Текст книги "МИФЫ. МИФОподставы"

– Всего трое? Но вдруг вон те устроят очередной дебош? – спросил Эмо, указывая на окружение Уилмера.

– Ага, как же, как же. Чья бы коровка мычала, – пробормотал Уилмер. – Мне нужно как минимум шестеро моих сотрудников! Мое достоинство и, – он деликатно кашлянул, – мои преклонные годы требуют вежливого к себе отношения.

– А мне нужны все мои сотрудники! И мне могут понадобиться еще!

Эмо и Уилмер прищурились друг на друга.

– Довольно! – вскинула руки Банни. – Джентльмены, успокойтесь. Мы хотим, чтобы все прошло как можно более гладко. По трое с каждой стороны. Не больше. Решайте сейчас, или мои партнеры будут вынуждены решить за вас.

Гвидо и Нунцио нависли над кандидатами. Корреш издал из-за спины Банни низкий предостерегающий рык. Уилмер сглотнул и провел пальцем по воротнику. Он остановил свой выбор на немолодой женщине и юном симпатичном типпе, затем кивнул паре типпов средних лет, которые последовали за ним к столу.

– Это четверо. Выберите кого-то одного, чтобы отправить домой, – потребовала Банни.

– Но, мисс Банни, – сказал Уилмер с галантным поклоном, – они мои доверенные советники.

Банни кивнула Гвидо. Тот, поочередно тыча в них пальцем, принялся декламировать детскую считалочку.

– Быстро-вкусно-чиполата, вирасвами-боттисатва, ини-мини-чили-бини, вышел-ты! – Палец Гвидо указал на типпа слева. Гвидо схватил того за плечи и толкнул к двери. Нунцио открыл ее и тотчас захлопнул у него перед носом.

– Это совершенно по-детски! – пожаловался Уилмер, когда Гвидо вернулся, отряхивая руки.

– По-детски, это когда ты притворяешься, будто не можешь сосчитать до трех, – возразил Гвидо и, вновь скрестив руки, повернулся к Эмо: – Как насчет тебя, парень?

Эмо расплылся в улыбке:

– Трое меня вполне устроят, мой дорогой сэр! – Он ткнул указательным пальцем в высокую тощую женщину, коренастого мужчину постарше и молодого мужчину с торчащими резцами. – Остальные возвращаются в офис. Позже у нас состоится совещание по стратегии.

– Да, мистер Уивил, – хором ответили они, за исключением одного типпа с темным мехом, стратегически поседевшим на висках и посередине груди. Он отошел от группы и направился к Эмо. Гвидо, вытянув руку, тотчас бросился к нему, чтобы остановить. Банни помахала ему, мол, стой на месте.

– Пусть останется, – сказала она. – Орлоу Супози – руководитель кампании мистера Уивила.

Немолодая особа, с крашенным в алый цвет мехом на голове и в накидке из роскошных длинношерстных грызунов, вышла вперед и протянула Банни руку с длинными ногтями.

– Как приятно видеть вас снова, – сказала она. Грызуны на ее шее прочирикали приветствие. Женщина повернулась ко всем нам остальным: – Я – Карнелия Мышь. Я возглавляю избирательную комиссию мистера Уивила-Скаттила от Партии Мудрости.

– Может, присядете? – предложила ей Банни. Уилмер демонстративно помог Карнелии сесть и небрежно бросил накидку на стул. Грызуны отпустили друг друга и, свернувшись на подушке клубочками, тотчас же уснули. Я запечатал чары уединения.

Эмо встал у своего края стола и широко улыбнулся всем присутствующим.

– Я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы согласились прийти сюда. Это был долгий и нелегкий путь. Я надеюсь, что мы сможем прийти к соглашению и довести этот путь до справедливого и продуманного конца. Итак, я объявляю эту встречу открытой. – Он постучал по дереву дном стакана. Его помощники что-то деловито застрочили в своих блокнотах.

Уилмер вскочил со стула.

– Ты не председатель на этом собрании, мерзавец! Если кто-то и должен взять на себя эту роль, то только я!

Банни одарила обоих самым суровым взглядом. Я сам удостаивался его не раз. Оба отреагировали точно так же, как и я: а именно съежились.

– Я возглавляю эту встречу и от имени корпорации М.И.Ф. объявляю собрание открытым.

