неру положил начало новому режиму – «империи разрешений» (Permit Raj). В условиях планирования объемов выпуска фирмам нужны были специальные разрешения на импорт оборудования, производство новых видов продукции, расширение существующего предприятия или открытие нового. По словам Джайрама Рамеша, это была «многошаговая система лицензирования», в рамках которой «группа мудрецов в правительстве решала, что следует выплавить столько-то миллионов тонн стали, а затем на эти[681]681
  В литературе используется также термин License Raj, «империя лицензий».


[Закрыть] Х миллионов тонн распределялись лицензии»[682]682
  Ramesh J. Commanding Heights.


[Закрыть]. Получившее лицензию металлургическое предприятие могло законным образом произвести ровно столько тонн стали за год, сколько установлено в лицензии, и ни в коем случае не больше. Аналогичные меры контроля были введены и для других основных отраслей промышленности.

Дочь Неру Индира Ганди, занимавшая пост премьер-министра в 1966–1977 и в 1980–1984 годах, еще больше усложнила и ужесточила систему. В 1969 году она национализировала четырнадцать крупнейших банков. Теперь государственные банки выдавали кредиты предприятиям отраслей, определенных в плане в качестве приоритетных, – а также людям из окружения премьер-министра и влиятельным политикам. Рыночная дисциплина не распространялась на этих государственных кредиторов и их заемщиков, если последние не могли выплатить долг из-за неудачного инвестирования полученных средств или изначально не собирались его возвращать. Экономические решения все больше политизировались и бюрократизировались. В результате в Индии, как выразился экономист Мегхнад Десаи, воцарился «ущербный и недоразвитый государственный капитализм», прикрытый видимостью планирования. На практике «в Индии не было плановой экономики; это была экономика, под которую писался план»[683]683
  Desai M. Development and Nationhood: Essays in the Political Economy of South Asia. New Delhi: Oxford University Press, 2005. P. 134.


[Закрыть].

Лицензионные ограничения приносили монопольную прибыль защищенным фирмам, которым посчастливилось заполучить лицензию. Неудивительно, что процесс подачи заявок и предоставления лицензий быстро породил взяточничество и коррупцию. Гурчаран Дас детально описал процесс лицензирования, похожий на блуждание в лабиринте, и его результаты:

То, как бюрократия взялась за администрирование системы лицензирования, создало настоящий кошмар для предпринимателей.

Целая армия плохо обученных третьесортных инженеров с низкими зарплатами… не имея ни достаточной и правильно организованной информации, ни четких критериев, отбирали тысячи заявок исходя из ситуативных соображений. Функционеры низового уровня месяцами и без всякого толка рассматривали заявку во всех деталях, после чего отправляли ее в министерство для одобрения. Министерство тоже тратило несколько месяцев на проверку тех же самых данных, после чего отсылало заявку в межведомственный лицензионный комитет, состоящий из высокопоставленных бюрократов, так же плохо разбирающихся в предпринимательских реалиях и из-за отсутствия продуманной системы приоритетов тоже руководствующихся ситуативными критериями. <…> Получив санкцию министра, инвестор должен был заручиться разрешением комитета по лицензированию товаров производственного назначения на импорт оборудования. Если речь шла о взаимодействии с иностранными фирмами, то нужно было также согласие межведомственного комитета по международным соглашениям. При необходимости получения финансирования от какого-либо государственного финансового института весь этот процесс проверки повторялся заново. Результатом становились гигантские задержки, порой затягивавшиеся на годы, и невероятные возможности для коррупции.

<…> Крупные компании создавали в Дели параллельные бюрократические структуры, следившие за рассмотрением заявок, организовывавшие дачу взяток и добивавшиеся лицензий.

