Текст книги "МИФЫ. МИФОподставы"

Рядом с этим чудом кондитерского искусства стояла стопка тарелок, которые я выбрал в лавке Поульки, и изысканный серебряный нож для разрезания торта, который, должно быть, принадлежал Гермалайе.

– Ням! – Я уже взял в руки нож, чтобы отрезать себе кусок торта. Но тут из нашей кухни вышла Гермалайя и уперлась лапой с острыми коготками мне в грудь. На ней был пышный белый фартук и повязка на ушах. Обе вещицы украшала изысканная вышивка. С очаровательной снисходительной улыбкой на лице, которая, однако, предупреждала о том, что не потерпит глупостей, принцесса оттолкнула меня от стола. Я попятился.

– Ничего не трогайте. Итак, церемония начинается.

Она улыбнулась нам, демонстрируя все свои острые зубы, и положила руки нам на плечи.

– Добро пожаловать, – сказала она.

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Спасибо, что пригласили нас, – сказала Банни, укоризненно глядя на меня.

Гермалайя выглядела удивленной.

– Вам что-нибудь известно о Пути Торта?

– Я читала о нем в журнале. На Пенте есть похожий обычай.

Гермалайя кивнула:

– Тогда сегодня вы будете мне помогать, ладно? Я продолжу.

Я был заинтригован, но последовал примеру Банни. Принцесса-лисица подвела нас к небольшому столику и опустилась рядом с ним на колени. Пышный фартук, всколыхнувшись, лег на ее тонкие колени, словно бальное платье. Она жестом пригласила нас присоединиться к ней на полу. Банни грациозно приняла правильную позу. Мне это было сделать гораздо труднее. Сидеть на твердом полу оказалось крайне неудобно. Я то и дело ерзал, но, несмотря на дискомфорт, Гермалайя даже бровью не повела, так что я не стал жаловаться.

– Итак, поскольку вы мой почетный гость, мистер Скив, я спрошу вас, сколько вам лет?

Я сказал ей, и она отсчитала из маленькой коробочки маленькие цветные свечи. Их число, которое она поместила наверху Торта, никоим образом не соответствовало тому, которое я ей назвал. Щелчок изящных пальцев, и между свечами вспыхнуло крошечное пламя. Коснувшись им каждого из чистых белых фитилей, она ладонями закрыла глаза, чтобы не видеть огня, и запела пронзительную песню, которая скользила по нотам вверх и вниз, словно отважный кораблик по волнам. Банни закивала в такт музыке. Закончив петь, принцесса открыла глаза и посмотрела на меня.

– Задуй их, – прошептала Банни.

Я повиновался и быстро бросился назад. Гермалайя тем временем схватила с края стола изящную лопаточку для тортов. Она орудовала ею, подобно тому, как опытная фехтовальщица поражает врага более длинным клинком.

Вжик! Вжик! Четыре тонких, идеальных кусочка Торта переместились на пару небольших тарелок так же легко и гладко, как карты. Под пурпурной глазурью слои были шоколадными. Обожаю шоколад! Гермалайя между тем взяла другой инструмент, на сей раз с закругленным лезвием, и выбрала круглый глиняный горшок, который стоял прямо под краем стола. На вид скромный и самый обыкновенный, как банка с вареньем, но из него она достала самое соблазнительное мороженое из всех, какие я когда-либо видел. Ловким движением ножа она сделала идеальные полусферы, одну из которых поместила на первый наклонный клин Торта. Банни затаила дыхание, но мороженое не соскользнуло. Похоже, это было крайне важно. За мороженым последовала ложка взбитых сливок. Затем принцесса легонько потерла над Тортом пальцами. Тотчас пролился чудесный дождь брызг, от которого, казалось бы, обычное кондитерское изделие засветилось. Даже я ахнул. Гермалайя с поклоном обеими руками протянула мне тарелку. Я принял ее и сел, гадая, как я буду есть свой кусок. Тем временем Банни получила свою порцию. Затем Гермалайя вручила нам красивые серебряные вилки и подала хрустальные бокалы, наполненные до краев чем-то белым. Я последовал примеру Банни – втирал в торт мороженое и взбитые сливки и вилкой отрезал кусочки. Как только каждый получил по куску торта, Гермалайя вытерла нож о вышитый лоскут, вернула его на стол и терпеливо села, сложив лапки на коленях.