– Смерть Уивилам-Скаттилам!

По нашим барабанным перепонкам ударил пронзительный женский вопль, и на столе материализовалась ораторша. Выглядела она так: выкрашенный в зеленый цвет мех, художественно разорванные легинсы, свободного покроя туника. Дамочка подскочила к Уилмеру и вывернула на него металлическое ведро.

– Как ты смеешь! – возмутился Уилмер, но, увы, было слишком поздно. С его головы стекала мерзкая жижа.

– Скив! – крикнул Ааз. Впрочем, моя реакция была мгновенной. Я хлопнул в ладоши.

Грязь повисла в воздухе. Вернее, большая ее часть. Примерно чашка полетела Уилмеру прямо в рот.

– Проклятье! – взревел он, выплевывая серую жижу. – Фарс-нарит! Меграболиндо!

– Придержи язык, приятель, – рявкнул Гвидо. – Здесь присутствуют дамы.

Уилмер закрыл рот и сконфуженно вытер лицо платком.

Я повернул поток вспять. Грязь всосалась обратно в ведро. Нападавшая оторопела. Она даже перевернула ведро дном вверх, чтобы посмотреть, что случилось. Я отпустил грязь. Та полетела ей в лицо. Ослепшая на мгновение, она расчихалась мокрым песком.

К тому моменту, когда она отдышалась, Гвидо и Нунцио уже стащили ее со столешницы. Они бесцеремонно подвели ее к двери и вытолкали в пустой коридор. Ведро с грохотом покатилось за нею следом. Ааз сердито посмотрел на меня.

– Советую тебе запереть это место, малыш, – сказал он.

– Я запер, – раздраженно ответил я. – Кто-то разрушил мои чары.

Я полез в свои резервы и уже начал восстанавливать невидимые стены, когда в комнату ворвалось еще больше протестующих. Буквально из воздуха, размахивая знаменем с надписью «Уивил-Скаттил навсегда!», возник молодой типп в фиолетовом. Корреш схватил его и выбросил за дверь, прежде чем тот успел накинуть его на Эмо. Знамя развевалось за ним, словно крылья. Корреш захлопнул дверь. Впрочем, через секунду ему пришлось открыть ее снова, чтобы выставить пару орущих фанатов Эмо и одного здоровенного сторонника Уилмера, которые начали драться, едва появившись. Ааз взял всех троих за шиворот и вышвырнул вон. Я втянул столько магии, сколько смог, и восстановил защитные экраны, сделав их плотнее, чем бумажник изверга.

– Это все ты! – закричали Эмо и Уилмер, обвиняюще тыча друг в друга пальцами. Они одновременно повернулись к Банни: – Я не имею к этому ни малейшего отношения!

– Сядьте! – скомандовала Банни. Кандидаты взглянули на руководителей своих кампаний. Орлоу и Карнелия едва заметно кивнули. Эмо и Уилмер сели. – А теперь, если нам больше никто не мешает, – продолжила Банни и сделала паузу, чтобы удостовериться, так ли это, – благодарю всех за то, что пришли. Пожалуйста, угощайтесь, закуски вон там. Уверена, после всего этого вам нужно выпить чего-то покрепче.

По одному подчиненному с каждой стороны вскочили и направились к столам с напитками. Они обслужили кандидатов и начальников их избирательных штабов, прежде чем принести что-то себе или другим подчиненным. Заметил я и то, что вышеупомянутых начальников обслужили первыми. Это кое-что сообщило мне о том, кто здесь кому подчинен. По тому, как она прищурилась, я понял, что это не ускользнуло от внимания Банни. А также Ааза. Он допил свое ведро с шампанским и зубами отгрыз горлышко другой бутылки. Карнелия боязливо поежилась. Ааз усмехнулся ей.

– Давайте сразу перейдем к делу, а? – предложила Банни. – По просьбе мистера Уивила и мистера Уивила-Скаттила мы опросили жителей Типпикано относительно этих выборов, и они хотят…

– Кого из нас они хотят? – тотчас навострил уши Эмо. – Наверняка меня!

– В твоих мечтах, юноша! – сказал Уилмер. – Добрые люди этого острова заслуживают меня.