<…> Последствия существования этой системы были трагическими – она душила конкуренцию, предприимчивость и экономический рост, не достигая при этом ни одной из поставленных социальных целей. Она взращивала монополии и поощряла создание производств экономически неоправданных масштабов с использованием второсортных технологий… Таким образом, лицензирование обернулось совершеннейшей катастрофой. Оно вело к росту издержек, потере времени, произволу и коррупции, но ничего не давало взамен[684]684
  Das G. Op. cit. P. 103–104. Описанная бюрократическая система напоминает то, что показано в фильме Терри Гиллиама «Бразилия» («Brazil», 1985).


[Закрыть].

С этим выводом согласен и Васудеван: в Индии «существование дирижистского режима с 1956 до середины 1991 года… породило неэффективность аллокации ресурсов, коррупцию и кумовство»[685]685
  Vasudevan A. Op. cit.


[Закрыть].

Самым вопиющим примером неэффективности, коррупции и кумовства стало предоставление правительством Индиры Ганди в 1971 году эксклюзивной лицензии – вместе с бесплатной землей, освобождением от налогов и финансированием исследований и разработок – сыну премьер-министра Санджаю. Лицензия и субсидии предназначались для производства отечественного дешевого автомобиля. У Санджая не было никакого опыта работы в автомобилестроении, и в 1977 году его фирма Maruti Corporation обанкротилась, так и не изготовив ни одного серийного автомобиля. Только после смерти Санджая в 1980 году дела компании пошли на лад, и она достигла успеха в рамках совместного предприятия с японским автопроизводителем Suzuki.

Вполне предсказуемым результатом контроля над объемом производства и ценами стал расцвет контрабанды и черного рынка. Рамеш рассказывает:

Существовал даже черный рынок цемента. На черном рынке продавались все мыслимые товары – как производственные, так и потребительские. У нас возникла экономика дефицита. Это означало, что кое-кто извлекал ренту из экономики страны. Монополисты обогащались… а потребители страдали[686]686
  Ramesh J. Commanding Heights.


[Закрыть].

Черный рынок и контрабанда настолько прочно вошли в жизнь страны, что типичным сюжетом болливудских фильмов в 70-е годы стал конфликт между неподкупным молодым героем (часто его играл суперзвезда Амитабх Баччан) и коррупционерами-контрабандистами, причем кульминационным эпизодом становилась драка на огромном складе контрабандистов, забитом нелицензионными товарами.

Бывший министр финансов Паланиаппан Чидамбарам, участвовавший в реформировании системы в 90-х годах, кратко охарактеризовал проблемы «империи разрешений» следующим образом:

Предпринимательство задыхалось, коррупция цвела пышным цветом, эффективность наказывалась, рост тормозился. Из-за этого протекционистского рынка индийский народ получал низкокачественные товары и услуги по очень высоким ценам. Процветали лишь рентополучатели[687]687
  Chidambaram P. Commanding Heights, interview. 2001. February 6 [www.pbs.org/wgbh/commandingheights/shared/mini textlo/int_pchidambaram.html].


[Закрыть].

Говоря об удушении предпринимательства, Шаши Тарур заметил, что Неру,

конечно, не давал индийским предпринимателям шансов на рост и развитие. Даже те из них, кто сумел еще при англичанах занять довольно важное положение в экономике, – такие, как Тата, Кирлоскар и другие – в период правления Неру находились под сильным давлением. Тата создал успешную авиакомпанию, пользовавшуюся хорошей репутацией… но Неру ее национализировал. Кирлоскар хотел производить автомобили… но Неру контролировал количество выдаваемых лицензий. Да, он предоставил лицензию другому индийскому капиталисту, Бирле, но о широкой конкуренции даже речи не шло[688]688
  Tharoor S. The Talented Mr. Tharoor: Interview by M. Kamma.


[Закрыть].