– Чем это отличается от вечеринки по случаю дня рождения пентюхов? – шепотом спросил я у Банни.

– Тсс! – сказала моя помощница. – Мастер Торта учится годами, чтобы все делать правильно.

Я пожал плечами и продолжил уплетать свой торт… э-э-э, вернее Торт. Должен признаться, он был лучшим из всех, что я когда-либо ел во всех известных мне измерениях. На вкус он был как минимум в три раза лучше, чем пах, а мороженое напомнило мне о моем собственном детстве. Стакан был полон чистого белого, сладкого, холодного как лед молока, отчего вкус Торта сделался еще изысканнее.

После того как мы поели, Гермалайя грациозно поднялась на ноги и протянула мне руку. Я встал, чувствуя себя неловко, вроде как находился не на своем месте. Она подвела меня к линии на полу, нарисованной блестками, и протянула мне длинный кусок зеленой ткани в форме узкого, длинного треугольника с прикрепленной к вершине длинной булавкой. Сняв с ушей лоскут, она завязала мне глаза.

– Не надо! – заупирался я. – Нет-нет, спасибо.

– Скив! – шикнула на меня Банни. – Это часть церемонии!

– Я понял, – сказал я и повернулся к хозяйке. – Извините…

– Все в порядке, – заверила она меня своим мягким голосом. – Вы ведь не посвященный?

Я позволил ей пять или шесть раз повернуть меня по кругу, после чего двинулся вперед, нащупывая путь к гобелену. Наконец моя рука коснулась ткани, и я воткнул в нее булавку. Я услышал позади себя хихиканье. И тут же сорвал с глаз повязку и посмотрел на стену. Теперь у дракона был хвост. На голове. Глип, забившийся под мой стул, печально посмотрел на меня.

В торжественном молчании мои друзья по очереди сделали то же самое. Имея чуть большее представление о местной культуре, чем остальные, Банни справилась со всеми ритуалами куда как лучше нас. Я был в таком восхищении от ее мастерства, что даже не обиделся, когда она первой уселась на единственный пустой стул передо мной и выиграла эту игру. Гермалайя следила за происходящим суровым взглядом, время от времени направляя нас с помощью легкой магии.

Когда все завершилось, Гермалайя вручила мне небольшую коробку, которую она обернула цветной бумагой. В ней лежала щепотка присыпки, которая была на торте. Я чувствовал себя так, словно мне подарили сундук с сокровищами.

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Спасибо, что согласились прийти, – произнесла Гермалайя официальным тоном, жестом приглашая нас в холл Банни.

Вернувшись вместе с нами, Гермалайя с усталым видом села на стул. Мы с Банни взялись за уборку. Объедков почти не было, но Корреш с видимым удовольствием запихал в рот оставшуюся половину торта. Я пожалел, что не додумался сделать это первым. Нунцио осторожно снял гобелен с драконом, который теперь был утыкан булавками, а я с помощью горсти магии собрал с пола блестки и брызги. Болотная лисица молча наблюдала, но когда я потянулся к серебряному ножу, тотчас подскочила и схватила и его, и свой нож для мороженого.

– Никто не смеет прикасаться к инструментам Мастера Тортов, – сказала она, как будто извиняясь. Она очистила их и положила в небольшой перламутровый футляр. – Извините, если это неучтиво с моей стороны.

– Вовсе нет, – сказал я. – Просто я не в курсе ваших обычаев.

– Это было прекрасно, – пискнула Банни. – Я так тронута! Я никогда не видела настоящего Торта.

– Его мало кто видел, – сказала Гермалайя, пожимая узкими плечиками. – Во всех измерениях есть только бледные копии… вы сами упомянули об одной. А жаль, потому что, как мне кажется, это так воодушевляет!

Ментальная свеча, которая все это время пыталась зажечь себя над моей головой, наконец вспыхнула ярким пламенем.

– А вы не хотите приобщить к радостям Торта больше людей? – спросил я.