– …И среди граждан есть абсолютный консенсус на тот счет, что эти выборы должны состояться как можно скорее! – Банни повысила голос, перекрикивая кандидатов. – Вы согласились, что оба будете спонсировать корпорацию М.И.Ф., чтобы наблюдать за ходом выборов, если выяснится, что такова воля народа, и я клянусь вам, что это действительно так. Итак, в чем загвоздка? Почему вы двое отказываетесь согласовать дату их проведения?

Карнелия прочистила горло.

– Я выражаю мнение мистера Уивила-Скаттила, когда говорю, что я рада, что ваша прекрасная компания предлагает нам свою помощь. Мы сомневались в справедливости такой операции. Мы были вынуждены ждать, пока не убедились, что связанных с подсчетом голосов уловок не будет. Возможно, это ожидание немного затянулось, не спорю. Мы просто не доверяем вон тем людям, не в привычках которых держать свое слово.

– Ах вы… люди – причина того, что ничего не произошло, – сказал Орлоу, ткнув пальцем в столешницу. – Жалкие обманщики! Грязные сплетники! Каждый раз, когда мы предлагаем оливковую ветвь мира, вы бьете нас ею по голове!

– Кто что уронил на чью голову? – потребовала ответа Карнелия. – А как насчет той гири весом в десять тонн, которая в прошлом месяце появилась из ниоткуда во время выступления Уилмера об окружающей среде?

– Она не попала в него, не так ли? – возразил Орлоу. – Маги вашей компании поймали ее, прежде чем она кого-то убила. И повторю еще раз: мы не имеем к этому ни малейшего отношения!

– Точно так же, как вы не имеете ни малейшего отношения к тому типпу, который всего минуту назад швырялся грязью? Вот почему мы не хотим назначать дату. Мы не хотим, чтобы вы поставили нам ловушки в день выборов!

– Чья бы коровка мычала! – окрысился Эмо. – Я был готов к тому, чтобы выборы состоялись еще прошлой осенью, после того как вы встретились с нами за небольшим приватным завтраком. Я был уверен, что вы согласились с условиями. Что решение наконец принято и возражений ни у кого нет. Но на следующее утро в газете появилась статья, в которой говорилось, будто между партиями имеется сговор и избиратели будут лишены избирательных прав! С применением насилия! Вы явно скормили прессе ложные слухи. Я чувствовал себя преданным. Преданным! – Он театральным жестом хлопнул себя рукой по груди. – Я никогда не приму участие в фарсе вместе с вами, пурпурные шуты!

– Мы ничего не разглашали прессе! Мы уже говорили вам об этом! – заявил Уилмер.

– Прошу прощения, но так я вам и поверил, – сказал Эмо.

– Можно подумать, твое слово лучше моего!

– Вы что, ждете, когда один из вас упадет замертво? – спросил Ааз. – В некоторых измерениях затягивание предвыборной гонки на пять лет карается смертью.

Он задумчивым желтым глазом посмотрел на Эмо и Уилмера. Оба кандидата отпрянули и умолкли. Я усмехнулся. Банни постучала Байтиной по столу.

– Мы просмотрели записи, – сказала она. – Я бы сказала, что грязные уловки достаточно равным образом разделены между обеими сторонами. Так что, поскольку вы оба заявляете о полной своей непричастности, этот некто, кто бы он ни был, также просто воспользовался случаем.

– Кто бы это ни был, – сказала Карнелия, сделав ангельское личико.

– Совершенно верно, – согласился Орлоу.

Банни продолжила:

– Мы дадим вам нашу профессиональную гарантию, что голосовать будут только зарегистрированные избиратели, что никого не принудят к выбору кандидата, за которого он или она отказывается голосовать, а верность подсчета голосов будет подтверждена Хассом и Гоцем из Зоорика.

В полной роли Тупого Тролля Корреш вразвалочку вышел вперед и вручил каждому пиарщику смятый пергамент, скрепленный хорошо известной золотой печатью гномов.

– Что ж… звучит неплохо, – сказал Орлоу, разгладив документ и дважды пробежав его глазами, после чего обвиняюще ткнул пальцем в своих политических противников. – Но мы должны донести наши взгляды до людей, прежде чем те придут к избирательным урнам! Что, по-вашему, остановит негодяев с другой стороны от саботажа наших выступлений?

