Текст книги "МИФЫ. МИФОподставы"

– Но ведь… все это дети, – сказал я, оглядываясь.

Деволка с вызовом подбоченилась.

– Разумеется, это для детей! – заявила она, глядя на меня так, будто я выжил из ума.

Я попытался найти объяснение.

– Да, но пришпиливание хвоста дракону – это часть священных обрядов Фокс-Свомпбурга. Используя другую картинку, вы обесцениваете его. Вы обесцениваете исторический ритуал!

– Приятель, если ты будешь и дальше орать, я оторву тебе руку. Эти дети веселятся!

– Я – Скив Великолепный. И представляю здесь законные интересы принцессы Гермалайи Фокс-Свомпбургской. Вы не имеете права этого делать.

Деволка злобно зыркнула на меня:

– Дружище, мне без разницы, кто ты такой, но если ты напугаешь этих детишек, я поставлю тебе под глазом такой огромный фонарь, что он покроет даже твою задницу.

– Выслушайте меня… – начал было я.

Деволка опустила свою рогатую голову, склоняясь до тех пор, пока мы не оказались с ней лицом к лицу и носом к носу.

– Это ты выслушай меня, тощий пентюх. Ребятишкам это нравится! Я не собираюсь отказываться от выгоды только потому, что ты так говоришь.

– Успокойся, успокойся, – вмешалась Маша.

– Нет, я этого просто так не оставлю, Маша, – заявил я. – Тем более второй раз за один день!

– От тебя это и не требуется, Скив. Одну минутку.

Она положила на плечи деволки мощную мясистую руку и молча отвела ее в сторону. Сквозь шум и гам, который устроили дети, я пытался подслушать их разговор. Мне удалось разобрать слова «… настоящий… взрослый… подрядчик… эксклюзивно для базара… дети». Когда она вернулась ко мне, деволка широко улыбалась.

– Мистер Скив, ваша помощница рассказала мне о том, чем вы занимаетесь. Извините, что я вмешиваюсь в столь достойное предприятие. Кстати, меня зовут Хепзибилта. – Она схватила мою руку в свои и несколько раз крепко ее пожала. – Простите, что не представилась, но от этих детей можно сойти с ума. Просто чудо, что в конце дня я еще помню о том, что должна вернуться домой.

Слушая ее, я старался не выдать своих подозрений. Деволов не так-то просто было уломать, если только вы не держали их над бочкой, в которой они могли разглядеть для себя какую-то выгоду.

– Итак, мой партнер, ответь, она приняла предложенные нами условия? – спросил я Машу, стараясь не подавать виду, что пребываю в полном неведении.

– Да, начальник, без малейших колебаний… Похоже, ей эта идея тотчас пришлась по душе. Да и кому бы это не понравилось?

– Действительно? – с важным видом осведомился я.

– Да, действительно, – не без смущения ответила Хепзибилта. – В смысле, я услышала об этом в Сети Хрустального Эфира, и это было похоже на детский праздник! Я это к тому, что у меня уже есть пекарня. То, что дети приходят сюда на вечеринку, казалось естественным продолжением моего дела. У меня и в мыслях не было вторгаться на твою территорию. Ты ведь Скив Великолепный! Я совершенно забыла о тебе… я имею в виду, тебя давно не было в наших краях. Мне казалось, теперь ты, как говорится, чересчур задрал планку.

Ее слова больно задели, но это была не ее вина. Я доброжелательно посмотрел на нее:

– Я уверен, ты не хотела никого оскорбить. Значит, договорились?

– Ты еще спрашиваешь! – сердечно воскликнула матрона. – Я получаю двухлетние эксклюзивные права на Базаре на проведение этой церемонии для детей, с возможностью продления договора по истечении этого срока. И я буду учиться, чтобы стать настоящим Мастером Торта. Жду не дождусь, когда это случится. Потому что пока это была лишь рекламная акция. Э-э-э… вы не будете возражать, если толкование слова «дети» будет несколько расширено? Иногда я приглашаю сюда подростков, а время от времени провожу студенческие вечеринки?

– Пока у них нет своих детей, они могут считаться детьми, – успокоила ее Маша. – Как говорится, двадцать девять – это новая девятка.