– Что вы имеете в виду? – недоуменно спросила Гермалайя. Банни укоризненно приподняла брови, но все же позволила мне объяснить.

– На меня произвело неизгладимое впечатление, насколько умело вы провели церемонию, – сказал я. – Как сказал Нунцио, вам необходимо заручиться поддержкой важных людей. Привлечь их на свою сторону. Думаю, если вы согласитесь устроить шикарное мероприятие для почетных гостей, располагающих влиянием и деньгами, мы помогли бы вам вернуться домой и пополнить казну. То, что вы делаете, – уникально.

– Что правда, то правда, – согласился Нунцио. – Важные люди не понимают широких жестов. Мне это нравится, потому что это тонкий подход.

– Но я не могу просить у людей деньги, – с несчастным видом сказала Гермалайя. – Это было бы вульгарно.

Я нахмурил брови:

– Вы правы. Мы не станем понижать тон церемонии, устраивая ее исключительно ради денег.

– Просить подачку? – спросил Корреш. В образе Большего Грызя ему было трудно выражать сложные концепции, зато он отлично умел передавать то, что он хотел сказать, односложно.

– Почему нет? Это может сработать, – сказал я. – Поиск потенциальных жертвователей я беру на себя. Я подойду к ним и расскажу вашу историю. Если они проявят сочувствие, в лучшем случае я смогу от вашего имени заручиться их поддержкой, чтобы выступить против Матфани. В худшем – попробую взять у них ссуду или какой-нибудь грант. Взамен они получат возможность пройти через церемонию Торта. Я… я велю им завернуть золото в бумагу для подарков. Если им понравится церемония, они могут подарить его вам.

– Да, так будет лучше, – согласилась Гермалайя.

– Я уверена, что, как только они пройдут с вами необходимые ритуалы, это изменит их жизни, – сказала Банни. – Только мертвый не пришел бы в восхищение!

– Я должен записать некоторые подробности вашего опыта, чтобы затем рассказать им, – добавил я.

– О, в этом нет необходимости, – сказала принцесса. – У меня уже все записано. Всю свою жизнь, то есть с тех пор, как я научилась писать, я веду дневник. Последний том прямо здесь, в моей сумочке.

Открыв изящный ридикюль, она вытащила из него огромный фолиант, переплетенный в ослепительно-белую, тисненную золотом кожу, с драгоценными камнями на переплете.

– Здесь все, – сказала она. – Все мои мысли и переживания за то ужасное время.

– Прочтите мне кое-что из этого, – сказал я, потянувшись за силовой линией и листом пергамента. Базар был полон потоков магической силы. Они различались цветом, интенсивностью и даже конфигурацией, однако служили источником чистой магии во всех измерениях, в которых ею пользовались. Собрав пригоршню волнистой зеленой линии, проходившей под нашей палаткой, я сформировал из нее ушную раковину и направил отверстие в сторону Гермалайи.

– Что это, босс? – полюбопытствовал Нунцио.

– Это новые чары, которые я недавно разработал, размышляя над тем, как мне помочь моим новым клиентам. Они записывают на эту бумагу все, что те говорят. Позже я могу вызвать написанное и посмотреть, что они мне сказали, причем их же собственными словами. Не хотелось бы запамятовать подробности, которые мне могут понадобиться для решения их проблем. Пока пергамент остается цел, их просьбы можно читать снова и снова.

– Ловко придумано, – прорычал Корреш.

– Почитайте нам, – сказал я принцессе. Та открыла страницу посередине тома и начала.

Гермалайя родилась не в том месте. Ей следовало бы стать драматургом. Ее высказывания по поводу своего народа отличались наблюдательностью и были полны интересных мелких деталей. Она ничего не утаила, рассказывая о нашествии насекомых и о том, как изменилась жизнь ее подданных. Когда она рассказывала о том, как слушала их мольбы о помощи, мое сердце в буквальном смысле обливалось кровью, а когда повествовала о событиях, приведших к ее изгнанию из Фокс-Свомпбурга, я был готов немедленно перенестись туда и свергнуть узурпатора Матфани.

– Прекрасно, – сказал я, давая рулону пергамента вернуться в исходное положение.