– Дебаты, – сказал я. – Мы будем наблюдать за рядом публичных дебатов. У вас будет возможность изложить свое мнение перед избирателями по заранее согласованным темам. Мы проследим, чтобы у каждого из вас было одинаковое количество времени на то, чтобы…

– …Изложить всю свою ложь, – добавил Ааз. – И раздать все обещания, какие вы не собираетесь выполнять…

– Ааз! – одернула его Банни.

– Это выборы, Банни! – парировал Ааз, поднимая ладонь. – Будь это наука, они бы предложили теорему, а затем доказали бы ее. В данном случае все, на что они способны, это сказать людям нечто, что, по их мнению, те хотят услышать. Победит тот, кто сделает это наиболее убедительно. Политика – это игра, в которой приличные на первый взгляд люди, которые хотят занять высокий пост, выходят и вешают избирателям на уши самую нелепую, неправдоподобную лапшу, которую те принимают за чистую монету, а затем, когда их изберут, делают все, что хотят, независимо от данных обещаний.

– Это глупо, – сказал я.

– Это политика, – пожав плечами, сказал Ааз и с ухмылкой посмотрел на кандидатов. – Не могу дождаться, когда услышу ваши предвыборные речи. Кто из вас двоих проиграет больше всего дебатов?

– Мистер Ааз!

– Можно просто Ааз.

Он откинулся назад и заложил руки за голову.

Банни продолжила читать заранее подготовленный текст:

– Мы будем наблюдать за честной, спокойной и разумной кампанией. Памятуя об этом, вы должны будете следовать определенным правилам. Вы все должны согласиться с тем, что попытки купить голоса исключаются. Никаких подарков кому бы то ни было стоимостью выше одного медяка. Вы также будете придерживаться графика, заранее согласованного обеими сторонами. Все мероприятия будут проникнуты достоинством и уважением к вашему оппоненту и его коллегам. А в конце месяца избиратели придут на избирательные участки, – заключила она.

– Один месяц! – сказал Эмо.

– Этого времени едва ли хватит, чтобы ознакомить моих избирателей со всеми моими планами! – воскликнул Уилмер.

– Один месяц, – твердо повторила Банни. – Ааз прав. Если вам было мало пяти лет, чтобы убедить людей проголосовать за вас, значит, вы должны снять свою кандидатуру и позволить более подготовленному кандидату вступить в должность. Итак? Решайте сейчас. У вас есть, – она открыла Байтину и сверилась с циферблатом на маленьком круглом экране, – пять минут на то, чтобы принять решение.

Байтина заиграла задорную мелодию с тикающим ритмом. Эмо и Уилмер переглянулись.

– Дорогая леди, могу я поговорить с вами?

Орлоу поднялся с места и обошел стол. Обняв Карнелию за плечи, он плавно повел ее в дальний конец комнаты, где они склонили друг к другу головы. Их губы шевелились, но со своего места я слышал лишь слабое шипение. Ааз наклонил ухо в их сторону. Я послал по воздуху тонкую извивающуюся нить, чтобы подслушивать.

Бзззп!

У меня в ушах раздался трест статического электричества. Я вздрогнул. Судя по выражению его лица, Ааз получил то самое. Я взглянул на руководителей избирательной кампании. Они окружили себя чарами тишины, наложив поверх них маскирующий шум. Зачерпнув горстку магии, я попытался проникнуть под него. Увы, результатом стал новый треск в ушах. Похоже, это были довольно неплохие чары. Думаю, стоит попробовать нечто подобное в будущем, когда мне понадобится конфиденциальность.

Орлоу и Карнелия подошли и принялись что-то нашептывать своим хозяевам. Сначала Эмо и Уилмер как будто удивились, затем прониклись подозрением и наконец, сокрушенно вздохнув, кивнули. Байтина закончила песню и звонко звякнула «Дзынь!».

Орлоу повернулся к нам:

– Мой кандидат согласен.

– Мой тоже, – сообщила Карнелия.

– Хорошо, – сказала Банни. Было видно, что у нее, как и у меня, камень свалился с души.

– И никто не узнает условий нашего соглашения? – уточнил Орлоу.

– Даю слово, что никто из нас не разгласит никаких подробностей, – пообещала Банни.

– Хотя у вас сложились очень теплые и тесные отношения с «Утренними сплетнями»? – спросила Карнелия.

