Текст книги "МИФЫ. МИФОподставы"

Дети откровенно скучали, однако плелись позади, на ходу отправляя друг другу сообщения с помощью гаджетов фруктовой расцветки. Чем выше поднималась их группа, тем сложнее становилось облако символов. Когда они были примерно футов на пятьдесят выше меня, горд остановился и протянул взрослым свой каменный блокнот. Кобольды пришли в восторг и несколько раз пожали ему руку. По крайней мере, они пришли к взаимоприемлемому решению. Я оглянулся.

Нда, в отличие от Ааза и Сэмуайза.

– Пятнадцать процентов! Ни медяком больше! – кипятился бес.

– Двадцать три, – не отступал Ааз. – Мы стóим вдвое больше. Ты обратился к нам по причине нашей репутации. Мы целиком и полностью оправдаем твое доверие.

– Двадцать три! Мои дети будут голодать! – умолял бес, заламывая руки.

– У тебя есть дети? – спросил я.

– Какое это имеет значение? – огрызнулся Сэмуайз. – Неужели это что-то меняет? Благодаря твоему жадному партнеру, у них не будет еды.

– Приятель, если ты никогда не работал с двадцатипроцентным фактором риска, то тебе лучше втянуть твои рога, – сухо сказал Ааз.

– Ты хочешь сказать, что я настолько глуп?

– А как тебе слово «наивен»? Оно лучше?

– Мы, бесы, вели успешный бизнес еще до того, как извращенцы перестали созерцать пупки друг друга! Шестнадцать или ничего!

– Не знаю, почему я зря теряю время, – прорычал Ааз. – Похоже, ты не ценишь наши услуги. Вот будет хороший урок, если мы сейчас уйдем и весь твой проект рухнет тебе на голову!

Нас прервал дикий крик. Мы посмотрели вверх. Поднеся ближе к глазам КПК, кобольд попятился по невидимой платформе, оступился и упал. И сорвался вниз и полетел на слой камней далеко внизу. Сэмуайз вскрикнул. С отвращением взглянув на это безобразие, Ааз перегнулся через край и протянул руку. Кобольд протянул свою, чтобы ухватиться, но промахнулся на несколько дюймов. Его жена и дети отчаянно визжали, наполняя воздух восклицательными знаками.

Я распластался на лестнице и бросил в сторону кобольда горсть сплетенной в веревку магии. Та полетела вниз и, легко догнав падающее тело, обвилась вокруг его талии, словно змея. Его вес дернул меня к краю, но я с помощью магии удержал себя на месте. По моей команде веревка начала медленно сокращаться. Как только кобольд оказался в пределах досягаемости, я схватил его и помог ему подняться на ступени.

Крошечный отец семейства быстро пришел в себя. Несколько раз пожав нам руки, он испустил поток непонятных символов.

– С тобой все в порядке? – спросил я.

– # $ * &; <§ >! – воскликнул он, и его лицо потемнело. Он сердито помахал рукой горду, затем повернулся ко мне: – … ©.

– Блин, рад это слышать, – сказал я.

Наконец освободившись от моих чар, кобольд открыл свой маленький гаджет и одним пальцем постучал по клавишам. В воздух взлетела горстка сверкающих точек. Они складывались в линии, а те в свою очередь в геометрические формы. По его команде фигуры собрались в узкую платформу, поддерживаемую каркасом из клиньев.

– Отличная математическая конструкция, – одобрительно сказал Ааз. Кобольд весело помахал нам рукой и направился к другой лестнице.

Как только он оказался на той стороне, его окружили рыдающая супруга и дети. Горд услужливо отряхнул с него пыль. В следующий миг в воздухе заплясал рой крошечных символов – это кобольд высказал проводнику все, что он думал по этому поводу. Женщина повернулась ко мне. Ее губы шевелились. Над ее головой появился один-единственный символ, похожий на пару надутых губ. Губы послали мне воздушный поцелуй.

– И вам тоже! – крикнул я и помахал рукой.

Я снова посмотрел вниз. Посреди огромного пространства, глядя на нас, стоял одинокий горд. С этого расстояния он казался таким крошечным, что мой живот скрутило узлом. Собрав на всякий случай больше магии из силовых линий, я поднялся и отряхнулся.

– Полагаю, – пролепетал Сэмуайз, – что я смогу выжать двадцать процентов чистой прибыли.