– Но что вы будете с ним делать? – спросила Гермалайя.

– Возьму с собой и покажу потенциальным спонсорам, – сказал я. – Дневник принцессы – это мощное свидетельство, он должен притягивать людей на вашу сторону. Для вас было бы слишком унизительно просить помощи лично, поэтому налаживать связи и проводить собеседования буду я. Тем, кто выразит сочувствие и предложит деньги, я в обмен предложу шанс пройти через вашу церемонию Торта. Если они клюнут, то встретятся с принцессой, и ее изящные королевские руки приготовят и подадут им Торт. Я надеюсь, что наш двойной подход вынудит некоторых из них отвернуться от Матфани, чтобы вернуть вам ваш трон. Вот увидите, это беспроигрышный план.

– Отлично, – усмехнулся Корреш. – Он сотворит чудеса!

– Это точно, босс, – поддакнул Нунцио. – Ее ситуация никого не оставит равнодушным.

– Глип! – воскликнул мой дракон.

– И вправду довольно хитро придумано, – сказала Банни, наклонив голову.

– Вот и мне так кажется, – согласился я. – Как ты считаешь, Ааз способен на нечто подобное?

Банни в упор посмотрела на меня:

– Я ничего тебе не скажу. Ты сам это отлично знаешь.

Я пожал плечами:

– Оно того стоило.

Глава 15

БЭМС!

– Добро пожаловать в Фокс-Свомпбург, джентльмены, – сказал Матфани.

Мы оказались посреди так называемой самой оживленной улицы Фокс-Свомпбурга, что наверняка создало бы проблемы с безопасностью почти везде, где я когда-либо бывал по делам. Я мог по пальцам одной руки посчитать количество посещенных мною измерений, которые были красивее Фокс-Свомпбурга. Небо было ослепительно-лазурным. На ярко-зеленых кустах безумными неоновыми красками пестрели цветы размером с мою голову. На деревьях щебетали птицы, а сине-зеленое море омывало идеальный, широкий песчаный пляж. Однако место было безлюдным. Практически никто не глазел на витрины магазинов, не ездил на косматых осликах, жующих корм из торбы, не греб на лодках самых разных размеров и конфигураций, уныло ожидавших пассажиров вдоль скалистого берега. Как только мы там появились, нас со всех сторон окружила дюжина педальных такси. Водители наперебой кричали и звонили в ручные колокольчики, стараясь привлечь наше внимание.

– Эй, мадам! Давайте ко мне! Самое комфортное такси в городе! – крикнул рыжий таксист. – Чистейшие сиденья!

– Эй, да он плюет, а потом растирает по сиденью слюну, – парировал серый. – Но это не его вина. Он просто не знает ничего лучше, моя красавица. Поезжай в моей машине! К твоим услугам каждый салон красоты в этом городе!

Остальные выкрикивали нам свои коммерческие предложения, полные преувеличений и самой наглой лжи. В этом они не отличались от всех таксистов, каких мне доводилось встречать, от центра Извра до самого захудалого измерения.

Встав между нами и самыми агрессивными типами, Гвидо многозначительно сунул руку в нагрудный карман, как бы намекая, мол, только попробуйте тронуть нас хотя бы пальцем, тогда пеняйте на себя. Я всегда ценил его дар тонких намеков, но на этот раз тот был слишком тонок. Таксисты слишком отчаянно нуждались в деньгах, так что их не страшило даже потенциально смертельное возмездие. Я повернулся и рыкнул на них, демонстрируя рот, полный четырехдюймовых зубов изверга. Водители отпрянули, но затем вновь двинулись на нас. Они отступили, лишь когда заметили Матфани. Премьер одарил каждого водителя взглядом – наполовину строгого учителя, наполовину полицейского. В качестве сдерживающего фактора это сработало лучше, чем перцовый баллончик. Мне показалось, что несколько таксистов даже захныкали, возвращаясь к своим машинам. Матфани они боялись больше, чем меня. Это не могло не впечатлять. Похоже, он намного круче, чем кажется на первый взгляд.