– Такие теплые и тесные, что сегодня утром они опубликовали на первой полосе некрасивую историю обо мне? – нарочно спросил я. Карнелия как будто удивилась, услышав это.

– Возможно, мои источники были неверны, – смущенно сказала она.

– Какие источники? – спросил я, нахмурившись.

– Ты же не думаешь, что «Утренние сплетни» – единственная газета в городе? – спросила она.

– Конечно, нет, – спокойно ответила Банни. – Но они первыми открыли для нас свои архивы. Это дает им право первыми получить эксклюзив. Когда мы решим его им дать.

– И что это будет за эксклюзив? – поинтересовался Орлоу.

– Ну, может, наше сегодняшнее решение? – сказала Банни. – Это было бы сенсацией в любом городе и любом измерении. Остальные газеты наперебой бросятся брать интервью у обоих кандидатов. Заголовки на первых полосах!

Кандидаты оживились.

– Конечно, нам нужно будет подготовить заявления, – сказал Эмо. – А также комплекты для прессы.

– Хорошо, в таком случае мы подождем с официальным объявлением до завтрашнего утра, – сказала Банни. – Ничего не сообщайте, пока мы сами не скажем Толоми. Обещаете держать до тех пор все в секрете? Перекрестите сердца, и да выпадет мучительная смерть тому, кто проболтается. Согласны?

– Конечно! – в унисон воскликнули Эмо и Уилмер. Помощники торопливо застрочили в своих блокнотах. Интересно, как долго они будут сдерживать это обещание, подумал я.

– Хорошо! Значит, все решено.

– Есть только еще одна крохотная вещь, – сказала Карнелия.

– Разумеется, – улыбнулась Банни. – Мы сделаем все возможное, чтобы помочь.

Карнелия указала на Ааза:

– Я не хочу, чтобы в этом участвовал этот извращенец.

– Из-Верг! – прорычал Ааз.

– Только не для меня, Чешуйчатый, – огрызнулась она. – Я не привыкла терпеть насмешки над моим интеллектом.

– Вы как политтехнолог должны это знать. Мне казалось, это принимается как данность, – сказал Ааз.

– Ааз!

– Это касается и нашей стороны, – твердо сказал Орлоу. – Мы готовы сотрудничать с вами, мисс Банни, и остальными вашими коллегами, но этот извра… этот парень должен уйти. В противном случае мы просто продолжим в том же духе, что и раньше. По большому счету корпорация М.И.Ф. нам не очень-то и нужна.

Банни закусила губу.

– Хорошо. Если вы настаиваете.

– Мы настаиваем, – в один голос заявили пиарщики.

Она повернулась к Аазу:

– Скоро встретимся в офисе, Ааз.

Уши Ааза поникли.

– Ты шутишь! Ты позволишь им выкинуть меня отсюда, как жалкого щенка? – возмутился он и указал на меня: – А как насчет Скива? Не меня, а его пришлось вытягивать из тюряги!

Банни бросила на Ааза умоляющий взгляд:

– Ты слышал клиентов, Ааз. Пожалуйста! Поговорим позже.

Я был в шоке, но в то же время разрывался на части, не зная, чью сторону занять. Неужели ради удобства клиента Банни готова пожертвовать одним из наших партнеров? Она выгнала Ааза, моего лучшего друга, чтобы мы получили эту работу?

– Банни, ты не можешь этого сделать.

Она с укором посмотрела на меня большими голубыми глазами:

– Скив, я должна. Клиент всегда прав. Ты это прекрасно знаешь.

Вышеупомянутые клиенты даже не пытались скрыть свое самодовольное удовлетворение.

– Отлично, – сказал Ааз, с отвращением откидывая стул. – Это все уже сидит у меня в печенках. Я не вернусь в это измерение, даже если ты приползешь ко мне на коленях.

БЭМС!

И он исчез в вихре бумаг. В комнате воцарилась гробовая тишина.

– Ну что ж, – тихо сказала Банни и откашлялась, возвращая голосу силу. – Я хочу, чтобы и кандидаты, и начальники ваших избирательных штабов подписали это соглашение. В нем изложены условия, которые мы обсудили и которые вы обязуетесь выполнять. Мы проведем выборы в следующем месяце. Все должно быть в порядке.

