Текст книги "МИФЫ. МИФОподставы"

– Ониии идууут на поиски ящерицы. Уродливой зеленой ящерицы по имени Ааз!..

– От них никакой помощи, – удрученно вздохнула Банни.

– Но если его исчезновение не на их совести, то где же Синдикат? – спросила Шоми, когда мы вошли в главный зал.

– Не знаю, – честно признался я, заметив кучку репортеров, столпившихся вокруг Родны. – Но, похоже, я знаю, кто это может знать. Следи за вечеринкой. Я верну Ааза!

Я бросился в толпу и поймал Экстру за руку. С помощью Глипа я вытащил ее из гущи гостей и провел в боковую комнату, которая в тот момент была пуста.

– Почему вы увели меня оттуда? – спросила она. – Вы знаете, кто это? Жена Ааза – самый известный специалист по ведению домашнего хозяйства во всем Извре. Настоящий Артастюард!

– У тебя нет желания услышать самую эксклюзивную историю во всем Типпикано? – спросил я.

Экстра поправила свою задорную шляпку.

– Расскажи мне больше! – попросила она.

Глава 35

Я бы не стал подписывать ничего подобного!

Люцифер

Оставив Шоми руководить вечеринкой, Банни, Глип и я поспешили вывести Экстру в ночь. Несмотря на поздний час, гости все еще прибывали.

– И ты утверждаешь, что Толоми тебя похитил? – спросила она, строча пометки в своем блокноте.

– Не только он, – сказал я. – Все редакторы. Они называют себя Синдикат, тайная клика, которая контролирует распространение всех новостей во всем этом измерении.

– И они решили скрыть от читателей все истории о выборах, – подытожила Экстра. – Уфф! Это наверняка было групповое решение, иначе кто-то да нарушил бы их сплоченные ряды. Я всегда считала, мы, журналисты, должны быть независимы!

– От правительства, а не друг от друга, – возразил я.

– И вы думаете, что они похитили вашего друга, – продолжила Экстра, перелистывая страницу. – Это мог быть кто угодно. Ааз настроил против себя многих. Послушали бы вы кое-что из историй, которые мне рассказывали! А Уилмер Уивил-Скаттил! Он был в ярости сегодня вечером!

– Это был не он, – сказала Банни, шагая так быстро, как только могла. Глип пытался не отставать от нее. – И это не просто потому, что он кого-то обидел. Это наверняка Синдикат.

– Но почему?

– Потому что Ааз слишком интересный, – сказал я. – Он крутой и умный. Он вступил в эту гонку, явившись из ниоткуда, и, похоже, он ее выиграет. Люди говорят о нем. Он сделал слишком очевидным то, что выборы не попадали в газеты. Они были вынуждены его устранить. Ааз в опасности. Мы должны его спасти!

– Итак, куда мы идем?

Я остановился. Мы прошли от особняка Ааза примерно полквартала. Я оглянулся.

– Я не уверен. Я пытался магическим образом проследить его путь из комнаты, но похитивший его – гораздо более способный маг, чем я.

– Ты думаешь, они привели его в то же место, что и тебя?

– В этом есть смысл, – сказал я. – Сколько подземных тайников может быть у засекреченной клики, которая заправляет всем из-за кулис?

– Если они заправляют всем, то тайников у них может быть сколько угодно, – резонно рассудила Экстра.

– Так где же мы тогда находились? – спросила Банни. – Была кромешная тьма. Мы вошли и вышли с помощью магии, поэтому мы ничего об этом не знаем.

– Неправда, знаем, – возразил я. Меня осенила мысль. – Помнишь тот звук? Он был вокруг нас, такой ритмичный стук.

– Как печатный станок? – спросила Экстра.

– Да! – воскликнула Банни. – Значит, мы были в подвале под редакцией газеты!

– О, из этого выйдет впечатляющая история – если кто-нибудь когда-нибудь ее напечатает, – сказала Экстра, сделав большие глаза. – Но какая именно газета? Их в городе пятнадцать.

– А у нас не так уж много времени. Вряд ли Ааз согласится с их требованиями перестать… быть самим собой.

Банни была мрачнее тучи.

– Они могут просто заставить его исчезнуть.

