Текст книги "МИФЫ. МИФОподставы"

– Замечательно! – сказал я. Миссис Уивил-Скаттил немного расслабилась. Я понял, что она нервничала так же, как и ее соперница, но гораздо лучше это скрывала.

– Я так рада, что они вам нравятся, – сказала она. – Я подаю их на всех моих вечеринках.

– Ваши гости, должно быть, их обожают, – заметила Банни.

– О, еще как! – ответила миссис Уивил-Скаттил с высокомерной улыбкой.

– Прошу прощения? – Родна встала между нами так быстро и грациозно, что миссис Уивил-Скаттил едва не вздрогнула от неожиданности. Она улыбнулась подносу с мини-пирожными. – Боже мой, до чего же старомодно! – сказала она с музыкальным смехом. – О, пожалуйста, прости меня. Я уверена, ты пекла их годами.

Она протянула руки. Я тотчас ощутил, как от пола поднимается сила. В следующий миг в ее ладонях возник поднос. От аромата маленьких круглых пирожных у меня потекли слюнки. Инстинктивно сглотнув, я потянулся было к подносу, однако замешкался.

– Попробуйте те, что на краю рядом с вами, – сказала Родна. – Они с начинкой из ореховой пасты, происходящей не из этого измерения!

– Надеюсь, они не сделаны из… живых существ? – осторожно спросил я. Я по опыту знал: если хотя бы два из трех изврских блюд не бегает и не скачет, обед для них не обед.

Родна вновь рассмеялась, точь-в-точь звон стеклянных колокольчиков.

– О нет! Я адаптировала рецепт из пентской кулинарной книги и использовала два сборника рецептов Типпикано.

– Какая дотошность, – съязвила миссис Уивил-Скаттил. – Не рецепт, а целая диссертация. Но лично я считаю кулинарию искусством, а не наукой.

– В таком случае у вас наверняка была масса неудачных пирожных, – сладким голоском ответила Родна. – Выпечка – это целая наука.

Миссис Уивил-Скаттил с оскорбленным видом отпрянула.

– Прошу прощения! Моя выпечка превозносится до небес уже несколько десятилетий! Не в моих правилах собирать коллекции ингредиентов с чужих кухонь!

– Какая жалость. А вот я люблю учиться у людей, которые считаются мастерами своего дела, – парировала Родна. Глаза миссис Уивил-Скаттил сердито вспыхнули.

Проигнорировав спор двух дам, я откусил кусок пирога. И тотчас блаженно зажмурил глаза. Тесто было слоеным и нежным, а внутри находилась в меру сладкая фруктово-карамельная начинка, которая, растаяв у меня во рту, взяла мой язык в заложники. Я открыл глаза, чтобы взглянуть на Банни. Та сидела закрыв глаза, с мечтательной улыбкой на лице.

– Вот это да! – воскликнул я, когда снова смог заговорить. Как ни хороша была выпечка Боллы, Родна превзошла ее в десять раз. Болла это знала. Миссис Уивил-Скаттил тоже попробовала одно из пирожных. У обеих был испуганный вид.

– Я надеюсь… вы будете справедливы в своем суждении? – спросила она.

– Да, мэм, – пообещал я ей, хотя мы оба знали, каким будет этот вердикт.

Скрик! Скрок! Скррик-иик!

Я развернулся, готовый защитить Банни и дам от нападающего фелинодона. Но не увидел никакого гигантского кошачьего монстра, готового прыгнуть на гостей. Зато я увидел старшего мальчика Эмо. Уткнув скрипку под подбородок, он пиликал мелодию, которая явно была ему не по зубам. Рядом с гордым видом стоял Эмо. Заметив мой взгляд, он поманил меня.

– Разве он не потрясающ? – крикнул Эмо, пытаясь перекрыть звуки «музыки». – Он брал уроки целых два года!

– С ума сойти, – согласился я.

– Да, – сказал Уилмер, ничуть не впечатленный. – Потрясающе, что целых два года занятий не пошли ему впрок!

Эмо возмущенно сверкнул глазами:

– И я полагаю, твой ребенок сыграет лучше?

– О да, еще как!

Как только я подумал, что мои нервы больше не выдержат, пьеса милостиво завершилась. Собравшиеся гости вежливо похлопали. Мальчик нервно наклонил голову к аудитории и вновь приставил смычок к инструменту, чтобы сыграть для нас на бис.