– Десять процентов… – сказал Ааз.

Сэмуайз изумленно разинул рот, однако схватил руку Ааза и крепко пожал.

– Десять процентов? Готово!

– …с суммы брутто, – твердо закончил Ааз.

Сэмуайз уставился на него:

– Брутто! Даже не надейся!

Ааз даже бровью не повел.

– Брутто. Или мы с малышом сейчас же находим ближайшую таверну и выпьем ее досуха. А ты решай свои собственные проблемы. Когда следующий потенциальный клиент совершит незапланированный прыжок в бездну, нас рядом не будет.

Сэмуайз тяжело сглотнул.

– Брутто, – еле слышно выдавил он. – Я полагаю… ваш опыт того стоит.

– Верно, – сказал Ааз и зашагал в гору. Я увязался следом. Мой партнер явно что-то задумал. Бес на своих коротких ножках поспешил за нами.

– Это ты позаботился о моих партнерах, – сказал Ааз. – А чем можешь осчастливить лично меня?

– Ах да! Ты проявил некоторый интерес к нашему маленькому здешнему сообществу. – Сэмуайз потер руки. – В таком случае, ты понял совместный характер моего проекта. Мне не нужно рисовать для тебя картинку, верно? Если тебе хочется застолбить за собой место в этом прекрасном здании, достаточно просто сказать мне об этом. Я буду только рад, если ты присоединиться к нам… очень рад! У меня есть локации почти на каждом уровне. Внутренние локации, разумеется, намного скромнее в цене, нежели наружные, но предоставляемые нашими волшебниками чары гарантируют, что вы и ваши близкие будете иметь постоянный доступ. Захотите, можете обставить ваше место на свой вкус. Декорируйте его! Наши художники и ремесленники – лучшие в Гордоне. Соседи все тихие. Вам никогда не получить лучшего предложения в своей жизни. Или смерти. Ха-ха-ха.

Лично я не понял юмора.

– А как насчет краж? – уточнил я. – Ты ведь сказал, что у тебя проблемы?

Сэмуайз осклабился, обнажив полный рот острых зубов. Когда-то они бы испугали меня, но с тех пор, как начал работать с Аазом, я видел зубы намного больше и острее.

– Чтобы предотвратить хищения, я нанял в качестве консультантов самых известных главарей трех крупнейших банд. Ни одна вещь из тех, что были оставлены владельцами на хранение, не была украдена ни из одной гробницы.

– Пока, – съязвил Ааз.

Сэмуайз поспешил мимо меня и зашагал всего на шаг позади Ааза.

– И теперь, когда мы согласовали условия, я надеюсь получить твой совет по этому поводу. Я даже готов предложить тебе выгодную цену за камень.

– Выгодную? Насколько? – уточнил Ааз.

Сэмуайз, пыхтя, семенил за ним.

– Во имя доброй воли моему новому консультанту будет сделано щедрое предложение.

Ааз снисходительно махнул рукой:

– А сколько это в переводе с бесовского языка на обычный?

– О, скидка в двадцать процентов, – сказал Сэмуайз. – Если вы посмотрите вниз, то увидите наши модели гробниц. Крышки специально сделаны из прозрачного материала, чтобы клиент мог оценить размеры и качество изготовления.

– Двадцать процентов от чего? – уточнил я, глядя на прямоугольные ящики. Они напоминали одинаковые коробки из-под обуви, поставленные рядом. – По мне, так они все одинаковы.

– Естественно, цена идентичных на первый взгляд репозиториев различается в зависимости от того, насколько высоко те расположены в пирамиде, друг мой, – пояснил бес. – Есть и другие удобства, которые мы можем обсудить, как только вы определитесь с местоположением. – Он остановился и согнулся, упершись руками в колени.

Не обращая внимания на нас обоих, Ааз двинулся выше. Когда мне показалось, что мы взбираемся наверх не меньше часа, он коснулся воздуха ногой и замер на месте. Я снова посмотрел вниз и понял, что мы почти в центре массивного квадрата, образованного гранями пирамиды. Ааз, должно быть, стоял на самой вершине.

– Как насчет вот этого? – спросил Ааз.

Глава 6

Я знал: это слишком выгодно, чтобы быть правдой.

Доктор Фауст

Я окинул мысленным взором окружающее пространство. Под ногами Ааза была крошечная квадратная платформа, на которой едва мог поместиться один человек. Сэмуайз протиснулся мимо меня.