– Говорили только трое из них, – сказал я. – Значит, это один из их офисов. Но заправилой был явно Толоми. Сначала мы попробуем наведаться в «Утренние сплетни». Нужно придумать, как мы поступим, если и когда мы их найдем. Я не могу одолеть их с помощью магии, но, возможно, нам удастся неким образом убедить их, чтобы они отпустили Ааза. Вы знаете дорогу в подвал газеты, Экстра?

– Могу я получить эксклюзив на эту историю? – спросила репортерша. – И приоритетный доступ ко всем предстоящим предвыборным мероприятиям?

– Да все, что угодно! – нетерпеливо ответил я.

– Тогда перенеси нас к редакции. Я покажу тебе, где приземлиться.

* * *

Ближе к полуночи улица перед офисом была почти безлюдной, но я подошвами ног ощущал грохот печатного станка. Забавно, но днем я этого не замечал. Слишком многое происходило вокруг. Прежде чем мы подошли к стеклянной двери, Экстра остановила нас. Она вытащила из своей шляпы ключ и между пятнами света от двух уличных фонарей открыла в скале дверь. Та была настолько незаметной, что поначалу я даже не обратил на нее внимания. Замок бесшумно открылся. Экстра поманила нас внутрь.

Проход за ним был узким и слегка сырым, но стены – гладкими. Я зажег небольшой фонарик и направил его луч перед Экстрой, чтобы ей было видно, куда она ступает. Впрочем, он был ей не нужен. Она уверенно вела нас, пока коридор пересекался с другими темными коридорами, мимо окованных железом дверей и зарешеченных ниш. Она свернула налево, потом направо, затем снова направо. Все время мы спускались по спирали в самое сердце горы. Не считая наших шагов и редких шлепков капающей с невидимого потолка влаги, больше не слышалось ни звука.

Мы прошли уже довольно далеко, когда впереди послышались приглушенные голоса. Мы на цыпочках тотчас двинулись дальше. Вскоре Экстра остановила нас у огромной деревянной двери, за которой среди других голосов я услышал гулкий бас Толоми. Вернее, его громкий хохот. Мы с Банни приложили уши к двери. Внезапно я услышал знакомый голос.

Ааз!

Он что-то возразил, а затем бессловесно взревел. Банни ахнула. Я зарядил мои внутренние батареи магией, и крошечное пламя в моей руке превратилось в бушующий огонь. Затем, когда Толоми засмеялся вновь, Ааз вскрикнул:

– Да ладно, ребята, вы меня убиваете! Прекратите!

Все ясно. Времени, чтобы вернуться за помощью, у меня не было. Я кивнул Глипу. Отступив на несколько шагов, мы оба опустили плечи и ринулись на дверь. Та распахнулась. Мы с Глипом ворвались внутрь.

Яркий свет, заполнявший куполообразную камеру, на миг ослепил мои привыкшие к темноте глаза, но Ааза я заметил почти сразу. Я подбежал к нему и встал между ним и остальными. Насколько я мог судить, здесь собрался весь Синдикат. Полтора десятка типпов удивленно уставились на меня. Я превратил пламя в занавес, подавая в него магию прямо из силовой линии. Пока мы не уйдем, они не смогут пересечь этот барьер. Глип уселся в самом его центре и зашипел на Синдикат. Драконий язык то и дело выскакивал между клыками, как будто вызывая типпов помериться с ним силами. Комната была наполнена зловонным дымом. Без сомнения, это сборище уже угрожало Аазу огнем.

– Давай, Ааз, мы вытащим тебя отсюда! – сказал я через плечо.

– Что именно ты делаешь, Скив? – спросил Ааз.

– Ты в порядке? – спросил я. – Они сделали тебе больно?

– Я-то в порядке, только эти жулики хотят лишить меня приличного гонорара!

Я оглянулся через плечо. Ааза не пытали. Он даже не был связан. Вообще-то, он возлежал на шезлонге, закинув ноги на подушку и со стаканом размером с ведро в руке. Он хитро подмигнул мне. Я перевел взгляд с него на Синдикат. Газетчики держали в руках такие же стаканы, но более скромных размеров. На столе стояли десятки бутылок вина, поднос с бутербродами и тарелки с закусками. Это не было похоже на темницу. Скорее это напоминало вечеринку.

Я потушил свой огонь. Глип в замешательстве захныкал и подполз ко мне.

– Ааз, с тобой точно все в порядке? – спросил я. Ааз откинулся назад и потянулся, стряхивая пепел с сигары.