– Ну, хорошо, – с сомнением в голосе сказала деволка. – Звучит честно. Но ваш гонорар? Двадцать процентов от общей выручки – это… э-э-э… слегка многовато.

– Если учесть, что в обмен на это ты сможешь именовать себя официальным представителем Фокс-Свомпбургской Церемонии Торта, это сущие крохи. Но… поскольку ты, кажется, работаешь в дружественной и гигиеничной обстановке… – я взглянул на Машу, ожидая ее одобрения, и получил его, – меня устроят пятнадцать процентов.

– Все равно многовато. Десять?

Я развел руками:

– Двенадцать с половиной. Великолепный Скив не торгуется.

– Так все говорят, приятель. Но ладно. Еженедельная инкассация меня устроит. Я как раз плачу всем своим поставщикам.

– Полагаю, что за соблюдение эксклюзивности будешь отвечать только ты? – Я посмотрел на нее из-под опущенных бровей.

– Дорогой мой, можешь на это рассчитывать. Мой муж – Меттро. Надеюсь, ты слышал о нем?

Меттро держал крупную подпольную сеть вышибал, которые работали на Базаре, но за определенную плату оказывал услуги и другим измерениям. Мне ни разу не потребовались его услуги, но я слышал, что он работал по разумной цене и был готов отправиться куда угодно.

Я приподнял бровь:

– Да, я слышал.

– Значит, никаких проблем. Детишки получают свой торт и едят его. – Хепзибилта разразилась грудным смехом, от которого затряслись все ее пышные телеса. – Ну, ты понял?

– Я… понял.

Увидев, как я пожал руку новому партнеру по бизнесу и выбежал из магазина, Маша просияла. Мы с ней свернули в переулок, и там я сбросил маскировку.

– Уфф, – выдохнул я.

– Неплохо, – согласилась Маша. – Лишняя копеечка в кошелек. Я посмотрела ее бухгалтерские книги. Она уже получает почти десять золотых монет в неделю.

– А по мне, так это звучит весьма скромно, – возразил я. – Здесь у нас, на Базаре, десять золотых монет – ничто. – Я повернул было назад. – Может, обойдемся десятью процентами. Или пятью.

– Полегче, мистер Горячие Штанишки, – сказала Маша, хватая меня за руку. – Не давай своему сердцу вмешиваться в истинную причину, почему мы это сделали. Гермалайе нужны деньги, но ты же не хочешь, чтобы кто-то решил, будто ты слабак. Ты отлично разрулил сложную ситуацию. Давай вернемся к Банни и сдадим выручку. У нас сейчас дела идут чертовски хорошо. Не забывай об этом.

Мы вернулись и передали сегодняшний навар Банни. Та, склонив голову, выслушала наш отчет о проделанной за день работе.

– Кстати, Скив, мне подумалось, что тебе стоит застолбить за собой дополнительные права, – сказала она. – Без обид, но мне странно, почему ты до сих пор этого не сделал.

Я почувствовал, что краснею, но она была права: я не мог отнять у Маши ее славу.

– Хорошо, – сказал я. – Отнеси этот контракт на счет опыта. Гермалайя получит деньги, независимо от того, чья это идея.

– Нет, – сказала Маша. – Это его деньги, Банни. Во время полевых операций мы работаем как одна команда. Так было всегда. Мы дополняем сильные и слабые стороны друг друга. Я была там. И просто вмешалась. В конце концов, он бы обошел Хепзибилту, но он начал разматывать проблему не с того конца, и это заняло бы гораздо больше времени. Я лишь прорубила часть зарослей. В конце концов, переговоры завершил Скив.

Банни улыбнулась ей. За эти годы эти двое успели подружиться.

– Ладно, – сказала она. – Я поняла.

И она внесла наш доход под моим именем. Я с облегчением вздохнул. Несмотря на неудачи и разочарования, я собрал довольно приличную сумму. Но мне не давала покоя мысль о том, какие еще ловушки расставлял мне Ааз. Похоже, что мне тоже придется приготовить ему пару сюрпризов.

Глава 24

– Пойдемте, – сказал я, таща за собой Дервину по сырому и холодному коридору замка Фокс-Свомпбург. Многие поколения предков Гермалайи смотрели на меня сверху вниз из причудливых золотых рам между настенными светильниками, излучавшими слабый голубой свет. – Он будет рад вас видеть.