– О, это наш наилучший, лучший из лучших бенбен, – затараторил он. – Он такой один! Это вершина всего проекта. Ее венец. Достойный памятник достойно прожитой, я бы даже сказал, достойно оплачиваемой жизни. И, как я уже говорил, тот, кто купит верхнюю локацию, в качестве бонуса получит пирамиду, названную в его честь, а значит, войдет в историю.

Мы огляделись по сторонам. Долина Зикс простиралась под нами, как гигантская песочница. Вдалеке в небе кружили и время от времени падали камнем вниз крылатые существа, видовую принадлежность которых я не смог определить. Самыми многочисленными представителями живой природы на поверхности бледно-золотистых зыбучих песков были верблюды. Кое-где горды гребли в крошечных одноместных лодках, в которых можно было сидеть, лишь согнув колени. В остальном пустыня выглядела совершенно безжизненной.

То здесь, то там виднелись скромные здания с плоскими крышами, вроде офиса «И Компании». Возле восточных предгорий, словно охапка выброшенных носовых платков, пестрели разноцветные палатки. Мне также был виден угол гробницы Уэйкросса. В этом пустынном пейзаже не было никаких других внушительных построек, кроме монументальной пирамиды Диксена. Теперь, когда солнце начало клониться к горам на западе, белизна ее граней приобрела розоватый оттенок. Позади нее я заметил мерцающую бледно-голубую сферу, парившую в нескольких ярдах над поверхностью песка.

– Что это такое? – спросил я.

– О, это офис Диксена, – снисходительно сказал Сэмуайз. – Такие, знаете ли, понты.

– Что это такое? Похоже на пузырь.

Сэмуайз презрительно фыркнул:

– Это водяной шар. Парень из кожи вон лезет, чтобы выставить напоказ свое состояние.

– Состояние? – повторил я. – Вода ничего не стоит.

– Не в пустыне, мой добрый друг, – возразил бес. – В Гордоне не было дождя на протяжении многих веков. В городах есть магические колодцы, или же вода поступает туда из Зикса. У богатых гордов имеется ванна. У тех, кто по-настоящему богат, есть душ.

Я вновь восхитился законченной пирамидой.

– Ух ты! Красотища! – сказал я, качнув головой.

– По сравнению с этим твой проект смотрится бедным родственником, – добавил Ааз.

– В один прекрасный день эта пирамида станет похожа на пирамиду Диксена, – с вызовом заявил Сэмуайз. – Даже лучше! У нее не будет этого скучного белого покрытия. Моя пирамида будет облицована прозрачным кристаллом, чтобы посетители могли видеть всю работу, какую мои каменотесы проделывают над каждой гробницей. Кроме того, она будет на тридцать футов выше пирамиды Диксена. Она станет самой высокой в долине Зикс!

На миг лицо Ааза приняло мечтательное выражение, но он поспешил вновь взять себя в руки.

– Итак… если я вложусь в самое верхнее место, пирамида будет названа в мою честь?

– Безусловно! – пообещал Сэмуайз. – Это самое меньшее, что я могу сделать, дабы подчеркнуть особый характер этого сооружения… даже более того. Нет, конечно, из этого не следует, что ее местоположение – отнюдь не самый важный ее аспект. Никто никогда не посмотрит на вас свысока, никоим образом. Как вы видите, даже ступени заканчиваются у основания этого уровня. Верхний камень сам образует вершину.

– И во сколько обойдется такой пентхаус? – поинтересовался Ааз.

– Всего в сто тысяч золотых.

Я был потрясен услышанным, но эффект, произведенный на изверга, которому было тяжело расстаться даже с медяком, был поистине драматическим.

– Забудь! – рявкнул Ааз. – Я не могу придумать ничего, на что бы я потратил сто тысяч штук. – Он остановился, и его физиономия смягчилась. В следующий миг он расплылся в хитрой ухмылке, обнажив все до единого зубы, и издал хриплый смешок. Мне было интересно, о чем он думает, но, вновь взглянув на его улыбку, я обрадовался, что этого не знаю. – Почти ничего. Но… на кусок камня?!

Сэмуайз похлопал его по руке:

– Но, сэр, вы не можете взять его с собой. Что еще вы собираетесь с ним делать?