– Со мной все в порядке, партнер. Просто завершаю здесь небольшую сделку с моими друзьями… Итак, если вы хотите, чтобы я поставил автограф на специальном памятном подарочном издании, нужна доплата. Меня устроит как фиксированная сумма за книгу, так и процент.

Толоми покачал головой и вынул изо рта сигару.

– Никаких процентов! Вы и так уже убиваете нас. Фиксированная сумма за экземпляр. Стандартные расценки, разумеется.

– Разумеется, – с усмешкой сказал Ааз.

Я перевел взгляд с одного участника торгов на другого.

– Ааз, что все это значит? Это те самые люди, которые большую часть месяца пытались выкинуть нас отсюда! Они враги!

– Вовсе нет, Скив. Просто вы никогда не предлагали им сделку, которая бы их заинтересовала.

– Сделку? Какую еще сделку?

– Выгодную, – самодовольно произнес Ааз. – Для обеих сторон. Я только что предложил им полные права на публикацию моей версии предвыборной истории. Они обязуются подробно освещать мою деятельность, чтобы позже сделать специальное коллекционное издание всех номеров. А пока я даю им эксклюзивный контент. Через месяц после выборов они переплетут все выпуски и будут продавать их в виде книги.

– Коленкор и кожа, – гордо заявила Клеа. – Плюс подарочные наборы.

– Но ведь это нечестно! – воскликнула Экстра. – Он всего лишь один из кандидатов! А как же мистер Уивил и мистер Уивил-Скаттил?

– Мисс Токуэзер, – с усмешкой сказал Толоми. – Мне интересно знать, как эти пентюхи нашли дорогу сюда. Выпейте вина!

– Нет, сэр, – сказала Экстра. – Я на работе.

– Мы должны освещать ход избирательной кампании и рассказывать о других кандидатах, – вставил Ромзес. – Мы должны быть объективными или, по крайней мере, изобразить видимость объективности.

– Безусловно! – снисходительно воскликнул Ааз, протягивая свой стакан. Клеа взмахнула рукой, и над ней появилась и перевернулась вниз горлышком бутылка, из которой полилось рубиново-красное вино. – Какая история без антагонистов? Из этого можно сделать настоящий блокбастер! В один прекрасный день это покажут в Хрустальном Эфире. Мы можем сделать на этом хорошие деньги!

– Что верно, то верно! – с жаром поддакнул Толоми.

– Ааз, почему ты им помогаешь? – Я повернулся, чтобы бросить в лицо Синдикату обвинение: – Вы годами препятствовали проведению этих выборов!

Пораженный моей тупостью, Толоми покачал головой:

– Сынок, мы решили позволить выборам состояться, потому что теперь мы знаем, что из этого можно извлечь существенную прибыль. Ааз показал нам, как мы в краткосрочной перспективе можем увеличить наши тиражи, а кроме того, создать продукт, который можно будет продавать годами. И как только его изберут, это будет весьма интересный срок полномочий, не так ли, Ааз?

– Еще какой интересный, – подтвердил Ааз, залпом опустошив целую бутылку вина. – Эй, еще одна такая найдется?

– Уже здесь, мой друг. – Толоми по воздуху направил ему бутылку. Пробка выскочила прямо в полете. Из горлышка, пенясь, брызнуло игристое вино. Но на землю не упало ни капли.

– Ааз, а как же твоя речь? Шоми тебя обыскалась!

Ааз нетерпеливо посмотрел на меня:

– И при чем тут моя речь? Пусть подождет. Есть дела поважнее.

– Неправда!

– Да? Вы ведь получили то, что хотели, – сказал Ааз. – День голосования – уже в конце следующей недели. Хотите выпить? Банни? А ты, приятель?

– Спасибо, – поблагодарил я. Если честно, я сомневался, что смогу проглотить хоть каплю. – Нет, Ааз. Я на работе. Я должен сказать Шоми, где ты.

– Она прочтет все в завтрашней газете, – сказал Толоми. – Мисс Токуэзер, я восхищен вашим упрямством. Знаете, Ааз, она неделями пыталась заставить меня изменить мою позицию, но бизнес есть бизнес. Вы можете получить эксклюзив на эту статью. – Он посмотрел на своих коллег-редакторов. – Нет возражений?

– Да, мы согласны, – сказала Клеа. – Думаю, в один прекрасный день я увижу ее на нашем совете.