– Но разве нас не ждут? – спросила гномша. Суетливое маленькое существо продолжало барабанить кончиками пальцев по своему круглому животику.

– Всенепременно, – заверил я ее.

Большая часть коридора пустовала, поскольку примерно половина слуг и почти все придворные были уволены. Я знал, куда мы идем, потому что заметил двух стражников, застывших по обе стороны от двери в двух третях пути дальше по коридору. Когда мы проходили мимо, Дервина занервничала. Я списал это на местную униформу. Поверх своих и без того свирепых морд стражники носили бронзовые шлемы в форме голов кровожадных волков с работающими челюстями и анатомически правильными зубами, отчего у каждого из них был почти такой же устрашающий оскал, как и у изверга. Меховые накидки на их плечах выглядели так, будто были содраны со спин побежденных врагов. Дервина испуганно ахнула.

– Привет, парни, – сказал я, хлопнув того, что стоял справа, по плечу, когда мы проходили мимо. – Начальник ждет меня.

В их обязанности явно не входило спрашивать почему, поскольку они не преградили нам дорогу. Зато по ту сторону двери нас остановил ледяной взгляд самого Матфани.

– Что привело вас сюда, мистер Ааз?

– Бизнес, – ответил я как можно дружелюбнее, надеясь пробудить в нем такое же настроение. Увы, моя уловка не сработала. Взгляд премьера стал еще холоднее.

– Мистер Ааз, я сообщил вам, что, прежде чем врываться ко мне, вам стоит договориться о встрече. Я крайне занят большую часть времени и не могу взять и бросить все по вашей прихоти. Возможно, я недостаточно впечатлил вас важностью моей должности и того уважения, которое проистекает из нее?

– Конечно… да, конечно, – заверил я его. – Именно поэтому Дервина так хотела встретиться с вами лично.

Я отступил в сторону. Гномша склонила голову над сложенными руками. Матфани взглянул на нее поверх очков и поднялся на ноги.

– Мэм, прошу прощения. Боюсь, я просто не увидел вас там.

– Возможно, нам лучше уйти, мистер Ааз, – нервно произнесла Дервина. – Что, если премьер-министр Матфани слишком занят?..

– Вовсе нет, мэм, – сказал Матфани, автоматически включая любезность. Он обошел заваленный документами стол и протянул ей руку. –  Добро пожаловать в Фокс-Свомпбург. Чем мы можем вам помочь?

– Леди ищет что-то скромное, вроде библиотеки или симфонического зала, – сказал я. – Что у вас есть?

Матфани вымучил улыбку.

– У нас есть пара прекрасных библиотек, мэм, – сказал он. – Концертный зал, где выступает оркестр, а также оперный театр. Оба довольно популярны.

– Я могу показать их вам на карте, – сказал я, размахивая картой. Я взглянул на его стол и на нашу клиентку. Я угрохал несколько недель и дал полдюжины взяток, чтобы поймать в наши сети представителя банковской индустрии Зоорика. Дервина, единственная из банкиров, выразила согласие поговорить со мной о Фокс-Свомпбурге. Очевидно, их облигации упали ниже рейтинга F, и никто в Зоорике не пожелал даже упомянуть о Фокс-Свомпбурге и деньгах в одном предложении. Ей понравилась идея культурного центра с ее именем, но, будучи еще более осторожной, нежели Гик или Грибальди, она хотела сначала увидеть его своими глазами. От нас требовалось ее впечатлить. – У вас тут мало места. Давайте перейдем в тронный зал и взглянем на карту.

– Давайте не будем, сэр, – так же твердо сказал Матфани. – Это мой кабинет. Здесь я занимаюсь делами. Прошу вас, позвольте мне, мэм?

Он проводил Дервину к своему креслу и помог ей сесть. После чего позвонил в колокольчик, стоявший на его столе. В дверь заглянул один из охранников в маске, и Матфани подозвал его:

– Будь добр, ступай на кухню и принеси этой даме угощение, понял? Вы предпочитаете кофе, чай или чего-то покрепче?

– О, чай, спасибо!