– Достаточно! – поспешно сказал я, чтобы предотвратить дальнейшее повреждение барабанных перепонок. – Итак, кто следующий?

– Мой мальчик, Гиббли, – сказал Уилмер и сделал знак крупному подростку, сидящему на диване в темном углу. Гиббли нехотя вышел на танцпол. Мать подбежала к нему и сунула ему медную трубу с U-образной кулисой. Я незаметно достал восковые пробки, которыми защищал себя от пронзительного голоса Сид, и засунул их себе в уши. Гиббли поднес трубу к губам.

К моему удивлению, эта музыка была живой и веселой. Гиббли сыграл задорную ритмичную мелодию, от которой ноги сами просились в пляс. В отличие от выступления ребенка Эмо, я даже слегка расстроился, когда он закончил играть, однако не стал демонстрировать мои предпочтения. Стараясь не выдать своего восторга, я вежливо поаплодировал, хотя парень явно заслуживал большего. Миссис Уивил-Скаттил взяла у сына трубу и попыталась поправить на нем рубашку, но Гиббли вырвался от нее и вернулся на свое место.

– Фантастика, – прошептала мне на ухо Банни. – Боюсь, ни один из детей Ааза не сможет с этим сравниться!

Мы ошиблись. Маленькая девочка вышла на середину пола и щелкнула пальцами. Я тотчас ощутил прилив магии. Когда та рассосалась, девочка стояла в окружении музыкальных инструментов. Остальные дети, кто ползком, кто вразвалочку, подошли к ней. Самый маленький мальчик забрался на табурет позади ударной установки. Другой взял в руки гитару, третий – банджо. Девочка заняла свое место за клавиатурой, до которой едва могла дотянуться. Барабанщик застучал палочками, задавая ритм, и они заиграли. Мои брови поползли к линии роста волос.

Они были хороши! И вполне могли выступать в каком-нибудь клубе. Возможно, так оно и было. Трое старших детей выглядели так, будто привыкли подчиняться крошечному барабанщику. Ааз никогда не демонстрировал особых музыкальных талантов. Музыкальность явно передалась им со стороны Родны. Их опыт игры в ансамбле произвел на меня огромное впечатление. Публика пришла в восторг. Большая ее часть. С другого конца зала донеслись крики. Я взглянул вверх, чтобы посмотреть, что происходит. У Ааза был трехсторонний спор с Эмо и Уилмером.

– Так ты утверждаешь или нет, что это твои дети? – потребовал ответа Уилмер.

– Разумеется, мои, – сказал Ааз. – Я купил их для работы.

Голос Эмо поднялся от тенора до сопрано:

– Ты купил их?

– Пожалуй, «купил» – неправильное слово.

– Тогда какое слово правильное?

– «Приобрел»?

– Да, «приобрел»!

– А как насчет твоей жены? – спросил Уилмер.

– А что насчет нее? – не понял Ааз.

– Что она сказала об этом… этом нестандартном браке?

Ааз пожал плечами:

– Это ее не касается, не так ли?

– Еще как касается! Она ведь имеет право голоса в том, что происходит в вашем доме, не так ли?

– Это с какой же стати? Они не ее дети.

– Но… но она твоя жена! – воскликнул Эмо.

– В некотором роде, – сказал Ааз, лукаво подмигнув.

– Так ты не женат на ней? – спросил Уилмер. – Тогда что она делает на этом конкурсе?

– Вы спрашиваете меня, есть ли у меня с этой женщиной взаимные финансовые и семейные обязательства? – возмутился Ааз. – Не слишком ли много вопросов?

– Вы женаты? – настаивал Уилмер.

Ааз махнул рукой:

– Я был женат трижды.

– Эта дама – одна из ваших жен?

– Изверги моногамны, – сказал Ааз. – Любой, кто хоть что-то о нас знает, в курсе, что одна извергиня – это все, с чем мужчина может справиться за раз. Поверьте мне.

– Вы не ответили на вопрос, – сказал Эмо.

– А ты наблюдательный, – сказал Ааз, дружески хлопнув его по спине, и направился к желтому столику, чтобы налить себе очередной стакан. Неудивительно, что начальники избирательных штабов тут же налетели на меня и Банни.

– Вы должны дисквалифицировать семью Ааза, – потребовал Орлоу.

– Это еще почему? – невинно спросил я. Если честно, этот спор доставлял мне немалое удовольствие. Наконец-то Эмо и Уилмер попробовали на вкус их собственное лекарство.

– Потому что они никакая не семья! – воскликнула Карнелия.

– Он утверждает обратное, – напомнил я. – Однако они стали семьей. Я это к тому, что коль мы приняли дополнительную дочь Эмо и подменного сына Уилмера, то если Ааз утверждает, что это его жена и дети, у вас нет оснований требовать, чтобы мы дисквалифицировали его. Насколько я могу судить, он ни разу не солгал.

Орлоу нахмурился, явно осознавая шаткость своей просьбы.

– Тогда вы не можете позволить себе пробовать пирожные его так называемой жены. Она, вероятно, профессионал… э-э-э… в смысле пекарь…

Банни смерила его колючим взглядом:

– Вы хотите сказать, что женщина не способна сделать карьеру лишь потому, что она замужем за политиком?

– Нет-нет, разумеется, нет, – начал оправдываться Орлоу, теребя воротник.

– Я уверена, Орлоу хотел сказать совсем не это, – поспешила добавить Карнелия. – Просто Ааз издевается над нашими мероприятиями!

– Может, вместо пускания пыли в глаза вам стоит сосредоточиться на более существенных проблемах? – сказала Банни. – Как насчет новых встреч или дебатов в мэрии?

Орлоу покачал головой:

– У нас для них недостаточная явка.

– Я затрудняюсь сказать, что чувствует Эмо, однако считаю своим долгом сообщить вам, мистер Скив и мисс Банни, что из-за вашего мистера Ааза у мистера Уилмера вот-вот сдадут нервы, – призналась Карнелия.

– Вы боитесь, что он решится на какую-нибудь… крайность? – спросил я, внезапно встревожившись. – По-моему, он не из тех, кто борется против других физическими методами.

– О, пусть его седина не вводит вас в заблуждение, – сказала Карнелия. – В свое время это был знаменитый чемпион по фехтованию! Его любимое оружие – двойные пылающие сабли.

Мы с Банни тревожно переглянулись. С его толстой чешуйчатой кожей Ааз мог не бояться самого острого холодного оружия, но изверга можно легко убить огнем. Я должен был предотвратить попытку членовредительства со стороны любого из кандидатов, которая могла привести к травмам или смерти.

– Я посмотрю, сможем ли мы приглушить Ааза, – сказал я. – Разумеется, в рамках правил конкурса.

– Конечно, – сказала Карнелия. – Мне так будет спокойнее на душе.

Глава 33

Я всего лишь пытался высказать мое мнение.

А. Бэрр

Как и предполагали другие, нам с Банни ничего не оставалось, кроме как признать Ааза победителем конкурса «Знакомство с семьей кандидата». Был он женат на Родне или нет, были это его дети или нет, но они очаровали публику больше, чем другие семьи. Я был вынужден воздать Аазу должное за его творческий подход: этот хитрец ловко воспользовался прецедентом, когда Эмо и Уилмер нарушали правила в прошлом. Как бы я ни относился к тому, что делал Ааз, он, несомненно, был лучшим. На мой взгляд, у его соперников не было шансов на победу.

Ааз тоже это знал. Вместо того чтобы дать остальным кандидатам возможность зализать свои раны в тишине, он принял победу как должное.

– Спасибо всем! Когда я пришел сюда сегодня вечером, я уже знал: победа у меня в кармане. Итак, без обид, я приглашаю проигравших – ой, я так сказал? – я имею в виду занявших второе место и их семьи в мой дом на праздник! Добро пожаловать! Там будут напитки, танцы, призы и горы вкусной еды! Дайте мне минутную фору, и я отдам соответствующие распоряжения!

Толпа разразилась ликующими криками. В ее гуще я разглядел Эмо и Уилмера. Ааз собрал свою импровизированную семью и полез в карман.

БЭМС!

Остальные, конечно, не могли не появиться. Мы с Банни подождали, когда кандидаты и их семьи выйдут из комнаты. Я не хотел застрять рядом с ними, пока мы ждали посадки в экипажи.

Я был рад возможности исследовать новый дом Ааза. Я точно знал, где это. Фактически, все местные это знали. Ааз раскошелился на то, чтобы с дороги на главной улице, что вела к его входной двери (особняк располагался на улице, протянувшейся выше городской площади), был снят булыжник и заменен на камни цвета его избирательной кампании. Чтобы попасть к нему, нужно было лишь следовать по дороге из громадных желтых блоков. Наш экипаж, запряженный огромным неповоротливым животным с длинной косматой шерстью, отъехал от отеля «Типпмор» и направился к началу каменной дороги.

На крутом повороте в гору возник затор, и мы с Банни вышли из такси. Остаток пути я перенес нас всех по воздуху, присоединившись к местным жителям, у которых возникла та же идея. Глип выскользнул из экипажа и помчался по дороге. Он догнал нас в тот момент, как мы приземлились на тротуар перед домом.

– Глип! – сказал он, вскинул голову на длинной шее и нацелился своим длинным языком мне в лицо.

– Ф-у-у! – сказал я, вытирая со щеки слизь. – Прекрати, это мой парадный костюм!

– Глип! – укоризненно воскликнул мой дракон.

– Пошли, – сказал я, погладив его по голове. – Держись поближе к Банни, ладно?

– Не волнуйся, Скив, – сказала Банни. – Никаких проблем не будет.

В саду, разбитом на склоне утеса, между деревьями имелась прогалина, открывавшая вид на фасад огромного дома с колоннами, высеченного в скале. С улицы к нему вела двойная закругленная лестница. В саду между лестницами, рисуя на ночном небе разноцветные светящиеся линии, танцевали тысячи светлячков. Четыре типпа в ливреях с золотыми галунами помогали людям выходить из экипажей, повозок и такси. Пара маленьких служанок в фартуках с рюшами вручали каждой из женщин по цветку. Двое дворецких в строгой униформе предлагали выпить еще до того, как гости подходили к входной двери.

Я присмотрелся к огненному танцу и оторопел.

– Что не так? – спросила Банни.

– Взгляни! – указал я. В центре светового шоу светлячков, приветствуя прибывающих гостей, стояли два манекена-типпа. У меня не возникло ни малейших сомнений на тот счет, кого они изображают. На одном был белый парик, на другом – ткань с клоунским орнаментом. У обоих был остекленелый взгляд, глупая улыбка и нелепо машущая всем и каждому прохожему рука. На шее манекенов висела табличка с надписью «Лузер». Банни оторопела.

– Выключи эту штуку, прежде чем Эмо и Уилмер это увидят, – сказала она. Я закатал рукава и приготовился разнести инсталляцию на мелкие куски.

– Слишком поздно, – простонал я. Внизу лестницы Эмо уже выбрался из своего служебного экипажа и по какой-то причине накричал на лакеев. Те лишь беспомощно вскинули ладони. Прибывший в следующем экипаже Уилмер высадился и добавил к спору свой гулкий голос.

– Он явно устроил это нарочно, – сказала Банни.

– В этом весь Ааз, – сказал я. – Нам следовало помнить, что он и деликатность – несовместимы.

– Глип! – добавил мой дракон.

– С меня довольно! – заявил Уилмер. Увидев нас, он взбежал по лестнице и потряс кулаком перед моим лицом. Глип тотчас поднял между нами голову. Уилмер отступил на шаг, но не успокоился.

– Я бросаю перчатку! Где этот извращенец?

– Думаю, он внутри, – сказал я. – Прошу вас, не реагируйте слишком болезненно.

– Слишком болезненно? – взвизгнул Эмо, ткнув пальцем в ярко освещенные чучела. – Он… он говорит, что хочет публично унизить нас!

Я попытался объяснить:

– Нет, дело не в этом. На самом деле это не вы. Это лишь манекены, похожие на вас… Я имею в виду, это просто…

– …оскорбление, – закончила за меня Банни. – Этакая изощренная презентация, не более того. Мне казалось, политики всегда оскорбляют друг друга.

– Только не так, моя дорогая леди! – воскликнул Уилмер. Его глаза покраснели от ярости. – Я намерен найти его и потребовать удовлетворения! Да-да! Даже не пытайтесь меня остановить.

Оттолкнув дворецкого с подносом с напитками, он ворвался в дом. Эмо последовал за ним.

– Ты думаешь, он и вправду вызовет Ааза на дуэль? – в ужасе спросила Банни.

– На пылающих мечах? – уточнил я. И, схватив Банни за руку, поспешил за ними в дом. Глип увязался за нами.

Ааз никогда не упустит возможности побаловать себя самым лучшим. Мы вошли в фойе, облицованное белым, с прожилками, мрамором. На каждой стене в золотых подсвечниках попарно горели факелы. Нас приветствовал главный дворецкий, сурового вида типп с седыми висками:

– Мисс Банни, Скив Великолепный и Глип. Мастер Ааз ждал вашего прибытия. Я Фардсварн.

– Привет, Фардсварн, – поздоровался я. – Не знаешь, где он? Те два… э-э-э… джентльмена, которые только что вошли, вроде как злы на него. Я хочу его предупредить.

– Они и вправду казались слегка на взводе, если вы позволите мне небольшую шутку, – ответил дворецкий, в легкой улыбке изогнув уголки рта. Неудивительно, что Ааз его нанял. – Вряд ли они найдут его до начала его выступления, но он будет весьма рад вашему обществу. Если вы подождете здесь минутку, один из камердинеров проводит вас к нему.

– Нам лучше не ждать, – сказал я. – Боюсь, они сделают что-то такое, о чем мы все позже пожалеем.

– Как скажете, сэр и мадам. – Он кивнул и повернулся поприветствовать следующих гостей.

Мы с Банни нырнули в шумную толпу в гостиной. Из белого мрамора по углам высокого потолка были вырезаны маленькие толстые крылатые младенцы-типпы в подгузниках и с арфами. Еще одна пара лестниц вела в галерею на втором уровне, уставленную книжными шкафами. Про остальной декор особо сказать не могу – там было слишком много народа. Официанты сновали от группы к группе, чудом не роняя подносы с канапе, которые ловко удерживали одной рукой. В комнатах было полно людей, ведущих беседы. Казалось, никто не сомневался, что следующим губернатором будет Ааз. Официантка в очень короткой юбке подала мне бокал. Я залпом осушил его. Я должен был выяснить, что задумал Ааз, но сначала нужно было помешать ему драться на дуэли с любым из обоих разгневанных противников.

Я направился к Родне, как к самой высокой в комнате. Она стояла у левой лестницы и болтала с группой местных дам. Банни держала меня за руку, чтобы мы не потеряли друг друга.

– …этот рецепт есть в моей восьмой поваренной книге, – сказала она. – Она как раз готовится к двадцатому тиражу. Я попрошу своего издателя прислать вам каждой по экземпляру.

– О, спасибо! – воскликнули дамы.

– Родна, – выдохнул я. – Ты видела Ааза?

– Видела, но какое-то время назад, – сказала она и с тревогой посмотрела на меня: – Что-то не так?

– Надеюсь, что нет. Где он был, когда ты видела его в последний раз?

– В столовой, – ответила она, указывая между лестницами на большие двойные двери.

– Кто-нибудь еще спрашивал, где его искать, Родна? – спросила Банни.

– О да, – ответила извергиня. – Оба других кандидата. Мне показалось, что они страшно злы!

– Они и были злы, – мрачно сказал я. – Спасибо.

Официант, расставлявший в столовой хрустальные бокалы, посоветовал мне заглянуть в библиотеку. Служанка в библиотеке, предлагающая гостям напитки, посоветовала мне проверить курительную. В курительной два здоровенных типпа, баловавшихся сигарами и ликером, отправили меня обратно в гостиную.

Куда бы мы ни пошли, Ааз или только что был там, или должен был вот-вот прийти, но мы не смогли найти никого, кто недавно видел бы его. Мы также не смогли найти ни одного из двух других кандидатов. Глип держался так близко к Банни, как ткань ее вечернего платья. К нам не подошел никто даже отдаленно подозрительный. С другой стороны, нападение в парке тоже стало для нас полной неожиданностью. Я не хотел рисковать.

– Не могу поверить, что Ааз на самом деле купил этот дом за наличные, – сказала Банни в одиннадцатый раз, когда мы спускались по обшитой панелями лестнице из курительной в галерею. – Этот скупердяй не раскошелится даже на выпивку.

– Знаю, – сказал я. – Мне кажется, он и в самом деле хочет быть губернатором.

– Типпам светило кое-что и похуже, – сказала она.

– Глип! – воскликнул мой дракон.

– Вот вы где! – Шомитамони посмотрела на нас с нижней ступеньки высокой лестницы и начала подниматься к нам. Наверху она огляделась и, понизив голос, спросила: – Где Ааз?

– Мы не знаем, – сказал я. – Мы его обыскались. Эмо и Уилмер хотят вызвать его на дуэль.

– Не смеши мои пятки! – сказала Шоми, отмахиваясь от этой идеи. – Пара кисейных барышень! Там, откуда я родом, в темном переулке их бы связали, обрили налысо и нарядили в платьица для маленьких девочек.

– В самом деле? – спросила Банни. – Я должна рассказать об этом дяде.

– Вы когда-нибудь видели Микситулианский змеиный прикол? – спросила ее Шоми с кровожадным взглядом в круглых черных глазах. – Это когда вы стягиваете с них брюки, связываете им ноги и затем тянете их…

– Минуточку, – перебил ее я. – Вы можете обсудить ритуальное унижение позже. Нам действительно нужно найти Ааза.

– Я просто обязана его найти, – сказала Шоми. – Пятнадцать минут назад он должен был произнести речь о своем великолепном выступлении этим вечером. Ни за что не поверю, чтобы он упустил возможность донести эту мысль до избирателей.

– Верно, никогда бы не упустил, – согласился я. Ааз был любитель поразглагольствовать о своих подвигах перед зачарованной аудиторией. – Как давно вы его не видели?

– Вскоре после того, как мы вернулись сюда, – сказала Шоми, взглянув на хрустально-золотые часы на зеленом мраморном столе. – Полчаса назад или больше.

– Был ли кто-то, к кому Ааз проявлял личный интерес? – спросил я. Мой друг тот еще ловелас, хотя я видел, как его динамили, не меньшее число раз, нежели чем ему удавалось одержать победу.

– Нет, никаких зазноб, – сказала Шоми. – Конечно, ему нравится эта Родна, но у нее дома есть множество своих поклонников.

– Что ж, если он не ест, не пьет или не пытается соблазнить девушку, – сказала Банни, – я не могу представить себе, чем он может быть занят.

– Если только Уилмер не потребовал немедленно провести дуэль, – сказал я и повернулся к Шоми: – Мы поможем вам его найти.

Поговорив с Фарнсвардом, мы убедились, что Ааз не выходил из дома через парадную дверь. Кухонный же персонал был уверен, что он не ушел через черный ход, а маленький закрытый двор был забит бочками с пивом и ящиками с едой.

– Он все еще в доме, – заключил я.

– Тогда мы найдем его, – сказала Шоми.

Глава 34

Ты то видишь меня, то нет.

К. Кэт

Мы осмотрели все возможные места, где можно было провести дуэль. Гости забрели в большинство общедоступных комнат и несколько приватных наверху. Никто не видел Ааза, равно как двух других кандидатов. Я забеспокоился.

Вспугнув несколько влюбленных пар, которые воспользовались пустующими спальнями и гостиной, Шоми подвела нас к опочивальне Ааза на верхнем этаже дома. Я не позволил ей открыть дверь.

– Ааз не любит сюрпризы, – пояснил я и постучал в дверь. – Ааз? Ты там?

Подождав немного, я постучал снова.

– Он не отвечает, – сказала Шоми и потянулась к засову.

– Подождите! – остановил ее я. – Ааз предпочитает чувствовать себя в безопасности. Там, должно быть, целая дюжина ловушек.

Шоми выставила вперед ладонь.

– Ничего, – сказала она через мгновение. Я попытался ее остановить, но она прошмыгнула мимо и вошла внутрь. Мы с Банни последовали за ней.

Неудивительно, но, не считая гостиной на первом этаже, спальня Ааза была самой красивой комнатой и просторней, чем весь дом моих родителей в Пенте. На высоких окнах, выходящих на улицу, висели золотистые шелковые шторы. На кровати с балдахином были одеяла и полог в тон. По обилию ковров на полу я узнал стиль Базара-на-Деве: все шелковые и окрашены в яркие цвета. Буквально всё в этой комнате было демонстрацией вкуса и денег. Его комната на Базаре была куда более спартанской. Похоже, Ааз решил побаловать себя любимого. И действительно собирался обосноваться здесь надолго.

Я указал на черную сферу рядом с кроватью:

– Маша дала это Аазу. – Моя бывшая ученица, а ныне придворный маг в Поссилтуме, была мастерицей по части магических гаджетов и сочувствовала отсутствию у Ааза магических сил. Когда посторонний проникал в комнату, сфера должна была взорваться, окутать его липкой паутиной и включить оглушительную сирену.

– Отойдите! – крикнула Шоми и окружила ее толстым слоем магии. Аппарат со щелчком включился. Полупрозрачный шар заполнила масса нитей, сработала сирена. Я поморщился. Банни зажала уши руками. Шоми щелкнула пальцами. Шар и шум исчезли.

– Он не был вооружен, – сказал я.

Я проверил красивый платяной шкаф, как будто вырезанный из цельного куска дерева медового цвета. На внутренней стороне одной из дверей висело зеркало. Полки были забиты одеждой Ааза. Похоже, он действительно жил здесь, по крайней мере, время от времени. Как будто в подтверждение этому я нашел сундук с его любимыми книгами, скребок для спины, огромный серебряный кубок, который я подарил ему на последний день рождения, и ящик с закусками, ящик колдовской работы, с замком и цепью, который начал трястись и раскачиваться, когда я подошел к нему.

В ванной комнате, огромной, выложенной плиткой теплых тонов, с утопленной в полу просторной алебастровой ванной, в которой при желании можно было провести вечеринку, я нашел банку с донельзя абразивным гелем для душа «Ароматы Извра». Над дверью был подвешен баллончик с распылителем, из которого на меня должно было пролиться снотворное зелье.

– Здесь весьма сложная система сигнализации и ловушек, – сказала Банни, когда мы собрались в спальне, чтобы сравнить наши записи, – но все отключено. И левое окно открыто.

– В самом деле? – с отвращением сказала Шоми. – Правда? Его похитили через окно? Как банально!

– Похитили его? – спросил я. – Почему ты так говоришь?

Шоми фыркнула:

– Потому что я многое знаю о вашем друге. Ничто, кроме похищения, не способно заткнуть ему рот.

– Это правда, – согласилась Банни.

– Но можем ли мы утверждать, что он ушел не по собственной воле? – спросил я. – Вдруг он просто вернулся в офис на Деве.

– Глип! – воскликнул мой дракон и поднял цилиндрическое устройство. Я узнал И-Скакун Ааза. Без него Ааз никуда не пошел бы.

– Ты не можешь сказать, что случилось? – презрительно спросила Шоми. – И ты еще величаешь себя магом?

– Я изо всех сил стараюсь учиться, – сказал я в свою защиту.

– Не слишком ли поздно для учебы, когда вашего друга похитили?

Банни подскочила к Шоми и схватила ее за руку.

– Послушай, Швабра, – сказала она. – Живо прекрати свои оскорбления! Скив – хороший маг и куда более достойное существо, чем ты когда-либо встретишь в своей жизни. Может, ты и профессиональный раздражитель, но в данный момент это очень мешает.

– Ладно, ладно, мисси! – проворчала Шоми, отдергивая руку и сжимая запястье. – Приятно видеть, что внутри такой красотульки столь крепкий хребет. Я считаю, что Ааза увели отсюда против его воли. Об этом свидетельствует тот факт, что ничего не сломано, кроме оконной рамы. Это явно дело рук тех, у кого имеется достаточно мощная магия, чтобы обезвредить охранные системы. То, что мы вошли сюда и не попали в ловушку, не запутались в сети или на нас не свалился тяжелый груз, говорит мне о том, что они даже не потрудились заново включить систему. Это попахивает не разгильдяйством, а высокомерием.

От ее слов у меня по спине пробежали мурашки, но я постарался по возможности трезво оценить ситуацию.

– В этом есть смысл, – сказал я. – Но кто это был – Синдикат или два других кандидата?

Мы обыскали дом еще раз. Я заметил, что по каменным ступеням поднимается пара официантов.

– Что там внизу? – спросил я.

– Только подвал, – сказал тот, что повыше, у которого в руках был ящик вина.

– Там внизу есть кто-нибудь?

– Да, какая-то компания, – сказал он. – Они орут друг на друга. Думаю, им нравится эхо.

Я не стал ждать, что он скажет дальше.

– Пойдем, – сказал я.

У официантов были с собой фонарики. Внизу лестницы было темно. Я зажег в ладони огонь и повел нас вниз по ступеням. Глип скользнул во мрак подвала впереди меня. Снизу доносились кричащие голоса. Тотчас узнав Эмо и Орлоу, я принюхался и ощутил запах дыма. Неужели они уже дрались на дуэли? Я вгляделся в темноту. Небольшой шар света мелькал туда-сюда, то ныряя в тень, то выскакивая из нее.

– Глип!

Мой дракон появился снова. Сжав челюстями мою свободную руку, он осторожно потянул меня к рядам подставок для бутылок.

– Снова туда, приятель? – спросил я его.

– Глмфх! – воскликнул он, не разжимая зубов вокруг моего запястья. Я напрягся. Если меня ждали плохие новости, я хотел быть во всеоружии. Я наполнил свои ментальные батареи магией. Я отомщу за Ааза, чего бы мне это ни стоило!

Глип повел меня мимо пыльных стеллажей с сотнями винных бутылок. Наконец он остановился и отпустил мою руку.

Я обошел стойку. В подставке на стене горел одинокий факел. Сидевший на верху огромной бочки, Эмо посмотрел на меня слегка осоловевшими глазами. Как будто поняв, кто перед ним, он поднял глиняную чашу и сделал глубокий глоток.

– За тебя, мой друг! – произнес он.

– За Скива! – пропел хор из еще трех голосов. Я направил свой импровизированный фонарик, чтобы осветить их лица. Уилмер, Карнелия и Орлоу опирались на другие бочки и ящики. Все твое держали полные стаканы. На боку лежало четыре или пять пустых бутылок.

– Где Ааз? – спросил я.

– Ааз? – удивился Уилмер. Он был сама серьезность. – Откуда мне знать, куда исчезают извращенцы, когда они исчезают?

– Почему вы спрашиваете, мистер Скив? – поинтересовалась Карнелия, изящной рукой подавляя икоту. Она взмахнула, и над нами повис светящийся шар. Все четверо типпов – оба кандидата и начальники их избирательных штабов – были как бы это помягче выразиться – слегка под хмельком.

– Он пропал, – сказал я. – А так как в последний раз, когда я вас видел, вы горели желанием отомстить ему, то вы наши первые подозреваемые.

– Нет! – запротестовала Карнелия.

– Нет, никогда ничего такого я не делал, – пробормотал Эмо. – Мы тут ни при чем.

– Уилмер, как насчет тебя? – не унимался я.

– Это не я, – сказал он и недовольно хмыкнул. – Проклятый извращенец!

– Из-Верг, – поправил я.

– Да-да, защищай его, – бросил мне Орлоу. – Хорош судья! И куда только подевалась вся ваша хваленая беспристрастность?

Это задело меня, но я был вынужден признать: вероятно, он прав.

– Извините. В будущем я постараюсь быть более беспристрастным. Но что насчет Ааза?

– Что насчет него? – спросил Уилмер, вскинув подбородок. – Я понятия не имею, где он, и, если честно, мне все равно.

– Но он должен произнести речь! – воскликнула Шоми.

– Вы уверены, что не видели его? – спросил я. – Глядя на вас, можно подумать, что вы намеревались ему отомстить. Может, мне стоит взять сыворотку правды и спросить еще раз?

– А какая она на вкус? – спросил Орлоу, ухмыляясь. Он осушил то, что оставалось в его чаше, и снова ее наполнил.

– Нет, клянусь! – заявил Уилмер, как будто слегка смутившись. – Я не смог найти его и вскоре остыл. Мы топили наши печали в щедрых угощениях Ааза. Я собирался налить этой даме еще. Вы говорите, Ааз пропал? – Он явно был этому рад, но пытался не подавать вида.

– Да, – ответил я.

– Вы уж простите меня, молодой человек, если я скажу: скатертью дорога. – Уилмер допил свой бокал и потянулся за новой бутылкой.

– Верно, верно! – воскликнула Карнелия, протягивая ему чашку. – За Ааза!

– За Ааза? – спросил Эмо и глубоко вздохнул. Он явно собрался запеть. Освещая путь остальным, я поспешил к лестнице. Было слишком поздно.