– Делать? – переспросил Ааз. – В тот момент, когда я пойму, что мое время истекло, я закачу шумную попойку с моими приятелями и, если повезет, на следующий день отдам концы без гроша в дырявом кармане.

Сэмуайз не сдавался. Мне было понятно, как этот ушлый бес добился восьмидесяти процентов продаж посреди безлюдной пустыни.

– Похвальная цель, друг мой. Но прежде чем уйти, ты определенно пожелаешь позаботиться о своем… наследии.

– Каком наследии?

Сэмуайз выразительно помахал руками:

– Это место вскоре станет долиной знаменитостей.

Эти памятники гарантируют, что ваше имя останется в памяти навечно. Те, у кого возникнут вопросы, смогут прочесть легенду, которая есть не что иное, как вы сами – в камне. Ваше наследие. Ваша ценность для будущего. Так, как вы хотите, чтобы это было сказано. – Бес полез в карман и достал свиток. – Вот. Хочу показать несколько образцов, которые некоторые из моих клиентов заказали для своих собственных надписей. – Сэмуайз развернул свиток. Тот рос в длину и ширину до тех пор, пока не стал больше самого беса. Я заглянул через плечо Ааза на ряды орлов, собак, кошек, танцующих девушек, мужчин в головных уборах, музыкантов, небесных светил, лун, звезд и многих других эзотерических символов, которые были бы уместны в гримуаре. – Видишь? Денби – второй младший каменщик из Болдера. – Сэмуайз пробежал глазами символы и усмехнулся себе под нос. – О да, он не пожалел красок! Читая это, можно подумать, будто он правил половиной измерения, имел дюжину жен и состояние как у самих гномов!

Ааз нахмурился, глядя на ряды пиктограмм.

– Я не могу это прочесть.

Сэмуайз полез в другой карман и достал для каждого из нас по маленькой книжке в красивом кожаном переплете.

– Вот словарь гордского языка. Каждый знак может означать букву, слово или даже целый абзац. Вы пишете текст того, что вам нужно, на сторонах вашего камня, и мои писцы преобразуют его в глифы. Вы можете говорить все, что хотите. Большинство людей так и поступают.

Я посмотрел на первый символ, изображение коленопреклоненного горда, в короткой юбке с одной стороны и длинном платье с другой. Одна рука машет в воздухе, другая сжата в кулак. На его макушке стоял стул на тонких ножках. Перевод рядом с ним гласил: «Во имя Орис, гордессы, которая является собственным братом, я поручаю вам этого мужчину или женщину, которые столь же высоко вознесены над всеми собратьями, как облака в небе. О, как сильны и могущественны этот мужчина или женщина, – столь же могущественны, как сама земля!»

На следующей картинке была изображена женщина-гордесса с коровьей головой, увенчанная дикой прической.

«Приветствую читателя этих заповедей во имя Хатхед, той, которая выглядит так, как будто она спала в поле, которая вручает вам героическую душу, известную как (вставьте ваше имя), чьи подвиги должны быть провозглашены по всей стране как лучшие из всех (вставьте вашу профессию), кто когда-либо практиковал это благородное ремесло».

Просмотрев еще несколько глифов, я обнаружил, что все они примерно одинаковые, одни чуть подлиннее, другие чуть короче. Меня восхищало то, как гордам удалось поместить всю информацию в один символ. Поскольку их основными средствами записи информации были молоток и зубило, я полагал, что это позволяло здорово экономить время. Я пробежал глазами лексикон и автобиографию Денби. Даже при быстром изучении я заметил, что Сэмуайз не рассказал нам и половины того, что Денби сообщал о себе, с впечатляющей экономией места.

– Ты непременно должен иметь его на своем камне, Ааз, – сказал Сэмуайз, указывая на ястреба в набедренной повязке с одним распростертым крылом. – Бог Хор – самый знаменитый горд. Наличие его в твоей надписи скажет людям, каким важным человеком ты был… я хотел сказать, какой важный ты сейчас.

Это вновь напомнило мне, каково предназначение пирамиды. Сколь великолепным ни был вид, мне было не по себе все время находиться в окружении мертвых.

– Ааз, говорю тебе, это сомнительная затея…

Но Ааз меня не слушал.

– А как насчет предложения наличными? Это немного снизит цену? Насколько?