– Если вы не против, мэм, мы пройдемся пешком, – сказал он, поклонившись Тананде. – В этом случае бюджет не пострадает от расходов на лимузин, а вы сможете увидеть достопримечательности нашего прекрасного города во всех подробностях и безо всякой спешки.

– Нет проблем, – сказала Тананда, прижимаясь к его правой руке. – В свое время я вечерами частенько шаталась по улицам.

У Матфани вытянулась лицо. Тананда нахально подмигнула ему. Я усмехнулся.

– Это не худшее место из тех, что мне доводилось видеть, – сообщил я. – Но я сам горожанин. Это… далековато от ярких огней большого города, который является моей любимой средой обитания.

– Многие так говорят в первый день, – сказал Матфани. – К концу недели большинство спрашивало, могут ли они продлить бронирование. И мы продлевали, до нашествия жуков. Это наша главная улица.

Он махнул рукой. На некогда красивом берегу озера выстроились дома любого размера, от сетевых отелей «Гигантико» в Импере до гостиницы «Розовая Крыша» Паппи Джонстона. Я предположил, что последнее заведение было местным. Талисманом на парковке была машущая рукой фигура болотной лисицы в соломенной шляпе. У всех этих заведений имелись две общие черты: их стены были изъедены крошечными дырами, как будто они подверглись нападению орды плотников с полудюймовыми сверлами. Кроме того, все здания пустовали. Ни одного туриста. Голые деревья тоскливо покачивались на ветру над пустыми бассейнами и шезлонгами. Все заброшенные здания и киоски вдоль улицы густо поросли ползучими растениями, которые кое-где даже проникли внутрь.

– Пройдемся, – предложил я. – Посмотрим, что еще мы сможем найти.

Матфани прочистил горло:

– Боюсь, сэр, что вас постигнет разочарование.

Спустя несколько часов я был вынужден согласиться, что Матфани не лгал. Помимо заведений, предназначенных для ублажения желудка и крошечных мастерских, в которых производились сувениры, в главном городе Фокс-Свомпбурга почти не было никакой инфраструктуры. Мои ноги просили пощады, и я видел, как кресло босса корпорации М.И.Ф. улетает от меня прочь, как напуганная птица.

– Понятно, – сказал я. – А как насчет производства?

– Его почти нет, – ответил Матфани. – Я попытался представить концепцию фабрик, но, честно говоря, у нас не так много сухой, ровной земли, которую можно было бы выделить под крупные промышленные объекты. В большинстве случаев мы закупаем импортную продукцию. Обычно туристы оставляют здесь хорошие деньги. Мы неплохо зарекомендовали себя на Деве и Флиббере и некоторых других местах.

– Природные ресурсы? – схватился я за соломинку.

– Недостаточны для экспорта, сэр. Половину времени светильники работают на рыбьем жире, а другую половину – на магии.

– А как насчет местоположения?

Я уже знал ответ на этот вопрос; мы попали сюда в четыре прыжка. Это означало, что Фокс-Свомпбург бесполезен как стратегический пункт для дозаправки, вооружения, производства или чего-либо еще, кроме туризма. Который полностью сошел на нет.

Нам навстречу трусила запряженная пони тележка. Возница, похоже, дремал, расслабленно держа поводья. Заметив трех типичных иностранцев, он поднял глаза и направился было к нам. Но тут он заметил Матфани. В его глазах тотчас мелькнули страх и тревога. Он развернул повозку и подстегнул пони. Лошадка затрусила прочь, а водитель еще долго оглядывался через плечо.

– У вас проблемы не только с деньгами, приятель, – сказал я. – У вас проблема с имиджем. Ваши собственные люди боятся вас.

– Знаю, – вздохнул Матфани. – Я думал, они будут искренне благодарны за то, что ими правит тот, кто может спасти их от разорения, но я ошибался. Я совершенно не понимаю, как такое может быть. Я сделал для этих людей все.

– Как вы думаете почему?

– Я был вынужден вновь ввести довольно суровые наказания, – сказал он. – Как только дела ухудшились, у нас участились кражи и разбойные нападения. Я не хотел, чтобы у кого-то сложилось впечатление, будто они могут мной помыкать. Но только для тех преступников, которые этого заслуживают! Я не собираюсь выносить приговоры невиновным людям. Но я не намерен сдерживаться там, где наказание вполне заслуженное.

