Текст книги "Избранные труды"

Часть вторая
Учение о видах преступлений против человечества

Международные соглашения о запрете агрессии

Мир – величайшее благо. В сохранении мира заинтересованы все народы. Число жертв военных агрессий огромно. Потери в первой мировой войне составляли 10 млн убитыми и 22 млн ранеными. В итоге второй мировой войны было убито 22 млн человек, ранено – 34 млн. Кроме того, гитлеровцами было уничтожено около 12 млн мирных граждан.

Атомная и водородная войны грозят новыми неисчислимыми жертвами. Поэтому понятно, что посягательство на мир, агрессивная война, является тягчайшим преступлением против человечества.

В течение длительного периода делались попытки вести координированную борьбу с агрессией. Однако империалистические державы торжественными декларациями мира лишь прикрывали лихорадочную гонку вооружений и подготовку новых войн. Эта политика срывала усилия народов сохранить мир.

28 июня 1919 г. на Парижской мирной конференции был принят в качестве составной части Версальского договора Пакт Лиги Наций. Пакт был насыщен словами о мире и справедливости. «Члены Лиги, – предписывала ст. 10 Пакта, – обязуются уважать и сохранять против всякого внешнего нападения территориальную целостность и существующую политическую независимость всех Членов Лиги». В ст. 11 определенно объявлялось, что «всякая война или угроза войны, затрагивает ли она прямо или нет кого-либо из Членов Лиги, интересует Лигу в целом и что последняя должна принять меры, способные действительным образом оградить мир Наций».

Кроме того, в Пакте было указано, что всякий член Лиги имеет право дружественным образом обратить внимание Ассамблеи или Совета на всякое обстоятельство, способное затронуть международные отношения и, следовательно, грозящее поколебать мир или доброе согласие между нациями, от которого мир зависит.

Некоторые буржуазные комментаторы Статута Лиги уже одну ст. 11 готовы были считать подлинным стражем всеобщего мира[571]571
  G. Sofronie. Le droit de guerre et le pacte de la Societe des Nations. – “Revue de droit international des sciences diplomatiques et politiques”. Geneve, 1934.


[Закрыть].

Как же на деле сей «подлинный страж» ограждал дело всеобщего мира?

Помимо сложной и малоэффективной процедуры третейского разбирательства Пакт Лиги предусматривал санкции в отношении нарушителя мира.

Лига Наций просуществовала около 20 лет в напряженной международной обстановке военных провокаций и преступных агрессий, предпринимавшихся фашистскими государствами. Как же действовало главное оружие Лиги в борьбе за мир? Как применялись санкции, предусмотренные ст. 16 ее Пакта? Для ответа на этот вопрос достаточно напомнить об агрессии фашистской Италии в Абиссинии и о позиции, занятой в Лиге Наций империалистическими державами по этому вопросу.

2 октября 1935 г. абиссинский негус в адресованной Лиге Наций телеграмме сообщил о том, что итальянские войска перешли абиссинскую границу. 5 октября, после нескольких дней бесплодных дипломатических переговоров, в соответствии со ст. 15 Пакта Лиги Наций был созван Совет для обсуждения проекта доклада по итало-абиссинскому конфликту. На заседании Совета был избран Комитет шести, который через два дня, ознакомившись с положением, признал, что итальянское правительство прибегло к войне в нарушение своих обязательств по Пакту Лиги Наций.

Это было решение, принятое в ответственный момент, когда своевременный удар «стража мира» по фашистскому агрессору мог бы серьезно повлиять на его разнузданную агрессивную политику. Однако, подобно ст. 227 Версальского договора, возлагавшей уголовную ответственность на Вильгельма, решение Комитета шести и санкции ст. 16 Пакта Лиги вследствие саботажа и противодействия империалистических держав остались на бумаге. Италия беспрепятственно продолжала агрессию в Абиссинии.

Вместо реальной борьбы с агрессорами империалистические державы для успокоения общественного мнения время от времени в недрах Лиги и за ее пределами выносили новые резолюции, заключали новые пакты, клялись в верности миру, объявляли агрессию тяжким преступлением. За 20-летний период бездействия Лиги Наций таких торжественных и бесплодных деклараций накопилось немало.

Временной смешанной комиссией для сокращения вооружений, созданной III Ассамблеей Лиги Наций в 1923 г., был разработан проект договора о взаимной помощи. В этом проекте наряду с мероприятиями по коллективной борьбе с агрессией содержалась общая оценка агрессии.