Лично я предпочел бы что-нибудь покрепче и в приличном количестве, но Матфани проигнорировал меня и мои пожелания. Он тщательно убрал все со стола и развернул карту лицом к нашей гостье. Вскоре на тележке, которую толкала угрюмая служанка в розовом переднике с оборками, прибыл чай, и Матфани взял на себя обязанности хозяина. Он всячески суетился перед Дервиной, даже поставил для нее чашку так, как ей нравилось. Наконец я выловил его одного у двери, когда он вышел попросить на свой стол еще несколько ламп.

– Послушай, приятель, – прошипел я ему, – эта чувиха может означать кучу денег. Я не хочу, чтобы она думала, что между нами какие-то терки. Ты уже несколько дней на меня дуешься. Ты чем-то недоволен? Давай выкладывай. Тебе нужна моя помощь или нет?

Матфани выпрямился во весь рост и посмотрел на меня сверху вниз.

– Мне по-прежнему не дает покоя та встреча в ваших офисах, сэр. Мне нужна ваша помощь ради процветания королевства, сэр, но я не потерплю, чтобы вы очерняли имя нашей принцессы!

Я презрительно фыркнул:

– Бывшей принцессы, приятель, позволь мне напомнить тебе, ведь кто как не ты выгнал ее. Или уже позабыл?

Матфани явно оскорбился.

– Исключительно в интересах нации, как я сказал вам, но вы должны понимать, я по-прежнему питаю к ней огромное уважение.

– Хорошо! – прорычал я. – Я больше не буду ее оскорблять. Но эта гномша – серьезная кандидатура. Она хочет, чтобы ее имя было увековечено в Фокс-Свомпбурге. Очаровывай ее и дальше, и это окупится золотом, понято? Разве процветание не равно уважению?

– Я должен поговорить с вами об этом, мистер Ааз, – начал Матфани.

– Потом, – сказал я. – Вам понравился чай, мисс Дервина?

– Да, да, – ответила банкирша-гном и, моргая, посмотрела на нас. – Это весьма любопытная возможность, премьер-министр. Признаюсь, я заинтригована. Нематериальные активы практически никогда не имеют балансовой стоимости. В следующем году я планирую выйти на пенсию, и то, что мое имя будет начертано на зданиях, станет своеобразным наследием. Оно будет согревать мне душу, когда я отойду от дел. Вы можете показать их мне?

– Они вон там, – сказал Матфани. – Это старая библиотека, прямо напротив замка. Новая библиотека – это здание рядом с университетом, на окраине города. Еще одна новая библиотека вот здесь. Которая из них вам пришлась по душе?

– Мне нужно видеть их своими глазами, чтобы решить, – ответила Дервина. – Я никогда не покупаю недвижимость без тщательного осмотра. Мы, гномы, весьма осторожны по своей природе.

– Надеюсь, мэм, вы понимаете, что на самом деле вы не покупаете здание, о котором идет речь? – спросил Матфани более настойчиво, нежели обычно. – В обмен на вознаграждение вы получаете право присвоить ему ваше имя, верно?

– Я все понимаю, сэр, – ответила Дервина. – Но, возможно, также за дополнительный гонорар вы позволите мне разместить на указанном здании стильную мемориальную доску с моим именем, причем гонорар должен предусматривать размещение доски на неограниченный срок? В этом случае я готова увеличить сумму пожертвования. Вас устроила бы… тысяча?

Тысяча! От радости я едва не заорал вслух.

Лицо премьер-министра прояснилось.

– Эта сумма нас устроит, мэм. Я буду счастлив сопровождать вас по разным достопримечательностям, какие вы только пожелаете осмотреть. Но только хочу предупредить заранее: в последнее время у нас возникли небольшие проблемы. Возможно, вы увидите вещи, которые, я надеюсь, вас не слишком расстроят.

– Я в курсе нашествия жуков, премьер-министр, – сказала она.

– Это не совсем то, – сказал Матфани, многозначительно посмотрев на меня. Я тотчас понял, что меня ждут новые дискуссии, хотя понятия не имел почему. – Но если вы не возражаете, пойдемте поскорее. Я понимаю, ваше время ценно. – Он отодвинул ее стул и выставил вперед локоть. – Сюда, мэм. Сэр.

