Текст книги "Избранные труды"

В предложениях советской делегации подчеркивалось, что преступления геноцида неразрывно связаны с фашизмом, нацизмом и расистскими «теориями». Это факт, подтвержденный историей.

Тем не менее представитель США, а за ним и другие голосовали против положения о связи геноцида с расизмом и фашизмом. Опасаясь реакции общественных кругов на это позорное голосование, представитель США вынужден был выступить с заявлением, что хотя он и голосовал против данного тезиса, но это не означает, что правительство США поддерживает фашизм.

При рассмотрении проекта конвенции по борьбе с геноцидом на III сессии Генеральной Ассамблеи ООН в декабре 1948 г. советская делегация, а также делегаты БССР, УССР, Польши и Чехословакии выступили в защиту предложений, содержавшихся в основных положениях и не включенных в проект. С особой силой выступавшие подчеркивали необходимость предусмотреть в конвенции обязанность роспуска организаций, целью которых является разжигание расовой, национальной вражды и совершение преступлений геноцида, ввиду органической связи фашизма и геноцида.

«Сказать, что геноцид не имеет ничего общего с расизмом, – заявил представитель СССР т. Морозов на заседании Генеральной Ассамблеи 9 декабря 1948 г., – значит в общем его реабилитировать»[692]692
  “United Nations. General Assembly. Third Session. Official Records”, Part I, 1948, p. 813.


[Закрыть], ибо геноцид является частью общего плана установления мирового господства, к которому расизм стремится. Однако советские предложения приняты не были.

В декабре 1948 г. Генеральной Ассамблеей ООН была одобрена Конвенция о предупреждении и наказании преступлений геноцида.

Конвенция установила, что под геноцидом понимается любое из следующих действий, совершенных с намерением уничтожить полностью или частично, какую-либо национальную, этническую расовую или религиозную группу как таковую:

а) убийство членов такой группы;

б) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы;

в) умышленное создание таких условий жизни для такой группы, которые имели бы целью ее полное или частичное физическое уничтожение;

г) принудительные меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы;

д) принудительный перевод детей из одной человеческой группы в другую (ст. 2).

Таким образом, конвенция отнесла к геноциду не только убийство членов группы, не только причинение серьезных физических повреждений или умственного расстройства членам группы, но и принудительные меры, рассчитанные на предотвращение деторождения, а также умышленное создание таких условий жизни, «которые имели бы целью полное или частичное физическое уничтожение».

Конвенция предусмотрела: «…b) заговор с целью совершения геноцида; с) прямое или публичное подстрекательство к совершению геноцида; d) покушение на совершение геноцида и е) соучастие в совершении геноцида» (ст. 3).

Принятая Генеральной Ассамблеей конвенция во многих и существенных направлениях суживает борьбу с пагубным бичом человечества – геноцидом. Прежде всего сужено само понятие геноцида– выпал национально-культурный геноцид. Далее, отсутствует важнейшее политическое положение о связи геноцида с фашизмом и требование роспуска фашистских организаций. Наконец, отсутствует требование установления уголовной ответственности за пропаганду геноцида.

Поскольку разработанная конвенция при добросовестном ее соблюдении представляла собой все же некоторый шаг вперед в борьбе с геноцидом, 16 декабря 1949 г. Советский Союз, Украинская ССР и Белорусская ССР подписали конвенцию. При подписании конвенции делегация Союза Советских Социалистических Республик сочла нужным заявить следующее:

«Советский Союз считает для себя необязательными положения статьи IX, предусматривающей, что споры между договаривающимися сторонами по вопросам толкования, применения или выполнения настоящей конвенции передаются на рассмотрение Международного суда по требованию любой из сторон в споре, и заявляет, что в отношении подсудности Международному суду споров по толкованию, применению или выполнению конвенции Советский Союз будет придерживаться, как он это делал и до сего времени, такой позиции, согласно которой для передачи того или иного спора на разрешение Международного суда необходимо в каждом отдельном случае согласие всех спорящих сторон». Опыт работы Международного суда, на решениях которого нередко сказывалось давление реакционных кругов Запада, делал эту оговорку необходимой.

