Текст книги "Избранные труды"

Отсюда можно сделать более общий вывод: не только укрывательство, но и родственные ему формы – недонесение и попустительство, если они заранее были обещаны, – являются формами соучастия, точнее – пособничеством. Пособничество, таким образом, охватывает широкий круг действий (и бездействие), облегчивших исполнителю совершение преступления.

Проф. Колоколов указывал: «Можно ли согласиться с господствующим учением, что деятельность укрывателя становится, в силу предварительного обещания, соучастием? Такое учение заключает в себе, на наш взгляд, весьма прозрачную логическую ошибку. Если субъект, давший предварительное обещание быть укрывателем, обусловил ео ipso исполнение преступного деяния, то мы можем, конечно, с полным правом признать его соучастником; но дело в том, что соучастие лежит здесь исключительно в акте обещания, самое же укрывательство, как и всегда, представляется преступлением отдельным, ибо последующее ни в каком случае не может быть рассматриваемо как фактор, обусловивший предыдущее. Таким образом, предварительное обещание укрывателя может само составить соучастие, но отнюдь не имеет силы превратить в таковое сопровождающих преступление действий. Ясно поэтому, что там, где укрывательство соединяется с данным заранее обещанием, обусловившим самое преступление, мы имеем совокупность двух различных деяний – укрывательства и соучастия. Та же точка зрения должна иметь место, очевидно, и в случаях обещанного заранее попустительства и недонесения»[214]214
  Г. Е. Колоколов, О соучастии в преступлении, стр. 63–64.


[Закрыть]. Эта попытка механически разделить действия соучастника-укрывателя на два момента – обещание и исполнение – не представляется убедительной. Порой и подстрекатель, и пособник оказывают помощь и до, и после совершения преступления, никто, однако, не ставит вопроса об их ответственности по совокупности.

И Лист[215]215
  См. “Lehrbuch” 1931, S. 40.


[Закрыть], и Mezger[216]216
  См. “Strafrecht”, 1931, S. 439: «Пособничество есть умышленное сопричинение (Mitverursachung) последствия путей способствования тяжкому преступлению или преступлению ответственного за свои действия исполнителя, поскольку в этих действиях нет подстрекательства».


[Закрыть] определяют пособничество как умышленное способствование совершению преступления. Как будет указано ниже, возможно также пособничество в совершении и неосторожного преступления.

Буржуазной теории известны многочисленные попытки классификации пособников. Одному из русских криминалистов удалось наметить целых шесть групп пособников[217]217
  Жиряев в работе «О стечении нескольких преступников при одном и том же преступлении» (стр. 98–99) писал: «С целью определить степень наказуемости пособников по объективной стороне их деяния криминалисты разделяют пособничество на многочисленные виды. Оно, по их мнению, бывает:
  1. физическое и интеллектуальное;
  2. положительное и отрицательное;
  3. определенное и неопределенное;
  4. предшествующее, современное и последствующее;
  5. близкое и отдаленное;
  6. необходимое и не необходимое и т. д.».
  То же указывал проф. Калмыков: «Пособие бывает весьма различных родов, именно: аа) физическое или умственное, бб) определенное или неопределенное, вв) положительное или отрицательное, гг) общее или особенное, дд) главное или неглавное» («Учебник уголовного права», СПб., 1866, стр. 133).


[Закрыть]. Эта классификация внутри классификации, так сказать, классифицированная классификация, могла бы быть оправдана лишь единственной целью – помочь судье точнее определить наказание, но она этой цели только препятствует. Отыскать, например, грань между определенным и неопределенным пособничеством судье неизмеримо труднее, чем индивидуализировать наказание путем учета конкретных особенностей каждого дела.

Социалистическое уголовное законодательство определяет пособничество как «содействование выполнению советами, указаниями, предоставлением средств и устранением препятствий». Это определение вошло во все республиканские уголовные кодексы.

