Текст книги "Античность: история и культура"

Глава ХV
Материальная и духовная культура Восточного Средиземноморья (III–II вв. до н. э.)

Эллинизм – как принято называть время от распада державы Александра до завоевания Восточного Средиземноморья Римом – был эпохой жесточайших в истории древности войн и одновременно высочайшего расцвета материальной и духовной культуры, достижения которых не перестают удивлять современное человечество. Центрами эллинистической культуры были как старые города (Афины, Милет, Коринф), так и новые, возникшие на Востоке с преимущественно греческим населением и образом жизни. Основателями этих городов были Александр и его полководцы, ставшие · владыками возникших на развалинах державы Александра царств. Только Селевк I построил 60 городов, 16 из которых были названы Антиохиями по имени отца, а девять – Селевкиями.

Александрийское чудо. Личность Александра и его деяния породили самые противоречивые оценки как в древности, так и в Новое время. Одни восторгались фантастическими победами сына Филиппа над царями и армиями Востока. Другие, напротив, подчеркивали бессмысленность его завоеваний, не давших ничего, кроме создания еще одного колосса на глиняных ногах, рухнувшего сразу после смерти его создателя. В Александре видели, не без основания, жестокого завоевателя и поработителя народов, деспота, сумевшего объединить в ненависти к себе эллинов и варваров.

Но в деяниях Александра имелось нечто, возвышающее его над другими завоевателями, оставлявшими после себя лишь одни руины. Это – создание на Востоке городов, превратившихся в центры образованности и науки. Один из них, основанный Александром во время завоевания им Египта, занял место, на которое не мог претендовать ни Милет, в котором творили Фалес и его ученики, ни Афины с Академией Платона и Ликеем Аристотеля. Новым по сравнению с этими древними центрами образованности и науки было то, что библиотеки и научные школы получали государственную дотацию. Структура, сложившаяся в столице Птолемеевского Египта при знаменитом Александрийском мусейоне, фактически была прототипом Академий наук Нового времени, поддерживаемых просвещенными и честолюбивыми европейскими монархами.

Превращению Александрии в научный центр способствовал ряд факторов. Египет был центром древнейшей культуры круга земель, носителями которой были египетские жрецы. К ним приезжали учиться выдающиеся люди Греции задолго до завоеваний Александра (Гекатей, Демокрит, Геродот, Платон). Кроме того, необычайное богатство Египта золотом, зерном и природными ресурсами, эксплуатация трудолюбивого населения позволяли новым правителям Египта Птолемеям содержать ученых и писателей, покупать книги без какого-либо ущерба для роскоши своего двора, без сокращения трат на содержание армии. Да и внутреннее положение Египта, несмотря на прорывающееся недовольство местного населения, было неизмеримо более прочным, чем других эллинистических государств. Ведь не случайно после падения Македонии, Сирии и Пергама Египет сохранял самостоятельность еще целое столетие.

Александрийский маяк. Древность, восточная и античная, создала немало величественных сооружений. Из них выделили семь наиболее выдающихся, дав им имя «семь чудес света». Из этих семи два находились в Египте, который сам был страною чудес: пирамиды и Александрийский маяк, древнее и новое чудо.

Маяк был воздвигнут у входа в гавань, на далеко уходящем в море мысе и представлял собой трехъярусную башню высотой около 120 м. Фонарь в верхней части этого сооружения был рукотворной звездой, светящей кораблям, плывущим в город Александра. С маяка велись также метеорологические и иные научные наблюдения. Украшавшие башню бронзовые статуи служили флюгерами и указывали время. Строители маяка явно соперничали с создателями пирамид и одержали над ними победу, поскольку пирамиды, несмотря на свою грандиозность и вечность, не приносили пользы. И конечно же, царь Птолемей считал, что он, отдавший распоряжение о постройке маяка, заслуживает вечной славы, и потому приказал установить в нижней части маяка мемориальную доску со своим именем. Но строитель вырезал свое имя прямо на камне, прикрыв его штукатуркой. Со временем штукатурка треснула и обвалилась, а имя подлинного создателя одного из семи чудес, его проектировщика – Сострата – осталось в веках.

Наука. Роль светоча для всего античного мира играла и александрийская наука. Многими ее фундаментальными открытиями и изобретениями мы пользуемся до сих пор, часто не связывая их с Александрией.