– Это твоя история. Сделай из нее конфетку. И, – он задумчиво посмотрел на Экстру, – как тебе нравится должность политического редактора «Сплетен»? Как ты думаешь, справишься?

– Да, сэр! – воскликнула Экстра и отсалютовала, приложив ко лбу карандаш, после чего перевернула в блокноте новую страницу. – Сэр, могу я задать вам несколько вопросов под запись?

– Валяй, – сказал Толоми, делая затяжку сигарой. – Главное, правильно напиши все имена.

– Итак, когда вы начали контролировать время выборов?

Поняв, что нам ничего не светит, Глип, Банни и я оставили их там. Я был ошеломлен и подавлен.

– Значит, он и впрямь решил уйти от нас, – сказала Банни, пока мы шли бесконечными темными коридорами. – Мне очень жаль, Скив. – С этими словами она сжала мою руку.

Я пожал плечами:

– В своей жизни Ааз сделал многое. Думаю, ему пора найти что-то новое и двигаться дальше. Нам всем не по нраву перемены, но они часть жизни.

– Хорошо, что ты так считаешь, – сказала Банни. – Это все упрощает.

Я с удивлением посмотрел на нее.

– Что именно? – не понял я.

– Так, ничего, – отмахнулась она. – По крайней мере, мы можем больше не беспокоиться о выборах.

Глава 36

Если инструмент подходит для ситуации, я бы им воспользовался.

А. Линкольн

– Видите? – спросила Экстра, когда на следующее утро мы вернулись в Типпикано, с гордостью демонстрируя нам первую колонку на первой странице «Утренних сплетен». Под статьей красовалась подпись: «Экстра Токуэзер, политический обозреватель». – Я в таком волнении, что готова швырнуть газету на порог каждого дома на острове!

– Поздравляю с повышением! – сказал я, разворачивая страницу, чтобы ее прочитать. История занимала всю первую полосу и продолжалась на следующих трех страницах со ссылками на другие материалы номера. Он пестрел фотографиями и выделенными жирным шрифтом цитатами. – Как долго ты пробыла там прошлой ночью?

– Несколько часов! – сказала Экстра. – Я питаюсь чистым адреналином. Это та самая журналистика, о которой я мечтала, начиная с самого детства. И Толоми сказал, что гордится мной! Он даже подарил мне новую повязку на шляпу. Это лента редактора, черно-бело-красная! – Она показала нам свою шляпу.

– Очень мило, – восхитилась Банни.

– Но я хочу, чтобы вы прочитали мою статью, – сказала Экстра. – Мне интересно, как вы отреагируете на факты, которые стали известны репортеру вчера вечером в эксклюзивном интервью.

Я видел, почему Толоми ею доволен. Написанная в стиле «сверху вниз», типичном для газет в большинстве измерений, информация, абзац за абзацем, строка за строкой, переходила от наиболее важных фактов к наименее важным. Ее лаконичный, четкий стиль не выделял фаворитов. Экстра подробно осветила каждую часть ситуации, в том числе непрекращающиеся пакости и подножки, в течение пяти лет мешавшие кандидатам определиться с датой выборов. Я поразился глубине деталей. Сюжет зашел гораздо глубже, чем я мечтал. Я знал деволов, которые от зависти пускали бы слюни, глядя на махинации Синдиката.

– Разве это не заставит всех жителей острова ополчиться на редакторов? – спросила Банни.

– Ничуть! – весело отмахнулась Экстра. – Ничто так не нравится людям, как сенсационная история. Здесь же есть все! Интрига! Сделки в прокуренных комнатах! Аутсайдер, опережающий фаворитов, несмотря на все препоны и козни против него! В конце концов, победителями выходят сами люди, так как получают самого лучшего кандидата на губернаторский пост! У вашего друга Ааза масса планов на будущее. Я впечатлена! Он заслуживает поддержку со стороны «Утренних сплетен»

– И как у тебя не треснет голова от того, что тебе вечно приходится что-то домысливать? – спросила Банни.

– Это часть моей работы, – сказала Экстра. – Я лишь изложила факты и процитировала людей, причастных к истории. Моих мыслей тут фактически нет.