«Высокие Договаривающиеся Стороны, – гласила ст. 1 проекта, – утверждая, что агрессивная война является международным преступлением, принимают на себя торжественное обязательство не навлекать на себя обвинений в этом преступлении со стороны какого бы то ни было государства».

Таким образом, уже в 1923 г. агрессивная война была объявлена преступлением.

На V Ассамблее Лиги Наций, 2 октября 1924 г., 48 государствами был принят так называемый Женевский протокол.

«Подписавшиеся государства, – записано в ст. 2 протокола, – соглашаются, что они ни в каком случае не должны прибегать к войне ни между собой, ни против всякого государства, которое приняло бы в подлежащем случае все определенные ниже обязательства, за исключением случаев сопротивления актам агрессии или же, когда они действуют в согласии с Советом или Собранием Лиги Наций, сообразно положениям Статута и настоящего Протокола»[572]572
  «Гарантии безопасности по Статуту Лиги Наций», М., 1937, стр. 109.


[Закрыть].

Правительство Англии от утверждения Женевского протокола отказалось, и, таким образом, он в силу не вступил.

12 марта 1925 г. в речи об отказе от утверждения Женевского протокола, направленного на защиту мира, представитель Англии сэр Остин Чемберлен не преминул заявить «о той симпатии, с которой во всей Британской империи встречается каждая попытка улучшения международной организации для поддержания всеобщего мира»[573]573
  Там же, стр. 157.


[Закрыть]. Очевидно, правительство Англии, отказываясь от утверждения Женевского протокола, действовало вопреки мнению «всей Британской империи».

Через три года, на VIII Ассамблее Лиги Наций, был вновь поднят вопрос о декларации в пользу мира. Ассамблея одобрила проект резолюции, торжественно воспретившей всякую агрессивную войну и объявившей агрессию международным преступлением. Таким образом, агрессия снова была признана международным преступлением.

Декларации мира и параллельно с ними приготовления к войне не прекращались и после 1927 г.

26 сентября 1931 г. в Женеве была одобрена Общая конвенция для развития средств предупреждения войны, в которой говорилось:

«Если в нарушение предписаний конвенции вспыхнет война, то это нарушение создаст презумпцию виновности нарушителя в агрессии, предусмотренной статьей 16 Пакта Лиги».

Конвенция, таким образом, непосредственно обращалась к помощи ст. 16 Пакта Лиги Наций и, следовательно, в конце концов, приводила к проблеме санкций, предусмотренных этой статьей, но фактически не применявшихся.

Таковы итоги деятельности Лиги Наций по укреплению мира. Печальные итоги. Неоднократно провозглашенный тезис о том, что агрессивная война – международное преступление, в результате саботажа дела мира империалистическими державами не был связан с принятием реальных мер для ограждения коллективной безопасности.

Более того, создавая иллюзию некоей борьбы против агрессии, такого рода декларации лишь притупляли бдительность народов, жаждущих мира.

Следует отметить также попытки создать новые дипломатические соглашения, новые империалистические пакты, претендовавшие на решение не решенных Лигой задач и снова демонстрировавшие лишь словесную преданность империалистических держав делу мира.

Между Германией, Бельгией. Францией, Великобританией и Италией в 1925 г. был заключен так называемый Локарнский договор – по форме целая система договоров. Стороны обязались «все, какого бы то ни было рода вопросы, по которым между ними возникнут расхождения и которые не могли бы быть разрешены обыкновенным дипломатическим порядком», разрешать мирными средствами, согласительными комиссиями и Советом Лиги Наций и «ни в каком случае не прибегать ни с той, ни с другой стороны к войне»[574]574
  «Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях», ч. III, Изд. НКИД, 1929, стр. 286.


[Закрыть].

Показательно, что стражем, призванным оберегать исполнение обязательств по Локарнскому договору, была объявлена все та же ст. 16 Пакта Лиги Наций. Однако Локарнский договор, на словах призванный укреплять Пакт Лиги Наций, на деле его намеренно ослабил, так как он подрывал и те небольшие гарантии мира, которые содержались в ст. 16 Статута Лиги Наций. Эта политическая операция, раскрывающая подлинный смысл Локарнского договора, была облечена в своеобразную дипломатическую форму. Германия обратилась к остальным участникам Локарнского договора с просьбой разъяснить значение ст. 16 Пакта. Ответная нота была включена в общую систему Локарнского договора. Эта нота, посвященная истолкованию ст. 16 Пакта Лиги Наций, устанавливала:

«Германской делегации угодно было попросить некоторых разъяснений по поводу статьи 16 Статута Лиги Наций.