Я поплелся следом за ним. Герольды у дверей подняли длинные трубы и протрубили сигнал. Стражники, когда мы подошли к ним, распахнули перед нами огромные входные двери. Матфани гордо прошествовал в них под руку с Дервиной. Я последовал за ним и тотчас замер на месте.

Увидев то, что Матфани назвал «небольшой проблемой», я невольно воздал ему должное за его хладнокровие.

– Что это, черт подери? – спросил я.

– Уверен, такого вы не ожидали, – сказал Матфани.

Я присвистнул:

– Кроме шуток!

Внутренний двор замка ничем не отличался от тысячи ему подобных замкнутых пространств внутри замков и цитаделей во всех измерениях, за исключением его нынешней плотности населения. По моим прикидкам, сюда набилась добрая четверть всех болотных лисиц Фокс-Свомпбурга. Увидев Матфани, они подняли над головами плакаты с протестами и принялись потрясать кулаками. Плакаты были накорябаны кое-как, вкривь и вкось, но я смог прочесть большинство из них.

«Верни Гермалайю!» и «Мы хотим нашу принцессу назад!» требовало большинство плакатов, но на доброй трети было написано «Сохраним красоту Фокс-Свомпбурга!». Было еще несколько требований, но я понял суть. Протестующие взбежали вверх по лестнице и окружили нас плотным кольцом. Дервина съежилась.

– Назад! – взревел я. Окружившие меня лисицы на миг отпрянули, но затем продолжили напирать. Первого, кто дотронулся до меня, я схватил и швырнул в воздух. Он рухнул на шестерых или восьмерых своих товарищей. Я потянулся к следующему, но тот ловко увильнул от меня. Тогда я за шкирку схватил еще двоих и стукнул их лбами. Они упали. Лисы, напиравшие сзади, спотыкались об их тела и били друг друга своими плакатами.

Премьер-министр с миной, исполненной собственного достоинства, зашагал вниз по длинной лестнице, Дервина держала его под руку. К нему бросилась группа лисиц женского пола с плакатами.

– Верни нам принцессу! – кричали они.

Матфани поднял руку. Протестующие, как по команде, замерли на месте. Он опустил голову и посмотрел на них поверх очков. Затем опустил пальцы и дважды ими щелкнул. Активистки попятились, отступая в толпу. Он двинулся вперед. Толпа расступилась перед ним. Протестующие вновь подняли крик, однако не осмеливались подойти ближе чем на расстояние вытянутой руки. Матфани было достаточно одного взгляда, чтобы заставить их отступить. Будь у меня точно такой же взгляд, я был бы самым богатым торговцем на Базаре.

– Когда это началось? – крикнул я Матфани.

– Вскоре после того, как я увидел ее высочество в вашем офисе, сэр, – сказал он. – Но после того как начали появляться они, все стало гораздо хуже. – Он указал на обезумевшую лисицу, потрясавшую «Дневником принцессы». – Это происки вашего соперника? Неужели он пытается разрушить то, что осталось от нашей прекрасной страны?

– Я разберусь, – пообещал я. – А что делать с этими? – я ткнул большим пальцем в сторону контингента «Сохраним красоту Фокс-Свомпбурга».

– Сейчас увидите, сэр, – заверил меня Матфани.

* * *

И я увидел.

Из ворот замка, которые выходили на курорт и море, открывался вид на гряду гор, на которых Гик запечатлел свое имя.

– Это не предполагалось понимать буквально, – сказал я.

– Похоже, ваш друг неверно истолковал эту идею, – сказал Матфани.

Казалось, будто горы подверглись налету гигантских гиперактивных подростков-граффитистов. С одного конца гряды и до другого шестнадцать пиков переливались картинами таких огненно-ярких цветов, что даже на таком расстоянии у меня зарябило в глазах и заболела голова. Посередине самой высокой и заметной вершины попеременно вспыхивало и гасло оранжевым светом слово «Гик». Я разинул рот.

– Ой, – сказала Дервина. – Я думала, это такое тихое, красивое место.

– Оно им было, мэм, – сказал Матфани и посмотрел на меня. – И будет снова. Мистер Ааз, я полагаю, это ваша проблема.