УК Узбекской ССР дополняет его словами: «и иными способами». Все кодексы, за исключением УК Украинской ССР и УК Грузинской ССР, рассматривают укрывательство во всех случаях как пособничество. Уголовные кодексы Украинской ССР и Грузинской ССР в согласии с развитыми выше положениями к соучастию приравнивают лишь заранее обещанное укрывательство.

Укрывательство, заранее не обещанное, влечет за собой по УК Украинской ССР ответственность лишь в тех случаях, когда за укрываемое деяние «может быть назначено лишение свободы на срок свыше одного года или определено в законе лишение свободы на срок не ниже шести месяцев…» (ст. 72 УК Украинской ССР).

В некоторых случаях пособничество выступает в законе как самостоятельный деликт. Так, ст. 59¹⁰ УК РСФСР предусматривает «способствование незаконному переходу государственных границ, совершенное в виде промысла или должностным лицом». (Курсив мой. – А. Т.) Аналогично ст. 81 предусматривает содействие побегу. Закон предусматривает ответственность и за самый незаконный переход границ (ст. 84), и за побег (ст. 82). Следовательно, содействие этим преступлениям могло бы влечь за собой ответственность за пособничество на общих основаниях. Включение в УК специального состава «содействия» вызвано тем, что в названных случаях пособничество рассматривается законом как более опасное преступление, чем само преступное деяние: содействие переходу границ опаснее самого перехода, содействие побегу опаснее самого побега. При выделении пособничества в самостоятельный состав закон получает возможность карать пособничество по определенным преступлениям строже исполнения; так, незаконный переход границ по ст. 84 карается заключением в лагерь на срок от одного года до трех лет, в то время как содействие незаконному переходу карается лишением свободы на срок не ниже одного года.

Глава восьмая
Специальные вопросы в учении о соучастии

Соучастие – институт сложный; в связи с учением о соучастии поэтому, естественно, возникает ряд специальных вопросов, требующих самостоятельного рассмотрения. К числу этих специальных вопросов должны быть отнесены: 1) соучастие в неосторожном преступлении, 2) соучастие в преступлениях со специальным субъектом (должностные, воинские преступления и др.), 3) сложное соучастие (соучастие в соучастии), 4) соучастие, приготовление и покушение, 5) мнимое соучастие (подстрекательство к преступлению несовершеннолетнего или лица невменяемого) и, наконец, 6) вопросы места и времени совершения преступления соучастником.

В уголовно-правовой теории эти вопросы частью обходятся молчанием, частью решаются разноречиво и неправильно, вне связи с общим учением о соучастии. Ниже делается попытка разрешить все эти специальные вопросы на основе развитого выше общего учения о соучастии.

Обратимся к рассмотрению первого из намеченных вопросов – к вопросу о соучастии в неосторожном преступлении.

1. Соучастие в неосторожном преступлении

I

В уголовно-правовой литературе довольно распространенным является взгляд, что о соучастии можно говорить лишь тогда, когда преступления совершаются умышленно, что соучастие в сочетании с неосторожностью невозможно. Решительными сторонниками этого взгляда являются Лист, Ру, Мецгер и др. Из дореволюционных русских криминалистов этого взгляда придерживались Жиряев[218]218
  «Утверждая, что всякий вид участия и прикосновенности бывает лишь сознательный, заведомый или умышленный, я этим самым отвергаю только мнение тех, которые допускают возможность сделаться совиновником, подстрекателем, пособником, попустителем и т. д. вследствие преступной неосторожности» («О стечении нескольких преступников при одном и том же преступлении», стр. 36).


[Закрыть], проф. Таганцев и др.

Необходимо отметить, что в советской литературе возможность соучастия по неосторожности отрицается всеми авторами, писавшими в последние годы о соучастии. Так, в учебнике уголовного права, вышедшем недавно вторым изданием, в самое определение соучастия вносится признак умысла, и тем самым оставляются за пределами соучастия все формы совместной деятельности по неосторожности[219]219
  См. учебник «Уголовное право. Общая часть», 1939, стр. 236.


[Закрыть].

Опираясь на воззрения Листа, Таганцева и др., некоторые в отрицании соучастия по неосторожности идут еще далее: они склонны считать эту проблему давно исчерпанной и решенной. Такой взгляд крайних скептиков расходится с действительностью.

