Текст книги "К суду истории. О Сталине и сталинизме"

Мы писали в предыдущей главе о выселении из Поволжья, Северного Кавказа, Закавказья, Крыма некоторых наций и народностей, о разрушении их автономий и национальной культуры. Немалый счет могут предъявить Сталину и его режиму народы Прибалтики: латыши, литовцы, эстонцы. В послевоенные годы были ограничены национальные права абхазского народа, который подвергался насильственной ассимиляции в рамках Грузинской ССР. Много несправедливостей чинилось и в отношении армян. Так, например, проводилась дискриминация армян, проживающих в Грузии, тысячи армянских семей были отсюда просто выселены. В 1949 году, сочинив лживую версию о существовании в Армении дашнакского подполья, Берия добился от Сталина разрешения на выселение десятков тысяч армянских семей из разных районов Грузии и особенно из Еревана. Это выселение было проведено в один день без предупреждения с помощью войск НКВД и местных властей. Армяне выселялись на Алтай. При этом репрессиям подвергались и многие из зарубежных армян, которые после войны вернулись с разрешения Советского правительства в Армению.

Вообще к вопросу о национальности того или иного человека стало привлекаться чрезмерное внимание, и графа о национальности заняла прочное место во всех анкетах и паспортах. При этом в политике Сталина все более отчетливо стали проявляться элементы русского великодержавного шовинизма. Чрезмерно подчеркивалось ведущее значение в нашей стране русского начала, русской культуры, начинал возникать своеобразный культ русской нации, которую Сталин с кремлевской трибуны назвал «самой выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза». Русский народ неизменно назывался также «руководящим народом», «первым среди равных», «старшим братом» и т. п. Ориентируясь на сохранившиеся еще предрассудки, Сталин стал подменять интернационализм государственно-националистическим мировоззрением. При Сталине в Москве не было памятников Марксу и Энгельсу и даже Ленину, но был воздвигнут в центре города памятник Юрию Долгорукому – тупому и жестокому князю XII века, в годы княжения которого русская летопись впервые упомянула о Москве. Для сооружения этого памятника на Советской площади был разрушен воздвигнутый здесь по предложению Ленина Обелиск свободы.

Все более сокращались права союзных республик. В качестве реакции на эту политику во многих национальных республиках стали возрождаться националистические настроения, почти исчезнувшие здесь к концу 30-х годов. Во взаимоотношениях отдельных народностей Кавказа и Средней Азии вновь стали обнаруживаться проявления национальной розни.

Особенно большой ущерб нашей стране в мировом общественном мнении нанес культивируемый Сталиным и его окружением антисемитизм.

Еще в 1931 году, отвечая на вопрос еврейского телеграфного агентства США, Сталин заявил, что антисемитизм, как крайняя форма расового шовинизма, «является наиболее опасным пережитком капитализма. Антисемитизм опасен для трудящихся, как ложная тропинка, сбивающая их с правильного пути и приводящая их в джунгли. Поэтому коммунисты, как последовательные интернационалисты, не могут быть последовательными и заклятыми врагами антисемитизма»[784]784
  Сталин И. В. Соч. Т. 13. С. 28.


[Закрыть]. Однако Сталин очень скоро забыл об этих решительных словах. Еще в 1936 – 1938 гг. массовый террор против государственных кадров затронул и специфические еврейские организации. Были репрессированы почти все руководители Еврейской автономной области, а также председатели еврейских колхозов не только в этой области, но и в Крыму и на Кубани. В 1936 году в Белоруссии возникло провокационное дело о том, что вокруг журнала «Штерн» якобы группируется еврейская «фашистская» организация. Была также создана версия об образовании бывшими лидерами левого крыла «Бунда» М. Литвиновым, 3. Фрумкиной и Вайнштейном, вошедшим после Октября в ВКП(б), общесоюзной подпольной еврейской организации. Каждая такая «версия» сопровождалась арестами сотен человек. По существу, уже до войны в Белоруссии и на Украине проводился разгром еврейских культурных организаций, сокращалось число еврейских школ и техникумов, уменьшалось количество еврейских изданий.

Во время Отечественной войны Сталин настоял на проведении ряда мер, ограничивающих права евреев.

В послевоенный период Сталин, прикрываясь разговорами о контрреволюционной деятельности международных сионистских организаций (как будто за границей не было многочисленных русских белогвардейских организаций или организаций украинских, грузинских и иных националистов), взял курс на постепенное вытеснение всех евреев из нашего партийного и советского аппарата.

В 1948 году по клеветническим материалам и явно в провокационных целях был арестован, как мы уже говорили выше, почти весь состав еврейского Антифашистского комитета, созданного в годы войны по инициативе ЦК ВКП(б). Разумеется, членам этого комитета приходилось вступать в различного рода контакты с зарубежными еврейскими националистическими организациями. Но в этих контактах не было ничего противозаконного, для их обеспечения и был создан подобного рода комитет.

После ареста членов еврейского комитета ограничительные меры против евреев были расширены. В порядке «профилактики» был ограничен или приостановлен прием детей еврейского происхождения на многие факультеты университетов, во многие вузы; евреев не принимали на дипломатическую работу, их постепенно вытесняли из органов суда и прокуратуры (кроме адвокатуры).

В большинстве высших учебных заведений, в научных учреждениях, даже на многих предприятиях была введена для евреев негласная процентная норма, вроде той, какая была установлена в свое время по требованию Победоносцева царским правительством. Даже к защите диссертаций евреи допускались только в определенном проценте от числа русских и ученых других национальностей.

Огромная роль евреев в годы революции, Гражданской войны и в первые 10 лет Советской власти общеизвестна. Однако к концу 40-х – началу 50-х годов даже среди секретарей райкомов партии мы не нашли бы, вероятно, ни одного еврея.

Явно антисемитский характер носила и борьба против «космополитизма». В повседневном политическом жаргоне того времени понятия «космополит», «сионист», «еврей» стали почти синонимами. Под шум этой кампании были не только проведены массовые аресты среди еврейской интеллигенции, но были ликвидированы почти все еврейские культурные учреждения: еврейские школы, театры, газеты и журналы.

Хотя большая часть ограничительных мероприятий против евреев не афишировалась и проводилась по устным инструкциям, однако антисемитские настроения Сталина и его окружения не составляли тайны для партийного аппарата. Впрочем, в последние годы своей жизни Сталин почти отбросил различные идеологические ширмы и сделал преследование евреев элементом своей открытой государственной политики. Все свидетельствовало о том, что Сталин готовился к массовому выселению евреев в отдаленные районы страны, как это было проделано раньше в отношении немцев, крымских татар, чеченцев и многих других народов. Евреи должны были стать для него еще одним «козлом отпущения».

Не без ведома Сталина была организована очередная провокация. Рядовой врач Кремлевской больницы и одновременно негласный сотрудник органов МГБ Лидия Тимашук направила Сталину письмо о том, что, по ее наблюдениям, многие видные врачи Кремлевской больницы применяют явно неправильные методы лечения. Письмо Л. Тимашук вызвало недовольство Берии и страх среди части руководителей МГБ, которых могли обвинить в недостатке бдительности. Министр МГБ В. Абакумов приказал начальнику следственного отдела М. Рюмину не проводить расследования письма Тимашук. Видя несогласие Рюмина, Абакумов приказал его арестовать. Но Сталин распорядился освободить Рюмина и арестовать самого Абакумова. Новым министром МГБ был назначен С. Д. Игнатьев. При этом Сталин сам руководил следствием по делу кремлевских врачей, лично вызывая и инструктируя следователей. «Если не добьетесь признания врачей, – заявил Сталин Игнатьеву, – то с вас будет снята голова».

После такого предупреждения органы МГБ постарались добиться «нужных» показаний от арестованных врачей. 13 января 1953 года в центральных газетах было опубликовано сообщение о «раскрытии» органами безопасности организации врачей-вредителей. К этой группе, согласно сообщению, принадлежали якобы такие крупные медики, как М. О. Вовси, В. Н. Виноградов, М. Коган, Б. Клин, П. И. Егоров, А. Фельдман, А. Гринштейн, Я. Этингер, Г. Майоров и др. По сообщению органов безопасности, эти врачи умертвили в свое время А. Жданова, сократили жизнь лечившемуся у них А. Щербакову, а также пытались вывести из строя большую группу лечившихся у них адмиралов и маршалов Советской Армии и Флота. Здесь же утверждалось, что все члены группы «врачей-вредителей» являлись агентами иностранных разведок и были связаны с националистической сионистской организацией «Джойнт», главным представителем которой в СССР был убитый в Минске артист и режиссер С. М. Михоэлс.

Это клеветническое сообщение дало начало небывалой в условиях нашей страны антисемитской кампании. Не только из медицинских учреждений, но и из многих других научных учреждений, высших учебных заведений изгонялись «в порядке профилактики» тысячи специалистов еврейской национальности. Некоторые кафедры, больницы, лаборатории лишились до половины своего состава. Из тематических планов издательств исключались книги, написанные авторами-евреями. Были запрещены даже некоторые лекарства, разработанные врачами-евреями и давно вошедшие в медицинскую практику. В некоторых городах и поселках хулиганствующие элементы избивали евреев. Начавшаяся в СССР погромная кампания вызывала протесты за границей и обеспокоила зарубежных друзей Советского Союза. Для встречи со Сталиным прилетели в Москву руководящие деятели Всемирного совета сторонников мира Фредерик Жолио Кюри и Поль Робсон. Но Сталин отказался их принять.

Некоторые из советских историков пытались отрицать антисемитизм Сталина. Отрицал это и Н. С. Хрущев. Но факты говорят о другом. В архиве старого большевика Е. П. Фролова мы нашли небольшой документ под названием «Антисемитская практика И. В. Сталина». В этом документе Фролов привел перечень некоторых наиболее ярких проявлений антисемитизма Сталина.

Вот этот перечень: «Неоднократные заявления о том, что в составе оппозиционных группировок много евреев. Попытка представить "объединенную оппозицию" Троцкого, Каменева и Зиновьева в качестве заговора "трех недовольных еврейских интеллигентов" против партии.

Развод дочери Сталина с мужем-евреем Григорием Морозом и сына Василия с женой-еврейкой.

Отклонение в начале войны представленного на утверждение списка редакторов фронтовых и армейских газет на том основании, что среди кандидатур много евреев.

Ликвидация единственного издававшегося в Москве журнала на еврейском языке.

Ликвидация еврейской газеты "Эмес" (в конце 1948 г.).

Ликвидация еврейской газеты в Биробиджане.

Закрытие еврейского театра.

Ликвидация Антифашистского еврейского комитета (конец 1948 г.).

Арест руководителя Антифашистского еврейского комитета.

Арест еврейских поэтов и писателей, пишущих на идиш, – П. Маркиша, Квитко, Фефера, Бергельсона и др.

Убийство Михоэлса и запрещение ведения следствия.

Создание "дела" Лозовского и его арест.

Кампания борьбы с космополитизмом.

Создание "дела врачей-убийц".

Подготовка к переселению евреев в гетто: строительство бараков, подготовка Обращения к еврейскому народу (Н.Л.Минц), сбор подписей под обращением (Я. С. Хавинсон), митинг на Сталинградском тракторном заводе и принятие резолюции о выселении евреев.

Закрытие советско-польской границы для евреев, бегущих от фашизма, и гибель их в варшавском гетто.

Арест руководящих работников-евреев завода "Динамо" по обвинению их в принадлежности к еврейской контрреволюционной организации.

Арест группы руководящих работников завода Лихачева.

Арест руководящих работников-евреев Управления метро.

Очищение от евреев аппарата ЦК, МК, МГК, РК, газеты "Правда", органов МВД, прокуратуры, судов, военных организаций, МИДа и др. учреждений.

Антисемитские чистки в Совинформбюро, Радиокомитете, министерствах и др. организациях.

Увольнение из армии во второй половине войны большинства политработников-евреев.

Арест евреев, заявивших о желании выехать в Израиль.

Фабрикация "дела" Сланского по обвинению в связи с сионистской организацией.

Погромные статьи в газете "Культура и жизнь".

Погромные статьи в "Медицинском работнике".

Погромные статьи в "Правде", "Известиях" и др. центральных газетах.

Антисемитская обложка "Крокодила" (Ромм читает Жида).

Разоблачение "безродных космополитов", скрывающихся под псевдонимами.

Статья К. Симонова против начатой кампании и статья М. Шолохова в защиту кампании.

Фабрикация "дела" поэтов-евреев и кинорежиссеров-евреев.

Процентные нормы для евреев, поступающих в вузы.

Ограничение прописки евреев в крупных городах.

Отказ евреям в приеме на работу.

Организация еврейских погромов на Украине».

Это, конечно, еще далеко не полный перечень. Таким образом, мы видим, что Сталин сам встал на ту тропинку, которая, по его собственным словам, смогла привести только в джунгли.

14
ПОСЛЕДСТВИЯ КУЛЬТА СТАЛ И НА ДЛЯ НАУКИ И КУЛЬТУРЫ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Тяжелые последствия произвола и культа Сталина в области науки и культуры не исчерпывались гибелью многих тысяч представителей советской творческой интеллигенции. Были искажены методы и разумные формы взаимоотношений между государством и сферой науки и культуры. В этих специфических сферах жизни общества также утвердились диктаторство и монополизм, бюрократизм и чинопочитание. Сталин и его окружение бесцеремонно вмешивались в содержание многих важнейших отраслей науки и культуры. Мы сможем привести на этот счет лишь некоторые примеры.

Как и следовало ожидать, в особенно трудном положении оказались общественные науки. Еще арабский мыслитель XIX века Абд ар-Рахман аль-Кавакиби писал: «Да, у деспота поджилки трясутся, но (только) от страха перед наукой, связанной с реальной жизнью, как, например, теоретическое мышление, рационалистическая философия, наука о правах народов, гражданская политика, детальное изучение истории, ораторское искусство и другие науки… Деспот всякий раз чувствует себя жалким в присутствии человека, знающего больше, чем он, деспот. Поэтому он не терпит присутствия талантливого ученого и, если вынужден прибегать к услугам ученого … он избирает робкого льстеца»[785]785
  Природа деспотизма и гибельность порабощения. М., 1964. С. 24 – 25.


[Закрыть].

Действительно, почти во всех общественных науках Сталин монополизировал право делать «открытия» и новые выводы. Он был здесь верховным жрецом и судьей. Для всех остальных ученых отводилась роль популяризаторов и комментаторов. В общественных науках не было места для свободных дискуссий и борьбы мнений, здесь господствовали догматизм, начетничество, застой и инертность. В годы культа Сталина за истинное принималось не то, что соответствовало фактам, экспериментальным исследованиям, а то, что утверждал на этот счет «товарищ Сталин» и в меньшей степени Ленин, Маркс и Энгельс. Цитаты из классиков марксизма-ленинизма, а Сталин, естественно, был объявлен таковым, стали главными доказательствами научной истины. Это неизбежно вело к искажению фактов, игнорированию действительности.

В особенно тяжелом положении оказались история вообще и история КПСС в частности. Основным типом литературы по истории КПСС стала апологетическая и комментаторская литература. Только в 1946 – 1952 гг. из печати вышло не менее 600 книг и брошюр, написанных по поводу отдельных речей и статей Сталина, заслуги которого превозносились до небес. Как отмечал один из видных советских историков, «к середине 30-х годов возможности для научного исследования современной истории были сведены до минимума. Все более ограничиваемый круг публикуемых сведений не давал уже научной картины развития промышленного и сельского хозяйства. Их критическая проверка стала невозможной. Исследователь был лишен данных о материальном положении города и деревни, их социальной структуре, о многих сторонах общественно-политической жизни. Доступный круг архивных источников резко сузился… Теоретическое осмысление и обобщение стало монополией одного человека – И. В. Сталина… Крупнейшим событием в развитии историографии советского общества явился выход в свет "Краткого курса истории ВКП(б)" в 1938 году. Крайне односторонняя и схематичная концентрация этой книги была в конечном счете подчинена задаче возвеличивания и прославления Сталина, обоснования и оправдания всех его действий. События 20 – 30-х годов излагались в духе панегирика, представлялись сплошным триумфом, почти исключающим трудности, ошибки и недостатки. Само повествование об историческом процессе в "Кратком курсе" велось с помощью пространных цитат из сталинских работ или их пересказа… Чудовищный сплав лакировки и очернительства, панегирики и клеветы – таково содержание последних глав "Краткого курса". Задача научного освещения и объяснения исторического процесса перед этой книгой и не стояла, поэтому написана она в форме аксиом, не нуждающихся в доказательстве. Уже в момент появления "Краткий курс" был объявлен "энциклопедией основных знаний в области марксизма-ленинизма", "средством повышения политической бдительности". Эта книга стала рассматриваться как единственное и официальное руководство по истории партии, "не допускающее никаких произвольных толкований". Историческая наука была фактически лишена возможности самостоятельного осмысливания явлений общественной жизни, творческого анализа фактов»[786]786
  К сожалению, мы не можем назвать автора приведенного здесь отрывка. К сказанному им можно добавить, что уже в первые 10 лет после появления «Краткого курса» эта книга была издана тиражом в 30 миллионов экземпляров. И это несмотря на 4 года войны, трудности в народном хозяйстве, недостаток бумаги. Также надо сказать, что все архивы с 1938 года перешли в ведение НКВД, а публикация документов по истории советского общества практически прекратилась.


[Закрыть].

Все достижения советской исторической науки за первые 20 лет Советской власти были перечеркнуты. Все партийные и государственные деятели, ставшие жертвами незаконных репрессий 30-х годов, были объявлены «врагами народа» и «шпионами». Их имена были вычеркнуты из истории. Были изъяты все книги и работы арестованных историков и других деятелей общественных наук и теоретиков. Самая грубая и сознательная фальсификация стала не исключением, а правилом в работах по истории и истории партии. В «Кратком курсе» (1938 г.) можно было, например, прочесть: «Колхозы стали зажиточными. Постройка новых амбаров и кладовых стала главной заботой колхозного двора, так как старые места хранилища продуктов, рассчитанные на незначительные годовые запасы, не удовлетворяли и десятой доли новых потребностей колхозников»[787]787
  История ВКП(б). Краткий курс. 1938. С. 325.


[Закрыть]. Столь же ярким примером фальсификации была и краткая биография Сталина, изданная уже в послевоенный период. Невозможно даже просто перечислить все искажения действительной истории, которые содержались в этой небольшой книге.

Грубо фальсифицировалась в послевоенные годы и вся история опальных народностей. Был искажен действительный характер борьбы народов Кавказа за свою независимость в XIX веке.

О том бесстыдстве и наглости, с которыми в годы Сталина искажалась история, свидетельствуют многие факты. Мы уже писали, что Сталин был объявлен создателем известной Бакинской подпольной типографии, хотя при ее создании его не было в Баку. Некоторые фотографии «из жизни Сталина» были просто наглым монтажом (например, фотография в «Правде» от 8 августа 1932 года, на которой изображены стоящие рядом Ленин и Сталин). На других исторических фотографиях благодаря тщательному ретушированию исчезали все «неугодные» фигуры. Такова известная фотография «Ленин и Сталин в Горках 1922 г.» Некоторые фигуры смывались даже на негативах. Все ошибки, допущенные Сталиным в 1917 году, скрывались или приписывались одному Л. Каменеву. Замалчивались и ошибки Сталина в национальном строительстве, например, его проект «автономизации». Напротив, именно Сталин превозносился в качестве создателя Союза ССР. Вопреки истине Сталин представлялся не только лучшим и ближайшим учеником Ленина, но и его личным другом. Старый большевик С. Петров писал в «Правде», что отношения между Лениным и Сталиным «превосходят все самые трогательные сказания древних о человеческой дружбе»[788]788
  Правда. 1950, 24 апр.


[Закрыть]. Эти примеры можно продолжать до бесконечности.

Тяжелое положение сложилось в годы культа в экономической науке, которая в первые десять лет Советской власти находилась в состоянии развития и подъема. В 30 – 40-е годы это развитие сменилось попятным движением. В эти десятилетия основные проблемы экономики и особенно экономики социализма почти не разрабатывались, издание книг по всем экономическим дисциплинам резко сократилось, были ликвидированы многие научно-исследовательские институты, экономические журналы, научные дискуссии не проводились. В течение 20 лет не удавалось создать даже учебника по политической экономии. Не разрабатывались и конкретные экономики, особенно сильно деградировала экономика сельского хозяйства. Основные категории этой науки: себестоимость и цена, хозрасчет и рентабельность, проблемы повышения товарности, оплаты труда, дифференциальной ренты и др. – не разрабатывались. Почти не разрабатывалась наука об организации и управлении народным хозяйством. На практике управление советской экономикой прибрело бюрократически-бумажный характер, здесь утвердилась чрезмерная централизация, не проводилось должного поощрения лучших предприятий, хозяйственников, плохо разрабатывались различные системы материального стимулирования трудящихся. Были ликвидированы созданные в 20-е годы исследовательские центры для изучения многообразных проблем научной организации труда, созданные зачастую при личном участии и по инициативе В. И. Ленина[789]789
  Например, Центральный институт труда (ЦИТ).