Медленный рост

В 1960 году реальный душевой доход (ВВП) в Индии равнялся 891 доллару, что составляло чуть больше трех пятых от соответствующего показателя в Южной Корее (1458 долларов). Однако после трех десятилетий слабого роста в условиях «империи разрешений» душевой доход в Индии увеличился всего в два с небольшим раза, в то время как в Южной Корее с ее быстро растущей экспортно-ориентированной экономикой он вырос в 6,5 раз по сравнению со стартовым уровнем. В результате в 1990 году реальный душевой доход в Индии (1898 долларов) не составлял даже одной пятой от соответствующего показателя в Южной Корее (9593 доллара)[689]689
  Все величины приведены в долларах США 2000 года с использованием цепного взвешенного дефлятора ВВП с поправкой на паритет покупательной способности. См.: Heston A., Summers R., Aten B. Penn World Table Version 6.2 / Center for International Comparisons of Production, Income and Prices at the University of Pennsylvania. 2006. September (Series rgdpch, Real GDP per capita; Constant Prices: Chain series).


[Закрыть]. Чидамбарам поясняет:

В Индии с подозрением относились к капиталистам, не доверяя такому мотиву, как стремление к прибыли, и всячески старались его зажать, блокировать. Индийские власти считали, что весь рост будет обеспечен государственным планированием… В Корее к концу 80-х уже вовсю разворачивалось «экономическое чудо», а индийская экономика была застойной, медленно продвигающейся вперед… Индийским плановикам и в голову не приходило, что у них под носом находится громадный рынок[690]690
  Chidambaram P. Commanding Heights.


[Закрыть].

Манмохан Сингх – экономист, ставший в 2004 году премьер-министром Индии, – в интервью в 2001 году дал аналогичное объяснение слабому росту в стране до 1991 года:

Если экономика жестко контролируется и отрезана от остального мира бесконечным числом протекционистских барьеров, то ни у кого нет стимулов к повышению производительности и реализации новых идей. Поэтому лицензирование, действовавшее в «империи разрешений», стало громадным препятствием на пути к обеспечению устойчивого роста[691]691
  Singh M. Commanding Heights.


[Закрыть].

О масштабах протекционизма свидетельствует тот факт, что у Индии отношение импорта к ВВП было самым низким среди стран Азии.

Б.Р. Шеной

Экономист Белликот Рагунат Шеной (1905–1978), автор «Особого мнения» о втором пятилетнем плане, учился в Лондонской школе экономики, где в 1931 году прослушал курс лекций Ф.А. Хайека, позднее опубликованный в виде книги «Цены и производство». Шеной преподавал в университетах Цейлона (ныне Шри-Ланка) и Индии, а затем возглавил отдел денежных исследований в Резервном банке Индии. Позднее он работал представителем страны во Всемирном банке и Международном валютном фонде. В 1954 году Шеной вернулся к преподаванию, став профессором экономики и директором Школы общественных наук в Университете Гуджарата[692]692
  В одном из интервью дочь Шеноя рассказывала: «Он мог стать главой Резервного банка Индии, но работа там стала для него невыносимой. Поэтому он вернулся к преподаванию, хотя его зарплата при этом сократилась вдвое». См.: Shenoy S. The Global Perspective: Interview with Sudha Shenoy // Austrian Economics Newsletter. 2003. Winter. Vol. 23. P. 2.


[Закрыть]. Шеной опубликовал десятки научных статей – он стал, вероятно, первым индийским экономистом, чью работу напечатал один из ведущих экономических журналов Запада, – и газетных колонок об экономической политике. Свою критику в адрес индийской системы планирования и «империи разрешений» он обстоятельно изложил в книгах «Проблемы экономического развития Индии» (1958) и «Планирование в Индии и экономическое развитие» (1963). Позднее Питер Бауэр отмечал: «Шеной не имел влияния на экономическую политику Индии. <…> Однако, на мой взгляд, он оказал значительное воздействие на поведение и образ мысли индийских экономистов младшего поколения»[693]693
  Bauer P. B.R. Shenoy: Stature and Impact. P. 8. Анализ диссидентства Шеноя в текущий момент времени и долгосрочного влияния его идей см. в работе: V.K.R.V. Rao and B.R. Shenoy: Economic Ideas in Contrast / Ed. by K. Prasad. Delhi: Deep and Deep, 2001.


