Текст книги "К суду истории. О Сталине и сталинизме"

В середине ЗО-х гг. большинство зарубежных компартий находилось в подполье, и в целях сохранения их руководства значительная часть членов ЦК этих партий работала в Москве. Здесь же были центральные органы Коминтерна, КИМа, Крестьянского интернационала, Профинтерна, МОПРа и других организаций международного коммунистического движения. Неудивительно, что террор 1937 – 1938 гг. не мог не затронуть их.

В первую очередь пострадали советские сотрудники международных организаций. Был арестован и погиб секретарь ИККИ и член ЦК ВКП(б) И. А. Пятницкий, в прошлом ближайший соратник В. И. Ленина. Был расстрелян Рафаэль Хитаров, много лет стоявший во главе КИМа. Погиб ректор Университета им. Сун Ятсена Павел Миф, ведущий ученый-китаевед и деятель Коминтерна. Был арестован и погиб Г. Алиханов (Алиханян) – заведующий отделом кадров Коминтерна и один из основателей Компартии Армении. Погибли ответственные работники Коминтерна К. И. Смолянский, Г. Сафаров, Б. А. Васильев, П. Л. Лапиньский, Миров-Абрамов и другие. Органы НКВД уничтожили М. А. Трилиссера, который в 20-е гг. был заместителем председателя ОГПУ, а затем возглавил особый отдел Коминтерна. Он был наделен чрезвычайными полномочиями для «очистки» Коминтерна от «врагов народа». Но вскоре и сам стал жертвой этой жестокой чистки.

Наряду с советскими сотрудниками под удар НКВД попали многие деятели зарубежных компартий. Был расстрелян Бела Кун, один из основателей Компартии Венгрии и фактический руководитель Венгерской Советской республики в 1919 г. После падения Советов в Венгрии Б. Кун эмигрировал в СССР. Он занимал видные посты в Коминтерне и системе Советской власти. Вместе с Куном погибли видные деятели Компартии Венгрии Ф. Карикаш, Д. Боками, Ф. Габор, Л. Мадьяр и др. В застенках НКВД окончили свою жизнь двенадцать бывших комиссаров Венгерской Советской республики 1919 г. (Большинство из них были членами ВКП(б), членство в двух и даже нескольких компартиях было в то время обычным явлением.)

Особенно тяжелые потери понесла Коммунистическая партия Польши. Практически все ее руководители и почти все рядовые коммунисты, находившиеся в СССР, были арестованы. Был расстрелян генеральный секретарь ЦК КПП и член ИККИ Юлиан Лещинский-Леньский. В возрасте 70 лет был расстрелян А. Барский, один из основателей Социал-демократической, а позднее и Коммунистической партии Польши. Вместе с ним погибла и Вера Костшева (Мария Кошитская), отдавшая более 40 лет рабочему движению Польши. Были расстреляны члены Политбюро КПП Г. Генриховский и Ежи Рынг, которых обманным путем выманили из Польши якобы для «консультаций». Погибли члены ЦК партии Эдвард Прухняк, Бронковский и др. Были арестованы и руководители Компартии Западной Украины и Белоруссии: Р. Д. Вольф, И. К. Логинович, М. С. Майский, Н. П. Масловский и др. Репрессиям подверглись не только руководители и рядовые члены польской компартии, но и многие поляки-эмигранты, которые жили в СССР, главным образом на Украине и в Белоруссии. Летом 1938 г., когда и Польше наметился явный подъем антифашистского движения и борьбы против гитлеровской опасности, Исполком Коминтерна принял решение о роспуске компартии Польши, а также компартий Западной Украины и Белоруссии, польского комсомола и всех иных коммунистических организаций в Польше. Это решение мотивировалось «проникновением» в руководство КПП агентов польской охранки.

Неожиданный роспуск КПП и арест в Москве всех ее руководителей произвели угнетающее и деморализующее впечатление на всех членов партии в самой Польше, многие из которых находились в польских тюрьмах.

«Маленькая заметка в “Иллюстрированы курьер цодзенны”, – писал в своих воспоминаниях Мариан Нашковский, – сообщала о роспуске Коммунистической партии Польши.