Мы были вынуждены признать, что она права. Ее повествование было прямолинейным. Именно цитаты и фотоснимки создавали впечатление, что Ааз – единственный честный кандидат во всей предвыборной гонке. В середине первой страницы было фото Ааза, пожимающего руку Толоми. Ниже была цитата кандидата от «Партии Чумы», обещавшего чистые, честные выборы, с интригой и азартом, по самым выгодным ценам.

«Я не стану вымогать у вас каждый медяк, как на протяжении пяти лет делали мои оппоненты», – якобы заявлял Ааз.

– Это неправда, – сказала Банни.

– Это то, что он сказал, – настаивала Экстра.

– Я поговорю с ним на эту тему, – сказал я. Одно дело – клеймить соперников, и совсем другое – откровенная ложь. На восьмой странице я наткнулся на картинку машущих манекенов во дворе передо мной и Аазом и невольно застонал. – Зачем вам нужно было это печатать? – спросил я.

– Извини, – ответила Экстра. – Толоми настоял на том, чтобы мы это напечатали. В конце концов, это случилось. Он получил очень четкое описание от одного из присутствовавших там репортеров, и наборщик тотчас разместил его на странице. Я намерена побеседовать с другими кандидатами и получить их мнение по этому вопросу.

Излишне говорить, что Эмо и Уилмер отреагировали на статью не столь положительно. Я отправился на городскую площадь, чтобы доставить Сид наш ежедневный брифинг. И кандидат от «Партии Дружбы», и его коллега из «Партии Мудрости» уже были там, расхаживая взад-вперед, пока не увидели меня. Сид вздохнула с облегчением и поспешила вверх по лесенке в беседку. Кандидаты же подлетели ко мне.

– Я хочу сделать заявление, а ваша дама меня не слушает! – выкрикнул Уилмер, подскочив ко мне с ворохом газет. Белки его глаз были красными от ярости и похмелья.

– Сид приказано получать новости только от меня или Банни, – сказал я. – Это сделано для того, чтобы никто не давал ей непроверенную информацию. До сих пор это работало.

– Но у меня проверенная информация! – прогремел Уилмер, потрясая газетами с такой яростью, что фигуры на картинках были вынуждена вцепиться в рамки, чтобы не упасть со страницы. – Вы читали эту возмутительную чушь?

– Да, – сказал я. – Но вы должны признать: хорошо, когда газеты вновь пытаются идти в ногу с местными событиями.

– С местными сплетнями! – кипятился Уилмер. – Он портит наш публичный имидж! Наглые измышления! Я был готов выбросить все из головы после… после того, как вчера вечером пришел домой, но эта нахальная девчонка-репортерша заявилась на мой порог, когда я принимал аспи… Прежде чем я был готов заговорить с ней, она сунула это мне в лицо!

Это была восьмая страница. И чем дольше я смотрел на картинку, тем меньше она мне нравилась.

– Мне очень жаль, – сказал я. – Я не думал, что ее следует печатать, но мне сказали, что это было решение редакции.

– Дело не в том, что они это напечатали! – рявкнул Уилмер, и его голос эхом отлетел от окружающих зданий. – Ваш друг вообще не должен был этого делать!

– А теперь, похоже, он купил себе путь к сердцу каждой газеты в городе, – добавил Эмо. – Уж лучше бы нас игнорировали и дальше! Это унижение будет увековечено в специальных изданиях в кожаном переплете!

Я поморщился, вспомнив, как Ааз вчера вечером заключил полюбовную сделку с Синдикатом.

– Послушайте, вчера я разговаривал со всеми редакторами. Они пообещали освещать кампанию всех вас троих в равной степени. У вас будет шанс изложить свое мнение в газетах. До дня голосования у нас запланировано еще несколько мероприятий, а у публики будет масса возможностей сделать разумный выбор между вами тремя.

Уилмер нахмурил брови:

– Между двумя! Скоро снова будут только два кандидата!

– Что? – опешил я. – Вы покидаете гонку?

– Нет, – заявил Уилмер. Он выпрямился во весь рост, расправил плечи и принял пафосную позу государственного деятеля. – Но я больше не намерен терпеть оскорбительное поведение вашего друга. В один счастливый момент я подумал было, что он покинул нас навсегда! Но теперь он вернулся и мутит воду даже сильнее, чем раньше! Я собираюсь вызвать его на дуэль! По крайней мере, одному из нас не придется потом терпеть другого.

