Текст книги "18 лекций о Дуньхуане"

Установление подлинности дуньхуанских рукописей

То, что мы называем подделками дуньхуанских рукописей, было создано в наше время с использованием самых разных методов и с разной степенью подобия. Начиная с 1985 года, мне довелось осмотреть множество государственных и частных коллекций, хранящихся в Великобритании, Франции, России, Японии, США, Германии, Гонконге, Тайване и на материковом Китае, и во время этих визитов я среди прочего уделял внимание и проблеме подделок. Мне хотелось бы теперь обратиться к ней, опираясь на собственный опыт, и проиллюстрировать ее примерами из коллекции Ли Шэнду, которую мне удалось изучить особенно тщательно.

Существует множество вещей, которые следует учитывать при установлении подлинности рукописи, ниже хочу представить важнейшие из них.

Необходимость четкого понимания истории позднецинского и республиканского периодов и биографий деятелей этого времени

Соглашаясь с теорией, что среди рукописей, приобретенных экспедицией Отани, третьей экспедицией Стейна и Ольденбургом после того, как маньчжурское правительство вывезло оставленные Стейном и Пеллио рукописи в Пекин, были подделки, мы принимаем и то, что уже в 1910 году некоторые антиквары, будучи знакомы с внешним видом дуньхуанских рукописей, могли наладить изготовление их копий и доставить их в Дуньхуан еще до экспедиций Отани, Стейна и Ольденбурга, что, конечно, фантазия. Во-первых, если предположить, что рукописи подделывали местные жители, то какой им был в этом смысл, если добыть настоящие в Дуньхуане не представляло никакого труда? Во-вторых, согласно путевым заметкам Стейна, культурный уровень жителей Дуньхуана тогда оставался еще крайне низким – трудно представить, чтобы они смогли подделать те прекрасные рукописи, которые были привезены им из третьей экспедиции, и вообще обладали достаточным уровнем образования, чтобы создать проповедь Фачэна в формате книги-тетради. В-третьих, если предположить, что подделки создавались в Ланьчжоу или Пекине, а продавались исключительно в Дуньхуане, то целесообразность и возможность этого крайне сомнительны. Если мы обратимся к описаниям условий путешествий по Хэси позднецинского и раннереспубликанского периодов, например, к рассказу Стейна о его путешествии в Дуньхуан в «Руинах китайской пустыни», или рассказу Лэнгдона Ворнера о его путешествии в Дуньхуан в 1924 году в «Старой длинной дороге в Китае» или рассказу Чан Шухуна о его путешествии в 1940-е в «Лязге закованных в броню коней», мы увидим все тяготы такого путешествия и меры предосторожности, которые необходимо было предпринять, чтобы избежать разбойного нападения.

С другой стороны, даже если бы не имеющие необходимой археологической подготовки и никогда не видевшие дуньхуанских рукописей Татибана Дзуитё и Ёсикава Коитиро, члены экспедиции Отани, и не смогли бы распознать подделки, то вызывает большое сомнение, что обманулся бы сам Стейн. Еще во время первой экспедиции в Центральной Азии ему удалось разоблачить подделки из Хотана, а в ходе второй экспедиции он получил десятки тысяч подлинных дуньхуанских рукописей, поэтому он не только знал о возможном существовании таких подделок, но и знал, как выглядят подлинные рукописи, что могло помочь ему выявить фальсификацию. Так что весьма маловероятно, что он был обманут и доставил в Лондон фальшивые артефакты.