Мы были потрясены. Сначала сочли это сообщение низкой провокацией дефы… Однако в последующие дни в газетах появились более подробные сообщения. И как ни старались мы заглушить в себе беспокойство, газеты все яснее открывали нам печальную истину. Наконец, кто-то из вновь прибывших арестованных принес и официальное подтверждение.

Гнетущая тишина воцарилась в тюрьме. Как поверить в столь страшные обвинения? Как согласовать чудовищные преступления, в которых обвиняли людей, с образом этих людей, рисовавшимся нам таким светлым. Леньский, Барский, Вера Костшева, Генриховский, Прухняк, Рваль, Бронковский – столько героических личностей, такие корифеи нашего движения…

Люди старались доискаться причин, раскапывая старую историю фракционной борьбы, борьбы “большинства” и “меньшинства”. Но это выглядело не очень правдоподобно. Ведь среди “ликвидированных агентов” – как их называли в сообщении Коминтерна – были люди как из “большинства”, так и из “меньшинства”»…[384]384
  Нашковский М. Неспокойные дни. Воспоминания о тридцатых годах. М., 1962. С. 209 – 210.


[Закрыть]

Тяжелые потери понесли руководящие кадры компартий прибалтийских стран: Эстонии, Латвии, Литвы. Жертвой репрессий стали члены ЦК всех компартий: X. Пегельман, Ян Анвельт, Я. Берзинь-Зиемелис, Я. Ланцеманис, Э. Апине, Я. Круминь-Пилат, Рудольф Я. Эндруп, Е. Таукайте, Н. Янсон, Ф. Деглав, Р. Мирринг, О. Рястас, И. Кяспарт, Р. Вакман, Э. Зандрейтер, Ф. Паузер, О. Дзенис и многие другие. Вследствие репрессий деятельность ЦК КП Эстонии, а также ЦК КП Латвии и ЦК КП Литвы на несколько лет прекратилась, были прерваны связи этих партий с Коминтерном, перестали работать даже некоторые городские комитеты партии[385]385
  См.: Очерки по истории Компартии Эстонии. Таллин, 1963. Т. 2.; Очерки по истории Коммунистической партии Латвии. Рига, 1966. Т. 2.


[Закрыть]. Были арестованы тысячи политэмигрантов из Прибалтики. В результате были закрыты латышское отделение Педагогического института им. Герцена в Ленинграде, Дом культуры латышей, Эстонский клуб; прекратили свое существование издававшиеся в СССР латышская и эстонская газеты.

Многочисленные аресты были проведены среди бессарабских коммунистов, коммунистов Ирана, Турции, Румынии. Погиб лидер иранской компартии А. Султан-заде, находившийся в эмиграции в СССР; был арестован, но остался в живых лидер мексиканской компартии Гомес.

Тяжелому разгрому подверглись руководящие кадры Коммунистической партии Югославии. Погиб один из основателей этой партии Филипп Филиппович (в Москве он имел псевдоним – Бошко Бошкович). Был расстрелян генеральный секретарь ЦК КПЮ Милан Горкич (Йосип Чижинский). Он был одновременно и членом ВКП(б) и работал в Москве с 1932 г. Погиб вернувшийся из Испании оргсекретарь ЦК КПЮ Владимир Чопич. Были арестованы деятели партии: С. Цвиич, Д. Цвиич, К. Хорватин, Анте Цилига, Попович, Новакович, Ц. Краль и др. По свидетельству Тито, обсуждался вопрос о роспуске Компартии Югославии, так как практически все ее руководители и активисты, находившиеся в СССР, были арестованы. «Я был один», – говорил Тито. Коминтерн все же разрешил Тито сформировать новый ЦК, и Тито поспешил перенести руководство партии в Югославию. В югославском подполье он чувствовал себя спокойнее, чем в гостинице «Люкс» в Москве. Всего в застенках НКВД погибло более ста активистов КПЮ[386]386
  Борба. 1949, 20 апр.


[Закрыть].