Не глядя мне в глаза, она подтолкнула ко мне стопку документов. Я по воздуху передал их обеим партиям. Увы, я был так погружен в свои мысли, что они чуть не вылетели за край стола. Я знал: Банни умеет быть безжалостной; это у них семейная черта. Просто я еще ни разу не видел, чтобы она делала нечто подобное.

Кандидаты и их руководители расписались по пунктирным линиям. Банни закупала бланки у тех же поставщиков на Базаре, которые поставляли документы для мафии, поэтому, когда кто-то приставлял ручку к бумаге, острый угол контракта поднимался и впивался ему в ладонь.

– Ой! – проревел Уилмер. – Эта штука сосет кровь! Смотрите! Ею залит весь низ страницы!

Банни слащаво улыбнулась:

– Это нужно лишь для того, чтобы в дальнейшем вы не оспаривали, чья подпись будет стоять на нем позже, мистер Уивил-Скаттил.

– Вы ведете себя так, будто не доверяете нам, мисс Банни, – возразила Карнелия.

– Это всего лишь мера предосторожности, мисс Мышь.

– Я не привык подписываться кровью, – пробормотал Уилмер, заканчивая свое имя росчерком пера.

– А я привык, – сказал Орлоу. Он даже не поморщился, когда контракт сделал с ним то же самое. На пергамент упала капля крови. С помощью тонкой струйки магии я достал документы и сунул стопку Банни. Та выровняла ее края и, передав их Коррешу, лучезарно улыбнулась Эмо и Уилмеру:

– Вот и все! У нас будут выборы!

– Пусть победит самый достойный, – сказал я.

Глава 8

Жизнь – это воля случая.

Грант США «безоговорочная капитуляция»

Мы проводили обе соперничавших стороны в коридор, теперь уже пустой. Все потянулись к выходу. Главы избирательных штабов были погружены в беседу с кандидатами. Подчиненные тащились сзади, чиркая что-то в своих блокнотах. Я принюхался. Как и прежде, пахло цветами и маслом, но у двери ощущался еще теплый сигарный дым. Никто из сотрудников избирательной кампании не курил. Я взял Глипа и прошелся вместе с ним по коридорам. В этой части здания больше никого не было. Откуда бы ему тут взяться, этому запаху? Нас кто-то подслушивал?

Банни подошла и похлопала меня по плечу:

– Ну, все, мы свободны. Вернемся на Базар.

Я повернулся к ней. С моих губ едва не сорвался упрек, но я сдержался.

– Верно, – сухо сказал я. Как только все подошли достаточно близко, я настроил И-Скакуна и нажал кнопку «домой».

БЭМС!

Сдерживая свой гнев, я перенес всех обратно в нашу палатку на Базаре. Как только знакомая волна горячего и сухого воздуха ударила меня по лицу, я сердито повернулся к Банни.

– Как ты могла так поступить с Аазом? – потребовал я ответа. Остальные тихо вышли из комнаты. Даже поганец Глип предпочел скрыться из виду.

Банни не стала притворяться, будто не понимает, о чем я говорю. Я заметил, какой у нее усталый вид.

– У меня не было выбора, Скив, – сказала она, тяжело рухнув на стул у стойки регистрации, которая обычно пустовала, так как у нас не было администратора. Я встал над ней, уперев руки в боки. – Как ты наверняка знаешь, порой лидер вынужден оперативно принимать решения во благо всей группы. Вот почему меня выбрали президентом.

– Я тебя не выбирал, – сказал я. Если честно, я был не прочь вновь занять президентское кресло[14]14
  Чтобы узнать больше об этой эпической борьбе, читайте «МИФОподставы».


[Закрыть].

– Но другие выбрали меня, – возразила она. – Все, кроме тебя и Ааза. Вы оба потеряли из виду главную цель нашей фирмы – помогать другим людям. Мне казалось, что в конце концов вам понравилось, что президент теперь я. Как ты думаешь, я подвела Ааза? В конференц-зале?

– Да! Ты же не заступилась за него! – взорвался я.

Банни подняла брови:

– Заслужил ли он это? Он насмехался над клиентами. Он оскорблял их в лицо, когда мы пытались заручиться их сотрудничеством. Профессионалы так не поступают. Если бы сотрудник позволял себе такие вещи с кем-то, помимо членов Семьи, мой дядя Брюс поручил бы, скажем, Гвидо вывести его на улицу и вправить ему мозги.