Естественно, что журналист газеты “The Times” мало знал о Ли Шэнду и его жизни, поэтому мог опираться только на статью Фудзиэды Акиры и биографические словари. В действительности же Ли Шэнду был неординарным человеком. Согласно информации, которую мне удалось собрать, Ли Шэнду (1858–1937; также известен под именем Цзяовэй и псевдонимом – Мучжай) происходил из уезда Дэхуа провинции Цзянси. В 1889 году он был занял второе место среди выдержавших дворцовый экзамен на соискание степени цзиньши, высшей ученой степени в системе государственных экзаменов Китая того времени, и стал обладателем первой (второй после высшей) степени по результатам экзамена (цзиньши цзиди), после чего был назначен редактором второго разряда (бяньсю) академии Ханьлинь, затем помощником редактора (сесю) в Комитете по составлению официальной истории (Гошигуань). Кроме того, он служил государственным цензором (цзяньча юйши) в Цзяннани и управляющим Императорского университета. В 1898 году он временно исполнял обязанности императорского посла (циньчай дачэнь) в Японии, а после возвращения на родину был придворным чтецом (шиду сюэши) при Государственной канцелярии (Нэйгэ), помощником правителя округа Шуньтянь (территория вокруг Пекина) и министром Ведомства императорских обрядов (Тайчансы), где он контролировал конституционное управление. В 1905–1906 году он был назначен императорским послом в Бельгии, тогда же получил почетные докторские степени университетов Кембриджа и Оксфорда и вернулся на родину в 1909 году. В феврале 1911 года он был назначен комиссаром по судебным делам (тифаши) провинции Шаньси, в ноябре – комиссаром по гражданским и финансовым делам (бучжэнши) в той же провинции, а декабре – ее же губернатором (сюньфуши). После этого Юань Шикай пригласил его на службу в качестве политического советника (чжэнчжи гувэнь) администрации президента (Цзунтунфу), а впоследствии он поочередно занимал должности члена Конституционного совета (Юэфахуэйи), члена Государственного совета (Цаньчжэнюань), главы Министерства сельского хозяйства (Нуншанбу) и одновременно с этим главы Всекитайского ирригационного отдела (Цюаньго шуйлицзюй), председателя Национального собрания (Цаньиюань), пока в 1920 году не завершил свою политическую карьеру и не удалился от общественной жизни. Семья Ли собирала книги на протяжении многих поколений и владела множеством редких экземпляров. Находясь в Японии, Ли Шэнду с помощью японского библиографа Симады Кана приобрел большое количество старых японских и корейских книг. Им были составлены каталоги книг собственной коллекции – «Каталог коллекции Мусисюань», «Каталог сунских ксилографов коллекции Мусисюань», «Каталог старых книг из коллекции Мусисюань», «Каталог походного собрания книг Ли Шэнду из Дэхуа», а также «Каталог колофонов книг коллекции Мусисюань и библиография» [10][146]146
  О жизни Ли Шэнду см.: Чжан Юйфань. Ли Щэнду и его коллекция; Каталог старых книг из коллекции Мусисюань. Также см.: Чжэн Вэйчжан, Ли Ваньцзянь. Ли Шэнду и коллекция Мусисюань.


[Закрыть].

Каждый, кто достаточно хорошо знаком с событиями конца эпохи Цин и начала республиканского периода, знает, что в 1910 году, вскоре после того, как дуньхуанские рукописи были перевезены из Ганьсу в Пекин, Ли Шэнду благодаря родственным связям с Хэ Чанвэем (также известным под именем Хэ Чжэньи), сыном ответственного за транспортировку рукописей губернатора Ганьсу Хэ Яньшэна, в сговоре с Лю Тиншэнем и другими удалось завладеть некоторым количеством дуньхуанских рукописей. Поскольку Ли Шэнду был известным знатоком древностей, он отобрал себе небуддийские рукописи – классические китайские произведения, несторианские писания и официальные документы – по количеству и качеству, это была лучшая из существовавших в то время частных коллекций. Он составил ее каталог – «Каталог дуньхуанских рукописей, хранящихся в коллекции Ли

Мучжая», 432 пункта которого наглядно демонстрируют его опыт и знания в отборе рукописей[147]147
  Рукописная версия этого каталога хранится в отделе старой книги библиотеки Пекинского Университета; как «Разрозненная коллекция № 4» она вошла в «Общий указатель к каталогам утерянного наследия Дуньхуана» [ «Дуньхуан ишу цзунму суоинь»] после того, как Ван Чжунминь попросил кого-то скопировать ее. Однако работа копировальщика отличается небрежностью, содержит много ошибок и упущений.


[Закрыть]. Таким образом, мы вынуждены признать не только тот факт, что в коллекции Ли Шэнду содержались подлинные дуньхуанские рукописи, но и то, что ему удалось отобрать в нее лучшее из возможного.