Серьезно пострадали кадры Болгарской коммунистической партии. Были арестованы ее представители в Коминтерне Искров и Стомоняков. Их судьбу разделили Попов и Танев, которые вместе с Г. Димитровым находились на скамье подсудимых на знаменитом Лейпцигском процессе 1933 г. Когда фашистский суд был вынужден оправдать подсудимых, Советский Союз предоставил Димитрову, Таневу и Попову советское гражданство. Однако через три года Попов и Танев были осуждены советским судом по клеветническим обвинениям (до XX съезда КПСС дожил только Попов). Были арестованы видные деятели БКП Мл. Стоянов, И. Васильев, И. Павлов, Г. Ламбров и многие другие. Погибли сотни коммунистов, эмигрантов из Болгарии, которые жили и работали главным образом в Одесской области – поближе к родине. Г. Димитрову удалось спасти от репрессий нескольких болгар. Но в большинстве случаев ему приходилось не только молча наблюдать, но даже санкционировать многие аресты в Коминтерне по тем фальсифицированным досье, которые ему доставляли из НКВД и которые он не имел возможности проверить. Впрочем, специальное досье было заведено и на самого Димитрова.

Был арестован представитель Китайской компартии в Коминтерне Го Шаотан и другие китайские коммунисты. Из руководителей Компартии Индии были уничтожены Мукерджи, Чатападжайя, Лохани и др. Корейская секция Коминтерна в СССР была ликвидирована полностью.

Тяжело сложилась в СССР судьба немецких коммунистов. Среди иностранных коммунистов немецкая эмиграция в СССР была самой значительной, так как Гитлер развязал кровавый террор против КПГ – самой крупной в начале 30-х гг. коммунистической партии в Западной Европе. Но не менее жестокий террор обрушился на немецких антифашистов и в СССР. «Журналь де Моску» в № 19 от 12 апреля 1928 г. писал: «Не будет ни в коем случае преувеличением сказать, что каждый японец, живущий за границей, является шпионом, так же как и каждый немецкий гражданин, живущий за границей, является агентом гестапо». К концу апреля 1938 г. у немецкого представителя ИККИ было зарегистрировано 842 арестованных НКВД немца-антифашиста. Но действительное число арестованных было больше. Многих немецких политэмигрантов арестовывали прямо в Доме политэмигранта, который существовал в то время в Москве.

Среди арестованных и погибших германских коммунистов были три члена Политбюро КПГ: Герман Реммеле, Фриц Шультке и Герман Шуберг, а также члены ЦК КПГ: Ганс Каппенбергер (руководитель нелегального военного аппарата ЦК), Лео Флик (секретарь ЦК), Ганс Нейман, Генрих Зусканд (главный редактор «Роте фане»), Гуго Эберлайн (участник I конгресса Коминтерна), Вернер Хирш (секретарь Тельмана) и др. Был исключен из партии один из лучших зарубежных работников Коминтерна Вилли Мюнценберг, отказавшийся приехать из Парижа в Москву на верную гибель. В 1940 г. Мюнценберг был убит во Франции при невыясненных обстоятельствах.

Были арестованы многие участники антифашистского восстания Шуцбунда в Вене. После поражения этого восстания в 1934 г. несколько сотен его участников бежали в СССР, где их приветствовали как героев. Но в 1937 – 1938 гг. почти все шуцбундовцы оказались в советских тюрьмах. По свидетельству С. Газаряна, большая группа немецких коммунистов содержалась в Соловецкой тюрьме. При перевозке их из тюрьмы в лагерь они устроили обструкцию, протестуя против бесчеловечных условий этапа. По свидетельству Н. П. Смирновой, большая группа немецких комсомолок находилась в тюрьмах Владивостока. Е. С. Гинзбург беседовала в Бутырской тюрьме с одной из немецких коммунисток, показавших на своем теле следы пыток в гестапо и в советской тюрьме. По свидетельству С. И. Бердичевской, в 1937 г. был арестован и позднее погиб один из руководителей Баварской Советской республики Вилли Будих. На следствии его подвергали, как и других, пыткам. Показывая советским коммунистам, своим соседям по камере, расплющенные пальцы, Вилли Будих говорил: «Этого вам немецкий рабочий класс никогда не простит».

После заключения в сентябре 1939 г. договора о дружбе с Германией Сталин совершил беспрецедентное преступление. Большая группа немецких антифашистов, включая многих евреев, была передана гестапо. Но и гестапо передало в руки НКВД несколько человек, имена и судьбы которых неизвестны. Правда, большинству немцев, переданных в руки гестапо, даже «повезло» – они дожили до конца войны. Почти все немецкие антифашисты, попавшие в СССР, погибли в заключении. С осени 1939 г. советские границы были закрыты для беженцев из порабощенной фашистами Европы.

Погибли многие итальянские коммунисты, например, Эдмондо Пелузо, выполнявший многие ответственные поручения Коминтерна. Был арестован, подвергнут пыткам, но выжил П. Роботти – зять Тольятти. После смерти Сталина в Италии был опубликован список коммунистов, погибших во время сталинского террора. Он насчитывал более 120 фамилий.

Среди арестованных в 1937 – 1938 гг. были бельгийские (М. Виллемс), турецкие (Салих), английские (Чарли Джонсон), румынские (М. Паукер, А. Добродженау), а также монгольские, чехословацкие, французские, американские, финские, испанские, даже бразильские коммунисты. В конце 30 гг. были закрыты все школы Коминтерна, в них некому было учиться и не было учителей.

Пострадали не только коммунисты, но и все иностранные граждане, постоянно проживавшие в СССР. Были арестованы, например, многие иностранные специалисты и члены их семей, которые приехали в СССР по договорам еще в годы первой пятилетки и затем решили остаться в нашей стране. Из Ленинграда отправили в ссылку группу француженок – уже престарелых учителей французского языка.

Были повсеместно ликвидированы те колхозы и коммуны, которые создали в нашей стране иностранные граждане. Мало кто знает сегодня, что еще в начале 20-х гг., задолго до массовой коллективизации, в СССР приезжали из разных стран группы энтузиастов, которые при поддержке союзных и местных властей создавали на свободных землях колхозы и коммуны. Хорошо обеспеченные машинами, эти хозяйства были в большинстве своем образцовыми. Но к концу десятилетия эти артели и коммуны уже ликвидировали. По свидетельству В. И. Волгина, под Ростовом-на-Дону была ликвидирована высокопроизводительная коммуна «Сеятель», организованная, главным образом, коммунистами из США. Большинство американских коммунаров были арестованы и сосланы. А между тем коммуна много лет завозила в Ростов-на-Дону много сельскохозяйственных продуктов по низким ценам и была примером для соседних колхозов и совхозов.

Сложившаяся в 1936 – 1938 гг. обстановка всеобщей подозрительности не могла не затронуть и научно-техническую интеллигенцию. В результате погибли тысячи ученых, инженеров, хозяйственников. Споры и обсуждения, начинавшиеся на конференциях или на страницах печати, заканчивались нередко пытками и расстрелами в застенках НКВД.

Трагически закончилась, например, дискуссия в исторической науке, длившаяся несколько лет. Критика отдельных ошибок М. Н. Покровского и его школы переросла в погромную террористическую кампанию. Многие последователи и ученики Покровского были арестованы. «Так называемая “школа” Покровского, – говорилось в одной из директивных статей, – неслучайно оказалась базой для вредительства со стороны врагов народа, разоблаченных НКВД, троцкистско-бухаринских наймитов фашизма, вредителей, шпионов и террористов, ловко маскировавшихся при помощи вредных антиленинских концепций Покровского»[387]387
  Против исторической концепции М. Н. Покровского. М., 1939. Ч. 1. С. 5.


[Закрыть].

Жертвой террора стал Ю. М. Стеклов, видный историк и революционер, один из первых редакторов газеты «Известия». Погиб известный историк В. Г. Сорин, автор биографии Ленина, редактор первых Собраний сочинений Ленина, заместитель директора Института Маркса – Энгельса – Ленина. Был расстрелян член ЦК ВКП(б), видный деятель международного рабочего движения, директор Института красной профессуры В. Г. Кнорин. Еще в 1936 г. был арестован и погиб директор Института истории АН СССР академик Н. М. Лукин. Погибли академик М. А. Савельев, активный участник революционного движения, редактор журнала «Пролетарская революция», председатель президиума Коммунистической академии; историки Н. Н. Попов (секретарь ЦК КП(б)У), Н. Н. Ванаг, С. А. Пионтковский, С. Бантке, Г. С. Фридлянд, Э. Фейс, Ю. Т. Тевосян, С. П. Коршунов и др. Умер в заключении историк М. Келдыш, брат будущего президента АН СССР. Были арестованы, но дожили до реабилитации историки В. М. Далин, С. Лотте, С. М. Дубровский, П. Ф. Преображенский, А. Г. Слуцкий.

Крайне уродливые формы приняла борьба на философском фронте. Основные дискуссии между различными группами и течениями в советской философии закончились еще в 1931 – 1932 гг. Победу одержала группа сравнительно молодых, но крайне активных философов-сталинистов, которые оттеснили на второй план другие течения в философии, демагогически обозначенные как группы «меньшевиствующих идеалистов» и «механицистов», или «вульгарных механистов». Однако эти дискуссии начала 30-х гг., несмотря на всю их ничем не оправданную резкость, к репрессиям не привели. В 1936 – 1937 гг. группа «победителей», занявших ведущие места в философской печати и в научных учреждениях, решила использовать сложившуюся в стране ситуацию для физического уничтожения своих недавних оппонентов. Обвинения в тех или иных философских ошибках сменились на страницах журнала «Под знаменем марксизма» обвинениями во вредительской и даже в террористической деятельности. В результате этой погромной кампании (активными организаторами которой были М. Б. Митин, П. Ф. Юдин, Ф. В. Константинов, Б. А. Чагин) десятки советских философов оказались в заключении, в том числе А. И. Варьяш, И. К. Луппол, В. Милютин, И. Разумовский, Н. Карев, В. Рудаш, С. Пичугин, Г. Тымянский, А. Р. Медведев (мой отец), М. Фурщик, Г. Дмитриев и многие другие. Большинство из них погибли.

Особо следует остановиться на судьбе видного философа и партийного работника Яна Стэна. «Вряд ли кто знал Сталина лучше, чем Стэн, – писал в своих записках о Стэне его друг Е. П. Фролов. – Известно, что Сталин не получил никакого систематического образования. Очень плохо разбирался Сталин и в философских вопросах. И вот он призвал в 1925 г. Яна Стэна, крупнейшего марксистского философа того времени, руководить его занятиями по гегелевской диалектике. Стэн составил программу занятий и добросовестнейшим образом два раза в неделю втолковывал своему сиятельному ученику гегелевские премудрости… Мне он часто доверительно рассказывал об этих занятиях, о тех трудностях, которые он как учитель испытывал из-за неспособности своего ученика освоить материал гегелевской диалектики. Ян часто заходил ко мне после урока со Сталиным в подавленном, мрачном состоянии, и, несмотря на жизнерадостный характер, ему с трудом удавалось вернуть себе равновесие… Встречи со Сталиным, беседы с ним во время занятий на философские темы, в которых Ян всегда касался и политических проблем современности, все больше раскрывали ему глаза на истинное лицо Сталина, на его стремление к единовластию, на его коварные замыслы… Еще в 1928 г. в узком кругу своих личных друзей Стэн сказал: “Коба будет устраивать такие вещи, что процессы Дрейфуса и Бейлиса поблекнут”. Это был его ответ на просьбу товарищей дать прогноз развитию сталинского руководства на 10 лет. Таким образом Стэн не ошибся ни в характеристике правления Сталина, ни в сроках осуществления им кровавых замыслов».

В 1937 г. Стэн был арестован по прямому указанию Сталина и в июне того же года расстрелян в Лефортовской тюрьме.

Драматическая обстановка сложилась в педагогической науке и в области народного образования. После ареста Бубнова погибли многие его заместители и члены коллегии, в том числе М. С. Эпштейн и М. А. Алексинский. Погибли крупные методисты, ученые и организаторы народного образования: А. П. Пинкевич, С. М. Каменев, А. П. Шохин, М. М. Пистрак, С. А. Гайсинович, М. В. Крупенина.

В 1937 – 1938 гг. были разгромлены наркомпросы почти во всех союзных и автономных республиках. При этом арестовывали не только работников наркоматов, но и десятки тысяч рядовых учителей.

Был арестован и погиб А. К. Гастев – профессиональный революционер, известный поэт и ученый. После революции он посвятил себя организации новой в России отрасли знаний – педагогике профессионального образования и научной организации труда. После ареста Гастева и его ближайших помощников созданный им Институт труда (ЦИТ) был закрыт и сколько-нибудь серьезная работа в этой области приостановлена.

Большие потери понесли лингвистика и филология. Погиб директор Лингвистического института в Киеве И. М. Сияк, за которого в 1919 г. при вступлении его в партию поручился В. И. Ленин. Был арестован выдающийся лингвист Е. Д. Поливанов и крупный лингвист и востоковед Н. А. Невский, расшифровавший тунгусские иероглифы. Его монография на эту тему была издана в 1960 г. после его смерти и удостоена Ленинской премии.

Многих талантливых ученых недосчитались другие науки. В 1937 – 1938 гг. были арестованы секретарь Академии наук СССР академик Н. П. Горбунов, в прошлом личный секретарь Ленина; управляющий делами СНК и СТО, президент АН БССР И. З. Сурта; ученый секретарь Всесоюзного географического общества Н. Ф. Богданов; один из редакторов БСЭ экономист Г. И. Крумин; экономист И. Н. Барханов; крупный химик И. Ф. Юшкевич; организатор Всесоюзного арктического института Р. Л. Самойлович. Погиб видный ученый-аграрник И. А. Теодорович, староста Общества ссыльных и политкаторжан. Погибли экономист и государственный деятель А. В. Одинцов, экономист-международник А. Я. Канторович, специалист по НОТ О. А. Ерманский. Был закрыт Аграрный институт, а его руководители (А. Гайстер и др.) репрессированы. Этот печальный список можно продолжить.

Репрессии или, как писал журнал «Советская наука», «обостренные классовые бои» затронули все науки о природе. Многие физики, в том числе будущие академики А. И. Берг, Л. Д. Ландау, П. И. Лукирский и Ю. Б. Румер, были арестованы (в заключении они находились «лишь» 2 – 3 года). Погиб в возрасте 32 лет выдающийся физик-теоретик М. П. Бронштейн. Был арестован академик А. И. Некрасов, специалист по механике. Не вернулись к своим семьям и к своей работе физики В. К. Фредерике, Ю. А. Крутков, С. П. Шубин, А. А. Витт, Я. Н. Шпильрейн. «Черносотенцем», «контрреволюционером» и «вредителем» был объявлен в печати основатель и руководитель крупнейшей в то время московской математической школы академик Н. Н. Лузин. К счастью, он не был арестован. Некоторые ученые, опасаясь репрессий, отказались вернуться в СССР из заграничных командировок. Среди невозвращенцев были выдающиеся химики А. Е. Чичибабин и Н. Н. Ипатьев, генетик Н. В. Тимофеев-Ресовский и др.

В особенно тяжелом положении оказалась в те годы биологическая и агрономическая науки. Еще в 1936 г. по ложному обвинению в шпионаже и вредительстве был арестован известный генетик И. И. Агол, академик-секретарь АН УССР. Погиб крупнейший специалист по медицинской генетике С. Г. Левит. Руководимый им Медико-генетический институт был закрыт. Был арестован известный дарвинист Я. М. Урановский. Выдвинувшийся в это время молодой агроном Т. Д. Лысенко использовал сложившуюся в стране обстановку для шумной клеветнической кампании против многих представителей биологической и сельскохозяйственной наук. В результате репрессии среди биологов и деятелей сельскохозяйственной науки приняли широкий характер. Был расстрелян президент ВАСХНИЛ академик А. И. Муралов. Погиб академик Г. К. Мейстер, незадолго до того награжденный за свои научные достижения орденом Ленина. Был ошельмован, отстранен от работы и вскоре умер академик Н. К. Кольцов. Было разгромлено как «вредительское» руководство Институтов хлопководства, животноводства, агрохимии, защиты растений и др.

В 1940 г. был арестован и в 1943 г. умер в Саратовской тюрьме один из наиболее крупных советских ученых, селекционер, генетик и географ, организатор сельскохозяйственной науки в стране академик Н. И. Вавилов. Это была тяжелая потеря не только для советской, но и для мировой науки. Одновременно были арестованы и в большинстве погибли ученики Вавилова: Г. К. Карпеченко, Г. А. Левитский, Л. И. Говоров, Н. В. Ковалев и др.

Погромная кампания была организована в агрономической науке В. Р. Вильямсом и его последователями. В результате были арестованы противники системы Вильямса в Наркомате земледелия и Госплане СССР, во Всесоюзном институте удобрений. За выступления против травопольной системы Вильямса был арестован и умер в лагере академик Н. М. Тулайков. Погиб агрохимик Ш. Р. Цинцадзе.

В заключении оказались микробиолог академик П. Ф. Здрадовский и его коллеги В. А. Барыкин, О. О. Гартох, И. Л. Кричевский, М. И. Шустер, Л. А. Зильбер, А. Д. Шеболдаева, Г. И. Сафронова. Почти все они погибли. Был арестован и погиб 73-летний академик-микробиолог Г. А. Надсон. Погиб директор Института океанографии и рыбного хозяйства К. А. Мехоношин, известный большевик и активный участник Гражданской войны. На Колыме был избит до смерти охраной известный ботаник А. А. Михеев. Погибли биологи И. Н. Филипьев, А. В. Знаменский, Н. Н. Троицкий и др.

Не избежали общей судьбы и ученые-медики. Погиб директор Центрального института по проблемам туберкулеза В. С. Хольцман. На Колыме за невыполнение плана по добыче золота был расстрелян знаменитый хирург К. X. Кох. Конечно, далеко не все арестованные медики работали на золотых приисках. Некоторые больницы на Колыме, в Воркуте и на других крупных «островах» ГУЛага по числу именитых врачей не уступали лучшим больницам Москвы.

Тяжелые репрессии обрушились и на представителей технической интеллигенции. При этом в отличие от начала 30-х гг. органы НКВД наносили главный удар по наиболее видным представителям новой, советской интеллигенции; во всяком случае, большинство арестованных были членами партии, их карьера сложилась уже после революции.

Была арестована, например, большая группа работников ЦАГИ во главе с одним из руководителей института Н. М. Харламовым. По клеветническим обвинениям были брошены в тюрьмы авиаконструкторы А. Н. Туполев, В. М. Петляков, В. М. Мясищев, Д. Л. Томашевич, Р. Бартини, К. Сциллард, И. Г. Неман. Был арестован и расстрелян в 1938 г. авиаконструктор К. А. Калинин. Это был цвет советской авиационной мысли. Чтобы как-то продолжать производство новых самолетов, в рамках НКВД была создана специальная тюрьма – институт (ЦКБ-29), где, кроме перечисленных выше авиаконструкторов, работали и другие известные инженеры и конструкторы: В. Л. Александров, Б. С. Вахмистров, А. А. Енгибарян, А. М. Качкарян, Д. С. Марков, С. М. Марков, С. М. Меерсон, А. В. Надашкевич, А. И. Путилов, В. А. Чижевский, А. М. Черемухин. Из специалистов смежных дисциплин здесь были А. С. Файнштейн, Н. Н. Базенков, Б. А. Саукке, Н. Г. Нуров, A. Р. Бонин, Ю. В. Корнев, Г. А. Озеров, Ю. В. Калганов и др. Часть этих инженеров и ученых была освобождена в 1940 – 1942 гг. Другие были освобождены вскоре после войны. Но немало видных деятелей авиатехнической науки были реабилитированы посмертно лишь после XX съезда партии.

Были арестованы известные гидростроители И. Тер-Аствацатрян, B. Чичинадзе; крупный специалист по мостостроению А. Джорджавадзе. Погибли в заключении многие ракетчики, в том числе руководители немногочисленной еще группы энтузиастов ракетного дела, создатели первых ракетных двигателей: директор Реактивного НИИ И. Т. Клейменов и его заместитель Г. Э. Лангемак, действительный изобретатель знаменитой «катюши». Был арестован и будущий Главный конструктор советских ракет, будущий академик С. П. Королев. «Нашей стране вся ваша пиротехника и фейерверки не нужны и даже опасны», – заявил Королеву его следователь. Королев попал вначале на Колыму на общие работы, и лишь позднее его перевели в ЦКБ-29. Он был освобожден только после войны, когда его «пиротехника» стала для страны крайне важной. Репрессии затронули и многих конструкторов – создателей оружия, чья работа была особенно необходима именно в предвоенные годы. Погиб создатель многих новых видов оружия В. И. Бекаури, конструктор танков В. И. Заславский, создатель безоткатной пушки Л. Курчевский. Известно, что в СССР теоретические и практические работы по радиолокации были начаты раньше, чем в США и Англии. Однако в 1937 г. были арестованы создатель первых радиолокационных устройств П. К. Ощепков и руководитель работ в этой области Н. Смирнов, а также многие их сотрудники. В результате наша армия встретила Отечественную войну без некоторых важных типов радиолокаторов, которые пришлось закупать в Англии и США[388]388
  См.: Ощепков П. К. Жизнь и мечта. М., 1965.


[Закрыть]. Был арестован основатель Общества межпланетных путешествий при Военно-воздушной инженерной академии М. Г. Лейтейзен.

Огромные кадровые потери понесли все отрасли промышленности. Погибли тысячи директоров, главных инженеров, ведущих специалистов заводов, комбинатов, строек, начальников железных дорог. Среди них были такие известные всей стране люди, как начальник Кузнецкстроя C. М. Франкфурт, руководитель строительства Днепрогэса В. М. Михайлов, директор ХТЗ И. П. Бондаренко, начальник строительства Магнитогорского комбината Чингиз Ильдрым, директор Соликамского треста В. Е. Цифринович, директор Запорожского металлургического комбината М. Лурье, директор Макеевского металлургического завода Г. В. Гвахария, директор Горьковского автозавода С. С. Дьяконов, директор Сталинградского тракторного завода В. И. Михайлов-Иванов, директор Кировского завода К. М. Отс, директор Ростсельмаша Н. П. Глебов-Авилов, директор Кузнецкого комбината К. И. Бутенко, директор Азовстали Я. С. Гугель, директор Краматорского металлургического завода Кирилкин, директор Сормовского автозавода М. М. Царевский, директор завода «Красное Сормово» М. А. Сурков, директор Харьковского тракторного завода П. И. Свистун, директора крупных химических предприятий П. Г. Арутюнянц, Л. Т. Стреж; начальники железных дорог Г. К. Кавтарадзе, З. Я. Прокофьев, Л. Р. Милх. Было разгромлено руководство всех железных дорог. Трагической была судьба начальника Белорусской железной дороги Владимирского. Узнав об аресте своего друга Я. Лившица – заместителя наркома путей сообщения, Владимирский застрелил жену, старшего сына и застрелился сам. Его младший сын успел убежать.

В годы первой и второй пятилеток кадры руководителей промышленности были в основном стабильны. Так, например, в системе Наркомтяжпрома в 1935 г. были перемещены лишь шесть директоров и главных инженеров. В 1935 г. журнал «Большевик» в № 18 с гордостью писал о кадрах Наркомтяжпрома: «Из 200 директоров крупнейших машиностроительных заводов, персонально учитываемых НКТП, 198 – члены партии, из них 11% с партстажем до 1927 г., 62% со стажем от 1917 до 1920 г. В своем подавляющем большинстве эти высшие руководители машиностроительной промышленности – пролетарии, лично испытавшие труд шахтеров, станочников и т. д. А теперь они осуществляют руководство гигантами, стоящими на аванпостах мировой техники».

Но уже в 1939 г. большинство этих капитанов советской индустрии подверглись аресту. В 1940 г. только по Управлению металлургической промышленности Наркомтяжпрома из 151 директора основных предприятий 62 работали меньше года, 55 – от одного года до двух лет, из 140 главных инженеров 56 работали меньше года и т. п.[389]389
  См.: Вопросы истории КПСС. 1964, № 11. С. 72 – 73.


[Закрыть]

Такой же была судьба руководящих кадров химической промышленности, электропромышленности, пищевой и легкой промышленности.