По ст. XII конвенции, устанавливающей, что ее положения применяются лишь к метрополиям, а не к колониям, делегация СССР заявила, что, по ее мнению, положения конвенции должны применяться и к колониям. Совершенно очевидно, что именно в колониях геноцид представляет собой чрезвычайно опасное явление.

Выступая в сенате в мае 1954 г., председатель сенатской комиссии по иностранным делам Уайли заявил, что Соединенные Штаты не собираются ратифицировать Конвенцию ООН о геноциде, а помощник государственного секретаря США Мортон заявил, что положения Конвенции о геноциде не связывают Соединенные Штаты и «никоим образом не ограничивают и не затрагивают права и свободы американских граждан»[693]693
  Цит. по ст.: И. Сотников. Теория и практика геноцида, стр. 17.


[Закрыть].

Совершенно очевидно, что единственные «права и свободы», которые призвана ограничить конвенция, – это «право» преследовать по расовым и национальным мотивам и «свобода» убивать. Видимо, опасения быть стесненными именно в этих правах удерживают некоторых американских политиков от ратификации Конвенции о предупреждении и наказании преступления геноцида[694]694
  Разработанный Комиссией международного права ООН в 1951 г. проект кодекса преступлений против мира и безопасности человечества предусматривает различные формы геноцида:
  «…9) действия властей какого-либо государства или частных лиц, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую, включая:
  I) убийство членов такой группы;
  II) причинение тяжких телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы;
  III) предумышленное создание для такой группы жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее;
  IV) принятие мер, рассчитанных на предупреждение деторождения в среде такой группы;
  V) насильственная передача детей из такой группы в другую группу».


[Закрыть].

Действительную борьбу за права человека и суверенные права народов ведут демократические силы всего мира.

В обращении Второго Всемирного конгресса сторонников мира к ООН особо указано: «Мы рассматриваем насильственные попытки удержать народы в состоянии зависимости и колониального угнетения как угрозу делу мира, и провозглашаем права этих народов на свободу и независимость. Мы высказываемся против всех форм расовой дискриминации, потому что они порождают вражду между народами и также представляют собой угрозу миру».

Конвенция по борьбе с геноцидом заключена, Декларация прав человека провозглашена, а геноцид в разных формах и видах продолжается во многих странах империалистического мира.

Борьба лагеря демократии и социализма против преступных сил реакции и фашизма принесет полное освобождение всем народам мира, всем расам и нациям. Развернувшаяся победоносная борьба колониального и полуколониального мира за свободу и независимость положит конец фактическому различению «высших» и «низших» рас и преступному организованному глумлению человека над человеком.

Две противоположные политики в борьбе с преступлениями против человечества

Когда кончилась вторая мировая война, с особой четкостью определились две линия, две противоположные политики по отношению к лицам, повинным в преступлениях против человечества. Первая линия, которая твердо и неизменно проводилась и проводится Советским Союзом, выражается в решительной борьбе с преступлениями против человечества. Вторая линия, проводившаяся ранее и упорно проводящаяся ныне империалистическими державами, выражается вначале в снисходительном, затем во все более покровительственном, благожелательном отношении к виновникам тягчайших преступлений против человечества.

Неуклонно и твердо соблюдая правила ведения войны и всемерно добиваясь их гуманизации, Советское правительство еще в 1941 г. начало энергичную борьбу с фашистскими преступниками, провозгласив необходимость их уголовного наказания.

В ноте от 25 ноября 1941 г. ко всем правительствам, с которыми Советский Союз находился в дипломатических отношениях, было заявлено, что Советское правительство «возлагает всю ответственность за эти бесчеловечные действия германских военных и гражданских властей на преступное гитлеровское правительство Германии»[695]695
  «Внешняя политика СССР». Сборник документов, т. V. М., 1947, стр. 132.


[Закрыть]. В ноте от 27 апреля 1942 г. было с той же определенностью заявлено: «Гитлеровское правительство и его пособники не уйдут от суровой ответственности и от заслуженного наказания за все их неслыханные злодеяния, совершенные против народов СССР и против всех свободолюбивых народов»[696]696
  Там же, стр. 204.


[Закрыть].

