Электронная библиотека » Рой Медведев » » онлайн чтение - страница 25


  • Текст добавлен: 29 ноября 2013, 02:31


Автор книги: Рой Медведев


Жанр: Политика и политология, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 25 (всего у книги 71 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Шрифт:
- 100% +
НАЧАЛО КУЛЬТА СТАЛИНА В СТРАНЕ И В ПАРТИИ

Начало 30-х гг. было временем все возрастающего культа Сталина, личность которого все более отождествлялась с деятельностью партии и государства. Разумеется, культ Сталина возник не в один день. Еще в начале 20-х гг. советским людям прививалась мысль о том, что ради партии и государства, которые всегда принимают только правильные решения, каждый, и особенно коммунист, должен пойти на все, что от него потребуют. После смерти Ленина в нашей стране стал сознательно создаваться культ Ленина, одним из его проявлений было сооружение Мавзолея, против которого возражала Н. К. Крупская и некоторые из друзей Владимира Ильича.

Постепенно, однако, культ партии и Ленина стал переключаться на учеников Ленина и членов Политбюро ЦК ВКП(б). Их именами стали называть не только улицы и предприятия (завод им. Рыкова, Бухаринский трамвайный парк и др.), но и города. В 1924 – 1925 гг. на карте нашей страны появились не только Ленинград и Сталинград, но также Зиновьевск и Троцк. Но чем больше менялся состав Политбюро, тем более неумеренными становились восхваления в адрес Сталина.

Некоторые историки считают, что культ Сталина возник в 1926 – 1927 гг. Действительно, во многих речах лидеров «левой» оппозиции уже тогда звучал протест против нарождающегося в партии культа Сталина. Но то было лишь начало его возвышения. Внешне он держался с подчеркнутой демократичностью, как бы противопоставляя себя «аристократу» Троцкому. Сталин был относительно доступен, грубоват и прост. Свободно ходил по зданию ЦК и Кремлю, гулял вокруг Кремля почти без охраны. Иногда запросто заходил в Институт красной профессуры побеседовать со студентами – активистами партии. Если в начале 20-х гг. в большинстве официальных учреждений были вывешены портреты Ленина и Троцкого (конечно, после 1924 г. портрет Троцкого почти везде убрали), то портретов Сталина еще нигде не было – их начали повсюду вывешивать только в 1930 г., после того как в декабре 1929 г. с небывалой для того времени помпезностью было отмечено его 50-летие. Сталина в приветствиях называли не только «замечательным, выдающимся», но уже и «великим», «гениальным». В сборнике статей и воспоминаний о Сталине можно было найти немало преувеличений и искажений. Настойчиво повторялась мысль, что «при жизни В. И. Ленина т. Сталин, будучи одним из его учеников, был, однако, единственным, самым надежным его помощником, который в отличие от других на всех важнейших этапах революции, на всех крутых поворотах, проделанных партией под руководством Владимира Ильича, без колебаний шел рука об руку с ним»[300]300
  Сталин. 1929. С. 161. (Курсив мой. – Р. М.)


[Закрыть]
.

Иные из авторов сборника стремились доказать, что хотя Сталина знают в партии скорее как практика, в действительности он и крупнейший теоретик марксизма-ленинизма. Особенно много искажений содержалось в статье К. Е. Ворошилова «Сталин и Красная Армия», где Сталину были приписаны такие заслуги в Гражданской войне, которых он не имел.

Уже в 1931 г. в предисловии к 6-томному Собранию сочинений В. И. Ленина редактор этого издания В. В. Адоратский писал, что работы Ленина надо изучать через труды Сталина. В новые издания своих книг по истории ВКП(б) Ем. Ярославский и А. Бубнов вписывали страницы о «заслугах» Сталина.