[Закрыть].

Подлинно научная работа в области экономики часто была невозможной, так как экономические науки были оторваны от статистики, от естествознания, от конкретной практики планирования. Большая часть статистических материалов была засекречена и не вовлекалась в научный оборот. Во многих случаях статистические данные вообще перестали собираться, в результате чего статистика как наука почти полностью деградировала.

Ненормальное положение сложилось в эпоху Сталина в правовой науке, где полновластным диктатором стал А. Я. Вышинский, утвердивший здесь ряд ошибочных и вредных концепций. Это были концепции о недоступности для суда абсолютной истины (достаточна лишь определенная степень вероятности), об оценке доказательств, основывающихся только на внутреннем убеждении, о законе как алгебраической формуле, применение которой корректирует судья. Вышинский предлагал даже не применять закон, если он «отстал» от жизни. «Надо помнить указания товарища Сталина, – говорил Вышинский на собрании Прокуратуры СССР в марте 1937 г., – что бывают такие периоды, такие моменты в жизни общества и в жизни нашей в частности, когда законы оказываются устаревшими и их надо отложить в сторону»[790]790
  Вопросы истории КПСС. 1964, № 2. С. 19.


[Закрыть].

Именно Вышинский утверждал, что соучастник должен нести ответственность за всю деятельность группы, хотя он не имел отношения к совершению преступления и согласия на него не давал. Для дел о государственных преступлениях Вышинский считал достаточным доказательством не совокупность различных улик, а признание обвиняемого. Вышинский цинично утверждал, что обвиняемый, отрицающий свою вину, должен сам доказывать свою невиновность. Отбросив воспитательную и организаторскую роль права, Вышинский сводил ее только к принуждению. Таким образом наука, которая должна была стоять на страже законности и правопорядка, была превращена в наукообразную защитницу сталинского произвола. Надо отметить, что в годы культа Сталина у нас в стране не только попирались все законы и Конституция СССР, но и сама система законодательства была неправильной. По первому же предложению Сталина законодательные органы утверждали любой закон, даже если он противоречил основным нормам социалистического общества.

Деградировала марксистская философия. О других философских системах и говорить нечего, так как работать в научных учреждениях, преподавать и публиковать свои работы могли в нашей стране только приверженцы марксистской философии.

Вершиной философской мысли была объявлена небольшая популярная брошюра Сталина «О диалектическом и историческом материализме». Публикация этой брошюры, немедленно возведенной, несмотря на содержащиеся в ней ошибки, в ранг «величайшей и классической», на много лет затормозила развитие философских исследований. Советские философы почти не разрабатывали проблем материалистической диалектики и теории познания, логики, законов мышления, проблем научного метода. Регресс наблюдался и в истории философии, где почти прекратилось, например, изучение немецкой классической философии. С некоторым пренебрежением относились в эти годы даже к ленинским работам по философии. Известные «Философские тетради» Ленина не были включены в Собрание его сочинений. Когда Сталин увидел в плане четвертого издания Собрания сочинений Ленина «Философские тетради», он с раздражением сказал одному из составителей Собрания В. С. Кружкову: «Не растягивайте, не растягивайте ленинское наследие». Кружков понял намек.

В 30 – 40-е годы почти не изучались действительные закономерности и противоречия реального советского общества. Конкретные социологические исследования были заменены изложением общих теоретических схем. Философы не изучали живых явлений действительности и данных науки, а ограничивались подбором отдельных примеров и иллюстраций, хорошо укладывающихся в заранее составленные трафареты.

Был нарушен союз философии и естествознания. Многие философы полностью извратили смысл этого союза и начали произвольно объявлять те или иные неугодные или же просто не понятые ими естественно-научные теории «идеалистическими» и «метафизическими», выступая в качестве непрошеных арбитров в спорах, которые можно было решить только путем строго научного исследования и эксперимента. Такой метод наклеивания порочащих ярлыков наносил огромный вред не только философии, но и естествознанию. Он вел не только к прекращению важных для страны исследований, но и к репрессиям среди ученых.

Были объявлены «идеалистическими» такие теории, как теория относительности, учение о физико-химических основах наследственности, т. е. научная генетика, теория резонанса. Начавшая разрабатываться на Западе кибернетика, так же как и математическая логика были объявлены лженауками. Все это нанесло громадный вред всей практике экономического и научно-технического развития нашей страны.

Огромный ущерб понесла в годы культа и педагогика. В становлении советской педагогики очень важным периодом были 20-е годы. Как справедливо писал в своих заметках бывший работник Наркомпроса и секретарь Н. К. Крупской П. В. Руднев, «это был период смелых творческих исканий и попыток, нащупывания практических путей построения новой системы образования, новых методов учебно-воспитательной работы. Этому периоду свойственен и ряд серьезных ошибок и заблуждений, которые не сразу становились ясными их авторам. Отсюда страстность споров и дискуссий, которые велись в то время. Это был период непрерывного и прогрессивного развития советской педагогики и все большей консолидации всех лучших творческих сил педагогической науки и учительства на основе марксизма, первых шагов воспитания новых, молодых педагогических кадров, смелого выдвижения лучших представителей учительства на руководящую работу. Это был период, когда на фронте народного образования работали посланные партией такие выдающиеся ее деятели, как Луначарский, Крупская, Покровский, Бубнов, Скрыпник и др. Это был также период создания большой группы педагогических и методических журналов не только в Москве, Ленинграде и Харькове, но и на местах (Новосибирск, Свердловск, Горький, Ростов, Иваново и др.), а также многочисленной научно-методической литературы»[791]791
  Руднев П. В. Из истории советской школы: Рукопись. (Из архива автора.)


[Закрыть].

Однако с середины 30-х годов под предлогом борьбы с «перегибами» некоторые видные деятели из окружения Сталина перечеркнули основные достижения советской школы и педагогики 20-х годов. Тенденциозная и ошибочная оценка состояния педагогической науки была дана в постановлении ЦК ВКП(б) о педологии. В советской школе все меньше и меньше обращали внимания на проблемы политехнического обучения и соединения обучения и воспитания с производительным трудом. Преподавание естественных дисциплин отрывалось от жизни и труда, все связи между школой и производством были утрачены, и в конце концов были закрыты даже скромные школьные мастерские. Трудовое обучение было исключено из школьных программ. Против этой тенденции протестовала Н. К. Крупская. В одном из писем в ЦК ВКП(б) она писала: «…На днях вопрос об упразднении преподавания труда в школе, о закрытии школьных мастерских будет голосоваться в ЦК. Не реорганизация труда, а его ликвидация. Вопрос этот не обсуждался с привлечением инженеров, агрономов, рабочих, колхозников, молодежи. Привлекались лишь старые учителя-преподаватели предметов разных… В момент принятия новой конституции, в момент, когда созданы все предпосылки для проведения в жизнь заветов Маркса – Энгельса – Ленина о трудовой политехнической школе, нельзя принимать такое решение. Незачем давать повод тем, кто противился этому делу, говорить, что в школах нужна учеба, а не труд, что ЦК решил обучение труду в школе упразднить.

Конечно, школа у нас в конце концов станет трудовой и политехнической, но нельзя сейчас просто отмахнуться от этого дела»[792]792
  Учительская газета. 1962, 21 фев.


[Закрыть].

Однако как Сталин, так и Жданов отмахнулись от этого письма Н. К. Крупской и отправили его в архив. Советская школа постепенно превращалась под их руководством в «советскую гимназию», и это подчеркивалось не только полной отменой преподавания труда, но и постепенным возрождением многих уже забытых к началу 30-х годов атрибутов старой гимназии, например, раздельного обучения мальчиков и девочек и даже преподавания латинского языка в части школ.