– Я тоже мог их оскорбить, – сказал я. Я знал, что дуюсь на нее, но мне было все равно. – Эти двое, Эмо и Уилмер, из кожи вон лезли, чтобы не мытьем, так катаньем добиться для себя максимального преимущества.

– Разумеется, как же иначе! – парировала Банни. – Не делай они этого, один из них давно бы уступил пост губернатора другому. Я должна была дать им нечто такое, в чем они могли бы выиграть, чтобы они потом согласились с остальными нашими планами.

– Какое нам дело, хорошо им или нет? – спросил я. – Эмо сам пришел к нам, или ты забыла? Он просил нашей помощи. Тебе он даже не понравился.

– Не важно, нравится ли он мне. Он клиент. Один из них. Мы согласились взяться за эту работу, и это значит, что нужно учитывать все факторы. В том числе и людей. – Банни наклонила голову и пристально посмотрела на меня. – Тебе повезло избежать самого худшего в жизни. Ты даже не представляешь, какие последствия могут ожидать некоторых из нас.

– Хуже тюремного заключения, пыток или смерти? – с издевкой произнес я.

– Да, – сказала Банни, удивленная моим вопросом. – Необходимость каждый день своей жизни терпеть унижение. Постоянно ставить под сомнение личную самооценку. Не иметь возможности оправдать себя или высоко держать голову. Вот почему Топор был таким эффективным? Как Убийца Характера, Топор уничтожает людей, не убивая их. Испытав нечто подобное на собственной шкуре, разве ты не в состоянии посочувствовать двум глупцам, которые пять лет кряду избегали правды?

Я ненавидел нотации, особенно если заслуживал их. Но Банни была права. Я принял ее слова. Я был полон решимости не превращаться вновь в упрямого ученика, каким я был в доме Гаркина, или в задумчивого отшельника, каким был во время моего добровольного изгнания в своей собственной гостинице. Я сдержался и сел на один из стульев для гостей напротив Банни.

– Мне понятна твоя точка зрения, но ведь мы команда!

– Ты считаешь, что Ааз ушел из команды, потому что не работал над заданием? – возразила Банни. – Мы не ходим на них нога в ногу. Не хочешь ли под прикрытием присоединиться к Пуки в этом монастыре?

Я опешил:

– Нет…

– Тогда посмотри на это с моей точки зрения.

Она улыбнулась, глядя на меня огромными голубыми глазами. Что ни говори, а Банни была красавицей. Я поймал себя на том, что тону в ее взгляде. Я ощущал запах ее духов. От нее пахло сиренью, похожей на ту, что росла в саду моей матери.

– Я бы никогда не делала ничего такого, чтобы умышленно навредить Аазу. Прежде чем попросить его уйти, я подумала о последствиях. В том, что он исключен из поля зрения, есть и положительные стороны. Это может пригодиться позже, когда мы слишком глубоко увязнем и не будем знать, каким должен быть наш следующий шаг. Тогда мы сможем положиться на точку зрения Ааза. Ты же знаешь, какой он любитель давать советы.

– Это точно, – сказал я. Простейшего вопроса было достаточно, чтобы Ааз пустился в однодневную лекцию.

– Остается всего месяц плюс пара дополнительных дней на споры по поводу подсчета голосов, и это далеко не последняя работа, за которую мы возьмемся как слаженно действующая группа. Кроме того, тебе не кажется, что его уход выглядел слишком театрально?

– Ну… – Я огляделся по сторонам. – Тогда где он? Если только он не злится, он должен вернуться сюда.

– Подумай секунду, Скив, – сказала с улыбкой Банни. – Мы говорим об Аазе. Как по-твоему, куда он направился после такого совещания?

– В таверну, – не раздумывая, ответил я. – Пойду поищу его.

– Зачем?

– Ну, просто взглянуть, как у него дела.

– Лучше не надо. Зачем ходить за ним по пятам? Ааз большой мальчик. Будь ему кто-то нужен, он бы намекнул, куда пошел. Держу пари, он рассказывает бармену и всем остальным в пределах слышимости, что он провернул свои дела именно так, как хотел. И будет совершенно прав. Универсального способа обращения с клиентом не существует.