Птолемеи хотели прослыть самыми просвещенными правителями завоеванных Александром Македонским восточных земель, а свою столицу Александрию превратить в центр науки и образованности. Не жалея средств, они отовсюду приглашали ученых и писателей, обещая создать им условия для работы, о которых те не могли и мечтать. Их селили в храме покровительниц искусств Муз (Мусейоне), обеспечивали им содержание за царский счет.

Тут же находилась основанная в 283 г. до н. э. библиотека, превосходившая числом свитков все известные до того времени книжные собрания. Основатель этой библиотеки царь Птолемей II Филадельф (285–247 до н. э.) обложил всех, посещающих Александрию, небывалой данью – каждый при входе в гавань должен был сдавать имеющиеся у него книги. При отъезде ему вручали их копии. Кроме того, были скуплены целые книжные собрания. Естественно, многие рукописи были повреждены, другие не имели названий, иные могли быть подложными, ибо литературной собственности в древности не существовало и каждый мог переписать чужой труд и пустить его по свету под любым именем.

Поначалу Птолемей поручил приведение библиотеки в порядок трем ученым, распределившим между собой обязанности таким образом: один взялся описать произведения эпических поэтов, второй – трагических, третий – комических. Позднее был назначен хранителем библиотеки Каллимах (310–235 до н. э.), поэт и ученый, обладавший столь обширными знаниями, что ему не была чужда ни одна отрасль науки и искусства. Каллимах составил каталог Александрийской библиотеки в 120 свитках, по пяти разделам. В первых четырех были описаны произведения философов, историков, ораторов, поэтов, а пятый включил описание книг различного содержания. В каталоге были указаны заголовки каждого труда, его начальные и последние слова, число строк и стихов, действительное или предполагаемое имя автора, а также краткое содержание произведения и биографические данные его автора. При Каллимахе книжное собрание насчитывало 90 000 свитков.

Каллимаха как хранителя библиотеки и главу александрийской науки вскоре сменил Эратосфен (276–196), один из наиболее разносторонних ученых древности, оставивший после себя труды в области географии, астрономии, математики, музыки, литературоведения. Стремясь дать научное описание Земли, а не просто практическое руководство для мореплавателей и торговцев, Эратосфен решил с помощью астрономических наблюдений измерить диаметр Земли и выполнил эту задачу, допустив сравнительно небольшую ошибку.

Другой александрийский ученый, Эвклид (начало III в. до н. э.) написал труд «Элементы», в котором изложил начала геометрии. Вплоть до Нового времени этот трактат являлся учебным пособием, и даже сам предмет назывался Эвклидом.

В тесном контакте с александрийскими учеными во второй половине III в. до н. э. работал сиракузянин Архимед. Его имя сопровождает каждого из нас со школьной скамьи, а сам он, несмотря на разделяющие нас тысячелетия, остается одним из наиболее ярких спутников современной науки как с точки зрения того чем она ему обязана, так и в отношении задач и загадок, которые связаны с ним как с творческой личностью. Из его научных трактатов, – и дошедших до нас, и не сохранившихся, но известных по названиям, Архимед предстает как величайший теоретик математики и физики, сформулировавший важнейшие научные теории и принципы. Рассказы о жизни и героической гибели ученого, переданные античными авторами, ни один из которых не был его современником, рисуют Архимеда как человека, нашедшего практическое применение своим открытиям в мирной науке и военном деле.

От успехов математики и физики неотделимы были и достижения астрономии. Величайший астроном древности Аристарх Самосский выдвинул гипотезу, что Земля и планеты вращаются вокруг Солнца, получившую подтверждение и развитие лишь восемнадцать столетий спустя в трудах Коперника. В сочинении Аристарха «О величине Солнца и Луны и их расстоянии от Земли» предложен способ определения этого расстояния. Отсутствие приборов не позволило Аристарху определить точные цифры величин и расстояний при правильности самого метода. Аполлоний из Перги, считавшийся в древности основателем математической тригонометрии, используя приемы этой открытой им науки, определил орбиты движения Луны и планет. Гиппарх из Никеи, опираясь на труды вавилонских астрономов и собственные наблюдения, рассчитал аномалии солнечной орбиты, вычислил расстояние от Земли до Солнца и создал звездный каталог, введя в него и открытую им звезду.