Те, кто называет Ли Шэнду фальсификатором, избегают упоминать о том, что его собственная коллекция состояла из подлинных рукописей, доставленных из Ганьсу. Вместо этого они относят к предполагаемым подделкам рукописи с оттисками печатей Ли Шэнду. Очевидно, они не вполне понимают, как именно он собирал книги и как ставилась печать. В конце его жизни в результате судебной тяжбы его дети были вынуждены распродать рукописи из семейной коллекции. В номере газеты «Еженедельных столичных событий» за 15–21 декабря 1935 года была опубликована заметка «Ли Шэнду из Дэхуа продает свой каталог дуньхуанских рукописей». Речь шла о «Каталоге дуньхуанских рукописей, хранящихся в коллекции Ли Мучжая», где описаны в общей сложности 432 документа, в том числе лучшие рукописи коллекции. В заметке утверждалось, что эта группа рукописей была продана в Японию за 80 000 иен. В Мемориальном зале Ханэды Тору в Киотском университете хранятся фотографии ряда рукописей, сделанные Ханэдой Тору (рис. 2). Мне довелось видеть оттиски печатей Ли Шэнду на этих фотографиях и ранее принадлежавших ему книгах эпох Сун и Юань из Отдела редких книг библиотеки Пекинского университета и проверить их соответствие указанному каталогу. В результате я пришел к выводу, что именно эта группа рукописей легла в основу каталога. Все это означает, что после продажи рукописей в Японию, Ханэда Тору также мог изучить их [4; 14][148]148
  Отчет о подробном изучении отснятых Ханэдой Тору фотографий рукописей см.: Читянь Вэнь [Икэда Он]. Краткое описание дуньхуанских социально-экономических документов позднего периода военного губернаторства Гуйицзюнь из коллекции Ли Шэнду.


[Закрыть], хотя этот материал хранился в частной японской коллекции и до сих пор не был опубликован [8].

Рис. 1. Газета «The Times» от 23 июня 1997 года

Поскольку в коллекции Ли Шэнду были собраны редкие и ценные книги, после его смерти в 1937 году – она была продана библиотеке Пекинского университета. К сожалению, приобретя его коллекцию, библиотека не выкупила его печати. Юнь Жусинь отметил в своем «Продолжении леса старинных книг»: «поговаривают, что все печати Ли Шэнду ходят по пекинским букинистическим лавкам, стоит их хозяевам встретить старую книгу, они ставят на нее его печать, чтобы увеличить ее стоимость»[149]149
  Цит. по: Су Цзин. Коллекция Мусисюань Ли Шэнду.


[Закрыть]. Редкие книги из коллекции семьи Ли были широко известны и высоко ценились, и еще большую известность получили дуньхуанские рукописи этой коллекции, что и послужило причиной появления множества рукописей с оттисками печатей Ли Шэнду. Исчезновение оригинальных печатей создало для фальсификаторов идеальные условия, иногда они ставили настоящую печать на поддельную рукопись, иногда, наоборот, ставили поддельную печать на настоящий свиток, цена которого, однако, была невелика.

До сих пор не удалось обнаружить никаких доказательств связи самого Ли Шэнду с подделками рукописей, а слухи, циркулирующие в академических кругах, о том, что у него дома находилась мастерская для их подделки, опираются только на то, что множество подделок носили на себе оттиск его печати. Это, однако, нисколько не разъясняет, когда именно были сделаны эти оттиски, а поскольку они, вероятно, были добавлены на рукописи уже после исчезновения печатей, сам по себе оттиск не может служить доказательством того, что фальшивая рукопись была частью коллекции Ли Шэнду.

Необходимость ясного понимания истории коллекций рукописей

Это положение может быть проиллюстрировано на примере коллекции рукописей Кодзимы Ясуси. Речь идет о двух несторианских писаниях – «Гимне о проникновении в истинное и возвращении к закону Великого Мудреца светлого учения Римской империи» и «Каноне об основах достижения изначального светлого учения Римской империи» (рис. 3), доставшихся японцу в 1940-е. Колофон в конце первой рукописи гласит: «писание скопировано во второй день пятого месяца восьмого года девиза правления Кайюань (720) последователем церкви Римской империи в Шачжоу Суо Юанем», а второй: «скопировано в двадцать шестой день десятого месяца пятого года девиза правления Кайюань (717) последователем церкви Римской империи в Шачжоу Чжан Цзюем». Если бы это были подлинные несторианские рукописи времен девиза Кайюань, то их научная ценность была бы неоспорима. Обе они были изучены и опубликованы специалистом в области несторианства Саэки Ёсирой и востоковедом Ханэдой Тору [9], что в результате сделало их отправной точкой для многих последующих исследований, посвященных несторианству.

