Текст книги "МИФЫ. МИФОподставы"

Опасность утонуть в болоте миновала, и Ааз взял часть спасательных операций в свои руки. Схватив ближайшее дергающееся щупальце, он вонзил в него зубы.

Кальмар вновь пронзительно завизжал, так что у меня задребезжали барабанные перепонки, и отбросил Ааза на середину болота.

– Ааааа! – крикнул Ааз, кубарем летя по воздуху.

ШМЯК!

Гвидо внес в попытку побега собственный вклад. Я не мог видеть, что он делал, но кальмару, похоже, это понравилось не больше, чем зубы Ааза. Он дернулся, и Гвидо выскользнул из его хватки.

– У кого-нибудь есть веревка? – крикнул он, свисая со щупальца. Тананда бросила ему спасательный трос из магической силы. Гвидо отсалютовал ей и снова поднялся.

Матфани единственный был все еще опутан по рукам и ногам, как паучий обед. У меня оставалась жалкая горстка магии. Тананда была права. Мне были отлично видны совершенно классные силовые линии, но меня от них как будто отгораживал стеклянный пузырь.

Имея в своем распоряжении лишь ограниченный запас магии, я был вынужден мыслить в мелких масштабах – например, решил немного поджарить кальмара. Я зажег под спиралью щупальца раскаленное добела пламя.

Кальмар отпрянул, но, поскольку остальная часть его была привязана к деревьям, он не мог отскочить далеко. Я последовал за ним с небольшим пламенем, держа его прямо напротив осклизлой зеленой кожи, пока не уловил запах горелого мяса. И сквозь истошные вопли чудовища сумел расслышать шепот:

– Извините, господа, но он слишком сильно меня сжимает.

Я бросился по болоту к Матфани. Уклоняясь от щупалец, которые все еще шевелились, Тананда перелезла через тушу кальмара. Она оказалась проворней меня. Вытащив откуда-то из-под платья кинжал, она всадила его в кальмара. Я успел как раз вовремя, чтобы поймать Матфани, когда щупальце разжалось и выпустило его. Оно было потянулась к нам, но я прибавил пламени. Щупальце вздрогнуло и свернулось клубочком рядом с телом кальмара. Тананда легонько спустилась вниз. Подхватив Матфани под руки, мы с ней на пару отнесли его по воде к косе почти сухой земли под ветвями плакучей ивы.

Матфани отряхнулся. Его строгий костюм и черный кудрявый мех были сплошь заляпаны зеленой слизью.

– Сэр, благодарю за проявленную вами любезность.

– Не стоит благодарности, – довольно угрюмо буркнул я. – Принцессу сегодня чуть не схватили, и все по вашей вине.

Несмотря на свое удручающее состояние, премьер сумел придать себе полный достоинства вид.

– Я сделал лишь то, что должен был сделать, сэр.

– А мне кажется, что такой головастый парень, как ты, мог бы придумать что-нибудь и получше.

Ааз пробирался к нам сквозь жидкую грязь. Ступив наконец на твердую косу, он выжал рукава. Из набрякшей ткани вылились галлоны воды, и выскочила лягушка.

– Какое жуткое место, – сказал он. – В голове не укладывается, как вы, болотные лисицы, можете считать это хорошей частью города.

– Как дела? – полюбопытствовал я.

– А как ты думаешь? – парировал Ааз. – Я промок насквозь! Ты только взгляни. Костюм от Барклис из Ганнета, совершенно новенький, и вдрызг испорчен!

– Тебе больше нечего сказать Скиву? – спросила Тананда.

Он посмотрел на меня.

– Что, по-твоему, я должен ему сказать?

– Ну, я не знаю. Как насчет «Спасибо, ты спас мне жизнь»? – надавила на него Тананда. – Или ты ничуть не благодарен?

Ааз скривился:

– Подумаешь! Что в этом особенного? Просто повесил на просушку кальмара. Я бы сделал для него то же самое. – Он повернулся ко мне: – Спасибо. Теперь можешь идти. Мы тут справимся сами.

Я, разинув рот, уставился на него:

– Спасибо? И это все?

Ааз сердито посмотрел на меня:

– Что тебе еще нужно, может, медаль?

– А как насчет толики, скажем так, благодарности?

– Она у тебя есть. Я благодарен. Ты доволен?