В заявлении Советского правительства от 14 октября 1942 г. был прямо поставлен вопрос об уголовной ответственности главарей гитлеровской Германии. В этом заявлении говорилось: «Советское Правительство считает необходимым безотлагательное предание суду специального международного трибунала и наказание по всей строгости уголовного закона любого из главарей фашистской Германии, оказавшихся уже в процессе войны в руках властей государств, борющихся против гитлеровской Германии»[697]697
  Там же, стр. 240.


[Закрыть].

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 ноября 1942 г. была образована Чрезвычайная Государственная Комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР. Указ установил, что «за все эти чудовищные преступления, совершаемые немецко-фашистскими захватчиками и их соучастниками, и за весь материальный ущерб, причиненный ими… преступное гитлеровское правительство, командование германской армии и их сообщники несут всю полноту уголовной и материальной ответственности»[698]698
  «Ведомости Верховного Совета СССР», 1942, № 40.


[Закрыть].

Позиция советских судей в Нюрнберге и Токио, а также проведенные в СССР Харьковский, Хабаровский и другие процессы над фашистскими военными преступниками явились выражением этой справедливой и твердой политики.

Решительную борьбу с лицами, виновными в преступлениях против человечества, вели и ведут страны народной демократии.

Чехословакия была одной из первых жертв нацистского террора. Законы против фашистских преступников и коллаборационистов в Чехословакии появились, поэтому раньше, чем в других странах народной демократии. Специальный закон, изданный 19 июня 1945 г., был направлен против «нацистских преступников, изменников и их сообщников».

Он предусматривает ответственность тех лиц, которые в тяжелое для республики время совершили указанные в Законе преступления (§ 5). Далее Закон дает подробный перечень этих преступлений; сюда отнесены преступления против личности (убийства, тяжкие телесные повреждения, насилия, организация принудительного труда и др.), преступления против имущества (поджог, кража, растрата и др.). Особо предусмотрена (§ 11) ответственность за донос, совершенный в интересах врага в тяжелое для республики время. Наказание за названные преступления – длительное либо пожизненное лишение свободы или смертная казнь.

Таким образом, Закон от 19 июня 1945 г. представлял собой акт, повышающий наказание за некоторые преступления против личности и имущества, совершенные в тяжелое для республики время в сотрудничестве с врагом. Учитывая, что эти злодеяния обычно совершались по предписанию оккупантов, закон заранее точно оговаривал обстоятельства, которые не могут служить основанием для умаления вины преступника.

«Действия, наказуемые по настоящему закону, – указывал § 13, – не могут быть оправданы тем, что они предписываются или дозволяются положениями какого-либо другого права, кроме чехословацкого, или органами, созданными какой-либо другой государственной властью, кроме чехословацкой. Не умаляет вины и то, что виновный считал такие недействительные предписания действительными… Принуждение приказом начальника также не умаляет вины того, кто добровольно вступил в организацию, принадлежность к которой обязывает исполнять любой, даже преступный приказ».

В Польше были также изданы специальные законы против лиц, виновных в злодеяниях и предательствах, совершенных в период второй мировой войны. Закон об уголовной ответственности коллаборационистов, участвовавших в военных преступлениях фашистских захватчиков, был издан 31 августа 1944 г. Он был дополнен и изменен 11 декабря 1946 г.

Согласно этому Закону смертной казнью караются те, кто, содействуя власти немецкого государства или его союзников: 1) принимал участие в совершении убийств лиц гражданского населения или военнослужащих или военнопленных, 2) содействовал в поимке лиц, преследовавшихся властями по политическим, национальным, религиозным или расовым мотивам[699]699
  “Dziennik Ustaw”, 1946, № 69. – Нельзя не отметить и ст. 3 Закона, которая, не предусматривая коллаборационизма в прямом смысле, говорит о близком ему преступлении – вымогательстве под угрозой выдачи германским войскам или их союзникам.


[Закрыть].

Законодательство Румынии, направленное на борьбу с военными преступлениями, распадается на нормы общего и специального характера. К первой категории, прежде всего, относится Закон от 23 мая 1947 г., который в ст. 1 устанавливает, что преступления любого характера, совершенные против союзников и Объединенных Наций или частей и имущества, принадлежащих армиям этих государств, будут установлены, осуждены и наказаны согласно положениям настоящего Закона. Далее Закон дает перечень конкретных преступлений (умышленное и неосторожное убийство, телесное повреждение, клевета, уничтожение и повреждение имущества и др.) с установлением за эти преступления повышенной ответственности, вплоть до пожизненных каторжных работ.