[Закрыть]. Среди этих молодых экономистов была его дочь Судха Шеной, которая в 70-е годы одной из первых выступила за либерализацию экономической политики Индии[694]694
  Shenoy S. India: Progress or Poverty? London: Institute of Economic Affairs, 1971.


[Закрыть].

Выступая против плана Махаланобиса (и в противоположность тому, что говорил Гэлбрейт в своих лекциях), Шеной в кратком «Особом мнении» отверг форсированную индустриализацию, в ходе которой государство требует от людей больше жертвовать текущим потреблением, чем они предпочли бы добровольно, ради создания промышленности, которая обеспечит будущее потребление. Он возражал против национализации частных компаний: «Эффективное управление деловыми и промышленными корпорациями… лучше всего оставить в руках частных предпринимателей». Шеной также критиковал контроль над ценами и принудительную аллокацию ресурсов: «Свобода в экономике и в системе цен, регулирующей использование и распределение нужных для производства ресурсов, дает огромные преимущества»[695]695
  Shenoy B.R. A Note of Dissent / Papers Relating to the Formulation of the Second Five-Year Plan. Delhi: Government of India Planning Commission, 1955.


[Закрыть]. В своих книгах Шеной развивал эти аргументы.

Особое мнение Милтона Фридмана

Милтон Фридман также не разделял общего консенсуса по поводу планирования в Индии. Он побывал в этой стране в 1955 году под эгидой Администрации международного сотрудничества США и подготовил меморандум (датированный ноябрем 1955-го) о втором пятилетнем плане[696]696
  Friedman M. Memorandum to the Government of India 1955 [web.archive.org/web/20120111073147/www.ccsindia.org/friedman.asp]. Все цитаты в данном разделе главы взяты из этого документа.


[Закрыть]. По имеющимся сведениям, администрация Эйзенхауэра хотела создать противовес многочисленным рекомендациям западных экономистов в поддержку планирования. В меморандуме Фридмана на основании элементарной экономической теории дается прогноз, согласно которому «империя разрешений» приведет к неэффективности и медленному росту.

Фридман подверг критике акцент Махаланобиса на отношении инвестиций к национальному доходу, отмечая, что решения о конкретных типах инвестиций – например, о соотношении инвестиций в человеческий капитал и в оборудование – более важны, чем решения об их общей величине. Инвестиционная политика Индии, представлявшая собой компромисс между амбициями Неру по поводу создания тяжелой промышленности и пристрастием Ганди к деревенским кустарным промыслам, означала бессмысленную растрату ресурсов на обоих направлениях. Фридман пояснял: «Эта политика создает угрозу, с одной стороны, неэффективного использования капитала, поскольку на одном полюсе он сочетается со слишком малым количеством труда, и, с другой стороны, неэффективного использования труда, поскольку на другом полюсе он сочетается со слишком малым количеством капитала».

Рынок, полагал он, скорее всего, поддержал бы инвестиции в легкую промышленность, что подготовило бы почву для последующего развития тяжелой индустрии.

Фридман приводил аргументы (напоминающие доводы Мизеса—Хайека против централизованного планирования) в пользу того, чтобы предоставить рыночному критерию прибыли-убытка определять направления инвестирования:

Заранее невозможно предугадать, какие направления инвестиций окажутся наиболее производительными, – это наглядно демонстрирует факт банкротства очень многих частных предприятий. Отсюда насущная необходимость в гибкой системе, способной легко меняться.

Пытаться направлять инвестиции централизованно с помощью государственных ограничений – значит попусту тратить время бизнесменов, которые все равно найдут способ обойти эти ограничения, а также время государственных служащих, бесконечно пытающихся закрыть лазейки, найденные бизнесменами. Протекционистские тарифы и другие формы фаворитизма в «империи разрешений» порождают неэффективность:

Предоставление [конкретным фирмам] специальных привилегий в форме особенно выгодных займов, гарантированных рынков сбыта, отказа в выдаче лицензий конкурентам, фиксации цен и даже допущения ценового сговора или раздела рынка частными предприятиями просто-напросто поощряет неэффективность и ведет к растрате редких ресурсов. Если государство предоставляет привилегии частной отрасли, то оно неизбежно должно контролировать использование этих привилегий, но это не компенсирует ущерба от фаворитизма, а лишь создает новые источники жесткости и неэффективности.

Фридман также утверждал, что Индия слишком полагается на государственный сектор, то есть применяет стратегию, которая уже обернулась неудачей в тех европейских странах, которые пытались ее применять в послевоенный период. Поскольку у индийского правительства хватает других забот помимо выполнения задач, свойственных частному сектору, «представляется наиболее разумным, чтобы оно избегало заниматься делами, которые можно оставить другим».

Либерализация

Критика индийского планирования Шеноем, Фридманом и Бауэром, естественно, не нашла отклика у старшего поколения индийских экономистов, бывших по большей части социалистами, и у молодых экономистов, прошедших за рубежом обучение методам планирования развития. Однако по прошествии некоторого времени молодые экономисты уже не могли игнорировать тот факт, что результаты планирования подтверждают те выводы, к которым приводит анализ Шеноя, Фридмана и Бауэра. Одним из первых среди младшего поколения, кто пересмотрел отношение к индийской политике планирования, был Джагдиш Бхагвати. Хотя он относился с некоторым пренебрежением к стилю аргументации трех упомянутых критиков, факты вынудили Бхагвати согласиться с их основными выводами касательно экономической политики.

Бхагвати стремился разработать детализированную аргументацию в пользу свободной торговли, отмены лицензионных ограничений и проведения других рыночных реформ, лишенную всего того, что он считал наследием идеологии laissez-faire. В 1969 году, рецензируя для научного журнала сборник статей Шеноя, он негативно отозвался об «идеологии в фридмановском [sic] духе, вдохновляющей и омрачающей многие его выводы, касающиеся экономической политики в Индии» и заявил, что «общий взгляд» Шеноя на индийскую экономическую политику «содержит серьезные дефекты из-за его антипатии к планированию как таковому». Тем не менее он поставил Шеною в заслугу «интеллектуальную честность» и тот факт, что он указал на проявления неэффективности плановой системы, не замеченные другими[697]697
  Bhagwati J.N. Untitled review // Economic Journal. 1969. September. Vol. 79. P. 635–636.


[Закрыть]. Кроме того, в книге об экономической политике Индии, изданной в 1970 году, Бхагвати и его жена Падма Десаи упомянули Шеноя как представителя ранних критиков второго пятилетнего плана, которые «во многом оказались правы, хотя их аргументы и не были сформулированы убедительно»[698]698
  Bhagwati J., Desai P. Socialism and Indian Economic Policy. P. 117.


[Закрыть]. Впрочем, в книге Бхагвати и Т.Н. Шринивасана, опубликованной в 1975 году, где авторы выступали за бо́льшую свободу внешней торговли и за либерализацию внутреннего рынка Индии, никаких упоминаний о Шеное, Фридмане или Бауэре уже не было[699]699
  Bhagwati J., Srinivasan T.N. Foreign Trade Regimes and Economic Development: India. New York: Columbia University Press, 1975.


[Закрыть].

То ли вопреки, то ли благодаря этим различиям в подходах с ранними критиками планирования две эти книги, написанные Бхагвати в соавторстве, по мнению экономиста Дипака Лала, сыграли большую роль в том, чтобы убедить индийских экономистов пересмотреть свою давнюю приверженность государственному управлению экономикой. В них «содержался детальный эмпирический анализ… показывающий крайнюю неэффективность и коррупцию, порожденные дирижистской плановой системой. Это стало началом конца „планового синдрома“, владевшего умами индийских экономистов на протяжении почти ста лет»[700]700
  Lal D. India, Economics // The New Palgrave Dictionary of Economics / Ed. by S.N. Durlauf, L.E. Blume / 2nd ed. London: Macmillan Palgrave, 2008.


[Закрыть].

Первые шаги к либерализации индийской экономики были предприняты во второй половине 80-х годов при Радживе Ганди, сыне Индиры, ставшем главой правительства после ее убийства в 1984 году. К концу деятельности его администрации количество охваченных лицензированием отраслей было сокращено, а некоторые меры контроля над ценами были отменены. Позднее, в начале 1991 года, уже в качестве лидера оппозиции Раджив Ганди заговорил о всеобъемлющем демонтаже «империи разрешений». В этом он следовал советам экономиста Суброто Роя, вдохновлявшегося идеями Адама Смита и Ф.А. Хайека[701]701
  Roy S. Pricing, Planning and Politics: A Study of Economic Distortions in India. London: Institute of Economic Affairs, 1984.


[Закрыть]. Но в том же 1991 году, в разгар избирательной кампании, в результате которой он надеялся вернуться к власти, Раджив был убит.

Наследием Раджива Ганди стал манифест ИНК с призывом к реформам, направленным на либерализацию. Реформы стали политически возможны с победой партии на выборах, а вскоре после этого, в связи с валютным кризисом, разразившимся в том же году, они были признаны необходимыми. Новый премьер-министр Нарасимха Рао, пользовавшийся консультациями министра финансов Манмохана Сингха (экономиста, который возглавит правительство в 2004 году) и государственного министра Министерства торговли П. Чидамбарама, начал реализовывать идеи манифеста. Естественно, кто-то окрестил новую политическую линию «манмоханомикой». Правительство Рао упразднило большинство обязательных лицензионных требований. Оно расширило доступ Индии к импортным товарам и иностранным инвестициям. Рамеш отмечает, что «только после кризиса девяностых мы осуществили смену парадигмы с замкнутой экономики, ориентированной внутрь, на экономику, ориентированную вовне»[702]702
  Ramesh J. Commanding Heights.


[Закрыть].

Либерализация продолжалась на протяжении всех 90-х годов XX столетия и в начале нового века. Она привела к ускорению роста. В 50–80-е годы рост реального ВВП Индии составлял в среднем 3,5 % в год – это явление получило печальное название «индуистских темпов роста» (Hindu rate of growth). (Автором этого выражения был экономист Радж Кришна. Оно представляет собой игру слов: первое слово secular в английском термине secular rate of growth, означавшем «долгосрочные (вековые) темпы роста», имеет также значение «светский, секулярный».) Эти темпы были намного ниже показателей других азиатских стран и соответствовали повышению реального душевого дохода всего лишь на 1,2 % в год. Начиная с 1990 года, реальный среднегодовой рост ВВП постоянно превышал 6 %. Что же касается реального душевого дохода, то он теперь стал расти минимум на 4 % в год, что в три с лишним раза превосходит прежний показатель.

Два наиболее известных примера успехов индийской экономики после либерализации – это сектор информационных технологий и болливудская киноиндустрия. Мегхнад Десаи указывает, что ни одна из этих сфер не пользовалась приоритетным вниманием государственных плановых органов. IT-индустрия – «это чудо, сотворенное исключительно собственными руками», а Болливуд «совершенно игнорируется государством, но успешен в мировом масштабе». Из этого Десаи делает вывод, что рынок способен сам по себе направлять инвестиции:

Теперь я думаю, что Индия усвоила, что для управления экономикой государство не нужно. Нужно, чтобы государство не вмешивалось в экономику – она сама может собой управлять[703]703
  Desai M. Commanding Heights, interview. 2000. December 7 [www.pbs.org/wgbh/commandingheights/shared/mini textlo/int_meghnaddesai.html].


[Закрыть].