– Ааз, ты знаешь, как работает моя фирма, – ответил Сэмуайз. – Я могу поручить ремесленникам, чтобы те немедленно начали трудиться над твоим камнем, но не могу построить пентхаус, пока остальная часть пирамиды под ним не будет раскуплена. Сколько бы магии я ни задействовал, малейший катаклизм обрушит ее на наши головы. Поэтому ты готов помочь мне с поиском клиентов?

– За комиссию? – спросил Ааз, приподняв бровь.

– Естественно.

– Сколько?

– О, нам нет необходимости обсуждать это сейчас.

– Ты думаешь, я куплю Пегаса в мешке? Двадцать процентов? Пятнадцать?

– Стандартная комиссия.

Ааз усмехнулся:

– Понятно, десять процентов. Почему ты сразу не сказал? Это оскорбление.

– Тебе мало? – взвизгнул Сэмуайз. – И это притом, что я даю тебе лучший в жизни шанс?

Я похлопал моего чешуйчатого друга по плечу:

– Э-э-э… Ааз, ты сказал, что не желаешь участвовать ни в каких финансовых пирамидах. Ты сказал…

– Отвянь, малыш, – огрызнулся Ааз, отбрасывая мою руку.

– Но, Ааз, взгляни на это с моей точки зрения. В пирамиде более миллиона камней. Если я дам тебе десять процентов комиссионных с каждого из них, ты можешь в конечном итоге заработать хорошие деньги. Еще какие! – Слова беса заставили моего чешуйчатого друга задуматься. Заметив это, Сэмуайз улыбнулся. – Ты не успеешь и глазом моргнуть, как у тебя будет бесплатный камень плюс еженедельный навар сверх твоей доли гонорара корпорации М. И. Ф. Как тебе мое предложение?

Ааз терпеть не мог сдаваться без боя, даже когда получал все, что хотел. Он сердито посмотрел на беса:

– И в чем подвох?

– Никакого подвоха! Двадцать пять тысяч золотых монет за верхний камень во второй фазе проекта минус процент за каждого нового клиента, которого ты приводишь мне и который покупает свою долю. – Сэмуайз протянул руку. Ааз пожал ее.

– По рукам. Думаю, мне понравится провести вечность в твоем маленьком пентхаусе, приятель, – сказал мой партнер с широкой улыбкой. – Да, мне нравится эта панорама. Отсюда виден лучший закат и, похоже, лучший восход тоже. Может, попросишь мага создать иллюзию, как это будет выглядеть в готовом виде? Мне не терпится увидеть мой камень прямо сейчас. – Ааз поднял руки и образовал пальцами рамку, точь-в-точь кинооператор. – Конечно, четырех сторон не хватит, чтобы вместить все мои достижения, но я могу их сократить. Малыш, как по-твоему, которые из них должны освещаться светом заходящего солнца на фоне вон тех гор?

– Правда, есть одна крохотная, малюсенькая проблема, Ааз, – сказал Сэмуайз, осторожно обходя меня так, чтобы встать сзади. – Ты не можешь на него претендовать.

– Что? – взревел Ааз и бросился на Сэмуайза. Бес пригнулся и отпрянул еще дальше. Единственный путь к нему лежал через меня. Я беспомощно поднял руки. Ааз отступил. Его глаза светились желтым. – Почему, черт возьми, нет?

– Прости, Ааз, – еле слышно пролепетал бес, – но это место уже занято.

– Тобой?

Бес замахал руками:

– Нет, нет, у меня будет гораздо более скромное место. Кроме того, я не могу позволить себе такую роскошь. Оно предназначено для фараона Сузаль, которая правит этой прекрасной землей.

Плечи Ааза заметно поникли.

– Почему ты мне сразу этого не сказал?

Сэмуайз вздохнул:

– Между тобой, мной и бенбеном, Ааз, это был единственный способ получить разрешение на застройку этой половины долины Зикс. После того как Диксен возвел свою пирамиду, фараон была не в настроении выдавать новые лицензии. Скажу честно, я придумал кое-какие изощренные взятки, но когда я разговаривал с самой правительницей, то, чтобы меня не вышвырнули за хвост из дворца, смог предложить лишь одну-единственную вещь, и ты сейчас на ней стоишь.