Необходимо также отметить ряд норм, включенных в румынский Уголовный кодекс 1948 г. Отметим здесь ст. 184, карающую пожизненной каторгой румынского гражданина, совершившего какое-либо действие с целью подчинить территорию государства либо часть ее суверенитету иностранного государства, и ст. 186, карающую тем же наказанием румынского гражданина, который действует заодно или сговаривается с иностранными правительствами, с их агентами, партиями или иностранными политическими группировками с целью спровоцировать войну против Румынского государства, способствовать или вызвать иностранную оккупацию.

Румынский Закон от 18 августа 1947 г. «О преследовании и наказании военных преступников или лиц, виновных в преступлениях, направленных против мира и человечества» карает нарушение международных законов ведения войны (ст. 1).

Таковы основные нормы, закрепляющие решительную борьбу Советского Союза и стран народной демократии с лицами, повинными в совершении тягчайших преступлений против человечества.

В совершенно противоположном плане развивалось отношение империалистических держав к борьбе с преступлениями против человечества.

Тяжелый опыт двух мировых войн, пережитых народами, раскрывает следующую основную линию политики империалистических держав.

В первые послевоенные годы, когда раны, причиненные войной, были еще свежи, правительства капиталистических стран на словах уступают требованиям народных масс крепить мир. В эту пору заключаются договоры о «вечном мире» и меч правосудия заносится над головой агрессоров. Затем исподволь, сначала в тайниках дипломатических кабинетов, а затем в печати и с парламентских трибун начинается кампания по подрыву мира и усилению реакции и органически связанное с этим всепрощение военных преступников.

Хорошо известно, что еще в первую мировую войну Германия совершила тяжкие преступления против мира и законов ведения войны. Масштабы этих преступлений были столь значительны, что их нельзя было обойти молчанием.

Выступая в феврале 1919 г. на заседании Парижской конференции по разработке предварительного мирного договора с Германией, будущий французский премьер Тардье торжественно провозгласил целую программу действий по преследованию и наказанию преступников войны. «…Сначала, – говорил Тардье, – изучение актов, которые установят улики виновных в обдуманном нарушении договоров и законов войны. Затем, по определении состава преступления, следует установить ответственность, вытекающую из самих фактов. И, наконец, выработать правила, на основании которых должно быть определено и предложено возмездие»[700]700
  «Известия», 6 февраля 1919 г.


[Закрыть]. Статс-секретарь США Лансинг перед заключением Версальского договора также заявил: «Виновники страшного преступления, совершенного против человечества, не будут забыты»[701]701
  “Vorwarts”, 13.Х, 1918.


[Закрыть].

В ноте, адресованной Германии, французское правительство писало: «Исполнители и организаторы преступлений будут отвечать морально, уголовно и материально»[702]702
  “Le temps”, 6.Х, 1918.


[Закрыть]. Наконец, в докладах бельгийской следственной комиссии также было указано: «Недостаточно пригвоздить к позорному столбу истории виновников жестокостей, которые были совершены: следует установить их личности, привлечь к суду и подвергнуть наказанию, которого их действия заслуживают»[703]703
  “La violation de droit des gens en Belgique”, 1916, N 4, p. 40.


[Закрыть].

Заключенный в 1919 г. Версальский мирный договор повторял эти декларации:

«Союзные и Объединившиеся Державы предъявляют Вильгельму II Гогенцоллерну, бывшему германскому императору, публичное обвинение в высшем оскорблении международной морали и священной силы договоров» (ст. 227).

Версальский договор предусматривал также ответственность германских военнослужащих за преступления, совершенные в войне 1914–1918 гг. Что же последовало за всеми этими торжественными декларациями представителей империалистических держав на деле?