Можно назвать ряд видных теоретиков, посвятивших соучастию специальные исследования и допускавших соучастие по неосторожности. Так, проф. Колоколов писал: «Соучастие, со стороны субъективной, предполагает только, что каждое из участвующих лиц действует виновным образом, причем для бытия соучастия совершенно индифферентно, выпадает ли на долю преступников dolus или culpa, существует ли между ними соглашение или нет»[220]220
  Г. Е. Колоколов, О соучастия в преступлении, стр. 50–51.


[Закрыть].

Биркмейер[221]221
  См. “Vergleichende Darstellung”, В. II, 1908, S. 153. – Здесь Биркмейер говорит о соучастии в неосторожном преступлении. Далее, Биркмейер допускает возможность ответственности соучастника при неосторожной вине в случаях эксцесса исполнителя или совершения исполнителем иного преступления, а не того, к которому его склоняли (см. стр. 41, 55).


[Закрыть] также допускает в некоторых случаях возможность ответственности соучастника по неосторожности. Эта возможность предусмотрена во многих кодексах старого, нового и новейшего времени. Так, Баварское уложение 1813 г. в ч. 2 ст. 46 устанавливало: «Кто действием или словом неумышленно побудит другого к преступлению, должен быть наказан по закону». Статья 35 Китайского уложения 1935 г. допускает ответственность за соучастие в неосторожном преступлении. Согласно ст. 113 действующего итальянского Уголовного кодекса, «при неосторожном преступлении, когда результат причинен совместной деятельностью нескольких лиц, каждое из них подлежит наказанию, установленному за данное преступление». Согласно второй части той же ст. 113, наказание повышается, если лицо склонило к совершению неосторожного преступления. Следовательно, проблема ответственности за соучастие по неосторожности значительно сложнее, чем кажется некоторым авторам.

В новейших кодексах буржуазных стран можно также отметить оба течения – как допущение, так и отрицание соучастия по неосторожности. На точке зрения возможности соучастия по неосторожности стоит датский Уголовный кодекс 1933 г. Статья 133 датского Уголовного кодекса в общей форме устанавливает ответственность за подстрекательство и пособничество преступлению, не ограничивая круга преступных деяний требованием умышленного преступления. Напротив, швейцарский Уголовный кодекс 1938 г. проводит противоположный взгляд и относит к подстрекателям и пособникам лишь тех, кто «умышленно» склонил к преступлению или «умышленно» помог его совершению.

В системе социалистического уголовного права проблема соучастия по неосторожности, как и все проблемы, разрешается на общей основе марксистской методологии. Это значит, во-первых, что решение вопроса о неосторожном соучастии должно быть неразрывно связано с общим учением о соучастии; это значит, во-вторых, что вопрос не может быть решен в отвлеченной и всеобъемлющей форме: да, возможно соучастие по неосторожности, или нет, невозможно. Здесь необходим анализ конкретных условий, порой решительно исключающих, а порой вполне допускающих ответственность за соучастие по неосторожности.

II

Как подробно было развито выше, соучастие не создает особых оснований ответственности: как и при индивидуальном совершении преступления, при совершении преступления по соучастию необходимо наличие объективной (причинной) и субъективной (виновной) связи. Поскольку виновная связь возможна или в форме умысла, или в форме неосторожности, нет решительно оснований утверждать, будто соучастие в сочетании с неосторожной виной вообще немыслимо. Конечно, нельзя думать, что всегда и, безусловно, соучастие имеет место там, где на стороне одного или нескольких совместно действующих лиц имеется неосторожная вина. Однако необходимо учесть, что и при наличии умышленной деятельности нескольких лиц соучастие не всегда имеет место[222]222
  См. приведенный выше пример, когда двое воров независимо друг от друга совершают кражу, и др.


[Закрыть]. Существо вопроса, следовательно, не в том, умышленно или неосторожно действовало лицо, не в требовании только умысла или также и неосторожности; существо вопроса в наличии всех тех элементов, которые образуют соучастие и без которых последнее немыслимо. Для того чтобы вся проблема получила верное и четкое разрешение, необходимо остановиться на рассмотрении типовых случаев наличия неосторожной вины при совместной деятельности нескольких лиц. Обратимся к следующему примеру.

Одно лицо умышленно склоняет другое, действующее без умысла, к совершению преступления. Например, А, зная, что под окном стоит враг его В, склоняет Б выбросить из окна горшок с цветами. Б, не зная о том, что под окном стоит человек, бросает горшок с цветами в окно; горшок падает на голову В и смертельно его ранит. В этом примере имеется совместная деятельность двух лиц, приведшая к убийству; одно лицо, так сказать, подстрекатель, действует умышленно; другое – как бы исполнитель – действует неосторожно. Возможна ли ответственность А и Б по соучастию?

На этот вопрос может быть дан лишь отрицательный ответ, но не на том основании, что наличие неосторожной вины на стороне Б автоматически исключает возможность ответственности по соучастию, а лишь в силу того общего положения, что во всех случаях, когда непосредственно совершающее преступление лицо действует без умысла (склонение душевнобольного, ребенка, здорового взрослого, действующего без умысла и без неосторожности, к совершению преступления), имеется так называемое посредствующее причинение преступного результата. Подлинным совершителем преступления во всех этих случаях является не орудие преступного замысла (ребенок, подавший отравленное питье, душевнобольной, выстреливший из ружья), а тот, кто это орудие использовал. Вполне возможно поэтому, что лицо, действующее при помощи другого, само может иметь соучастников (подстрекателя, пособника), в отношении которых и явится в полном смысле исполнителем преступления. Следовательно, в рассмотренном выше случае, действовал ли Б, выбросивший из окна горшок с цветами, по неосторожности, или на стороне Б имеется случай, – отвечать за умышленное убийство в качестве единственного его совершителя может только А.

Итак, если лицо умышленно склоняет другое лицо, действующее по неосторожности, к совершению преступления, здесь нет подстрекателя (пособника) и исполнителя, нет соучастия, а есть лишь одно виновное лицо – автор умышленного преступления, один несущий за это преступление всю ответственность.

Обратимся к анализу другого, противоположного случая, когда неосторожная вина имеется не на стороне исполнителя (как это было в приведенном выше примере), а на стороне подстрекателя или пособника. А в беседе со своим другом Б жалуется, что В ему во всем вредит, что В его, А, заклятый враг. Под влиянием этой беседы Б без ведома А и помимо его воли убивает В. Может ли нести ответственность по соучастию за убийство А как подстрекатель по неосторожности? (А должен был предвидеть, что своими словами толкает Б на убийство В). Или иной пример: А знает, что Б замышляет убить В. А, не заинтересованный в этом убийстве, по рассеянности оставляет свой револьвер у Б. Последний, воспользовавшись револьвером, убивает В. В этом случае возникает аналогичный вопрос: возможна ли ответственность А за неосторожное пособничество (А должен был предвидеть, что Б может убить В забытым револьвером)? Возможность ответственности по соучастию в первом случае за неосторожное подстрекательство и во втором случае за неосторожное пособничество должна быть решительно отвергнута. Здесь нет подстрекателя и нет пособника как соучастников убийства, нет, следовательно, соучастия. Соучастия, однако, в обоих случаях нет не потому, что здесь на стороне одного из действующих лиц, А, неосторожная вина, автоматически будто бы исключающая ответственность по соучастию, а потому, что и тут, и там отсутствует существенный элемент, образующий соучастие, – знание подстрекателем и пособником о планах и действиях исполнителя. Без этого знания нет соучастия. А не знал ни в первом, ни во втором случае, что в результате его беседы или рассеянности В будет убит. Он поэтому не соучастник.

Таким образом, последовательное понимание природы соучастия приводит к отрицанию неосторожного подстрекательства к совершению умышленного преступления или неосторожного ему пособничества. То же последовательное развитие общего учения о соучастии в других случаях, напротив, неизменно приводит к признанию наличия соучастия, хотя неосторожная вина в этих последних случаях также имеется. Для иллюстрации этого положения воспользуемся примером, приведенным проф. Сергеевским.

Трое охотников – А, Б и В – возвращались домой. Они увидели вдали крестьянина, курившего трубку. А обратился к В с предложением показать свое искусство и попасть в трубку крестьянина. В согласился, но поставил условием, чтобы Б подставил плечо для ружья. Б согласился. Последовал выстрел; пуля, однако, попала не в трубку, а в голову, и крестьянин был убит. Как определить ответственность всех действовавших лиц?

Кажется совершенно бесспорным, что непосредственно производивший выстрел В должен отвечать за убийство по неосторожности (ст. 139 УК РСФСР). Существо проблемы в другом – отвечают ли и на каком основании А и Б?

Некоторые противники соучастия по неосторожности, сознающие трудность оставления безнаказанными А и Б, рекомендуют каждого из трех охотников судить за самостоятельное неосторожное убийство. По этой конструкции получаются три убийства и один труп – арифметика, необычная в судебной практике[223]223
  По аналогичному поводу правильно писал очень давно проф. Пусторослев: «Оставаясь твердо на почве правильного общедоступного наблюдения и логики, невозможно признать, будто произошло 10 преступлений убийства, когда 10 человек совокупными усилиями убили только одного человека… Нет сомнения, что каждый из актеров, участвующих в многолюдной театральной пьесе, играет свою роль. Но кто же согласится признать, будто тут исполняется не одна пьеса, а столько пьес, сколько актеров?» («Русское уголовное право», Общая часть, Юрьев, 1912, стр. 427–428).


[Закрыть].

Но существо вопроса не только в этом; существо вопроса в том, как обосновать уголовную ответственность А и Б, если, следуя приведенной конструкции, отрывать действия А и Б от действий В. Действительно, сказать другому: «Попади в трубку», – или подставить другому плечо для большей устойчивости ружья «само по себе» еще не означает совершить уголовно наказуемое деяние. Уголовно наказуемыми названные действия могут стать исключительно в связи с действиями третьего лица – В, произведшего выстрел и причинившего смерть. В установлении этой связи и ее природы и заключается решение вопроса о соучастии в неосторожном преступлении. Какова же эта связь?

Действия каждого из названных трех охотников явились необходимым условием наступления преступного результата: если бы А не склонял выстрелить, если бы Б не подставил плечо, выстрел и убийство не последовали бы. Таким образом, на стороне каждого из охотников имеется объективное (причинное) основание уголовной ответственности. Но на стороне каждого из них имеется также и субъективное основание: и А, и Б, и В действовали в условиях, когда каждый из них легкомысленно надеялся, что преступный результат не наступит – В попадет в трубку, а не в голову; они, следовательно, все трое действовали виновно (неосторожно). Таким образом, на стороне каждого из трех имеется объективное и субъективное основания уголовной ответственности за преступный результат – неосторожное убийство. Имеется, таким образом, ответственность всех трех за один и тот же результат – неосторожное убийство. Так как, далее, каждый из охотников действовал, зная о присоединяющейся деятельности других, то имеется и другой существенный признак соучастия – совместная деятельность нескольких лиц. При этих условиях вывод не может вызывать сомнений – совершение одного и того же преступления совместными действиями нескольких лиц всегда есть соучастие: В как исполнитель несет ответственность по ст. 139 УК РСФСР, А как подстрекатель, а Б как пособник – оба по ст. 17 и 139 УК РСФСР.

Таким образом, неверно утверждение, что соучастие немыслимо в сочетании с неосторожной виной. Соучастия нет, когда исполнитель действует умышленно, а помогавшие ему лица – неосторожно. Соучастия также нет, когда умышленно действуют третьи лица, а исполнитель – неосторожно. Но соучастие имеется во всех случаях совместного совершения несколькими лицами одного и того же неосторожного преступления.

Таков вывод, к которому приводит разрешение проблемы неосторожного соучастия на основе общего учения о соучастии и применительно к конкретным видам сочетания соучастия с неосторожной виной. Этот вывод в системе социалистического уголовного права в интересах укрепления социалистической законности имеет большое практическое значение.

Действительно, советское уголовное законодательство предусматривает ряд деликтов, в которых виновность выражается в форме неосторожности. Сюда относятся не только ст. 139 УК РСФСР, предусматривающая убийство по неосторожности, и ст. 145, говорящая о неосторожных телесных повреждениях, – составы, известные и законодательству капиталистических государств. Сюда относится – и это особенно необходимо подчеркнуть – ряд составов, известных только социалистическому уголовному праву. Таковы ст. 111 УК РСФСР, предусматривающая халатное отношение к исполнению служебных обязанностей, ст. 128, предусматривающая бесхозяйственность, ст. 593, предусматривающая неосторожное причинение ущерба транспорту в результате нарушений трудовой дисциплины. Сюда же относятся отчасти ст. 109 и 110 и даже ч. 1 ст. 112 УК РСФСР в тех случаях, когда ущерб причинен должностным лицом по неосторожности.

Особенно необходимо подчеркнуть, что по ряду преступлений, предусмотренных имеющими исключительно политическое значение указами Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня и 10 июля 1940 г. и 10 февраля 1941 г., карающими нарушителей трудовой дисциплины, виновных в выпуске недоброкачественной продукции, незаконной покупке и продаже материалов и оборудования, уголовная ответственность наступает и при наличии неосторожной вины.

Таким образом, помимо преступлений против личности (убийство и телесные повреждения), в ряде должностных и хозяйственных деликтов субъективная сторона может выражаться в форме неосторожной вины. Отрицать соучастие в сочетании с неосторожностью – значит отрицать в системе социалистического права возможность уголовной ответственности по соучастию во всех этих многочисленных и важных деликтах.

Примером, подтверждающим это, может служить следующий случай. К старшему стрелочнику приходит уволенный со службы железнодорожник. Стрелочник, по инструкции, прежде чем принять поезд, обязан лично удостовериться, что путь свободен. Гость уговаривает стрелочника не ходить на проверку, убеждая, что все «обойдется». Но происходит крушение с тяжкими последствиями. Эти последствия причинены стрелочником, естественно, по неосторожности. Он несет ответственность по ст. 59^3в УК РСФСР и может быть приговорен к лишению свободы на срок до десяти лет. Отрицающие возможность соучастия в неосторожном преступлении неизменно должны прийти к выводу о полной безнаказанности гостя, подстрекавшего стрелочника дать сигнал без проверки пути.

Обратимся к другому примеру. Пассажир всячески подгоняет шофера, убеждая его пренебречь правилами уличного движения. Машина развивает недозволенную скорость и убивает проходящего по улице человека. Шофер привлекается к ответственности по ст. 139 УК РСФСР за неосторожное убийство. При известных условиях вполне возможно привлечение к ответственности пассажира как соучастника по ст. 17 и 139 УК РСФСР.

Само собой понятно, что случаи привлечения к уголовной ответственности за пособничество или подстрекательство в отношении шофера, совершившего убийство по неосторожности, могут иметь место лишь тогда, когда эти подстрекательство или пособничество носили резко и точно выраженный характер. Поучительно в этом отношении постановление Пленума Верховного Суда СССР по делу Петрова и Ласикова:

«Петров и находившийся в его подчинении Ласиков зашли в ресторан, где выпили вина. Ласиков высказал желание покататься на автомашине; Петров, согласившись с этим, вызвал по телефону из гаража положенную ему по службе легковую машину, а по прибытии ее, отпустив шофера и не имея права на вождение машины, сам сел за управление рулем. Следуя по шоссейной дороге, Петров развил большую скорость и сбил шедшего по дороге гражданина, который умер на месте от полученного ранения.

Военный трибунал признал Петрова виновным в злоупотреблении своим служебным положением и в неосторожном убийстве, а Ласикова – соучастником Петрова в этих преступлениях.