Можно предположить, что в восхвалениях Сталина, особенно усилившихся после январского пленума ЦК 1933 г., были и искренние ноты. Но еще больше было заботливо поощряемого подхалимского усердия. То, что первыми стали прибегать к неумеренным восхвалениям Сталина члены Политбюро, особенно Молотов и Каганович, сразу придало этим восхвалениям характер официального политического курса, которого должны были придерживаться и те, кто никогда не считали Сталина непогрешимым.

К общему хору восхвалений Сталина присоединились и бывшие лидеры оппозиции, причем их голоса звучали нередко громче других. Одна за другой в печати появились статьи Пятакова, Зиновьева, Каменева, которые в очередной раз признавали свои ошибки и правоту «великого вождя трудящихся всего мира – товарища Сталина». В первом номере «Правды» за 1934 г. была помещена огромная статья К. Радека, где он прямо-таки захлебывался от восторга, говоря о Сталине. Через несколько дней эту статью издали отдельной брошюрой тиражом 225 тыс. экземпляров.

Культ Сталина служил не только его неумеренному тщеславию, но и столь же неумеренному властолюбию, ставил его в особое положение, поднимал над партией на недосягаемую высоту и полностью изолировал от какой-либо критики. Сталин стремительно выходил из-под контроля ЦК, в составе руководства партией нарушалось необходимое равновесие. Это проявилось уже на XVII съезде ВКП(б), который прошел под знаком восхвалений Сталина. Почти каждый оратор говорил о «величии» и «гениальности» Сталина. Можно было подумать, что съезд собрался лишь для того, чтобы чествовать Сталина. Показательно, что впервые в практике партии XVII съезд не принял развернутого постановления по отчету ЦК, а предложил всем партийным организациям «руководствоваться в своей работе положениями и задачами, выдвинутыми в докладе товарища Сталина»[301]301
  КПСС в резолюциях. Ч. 3. М., 1954. С. 201.


[Закрыть]
.

Естественно, что через Коминтерн культ Сталина стал сразу же насаждаться и во всех зарубежных компартиях, а это не могло не повлиять на стиль и методы их работы. Пример ВКП(б) поощрял к созданию культа собственных вождей, к извращению демократических принципов внутрипартийной жизни.

Известно, что Маркс и Энгельс крайне отрицательно относились к проявлениям какого-либо культа личности, включая, конечно, и все попытки возвеличить их деятельность. К. Маркс писал немецкому политическому деятелю Вильгельму Блосу: «Из отвращения ко всякому культу личности я во время существования Интернационала никогда не допускал до огласки многочисленные обращения, в которых признавались мои заслуги и которыми мне надоедали из разных стран, – я даже никогда не отвечал на них, разве только изредка за них отчитывал»[302]302
  Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 34. С. 241.


[Закрыть]
.

Столь же неприязненно относился к попыткам возвеличения его личности и В. И. Ленин. Сохранилось воспоминание А. Луначарского о том, что в 1918 г., вскоре после покушения на Владимира Ильича, выздоравливающий Ленин вызвал к себе управляющего делами Совнаркома В. Д. Бонч-Бруевича и еще нескольких человек и сказал им примерно следующее: «С большим неудовольствием отмечаю, что мою личность начинают возвеличивать. Это досадно и вредно. Все мы знаем, что не в личности дело. Мне самому было бы неудобно воспретить такого рода явление. В этом также было бы что-то смешное, претенциозное. Но нам следует исподволь наложить тормоз на всю эту историю»[303]303
  Ленинские страницы. М., 1960. С. 100.


[Закрыть]
.

В № 12 журнала «Коммунистический Интернационал» за 1920 г. была опубликована статья Горького о Ленине и письмо Горького Г. Уэллсу, проникнутые духом культа личности. Ознакомившись с журналом, Ленин лично написал проект постановления Политбюро ЦК РКП(б) с осуждением статей Горького, «ибо в этих статьях нет ничего коммунистического, но много антикоммунистического. Впредь никоим образом подобных статей… не помещать»[304]304
  Ленин В. И. ПСС. Т. 54. С. 429.


[Закрыть]
.