– Вообще-то нет, – сказал я. – Ты ведешь себя так, будто не рад меня видеть.

– А с какой стати я должен быть рад? – парировал Ааз. – В этом состязании мы соперники. Ты вмешался, чтобы помочь. Теперь каждый возвращается в свой угол и мы продолжаем обмениваться ударами. Увидимся на финише.

Я чувствовал себя одиноким, потом расстроился.

– И все? Ты злишься на меня? Разве мы не друзья?

– Может быть, позже, – сказал Ааз. Я чувствовал себя опустошенным. Он ткнул меня когтем в грудь.

– Нет, я не злюсь на тебя, хотя по идее должен был еще как злиться! Послушай, ты ведешь себя так, будто это я слинял, а не ты. Ты отгородился от нас. Ты не разговаривал ни с кем, кроме Банни, если только тебе не было что-то от них нужно. Как ты думаешь, им это нравилось? Я тебя вообще не видел после того раза. Хочешь поговорить о неблагодарности? Из-за того, что мы не встретили тебя с распростертыми объятиями, как будто ты никуда не уходил? Они на многое закрыли глаза, потому что ты хороший парень, но ты этого не заслужил. Ты – пентюх.

Я был вынужден встать на свою защиту:

– Я же сказал тебе, что должен уйти и доказать себе, на что я способен.

Ааз выглядел раздраженным.

– И решение проблем в дюжине королевств во многих измерениях не дает тебе такой уверенности? Почему ты отсутствовал так долго? Мне казалось, у тебя есть какой-то потенциал, но, похоже, я переоценил твои мозги.

– Ааз! – Должно быть, я показал, как мне больно.

– Ладно, я не хотел, – сказал Ааз. – Что такое пара месяцев размолвки между друзьями? Но это бизнес, малыш. Надеюсь, ты знаешь меня достаточно долго, чтобы это понять. Никто не встает между извергом и тем, что он хочет, в том числе бывшие ученики и партнеры. Тем более если они пентюхи, желающие того же самого!

– Я бросил все свои дела и поспешил сюда, чтобы вытащить твою задницу из болота, а теперь мне не положено даже малой толики дружелюбия? Если ты не умеешь ценить то, что люди делают для тебя, то я больше не хочу иметь с тобой никаких дел.

– Ты только послушай себя, малыш, – почти с грустью сказал Ааз.

Я послушал себя и должен признать, что мне не понравилось то, что я услышал. Я жалостливо скулил. Неудивительно, что меня никто не хотел пускать обратно в нашу компанию.

Я повернулся, чтобы уйти, но оказался лицом к лицу с виртуальным лесным пожаром. Меня окружали мерцающие фигуры из горячего голубого света. Не иначе как это предки. Я насторожился и приготовил последнюю пригоршню магии.

– Вот ты где, – сказал их главный. У него был низкий, гулкий бас. По форме он напоминал болотного лиса, но сделанного из голубого целлофана. Его глубоко посаженные глаза смотрели мне прямо в лицо. – Эти три парня еще не понесли своего наказания. Ты не можешь забрать их отсюда.

– Извини, но я позволю себе не согласиться с тобой, – сказал я как можно спокойнее, хотя, если честно, предпочел бы наорать на него. – Они мои друзья, и я забираю их домой. Или же ты можешь попробовать посадить меня в эту жижу. Но взгляни, что я сделал с твоим питомцем. – Я указал на кальмара. Привязанный к разным ветвям дерева, он яростно трепыхался, борясь с путами.

– Что ты сделал с Младенцем? – голос призрака был полон ужаса.

– Младенцем? – спросил я. Это гигантское существо было младенцем?

– Это было нехорошо с твоей стороны, сынок.

К нему присоединился предок, говоривший тенором:

– Полагаю, он был недостаточно велик, чтобы справиться со всеми. Я лучше вызову Папу. Он быстро свяжет их в кучу, и этого типчика тоже.

– Приводи! Я справлюсь и с ним, – пригрозил я.

– И Дедулю, – предложил еще один из языков пламени, женщина с длинным острым носом.

Ой-ой, подумал я. Я только что выбыл из их лиги. Против двоих у меня не было шансов.

– Отойдите, – предупредил я, превращая силу в моих руках в шар красного огня, – или я испепелю всех вас и верну обратно к жизни!