Успехи биологии, особенно со времен Аристотеля, и общее понимание роли практики в науке сказались на развитии медицинских знаний. Александрийские врачи Герофил и Эрасистрат (III в. до н. э.) впервые в античности проводили анатомические исследования на трупах людей. Герофил был пионером в изучении нервной системы. Он установил различия между двигательными и чувствительными нервами, первым из врачей заметил зависимость пульсации сосудов от деятельности сердца, выявил роль мозга как центра мышления. Эрасистрат первым дал анатомическое описание сердца и начал лечить сердечные заболевания. Многие открытия Герофила и Эрасистрата были забыты, и через тысячелетие их приходилось открывать заново.

Как наука оформилась в эллинистическую эпоху филология. Помимо александрийской филологической школы возникла пергамская школа, виднейшим представителем которой был Кратет. Александрийские и пергамские филологи спорили по вопросам возникновения и развития языка, о грамматических нормах, о допустимости вмешательства издателей текстов в замысел автора. Александрийская школа занималась преимущественно поэзией, пергамская – прозой. Усилиями филологов была создана грамматика в широком толковании – знание языка и литературы. Современник и оппонент Кратета александрийский ученый Аристарх основал учение о флексиях – способах образования слов посредством окончаний. Было разработано учение о восьми частях речи – имени, глаголе, причастии, артикле, местоимении, предлоге, наречии, союзе (вместо четырех частей, известных ученикам Платона). Во II в. до н. э. ученик Аристарха Дионисий обобщил все имевшиеся к тому времени достижения в области грамматики в книге, остававшейся учебником вплоть до эпохи Возрождения.

Технические изобретения. Еще недавно в наших учебниках содержалось утверждение, что рабство было тормозом на пути технического прогресса. К чему, мол, технические приспособления, если все делают рабы. Если принять эту формулу как истинную, то переход от рабства к крепостничеству должен был привести к подъему производительных сил. Этого не произошло. Средневековая Европа долго не могла достигнуть уровня техники античного мира III–I вв. до н. э. Такие сооружения эпохи эллинизма, как Александрийский маяк, храм Артемиды в Эфесе, Родосский колосс, виделись чудесами и после падения Римской империи.

Александрия – центр эллинистической науки – играла ведущую роль и в области техники. Те же ученые, что работали в фундаментальных науках, прославились и выдающимися техническими открытиями. Архимеду приписывается изобретение водоподъемной машины в виде винта, прикрепленного к валу и помещенного в цилиндрическую трубу большого диаметра. Нижний конец трубы погружался в воду, а верхний направлялся туда, куда нужно было ее подавать. С вращением вала вода поднималась по лопастям винта и выливалась наружу. Архимедов винт применялся для откачки воды на древних рудниках и при орошении. Широко использовал Архимед систему блоков в созданных им военных машинах.

Последователем Архимеда был александриец Ктесибий (II–I вв. до н. э.), не получивший специального образования, но с детства увлекавшийся различного рода изобретениями. Отец его, цирюльник, для удобства работы повесил на стену тяжелое металлическое зеркало. Мальчик приспособил к нему за стеной блок и поворотом рукоятки это зеркало поднимал или опускал. Позднее он поместил в трубочку свинцовый шарик, при падении которого воздух вырывался через узкое отверстие, издавая громкий звук. Соединив такие трубочки разного диаметра и с различным размещением отверстий, он сконструировал музыкальный инструмент пневматического действия. Этот же принцип был использован Ктесибием при создании фонтанов-автоматов, водяных часов, отмеряющих время мелодическим пением, наподобие птичьего, и пневматического ружья.

Ктесибий в своих научных трудах разработал теорию материальности воздуха. Эти труды до нас не дошли, но в древности ими воспользовались многие ученые-практики, в том числе александриец Герон, работавший в начале Римской империи.

Герон создал подъемники, крановые конструкции, винтовые прессы, основанные на принципе сцепления зубчатых колес, автоматы для измерения расстояний, а также вызывавшие большое удивление механические игрушки, в которых использовалась сила пара.

Комментируя изобретения Ктесибия, инженер эпохи Возрождения Даниэле Барбаро писал: «Много превосходных изобретений принадлежит Ктесибию. О, если бы не было угодно Богу, чтобы время у нас их отняло!» Эта молитва была услышана. И так же как Колумб, открывая Америку, шел по следам теоретических изысканий эллинистических ученых, открыватели паровой машины Нового времени нашли практическое применение игрушкам Герона.