В комиссии, образованной для расследования германских преступлений в первую мировую войну, американские делегаты Скотт и Лансинг не согласились с решениями большинства об ответственности немцев за совершенные ими преступления и заявили свое «особое мнение», которое представляло собой попытку освободить от ответственности Вильгельма и его генералов. Американские делегаты высказывались против предложения о создании трибунала для суда над лицами, обвиняемыми в совершении преступлений морального характера, в частности преступлений против «закона человечности»; возражали против предложений об организации особого суда над главами (или бывшими главами) государств, обвиненными в нарушении закона. Эти лица, по мнению американских делегатов, могли отвечать только перед судом их собственного государства. Делегаты США утверждали также, что Вильгельм не может нести ответственности за совершенные немцами в войне 1914–1918 гг. преступления, что он ответствен лишь морально. К «особому мнению» американских делегатов присоединились и японцы.

Вильгельм и его окружение были, конечно, хорошо ориентированы в этих настроениях. Вильгельм «бежал» в Голландию. В ноте от 15 января 1919 г. союзные державы потребовали от Голландии выдачи бывшего германского императора Вильгельма II для суда над ним в порядке и на основании, предусмотренных ст. 227 Версальского договора. При этом нота содержала ссылку на нарушение Вильгельмом международных договоров и высоких принципов международной морали. В ответной ноте Голландия, не возражая против «высоких принципов международной морали», сообщала, что намерена в данном случае руководствоваться законами и традициями своей страны. «По этим законам и традициям, – указывалось в ноте, – Голландия всегда служила убежищем для побежденных в интернациональных конфликтах лиц. Голландия не видит оснований отступать от этого порядка в деле бывшего германского императора Вильгельма II».

Голландия, маленькая Голландия, не убоялась отклонить требование империалистических гигантов, победителей в первой мировой войне. Голландия знала: подлинный суд над Вильгельмом, повинным в тягчайших преступлениях войны, не входил в расчеты тогдашних руководителей мировой политики: эти руководители были тогда больше заинтересованы в подавлении революционной борьбы народов, с новой силой развернувшейся после четырехлетней империалистической бойни, чем в организации суда над императором, виновным в тягчайших преступлениях.

Так суд над Вильгельмом оказался судом, существующим лишь на страницах Версальского договора.

В мае 1921 г. в Лейпциге началось слушание дел о германских военных преступниках: унтер-офицере Гейнене, приговоренном к 10 месяцам заключения, Мюллере, приговоренном к 5 месяцам тюремного заключения, генерале Штейгере, освобожденном судом, и некоторых других. Очень скоро лейпцигские процессы вошли в историю борьбы с военными преступниками под кратким и четким наименованием лейпцигской комедии правосудия. Так, начав с трагических деклараций о виновниках страшных преступлений и их ответственности, моральной, уголовной и материальной, империалистические державы кончили комедийной постановкой «суда» в Лейпциге.

Чем дальше в прошлое отодвигались события войны 1914–1918 гг., тем настойчивее и откровеннее империалистические державы отходили от политики подавления прусского милитаризма и обращались к политике попустительства Германии, рассчитывая использовать ее возрастающую военную мощь в борьбе против страны победившего социализма – Советского Союза.

Состоявшееся 29–30 сентября 1938 г. в Мюнхене совещание Гитлера, Чемберлена, Муссолини и Даладье явилось завершением той постыдной сделки, которая еще ранее была полностью согласована между основными участниками империалистического заговора против мира, демократии и социализма.

Так, вместо декларированной борьбы с преступлениями против человечества: агрессией и нарушениями законов ведения войны – началась подготовка фашистской агрессии, подготовка второй мировой войны.

Таковы уроки первой мировой войны и последовавших за ней событий.

Но вот кончилась и вторая мировая война. В героической борьбе свободолюбивые народы во главе с Советским Союзом разбили гитлеровскую военную машину. Германия и ее союзники вновь были вынуждены капитулировать. Начался новый послевоенный период, а за ним новые усиленные попытки повторения пройденного. Снова, явно недооценивая глубочайших изменений в международной обстановке и новых могучих сил, ставших на защиту мира, империалистические державы копируют политику, которую они вели после первой мировой войны.

Действительно, сначала, когда страшные раны, нанесенные народам в войне 1939–1945 гг. фашистскими агрессорами, еще сочились кровью, не было недостатка в торжественных декларациях о мире, о наказании агрессоров и преступников войны. В подведении итогов второй мировой войны принял активное участие Советский Союз – решающая сила, обеспечившая разгром гитлеровской Германии. Все народы настойчиво требовали наказания военных преступников, и полностью повторить лейпцигскую комедию суда над преступниками войны было, конечно, невозможно.