– Разве твоя мать никогда не учила тебя хорошим манерам? – спросила женщина. Она хлопнула меня по ладони. Огонь погас. Лишенный магии, я попятился. – Думаю, сначала мы потопим тебя, а потом отправим следом за тобой твоих друзей!

Растения начали обвивать мои ноги. Я потянул их, пытаясь оторвать от себя.

– Нет, прабабушка Кларисса, что ты делаешь? – рядом с моим плечом, стоя руки в боки, выросла Гермалайя. Длинноносый женский призрак удивленно посмотрел на нее.

– Гермалайя, дорогая, это ты? – Голубое пламя обволокло ее со всех сторон.

– Привет, детка, – сказал призрак, обладатель тенора.

– Папа, что ты делаешь, пытаясь утопить моего премьер-министра?

– Милая девочка, изгнав тебя из страны, он преступил границы своих полномочий.

Гермалайя оглянулась на Матфани. Ее глаза сияли, но она держала голову высоко.

– Я ушла по своей воле. Он просто делал то, что считал правильным. Я была бы крайне тебе благодарна, если бы ты перестал мешать людям из другого города. Во всяком случае, пока.

Рядом с тенором парила женщина-призрак с милым лицом.

– Если с тобой все в порядке, дорогая, ничто другое не имеет значения. А это твой маленький друг?

– Да, мама. Это Скив Великолепный.

– Огромная честь для меня, ваше величество, – сказал я, низко поклонившись.

– Какой же ты милый! – сказала покойная королева, сияя от счастья. – Просто продолжай заботиться о моей дочери. Она хорошая девочка.

– Да, мэм. Я сделаю все, что в моих силах.

Матфани подошел и коснулся моего рукава.

– Сэр, я не хочу, чтобы вы думали, что все мы неблагодарные негодяи. Вы спасли нам жизнь, и теперь я навеки у вас в долгу. Чем я могу отплатить вам?

– Жизнь за жизнь, – сказал я. – Отмени смертный приговор Гермалайе. И пока ты этим занимаешься, может, тебе самому лучше навсегда уехать из города. Ты ей больше не понадобишься.

Матфани поклонился:

– Хорошо, сэр. Я человек слова. Я немедленно уеду. Я лишь на минутку вернусь к себе, чтобы забрать личные вещи, если вы позволите.

– Не имею ничего против. – Я мог позволить себе толику великодушия. В душе я ликовал. Вот так, легко и просто, я вернул Гермалайе ее трон и избавился от ее заклятого врага!

– Эй, погоди! – запротестовал Ааз, проталкиваясь между нами. – Ты не можешь этого сделать!

Я невозмутимо повернулся к нему:

– Именно это я только что и сделал.

– Я требую постановления судьи!

– Какого еще постановления? Матфани дал свое согласие. Я спас ему жизнь, поэтому он уезжает из страны.

Премьер серьезно кивнул. Ааз вытаращил глаза:

– Если ты отправишь в изгнание моего клиента, я не смогу победить.

– Тебе все равно не победить, – сказал я, пытаясь не злорадствовать, и потерпел неудачу. – Мы, можно сказать, разделали тебя под орех. Я только что победил. Моя клиентка вернула себе работу, твой же клиент только что потерял свою. Кроме того, за нами также моральная победа.

– Моральная? Это чистой воды азартная игра, приятель. – Ааз в упор посмотрел на меня.

Я выдержал его взгляд и гордо выставил вперед подбородок.

– Тогда мы отправимся к Банни и спросим ее, – сказал я. – Идет?

– Идет!

Глава 36

Ладно, возможно, победа – это все.

Персидский царь Дарий

Ааз и Тананда ворвались в офис секунды через три после меня. Оба успели привести себя в божеский вид и переодеться, как и я.

– Ааз, ты в порядке? – спросила Банни. – Мы так волновались!

– Я в порядке, – ответил он. – Это было липко, но преодолимо. Или вы забыли, что я изверг, а мы, изверги, всегда оказываемся на высоте.

– Ха, – сказал я. Похоже, он не собирался рассказывать ей о том, как я спас его и всех остальных. Мне стало противно. Я плюхнулся в кресло и подпер щеку рукой. Глип галопом подскочил ко мне. Я почесал ему подбородок. Банни переводила взгляд с меня на Ааза и обратно.