– Сделка отменяется, – сказал Ааз, поворачиваясь, чтобы спуститься по невидимой лестнице. Я почувствовал, как магическое сооружение задрожало от его топота. Он был и впрямь расстроен. – Я не соглашусь на второе место. Сомневаюсь, что корпорация М.И.Ф. в силах помочь тебе, приятель. Удачи. Пойдем отсюда, малыш.

Скажу честно, у меня отлегло от души. Я с радостью последовал за Аазом, готовя на ходу чары, чтобы перенести нас домой.

Увидев, как двадцать пять тысяч золотых монет и оба его бизнес-консультанта удаляются, Сэмуайз поспешил нас остановить.

– Не отчаивайся, мой добрый друг. Не уходи! Это только первая фаза моего грандиозного проекта. Вторая фаза будет еще масштабнее. Более того, – он подошел к нам и понизил голос до шепота, – она будет существенно выше пирамиды фараона Сузаль.

Ааз прищурился:

– Насколько выше?

– На шестьдесят футов, – ответил Сэмуайз. Он вытащил из кармана папирус и, прежде чем его развернуть, опасливо огляделся. – Это будет самый большой объект во всем проекте. Местоположение чуть менее идеальное. Я должен был найти для нее наилучшее место, поскольку она была чуть уменьшена по сравнению с моими первоначальными планами. Ну, вы понимаете, перерасход средств. Но следующая… о да, следующая будет самой впечатляющей. Взгляните сами. – Он вынул из кармана палочку и взмахнул ею. Унылая пустыня мгновенно наполнилась зданиями. Я насчитал около двадцати пирамид. Все как одна были сооружены из блоков, над которыми сейчас внизу трудились рабочие, и со всех четырех сторон облицованы слоем гладкого прозрачного хрусталя, который так восхитил меня в пирамиде Диксена. Кстати, та все еще виднелась из-за вершин двух пирамид на востоке. Но по сравнению с ними выглядела не столь впечатляюще.

Между пирамидами стояли здания меньших размеров с красочными фасадами, как я предположил – магазины и гостевые дома. Верблюды плавали по песку, перевозя гостей, облаченных, как мне показалось, в дорогие одежды. До меня доносились приглушенные, печальные голоса, исполнявшие погребальные песни.

– Это то, о чем я говорю, – раздался из-за картинки самой верхней гробницы голос Сэмуайза. На ее боку был изображен лебедь в короне. Из иллюзорного образа высунулась розовая рука и указала пальцем. К западу от сооружения, на котором мы сейчас стояли, в небо смотрело еще одно. Даже на таком расстоянии эта красавица затмевала первую пирамиду и все остальные рядом с ней. – Она может быть твоей, Ааз. Вот он ты, на вершине самой высокой точки в долине Зикс. Подумай об этом!

Ааз был непреклонен:

– А как я узнаю, что ты не отгрохаешь в третьей фазе что-нибудь повыше?

– Отпечаток, Ааз, – сказал Сэмуайз, выходя из бенбена с улыбкой на лице. – В ярд можно втиснуть лишь ограниченное количество квадратных футов. Скажу тебе вот что: ты можешь зарегистрировать мои планы у фараонова писца, но… только по завершении первой фазы. Не хочу, чтобы Сузаль отозвала мою лицензию прежде, чем я закончу. С меня довольно проблем. Вы начнете уже завтра, не так ли?

– Мы-ы-ы… – Ааз, похоже, решил поддаться на уговоры. – Может, я не скажу фараону, какую аферу ты затеваешь…

– Местное пиво очень хорошее. Я позабочусь, чтобы у тебя была своя бочка.

– Ну, я не знаю, – сказал Ааз. – Не хотелось бы нарушать местные законы. Наверняка если прочесть правила в этой гробнице… как там ее, Скив?

– Уэйкросса.

– Наверняка окажется, что мы нарушаем десятки правил.

– Ежедневная бочка пива? Ты не против? – предложил бес, совершенно отчаявшись.

– Две, – сказал Ааз. – Здесь жаркий климат. Ты же не хочешь, чтобы я обезвоживался из-за тебя. Вдруг я начну терять равновесие, а ты знаешь, что происходит, когда маг теряет равновесие. Как ты думаешь, малыш?

– Это будет катастрофа, – согласился я. – Пусть будут три бочки.

Сэмуайз ахнул:

– П-п-почему бы и нет? Я не сомневаюсь, что с твоей помощью я сэкономлю больше, чем потрачу на тебя. Я надеюсь.