– Долой понаехавших! – проревел кто-то. В следующий миг в нас полетели помидоры. В последний раз я увидел Дервину за миг до того, как туда, где она только что стояла, шлепнулась перезрелая помидорина. Я простонал. Прощай, моя тысяча золотых монет…

Глава 25

– Какая муха тебя укусила? – рявкнул я на Гика. Тот удалился в заднюю комнату крошечного офиса, который он снимал на главной улице курорта, и попытался захлопнуть перед моим носом дверь. Я надавил на нее всем своим весом, и она распахнулась. Гик прижался к задней стене.

– Тебе… тебе не нравится? – спросил он с жалкой улыбкой.

– Нравится? – Я хлопнул себя ладонью по лбу. – Какую часть фразы «вы обладаете только правами на имя» было так трудно понять? Что ты там намалевал?

– Извини, Ааз, ты не можешь винить меня в этом! Не я это начал. Это все мои партнеры.

– Какая разница? – спросил Матфани, глядя на него сверху вниз, как строгий профессор. Как ни странно, но его гладкий черный мех совершенно не пострадал от залпа гнилых овощей, выпущенного в нас толпой. В отличие от него, с меня стекал, капая на пол, жидкий салат. – Контракт есть контракт.

Гик со злостью зыркнул на нас:

– Взгляните на это с моей точки зрения. У меня есть масса других чуваков… я имею в виду моих деловых партнеров, которые вложили в это дело свои деньги. И я должен был покрыть свои собственные… в смысле, большие расходы, так что я дал им несколько небольших обещаний.

– Каких, например?

– Я сказал, что они получат возможность неким образом пометить свои приобретения. Подумайте сами, ведь речь идет о больших деньгах! Ни один девол, если у него есть чувство собственного достоинства, не станет платить за пустышку. И я подумал, почему бы им не поставить на вершине собственного пика симпатичную подпись с именем каждого. Не такую большую, как моя, поскольку я все-таки старший партнер. Но, похоже… у них слегка разыгралась фантазия.

– СЛЕГКА? – взревел я. Гик отпрянул, как от порыва ветра. – Не хочешь сказать мне, почему твое имя выложено саламандрами на площади в пять или шесть квадратных миль?

– Первый чувак, который прибыл взглянуть на свою гору, остался недоволен, хотя вывеска его в принципе устроила. Следующим чувакам она не понравилась. Они сказали, что хотят что-то свое, не такое, как у первого. И я разрешил им придумать свои собственные вывески. Бо-Форт, ты его знаешь?

– Да уж.

– Он пришел ко мне и сказал, что собирается написать свое имя на горе светлячками.

– Этого нет в контракте!

– Я знаю! Он сказал мне: «А как народ узнает, что это моя гора?» И я ответил: «Тоже верно».

– Горы вам не принадлежат, – заявил я. – Они названы в вашу честь. Владение обойдется примерно в десять тысяч раз дороже.

– Тогда что я купил? – спросил Гик, отказываясь от аргументов воображаемого партнера. – Я хочу, чтобы на ней было мое имя! Если бы я спонсировал арену, мое имя гигантскими буквами горело бы прямо над входом.

Я всплеснул руками.

– Хорошо, мы это обсудим, но тебе придется отключить саламандр!

– Я не могу это сделать прямо сейчас, Ааз, – заскулил Гик. – Я авансом заплатил за первый месяц.

– Жаль. Ты мог бы заказать симпатичный указатель с твоим именем. Как и прочие твои болваны. Как говорится, скромненько, но со вкусом.

Девол нахмурился:

– Мне не нужно со вкусом, мне нужно, чтобы мое имя можно было прочесть. От города до горы больше десятка миль. Твой симпатичный «скромный указатель со вкусом» не разглядеть даже в подзорную трубу! Не говоря уже о том, что в нее даже смотреть некому! Здесь ни души, как в магазине, предлагающем бесплатные налоговые проверки! Мы хотим некоторого удовлетворения за то, что помогаем его спасти.

– Удовлетворения! Ты видел протестующих? – Я ткнул пальцем в окно. Пикетчики проследовали за мной. Они грозили кулаками и тыкали пальцами. В любую минуту они могли вновь закидать нас всяким гнильем. Я был почти уверен: у них уже закончились овощи, отчего они будут вынуждены прибегнуть к помощи мертвых животных и навоза.