– Какие именно наказания? – спросил я.

– Скажем, тюремное заключение. Порка. Смертная казнь.

Голос Матфани прозвучал нерешительно. Я посмотрел на него.

– Похоже на домашнюю вечеринку на Извре.

– Прошу прощения, сэр?

– Я понял. Есть какие-то идеи? – спросил я Тананду и Гвидо.

– Это целиком и полностью твое шоу, – не без сочувствия напомнила мне Тананда. – С чем ты можешь работать?

Я пнул лежащий передо мной камень. Тот скачками пролетел через пустынную дорогу и врезался в колонну гигантского, покрытого белой эмалью сооружения, торчавшего из плоского пространства весьма живописной набережной. Это было одно из трех подобных красивых сооружений на берегу океана. На конце каждого из них имелось нечто похожее на огромную беседку. Вдоль всего пирса также имелись ступеньки, ведущие к небольшим причалам на уровне воды и к нескольким киоскам с едой. Ставни на всех киосках были задраены, как будто это была середина зимы, а не знойное лето.

– Хороший пирс, – сказал я.

– Это да, – согласился Матфани.

– Как вы его называете? – спросил я.

– Вообще-то мы называем его просто Пирсом. – Он указал направо, затем налево: – Это – Другой Пирс, а там – Вон Тот.

Я приподнял чешуйчатую бровь:

– Разве это не сбивает с толку? Почему бы вам не назвать его Пирсом Смита или чем-то более подходящим для туристов?

– Но ведь Смит его не строил, – резонно возразил Матфани. – Почему мы должны называть пирс в его честь, если это не его пирс?

– Есть немало мест, к строительству которых люди не имеют никакого отношения, но они все равно названы в их честь, – сказал я. Идея огрела меня по голове, словно тонна чесночной колбасы с Импера. – Более того, найдутся те, кто готов заплатить хорошие деньги за то, чтобы их имя было привязано к нужной им вещи. Это придает жертвователю престиж! Некоторые даже считают это великой честью.

– Да, но это ведь не колледжи или библиотеки, – заметил Гвидо.

– У нас они тоже есть, – сообщил Матфани.

– Вот видите, – сказал я и продолжил гнуть свою линию дальше. – Мы могли бы продать права на присвоение названий различным частям Фокс-Свомпбурга. Привлеките нужных людей, и это станет для вас настоящей золотой жилой. – Я уже видел перед моими глазами горы золотых монет. Я видел стопки подписанных контрактов. Я видел зависть на лице Скива в ту минуту, когда я клал ноги на стол президента. Мой стол.

– Например, кто? – вполне разумно спросила Тананда, вторгаясь в поток моих грез. Я нахмурился, когда их радужный пузырь лопнул, однако заставил себя вернуться в настоящее.

– Например, деволы. Предприятия деволов обожают ставить на вещах свои имена. Как только это место вновь начнет готовиться к туристическому сезону, это будет вполне естественно. Сколько ваших сувениров поступает с Базара? – спросил я Матфани.

– Большая часть, кроме вещей ручной работы, – ответил он. – Барко Вилли, он делает кухонные подставки из ракушек…

Я решительно отмел Барко Вилли с его подставками.

– И бесы… Они в лепешку разобьются, чтобы компенсировать тот факт, что родились бесами. Здесь они могут вложить деньги во что-нибудь достойное, например в лес или в библиотеку.

– Ну, я не знаю… – буркнул Матфани.

– Это сработает, – сказал я. – Я даже не представляю, что может пойти не так. Что скажете? Или вам, прежде чем вы сможете переименовать местные достопримечательности, нужно с кем-то посоветоваться?

– Есть предки, но на самом деле они не имеют права голоса. Это не более чем вежливость…

– Хорошо, тогда решать вам. – Я широко улыбнулся Матфани и получил удовольствие от того, как он нервно попятился. – Поверьте мне. Это принесет вам очки. Когда дела у Болотных лисиц начнут улучшаться, они обнимут премьер-министра, который заботился об их интересах.