Мы не управомочены высказываться от имени Лиги, но мы не колеблемся в итоге тех обсуждений, которые уже имели место в Собрании и в комиссиях Лиги Наций, и после тех объяснений, которыми мы между собой обменялись, сообщить вам то толкование, которое мы, с нашей стороны, придаем статье 16.

Согласно этому толкованию обязанности, вытекающие из названной статьи для членов Лиги, должны пониматься в том смысле, что каждое из государств – членов Лиги обязано лояльно и действительно сотрудничать, чтобы заставить уважать Статут и чтобы противодействовать всякому акту нападения в той мере, какая совместима с его военным состоянием и учитывает его географическое положение»[575]575
  Там же, стр. 288.


[Закрыть].

Таким образом, нота ограничила обязанности по коллективной борьбе с агрессией, вытекавшие из ст. 16. На деле Локарнское соглашение не укрепило мира, а приблизило войну. Локарнский договор явился средством раскола Европы на два лагеря и тем самым – орудием подготовки новой войны, войны против СССР. Ремилитаризованная Германия опрокинула все расчеты вооружавших ее государств, начав агрессию прежде всего против западных стран.

В марте 1936 г. Германия ввела войска в демилитаризованную Рейнскую зону. Совет Лиги собрался на чрезвычайную сессию в необычном месте – в Лондоне.

Но события развивались в обычном для Лиги Наций стиле: в результате фальшивой политики империалистических держав еще раз была продемонстрирована эфемерность ст. 16 Пакта Лиги Наций.

Через три года после заключения Локарнского договора, 27 августа 1928 г., в Париже был заключен пакт Бриана-Келлога (Парижский пакт).

«Убежденные, – провозглашали авторы нового договора, – что наступил момент приступить к откровенному отказу от войны как орудия национальной политики… уверенные, что всякие изменения в их взаимных отношениях должны изыскиваться лишь в мирных средствах… Высокие Договаривающиеся Стороны торжественно заявляют от имени своих народов по принадлежности, что они осуждают обращение к войне для урегулирования международных споров и отказываются от таковой в своих взаимных отношениях в качестве орудия национальной политики»[576]576
  «Сборник действующих договоров…», вып. V. 1930, стр. 5, 6.


[Закрыть].

Торжественно провозгласив запрет войны как орудия национальной политики, Парижский пакт не предусмотрел никаких санкций за нарушение этого запрета, ибо пакт на деле не стремился к укреплению мира. Когда подписавшая Парижский пакт Италия начала агрессию против подписавшей тот же пакт Абиссинии, то последовала лишь одна упомянутая выше «санкция»: Комитет шести, избранный Лигой Наций для обсуждения итальянской агрессии, нашел, что Италия нарушила не только Пакт Лиги, но и Парижский договор…

Вслед за Италией под фашистским игом оказалась и Германия. Германский фашизм, используя беспринципность и противоречия политики империалистических держав и, главное, их прямые расчеты натравить Германию на Советскую Россию, лихорадочно вооружался. Американский «план Дауэса» финансировал это вооружение потоками золота из США.

Подготовка агрессии носила в Германии тотальный характер: лихорадочно комплектовались армейские кадры, вся промышленность была военизирована, при помощи особого министерства велась разнузданная пропаганда агрессии; в других государствах были организованы шпионские центры и вооруженные банды («пятые колонны») и т. д. Готовясь к агрессивной войне, гитлеровская Германия заключила с другими государствами договоры о «ненападении» и «дружбе», используя эти договоры в качестве «дымовой завесы», прикрывающей военные приготовления к агрессии.

В договоре, заключенном с Австрией 11 июля 1936 г., гитлеровская Германия подтвердила, что признает полный суверенитет Австрии. Прошло немногим более полутора лет, и в марте 1938 г. «суверенная» Австрия была захвачена гитлеровцами.

Мюнхенский заговор против мира, организованный в 1938 г. Гитлером, Чемберленом, Муссолини и Даладье, окончательно развязал руки фашистской Германии.

Нет никакого сомнения в том, что неслыханный акт Мюнхенского заговора являлся важнейшим звеном в расчетах направить гитлеровскую агрессию против Советского Союза.