– Мне кажется, это просто их способ приветствовать нас в их городе, – с надеждой сказал Гик. – Я мог бы немного приглушить свой указатель. Допустим, саламандры будут работать только ночью, что скажешь?

– А как насчет размера картин? На те деньги, что вы тратите, чтобы покрыть ими все горы, вы могли бы накормить голодающую страну!

– Скажу честно, мистер Гик, я разочарован вашей несдержанностью, – произнес Матфани тихим голосом, который, однако, произвел на девола чертовски сильное впечатление. – Некоторые из ваших партнеров установили вывески, превосходящие по размеру сам объект, которому они дали свое имя. Это в вашем представлении спонсорство?

Гик оказался на высоте.

– Я мог бы сократить его наполовину.

– Ты не можешь ничего сократить, – возразил я.

– Забудь об этом, Ааз! Это не та сделка, на которую мы дали согласие.

– Если ты прочтешь контракт внимательно, то увидишь – это именно та сделка, на которую ты дал согласие.

– Тогда я выхожу из нее! Я требую назад мои деньги!

Мое сердце как будто вырывали прямо из моей груди.

– Ты требуешь… что? Ни за какие коврижки!

– Это звучит как разумный ответ, – сказал Матфани. – Вы можете убрать всю эту безвкусицу с нашей горы. Я найду способ немедленно вернуть вам ваши деньги.

– Что? – взревел, не поверив своим ушам, Гик. – А как же мои инвестиции? Как насчет денег, которые я вложил в этот проект? Как насчет всех дополнительных прав, которые я продал на логотип? Как насчет рекламы, за которую я заплатил, чтобы люди приходили и посещали пик Гика?

Премьер-министр пожал плечами:

– Полагаю, мы оба понесем убытки. Это бизнес. Мы и раньше бывали разорены. Как вы сами весьма тактично заметили. Мы вернем ему его деньги, мистер Ааз.

Я все еще не мог перевести дыхание.

– Вернуть обратно? – Я словно наяву видел, как президентский стол скачет прочь от меня на деревянных ножках. – Я не могу этого сделать!

– Тогда каково ваше предложение? – спросил Гик.

Матфани посмотрел на него поверх очков:

– Я хочу, чтобы вы уменьшили свои… логотипы до чего-то менее навязчивого, вот и все.

– Навязчивость – это главная фишка игры, приятель. Куда тебя привела твоя скромность? В задницу, вот куда. Это единственный выход.

– Я предпочту быть задницей, нежели оскверню наш ландшафт, сэр, – с достоинством парировал Матфани. – Мне казалось, вам понятна суть нашего соглашения.

– Вы дремучая деревенщина! – крикнул Гик. – Вы понятия не имеете, что такое цивилизация.

– Погоди, погоди минутку, – рявкнул я и отвел Матфани в сторону. – Что плохого в том, чтобы разрешить ему устроить небольшое световое шоу? Как только кризис закончится, вы можете вновь национализировать все географические объекты. А пока это неплохой способ вновь привлечь сюда людей и обеспечить солидный приток денег. В конце концов, вам ведь придется изыскивать способ расплатиться с корпораций М.И.Ф. за оказанные услуги, не так ли?

Гордые плечи Матфани слегка поникли.

– Необходимость вынуждает нас всех идти на сделки, мистер Ааз. Так и быть, я согласен.

После двух часов жестких и шумных переговоров Матфани согласился с тем, что Гик и его партнеры могут устроить иллюминацию на каждом из спонсируемых ими объектов, но такая иллюминация должна быть ограничена стандартным размером рекламного щита. Команда саламандр получила право работать каждую ночь в течение трех часов после заката, не более того. Ни одна из сторон не была довольна условиями, но, по крайней мере, никто не потребовал денег назад.

Гик исчез, чтобы сообщить своим партнерам об изменениях. Матфани покачал головой.

– Мне это не нравится, мистер Ааз, – посетовал он.

– Что именно не нравится? – сварливо спросил я. Вложения были спасены, но мной все еще владела досада из-за потери Дервины. Эту тысячу монет будет трудно заменить, и я вряд ли могу рассчитывать на новую встречу с гномами по поводу Фокс-Свомпбурга.