Глава 16

Разместите это в Интернете!

Шелоб

– Бобби Джо! Рада видеть тебя, малышка! – Маша схватила меня за руку и потащила в огромные двойные двери. Покрытая бледно-голубым мехом женщина, сидевшая на скромном, но явно дорогом диване, выглядела так, словно вокруг ее ног была раскинута широкая меховая юбка. – Сколько лет, сколько зим!

– Маша, дорогая моя! – В первый момент женщина встала во весь рост, а затем ее тело, словно в гамаке, устроилось среди трех слоев изогнутых ног. Эта огромная юбка была не чем иным, как комплектом длинных ног, как у паука. Скажу честно, я никогда не был большим поклонником пауков. Вытянув вперед две руки, она направилась к нам.

Я поежился.

– Отродясь не видел такого огромного паука, – прошептал я своей бывшей ученице.

– Тсс! – прошептала Маша в ответ. – Никаких пауков. Они октарубли. А теперь улыбочку!

Пау… – ну, хорошо, октарубла – подошла, чтобы чмокнуть мою бывшую ученицу в каждую щеку. Когда же Маша вытолкнула меня вперед, я слегка оробел, словно шестилетний ребенок, которому приказали играть для гостей на скрипке. Женщина с совиными глазами и гребнем жестких волосков на макушке с любопытством рассматривала меня. Я заставил себя улыбнуться. Ее челюсти двигались не вверх и вниз, а из стороны в сторону, подозрительно напоминая мне паучьи.

– Бобби Джо, это Скив Великолепный. Скив, это Робелинда Джокаста, глава кланов Октару.

– Очень приятно, – сказал я. Она протянула поросшую синим мехом руку. Я склонился над ней, пытаясь вспомнить, встречал ли я более уродливых и устрашающих существ. Я здесь ради благого дела, напомнил я себе. Я был здесь ради Гермалайи. – Для меня большая честь встретить ту, кого так уважает Маша. – Как и велела мне Маша, я положил руку себе на макушку, пальцами вверх.

Шлепком той же руки Робелинда Джокаста отправила меня в полет через всю комнату.

– А он весьма симпатичный болтун, Маша! Не удивительно, что он тебе нравится.

Вы могли предположить, что у меня не возникнет проблем по части знакомства с людьми высокого ранга или высоких должностей, но я слишком долго отсутствовал, так что многие из моих связей были утрачены. Напротив, Маша, которая теперь в Поссилтуме занимала мое место придворного мага королевы Цикуты, имела в своей маленькой черной книжице множество цифр и оказала мне любезность, решив поделиться ими со мной.

С тех пор как я добровольно отошел от дел, я получил свою долю уроков смирения, и этот урок был не менее болезненным для остатков моего эго. Маша, специалист по всевозможным магическим гаджетам, любительница ярких нарядов и женщина крупных – я бы даже сказал, экстремальных размеров дерзкая, смелая и неуклюжая, взвалила на себя этот нелегкий труд с невероятным апломбом и невозможной грацией. Более того, она расширила свои обязанности, чтобы те больше соответствовали ее габаритам, в то время как я предпочитал отлынивать от работы и держался подальше от возможных неприятностей. Маша упивалась каждой деталью. Они с королевой стали лучшими подругами. Маша была дерзкой и колючей, но Цикуте, которую тоже нельзя назвать увядшей фиалкой, ее стиль нравился. Она постоянно отправляла Машу с миссиями доброй воли от имени королевства, поэтому, когда я спросил о перспективах моего обращения по поводу Гермалайи, у Маши имелся длинный список. Поссилтума в нем не было. Когда я из вежливости поинтересовался у Цикуты, та фыркнула.

– Вы с ума сошли? – спросила она. – У меня хватает своих проблем.

Цикута славилась своей черствостью. Однако она позволила мне взять с собой Машу или скорее позволила той взять меня, чтобы встретиться с друзьями и заручиться поддержкой.

– Спасибо, что нашли время встретиться с нами, – поблагодарил я.

– Нет проблем, малыш! И называй меня Бобби Джо. После всего того, что Маша рассказала мне о тебе, я не могла дождаться встречи с тобой. Чем я могу тебе помочь?