Плавающий дворец-крепость. Считая корабль плавающим домом, греки поручали постройку судов архитекторам. Приступая к сооружению военных кораблей в V–IV вв. до н. э., кандидатуры зодчих обсуждали и утверждали на народных собраниях. В эллинистическую эпоху обедневшие полисы не обладали средствами для масштабного кораблестроения. Его центрами становятся Египет, Сирия, Сицилийская держава, островное государство Родос. Корабли строились, как правило, по единоличному решению монархов, и к их сооружению наряду с архитекторами привлекались специалисты в области техники.

Чудом техники стал построенный в середине III в. до н. э. по решению правителя Сиракузской державы Гиерона плавучий дворец-крепость, в создании которого участвовали приглашенные из Коринфа архитектор Архий и Архимед. Корабль «Сиракузянка» имел три палубы и двадцать рядов весел, тридцать роскошно отделанных кают (их стены и пол были украшены мозаикой, изображавшей весь сюжет «Илиады»), палестру, сады, изобилующие декоративными растениями и орошаемые с помощью трубок. Рядом с самым большим садом находился пиршественный зал, носивший имя Афродиты. Пол его был выложен узорами из драгоценных камней, стены и потолок были из кипариса, а двери из слоновой кости и туи. Украшали помещения картины, статуи и вазы. Отсюда можно было пройти в спальню со стенами и дверями из самшита и в библиотеку с вмонтированными в кровлю солнечными часами. Были на корабле баня с медными грелками и обширной ванной, огромная цистерна для пресной воды, садок для рыбы, мельница, пекарня, кухня, конюшни, дровяные сараи.

Плавающий дворец обладал системой военной защиты: восемь башен предназначались для лучников и воинов, управлявших метательными машинами, железная ограда защищала от абордажа, железные кошки опускались с помощью механизмов и могли поднять вражеский корабль, чтобы его перевернуть и утопить. Трюм корабля вмещал 60 000 медимнов зерна (медимн – ок. 60 литров), 10 000 бочек солонины и иной груз. Водоизмещение античного «Титаника» было не менее 4000 тонн. На воду он был спущен Архимедом с помощью блока.

Еще большие гиганты чисто военного назначения сооружались в Египте при царях Птолемее Филадельфе и Птолемее Филопаторе (III в. до н. э.). Первый спустил на воду два тридцатирядных судна, один двадцатирядный, четыре тринадцатирядных, четырнадцать одиннадцатирядных, тридцать девятирядных кораблей. Для спуска одного из этих кораблей потребовалось столько леса, что из него можно было бы соорудить пятьдесят обычных пятирядных кораблей (пентер).

Литература. Наивысший расцвет эллинистической литературы относится к первой половине III в. до н. э., когда одновременно в Александрии, Сиракузах, на островах Эгейского моря жили и творили выдающиеся поэты Каллимах, Феокрит, Арат, Ликофрон.

Каллимаха считают новатором в греческой поэзии. Выступая против громоздких, тяжеловесных стихов и поэм, он добивался точности поэтических образов и лаконичности описаний. Место действия его гимнов не материковая и островная Эллада, а освоенный после походов Александра и римских завоеваний круг земель. И даже в тех случаях, когда связанное с богами событие происходит на родине Аполлона и Артемиды острове Делосе, на него откликаются Кирн (Корсика), Тринакрия (Сицилия) и вообще вся Италия:

 
Охала Этна, охала с нею Тринакрия,
Жилище сиканов, а далее ахал Италии
Край, и эхом Кирн ему вторил.
 

И разумеется, в сферу действия греческой мифологии входит Египет. В описаниях Каллимаха делосская речка Иноп имеет исток в Эфиопских горах, где-то по соседству с Нилом, а затем по дну моря течет к родине Аполлона и Артемиды.

В поэме из четырех книг «Причины» Каллимах использовал более четырех десятков мифов и преданий, чаще всего для объяснения происхождения ставших малопонятными обычаев, обрядов и культов, т. е. решал таким образом научную задачу. Однако стиль его изложения был свободным: увлекательные рассказы он перемежал учеными отступлениями.

Искреннее восхищение достижениями науки побудило друга Каллимаха Арата облечь в поэтическую форму открытия александрийского астронома Эвдокса. В поэме «Явления» Арат описал звездное небо и звездные явления в изящных стихах, дополнив научный текст изложением мифов о звездах и перечнем народных примет о погоде. В древности поэма много раз переводилась на латинский язык, а в средние века использовалась как учебное пособие.

Классиком широко распространенного в эпоху эллинизма жанра, известного под именем «идиллия», был сиракузянин Феокрит, одно время живший в Александрии. Буквально «идиллия» означает «картинка», но в это слово вложен еще один смысл – безмятежность. «Картинки» Феокрита рисуют непритязательную, далекую от городского шума и дворцовых интриг жизнь пастухов (буколов) и их подруг. Идиллии Феокрита приближены к подлинным народным песням типа частушек, которые он бесспорно слышал и которыми восторгался. Вот, например, словесная дуэль двух пастухов, обменивающихся двустишиями в присутствии судьи-дровосека. Один украл у другого свирель. Другой ответил похищением шкурки козленка. Они злы друг на друга. Слова грубы, речь насыщена ядом. Но вот в двустишии одного из спорщиков мелькнул мифологический намек, и мы понимаем, что перед нами очень искусный «буколический маскарад», рассчитанный на горожанина, уставшего от шума и суеты Александрии и Сиракуз и обладающего единственно реальной возможностью приблизиться к недоступной ему природе – погрузиться в чтение буколик.

Ликофрон создал одно из наиболее загадочных произведений эллинистической поэзии – небольшую поэму «Александра», посвященную троянской пророчице Кассандре, сестре Париса Александре. Троянка, как положено пророчице, говорит загадками, громоздит образ на образ, пользуется редкими, вышедшими из употребления словами. Но в монологе Кассандры, относящемся ко времени Троянской войны, содержатся сведения о событиях, происшедших после трагической гибели пророчицы: дорийское переселение, нашествие Ксеркса, поход Александра Македонского, странствия Энея на Запад, где его потомки воздвигнут Рим:

 
Он, чье и враг прославит благочестие,
Создаст державу, в брани знаменитую,
Оплот, из рода в род хранящий счастие.
 

Из этих трех строк, написанных в то время, когда римляне, сражаясь с Пирром, еще не вышли за пределы Италии, вырос римский эпос об Энее.

В эллинистическую эпоху с ее культом индивидуализма и заботы об изяществе достигает расцвета жанр эпиграммы – короткого лирического стихотворения, по сжатости напоминающего надпись на камне или достойного занять место на камне. Эпиграммы писали Каллимах, Асклепиад Самосский, Леонид Тарентский. Каллимах так выразил в эпиграмме свое понимание задач поэзии и собственное в ней место:

 
Не выношу я поэмы киклической. Скучно дорогой
Той мне идти, где снует в разные стороны люд;
Ласк, расточаемых всем, избегаю я, брезгаю воду
Пить из колодца: претит общедоступное мне.
 

Асклепиад был мастером застольных и любовных эпиграмм. Леонид Тарентский, бедняк и странник, вывел в своих эпиграммах снующий в разные стороны люд» – ремесленников, рыбаков, моряков, крестьян.

Нелегко было в век идиллий, эпиллий, эпиграмм обращаться к жанру, осужденному законодателем литературных вкусов Каллимахом, – к эпосу. И все же ученик Каллимаха Аполлоний Родосский решился на это. Его эпическая поэма «Аргонавтика» посвящена плаванию Ясона и его спутников в Колхиду и их возвращению с желанной добычей – золотым руном. Следуя во многом за поэмой странствий «Одиссеей», Аполлоний, однако, изложил миф, используя все, что было известно науке его времени о местах странствий героев, о географии и этнографии Южного побережья Понта Эвксинского и Закавказья. Как и в гомеровских поэмах, действие в «Аргонавтике» развивается параллельно на земле и на Олимпе. Но сами аргонавты не ощущают присутствия богов. Да и описание небожителей мало чем напоминает сцены на Олимпе, начертанные великим Гомером.

В отличие от науки, поэзия могла вполне обойтись без государственной поддержки. Но она ее получала, и это не могло не сказаться на творчестве александрийских поэтов. Благодеяния приходилось оплачивать не научными открытиями, а похвалами в адрес Птолемеев, прямой лестью. Живя рядом с учеными и питаясь с ними за одним столом, поэты заражались от них основательностью и перегружали свои произведения неумеренной информацией. Это видно уже по поэме Аполлония Родосского.

Его подражатели, равно как и подражатели Каллимаха и Феокрита, не создали ничего достойного внимания. II в. до н. э. – время кризиса и упадка эллинистической литературы.

Театр. Вслед за утратой Афинами ведущей внешнеполитической роли в греческом мире и потерей гражданами интереса к политической жизни вообще сошла со сцены и некогда волновавшая их комедия, созданная Аристофаном, с ее политической злободневностью и обличительным запалом. Но заложенная божеством – покровителем зрелищ в людей полисного склада страсть к публичному осмыслению собственного бытия и осмеянию собственных слабостей и пороков не могла выветриться. Эту страсть людей Новой эпохи удовлетворил афинянин Менандр (342–292 гг. до н. э.), имя которого вписано золотыми буквами в историю мировой культуры.

Первая комедия Meнандра, поставленная в Афинах через год после смерти в Вавилоне Александра, стала одним из примечательных явлений эпохи эллинизма. В масках новой, или новоаттической, комедии афинские зрители не узрели своих знаменитых современников, имена которых не сходили с их уст, – ни Деметрия Фалерского, ни его покровителя Кассандра, ни недавно ушедшего из жизни Аристотеля, ни его ученика Фефраста, ни новых философов Эпикура и Зенона. Им предстала в масках неприметная афинская семья, маленькие, ничем не прославившиеся и вовсе не добивавшиеся общественного внимания люди, узнаваемые не как личности, а как типажи: старик-отец, хозяин дома, собственник, знающий цену деньгам и не потерявший интереса к наслаждениям и другим благам жизни; его сынок, наделенный юношескими страстями, но лишенный материальных средств, необходимых для их удовлетворения; алчная красавица-гетера, готовая разделить ложе с каждым, у кого есть деньги; невеста-бесприданница, чистая и непорочная, беспомощностью которой готовы воспользоваться и алчный сводник, и богач; льстивый прихлебатель, жадный до чужого обеда; ловкий раб, помогающий своему юному хозяину найти выход из любого положения, – персонаж, который в новоевропейской комедии получил имя Фигаро.

Перестал играть былую роль в сценическом действии хор, исполнявший ранее партию народа-судии. Хор лишь иногда появляется на орхестре в виде толпы подгулявших юнцов, чтобы своими заплетающимися в пляске ногами разделить представление на пять привычных актов. Действие новой комедии развивается не в подземном мире и не в фантастическом птичьем царстве, а на афинской агоре и на площадке перед домом, что не мешает ему быть увлекательным, ибо любовь изобретательна на проделки, сирота-бесприданница может оказаться дочерью богатого афинянина и на сцене могут появиться близнецы и внести такую путаницу, что афинские зрители станут следить за интригой с не менее захватывающим интересом, чем их деды наблюдали за Сократом, по воле Аристофана покачивающимся в гамаке между небом и землей в своей мыслильне.

Комедии Менандра, вошедшие в репертуар каменного театра на склоне афинского акрополя не без некоторого первоначального сопротивления зрителей, совершили затем триумфальное шествие по всему греческому, а затем и негреческому миру. Благодаря этому они до нас дошли, хотя и необычным путем – в хрупких папирусных свитках, извлеченных из сыпучих песков Египта. Из доброй сотни написанных и поставленных Менандром пьес к настоящему времени нам известны более или менее сохранившиеся пять: «Брюзга», «Самиянка», «Третейский суд», «Остриженная», «Щит».

Афиняне чувствовали себя на представлениях Менандра как у себя дома, ибо язык его комедий изобиловал поговорками, ходившими в народной среде и выражавшими народную мудрость. Использованные Менандром, они долетели и к нам и стали крылатыми выражениями: «Время исцеляет любые раны», «Лучше капелька удачи, чем бочка умения», «Друзей и недругов надлежит судить одной мерой», «Когда бойцами не боец командует, не в бой, а на убой уходит воинство».

Изображая обыденную жизнь, Менандр выявлял ее уродливые явления, будил сочувствие к слабым, обличал хищников и домашних тиранов. Его произведения были настолько жизненны, что один древний критик и почитатель афинского поэта сказал: «Менандр и жизнь. Кто из вас кому подражает?»

Широкое распространение в эллинистическую эпоху получил мим – вид народного театра, первоначально возникший на острове Сицилия. Это импровизация, исполнявшаяся на агоре или в частном доме во время пира актером или актрисой без маски, с помощью жестов, телодвижений и различными голосами. В папирусах дошли мимы Герода, дающие представление об этом театральном жанре. Герои мима «Учитель» – наставник, вдова и ее сын, который вместо учения играет в орлянку, разоряя бедную женщину. После очень колоритного монолога вдовы, раскрывающего ее духовный облик и характер, а также тревогу за нерадивого сына, учитель по просьбе матери не без удовольствия сечет школьника, после чего мать грозится держать мальчика в цепях. В другом миме Герода, «Ревнивица», главная героиня – богатая женщина, а жертва – ее раб-любовник, уличенный или подозреваемый в неверности. И опять все оканчивается поркой. Постепенно мим приобрел такую популярность, что оттеснил комедию.

Скульптура. Те же чувства, настроения и темы, которые доминировали в поэзии, комедии, миме, нашли отражение и в изобразительном искусстве. Скульпторы создают реалистические образы старых рыбаков, пастухов, рабов, уличных мальчишек, комедийных персонажей. Но эллинистической скульптуре, предназначенной для площадей, храмов, общественных сооружений, свойственны при этом грандиозность и сложность композиции.

На острове Родос после успешного отражения флота и армии Деметрия Полиоркета было решено отблагодарить главного покровителя, бога Гелиоса, созданием ему статуи невиданной высоты. 35-метровую фигуру Гелиоса спроектировал и отлил из бронзы родосский скульптор Харес. Между ногами колосса, упирающимися в две скалы, в гавань могли проходить корабли. Однако через 56 лет после торжественного водружения статуя рухнула во время гигантского подземного толчка.

Ника-Победа – едва ли не самое почитаемое божество эллинистических монархов и полководцев, – нашла идеальное воплощение в мраморной скульптуре, украшавшей фронтон храма в Самофраке, посвященного божествам кабирам. Не менее знаменита найденная на острове Мелосе статуя Афродиты (Венеры), поражающая своей нежной задумчивостью и красотой.

Состязание богинь. Археология, извлекая из земли шедевры античного искусства, не просто обогащала залы музеев новыми статуями и вазами, а страницы книг – новыми иллюстрациями; она вводила творения античного мира в гущу современной действительности с ее противоречиями и контрастами, тем самым давая им новую жизнь.

Если в XVIII в. в фокусе внимания был «Лаокоон», то избранницами эстетической мысли XIX и XX вв. оказались две статуи, две соперницы – Венера Милосская и Ника Самофракийская.

Афродита с острова Мелос была счастливицей. Крестьянин Иоргос едва успел извлечь ее из каменной ниши, где она продремала более двух тысяч лет, как на рейде возник французский корабль «Ля Шевретт». Среди его офицеров оказался мичман Дюмон-Дюрвиль, впоследствии знаменитый путешественник и адмирал. Он первым оценил высокие художественные достоинства находки и сообщил о ней посланнику Франции в Константинополе. Тот распорядился купить статую. И 1 марта 1821 г. статуя Афродиты, или, как ее стали называть, Венеры Милосской, была преподнесена королю Франции Людовику XVIII. Король пожелал передать статую в Лувр.

В Париже появление Венеры Милосской было воспринято как чудо. Совсем недавно из Лувра были отправлены великолепные статуи, трофеи наполеоновских походов и побед. А теперь в опустевших залах музея появилась богиня – не захваченная силой, не переданная по репарациям. Словно она сама избрала Париж своим хранителем и судьей.

Восхищение Венерой Милосской было всеобщим. Поселившись на вечное жительство в Лувре, Венера Милосская в то же время перешагнула границы, разделяющие государства и эпохи. «Греция еще не давала нам лучшего свидетельства своего величия!» – писал Шатобриан. Ему вторили Ламартин, Альфред де Мюссе, Теофиль Готье. Для А. А. Фета, посвятившего Венере Милосской стихотворение, статуя – воплощение поэзии совершеннейших пластических форм и линий.

Каждое великое произведение искусства вызывает желание узнать о его авторе или авторах, времени создания, выяснить особенности его стиля. В середине XIX в. полагали, что Венера Милосская если не создание самого Скопаса (IV в. до н. э.), то вышла из мастерских его школы. После открытия фриза Пергамского алтаря с изображением Афины, близким по стилю к Венере Милосской, стало ясно, что последняя – произведение II в. до н. э. Значит, она – порождение того самого столетия, которое решило судьбу Греции, проигравшей в столкновении с Римом и ставшей его провинцией. По праву победителей римляне целыми кораблями увозили к себе памятники искусства, украшая ими свои форумы и виллы. Бронзовые и мраморные творения великих мастеров Эллады были обречены на рабскую долю.