Тем не менее все, что мы на сегодняшний день знаем о рукописях Кодзимы Ясуси, это их описание Саэки Ёсиро: «рукописи были найдены 11 февраля 1943 года моим уважаемым другом Кодзимой Ясуси среди оставшихся после смерти Ли Шэнду вещей и были приобретены им у наследников семьи Ли». Ёсиро также добавил, что в конце того же года Кодзима Ясуси выслал ему «в качестве подарка» фотографии этих рукописей. В знак уважения к своему другу Ёсиро стал именовать их «рукописями Кодзимы», а чтобы различать, обозначил буквами “А” и “B”. Кроме того, у него есть запись о том, что рукопись Кодзимы А («Канон об основах достижения изначального светлого учения Римской империи») уже благополучно добралась до Японии, а рукопись Кодзимы В («Гимн о проникновении в истинное и возвращении к закону Великого Мудреца светлого учения Римской империи») вместе с другими ценными вещами была украдена во время неорганизованного выхода японцев из Тяньцзиня в августе

Рис. 2. Фотографии рукописей Ли Шэнду из Мемориального зала Ханэда Тору в Киотском университете («Собрание посвящённых истории статей Ханэда Тору» [ «Ханэда хакасэ сигаку ромбунсю» | «羽 田博士史学論文集»], Т. 3)

1945 года, и ее местонахождение неизвестно [9].

Однако нам известно, что Ли Шэнду умер 4 февраля 1937 года, уже после того как его коллекция дуньхуанских рукописей была продана неким японским коллекционерам, а оставшаяся коллекция редких книг была приобретена библиотекой Пекинского университета вскоре после его смерти. Поэтому где и каким образом в феврале 1943 года, спустя шесть лет после смерти Ли Шэнду, эти дуньхуанские рукописи были «обнаружены» и достались Кодзиме Ясуми, остается неизвестным.

Поскольку история происхождения этих рукописей казалась мне крайне подозрительной, совместно с исследователем несторианства Линь Ушу мы тщательно проанализировали оттиски печатей на колофонах рукописей, приписываемых Ли Шэнду, и на колофонах периода девиза Кайюань, а также сами тексты писаний и множество других аспектов, в результате чего установили, что рукописи Кодзимы Ясуси – это фальсификация, сделанная одним или несколькими антикварами уже после смерти Ли Шэнду. Так как фальсификаторы не обладали необходимыми знаниями, чтобы подделать несторианские рукописи танской династии и колофоны Ли Шэнду, выявить некоторые недостатки их работы не составило никакого труда. Наше общее заключение по этому вопросу таково: обе рукописи из коллекции Кодзимы Ясуси нельзя считать несторианскими писаниями периода династии Тан, и они не могут служить безоговорочным доказательством в исследованиях, посвященных истории несторианства и дуньхуановедению [7]. Это заключение было поддержано многими специалистами.

Отслеживание истории дуньхуанской рукописи часто является лучшим способом проверить ее подлинность. Вместе с тем изучение перемещений артефакта после того, как он покинул пещеру Цанцзиндун, также может подтвердить его ценность и подлинность. Так, некоторые исследователи считают, что картина с изображением бодхисаттвы Кшитигарбхи в Галерее искусства Фрир является подделкой, однако, как уже было сказано в третьей лекции, Ван Цзунхай подарил ее Е Чанчи в 1904 году, затем, в 1930 году, ее купил владелец шанхайского книжного магазина «Шанхай чжунго шудянь» Цзинь Сунцин, а после этого, наконец, она попала в американский музей. Если изучить технику, жанровые особенности, колофон и другие детали этой картины по шелку, то можно убедиться в ее подлинности.