Ласиков осужден неосновательно. Приговор усматривает вину Ласикова, между прочим, в том, что он был инициатором намерения покататься на автомашине, однако эти действия Ласикова не могут рассматриваться как соучастие, так как само это намерение не содержит в себе ни состава преступления, ни подготовительных действий к преступлению, ни содействия преступлению. Преступные действия заключались не в самом факте катания на машине, а в том, что машиной управляло лицо, не имевшее на то права, и что это лицо совершило неосторожное убийство; подстрекательства со стороны Ласикова к тому, чтобы Петров сам стал управлять машиной, по делу не установлено, тем более что Ласиков был по службе подчинен Петрову и действия последнего ни в какой мере не зависели от указаний Ласикова. Не было в действиях Ласикова и элемента пособничества, так как по делу не установлено, чтобы Ласиков содействовал Петрову в выполнении его преступления советами, указаниями, предоставлением средств и устранением препятствий, как и не установлено, чтобы он содействовал сокрытию преступника или следов преступления; поэтому необходимо признать, что в действиях Ласикова отсутствует состав преступления или соучастия в нем.

Ввиду указанного Пленум Верховного Суда СССР постановляет: приговор военного трибунала и определение Военной коллегии Верховного Суда СССР от 26 октября 1938 г. в отношении Ласикова Василия Макаровича отменить и дело о нем прекратить»[224]224
  «Советская юстиция», 1940, № 12, стр. 33.


[Закрыть].

Пленум Верховного Суда СССР отверг в приведенном деле ответственность Ласикова по ст. 17 и 139, однако не на том основании, что вообще при всех условиях невозможна в подобных случаях ответственность по соучастию. Напротив, в мотивах постановления определенно указано: «подстрекательства со стороны Ласикова к тому, чтобы Петров сам стал управлять машиной, по делу не установлено… как и не установлено, чтобы он (Ласиков) содействовал сокрытию преступника или следов преступления». Отсюда непосредственно следует, что в иных случаях, когда подстрекательство или пособничество по делу установлены, ответственность по соучастию при убийстве по неосторожности вполне возможна.

Напротив, при отрицании самой возможности соучастия в неосторожных преступлениях ответственность пассажира, безусловно и всегда исключается, ибо в действиях пассажира, взятых «сами по себе», состава уголовно наказуемого деяния нет: никому не возбраняется торопить шофера.

Теоретически неверный взгляд, что советское право не допускает ответственности за соучастие в неосторожном преступлении, покоится и на недостаточном знакомстве с судебной практикой. В действительности суды выносят обвинительные приговоры лицам, оказавшимся соучастниками в неосторожном преступлении. Так, Судебной коллегией Верховного Суда СССР в заседании 10 августа 1939 г. установлено[225]225
  Определение № 359/2351.


[Закрыть]: «Кадрик дал свое охотничье ружье несовершеннолетнему Губия, с которым последний отправился на охоту. Поохотившись, Губия сел отдохнуть, неосторожно взялся за ружье, из которого произошел случайный выстрел. Пуля попала в находившегося около Губия мальчика Дубова, и мальчик был убит наповал. Кадрик, давая ружье Губия, знал, что Губия плохо владеет ружьем, и объяснял ему, как обращаться с ружьем. При таких обстоятельствах осуждение Кадрика по ст. 17-139 УК РСФСР является правильным и нет основания для отмены приговора с прекращением дела в отношении Кадрика».

Далее, необходимо учесть следующее: укрывательство по УК РСФСР и по уголовным кодексам ряда других союзных республик является формой соучастия. Авторы, отрицающие возможность соучастия в неосторожных преступлениях, должны последовательно прийти к выводу, что невозможна уголовная ответственность и за укрывательство неосторожного преступления. Судебная практика с полным основанием придерживается противоположного взгляда. Так, приговором народного суда 14-го участка Ленинского района г. Куйбышева от 20 апреля 1939 г. был осужден по ст. 17 и 139 УК РСФСР (соучастие в неосторожном убийстве) гражданин Р., пытавшийся скрыть следы преступления – убийства по неосторожности, – совершенного шофером В.