– Вы не посмеете этого сделать! – в ужасе крикнул я, вспомнив, что Карнелия говорила о его фехтовальных талантах. Уилмер в упор посмотрел на меня:

– Неужели, сынок? Пойдем со мной, и ты сам все увидишь!

Он повернулся на пятках и зашагал прочь с площади. Эмо бросился за ним следом. Сид появилась рядом со мной прежде, чем я это понял. Краем глаза заметив ее похожее на череп лицо, я даже вздрогнул.

– Извини, – сказала она. – Что насчет этого? Я должна упомянуть дуэль? Мне скоро делать мои объявления.

– Нет, – сказал я. – Я как-нибудь сам. Вот, держи. – Порывшись в сумке на поясе, я вытащил подготовленный мною и Банни «темник». – Никакой отсебятины, хорошо? Я постараюсь это остановить.

– Удачи! – крикнула мне Сид, когда я бросился вдогонку за Эмо и Уилмером.

– Уилмер, пожалуйста, – взмолился я, труся рядом с ними, пока кандидаты поднимались на холм. Почуявшее запах жареного, стадо репортеров бросилось за нами следом и даже заблокировало движение на крутом повороте недалеко от особняка Ааза. – Насилие ничего не решит!

Уилмер остановился и по-отечески положил мне на плечо руку.

– Мистер Скив, – сказал он. – Бывают моменты, когда приходится решать, что вам дороже, ваша честь или ваша жизнь.

– Я понимаю, сэр, но это того не стоит! Просто Ааз пытался выставить вас дураком… вернее, вас обоих.

– Эту часть я очень хорошо понимаю.

Уилмер отказался слушать мои объяснения. Вскоре мы подошли к двери особняка. Уилмер стукнул в нее и потянул за шнурок звонка. Изнутри донесся лязг запоров. Дверь открылась, и на нас посмотрел Фарнсвард.

– Слушаю вас, господа? – сказал он.

– Я хочу увидеть Ааза! – потребовал Уилмер.

Дворецкий сочувственно посмотрел на него:

– Мне очень жаль, сэр, но он просил передать вам, цитирую, что его «тута нету».

– Что ж, может, такая скверная грамматика и сойдет ему с рук на Деве, – сказал Уилмер, – но это Типпикано! Отойди!

– Разумеется, сэр.

Фарнсвард с учтивым поклоном уступил нам дорогу.

Найти Ааза не составило большого труда. Он возлежал на шезлонге в библиотеке рядом с главной гостиной. Рядом на табурете сидела педикюрша и подпиливала ему на ногах ногти. Увидев, как в комнату вошел Уилмер, Ааз осклабился:

– Привет, чуваки, как дела? Читали газеты? Крупнейшее медиасобытие, которое когда-либо видела эта зачуханная дыра!

– Вам лучше поверить, что я их видел, – заявил Уилмер. Шагнув к Аазу, он помахал перед ним пачкой газет, после чего ударил его ими по лицу, а затем отступил. – Я требую от вас удовлетворения, сэр.

Ааз взмахом велел педикюрше отойти в сторону и вскочил.

– Я принимаю вызов, приятель.

– Нет, Ааз! – взмолился я.

Мой друг посмотрел на меня, вопросительно приподняв брови:

– Неужели ты думаешь, что я откажусь? Я не трус. Не желаешь закончить это прямо здесь, Уивил-Скаттил?

– Нет! – выкрикнул Уилмер, ударив газетами по ладони. – Мы сделаем это по правильной и проверенной временем традиции.

– А если он не прикончит тебя, то это сделаю я, – заявил Эмо. – Э-э-э… – Он взял у Уилмера газеты и ударил Ааза по щеке. Он попытался ударить его и по другой, но Ааз выхватил свиток из его рук.

– Полегче, приятель, – прорычал Ааз, смяв их в комок и швырнув через плечо. – Я принимаю и твой тоже. Мой секундант посетит вас сегодня днем.

– Хорошо, – произнес Уилмер. – Увидимся на поле чести. Всего доброго, сэр!

Сказав это, он развернулся на пятках и зашагал прочь. Эмо метнулся вперед, чтобы опередить его, и придержал для него дверь. Уилмер, великолепный в своей ярости, шагнул в нее. Эмо бросил через плечо укоризненный взгляд на Ааза и захлопнул за ними дверь. Ааз сложил ладони и довольно их потер.

– Вот уж не думал, что этим чувакам хватит пороху! – усмехнулся он.

– Почему ты не расстроен? – спросил я. – Они ведь хотят убить тебя?

– Ты будешь моим секундантом, Скив? – спросил Ааз. – Ведь ты мой лучший друг.

– Конечно, буду, – сказал я. – Послушай, Ааз, они ведь серьезно! Почему тебе так хочется драться с ними?

– Мне не хочется, – заверил меня Ааз.

– Но Уилмер – мастер пылающих клинков! Он в два счета искромсает тебя на куски!

– У него не будет шанса. – Ааз меня явно не слушал.

– Карнелия сказала, что когда-то он был чемпионом. Он не тряпка и не трус. Вряд ли он бросил бы вызов, не будь он уверен, что у него есть хотя бы один шанс на победу. В любом случае, он может ранить тебя!

– Но я – вызванная на дуэль сторона, значит, выбор оружия – за мной, – сказал Ааз, демонстрируя все свои зубы. – Как только ты покажешь им, чем они будут сражаться, дуэль сойдет на нет. Помяни мое слово.

Он вытащил свой И-Скакун, нажал кнопку и – БЭМС! – был таков.

– Подожди, Ааз! – крикнул я ему вслед.

– Сэр?

Я вздрогнул, второй раз за день. Это был дворецкий. Похоже, он умел перемещаться с места на место абсолютно беззвучно.

– Что случилось, Фарнсворд?

– Если вы не против немного подождать, мистер Ааз хотел, чтобы вы угостились и выпили. Кроме того, если вы захотите воспользоваться услугами маникюрши, то вот она, с наилучшими рекомендациями.

Девушка помахала мне рукой.

– Э, нет, спасибо, – сказал я. – Но я не отказался бы выпить.

Фарнсворд, словно по волшебству, исчез, но тотчас вернулся с подносом, на котором стояли стакан и небольшой графин, и налил мне вина. Я залпом выпил половину.

– Пожалуйста, присаживайтесь, сэр. Мистер Ааз велел передать вам, что скоро вернется. – Уголки его рта тронула легкая улыбка. – Он говорит, что ожидание того стоит.

– Фарнсворд?

– Да, сэр?

– Дворецким положено чувство юмора?

Типп выпрямился и строго посмотрел на меня.

– Трехлетнее интенсивное обучение, сэр! У меня есть сертификат Центра Увеселительного Образования Большого Типпикано. Впрочем, его филиалы есть во всех высокообразованных измерениях, сэр.

Лично я никогда не имел дела с ЦУО, да и зачем бы?

– Спасибо, Фарнсворд.

– К вашим услугам, сэр.

Как и обещал дворецкий, Ааз отлучился ненадолго. А когда вернулся, в руках у него было три красивых красных лакированных сундука.

– Отнеси это моим потенциальным противникам, – сказал Ааз. – Готов поспорить на тысячу золотых, что больше не возникнет никаких разговоров о дуэлях, чести и тому подобном.

Я был потрясен. Ааз никогда не заключал пари, если оно могло стоить ему денег, не говоря уже о целом состоянии.

– Что там такое? – спросил я.

Ааз приподнял крышку одного из сундучков.

Я заглянул внутрь.

– Пари не будет.

– Нет проблем, – сказал Ааз. – Я и не думал, что ты это примешь.

Я взял сундучки и уже собрался было уйти, но остановился, замявшись. Ааз с любопытством посмотрел на меня:

– Что-то не так, малыш?

– Да. Вот уже несколько дней одна вещь не дает мне покоя, – сказал я.

– И что именно, Скив?

Я глубоко вздохнул. Ааз ненавидел, когда ему указывали, что делать, но здесь начальником был я. У меня не было выбора, кроме как рискнуть.

– Другие по-своему правы. Ты ведешь нечестную кампанию, подкупаешь чиновников и с помощью дорогих подарков покупаешь голоса. Это ставит их в неравные условия. Они подписали соглашение, что будут вести кампанию честно, в противном случае их ждет наказание. Они не могут тратить на подарки больше, чем медяк на человека. И тут появляешься ты, из ниоткуда, внезапно, как дикая карта, и делаешь все, что хочешь, в то время как они связаны по рукам и ногам правилами. Это несправедливо. Я был бы признателен, если бы ты прекратил. Они не могут тягаться с тобой. Это не вопрос жизни и смерти. Чтобы победить, тебе не нужно втаптывать их в грязь.

По физиономии Ааз медленно расползлась хитрющая улыбка.

– Конечно, Скив. Больше никаких подарков или взяток.

Я вопросительно поднял брови:

– Неужели?

– Все, что тебе нужно было сделать, это спросить, партнер, – усмехнулся Ааз. – Я знаю, что могу легко выиграть без пускания пыли в глаза. Пока ты не запретишь мне их обзывать. Дай мне знать, что они скажут о сундучках.

– С большим удовольствием, – усмехнулся в ответ я.

* * *

Я договорился встретиться с Уилмером и Эмо в нашем офисе незадолго до заката. Уилмер предлагал провести встречу в публичном месте, но мне удалось убедить его, что лучше проработать детали наедине.

– Сэр, – сказал я, протягивая ему сундучок. – Это оружие – выбор моего друга.

Я открыл крышку. Комнату тотчас наполнил запах, который невозможно было сдержать ни там, ни где-либо на Базаре, где это продавалось. Типпы заглянули внутрь, уставившись на небольшую коричневую кучку, лежавшую на зеленом бархате.

– Он это серьезно, этот извращенец? – спросил Уилмер. Я договорился встретиться с ним и Эмо в нашем офисе. – Что это такое?

– Он Из-Верг, мистер Уивил-Скаттил, – невинно поправил его я. Банни за моей спиной затаила дыхание. Встреться я с ней взглядом, она бы точно начала неудержимо, истерически хохотать. – Это Подлинная Фальшивая Собачья Какашка с Натуральным Запахом, который намертво прилипает к вашим рукам. Самый ходовой товар на Базаре.

Эмо и Уилмер обменялись испуганными взглядами.

– Я думал, он выберет мечи! Или ножи! Или пушки! Или магию! – воскликнул Уилмер.

– Он отлично владеет всем этим оружием, – сказал я, – но таков уж его стиль. В какое время завтра утром вы хотите встретиться с ним? Я должен сообщить об этом газетам, чтобы они отправили репортеров для освещения дуэли.

При слове «газеты» их глаза полезли на лоб.

– Я… я… я… снимаю вызов! – пробормотал Уилмер.

– Я тоже! – пробормотал Эмо.

Я проявил сочувствие.

– Если вы и впрямь хотите сразиться с ним, джентльмены, для вас куда безопаснее и уж тем более гораздо эффективнее победить Ааза в дебатах. Вот где вы действительно могли бы блеснуть. До выборов осталось два дня. Так что дозволено будет все.

– Неужели все? – уточнил Эмо, его вопрос закончился на высокой ноте.

– В пределах разумного, – сказал я, встревоженный хитрым взглядом, которым обменялись эти двое. Они вышли из нашего офиса, перешептываясь.

– Эх, не лучше ли было бы Аазу встретить их с мечами на рассвете, – сказала Банни.

Глава 37

Всегда можно сказать, что политик лжет, если его губы шевелятся.

Народная мудрость

Мы с Банни сели за маленький столик справа от сцены и наблюдали, как идет подготовка к дебатам. Я взглянул на небо. До полудня оставалось всего несколько минут. День выдался ясный и сухой. Я договорился с местными магами о хорошей погоде, чтобы те сдержали грозу, надвигавшуюся на юго-западное побережье Бокроми. Как только мы закончим, мне все равно, что произойдет, но в ближайшие полтора часа лишние сюрпризы ни к чему. Глип лежал позади нас и дремал, спрятав голову под брюхо. Я не стал его будить – пусть хорошенько отдохнет на тот случай, если нам понадобится его помощь.

Поскольку кандидатов было трое, мы не могли сесть между ними. По этой причине кафедры располагались на сцене слева, выстроившись в линию под небольшим углом, чтобы мы могли видеть лица всех трех. Каждая кафедра была выкрашена в цвет соответствующей партии: фиолетовый, золотой и зеленый. Я был вынужден признать, что это выглядело празднично. Кандидаты заняли свои места: Уилмер слева, Ааз в центре, Эмо справа. Вокруг них суетились начальники избирательных штабов, маги и помощники, пытаясь по мере возможности придать им солидный губернаторский вид. К сожалению, все кафедры были одинаковой высоты, сделанные в рост взрослого типпа.