Из всех великих держав один только Советский Союз на всех этапах чехословацкой трагедии активно выступал в защиту независимости и национальных прав Чехословакии. Советское правительство заявило, что оно высказывается за созыв международной конференции для оказания практической помощи Чехословакии и для принятия практических мер к сохранению мира. Когда захват Чехословакии стал фактом, Советское правительство в ноте от 18 марта 1939 г. заклеймило этот захват, осуществленный Германией при пособничестве Англии и Франции, как акт произвола, насилия и агрессии.

После безнаказанного захвата Чехословакии гитлеровская Германия начала открыто, на глазах всего мира, готовиться к войне; но и эти факты не изменили политики США, Англии и Франции.

Правда такова, что тогдашние правители Англии и Франции при поддержке руководящих кругов США даже в роковой период весны и лета 1939 г., когда война стояла у порога, продолжали прежнюю линию своей политики. Это была политика натравливания гитлеровской Германии на Советский Союз.

Декларация о преступности агрессии и об ответственности преступников войны, неоднократно провозглашавшаяся при участии США, Англии и Франции, была быстро забыта, как только мелькнула надежда направить германскую агрессию против СССР.

Результаты этой политики общеизвестны: все более увеличивая свою военную мощь и все более наглея, гитлеровская Германия ввергла народы во вторую мировую войну.

Таким образом, вопреки неоднократным торжественным декларациям, в результате преступного попустительства империалистических держав фашистская Германия совершила тягчайшее преступление против человечества – агрессию, унесшую десятки миллионов человеческих жизней и превратившую многие цветущие земли Европы в «зоны пустыни».

Как видно из приведенного выше обзора, агрессия еще до второй мировой войны в резолюциях и соглашениях неоднократно признавалась международным преступлением. Тем самым в оценке общественного мнения всех народов и в ряде международно-правовых актов агрессия была заклеймена как тягчайшее преступление против человечества. Устав Нюрнбергского Трибунала воплотил это положение в четкие правовые нормы.

Статья 6 Устава Международного Военного Трибунала объявила преступлением против мира планирование, подготовку, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений, или участие в общем плане или заговоре, направленном к осуществлению любого из вышеизложенных действий.

19 января 1946 г. в Токио был опубликован Устав Международного Военного Трибунала для суда над главными японскими военными преступниками. Статья 5 этого Устава также предусматривает, прежде всего, преступления против мира.

Таким образом, названные уставы закрепили и завершили начавшийся ранее процесс объявления агрессивной войны преступлением. Положение «агрессия – международное преступление» они связали с конкретной уголовно-правовой нормой (ст. 6 Устава 1945 г. и ст. 5 Устава 1946 г.), карающей подготовку и ведение агрессивной войны.

Нюрнбергский приговор категорически устанавливает преступный характер агрессивной войны. Характеризуя правовые последствия пакта Бриана-Келлога 1928 г., приговор отмечает: «Государства, подписавшие пакт или присоединившиеся к нему, безоговорочно осудили использование войны как инструмента политики в будущем и категорически отвергли ее. После подписания пакта любая нация, прибегающая к войне как к инструменту национальной политики, становится нарушителем этого пакта.

По мнению Трибунала, торжественный отказ от войны как от инструмента национальной политики с необходимостью предполагает, что такая война является беззаконной в соответствии с международным правом и что те, кто планирует такую войну с ее неизбежными и ужасными последствиями, действуя таким образом, совершают преступление»[577]577
  «Нюрнбергский процесс». Сборник материалов, т. II, Госюриздат, 1955, стр. 989.


[Закрыть].

Трибунал признал полностью доказанным, что война, начатая Германией против Польши 1 сентября 1939 г., была преступной, агрессивной войной, превратившейся в мировую войну, в ходе которой агрессорами были совершены бесчисленные преступления как против законов и обычаев войны, так и против человечности.

Приговор устанавливает: «…развязывание агрессивной войны является не просто преступлением международного характера – оно является тягчайшим международным преступлением, которое отличается от других военных преступлений только тем, что оно содержит в себе в сконцентрированном виде зло, содержащееся в каждом из остальных»[578]578
  Там же, стр. 959.


[Закрыть].

Так, Нюрнбергским Трибуналом, организованным по соглашению СССР, США, Англии и Франции, агрессивная война ясно и определенно квалифицирована как тягчайшее преступление против человечества.