– Где клиенты?

– Я спрятал Гермалайю в безопасном месте, – сказал я. Я не хотел больше ничего говорить. Она протестовала, когда я отвез ее обратно в коттедж Маши в Поссилтуме, но у меня не было ни малейшего желания рисковать ее благополучием, тем более накануне ее торжественного возвращения в Фокс-Свомпбург.

Ааз зарычал:

– Пока я не получу от тебя решение о неподобающем поведении моего оппонента, Матфани находится в надежном месте, которое я не намерен раскрывать.

Брови Банни взлетели до небес:

– Неподобающее поведение? Скива? Что случилось? Разве он не вытащил вас всех из болота?

– Это к делу не относится, – заявил Ааз и, перегнувшись через стол, нацелил в меня палец. – Он только что изгнал МОЕГО клиента с его родины. Он не имел права этого делать!

– Почему нет? – спросила Банни, ничуть не смутившись. – Это честно. Твой клиент ведь изгнал его клиентку.

Ааз всплеснул руками:

– Но это вопрос внутренней политики. Скив – посторонний. Как насчет Главной Директивы?

– Что это такое? – спросил я.

– Я здесь не для того, чтобы завершать твое образование, – кисло сказал Ааз.

– Что насчет ее? Он может это сделать?

Банни повернулась ко мне:

– Как ты его изгнал?

– Матфани спросил меня, как он может отплатить мне за спасение его жизни. Я сказал ему, что он может уехать из города. Как это скажется на миссии Ааза, меня не касается, не так ли?

– Ты поступил бы так, если бы Ааз не работал на него? – спросил Корреш.

– Конечно! Он низложил законного правителя! Можно подумать, она могла просто взять да и устроиться где-нибудь на работу. Она – представительница королевского рода. Ее место в Фокс-Свомпбурге.

Ааз фыркнул:

– Подумаешь! Просто потомок кого-то другого, кто въехал на вершину и решил, что он там главный. Но так ли это?

– Не вижу причин, почему бы нет, – сказала Банни. – Похоже, он заключил честную сделку.

– Тогда состязание окончено, – сказал я. – Ааз больше не может зарабатывать деньги для своего клиента.

– В этом ты прав, – согласилась Банни. – Состязание, о котором мы договорились, окончено.

– Тогда посмотрим, кто выиграл, – я повернул бухгалтерскую книгу, чтобы проверить мою сумму. – Пятнадцать тысяч шестьсот золотых монет! Ух ты!

С таким итогом победа должна достаться мне. Я снова стану президентом корпорации М.И.Ф.

– Дай мне взглянуть. – Ааз выдернул гроссбух из моих рук. – Пятнадцать тысяч шестьсот, говоришь?.. И все благодаря нескольким жалким кусочкам торта?

– Это – Торт, – поправил я его.

– Нет проблем. Я обошел тебя по цифрам.

– Ты не мог обойти меня.

– Смог и обошел. – Ааз повернулся к странице с его именем. Его лицо тотчас вытянулась. – Пятнадцать тысяч шестьсот.

– Что? – спросил я.

– Ничья, – сказал Нунцио. Ааз уставился на страницу бухгалтерской книги.

– Погоди минутку! Как ты смог это провернуть? Я дал названия почти всем местам, что есть в стране.

Я поднял глиняный горшок.

– У нас была лепреконша.

– Значит, никто из вас не выиграл, – сказала Тананда. – У вас ничья.

– Нам нужно что-то такое, что перетянет чашу весов, – сказал я.

– Внезапная смерть, – сказал Ааз. Я недоуменно посмотрел на него. Похоже, мое невежество повергло его в шок. – Один конкурс, победитель получит все.

– Понятно! Хорошо. Я согласен.

Мы повернулись к Банни.

– Что мы можем сделать? – спросил я.

С выражением абсолютного отчаяния на лице Банни посмотрела на меня, затем на Ааза и снова на меня. Я удивился, увидев на лицах у всех остальных точно такое же выражение.

– Что не так? – спросил я.

– Что с вами не так?! – спросила она, и ее голос повысился до звона бьющегося стекла. – Вы оба упускаете суть!