Особенно беспомощным оказывается положение авторов, пытающихся найти выход в конструкции самостоятельной ответственности каждого из действующих лиц за свое «собственное» неосторожное преступление, когда речь идет о должностных преступлениях.

Действительно, если работник транспорта или иное должностное лицо, подстрекаемое частным лицом X, систематически нарушало требования служебной дисциплины, чем по неосторожности причинило серьезный ущерб государственному учреждению или предприятию, то совершенно немыслимо строить уголовную ответственность X изолированно за его «собственные» неосторожные действия, ибо X – не должностное лицо и служебная дисциплина для него не обязательна. X, конечно, может отвечать и должен отвечать при известных условиях и за нарушение должностным лицом служебных обязанностей, но это осуществимо лишь в форме ответственности за соучастие в должностном преступлении.

Может возникнуть сомнение иного рода, – мыслимо ли вообще подстрекательство или пособничество неосторожному преступлению. Так, в приведенном выше примере с тремя охотниками А, склонявший В выстрелить, конечно, подстрекал его попасть в трубку, а не в голову. Это, бесспорно, иначе встал бы вопрос об ответственности за подстрекательство к умышленному убийству или прямое умышленное убийство. Но совершенно очевидно, что А подстрекал, а Б помогал совершению действия, которое привело к совершению неосторожного преступления. Следовательно, действия А и Б явились одним из необходимых условий смерти крестьянина. С другой стороны, и А, и Б предвидели возможность этой смерти и легкомысленно надеялись этого избежать, т. е. действовали неосторожно. Поскольку, таким образом, на стороне А и Б имеются объективное и субъективное основания уголовной ответственности – причинность и виновность (неосторожность), и все трое совместно совершили одно и то же преступление, – указанных признаков совершенно достаточно для признания А, Б и В соучастниками.

Соучастие, как подробно развито выше, возможно в нескольких видах – простое соучастие, соучастие квалифицированное и соучастие особого рода. Поскольку два последних вида соучастия предполагают предварительное соглашение на совершение преступления, то, естественно, в этих наиболее опасных видах соучастия немыслима ответственность за соучастие по неосторожности.

Допущение соучастия лишь в умышленно совершаемых преступлениях основано на смешении соучастия с другим, также весьма важным уголовно-правовым институтом – приготовлением и покушением. Приготовление и покушение действительно возможны лишь при умышленных преступлениях: покушаться на неосторожное преступление невозможно, как невозможно украсть по неосторожности. Но форма совершения преступления – соучастие – глубоко отлична от стадий совершения преступления – приготовления и покушения. Соучастие в неосторожном преступлении, как об этом говорилось выше, теоретически возможно и в судебной практике не лишено значения.

Признание теоретической возможности соучастия по неосторожности отнюдь не равносильно, конечно, предложению ввести в действующее законодательство общее правило об ответственности за неосторожное соучастие. Прежде всего необходимо учесть, что и соучастие в умышленно совершаемых преступлениях отнюдь не всегда и безусловно влечет за собой уголовную ответственность. Это непосредственно вытекает из того положения, что незначительные проступки в силу примечания к ст. 6 и ст. 8 УК РСФСР не составляют уголовно наказуемого деяния. Поэтому, хотя ст. 17 УК РСФСР не вводит никаких ограничений для применения постановлений о соучастии, однако совершенно очевидно, что нет и не может быть ответственности, например, за пособничество в оскорблении или за подстрекательство к нарушению правил о торговле. Тем более, естественно, ограничено должно быть число случаев, когда возможна ответственность за соучастие в неосторожных преступлениях. Здесь, очевидно, целесообразно ограничиться установлением ответственности только в наиболее серьезных случаях совершения преступления по неосторожности, например в случаях, предусмотренных ст. 59^3в, 128-а и 139 УК РСФСР и некоторыми другими. Абсолютное же и автоматическое исключение самой возможности соучастия в неосторожных преступлениях, не вытекая из общего учения о соучастии, находится в противоречии с отмеченной выше судебной практикой.