Правда, и здесь началась некоторая кампания по пропаганде милостивого отношения к палачам. Прогитлеровские элементы – от ограниченных простаков до безгранично преданных «лакеев» – начали в разных углах за рубежом распространять идеи «милосердия» и «гуманности», призванные удобрять почву для «милосердного» суда над военными преступниками. Интернациональный комитет Красного Креста обратился к правительствам воюющих стран с заявлением, в котором о преступлениях гитлеровцев было сказано:

«…Интернациональный комитет со все более серьезной и возрастающей озабоченностью констатирует постоянное ухудшение методов ведения войны, которые различными способами и все в больших размерах применяются к гражданскому населению и имуществу, не имеющему военного значения… Принципы международного права… все более отодвигаются на задний план…»

Гитлеровцы уничтожили около 12 млн мирных граждан. В СССР гитлеровцы убили более 2 млн мирных граждан – детей, женщин, стариков. На языке Интернационального комитета это называлось «принципы международного права все более отодвигаются на задний план». Кровь миллионов невинных жертв покрывалась лаком успокоительной, отполированной фразы. Ничего не случилось. Нет душегубок, нет рвов, нет «зон пустыни». Только тронулись в путь международные принципы… Однако не сами же они пришли в движение. Где же виновники, кто «отодвинул принципы международного права на задний план»? Чехословакия, порабощенная Бельгия или пойманная с поличным гитлеровская Германия? Этот вопрос заявление оставляло без ответа. Лишь пренебрежение к фактам действительности и страданиям народов может питать иллюзию, что подобное молчание – акт высокой аполитичности и беспристрастия. На деле это было свидетельством пристрастия, потворствующего злодеям и злодействам.

Эти тенденции проникли и в Лондонскую комиссию, образованную для расследования военных преступлений.

Получая в процессе работы многочисленные сообщения из разных стран, комиссия, естественно, расширяла свою деятельность и уделяла много внимания не только военным преступлениям, но и преступлениям против человечества и человечности, совершенным гитлеровцами. Такое положение не нравилось английскому министерству иностранных дел. 11 января 1945 г. было опубликовано официальное заявление английского правительства, в котором говорилось:

«Мистер Иден ответил комиссии 9 ноября 1944 г., указав, что, по мнению английского правительства, ход военных событий требует, чтобы комиссия продолжала свою работу в рамках, в которых она ее вела до сих пор, не беря на себя какой-либо добавочной нагрузки». Таким образом, уже в тот период некоторые державы пытались воспрепятствовать борьбе с преступлениями против человечества, настаивая на том, что предметом расследования должны быть лишь военные преступления гитлеровцев.

Однако миллионы замученных жертв, сотни разрушенных городов нельзя было быстро предать забвению. Советский Союз неизменно и зорко стоял на страже правосудия. На Нюрнбергском процессе четыре главных обвинителя: от СССР – Р. А. Руденко, от США – Джексон, от Англии – Шоукросс и от Франции – де Ментона – единодушно требовали сурового наказания виновных. Так было в 1946 г. Но как только кровавые события войны 1939–1945 гг. стали уходить в прошлое, снова и снова начал открыто определяться крутой поворот в политике империалистических стран. Снова, как после первой мировой войны, началось всяческое благоволение империалистических стран к военным преступникам.

Показательна в этом плане, прежде всего, судьба обязательств о выдаче военных преступников.

2 ноября 1943 г. в Москве была опубликована подписанная Сталиным, Рузвельтом и Черчиллем декларация о том, что военные преступники «будут отосланы в страны, в которых были совершены их отвратительные действия»[704]704
  «Внешняя политика СССР». Сборник документов, т. V, стр. 321.


[Закрыть]. В ст. 4 соглашения об учреждении Международного Военного Трибунала стороны особо отметили: «Ничто в настоящем Соглашении не умаляет установленных Московской Декларацией положений о возвращении военных преступников в страны, где ими были совершены преступления».

Таковы неоспоримые обязательства. И столь же неоспоримы противостоящие им факты: систематическое нарушение своих обязательств США и Англией. По мере роста организованной пропаганды войны, по мере организации системы рычагов и блоков подготавливаемой империалистами агрессии все более явно начало проявляться подлинное отношение американских, английских и французских властей к военным преступникам: первоначальное укрывательство уступает место открытому покровительству; затем покровительство переходит в выдвижение преступников войны на ответственные посты и роли в создаваемой машине агрессивной войны.