Как ни стремились агрессивные круги подорвать выраженные в нюрнбергском приговоре принципы борьбы за мир, против преступников войны, они не могли сразу же после окончания войны пойти против всеобщего стремления народов к укреплению мирного международного сотрудничества. Этот факт нашел отражение в Уставе Организации Объединенных Наций. Устав ООН провозглашает, что члены ООН стремятся «избавить грядущие поколения от бедствий войны, дважды в нашей жизни принесшей человечеству невыразимое горе…» Для этой цели государства – члены ООН обязуются «проявлять терпимость и жить вместе, в мире друг с другом, как добрые соседи, и объединить… силы для поддержания международного мира и безопасности…» В гл. VII Устава ООН специально предусматриваются и «действия в отношении угрозы миру, нарушений мира и актов агрессии». Органом, определяющим существование любой угрозы миру, любого нарушения мира или акта агрессии, органом, дающим рекомендации или решающим, какие меры следует принять для поддержания или восстановления мира и безопасности, является согласно ст. 39 Устава Совет Безопасности. Права Совета Безопасности при разрешении ответственных задач по поддержанию мира весьма значительны: он уполномочен расследовать любой спор или любую ситуацию, которая может привести к международным трениям или вызвать спор (ст. 34).

Совет Безопасности делает рекомендации и требует «от заинтересованных сторон выполнения тех временных мер, которые он найдет необходимыми или желательными» (ст. 40). Совет, далее, уполномочен предпринимать действия «воздушными, морскими или сухопутными силами, какие окажутся необходимыми для поддержания или восстановления международного мира и безопасности» (ст. 42). Для выполнения этой задачи все члены Организации «обязуются предоставлять в распоряжение Совета Безопасности по его требованию и в соответствии с особым соглашением или соглашениями необходимые для поддержания международного мира и безопасности вооруженные силы…» (ст. 43). Военно-штабной комитет, создание которого в этих случаях предусмотрено ООН, подчиняется Совету Безопасности (ст. 47). Таким образом, Совет Безопасности является главным органом ООН, призванным по Уставу обеспечивать мир и безопасность народов. Именно поэтому решения Совета Безопасности принимаются в особом порядке, предписанном ст. 27 Устава ООН: «Решения Совета Безопасности по всем другим (непроцедурным. – А. Т.) вопросам считаются принятыми, когда за них поданы голоса семи членов Совета, включая совпадающие голоса всех постоянных членов Совета…» Единогласие постоянных членов является, таким образом, основным принципом деятельности Совета Безопасности по реальному обеспечению международного мира.

Но именно потому, что единство пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН есть важнейшее условие ее успешной деятельности, англо-американский блок стремится всячески подорвать это единство. Попытки подменить Совет Безопасности Генеральной Ассамблеей, попытки создать такие незаконные органы, противостоящие Совету Безопасности, как межсессионный комитет, организация американской агрессии в Корее под флагом ООН и объявление агрессором Китая представляют различные средства и формы нарушения и подрыва Устава ООН и принципа единогласия пяти великих держав в Совете Безопасности.

31 октября 1946 г. Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций передала Шестому (юридическому) комитету вопрос об осуществлении Генеральной Ассамблеей ее обязанности «организовать исследования и делать рекомендации в целях поощрения прогрессивного развития международного права». Шестой комитет передал вопрос подкомитету.

Доклад подкомитета был принят Шестым комитетом, который рекомендовал Генеральной Ассамблее принять следующую резолюцию:

«Подтверждение принципов международного права, признанных статутом Нюрнбергского Трибунала.

Генеральная Ассамблея:

признает обязательство, возложенное на нее абзацем (а) пункта 1 статьи 13 Устава, относительно организации исследования и выработки рекомендаций в целях поощрения прогрессивного развития международного права и его кодификации; и принимает к сведению Соглашение об учреждении Международного Военного Трибунала для привлечения к ответственности и наказания главных военных преступников стран оси в Европе, подписанное в Лондоне 8 августа 1945 года, и приложенный к нему Статут, а равно и то обстоятельство, что аналогичные принципы были приняты в Статуте Международного Военного Трибунала для суда над главными военными преступниками на Дальнем Востоке, провозглашенном в Токио 19 января 1946 года; поэтому Генеральная Ассамблея подтверждает принципы международного права, признанные Статутом Нюрнбергского Трибунала и нашедшие выражение в приговоре Трибунала;

предлагает Комитету по кодификации международного права, созданному согласно резолюции Генеральной Ассамблеи от 11 декабря 1946 года, рассматривать в качестве вопроса первостепенной важности проекты, имеющие целью формулировку и внесение принципов, признанных Статутом Нюрнбергского Трибунала и нашедших выражение в его решении, в общую кодификацию преступлений против мира и безопасности человечества или в международный уголовный кодекс».