– По крайней мере, вдвое сэкономишь, – небрежно махнул рукой Ааз.

– Что ж, – сказал Сэмуайз, вытаскивая из кармана еще два папируса, – давайте оформим нашу сделку. – Первый договор был между корпорацией М.И.Ф. и «И Компанией». Второй, который Ааз прочел гораздо внимательнее, был его личным контрактом с бесом. Я заметил, что условия были записаны в точности так, как это обсуждалось. Меня это озадачило, пока я не увидел, что из кармана беса выглядывает какой-то пикси. Вид у него был измученный. Эти миниатюрные существа были самыми быстрыми писцами во всех измерениях. Сэмуайз, похоже, решил, что при подписании контракта он не может терять ни минуты. Он щелкнул когтем по серии пунктирных линий. – Распишись здесь, здесь, здесь и здесь.

Я счел нужным вмешаться.

– Сегодня вечером мы возьмем с собой первый и вернем его завтра, – сказал я, беря бумагу у Сэмуайза. – Ааз захочет сначала ознакомиться с ним. – Это означало, что, если мы беремся за дело, на договор должны дать согласие все партнеры. После того как Гвидо и Корреш оказались по разные стороны на первый взгляд довольно выгодной сделки, Банни велела нам тщательно все проверять во избежание конфликта интересов. Ааз пожал плечами.

– Нет проблем, нет проблем! – воскликнул Сэмуайз. – Не хотите взять с собой домой и второй? Единственная гарантия, что все так, как вы желаете, – это подписать прямо сейчас. Но предупреждаю, каждые несколько часов условия будут подвергаться некоторой накрутке. Стандартная девилская практика.

Я открыл было рот, чтобы предложить Аазу именно это и сделать, но тот был слишком нетерпелив. Он схватил второй документ и нацарапал на пунктирной линии свое имя.

– Спасибо, – сказал Сэмуайз, выхватывая бумагу, как будто боялся, что Ааз передумает и порвет ее на месте.

Я услышал громкий треск.

– Ооо! – проревел Ааз. – Что ты только что сделал со мной? Я не собирался подписывать это кровью!

Я посмотрел на его палец. На подушечке прямо под когтем виднелась царапина, из которой показалась желто-зеленая кровь.

– Странно, – сказал я. Вот уж не думал, что изверги способны порезаться о бумагу. Их чешуйчатая кожа была слишком толстой и грубой. Я видел, что Ааз, не порезавшись, способен сжать горсть битого стекла.

– Не повезло, – сказал Сэмуайз, слегка смутившись.

Глава 7

Ну, ты не все обо мне знаешь.

Мадам Баттерфляй

Как только мы покинули беса, я вернул нас на Деву. С громким хлопком воздуха мы возникли в офисе президента в штаб-квартире корпорации М.И.Ф. на Базаре. Все, кто там был, разом подняли глаза от бумаг.

– Привет всем! – сказал я. Банни, сидевшая за своим столом, с озабоченным видом изучала пачку документов. – Что не так?

– Ничего особенного, – ответила она, улыбнувшись нам. У нее были густые рыжие волосы, очень коротко стриженные на затылке, как у пикси. Эта прическа и большие голубые глаза придавали ей красоты и одновременно некой наивности. Первое было правдой, второе – нет. Банни была не наивнее, чем мой дракон, чьи огромные голубые глаза также вводили людей в заблуждение относительно мозгов, таящихся за этим взглядом. Еще никто не совершил ошибку, перейдя дорогу ему или ей дважды. – Дядя Брюс только что прислал новые документы. Если честно, я этого не ожидала… но, ладно, забудь. Начнем совещание. Сегодня вечером я еду домой навестить маму, и она снимет с меня шкуру, если я опоздаю на ужин.

– Нет проблем, – сказал Ааз, откинувшись на спинку кресла в углу ее кабинета. – С нашей стороны докладывать особо не о чем.

Банни ввела новое правило: раз в неделю проводить в штаб-квартире корпорации М.И.Ф. групповые совещания. Партнеры и коллеги, работающие над проектами, – если обстоятельства позволяли им от них отлучиться, – сравнивали записи и докладывали всем остальным о своих успехах. Гвидо и Нунцио, наши вышибалы, которых в свое время прислал ко мне дон Брюс, первоначально протестовали против этих еженедельных планерок, но лишь из-за лояльности ко мне и моей манере управлять нашей фирмой. Я же счел эту идею разумной и так и сказал об этом.