– Какую суть? – спросил Ааз. – Ты задала условия состязания. Приз – президентское кресло в нашей корпорации. У нас ничья. Мы оба не можем стать президентами, поэтому нам нужно «размочить» равный счет.

– А-а-а! – вскричала Банни, скребя ногтями по столу. – Вы, мужчины, такие тугодумы! Суть в том, что возвращение Гермалайи на трон означает, что она должна наказать Матфани как узурпатора, а она не хочет этого делать, не так ли?

– Похоже на то, – сказал я с тревогой. Выражение лица принцессы, когда я оставил ее в Поссилтуме, заставило меня вспомнить робкое признание, которое Маша выудила из нее.

– …А иметь Матфани во главе страны неприемлемо, так как людям нравится их правящее королевское семейство, верно, Ааз? Они гордятся им. Кроме того, у него случился припадок гнева. Он сбросил ее с трона и приговорил к смерти, если она вдруг решит вернуться. Скив убедил его согласиться уйти из соображений чести, чтобы принцесса вновь смогла взять бразды правления страной в свои руки, но она разбирается в государственных делах не больше, чем когда заваривалась вся эта каша. Вы оба считаете, что для королевства важен только один из них. Но ведь королевству нужны они оба! Вы перестали замечать, что действительно нужно вашим клиентам. Вы забыли, чем мы занимаемся.

Чувствуя, что у меня начинает болеть голова, я потер виски. Мы с Аазом сердито посмотрели друг на друга.

– И что из того, если он сейчас непопулярен? – спросил Ааз. – Матфани – хороший администратор. Люди со временем привыкнут к этой идее. Если Скив отменит приказ об изгнании.

– Только не предки, – сказал я. – Они никогда не позволят ему войти в тронный зал, и все это знают. Они пытались его утопить, напоминаю тебе, если ты забыл. Кроме того, – я оглянулся на Машу. Та ободряюще посмотрела на меня, – принцесса вроде как влюблена в него. Она хочет вернуться, но она также хочет, чтобы и он оставался там, где был.

Гвидо прочистил горло:

– Я как бы вижу такое взаимодействие со стороны мистера Матфани. Он запал на эту куклу. Впрочем, кто из его расы на его месте этого не сделал бы?

– Я так и думала! – воскликнула Банни. – Когда эти двое прошли мимо друг друга в приемной, от их искр можно было зажечь сигару. Что дальше?

– Как что? – спросили мы с Аазом одновременно.

– Дело больше не в деньгах.

– Оно всегда в деньгах, – хмуро возразил Ааз.

– Как ты намерен восстановить королевство? – терпеливо спросила Банни.

– Не знаю, – признался Ааз. – Матфани изрядно нагадил в свое же гнездо. Все сочтут подозрительным, если он внезапно вернет Гермалайю и вновь возведет ее на трон. Все королевство может уйти в глубокое пике.

– Она же утратит авторитет, если назначит его своим премьер-министром после того, как он ее выгнал, – размышлял я вслух.

– Значит, нужно придумать что-то другое, – сказала Банни. – Дайте волю своему воображению. Как нам устроить сказочную свадьбу, не обрушив только что восстановивший свою платежеспособность банк?

Я нахмурился.

– Почему бы тебе не спросить их самих? – резонно рассудила Тананда.

* * *

– Мэм? – сказал Матфани, вставая на ноги и кланяясь, когда я ввел в комнату Гермалайю. Гвидо, Нунцио и Корреш тотчас встали, вытянувшись в струнку. Поймав на себе строгий взгляд своего клиента, Ааз нехотя оторвал зад от стула. Со своей стороны, принцесса нервничала ничуть не меньше, чем Матфани. После ее храбрости на болоте, когда я предложил встречу, она поначалу застеснялась. Она держалась с достоинством. Я выдвинул ей стул. Поначалу я думал, что никто из них не заговорит, но принцессе удалось сломать лед.

– Надеюсь, ты оправился от своего злоключения? – спросила она. – Это так похоже на предков! Когда они чем-то расстроены, то прибегают к старомодной варварской тактике.

Матфани поклонился:

– Я жив и здоров, мэм, спасибо за вопрос. Надеюсь, вы тоже?

– Да, – ответила Гермалайя. – Хотя признаюсь честно: мне и в голову не могло прийти, что это занимало ваши мысли в последние недели.