Действительно, сначала сопротивление выдаче преступников войны производится империалистами осторожно, при помощи юридического крючкотворства и канцелярской волокиты. Позднее, когда голос пропагандистов войны начинает звучать увереннее и наглее, 30 июля 1947 г., командующий группой американских войск в Германии генерал Клей настойчиво применяет новую, более решительную «меру пресечения» требований о выдаче военных преступников: генерал произвольно объявляет, что «все запросы о выдаче лиц, обвиняемых в военных преступлениях или в предательстве, должны быть представлены военному командованию США до 1 ноября 1947 г., а сведения, подтверждающие их виновность, – не позднее 31 декабря 1947 г.». Конечно, английские власти незамедлительно нашли целесообразным сделать такое же заявление.

24 февраля 1948 г. американское командование сообщило, что отныне вводится новая политика в отношении выдачи военных преступников. Это была действительно новая, ни одним договором не предусмотренная политика невыдачи военных преступников. Она нашла выражение в сложной системе препятствий, возведенных американцами на пути к выдаче преступников. 24 февраля 1948 г. американскими властями были созданы три органа, три фильтра, через которые должны были проходить требования о выдаче военных преступников: 1) отделение по выдаче, 2) трибунал по выдаче и 3) офицер связи по выдаче. Каждый из этих фильтров таил свои «подводные» камни. «Если обвиняемое лицо, – гласила американская инструкция, – находится в заключении, то должны быть указаны место заключения, если возможно, дата ареста, краткое изложение подробностей обвинения… Должен быть список свидетелей с их адресами и т. д. …Без всех этих подробностей, – угрожающе предупреждала инструкция, – никакие действия по требованию о выдаче не будут возможны, а арест не будет производиться».

Совершенно очевидно, что страна, требующая выдачи, обычно не знает места, где содержится военный преступник, подлежащий выдаче. Равным образом сложна задача заранее представить список свидетелей (да еще с их адресами) по делу, которое будет рассмотрено лишь впоследствии, когда требуемое лицо будет выдано.

Такого рода саботаж суда над военными преступниками мог не привлечь внимания демократической общественности. Третий Международный конгресс юристов-демократов принял специальную резолюцию о борьбе с военными преступниками, в которой указывалось:

«Конгресс констатирует, что решением командующих англо-американской оккупационной зоной была односторонне изменена установленная международными договорами практика по выдаче военных преступников в пользу военных преступников, а именно тем, что был установлен последний срок принятия требований о выдаче, и тем, что было введено сложное производство по выдаче, в котором обвиняемые в военных преступлениях получили привилегированное положение.

Кроме того, власти Соединенных Штатов Америки и Великобритании отказывали в выдаче преступников, несмотря на то, что они были внесены в списки, составленные Комиссией Объединенных Наций по преследованию военных преступников в Лондоне. Приговоры некоторых судов, в особенности американской оккупационной зоны, в Нюрнберге отступили от Устава Международного Военного Трибунала от 8 августа 1945 г., от закона Контрольного Совета № 10 от 20 декабря 1945 г., а следовательно, и от постановления Генеральной Ассамблеи Объединенных Наций от 11 декабря 1946 г.».[705]705
  «Советское государство и право», 1948, № 11, стр. 60.


[Закрыть]

Подрывая силу приговора Токийского Международного трибунала, Макартур взял на себя роль опекуна главных японских военных преступников, освободив досрочно Сегимицу, осужденного в Токио к семи годам тюремного заключения, и других. Неизменно проводя политику борьбы с военными преступниками, Советский Союз выступил с решительным протестом против самочинных действий Макартура, против укрывательства военных преступников.

Преступники, осужденные за военные преступления, окружены в тюрьмах Западной Германии и Англии вниманием и заботой, как люди, пребывающие на отдыхе после долгих и плодотворных трудов. Но им недолго приходится сидеть и в этих «тюрьмах» санаторного типа. Началось систематическое амнистирование военных преступников. Их освобождали по поводу и без повода, по «болезни», под «честное слово» и т. д.