11 декабря 1946 г. эта резолюция была принята на пленарном заседании Генеральной Ассамблеи.

Таким образом, Организацией Объединенных Наций были подтверждены принципы международного уголовного права, нашедшие выражение в уставах Нюрнбергского и Токийского трибуналов.

Тем самым Организация Объединенных Наций признала подготовку, планирование, развязывание и ведение агрессивной войны международным преступлением, преступлением против человечества.

Итак, агрессивная война – преступление против человечества. Таков неоспоримый тезис, провозглашенный уставами международных трибуналов и подтвержденный Организацией Объединенных Наций.

Однако изменения в международной обстановке, происшедшие после разгрома фашистской Германии и милитаристской Японии, породили попытки пересмотреть этот неоспоримый тезис. Яркой иллюстрацией таких попыток явилась статья главного редактора «Американского журнала международного права» Финча.

Финч готов признать правильным осуждение Нюрнбергским Трибуналом фашистских военных преступников за нарушение законов и обычаев войны, за преступления против человечности. Но, по мнению Финча, не было легальных оснований судить и осудить гитлеровцев за преступления против мира[579]579
  “American Journal of International Law”, 1947, N 1.


[Закрыть].

Вслед за Финчем эту мысль упорно повторяли другие американские юристы. Так, недавно на страницах того же журнала вновь утверждалась «неправильность» Нюрнбергского суда, приговорившего к смертной казни фашистских преступников, когда вопрос об уголовной ответственности за агрессию якобы еще не был достаточно ясен[580]580
  Ibid., 1952, N 1, р. 98.


[Закрыть].

Аргументация мистера Финча и его единомышленников отнюдь не блещет новизной.

Когда в 1920 г. Голландия отказалась выдать Вильгельма, она сослалась на то, что «никто не может быть наказан иначе, как на основании закона, ранее изданного и опубликованного». Когда защита на Нюрнбергском процессе пыталась сорвать слушание дела, она трижды пыталась использовать ту же аргументацию: в начале процесса, в особом заявлении, поданном защитником Геринга, Штаммером, Трибуналу, и в заключительной речи защитника Ярайсса. От того, что аргументацию защитника Геринга повторил в 1947 г. Финч, она не стала убедительнее. Пытаясь поколебать, вопреки историческим фактам и международным соглашениям, приговор Нюрнбергского Трибунала, признавшего агрессию тягчайшим преступлением, Финч старается ослабить борьбу против поджигателей войны.

В 1947 г. на пленарном заседании Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций глава советской делегации говорил: «Мы хотим быть уверенными, что суровый урок, который агрессивные государства получили в минувшую вторую мировую войну, не прошел бесследно и что судьба сурово наказанных агрессоров в минувшей войне послужит грозным предостережением тем, кто, пренебрегая принятыми на себя обязательствами: развивать дружественные отношения между народами и укреплять мир и безопасность во всем мире, тайно и явно ведет подготовку к новой войне».

К каким бы ухищрениям и вымыслам ни прибегали агрессивные круги, после принятия уставов Нюрнбергского и Токийского трибуналов, после вынесенных ими приговоров и, наконец, после утверждения нюрнбергских принципов Генеральной Ассамблеей ООН, агрессивная война в настоящее время является общепризнанным тягчайшим преступлением против человечества. В связи с этим актуальное политическое и правовое значение приобретает определение понятия «агрессия».

Понятие агрессии

Освободительные войны, которые ведутся народами для свержения ига захватчиков, например война, которую вела Корея против американских агрессоров, есть акт народной самообороны.

Война справедливая, освободительная, цель которой защита народа от внешнего нападения и попыток его порабощения, либо освобождение колоний и зависимых стран от гнета империалистов, не может рассматриваться как агрессивная война.

Агрессивную войну, с другой стороны, необходимо отграничить от гражданской войны. Два понятия – агрессивная война и гражданская война – связаны лишь термином «война», но это совершенно разнородные понятия. Борьба с агрессией есть правомерная оборона; напротив, военное вмешательство в гражданскую войну есть преступная агрессия, притом в весьма опасной форме – в форме интервенции.

Интервенция есть агрессия, в ходе которой осуществляется насильственное вмешательство государства-агрессора во внутреннюю жизнь другого государства, государства – жертвы агрессии.

Истории хорошо известны преступные действия агрессоров-интервентов, пытавшихся огнем и мечом поддерживать и насаждать реакционные режимы в странах, где народы ведут борьбу за свое освобождение.

Советская страна помнит интервенцию американских и других империалистов, пытавшихся задушить молодое Советское государство.

Сами капиталистические державы порой были вынуждены признавать интервенцию агрессией. Вот некоторые факты.

Во время гражданской войны между северными и южными штатами Америки в 60-х годах прошлого столетия вооруженные силы северных штатов, подвергшихся нападению южан, не ограничились обороной своей территории, а перенесли военные действия на территорию южных штатов, разгромили войска рабовладельцев и создали условия для установления национального единства США. Однако никому и в голову не приходило объявлять северян или южан агрессорами. Когда же английское правительство пыталось поддерживать южан, используя эту гражданскую войну в США в своих интересах, и готовило вооруженную интервенцию в пользу южан, такая политика английского правительства была справедливо квалифицирована мировым общественным мнением, в полном соответствии с общепризнанными принципами международного права, как политика вмешательства во внутренние дела другой страны.

Конституция СССР проводит отчетливую грань между обороной и нападением. Согласно ст. 49 «Президиум Верховного Совета СССР… в период между сессиями Верховного Совета СССР объявляет состояние войны в случае военного нападения на СССР или в случае необходимости выполнения международных договорных обязательств по взаимной обороне от агрессии». Таким образом, объявление состояния войны допускается лишь в порядке обороны от агрессора.

Конституции стран народной демократии с той же определенностью допускают лишь оборонительную войну.

Так, п. 1 ст. 28 польской Конституции 1952 г. устанавливает:

«Постановление о состоянии войны может быть принято только в случае совершения вооруженного нападения на Польскую Народную Республику или если из международных договоров вытекает необходимость совместной обороны от агрессии. Такое постановление принимает Сейм, а когда Сейм не заседает – Государственный Совет».

Болгарский Закон о Президиуме Народного Собрания (п. «м» ст. 4) устанавливает:

«В период между сессиями Народного Собрания объявляет, по предложению Правительства, состояние войны в случае вооруженного нападения на Народную Республику и в случае необходимости неотложного выполнения принятых международных обязательств по взаимной обороне против агрессии; в таких случаях Президиум созывает немедленно Народное Собрание для одобрения принятых мер»[581]581
  Постановления некоторых южноамериканских конституций содержат нормы, отвергающие захватническую войну и рекомендующие обращение к арбитражу.
  Так, ст. 4 бразильской Конституции устанавливает: «Бразилия не будет прибегать к войне до того, как она использует все возможные виды арбитража или мирных средств разрешения конфликта, предусмотренные Международной организацией по обеспечению безопасности, членом которой она является, и ни в коем случае ни прямо, ни косвенно, будь то самостоятельно или в союзе с другим государством, не прибегнет к захватнической войне».
  В ст. 6 уругвайской Конституции указано: «Во все международные договоры, которые заключит Республика, будет вноситься оговорка о том, что все разногласия, могущие возникнуть между договаривающимися сторонами, будут разрешаться посредством арбитража или другими мирными средствами».


[Закрыть].

Принцип обороны нашел четкое признание и в Уставе ООН.

Указав в ст. 1, что задача Организации – «поддерживать международный мир и безопасность и с этой целью принимать эффективные коллективные меры для предотвращения и устранения угрозы миру и подавления актов агрессии», Устав далее, в ст. 51, устанавливает, что он «ни в коей мере не затрагивает неотъемлемого права на индивидуальную или коллективную самооборону…»

Происходивший в июле 1947 г. в Брюсселе II Международный конгресс юристов-демократов, признав, что «вторая мировая война, как и всякая мировая война в будущем, может рассматриваться лишь как преступная война», тут же указал: «…исключая случаи законной защиты и участия в совместных действиях против агрессора». Таким образом, лишь агрессивная война есть тягчайшее посягательство на мир, тягчайшее преступление против человечества.