Матфани смущенно откашлялся.

– Мэм, вы не должны усложнять себе жизнь. Я сожалею о резкости, с какой я разговаривал с вами в тот день.

– О том, как ты со мной разговаривал? Разве меня озадачило не то, что ты сказал? Тебе еще хватает совести притворяться, будто ты беспокоишься обо мне, хотя, похоже, все это время ты вынашивал планы занять мое место!

Брови премьер-министра поехали вниз.

– Но, мэм, вы же знаете, что это не так! Если бы только мне хватило смелости попросить вас изучить ваше собственное поведение в дни, что предшествовали моей вспышке, вы бы поняли, что моя тревога по поводу благополучия королевства и мое беспокойство по поводу вашего кажущегося незнания его проблем были вполне оправданы!

– Но не с такой злобой! – отрезала Гермалайя. – Если бы ты только знал, как мне было больно, когда ты наорал на меня. Я бы вынесла любые упреки – я воспитана должным образом и всегда готова брать на себя ответственность за свои поступки, – но ты отказался меня выслушать, а потом и вообще навсегда изгнал меня из моей любимой страны, что разбило мое бедное сердце.

Матфани потупил взор.

– Простите меня, мэм. И с тех пор я узнал из ваших же слов, что вы действительно заботились о благосостоянии королевства.

– Еще как! Просто я больше думала о сегодняшнем дне. Не о том, что будет позже. Мне следовало спросить твоего совета. Это было ошибкой с моей стороны. Я не давала тебе делать то, что ты умеешь делать так хорошо.

– Это заставляет меня устыдиться еще больше. Простите меня. Мне следует обуздать мой ужасный характер.

– Я тоже хочу попросить прощения, – сказала Гермалайя. – У меня совершенно нет деловой сметки. Мне не следовало раздавать все деньги, не спросив вас.

– Но вы сделали это по благородной причине, – признал Матфани. – Если бы знал, я мог бы отложить оплату счетов еще на несколько месяцев.

– Если бы я объяснила… – сказала она.

– Если бы я послушал… – сказал он.

– О нет, виновато мое нетерпение…

– Моя вспыльчивость…

С этими словами они встали со своих мест и, не отдавая себе в том отчета, шагнули навстречу друг другу. Матфани нежно взял ее руку в свои и заглянул ей в глаза.

– Скажите, мэм, вы не согласились бы посидеть со мной в саду в один из этих вечеров, чтобы насладиться лунным светом? Разумеется, в чисто уважительном контексте.

– Я? С огромным удовольствием, сэр, – ответила срывающимся шепотом Гермалайя.

– А-а-а, – хором протянули женщины. Я подавил вздох. Маша, Танда и Банни были правы. Эти двое были влюблены друг в друга.

– Может, хватит? Давайте ближе к делу! – рявкнул Ааз. Гермалайя и Матфани посмотрели друг на друга. Маленький розовый нос принцессы стал еще розовее. Оба вернулись на свои стулья.

– Итак, вы видите, что нам нужно делать, – сказала Банни. – Мы должны вернуть их обоих на прежнее место.

Ааз повернулся к Гермалайе.

– Хорошо. Подведем итог. Нам нужно восстановить вас в какой-то реалистичной манере, а заодно изменить ваш имидж, – добавил он, обращаясь к Матфани.

– Мы не можем это сделать, – сказал я. Все повернулись ко мне. Я пожал плечами: – Он приговорил члена королевского дома к смерти, поэтому он не может просто уйти и извиниться. Гермалайя не может выйти замуж за предателя. Он не может просто вернуться. Он должен заплатить за все своей жизнью.

Матфани выглядел озадаченным.

– Прошу прощения, сэр?

– Но вы не можете забрать его снова?

Я усмехнулся:

– Не совсем так. Мы изобретаем спасителя для королевства, того, кто готов прийти и вернуть принцессу на трон. – Я в театральном жесте поднял руки, и между ними возникла иллюзия. – Из далекой страны под названием… э-э-э… Процветания, на дальнем южном конце Рейнардо, прибывает прекрасный принц Фанмат, который сразится с узурпатором и победит негодяя в поистине драматичном поединке. – На парапете замка появилась белоснежная фигура принцессы Гермалайи, которой угрожал черноволосый злодей. Сияющий герой с золотой шкурой въехал верхом на жеребце. – Когда все в комнате странно посмотрели на меня, я тут же удалил жеребца. Герой оттолкнул злодея и взял Гермалайю на руки. – Тогда он сможет жениться на принцессе, которая вернет себе трон, и вы двое сможете жить долго и счастливо.