Сталин иначе относился к восхвалениям в свой адрес. Факты дают основания утверждать, что Сталин не только не пресекал переходящее всякие границы подхалимское усердие некоторых своих приближенных, но, напротив, поддерживал и выдвигал этих подхалимов.

Через несколько лет в беседе с выдающимся немецким писателем-антифашистом Лионом Фейхтвангером, посетившим нашу страну, Сталин с показным неодобрением отозвался о бесконечных и неумеренных восхвалениях в свой адрес. По словам Фейхтвангера, он заговорил со Сталиным о безвкусном и не знающем меры культе его личности. «На мое замечание, – свидетельствует Фейхтвангер, – он пожал плечами. Он извинил своих рабочих и крестьян тем, что они были слишком заняты своими делами и не могли развить в себе хороший вкус, и слегка пошутил по поводу сотен тысяч увеличенных до чудовищных размеров портретов человека с усами, которые мелькают у него перед глазами во время демонстраций. Я указываю ему на то, что даже люди, несомненно обладающие вкусом, выставляют его бюсты и портреты – да еще какие! – в местах, к которым они не имеют никакого отношения, например, на выставке Рембрандта. Тут он становится серьезен. Он высказывает предположение, что это люди, которые довольно поздно признали существующий режим и теперь стараются доказать свою преданность с удвоенным усердием. Да, он считает возможным, что тут действует умысел вредителей, пытающихся таким образом дискредитировать его. “Подхалимствующий дурак, – сердито сказал Сталин, – приносит больше вреда, чем сотня врагов”. Всю эту шумиху он терпит, заявил он, только потому, что знает, какую наивную радость доставляет праздничная суматоха ее устроителям, и знает, что все это относится к нему не как к отдельному лицу, а как к представителю течения, утверждающего, что построение социалистического хозяйства в Советском Союзе важнее, чем перманентная революция»[305]305
  Фейхтвангер Л. Москва, 1937. Отчет о поездке для моих друзей. М., 1937. С. 51 – 52.


[Закрыть]
.

Мы не будем говорить здесь о народнических представлениях о роли отдельных «великих» личностей. Известно, что и среди марксистов в первое десятилетие XX века существовало течение «богостроительства», к которому относились тогда А. Луначарский, В. Базаров и даже М. Горький. Они объявляли своей задачей создание на основе марксизма некой «пролетарской религии без бога». Сталин фактически выполнил эту задачу, но с рядом поправок. Он помог создать на основе марксизма нечто вроде религии, но только с богом. Всесильным, всезнающим и грозным богом новой религии был объявлен сам Сталин.

Н. И. БУХАРИН В НАЧАЛЕ 30-х гг.

Я уже писал о том, что «правая» оппозиция была в 1929 г. сломлена не только политически, но и психологически, что можно отчетливо проследить на поведении Н. И. Бухарина в начале 30-х гг. Назначенный в июне 1930 г. заведующим научно-исследовательским сектором ВСНХ, Бухарин аккуратно выполнял возложенные на него обязанности. Он, казалось, не замечал тех социальных катаклизмов, которые происходили в стране и которые оправдывали худшие из его предсказаний. Бухарин не встречался ни с Рыковым, ни с Томским. Его публичные выступления касались лишь вопросов планирования научно-технических исследований, но не текущей политики.

Бухарин не был избран делегатом XVI съезда ВКП(б). Конечно, он мог присутствовать на съезде как член ЦК, но он предпочел отказаться от участия в съезде, тем более что был в это время нездоров. Сталин требовал от бывших лидеров «правой» оппозиции новых покаяний; Рыков, Томский и Угланов должны были выступить на съезде партии с покаянными речами, Бухарин же отказался даже от какого-либо письма съезду, что вызвало резкую критику в его адрес со стороны многих делегатов. Все же съезд избрал не только Рыкова и Томского, но и Бухарина членами ЦК ВКП(б). Бухарин все еще пользовался популярностью среди значительной части партии.