Не считая этого, я не видел реальных ситуаций, когда мои коллеги неприязненно воспринимали бы Банни в качестве президента. В конце концов, она была племянницей их бывшего работодателя! Тем не менее, как и я, она не воспринимала их уважение как должное. Но некоторые из наших ребят бывали вынуждены скорректировать свои ожидания, когда входили в кабинет рыжеволосой красавицы, которую иные фирмы усадили бы встречать посетителей за стойкой регистрации. Когда начальником был я, Банни выступала исключительно в роли моего публичного интерфейса, я же пытался быть единственным ответственным лицом. Даже сейчас я чувствую себя глупо из-за того, что поручал такую черную работу столь талантливому человеку. У Банни был диплом в области бухгалтерского учета, умение быстро просечь, как все работает, и несомненное чувство стиля. Я ценил то, что она ни в чем не упрекала меня и не заставила взять на себя подчиненную роль, когда взвалила на себя ответственность за нашу корпорацию. Я был у нее в долгу, как и у всех моих друзей и партнеров.

Я откинулся на спинку стула, который она выбрала для меня, и попытался подавить в себе ревность, когда она села за стол, который так долго был моим. Банни понимающе посмотрела на меня, правда, без извинений. Зато я терпеть не мог ее новый стул. Закругленная спинка была сделана из тонкой проволоки, сплетенной в большой овал, изогнутый таким образом, что тот выпирал, впиваясь в нижнюю часть позвоночника сидящего. В целом кресло напоминало корзину. Мы все по очереди посидели в нем, когда продавец-девол принес пробный образец. Мне нравилось сидеть, удобно расставив ноги. Этот кресло было призвано удерживать женские колени вместе. Банни утверждала, что ей в нем очень комфортно.

Остальная часть ее кабинета – бывшего моего – была переделана в соответствии с ее утонченным вкусом. Признаю, мой стиль – это скорее шик в духе «найдено на обочине дороги» или «на этом было приятно сидеть». Стены были светлого оттенка, что-то среднее между бежевым и розовым, с белым бордюром, похожим на разбрызганные завитки взбитых сливок. За овальным зеркалом на подставке скрывалась расположенная в другом измерении гардеробная. Надо сказать, что личный гардероб Банни был по самым скромным меркам весьма обширным. Это означало, что, если того требовала предстоящая встреча, она могла нарядиться в нечто более строгое. Стены украшали произведения искусства, точнее сказать, они стояли на простых пьедесталах, которые сами по себе были верхом элегантности. Папки с документами занимали крошечную коробочку на столе из чистого светлого дерева. Обычно Банни не держала на нем никаких бумаг. Исключение делалось лишь для этой коробки, кружки кофе и Байтины, ее Идеальной Персональной Помощницы. Последняя представляла собой плоский диск из красного металла размером с ладонь. В этом диске, который отправлял за нее письма, и хранились ее записи.

Напротив стола стояли элегантный диван и резной стул из кровавого дерева с вышитыми подушками на сиденье и спинке. Ни один из этих предметов мебели не предполагал длительного сидения на нем. Сделано это было с тем расчетом, чтобы клиенты как можно быстрее переходили к цели визита. От коллег не ожидалось, что те будут на них сидеть. В день совещания Банни открыла еще один потайной шкаф, в котором она хранила нашу личную мебель, выбранную специально для каждого из нас. Мой стул, удобный, как гамак, был обит рыхлой тканью цвета какао, похожей на старую мешковину, но мягкой на ощупь. Гвидо предпочитал стул, который удерживал бы его в вертикальном положении на тот случай, если ему придется быстро вскочить. Его стул, сделанный из тяжелого дерева, был бы отличным оружием в драке. Его ножки оканчивались колесиками магии, которые позволяли ему кататься по полу. Нунцио обожал блестящую кожаную обивку. Его кресло было цвета бычьей крови и источало запах денег. Стул Тананды, как и сама Тананда, был шелковистым на ощупь и крепче, чем могло показаться. Сама она сидела в его сияющих золотых глубинах, словно изумруд в кольце. Я огляделся в поисках тяжелого стула со стальным каркасом и лохматым коричневым чехлом, столь любимым ее братом-троллем. Его не было у стены, где он обычно стоял во время совещаний.