Тишину палатки нарушил звук трубы. Входная створка откинулась, и внутрь шагнула женщина, явно уроженка Пента, примерно того же возраста и роста, что и Банни. У незнакомки были черные волосы, решительный подбородок, круглые щеки и темно-синие глаза. Ее голубое платье с глубоким вырезом привлекало внимание округлым декольте, даже более впечатляющим, чем у Банни. К тому же платье было достаточно коротким, чтобы я смог видеть большую часть ее стройных ног. Оно напомнило мне прежние наряды Банни, – пока та не почувствовала себя достаточно комфортно, чтобы одеваться так, как ей нравится – в сшитые на заказ костюмы, которые облегали фигуру, не выставляя, однако, ее напоказ. Этот же наряд не имел ничего против того, чтобы все увидели девяносто процентов упакованного в него товара. Неужели грозный маг мафии была жрицей любви?

– Ты должна была встретить меня возле парфюмерной палатки Безумного Ихора!

– Извини, Сильвия, – сказала Банни.

Сильвия оглядела меня с головы до ног и одобрительно подняла брови:

– Эй, а это кто?

– Сильвия, это Скив. Скив, это моя кузина Сильвия. – Банни поспешно представила нас друг другу. – Нам нужно идти, Сильвия.

– Скив? Серьезно? Скив Великолепный? Какой симпатяга! Обожаю высоких стройных блондинов. Да ладно, красавчик. – Сильвия бочком подошла ко мне и принялась водить руками там, где только что скользили ее глаза. Я невольно отпрянул. Она последовала за мной.

– Сильвия! – Наша гостья остановилась, но выглядела явно чем-то обеспокоенной.

– Дядя Брюс сказал, что ты не станешь мухлевать, так что с его стороны это честная игра.

– Неправда! – воскликнула Банни.

Сильвия сморщила нос и подбоченилась.

– Ну, решай уже! Забудь. У нас нет времени. Все уже ждут нас. Живее. Гаскон!

Внутрь заглянул какой-то девол.

– Мисс Сильвия? Здравствуйте, мисс Банни.

– Привет, Гаскон.

– Трое на выход, – скомандовала Сильвия.

– Да, мисс Сильвия, – сказал он. – Пошевеливайся, Банни!

– Да, извини, я иду. – Банни взяла со стола Байтину и сунула ее в сумку. – Увидимся позже, Скив.

– Хорошо. Приятного обеда, Банни.

Она загадочно посмотрела на меня. Я не понял, что означает этот взгляд, и в присутствии посторонних не решился спросить.

Вошел Гаскон, нервно потирая руки. Не знаю, что ему рассказали о корпорации М.И.Ф., но наш офис явно произвел на него впечатление. Я не знал почему. Хотя мы и занимали много пространства в других измерениях, по стандартам деволских архитекторов, любителей прибедняться, но при том жить богато, наш офис был прост и невелик. За задним полотнищем скромной палатки сапожника мог уместиться целый дворец удовольствий с золотыми фонтанами и зоопарк с экзотическими животными из сотни измерений. Гаскон очертил в воздухе вокруг себя и двух женщин круг. Линии, тянувшиеся за кончиками его пальцев, были ярко-синими. Вскоре они превратились в цилиндр, окружавший всех троих. Еще миг, и цилиндр ярко вспыхнул и исчез.

БЭМС!

– Подожди, Банни! – позвал я.

Я остался один, пытаясь понять, что только что произошло. Мухлеж? Честная игра? Контракт по обеспечению плацдарма для мафии на Базаре давно истек, но я знал, что дон Брюс по-прежнему считал меня сильным союзником. Мне казалось, он оставил попытки свести меня с одной из его подруг. А там кто его знает. Ладно, спрошу у Банни. Жаль, что я не спросил ее сразу. А еще мне так и не подвернулась возможность сказать ей, что мои защитные чары в отеле были нарушены изнутри.

Глава 9

Хорошая политика наводит в городе чистоту.

У. Эрп

К тому времени, когда на следующий день мы с Банни перенеслись в Типпикано, Ааз все еще не вернулся. Пока мы готовились, я не переставал его искать.

– Не переживай о нем, – настаивала Банни.

Она была права. Такой крепкий орешек, как Ааз, нигде не пропадет. По идее в данный момент меня должно волновать то, с чем нам придется иметь дело в Типпикано. Я хорошо выспался, а вот у Банни были темные круги под глазами.