Постепенно Бухарин расширил свою работу и в ВСНХ, и в Академии наук. Он не встречался со своими учениками, но встречался и беседовал со многими виднейшими советскими учеными, выступал с докладами на собраниях академии, принял участие в редактировании Собрания сочинений Ленина, писал статьи и памфлеты с критикой мирового капитализма. Бухарин живо интересовался литературой и поэзией, очень дружил с Горьким, а также поддерживал дружеские отношения с О. Мандельштамом. В доме Горького Бухарин несколько раз встречался со Сталиным. Они почти не беседовали друг с другом, но Бухарин с некоторых пор стал часто писать Сталину письма, на которые тот, впрочем, никогда не отвечал, но лишь подтверждал их получение. Сталин продолжал требовать от Бухарина покаяния, причем публичного и полного.

Впервые Бухарин выступил с осуждением своей «правой» теоретической платформы лишь на январском пленуме ЦК ВКП(б) 1933 г. Самокритика Бухарина была, однако, признана недостаточной, что нашло отражение и в решении пленума.

В январе 1934 г. в Москве собрался XVII съезд партии, о котором мы еще будем говорить в дальнейшем. И здесь Бухарин пошел на окончательную капитуляцию перед Сталиным. Он сказал в своей большой речи, в частности, следующее: «Ясно, что у “правых”, к коим я принадлежал, была другая политическая линия, линия против развернутого социалистического наступления, против нового штурма на капиталистические элементы, на который наша партия шла. Ясно, далее, что эта линия предполагала другие темпы развития, что она была фактически против необходимого форсированного развертывания индустриализации, что она была против… ликвидации кулачества как класса, что она была против решительного курса на переделку мелкого крестьянского хозяйства… что она была против всего нового этапа развертывания широкого социалистического наступления, совершенно не понимая его исторической необходимости и делая политические выводы, которые нельзя было иначе истолковать, как антиленинские… Ясно, далее, что победа этого уклона неизбежно развязала бы третью силу, ослабила бы до крайности позиции рабочего класса… привела бы к преждевременной интервенции… и, следовательно, к реставрации капитализма как совокупному результату обостряющегося внутреннего и внешнего положения при значительном ослаблении сил пролетариата и при развязывании сил антипролетарских, контрреволюционных… Ясно, далее, что товарищ Сталин был целиком прав, когда разгромил, блестяще применяя марксо-ленинскую диалектику, целый ряд теоретических предпосылок “правого” уклона, формулированных прежде всего мною»[306]306
  XVII съезд ВКП(б): Стенографический отчет. М., 1934. С. 124 – 125.


[Закрыть]
.

Трудно предположить, что Бухарин говорил все это искренне. Он шел на компромисс со своей совестью. Оправданием для него, как можно судить из текста этой речи, было усиление фашистской опасности на Западе и на Востоке. Перед лицом этой опасности, как полагал Бухарин, нужно отложить споры и сплотиться вокруг того руководства ВКП(б), которое уже существует, то есть вокруг Сталина.

Эта капитуляция не прошла незамеченной. Хотя Бухарин был избран на съезде лишь кандидатом в члены ЦК ВКП(б), однако это понижение его в партийной иерархии сопровождалось возвращением к активной политической и публицистической деятельности. В феврале 1934 г. Бухарин был назначен ответственным редактором газеты «Известия», второй по значению советской газеты. Бухарину удалось сделать газету интересной, при этом главной темой статей самого Бухарина, которые нередко появлялись на страницах «Известий», была тема борьбы с фашистской опасностью. Однако наряду с этим «Известия», как, впрочем, и все другие советские газеты, активно способствовали раздуванию культа Сталина.

Л. Д. ТРОЦКИЙ В НАЧАЛЕ 30-х гг.