– Браво! – воскликнул Корреш. – Да, я вижу. Ты это ловко придумал, что скажете, братцы?

– Мне тоже нравится, босс, – сказал Гвидо. Банни одобрительно кивнула.

Премьер озабоченно покачал головой:

– Я не знаю никакого королевства Процветании или принца Фанмата, – нахмурился он. – И мне не нравится эта мысль о смерти, сэр, хотя я признаю, что был дураком.

Гермалайя похлопала его по запястью:

– Глупый, это ведь ты.

Я хлопнул в ладоши, и видение исчезло.

– Я не был бы волшебником, не будь я в состоянии создать хорошего иллюзорного героя. До тех пор, пока вы не сможете изменить свой внешний облик, чтобы соответствовать ему.

– Но мне он нравится таким, какой он есть, – запротестовала принцесса.

– Я возражаю, – категорично заявил Ааз.

– Почему нет? – спросила Тананда. – Все будут в восторге.

– Это аннулирует все мои контракты, – пожаловался Ааз. – Ради паршивой любовной истории вы готовы угробить мою репутацию в шестнадцати измерениях. На них стоит подпись Матфани!

– Только если я откажусь поставить на них мою подпись, мистер Ааз, – сказал Гермалайя. – В скромных масштабах, ваша идея спонсировать национальные пейзажи очень даже неплоха. Но только больше никаких гигантских рекламных щитов! Это разрушает естественную красоту, а без нее что же у нас останется?

Матфани посмотрел на нее с зарождающимся восхищением.

– А у вас, я смотрю, неплохое деловое чутье, мэм.

Гермалайя зарделась.

– Я кое-чему научилась у мистера Скива и его друзей.

– Есть еще возражения? – спросила Банни Ааза.

– Нет, – со вздохом согласился Ааз. – Мне все равно, какие махинации вы провернете, чтобы получить то, что вам нужно, главное, чтобы я при этом не прогорел.

– Нужно добавить к этому драматизма, – сказала Тананда. – Однажды мы с Коррешем устроили фальшивое убийство. Это было классно!

– Это да, – сказал Корреш. – Скромно добавлю, что главным образом благодаря мастерству драматических персонажей, в том числе и вашего покорного слуги.

– О, похоже, будет весело! – воскликнула Гермалайя.

– Еще как, – сказала Тананда. – Вы когда-нибудь участвовали в скетчах?

– Иногда я с моими дамами разыгрываю сцены из книг, – призналась Гермалайя. – Но это звучит гораздо интереснее, верно?

– По крайней мере, у вас не будет страха перед сценой, – сказал Гвидо. – Из-за этого недуга один талантливый человек был вынужден отказаться от публичной карьеры, несмотря на свой талант.

– А мне не привыкать к публичным выступлениям, – заявила принцесса. Похоже, она уже прониклась воодушевлением по этому поводу.

Похоже, что и Ааз начал проникаться общим творческим духом.

– Нам придется подсказывать вам реплики или вы сумеете запомнить весь сценарий?

– Сэр, – с притворным возмущением сказала Гермалайя. – Я каждый год в день моего восхождения на трон должна произносить часовую речь. Конечно, я могу запомнить реплики.

– А вот тут, боюсь, я ваше слабое звено, – вздохнул Матфани. – Я честный государственный служащий, но не лицедей. Я не умею лукавить.

– Другими словами, что вы видите, то и получаете? – сказала Маша.

– А если развернуть действие вокруг него? – спросила Тананда, с тревогой глядя на премьер-министра.

– Не волнуйся, – сказал Ааз, обнимая меня за плечи. – Мы об этом позаботимся. Ему не нужно ничего делать. У меня уже все продумано.

Глава 37

Кусочек торта меня не убьет.

M.-Антуанетта

– Хоть убей, не понимаю, почему я должен быть плохим парнем, – проворчал я. – Он ведь был твоим клиентом.

– Теперь мы работаем вместе, – сказал Ааз. – Это во имя общего блага Фокс-Свомпбурга. Как там обстоят дела с предварительной рекламой?