Необходимость уделять внимание формату документов

Просмотрев множество дуньхуанских рукописей, начинаешь глубже разбираться в форматах и каллиграфических особенностях буддийских сутр, в официальных и частных документах. Кроме того, Фудзиэда Акира и Жан-Пьер Дреж провели большую работу по обобщению многих их визуальных особенностей. Тем не менее всегда будут рукописи, заслуживающие особого внимания. Обратимся к документам конной почтовой службы на дальние расстояния (Чансинма) из коллекции Музея Юринкан.

Шестидесятый номер японского журнала «Каллиграфия» от 1956 года был полностью посвящен документам конной почтовой службы на дальние расстояния, и среди прочих статей там была опубликована длинная статья Фудзиэды Акиры с фотографиями 23 документов, с их расшифровкой и посвященным им исследованием. 16 сентября 1990 года по приглашению профессора Киотского университета Тонами Мамору Фудзиэда Акира, Икэда Он, Чэнь Гоцань и я посетили Музей Юринкан, чтобы ознакомиться с его коллекцией рукописей. После тщательного ее изучения Фудзиэда Акира усомнился в подлинности опубликованных им самим много лет назад рукописей: причиной была печать «Коллекция Фаньцзянгэ Ли Шэнду из Дэхуа», стоявшая на них, и разница в толщине бумаги у этих рукописей и обычных официальных документов династии Тан. Икэда Он, напротив, обратил внимание на содержание рукописей и сказал, что подделать их в наше время было бы нетривиальной задачей. В 1991 году мне довелось побывать в Лондоне, и, приводя в порядок неопубликованные фрагменты дуньхуанских рукописей, я обнаружил четыре документа – S.8877, S.11450, S.11451 и S.11458 – они были вырваны из матерчатых папок, а их содержание было очень тесно связано с документами конной почтовой службы на дальние расстояния региона Бейтин из коллекции Музея Юринкан. Даже упоминавшиеся в них имена чиновников были одинаковы, поэтому их принадлежность к той же группе документов не вызывает сомнения. Кроме того, в июле 1991 года в фондах Ленинградского отделения Института востоковедения АН СССР[150]150
  Сейчас – Институт восточных рукописей РАН. – Примеч. перев.


[Закрыть] мне удалось обнаружить восемь фрагментов под индексом Дх.354, которые также относятся к этой группе. На оборотных сторонах фрагментов и английской и российской коллекций видна оригинальная нумерация, позволяющая объединить их, идентичная той, что мы можем увидеть на фрагменте рукописи с записями о расходе фуража в пункте смены лошадей для перехода на длительные расстояния округа Цзяохэ между тринадцатым и четырнадцатым годами девиза Тяньбао (754–755), опубликованном в десятом томе «Обнаруженных в Турфане документов». Фрагменты из английской коллекции, очевидно, были вырваны из матерчатых папок; иными словами, они представляют собой официальные документы, которые использовались монахами для укрепления этих папок, в результате чего большинство из них было обрезано до стандартного размера листа для буддийских текстов – длина не более 28 сантиметров, что совпадает с длиной документов конной почтовой службы на дальние расстояния (27–28 см) из коллекции Музея Юринкан, указанной в статье Фудзиэда Акиры. Поскольку длина официальных документов империи Тан, как правило, составляет тридцать сантиметров, то когда ими подклеивали матерчатые папки, подрезали их сверху и снизу, что мы и видим на примере хранящихся в Музее Юринкан документов. Внимательное изучение оборотных сторон рукописей из Музея Юринкан позволяет увидеть, что они были оторваны недостаточно аккуратно, например, на оборотной стороне фрагмента № 13 сохранился обрывок с текстом сутры, а на фрагменте № 30 сохранился клочок не отрезанного до конца официального документа. Это позволяет сделать выводы, что эти документы также были в свое время вырваны из одной – двух матерчатых папок пещеры Цанцзиндун. Их удаление из папок произошло уже после контакта с водой, который вызвал деформацию бумаги и изменение ее толщины: так можно разрешить сомнения Фудзиэда Акиры относительно несоответствия толщины бумаги этих документов и обычных официальных документов эпохи Тан. Что касается оттиска печати, то он мог быть оставлен кем-то в наше время. Поэтому подлинность этих документов из Музея Юринкан не подлежит сомнению. Единственное исключение составляет фрагмент № 41, начертание иероглифов которого выделяет его из прочих документов этой группы – каллиграфический стиль отличается от стандартного для чиновников династии Тан (рис. 4–5), он лишен изящества и не содержит ничего сверх того, что обозначено в других документах. Следовательно, он был добавлен в эту группу документов династии Тан уже в наше время, и хотя его бумага аутентична, сам он является подделкой.

Иногда фальсификаторы могут внести изменения в уже существующую дуньхуанскую рукопись, например, добавить колофон после текста обычной буддийской сутры. Однако форматы колофонов отличались в разные периоды и содержали некоторые выражения, которые непросто фальсифицировать, если только автор подделки

Рис. 3. Одна из рукописей, доставшихся Кодзиме Ясуси («Изучение китайского христианства» [ «Сина кирисутокё но кэнкю» | «支那基督敎の硏究»])

Рис. 4.Документ конной почтовой службы на дальние расстояния (Чансинма) из коллекции Музея Юринкан (подлинный) («Каллиграфия» [ «Бокуби» | «墨 美», № 60).

Рис. 5. Документ конной почтовой службы на дальние расстояния (Чансинма) из коллекции Музея Юринкан (подделка) («Каллиграфия» [ «Бокуби» | «墨 美», № 60)

не обладает большим опытом обработки подобных рукописей. Например, в колофоне «Сутры основных обетов, заслуг и добродетелей Будды Наставника Врачевания Лазуритового Сияния из коллекции японского Музея каллиграфии района Тайто (рис. 6) сначала записан текст обета и только после него дата – «от восьмого дня четвертого месяца второго года девиза Удэ (619), первого девиза от основания Великой династии Тан» [5], что не соответствует обычному порядку в колофонах того периода. Выражение «от основания» при указании даты также не характерно для документов того времени. Все это делает колофон весьма подозрительным. Другим примером могут послужить обе рукописи Кодзимы Ясуси, написанные якобы в 717 и 720 году, о которых уже говорилось. В их колофонах упоминается «церковь Римской империи (Да Цинь)», тогда как, согласно упомянутому в сорок девятом цзюане «Важнейших сведений о династии Тан» императорскому указу, название «церковь Персии (Босы)» было заменено на «церковь Римской империи» только в 745 году. В данном случае фальсификатор допустил грубую ошибку и показал свое незнание истории несторианства.

Колофон «Сутры основных обетов, заслуг и добродетелей Будды Наставника Врачевания Лазуритовое Сияние» [ «Яоши люлигуан жулай бэньюань гундэ цзин»] из коллекции японского Музея каллиграфии района Тайто («Собрание сведений о рукописях Древнего Китая» [ «Тюгоку кодаи сяхон сикиго сюроку» | «中 国 古代写 本識語集録»], илл. 207)

В целом установление подлинности дуньхуанской рукописи является крайне непростой задачей, которая требует детального изучения и ее текста, и колофона, и оттисков печатей на ней. Бывают случаи, когда все три эти составляющие оказываются подлинными, но иногда подлинной может оказаться только сама рукопись, а колофон и оттиск печати – подделками, или подлинным может оказаться оттиск печати рукописи, а сама она – подделкой, или же все три составляющие могут оказаться современной подделкой. Если, опираясь на наши знания о судьбе коллекции Ли Шэнду, мы будем рассматривать артефакты из небольших коллекций, то окажется, что некоторые рукописи действительно содержат оттиск его поддельной печати, но это отнюдь не означает, что и сами эти рукописи подделаны. Даты в колофонах некоторых рукописей относятся к слишком раннему периоду, что делает их подозрительными. Некоторые светские документы нашим современникам подделать почти невозможно, поэтому с тех пор, как китайские и японские коллекционеры стали обращать пристальное внимание на каллиграфию, фальсификаторы переключились на буддийские сутры или тексты китайской классики. Лучший же из способов достоверно установить подлинность рукописи подразумевает, с одной стороны, отслеживание ее новейшей истории, изучение бумаги, начертаний иероглифов, оттисков печатей и других ее физических особенностей, с другой – внимательное отношение к содержанию, которое должно быть сопоставлено с доступными нам историческими и текстологическими фактами.

Мы не должны отказываться от ценных рукописей как материала для наших исследований, но не можем позволить себе и опираться на подделки.