Троцкий, высланный в 1929 г. за границу, после недолгого пребывания в Стамбуле поселился на небольшом острове в Мраморном море в полутора часах езды от Стамбула. Он развернул здесь необычайно интенсивную литературно-политическую деятельность. В западной печати были опубликованы статьи, а затем и несколько книг Троцкого. Он вел постоянную переписку со своими не слишком многочисленными сторонниками на Западе; с помощью сына Троцкому удалось наладить издание журнала «Бюллетень оппозиции», в котором почти половина материалов принадлежала перу самого Троцкого. В первый год ссылки Троцкий был настроен весьма оптимистически. На пороге 1930 г. он писал: «12-я годовщина застигает Советскую республику в таком состоянии, когда крупнейшие успехи сочетаются с крупнейшими трудностями, причем одновременно растут и те, и другие… 13-й год будет годом обострения противоречий. Обессиленная и придушенная партия может оказаться застигнутой врасплох…. Центристский аппарат покажет, что он аппарат и – ничто более. Пролетарскому ядру понадобится руководство. Его сможет дать только закаленная в борьбе коммунистическая левая»[307]307
  Бюллетень оппозиции. 1929, № 7. С. 4.


[Закрыть]
.

В 1930 г. Троцкий продолжал утверждать, что «левая» оппозиция непрерывно укрепляет и расширяет свои позиции. «“Левая” оппозиция, – писал он, – вопреки лживым сообщениям официозной печати идейно крепнет и численно растет во всем мире. Она сделала крупнейшие успехи за последний год». Но это были иллюзии. На деле в нашей стране после высылки Троцкого основные кадры недавней «левой» оппозиции капитулировали. Если в западных странах Троцкому удалось создать несколько небольших групп своих сторонников, то в СССР число его последователей непрерывно уменьшалось.

Критические замечания Троцкого по поводу политики Сталина были в большинстве случаев совершенно справедливы. Троцкий предлагал приостановить сплошную коллективизацию, заменив ее осторожным кооперированием на основе строгой добровольности и в соответствии с реальными ресурсами страны. Приостановить административное раскулачивание и вернуться к политике ограничения кулачества. Сократить нереальные планы сталинской сверхиндустриализации. Но в то же время Троцкий принял на веру фальсифицированные процессы против «вредителей» из числа так называемой буржуазной интеллигенции. Он даже выступил против слишком «мягких» приговоров лидерам Промпартии.

В «Бюллетене оппозиции» Троцкий опубликовал редакционную статью, в которой Сталин и его окружение обвинялись в том, что они выдвигали на ведущие хозяйственные посты «наемных агентов иностранных империалистов и русско-эмигрантских компрадоров». «Не ясно ли, – говорилось в статье, – что обвинительный акт Крыленко против Промышленной партии является вместе с тем обвинительным актом против сталинской верхушки, которая в своей борьбе против большевиков-ленинцев являлась на деле политическим орудием мирового капитала?»[308]308
  Там же. 1930, № 17 – 18. С. 21.


[Закрыть]

Полностью поверил Троцкий и в существование мифической Трудовой крестьянской партии. Когда в 1931 г. в Москве был организован еще один фальсифицированный судебный процесс Союзного бюро, Троцкий и на этот раз поверил не убедительным доводам зарубежного центра меньшевиков, а бездоказательным доводам прокурора СССР Н. В. Крыленко. Троцкий полностью поверил и в вину Д. Б. Рязанова, который якобы хранил подпольный архив Союзного бюро, и, хотя ни один листок этих «подпольных архивов» не был представлен на суде, писал, что вина подсудимых «неопровержимо установлена»[309]309
  Только через пять лет в примечании к одному из материалов, опубликованных в «Бюллетене оппозиции», Троцкий писал: «Редакция “Бюллетеня” должна при знать, что в период меньшевистского процесса она далеко недооценила степень бесстыдства сталинской юстиции и ввиду этого брала слишком всерьез признания бывших меньшевиков».


[Закрыть]
. Комментируя дело Рютина – Галкина, Троцкий выразил лишь злорадство по поводу разгрома «рютинской группы», напомнив, что именно Рютин возглавлял борьбу против троцкистов в Краснопресненском районе Москвы.