– Я здесь от имени и по поручению принцессы Гермалайи Фокс-Свомпбургской, – сказал я.

– Прекрасная старая семья. Я знала ее отца, Тиниана. Мы встретились на конференции монархов в Вейгасе, – сказала Бобби Джо, возвращаясь, чтобы сесть на диван. Ноги вновь опустились вокруг нее, отчего она теперь выглядела процентов на девяносто менее страшной. – Видели бы вы, как он отплясывал! А его леди Индия тоже была просто душка! Мы с ней, бывало, обменивались рецептами. Я была вне себя от горя, когда они умерли. – Она похлопала по сиденью рядом с собой и поманила меня.

Я, слегка нервничая, сел.

– Итак, что с ней происходит?

Если это и была подсказка, то она явно пришла вовремя. Я развернул дневник принцессы, чтобы чары сделали свое дело.

Как только появилось изображение болотной лисы, Робелинда села прямо. Гермалайя читала отрывки из своего дневника, и она внимательно слушала мягкий голос принцессы. Когда же та перешла к рассказу о последствиях нашествия жуков-сверлильщиков, я увидел в больших круглых глазах Бобби Джо слезы. А ближе к той части, в которой Матфани выгнал принцессу и вынес ей смертный приговор, предводительница кланов Октару уже открыто рыдала в шелковый платок. Изображение поблекло, и я скатал свиток обратно.

– О! – воскликнула она, сморкаясь в уже промокший шелк. – Бедняжка! Но что я могу для нее сделать? Я не хочу вторгаться в соседнее измерение. Тем самым я бы спровоцировала многих наших потомственных врагов на упреждающий удар. Все это измерение – пороховая бочка. Я не могу поставить Октару в щекотливое положение даже ради дочери старого друга.

– Честно говоря, я ищу одновременно несколько видов помощи. Гермалайе нужны рычаги, которые позволят ей избавиться от Матфани. Если мы сумеем пошатнуть под ним трон, то, возможно, народ его свергнет. Должны ли они вам деньги?

Бобби Джо сделала жест пажу, молодому октарублу лет десяти, подзывая его к нам. Он подбежал на восьми бледно-серых ногах и лучезарно улыбнулся ей кривым ртом.

– Иди, приведи Хайрама, детка.

Малыш выскочил из комнаты, подобно целой команде легкоатлетов. Спустя некоторое время вошел тощий, сморщенный октарубл с недовольным выражением лица и низко поклонился над стопкой бухгалтерских книг, которую держал в двух своих мохнатых руках. На мгновение я задумался, почему все правительственные бюрократы на одно лицо, независимо от расы. Даже их голоса и те звучали одинаково.

– Княжество, известное как Фокс-Свомпбург, – нараспев произнес Хайрам, кисло посмотрев на меня, как будто перед ним был непослушный ученик. – За ним действительно тянется старый долг. Неоплаченный счет на пятьдесят золотых монет. Просрочен уже более трех лет. Они выплачивали проценты, но не всегда… вовремя. Вы здесь, чтобы произвести оплату?

– Нет, не за тем, – бодро ответил я. – Вообще-то, мы надеемся, что вы спишете долг.

– И могу я поинтересоваться почему?

– Мы надеемся свергнуть правительство.

– Я… понятно, – буркнул Хайрам, но его сморщившийся лоб свидетельствовал об обратном.

– Но ведь это великолепно! – воскликнула Бобби Джо, улыбаясь мне. – И рассчитаться с нами по кредиту, если вам удастся вернуть на трон дочь Тиниана?

– Видите ли, если мы вернем ее на трон, – сказал я, – мы надеемся, что вы полностью простите долг. Королевство не в состоянии выплатить его или проценты. И… – я глубоко вздохнул. Это была самая скользкая часть. – Возможно, вы могли бы изыскать способ выделить ссуду или предоставить грант, дабы поддержать их до тех пор, пока Фокс-Свомпбург не оправится от кризиса? Ей необходимо вновь наполнить казну, а перспектив это сделать – нет, пока не вернутся туристы. После нашествия жуков на это могут уйти годы.