Маша лукаво усмехнулась:

– Я, по крайней мере, в шестидесяти книжных магазинах пустила слух о том, что Гермалайя собирается бросить вызов злому премьер-министру и завтра днем появится в Фокс-Свомпбурге. Если реакция на этот слух хоть о чем-то говорит, тысячи людей будут там лишь за тем, чтобы узнать, правда ли это.

– Отлично, – сказал Ааз. – Чем больше, тем прикольнее. Я хочу, чтобы все там было забито до отказа. Я заключил сделку с Гиком и некоторыми из наших спонсоров на продажу сувениров прямо у ворот замка. Это частично должно возместить потери от демонтажа рекламных щитов.

– Кто-то продает экземпляры «Дневника принцессы»? – спросила Банни. – Не хотелось бы, чтобы Гермалайя упустила своих самых горячих поклонников, каких только она когда-либо сможет собрать.

– Специальный заказ уже в типографии, – сказал Ааз. – «Бумажные осы» пообещали напечатать к завтрашнему утру тысячу экземпляров, иначе им придется их съесть. А что насчет безопасности? Не хотелось бы, чтобы какой-нибудь юный герой решил, что он может отнять принцессу у Матфани или наоборот.

Гвидо поднял палец:

– Все на мази. Я уже поручил кое-кому из наших друзей взять на себя наземную охрану внутри и снаружи замка. Пуки отвечает за безопасность в здании и в воздухе. У Гаса выходной в «Золотом Полумесяце», поэтому я назначил его капитаном группы во дворе.

– Отлично, – сказал я. – Я как раз надеялся подбросить ему работенку.

– Как поживает наша звезда? – спросил Ааз, вычеркивая еще один пункт в своем списке.

– Идеально, – сказал Нунцио. – Она знает сценарий лучше, чем я. Она даже начала поправлять меня, когда я читаю что-то не так. Какая женщина! Она нервничает не больше, чем статуя. И полностью готова к работе.

Я тоже был готов. Мы посвятили последние несколько дней работе над нашим планом. Как я и предполагал, Ааз почти целиком взял его на себя, оставив мне всего ничего. Не знаю, делал ли он это нарочно или они просто привыкли работать без меня, как то было в течение долгих месяцев. Я терял надежду когда-либо вновь обрести значимость для их компании. Все были приветливы со мной, но это не то же самое, что вовлекать меня в общее дело.

Тем не менее в самом мероприятии я сыграл важную роль. Моя работа заключалась в том, чтобы обеспечивать магию, необходимую для наших уловок, включая маскировку. Я стремился раз и навсегда доказать своим друзьям, что я тот человек, которого они вновь хотят видеть в своих рядах.

* * *

Рано утром следующего дня мы пробрались в Фокс-Свомпбург. О лучшей погоде я не мог и мечтать. По словам Гермалайи, это было начало весны. Если там и пели птицы, я их не услышал из-за гула голосов возбужденных гостей. Двор замка был набит битком, в основном болотными лисицами, но были там и туристы самых разных рас. Я получал от всего этого громадное удовольствие.

– Вы готовы? – спросил я принцессу. Мы с ней наблюдали за толпой из-за занавески на балконе, с которого открывался замечательный вид на парадную дверь замка.

– Готова, – ответила Гермалайя. Сегодня она была великолепна – в простом белом шелковом платье, поверх которого была наброшена пурпурная королевская мантия, отороченная серебристым мехом и драгоценностями. Голову принцессы венчала корона с драгоценным камнем в золотой оправе размером с кулак, увидев который Ааза застонал от жадности. – Поскольку первое впечатление – самое важное.

К нам, тренькая браслетом, подошла Маша.

– Все готовы, – сказала она.

– Тогда мне тоже лучше приготовиться, – сказал я.

Я закрыл глаза и собрал от мощной красной силовой линии, которая дугой проходила над замком, как можно больше магии. Кто бы ни построил это место, он отлично знал, что делал. Мои внутренние емкости заполнились в один момент. Я представил лицо и тело Матфани в элегантном черном костюме, расшитом серебром и с вырезом на спине для хвоста. Я наложил его образ поверх себя, пока он не затмил мое собственное лицо. Стоявшая рядом Гермалайя ахнула: