Текст книги "МИФЫ. МИФОподставы"

– Какая катастрофа, – сказал я, когда мы вышли из аляповатого офисного здания. Я завернул за угол и прислонился к стене.

– Это твои слова, Мистер Большая Шишка, – сказала Маша, обмахиваясь краем тонкой фиолетовой вуали, которую она носила обмотанной вокруг своей пышной фигуры. – Причем четвертая подряд.

Магнат-бес был достаточно любезен, чтобы выслушать мое объяснение разницы между Церемонией Торта принцессы и жалкими подделками, которые Ааз породил во всех измерениях, однако наотрез отказался перенести церемонию Гермалайи на другой срок. Большинство тех, кто отказался, даже не отвечали на мои звонки. Люди, с которыми я разговаривал, извинялись. Некоторые из них обновили свои приглашения, но большинство не хотели иметь со мной никаких дел. Скандал и внезапная лавина подражателей отталкивали от нас публику.

– Это все происки Ааза, – сказал я, покачав головой. – Как только ему хватило совести так поступить со мной?

– Успокойся, босс, – сказал Нунцио с горьким удовлетворением. – Теперь он видит в тебе угрозу.

Я врезал кулаком по ладони.

– Мы не должны отступаться, – твердо произнес я. – Гермалайя сказала, что доверяет нам. Она будет проводить Церемонию Торта до тех пор, пока кто-нибудь нам не заплатит. Не хотелось бы терять доходы. Иначе мне придется придумать что-то другое. Я не хочу, чтобы Ааз опередил нас.

– Не бери в голову, – сказала Маша. – Одни только гонорары за «Дневник принцессы» должны покрывать…

Слова Маши оборвались одновременно с моим зрением. Я даже не заметил, как это случилось. Внезапно нам на головы натянули капюшоны, а на наши руки надели легкие оковы. Я мог только отчаянно брыкаться, что я и делал. Увы, безрезультатно. Кто бы ни схватил нас, он превосходил нас числом примерно десять к одному.

Я услышал хлопок воздуха, из чего сделал вывод, что мы перемещаемся в другое место или даже в другое измерение.

Руки, державшие меня, грубо вытолкнули меня вперед, а затем нажали на плечи, заставляя сесть. Моя задница ударилась о ровную поверхность, которая скрипнула под моим весом. С моей головы сдернули капюшон. В глаза, вынуждая меня сощуриться, ударил свет ярко горящей свечи. Я вздрогнул и отпрянул.

За свечой маячили тени. Одна из них наклонилась ко мне, но не настолько, чтобы я смог разглядеть ее силуэт.

– Итак, ты Скив Великолепный, – произнес он. Голос показался мне женским, но я не мог ручаться.

– Кто это хочет знать? – спросил я.

– Просто отвечай мне. – Из темноты вылетел какой-то предмет и огрел меня по голове. Бац!

– Ой! – вскрикнул я. Предмет упал к моим ногам. Это был ярко-сине-желтый резиновый молоток, из тех, что использовались в игре в «Шмякни гнома». Внезапно к моему носу приставили что-то серебристое. Это оказался нож для резки торта, весьма причудливый, с массивной ручкой из цельного серебра и остро заточенным лезвием, – куда более серьезный на вид, нежели нож Гермалайи. Я увидел перед собой пару блестящих черных глаз. Остальную часть лица скрывала черная ткань.

– Ты Скив Великолепный? Отвечай! У меня нет времени играть с тобой в игры!

– Я – Скив. Где мои друзья?

– В углу с парочкой моих друзей. С ними пока все в порядке, главное, отвечай на мои вопросы.

Вспыхнула еще одна свеча. Я увидел у стены Машу. Ее тонкая вуаль была завязана сзади, закрывая ей рот, запястья перехвачены цветным серпантином. Рядом с ней, приставив ей к горлу ножи, стояли две одетые в черное фигуры. Одна из них держала тонкую сумку, в которой лежали все волшебные украшения Маши. Я поморщился. Без своих цацек, как она их называла, Маша была почти так же беспомощна, как обычный человек. Нунцио казался карликом на фоне огромной фигуры, двумя пальцами державшей его миниатюрный арбалет. Он был связан зелеными лентами, в которых я узнал хвосты, которые надлежало пришпиливать к дракону.

Хотя мы и в меньшинстве, мы сможем выбраться из этой ситуации, подумал я. Я потянулся было к силовой линии, надеясь собрать немного магической энергии, чтобы развязать моих друзей. И наткнулся на магическую стену. Я повторил попытку. И снова облом. Хотя я мысленно видел как минимум две соседние линии, я не мог дотянуться ни до одной из них. В комнате присутствовали смягчающие чары. Мы оба были бессильны, по крайней мере в данный момент. Я постарался сохранять спокойствие.

– Я не хочу никаких проблем, – дружелюбно сказал я. – Могу я спросить, с кем я говорю?

Загадочная незнакомка нависла надо мной:

– Мое имя Ниндзя. Я – Мастер Девятнадцатислойного Торта в шестнадцатом поколении.

– Девятнадцатислойного? – спросил я. – Никогда о таком не слышал.

Ниндзя отпрянула, как будто оскорбившись.

– Ты сомневаешься во мне? Бети! Крока! Приготовьте… слой!

Две женщины в черных фартуках и в масках вышли вперед, неся между собой массивное серебряное блюдо с единственным шоколадным тортом на нем, правда, еще без глазури.

– Хайяяя! – Ниндзя взмахнула над тортом ножом.

Вжик, вжик! Вжик, вжик! Крошки разлетелись во все стороны. Я отступил с дороги. Когтистая лапа схватила меня за шею и толкнула вперед. Дама-ниндзя грациозно остановилась и убрала нож. Осторожно вытерев его о тесемки передника, она засунула его в ножны на поясе и сделала знак остальным. Те поднесли торт достаточно близко, чтобы я мог его рассмотреть.

– Сосчитай их, – гордо сказала она. – Девятнадцать.

Я осторожно провел большим пальцем черту по краю торта, и его края откинулись назад, как очень мягкие игральные карты. Я увидел, что торт был нарезан тонко, но так ровно, что выглядел как торец детской картонной книжки с картинками. Слоев было ровно девятнадцать.

– Блин, – сказал я. – Это восхитительно.

– Блин? Великий Скив говорит «блин»?

Голос Ниндзя звучал презрением.

– Конечно, – сказал я. – Когда я впечатлен. Но зачем было нас похищать? Мы пытаемся помочь представительнице вашего, э-э-э… сообщества. Принцессе Гермалайе Фокс-Свомпбургской.

– Мы наслышаны о твоей так называемой помощи, – злобно прошипела Ниндзя. – Мы, Мастера Торта, потрясены. Мы в шоке!

– Но почему? – спросил я. – Гермалайя все делала по правилам, разве не так? Сомневаюсь, что вы найдете более достойного представителя вашей… ассоциации. Мы сделали все, что в наших силах, чтобы вывести на чистую воду самозванцев. Остальные согласились пройти надлежащее обучение.

Меня стащили с табурета и шмякнули лицом о стену. Нунцио попытался подняться, но огромная Мастерица Торта вновь толкнула его на пол.

– Мы ненавидим подделки, но мы также против того, чтобы сакральная практика гостеприимства и радости превращалась в проституцию, в зарабатывание денег! – прошипела мне в ухо Ниндзя.

– Тогда как вы зарабатываете себе на жизнь? – спросил я, как мне показалось, доброжелательным тоном, насколько то было возможно, так как в мой затылок впилось острие ножа для резки торта, а лицо уткнулось в шелковую карту «Пришпиль-дракону-хвост». – Если вы не получаете… скажем так, подарков, вы ничего не зарабатываете на своей исторической культуре и опыте.

Возникла долгая пауза.

– Это правда, – призналась Ниндзя. Она отступила и сняла вуаль. Я увидел, что она рейнардианка, как и Гермалайя. – У нас есть последовали.

Я выплюнул шелк.

– Тогда в чем отличие? Вы обеспечиваете только себя, если можете. Я прав?

Когда Ниндзя наконец ответила, мне показалась, что она смутилась.

– У всех нас есть другая работа. Я украшаю торты в отеле на Люксе.

– Я доставляю пиццу, – сообщила одна из фигурок в черном. Под вуалью она была кобольдом.

– Я – няня, – прохрипела горгулья.

– Я – биржевой маклер, – добавила гномша.

– В самом деле? – удивился я. Похоже, Мастерицы Торта были представительницами не только самых разных рас и измерений, но даже профессий. – Вы тем самым зарабатываете деньги для своего хобби?

Ниндзя вновь выхватила нож и помахала им перед моим носом.

– Это не хобби. Это великое священное призвание! Торт открыл для нас красоту окружающего мира. Если она продала свое призвание за деньги, ее полагается наказать. Она – Мастер Торта. Она не может этого не знать!

– Послушайте, принцесса во все это искренне верит! – ответил я. – Это я предложил сделать таинство коммерческим предприятием. Если тебе нужно кого-то наказать, накажи меня, а не ее. Единственная причина, по которой я заставил ее предлагать Церемонию Торта в обмен на пожертвования, – это чтобы спасти ее королевство. Или никто из вас не знает, что с ней случилось?

– Да, мы знаем, – ответила кобольдша. – Я купила экземпляр ее дневника. Мы все его прочли. Мы плакали, как дети!

– У принцессы никогда не было другой работы. Фактически она пытается вернуть свою работу обратно. Быть принцессой – трудная работа, такая же нелегкая, как работа няни. – Я оглядел круг фигур в черном. – Если не хуже.

– Хуже не бывает, – ответила горгулья. – По крайней мере, что касается тройни.

– Хмм, – Ниндзя задумалась. – Никогда не думала об этом в таком ключе. Вы говорите, что она искренне предана своему искусству?

– Она выгоняет меня из кухни всякий раз, когда печет Торт, – сказал я, силясь произнести заглавную букву. – Она трижды вращает каждого гостя, прежде чем тот попытается пришпилить Дракону хвост. Никто не получает на свой кусок Торта больше одного шарика мороженого.

Ниндзя побарабанила пальцами по губам.

– Это строго традиционно. Я бы даже сказала, ортодоксально.

– Видите? – с жаром сказал я. – Разве можно быть более искренним? Я обещаю, что, как только она вернет себе трон, она никогда больше не возьмет денег за проведение Церемонии Торта. А пока я должен попросить вас набраться терпения. Нам все еще предстоит тяжелая битва, чтобы вернуть ее на родину и восстановить на престоле.

Члены общества Торта практически в унисон вздохнули.

– Это так романтично, – пророкотала горгулья. – Не могу дождаться, чтобы увидеть, чем это закончится. Она опубликует продолжение своего дневника?

– Понятия не имею, – ответил я. – Вы сейчас отпустите меня и моих друзей? Сможет ли Гермалайя и дальше практиковать церемонию так, как раньше? Может быть, если вы станете воспринимать ее гостей как новообращенных, это будет не так уж и плохо?

Ниндзя собрала вокруг себя своих товарок, и они о чем-то тихо, но очень оживленно заспорили. Наконец их спор завершился, и Ниндзя снова повернулась ко мне:

– Договорились, Скив. – Она хлопнула в ладоши, и три женщины подбежали к Маше, развязали ее и помогли ей переодеться. Горгулья вернула Нунцио арбалет и помогла ему отряхнуть костюм. – Давайте посмотрим, как поживает принцесса Гермалайя, и, может даже, мы окажем ей кое-какую помощь в ее бизнесе. Пожалуйста, передай ей, что мы в полном распоряжении нашей сестры. Если вдруг нам удастся чем-то помочь ей, вам нужно будет лишь позвонить нам. Э-э-э… после четырех часов, если ты не возражаешь. В это время я ухожу с работы.

Глава 27

Похоже, моя репутация опередила меня.

В. Франкенштейн

Маша, Нунцио и я ворвались в офис. Оторвав глаза от книги, которую читала, Банни улыбнулась нам и потянулась к бухгалтерскому гроссбуху.

– Не надо, – остановил ее я, подняв руку. – На данный момент у меня нет доходов для отчета. Фактически у меня жалоба.

– Жалоба? – переспросила Банни.

– Глип! – услышав мой голос, верный дракон прибежал, чтобы выразить свою радость по поводу моего возвращения. Он влетел в комнату и, прежде чем я успел крикнуть «нет!», взмыл в воздух и повалил меня на спину. Прижав меня к полу обеими передними лапами, он своим длинным вонючим языком принялся лизать мне лицо.

– Надеюсь, этот конкурс скоро закончится, – сказала Банни, неодобрительно качая головой. – Он никогда так не вел себя в гостинице. Плохой! Плохой дракон!

Мой питомец перестал слюнявить меня и, сев на корточки, одарил Банни укоризненным взглядом. Я поднялся. Одной рукой я вытер лицо, а другой почесал дракона за надбровными дугами. Глип сладостно заворковал.

– Эх, лучше бы я сейчас был там, – сказал я. – Послушай, когда мы заключали пари, все согласились, что цель конкурса – помочь нашим клиентам собрать как можно больше средств, верно?

– Верно, – сказала Банни. – В чем проблема?

– Ааз саботирует нас, – сказал я. – Он вмешивается практически во все, что мы делаем, пытаясь заработать деньги для Гермалайи. Кто-то сказал мастеру игрушек здесь, на Базаре, что тот может делать кукол по ее образу и подобию. Кто-то протолкнул идею стричь купоны на Церемонии Торта. Все это указывает на Ааза.

– Это довольно серьезное обвинение, – нахмурилась Банни. – У тебя есть вещественные доказательства? Кто-нибудь действительно называл имя Ааза?

Я поморщился.

– Нет, его имени никто не называл… но я знаю, что это он! Кто еще мог иметь под рукой все подробности жизни Гермалайи, чтобы затем лгать о них?

– Например, любой, у кого есть экземпляр ее дневника, – сказала Банни, поднимая со стола книгу. Это был «Дневник принцессы». – Это третий тираж. Мы, вероятно, говорим о тысячах экземпляров в разных измерениях. И Гермалайя не жалеет чернил, когда дело касается изложения ее мыслей. Я знаю о ней все, кроме размеров ее нижнего белья. Что до остальных подражателей, то вы получили бесплатную рекламу. Люди говорят. А те, кто хочет заработать деньги, используют новые идеи. Разве не так?

– Да, но…

БЭМС!

– Вот он! – Ааз ткнул когтем мне в нос. – Как ты думаешь, что ты делаешь, когда гробишь мои активы?

– Что? – я удивленно посмотрел на него. – Я никогда не касался твоих активов. Какие такие активы?

Позади, укоризненно на меня глядя, появились Тананда, Матфани и Гвидо.

Ааз повернулся к Банни.

– Можно подумать, у меня мало проблем, в то время как я пытаюсь возродить дохлый курортный городишко в нищем королевстве в задрипанном измерении. Как будто у меня мало проблем с людьми, которые не терпят отказов, или с заносчивыми бюрократами, или рассерженными крестьянами, которые швыряются в меня своим прошлогодним урожаем! И после этого я еще должен иметь дело с ТОБОЙ, потому что ты сводишь на нет все мои попытки заставить шестеренки крутиться на благо моего клиента.

Палец описал круг и снова ткнул меня в нос.

– Со мной? – растерянно пискнул я.

– Да, с тобой! Кто еще захотел бы подгадить мне, когда я наконец договорился о том, чтобы все работало как часы? Кто заинтересован в том, чтобы мое предприятие провалилось? Ты.

Я почувствовал, как у меня из ушей валит пар.

– Я бы никогда не сделал ничего подобного, – возразил я. – Я не пытался тебе подгадить. Более того, я потратил последнюю неделю, пытаясь смягчить ущерб, который ты нанес мне и МОЕЙ клиентке. Бедная Гермалайя ни разу в жизни не чувствовала себя в столь глупом положении. Ее обзывают фальшивкой. А ведь она самый искренний человек в мире! Раньше она была главой государства и пользовалась всеобщим уважением, а теперь она – кукла! Я несу ответственность за то, что подставил ее, за то, что из-за меня она оказалась в том положении, когда тот, кому я раньше доверял больше, чем кому-либо на свете, выставил ее перед людьми круглой дурой.

– Раньше доверял? – Прожилки в сетчатке его глаз вспыхнули радостью. – Слушай, ты, пентский писклявый птенчик!..

В мои барабанные перепонки врезался пронзительный свист. Мы оба умолкли. Банни убрала два пальца изо рта.

– Джентльмены! Если можно использовать этот термин, не разражаясь критическим смехом. Ты, – указала она на меня. – Я уже выслушала тебя. Ты! – она указала на Ааза. – Что такого Скив сделал тебе?

Ааз покосился на Матфани. Тот держался особняком, явно дистанцируясь от всех нас. Было видно, что происходящее ему противно. Впрочем, меня не волновало то, что он думает. Я был рад, что Гермалайя благополучно вернулась в Поссилтум.

– Я… заключил сделки с рядом известных бизнесменов, которые в обмен на финансовое вознаграждение проявили бы интерес к Фокс-Свомпбургу. Это требует некоего количества визуальной рекламы на местных достопримечательностях.

– Вульгарные творения, верх безвкусицы, – буркнул Матфани.

– Все зависит от того, как на них посмотреть! – огрызнулся Ааз. Похоже, медовый месяц между этими двумя давно закончился. – Я уступил требованиям местных жителей…

– …приглушить их немного, – вставила Тананда, когда Ааз слишком долго колебался.

– Да! И они были приглушены!

– До глухого рева, – вставил Матфани.

– Дайте мне закончить! – рявкнул Ааз. Банни подняла большой и указательный пальцы и свела их вместе. Все остальные закрыли рты.

– Продолжай, – сказала она Аазу. Тот нахмурился.

– С этого момента все должно было быть в порядке. Затем внезапно изображения начали исчезать с камней и зданий. Целые рекламные щиты исчезли в одночасье! Саламандры начали массово уходить, вернее, теряли хватку и падали. Их профсоюзный староста пожаловался Гику, и тот пришел ко мне. Стражники Матфани допросили протестующих…

– Протестующих? – спросил я.

– Заткнись! – рявкнул Ааз. – Они не имели к этому никакого отношения. Вся эта хрень имела привкус магического вмешательства. – Он со злостью посмотрел на меня. – А кто больше всех заинтересован в моей неудаче? Скив!

– Я ничего не делал! – воскликнул я. – Банни, ты должна мне поверить. Меня не было в Фокс-Свомпбурге. Я никогда даже близко не приступал ни к одной из его договоренностей. А как насчет Матфани? Насколько мне известно, ему хватит коварства, чтобы создавать проблемы! Вспомни, что он сделал с Гермалайей!

– Сэр, вы не имеете права выдвигать такие обвинения, – возмутился болотный лис.

– Он просто пытается сбить вас с толку, – заявил Ааз. – Типичное поведение виновного.

– Как ты мог, Скив? – с упреком спросила Тананда, сверкнув темно-зелеными глазами. – Напасть на кого-то, кого ты даже не знаешь. Это так не похоже на тебя!

– Это не похоже на меня, потому что это был не я! Я уже думал об этом. Невольно задумаешься, когда все наши планы пошли наперекосяк.

– Ваши планы пошли наперекосяк, потому что ты их не продумал, – злорадно сказал Ааз. – Все, чему я когда-либо учил тебя о том, как в полной мере использовать благоприятные ситуации, ты, похоже, начисто забыл. От сидения в этой гостинице у тебя протухли мозги. Да и вообще. У пентюхов всегда было не густо по части элементарного интеллекта.

Свист вновь возвестил перерыв в нашем споре.

– Довольно, давайте не будем переходить на личности, – сказала Банни. – Между прочим, некоторые из нас тоже пентюхи.

– Без обид, – буркнул Ааз.

– Я ничего не саботировал, – сказал я. – Как я могу это доказать? Я не могу доказать то, чего не было. Послушайте, почти каждую минуту, когда меня здесь не было, я был с Машей, Нунцио, Коррешем или Гермалайей.

Корреш поднял указательный палец:

– Вообще-то, он прав, но опрокинуть тележку с яблоками легче легкого – это не займет много времени, согласны? Буду честен с тобой, Скив, старина. Я в курсе, что ты пару раз сновал туда-сюда. И буду разочарован, если узнаю, что ты пытался помешать другой стороне. Что скажешь?

Таким одиноким я себя еще ни разу не чувствовал.

– Я не знаю, как мне вас убедить. Я не сделал ничего плохого. Вы должны мне поверить. Даю вам честное слово, я не причастен ни к одной неудаче Ааза.

Ааз не скрывал своего злорадства.

– Если ты это утверждаешь, то и я тоже не сделал никакой подлости.

– Ну, хорошо, хорошо, – сказала Банни, вскидывая руки. – Тогда вот вам новые правила: вы оба держитесь подальше друг от друга. Вы не вмешиваетесь в то, что делает другой. Вы не приближаетесь друг к другу нигде, кроме как здесь. Любые разговоры, которые вы будете вести между собой, с этого момента до конца состязания будут проходить при свидетелях, желательно в этом офисе. Любой дальнейший случай нечестного поведения означает, что словчивший автоматически уступает место своему противнику. Я все доходчиво объяснила?

– Да, – неохотно выдохнул я. Ааз последовал моему примеру.

– Хорошо. А теперь уходите, оба. Вы пробыли здесь слишком долго. Помогайте своим клиентам. Держитесь подальше от неприятностей. Вот и все. – Банни села за свой секретарский стол и открыла «Дневник принцессы».

Мы все посмотрели друг на друга. Ааз ухмыльнулся мне.

БЭМС!

Ааз, Матфани, Тананда и Гвидо исчезли. Я горько пожалел о том дне, когда дал ему И-Скакуна.

Глава 28

– Мистер Ааз, должен сказать, что я поверил вашему коллеге Скиву, – сказал Матфани. Мы плелись за пылающим возмущением цеховым старостой саламандр, Пинтубо, и его огнеупорным рейнардианским эскортом к поврежденным огненным картинам на горах, чтобы изучить нанесенный ущерб. – Он не произвел на меня впечатления лицемера, а как администратор скажу, что постоянно вижу десятки нечестных лиц.

Я зарычал, стараясь не смотреть на него. Подъем осложнялся неровной тропой и густой, похожей на цемент грязью, которая налипала мне на ноги, и я чувствовал себя так, будто обут в башмаки на высокой «платформе».

– Я тоже ему поверила, – сказала Тананда, слегка спотыкаясь. – Наверное, я тогда поспешила с выводами. Это не первый раз, Ааз, когда Скив оказался невиновен, когда мы о нем плохо думали. Вспомни, что случилось на Импере.

– Не хочу даже слышать об этом, – буркнул я. – Мальчишка в курсе, что я ставил ему палки в колеса, вот и отыгрался на мне. Тоже мне герой! Все кончено.

– А если не отыгрался? – сказал Гвидо. – Посмотри на вещи шире. Скольким людям не нравится то, что мы здесь делаем!

Мясистым большим пальцем он указал себе за спину. Мы были на горной тропе не единственными. Горстка наиболее решительных протестующих следовала за нами на некотором расстоянии, в сопровождении целого отряда дворцовый стражи. К этому времени горожане, поднимаясь по крутому склону, опирались на свои плакаты, как на посохи, однако по-прежнему были полны решимости сообщить нам, что их не устраивает статус-кво – в том виде, в каком они его понимали. И я понял: мы прошляпили важный аспект, совершенно упустив из виду улучшение имиджа Матфани.

– Как только мы доберемся до вершины, нам придется сообщить людям обновленную информацию, – сказал я. – Мы делаем все виды рекламы, но совершенно забыли про пиар.

– И что это будет включать? – спросил Матфани.

– Речь, – сказал я. – Твою. Ты пока обдумай самые убойные пункты: как ты трудишься на благо страны, как то, что происходит здесь, идет на пользу всем и как туризм начинает возвращаться. Что мы уже видим.

Я говорил с апломбом, поскольку успел переговорить со всеми владельцами отелей на курорте. Все они сообщили о бронировании номеров туристами из десятка измерений, включая несколько крупных туристических групп. Я мысленно отметил, в каких из них осталось меньше всего свободных номеров, чтобы послать туда аудиторов с проверкой их бухгалтерской отчетности. Я решил, что могу считать налоги, которые отели и рестораны уплачивают с прибыли королевству, как часть положенной мне суммы. Я был уверен, что смогу уломать Банни. Как бы ни злился Гик по поводу вандализма, затеянная им торговля сувенирами также приносила неплохой навар: мне – я имею в виду в казну – поступал процент со всех продаж. Это должно было существенно увеличить мои доходы, так что Скив мне и в подметки не годился.

Премьер задумался над моей просьбой.

– Полагаю, что могу это сделать.

Я расширил тему:

– Не забывай, ты должен неустанно подчеркивать, что дела улучшились лишь потому, что ты взял управление страной на себя. Ведь в придачу к экологической катастрофе твоя взбалмошная принцесса ввергла страну в финансовый кризис. Но именно ты вновь вытаскиваешь Фокс-Свомпбург из пропасти. Понял?

– Эй, минутку, сэр! – воскликнул Матфани, останавливаясь. – Я просил бы вас придержать язык и не оскорблять нашу монархию!

– Разве я должен ее облизывать? – ухмыльнулся я. Мои слова повергли Матфани в шок. – Послушай. Может, людям и нравится, что в страну потекли деньги, но все отлично помнят, что ты турнул законную принцессу и занял ее место. Если ты в спешном порядке не перетянешь народ на свою сторону, тебе не стать популярным правителем, когда кризис закончится. Я не хочу, чтобы всю оставшуюся жизнь ты был вынужден оглядываться через плечо. Возможно, твоя Гермалайя безмозглое существо, но люди ее любили. Если мы ничего не предпримем, это отрицательно скажется на балансовом отчете.

Матфани выглядел хмурым и подавленным.

– Я знаю, сэр. Я почти готов встать на колени и просить ее вернуться.

– Нет! – взревел я. Сила моего голоса отбросила его шагов на пять.

– Почему, мистер Ааз, почему нет?

– Все твои проблемы из-за нее, не так ли?

– Нет, сэр, конечно же, нет, – возразил Матфани, и его лицо смягчилось, утратив свое обычное суровое выражение. – Причиной всех проблем были жуки. А Гермалайя наполняла все вокруг себя светом. Поднимала настроение людям, даже когда нам всем было действительно плохо. Даже мне.

– Вот оно что! – сказала Тананда, обнимая его. – Кажется, я просекла фишку. Ты был вынужден изгнать ее, потому что ты любишь ее, не так ли?

– Мэм! – воскликнул Матфани, опешив. – Я не привык публично обсуждать мои чувства.

– Мы не на публике, – сказала Танда, прижимаясь к его боку и умильно глядя на него снизу вверх. Я не раз видел, как даже каменные мужчины плавились от этого взгляда. – Это правда?

– При чем тут связи с общественностью? – прорычал я.

– Ни при чем, – сказала Тананда с ухмылкой. – Это скорее касается личных отношений. Матфани, что бы ты сделал, если бы тебе не нужно было принимать в расчет интересы королевства?

Премьер отстранился от нее.

– Мэм, вся моя жизнь – служение трону!

К этому моменту даже я видел, что он уходит от ответа на вопрос. Не будь я так зациклен на этом деле, я бы даже посочувствовал ему.

– Забудь об этом, – сказал я. – Мы уже на месте. Привет, ребята! Рад вас видеть.

Нас встретил не только Гик и кое-кто из его деловых партнеров, но и отряд саламандр. Они были все как один ярко-оранжево-красными и кипели от гнева и возмущения.

Саламандры – мелкие, но весьма опасные существа из измерения под названием Саламагунди. Им нравится посещать другие измерения, ибо по природе своей они общительны. Беда в том, что одним лишь своим прикосновением они могут запросто поджечь практически все, что угодно, что делает таких гостей настоящей попаболью для принимающей стороны. У Гаса, нашего приятеля-горгула из трактира «Золотой полумесяц», который иногда оказывал нам кое-какие мелкие услуги, был приятель-саламандр по имени Берферт, который также подрабатывал в корпорации М.И.Ф. В отличие от нас, остальных, у горгулов нет проблемы с воспламеняемостью, так как они сделаны из твердого камня. Вот почему я не запаниковал, когда Гик сообщил мне, что нанял рекламное бюро саламандр, чтобы разместить рекламный щит на пике Гика. С маленькими ящерицами на голой каменной поверхности проблем быть не должно.

«Приглушить», с точки зрения Матфани или даже с моей, нигде не получилось, даже на том уровне, что был у Гика, но завитки, яркие мазки и причудливая типографика были уменьшены на добрые три четверти склона горы. В пределах недавно определенных границ виднелись дикие полосы и черные ожоги – верный признак того, что саламандр что-то застало врасплох.

– Посмотри на это! – пронзительно пискнул Пинтубо, указывая крошечной передней лапкой куда-то вверх. – Опасные условия! Мои ящерицы не должны так работать.

– Верно! – подхватила миниатюрная толпа саламандр.

– Что мы хотим?

– Ремни безопасности!

– Когда мы хотим их?

– СЕЙЧАС!

– Но ведь вам ничто не мешает вплавить себя в камень, – сказал я, прерывая их лозунги. – Не вижу причин, почему вы должны упасть. Это даже не вертикальный склон.

– Тут какая-то магия! – заявила передняя ящерица. – Либо вы это почините, либо мы объявляем забастовку. Мы снимем и другие картины по всему городу.

– Пусть только посмеют, мы подадим на них в суд, – буркнул Грибальди. Это был крупный мясистый девол с покатым лбом, на котором черные брови росли так густо, что в них легко могла потеряться целая антилопа. – Ты дал согласие, что мы будем рекламировать наше спонсорство.

– Знаю, – сказал я. – Послушай, Пинтубо, попробуй еще раз. Я тут только что посовещался с главным волшебником, который вмешивался в вашу работу, и он заявил, что больше не станет этого делать. Попробуйте, ребята, еще разок.

Крошечные ящерицы взобрались на утес и заняли свои места. По сигналу Пинтубо они забегали по заданным им трассам. Я был вынужден признать: эффект впечатлял! Яркие оранжевые точки постепенно сливались в линии. Склон горы над нами начал вспыхивать и гаснуть. Гик. Гик. Гик.

Я обнял Гика и Грибальди за плечи.

– Впечатляет, согласны? Больше никаких несчастных случаев.

– Ладно, – неохотно сказал Гик, – будем надеяться, что это не повторится снова.

– Не повторится, – пообещал я ему. – С этого момента мы все будем одной большой счастливой семьей.

Глава 29

Эта проблема была решена. Увы, от возмущенной толпы, что сейчас напирала на нас со всех сторон, легкого спасения не было. Сначала я подумал, что их всего несколько десятков, но увы! Сотни, если не тысячи болотных лисиц поднялись по крутой тропе, чтобы выразить свое недовольство.

Тут я должен воздать должное Матфани. Он даже не вздрогнул. Он запрыгнул на удобный камень, заложил большой палец за лацкан пальто и обратился к ним:

– Добрые люди Фокс-Свомпбурга, я рад вас всех видеть. Сегодня я хочу поговорить с вами о процветании нашей нации. В прошлом у нас были тяжелые времена. В свете этого мною были приняты нелегкие решения, чтобы наша нация могла выжить. У нас было мало ресурсов, поэтому я заручился помощью некоторых добрых людей, готовых помочь нам снова встать на ноги. – Он взмахом руки указал на нас. Зловещие глаза болотных лис тотчас повернулись в нашу сторону, и я пожалел, что он это сделал. Ничто так не подвигнет вас начать искать выход, как вид разъяренной толпы.

– Что ты намерен делать с этим бельмом позади тебя? – потребовал сердитый женский голос.

– Эта прекрасная экспозиция – часть нашего экономического выздоровления, – сказал Матфани. – Мы должны привлечь новых партнеров в наши ряды, по крайней мере, на какое-то время. Надеюсь, вы примете их, как и я. Все это на благо нашей прекрасной страны! Я надеюсь привести вас в процветающее будущее, в котором мы сможем держать наши головы высоко и гордо стоять рядом с нашими соседями. Я уверен, Фокс-Свомпбург вновь станет приветливым и гостеприимным местом для туристов…

ШЛЕП! По мне и Гвидо потекли ручейки вонючей слизи. Кто-то из толпы предусмотрительно захватил корзину с гнилыми овощами. Я попятился и вскоре уперся спиной в скалу.

– Упомяни Гермалайю, – прошипел я.

– Ах да, – сказал Матфани, поправляя очки. – Вам может потребоваться время, чтобы привыкнуть к новой форме правления в нашей стране, но оно к лучшему. Мой кабинет и я заботимся о ваших интересах. Вы можете посылать ваши запросы и соображения о том и о сем на адрес моего офиса. Мне особенно интересно знать, где именно нужно решать первоочередные проблемы.