– Скажу честно: лично я сильно сомневаюсь, что эти деволы будут придерживаться только что заключенного соглашения. Есть у меня такое предчувствие.

– После разговора с деволом это скажет вам даже новорожденный младенец, – сказал я. – Кстати, Гик согласился приглушить свою кричащую вывеску. Вы вряд ли даже заметите, что она там есть.

– Я бы предпочел вообще обойтись без всякой иллюминации. Я понимаю, почему мы вынуждены мириться с этим в течение срока контрактов, но предков это расстроит. Им нравится все как есть.

– И что? – спросил я. – Я готов выслушать группу престарелых граждан. Где они?

– Это довольно сложно объяснить. Они просто здесь. И вроде как пытаются сохранить старый образ жизни.

– Они болотные лисицы? – спросил я.

Матфани кивнул:

– Да, сэр. Вернее, это были болотные лисицы. Когда они были живы.

Я почувствовал, как чешуя у меня на шее встает дыбом.

– Они мертвы? Значит, теперь они – нежить?

– Нет, сэр, они просто мертвы. Но они не уходят. Да и с какой стати? Фокс-Свомпбург – их дом. Им здесь нравится. И я сомневаюсь, что они будут в восторге от ваших изменений, даже если вам кажется, что эти надписи больше не бьют в глаза.

– Что может сделать горстка призраков? – спросил я со смехом и открыл дверь.

БАЦ!

Меня по лицу огрели дохлой рыбиной.

– Кто это бросил? – требовательно спросил я.

– Прошу прощения, сэр, – прокричал из середины толпы вежливый голос. – Я целился в того негодяя рядом с тобой. А вот это исключительно для тебя!

В меня врезался осклизлый комок гнилых водорослей.

Бэмс! Я поспешил перенестись в другое измерение. На сегодня Фокс-Свомпбурга с меня хватит. Я должен был срочно найти еще несколько перспективных клиентов на замену Дервине. По крайней мере, инвестиции здесь были делом безопасным.

Глава 26

Кому нужны враги с такими друзьями?

Р. Монтегю

Я хмуро посмотрел на Гимблсби Оквейда. Бес-магнат скрестил руки на груди своего синего костюма в гусиную лапку.

– То есть это ваше окончательное слово? Вы даже не ознакомитесь с печатной версией «Дневника принцессы»! Но ведь ваше письмо к нам было полно энтузиазма.

– Это было до того, как я узнал о нем больше, – сказал Оквейд. – Я действительно не увлекаюсь похабной литературой.

– Похабной? – повторил я, не уверенный, что правильно его расслышал. – Но это просто наблюдения молодой женщины…

– Довольно! – воскликнул бес, вскидывая руку. – Я не желаю больше ничего слышать. У меня слабое сердце, и я не переживу слишком много потрясений. Просто уходите, пожалуйста.

– Могу я просто спросить, кто сказал вам, что было в ее дневнике?

Бес порозовел.

– У меня есть свои источники. Я считаю их надежными.

– Вам известна моя репутация, не так ли? – спросил я, хотя и знал, что продолжать этот разговор – гиблое дело. – Я считаюсь человеком надежным, так что думаю, что вам следует пересмотреть использование этого источника. Он лжет в своих собственных целях.

Оквейд порозовел еще больше.

– Что-то я не помню, чтобы я называл вам имя.

Я позволил себе высокомерную улыбку.

– Вообще-то, я маг. У меня есть способы это узнать.

– Читать чужие мысли без разрешения – это верх невоспитанности! До свидания, мистер Скив. Рад был познакомиться, возлюбленная Маша.

– Просто Маша, – лукаво подмигнув, сказала придворный маг Поссилтума. – Перестала быть возлюбленной давным-давно, когда вышла замуж.

Ярко-розовые щеки беса еще больше порозовели. Он взглянул на Нунцио, но, по-видимому, решил, что с мафиози лучше не связываться.

– Спасибо, что заглянули, – буркнул он, буквально выталкивая нас в богато украшенные двери его офиса. – Мисс Селкифф, пусть войдет тот, кто записан на встречу со мной на три часа дня.