Не отказался Троцкий и от своих теоретических построений. Он писал: «Разумеется, основные трудности социалистического строительства лежат вне воли руководства. Они коренятся в невозможности построения социалистического общества в отдельной стране, к тому же крайне отсталой»[310]310
  Бюллетень оппозиции. 1930, № 10. С. 2.


[Закрыть]
.

Даже тогда, когда Троцкому приходилось признавать значительные успехи социалистической промышленности и прочность созданного в СССР строя, «который обнаружил такое жизненное упорство, которого никто не предвидел, даже самые большие оптимисты в нашей среде», он не забывал добавить, что дальнейшие успехи социалистического строительства возможны лишь на основе мировой пролетарской революции и на базе международного хозяйства.

Если предположить, что в 1924 – 1925 гг. к власти в СССР пришла бы не группа Сталина, а группа Троцкого, то в середине и в конце 30-х гг. не было бы и «большого террора». Но нельзя идеализировать и Троцкого, «левая» оппозиция не могла составить приемлемой альтернативы сталинскому руководству. Еще в начале 30-х гг., наблюдая за капитуляцией своих недавних приверженцев, Троцкий писал в работе «Сталинская школа фальсификаций»:

«Революция – суровая школа. Она не жалеет позвоночников, ни физических, ни моральных. Целое поколение вышло в тираж, истрепалось нервно, израсходовалось духовно. Сохранились немногие. Опустошенные составляют огромный процент на вершинах сталинской бюрократии. Аппаратные скрепы придают им внушительный вид, как парадная форма генералу-рамолитику. События будут обнаруживать и подтверждать опустошенность сталинской “гвардии” при каждом новом испытании. На капитуляциях по вопросу о троцкизме тысячи и десятки тысяч дрессировались в искусстве капитуляций вообще.

Чередование политических поколений есть очень большой и очень сложный вопрос, встающий по-своему, по-особому перед каждым классом, перед каждой партией, но встающий перед всеми. Ленин не раз издевался над так называемыми “старыми большевиками” и даже говаривал, что революционеров в 50 лет следовало бы отправлять к праотцам. В этой невеселой шутке была серьезная политическая мысль. Каждое революционное поколение становится на известном рубеже препятствием к дальнейшему развитию той идеи, которую оно вынесло на своих плечах. Политика вообще быстро изнашивает людей, а революция – тем более. Исключения редки, но они есть: без них не было бы идейной преемственности. Теоретическое воспитание молодого поколения есть сейчас задача задач. Только этот смысл и имеет борьба с эпигонами, которые, несмотря на видимое могущество, идейно уже вышли в тираж».

Троцкий не был «старым большевиком» и, вероятнее всего, исказил ленинские высказывания. Впрочем, для Троцкого, находящегося в изгнании, все это были только слова. Он уже не имел возможности отправлять людей «к праотцам». Но Сталин, который читал статьи и книги Троцкого, прислушивался иногда к его словам.

Зная, что в 1936 – 1939 гг. Сталин отправил к «праотцам» всю основную часть ленинской партийной гвардии, то есть все то поколение «старых большевиков», которые приближались по возрасту к 50 годам, можно было бы подумать, что он последовал совету Троцкого. Однако это не так. Сталин был вполне самостоятелен в своем решении и уничтожил целое поколение большевиков не потому, что оно «истрепалось нервно» и «израсходовалось духовно». Эти люди мешали не «дальнейшему развитию той идеи, которую они вынесли на своих плечах», а развитию и углублению самодержавной власти Сталина. Это и привело Сталина к мысли отправить всех «старых большевиков», к которым он чувствовал такую же неприязнь, что и Троцкий, «к праотцам» и опереться на более молодое поколение партийных работников, которые не прошли как следует школу революции, но уже достаточно основательно прошли сталинскую школу фальсификации.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
  • 4.2 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации