Текст книги "Античность: история и культура"

Глава XX
Римская держава (70–60-е гг. I в. до н. э.)

Смена поколений. Со смертью Суллы заканчивается первый этап гражданских войн в Риме. Начинается новый, не менее ожесточенный. Ушло поколение великих полководцев Мария и Суллы, политических борцов Сатурнина, Ливия Друза Младшего и Цинны. Оружие и политические страсти были унаследованы теми, кто родился во время Югуртинской или Кимврских войн, кто в годы противоборства Мария и Суллы были мальчиками и юношами. Лишь немногие из них участвовали в битвах на стороне Мария или Суллы и успели проявить свои ораторские способности.

Сулла при жизни внушал такой страх, что ему оказывали поддержку и те, кто не был его сторонником, но предпочитал им считаться, извлекая из этого выгоды. Смерть Суллы освободила этих людей от их обязательств, и они сняли маски. Среди популяров, замаскировавшихся под оптиматов, был и консул 78 г. до н. э. Эмилий Лепид. Он объявил о своих намерениях отменить сулланские законы, вернуть власть народным трибунам, реабилитировать родственников проскрибированных и вернуть им конфискованное имущество. Военной опорой Эмилия Лепида стало восстание мелких землевладельцев Этрурии, поднятое с целью возвратить земли, переданные ветеранам Суллы.

Однако римское общество не было готово к реставрации демократии. Слишком многих связал Сулла своими подачками. Большинство было бы не против возвратить досулланские политические порядки, но при сохранении всего того, что им досталось во времена Суллы, – земель, рабов, недвижимого имущества. Поэтому движение Лепида потерпело поражение. Встреченный у стен Рима полководцами Суллы и оттесненный ими, Лепид бежал в Этрурию, а оттуда в Сардинию, где вскоре умер. Победители не стали преследовать сторонников Лепида.

Искра гражданской войны, не найдя в Италии питательной почвы, погасла, едва вспыхнув. Но пламя разгорелось в Испании.

Серторианское движение. Испания с давних времен была очагом освободительного движения. Ее население дольше обитателей других провинций сопротивлялось сначала карфагенской, а затем римской агрессии. Именно поэтому один из вождей марианской партии, какое-то время от имени марианского правительства управлявший Испанией, после победы Суллы вернулся в Испанию и превратил ее в марианскую крепость. Серторий создал войско из иберов, обучив его по римскому образцу, и образовал сенат из италийских беглецов. К Серторию после поражения Лепида привел один из его легатов, Марк Перперна, уцелевшую часть армии. Тогда же помощь Серторию обещал и царь Митридат.

Опасность отпадения Испании была столь велика, что сенат отправил в Испанию две армии. Одну возглавил Квинт Цецилий Метелл, сын Метелла Нумидийского, другую – Гней Помпей. Оба они изматывали силы Сертория, не решаясь вступить с ним в открытое сражение. Когда же оно состоялось, Гней Помпей был разбит. Положение спасла пришедшая на подмогу армия Метелла. Но в лагере Сертория не было единства. Эмигранты из Рима проявляли недовольство высоким положением в войске иберов. В 72 г. до н. э. Серторий был убит во время пира заговорщиками, возглавляемыми Перперной. После этого большая часть иберов разошлась по домам. Перперна был разбит Помпеем, взят в плен и казнен. В руки Помпея попала и переписка, которую вел Серторий со своими тайными сторонниками в Риме. Помпей, понимая, какую она представляет опасность для развития гражданских междоусобиц, не открывая писем, бросил их в огонь.

Это была последняя попытка Испании добиться независимости. В ходе Серторианской войны, длившейся четыре года, страна была опустошена, многие города разрушены. Массами нахлынули римские колонисты, занявшие лучшие земли.

Начало новой войны с Митридатом. Войной в Испании, связавшей римлян, воспользовался Митридат, не оставлявший планов сокрушить римское могущество. Началу войны (74 г. до н. э.) предшествовала долгая дипломатическая и военная подготовка. Царь Понта укрепил отношения с Арменией, оказав своему тестю, армянскому царю Тиграну II Великому, поддержку в расширении его владений на востоке и на юге за счет Парфии и державы Селевкидов. Тигран укрепился в Месопотамии, Капподокии и Киликии, захватил часть Сирии. Ближе к новым владениям была передвинута царская резиденция. Столицей стал вновь построенный на границе Армении и Месопотамии город Тигранокерта.

Обеспечив себе тыл, Митридат договорился с пиратами, создавшими в то время как бы особую державу и господствовавшими на морях от Боспора до Столпов Геракла. Связь с пиратами позволила царю заключить соглашение с Серторием, который направил к Митридату инструкторов для оказания помощи в реорганизации его войска по римскому образцу.

Поводом к войне послужило завещание царя Вифинии Никомеда III, по которому его царство отходило Риму. Митридат выступил защитником интересов сына Никомеда и, не завершив реорганизации армии, двинул ее и флот на осаду хорошо укрепленного города Кизика. Осада была длительной. Город готов был уже сдаться, когда римский лазутчик, незаметно проплыв на надутом козьем мехе среди кораблей Митридата, принес в Кизик весть о том, что им на подмогу идет римская армия во главе с консулом Лицинием Лукуллом. Не взяв Кизика, Митридат отвел свое войско, страдавшее от голода и эпидемии.

Восстание Спартака. И именно в это время в Италии вспыхнуло небывалое по масштабам восстание под руководством Спартака. Через сто пятьдесят лет, начиная свой рассказ об этом событии, историк Флор писал: «Можно даже перенести позор войны с рабами. Ведь обделенные судьбою вовсе, они все же могут считаться людьми, хотя и второго сорта, но усыновленными благами нашей свободы. Но я не знаю, каким именем назвать войну, которая велась под предводительством Спартака, потому что рабы были воинами, гладиаторы – начальниками. Одни люди низкого положения, другие – самого подлого, они приумножили своими издевательствами наши бедствия».

Война началась с восстания гладиаторов в древнейшей из гладиаторских школ Италии, в Капуе. Нескольким десяткам гладиаторов удалось вырваться на свободу, и они двинулись к Везувию, принимая в свои ряды рабов с многочисленных вилл Кампании. Покрытая лесом гора стала для восставших крепостью, которую вскоре осадило римское войско во главе с претором. Среди воинов Спартака были рабы, знавшие местность лучше, чем римляне, и они указали восставшим выход – через жерло бездействующего кратера. Спустившись вниз с помощью лестниц, сплетенных из виноградных лоз, восставшие прошли незамеченными в римский лагерь и перебили воинов.

Обладая боевым оружием, гладиаторы в том же 73 г. до н. э. еще дважды наносили поражения римским войскам и опустошили весь юг Италии от Нолы до Метопонта. Под руководством Спартака и его друзей – германцев Крикса и Эномая – были созданы конница и сильное пешее войско, действовавшее несколькими отрядами.

Вопрос о дальнейших действиях вызвал среди повстанцев разногласия: Спартак, понимая силу римлян, предлагал вывести армию из Италии, Крикс же считал более разумным нанести удар по Риму. Между тем Рим, собравшись с силами, направил против восставших два консульских войска. У горы Гарган римляне разбили отряд Крикса. Спартак, совершив погребение павших по этрусско-римскому обычаю (заставил пленных римлян сражаться у могил как гладиаторов), двинулся с остальной армией на север и разбил в Северной Италии войско обоих консулов. Путь через Альпы был открыт, но Спартак, по неясным причинам, им не воспользовался и повернул войско на юг.

Спартак шел к Сицилии. Имя его гремело в Италии. С трудом нашелся полководец, согласившийся возглавить римские легионы. Это был видный сулланец Публий Лициний Красс, обладатель колоссального денежного состояния и массы рабов, прославившийся в ходе прокрипций и в сомнительных денежных операциях. Чтобы укрепить пошатнувшуюся дисциплину, он осуществил в одной из вверенных ему частей децимацию (казнь каждого десятого). В результате его стали бояться больше, чем Спартака.

С победными боями Спартак достиг крайнего юга Италии. Пираты обещали ему корабли для переправы в Сицилию, но обманули. Тем временем подошел Красс и приказал перегородить перешеек рвом от моря до моря и насыпать мощный вал. Однако Спартак в грозовую ночь преодолел это препятствие и двинулся к Брундизию в надежде перебраться в Грецию. В походе в войске Спартака снова обнаружились разногласия, часть воинов отделилась и сразу же была уничтожена следовавшим по пятам Крассом.

На помощь Крассу сенат срочно вызвал войска из провинций. Непрерывно прибывали корабли со свежими отрядами. Узнав об этом, Спартак изменил свой план и повернул войско навстречу римским легионам. В 71 г. до н. э. в решающем ожесточенном сражении Красс одержал победу над Спартаком, и 6000 спартаковцев попали в плен. Пленные были распяты на крестах вдоль дороги, ведущей из Капуи в Рим.

Реформа 70 г. до н. э. и процесс Верреса. Подоспевший тем временем Помпей уничтожил остатки армии Спартака. Так в Риме оказалось два соперничающих полководца, готовых вступить в открытый конфликт. Но все обошлось компромиссом. Победители Спартака были выбраны консулами на 70 г. до н. э. и под давлением поднявших голову противников Суллы отменили ряд его наиболее непопулярных законов. Была восстановлена власть народных трибунов и цензоров. Новые суды были составлены из всадников, сенаторов и верхушки плебса.

Именно тогда выдвинулся на политической арене популярный оратор Марк Туллий Цицерон, взявший на себя роль обвинителя в процессе над сулланцем Берресом, наместником провинции Сицилии того времени, когда на остров пытался перебраться Спартак. Цицерон вскрыл чудовищные злоупотребления Верреса, занимавшегося грабежом и вымогательствами, и подчеркнул, что такое было возможно только потому, что судом безраздельно владели сенаторы. Защитники Верреса, не в силах опровергнуть факты грабежа, просили у суда снисхождения, поскольку Веррес не допустил в Италию Спартака. Но Цицерон опроверг и этот довод, доказав, что наместник преследовал как агентов Спартака честных римских граждан и ничем не проявил себя в качестве стража провинции. Еще до решения суда Веррес ушел в изгнание, сохранив значительную часть награбленного.

Золотая пора пиратства. Морской разбой – одна из древнейших мужских профессий. Еще в греческом мифе описаны морские разбойники тиррены, охотники за людьми. Однажды они захватили красавца юношу в надежде продать подороже и привязали его к мачте, а он взял и выпустил из себя лозы с листьями и виноградными гроздьями, ибо в облике юноши был сам бог Дионис. В ужасе попрыгали пираты в море и превратились в дельфинов.

Видимо, создателем этого мифа был человек, оказавшийся в лапах пиратов и призывавший на них гнев богов. Но пираты богов не боялись и действовали все наглее и наглее. Золотой порой пиратства стала вторая половина II в до н. э. и первая треть следующего, I в. до н. э. Никогда еще в истории круга земель не были для них созданы лучшие условия для обогащения, чем в это время.

Грозой пиратов восточной части круга земель была островная республика Родос, обладавшая сильным торговым и военным флотом. Родосцы приструнили пиратов, и они в страхе бросили свое ремесло и стали пасти скот в горах Киликии. В III – первой половине II в. до н. э. Родос был верным союзником Рима, и римляне рвение родоссцев в охране безопасного мореплавания одобряли и поддерживали. Но еще в 166 г. до н. э., чтобы ослабить Родос, римляне объявили свободным портом небольшой остров Делос. Здесь не брали, в отличие от Родоса, пошлин, и сюда, в обход Родоса, потянулись торговцы – прежде всего живым товаром.

И забросили киликийцы своих овец и баранов, вышли в море и занялись более прибыльным дедовским ремеслом, пользуясь покровительством обосновавшихся на Делосе римских работорговцев и римских наместников, с которыми делились добычей. Так было до тех пор, пока Митридат Евпатор не взял пиратов в долю: он сам стал им платить полноценным колхидским золотом. И поняли римляне, какой промах они совершили, предпочтя сотрудничество с пиратами дружбе с Родосом, но было уже поздно.

Став союзниками Митридата, пираты распространились по всему Средиземноморью. В 72 г. до н. э. вождь пиратов Гераклион пустил на дно римскую флотилию, после чего стал появляться в Сиракузах, центре римского наместничества в Сицилии, всего на четырех лодках, и никто не осмеливался на него напасть. Два года спустя подручный Гераклиона высадился в Сиракузах и, заняв часть города, разослал отряды для грабежа вилл. Тогда же подчиненный правителю Сицилии остров Липара перестал платить налоги Риму, ибо был обложен данью пиратами. Римляне опять отправили против пиратов флотилию под предводительством претора Марка Антония Критского. Пиратов удалось несколько потеснить. Но они не остались в долгу, уничтожив в главном порту Рима, Остии, другую римскую флотилию. К тому же они совершили набег на виллу Антония, сожгли ее и взяли в плен сестру римского командующего.

Помпей и пираты. Так, уничтожив почти всех соперников на суше, Рим обрел опаснейшего противника на морях. В Италии, уже зависевшей от поступления заморского хлеба, наступил голод: торговцы опасались выходить в море. В страхе перед пиратами римские сенаторы вынуждены были проводить жаркое лето в Риме, ибо пока еще разбойники в городе на семи холмах не появлялись.

Сенат объявил в 67 г. до н. э. в первый и в последний в истории раз войну пиратам, назначив главнокомандующим лучшего римского полководца Гнея Помпея. Вся акватория круга земель с побережьем островов и полуостровов была разделена на 30 частей – округов. Во главе каждого округа стоял начальник эскадры, подчиненный Помпею. Операцию начали одновременно и завершили через сорок дней. На Внутреннее море была наброшена сеть, и пираты в нее попались: были уничтожены 1300 пиратских судов, захвачены 400 кораблей (в том числе 90 настоящих военных), в сражениях погибло 10 000 пиратов, 20 000 попало в плен. На веслах пиратских кораблей было немало тех, кого пленили разбойники, и они получили свободу. Да и самих пиратов Помпей, против обыкновения, не стал распинать на крестах, а вернул в Киликию к овцам и баранам, позаботившись лишь о том, чтобы были разрушены неприступные горные крепости.

Война с Митридатом и Тиграном. Еще до этого возобновилась война Рима с Митридатом и его союзником Тиграном. Лукулл настиг армию Митридата, отступавшую от стен Кизика, и разбил ее. Митридату удалось вернуться в Синопу с незначительными остатками войска, и Лукулл в 73 г. до н. э. повел свои легионы к понтийским землям сушей, через труднопроходимые горы, где еще не ступала калига римского воина. Здесь можно было ожидать засады в любом ущелье. Да и тяготы наступления в пересеченной и безводной местности вызывали все возраставший ропот легионеров. Но неожиданность нападения, обеспечившая в сходной ситуации победу Ганнибалу над римлянами, принесла успех, больший, чем можно было ожидать. Разбитый в нескольких битвах у себя на родине, Митридат бежал в сопровождении всего лишь 2000 всадников в Армению, к своему тестю Тиграну.

Лукулл продолжал наступление, понимая, что промедление позволит Митридату собраться с силами (ведь он еще владел Колхидой, Северным Кавказом и Таврикой, и людские его ресурсы были почти не тронуты). И это принесло новую победу. Пала столица Тиграна Тигранокерта. В руки римлян попала огромная добыча. Однако Митридату удалось уйти на север, и война, таким образом, продолжалась.

Между тем в Риме назревало недовольство Лукуллом. Он действовал слишком самостоятельно, не соблаговолив даже сообщить сенату о своих планах. Особенно же были возмущены им откупщики и дельцы, грабежу которых в римских восточных провинциях Лукулл, с целью сохранения прочного тыла, препятствовал. В этих условиях сенат принял решение не продлевать Лукуллу полномочий для окончания войны, а передать их Помпею, только что завершившему войну с пиратами.

После нескольких месяцев подготовки и собирания сил Помпей во главе римской армии вступил в пределы Понта. К этому времени Митридату удалось собрать 30-тысячное войско, но, понимая, что оно не подготовлено к войне с римскими легионами, царь отступил на восток для соединения с войском своего союзника Тиграна. Помпею удалось отрезать отступавшим путь и во время ночного нападения на их лагерь почти полностью уничтожить (66 г. до н. э.). Митридат с несколькими спутниками бежал в Колхиду.

Римляне в Закавказье. Победители вступили в Армению, уверенные, что там им будет оказано сопротивление. Но Тигран, расторгнув союз с Митридатом, отдал себя и свое царство в распоряжение Помпея. Оставив Тиграну корону, Помпей отнял у Армении все ее обширные владения, наложил огромную контрибуцию и повел войско в Закавказье.

К востоку от Колхиды, находившейся под властью Митридата и управляемой его сыновьями, лежала Иберия (современная Грузия), населенная земледельцами, обитавшими в селениях и городах, в которых, по свидетельству греческих историков, были «даже дома с черепичными крышами, рыночные площади и другие сооружения, воздвигнутые по правилам архитектуры». Иберами управляли цари, избираемые из числа высшей знати и крупных землевладельцев. Привилегированное положение занимали также жрецы и воины. Основная масса сельского населения жила родами, в которых общим имуществом ведали выборные старейшины. На плечи сельского населения ложилось содержание царя, его двора и войска.

Низовья реки Кира (Куры) и побережье Каспийского моря занимали многочисленные племена, известные в древности как албанцы. Климат Кавказской Албании был в высшей степени благоприятен для занятия земледелием. По сведениям древних авторов, на прилегающих к Каспийскому морю землях удавалось получать два-три урожая в год, несмотря на то, что поля никогда не оставляли под паром и вспахивали не железными плугами, а деревянными сохами. Во главе всех двадцати шести албанских племен стоял один правитель, но каждое из племен говорило на своем языке и имело своего царя. Общеалбанское ополчение состояло из 60 000 пехотинцев и 22 000 всадников.

Когда римское войско тремя колоннами двигалось на пути из Армении в Иберию, на него напали албанцы. Отразив нападение, римляне весной 66 г. до н. э. достигли долины Куры. Иберийский царь Арток согласился пропустить римлян через свои владения, надеясь обрушиться на них во время похода из своих горных крепостей. Разгадав его намерения, Помпей осадил и захватил две иберийские крепости близ впадения в Куру Арагви. Арток отступил за реку Пелор, но, как только подошли римляне, подчинился Помпею и выдал ему в качестве заложников своих сыновей.

Чтобы обезопасить себе тылы, Помпей начал войну с албанцами. В течение нескольких дней римляне двигались по безводной степи, утоляя жажду водой из десяти тысяч взятых в поход бурдюков. Албанцы дали бой легионам у реки Абанта – притока Куры. Самому Помпею пришлось вступить в единоборство с братом албанского царя. В битве, в которой, согласно преданию, сражались пришедшие на помощь албанцам амазонки, римляне взяли верх, но до Каспийского моря не дошли, опасаясь, видимо, не столько встречи с главными силами албанцев, сколько столкновения с парфянами, выступившими в поход против Армении.

Весть о захвате римлянами Иберии и о появлении у берегов Колхиды римского флота вынудила Митридата покинуть колхидский город Диоскуриаду (Сухуми) и двинуться на север, через Кавказский хребет в Боспорское царство. Помпей не стал преследовать Митридата, а направился в Сирию, уже очищенную от армянских гарнизонов.

Новые римские провинции. После ухода из Сирии армян она находилась в состоянии полного упадка. Богатейшая из стран Востока безнаказанно разорялась арабами. Сирийские города переходили от одних правителей к другим. В Антихии правили потомки Селевка, оспаривая друг у друга власть. На просьбу одного из них, Антиоха Эпифана, утвердить его правителем Сирии Помпей ответил, что он не может возвратить власть тому, кто не сумел ею воспользоваться. Так Селевкиды, под властью которых Сирия находилась 260 лет, были низвергнуты и к числу римских провинций прибавилась еще одна – Сирия. Помпею потребовался целый год для изгнания из Сирии арабов и отвоевания городов, захваченных отдельными правителями.

Лицом к лицу с Римом оказалась Иудея. Там в это время внутри царского дома шла борьба за власть между братьями Гирканом и Аристобулом, а партия фарисеев добивалась отмены царской власти. Фарисеи направили делегацию к Помпею, и он распорядился, чтобы иудеями правил первосвященник. Царь Аристобул подчинился этому решению, но иудейская армия отказалась повиноваться. Войско Помпея захватило Иерусалим. Противники римлян укрепились на храмовой скале и защищали ее в течение трех месяцев. Но силы были неравными. Знаменитый храм Иерусалима был разграблен. Захваченные ранее Иудеей греческие города были отделены от Иудеи и присоединены к Сирии. Аристобул был объявлен первосвященником.

К римским владениям были присоединены Вифиния и Понт, формально считавшиеся самостоятельными государствами. Армения, Иберия и Колхида также попали в зависимость к Риму.

«Здесь закололся Митридат». В то время когда Помпей действовал в Сирии и воевал с иудеями, Митридат, не сломленный поражениями, готовился к новой решительной схватке с Римом. Если раньше центрами антиримского сопротивления были Карфаген, Коринф, Пелла, Афины, Синопа, то в 64–63 гг. до н. э. последним прибежищем противников Рима стал город на берегу Боспора Киммерийского, с именем которого вот уже как несколько столетий связывались доставляемый в Грецию хлеб и дорогие сорта рыбы. Заняв акрополь Пантикапея, на горе, которая доныне носит имя Митридат, шестидесятисемилетний царь разрабатывал план повторения похода Ганнибала нанесения по Риму удара через Альпы, но не с помощью нумидийцев и испанских иберов, а силами скифов, сарматов и кельтов (со скифами, считавшимися со времен Дария неодолимыми, царь уже заключил союз, дав их правителям в жены своих дочерей).

Но боспорским грекам, получавшим доходы от торговли хлебом и рыбой, планы великого противника Рима были чужды. Они не хотели воевать с римлянами. Они хотели с ними торговать. Первым на сторону Рима переметнулся город Фанагория, расположенный по ту сторону Боспорского пролива, на Таманском полуострове. Его правитель, носивший благородное имя Кастор, предал царя: он не только захватил город, но и выдал римлянам находившихся там сыновей Митридата. Предательство было высоко оценено Римом: Фанагория единственная из городов получила свободу и независимость.

Примеру Фанагории последовали Феодосия и Херсонес. Их возмущение Митридату удалось подавить, но тут замыслил измену его сын Фарнак. К Фарнаку присоединились даже наиболее верные Митридату италийские перебежчики, а вслед за ними и вся армия, флот. С высоты акрополя Митридату как-то предстало целое море голов тех, что поддержали Фарнака. Оставался яд, но он не подействовал, так как Митридат десятилетиями принимал противоядия. И царь подставил шею под меч своего верного телохранителя. «Здесь закололся Митридат», – написал Пушкин на корабле, провожая взглядом место гибели великого противника Рима и крушения его планов.

Бурлящий Рим. В те годы, когда Лукулл и Помпей, ведя войны на Востоке, расширяли пределы Римской державы, ее столица напоминала бурлящий котел. В 70 г. до н. э. было возвращено значение народным собраниям. Занятие же выборной должности в это время открывало путь к обогащению в невиданных ранее масштабах. Честолюбивые политики рвались к власти любой ценой. В этих условиях имел значение голос каждого гражданина, и голоса эти открыто покупались и продавались. За избирателями ухаживали. Им угождали. Их развлекали цирковыми играми и дорогостоящими гладиаторскими боями. И, разумеется, не скупились на обещания. Для кандидатов сочинялись специальные трактаты, рекомендующие, какими способами надо добиваться голосов. Коррупция становилась предметом научной разработки.

Восходящими политическими звездами в те годы были Цезарь, Катилина и Цицерон – люди, совершенно разные по характеру, но бесспорно талантливые, если не сказать гениальные.

Политическая карьера Гая Юлия Цезаря, выходца из захудалого патрицианского рода, началась в годы господства врага римской аристократии Гая Мария. Для покровительства мальчику Цезарю у Гая Мария были чисто личные причины. Он был его дядей, точнее, супругом сестры матери Цезаря. Тринадцатилетний юнец стал одним из жрецов Юпитера. Родство с Марием обеспечило юноше выгодный брак с дочерью преемника Мария могущественного Корнелия Цинны. С приходом к власти Суллы брак с Корнелией стал невыгодным и едва не привел к гибели Цезаря, отказавшегося развестись с женой (кажется, это был первый и последний принципиальный поступок в его жизни). В изгнании Цезарь выказал не только железную волю, но и талант актера. Будучи пленен пиратами, он прикинулся ученым «не от мира сего» и, обманув их бдительность и войдя в доверие, сохранил свободу действий. Воспользовавшись ею, он организовал захват пиратского корабля и самовольно, без разрешения наместника ближайшей провинции, распял на крестах благоволивших к нему разбойников.

Цезарь возвратился в Рим и стал целенаправленно добиваться высшей власти в государстве, используя для этого все – и мужское обаяние, и дружеские связи, и недюжинные ораторские способности. Объявив себя противником сулланской конституции и «популяром», он в кругу сулланцев восхищался политическим талантом Суллы, а обращаясь к народу, подчеркивал свое родство с Марием и приверженность его идеям. В 65 г. до н. э., когда Красс был цензором, а его неоплатный должник Цезарь – квестором, на Капитолии ночью кто-то выставил трофеи Гая Мария. И все понимали, что эту демонстрацию организовал Гай Цезарь, а Красс ей не воспрепятствовал.

В этом же году в первые ряды политических деятелей выдвинулся и Луций Сергий Катилина. Мы знаем об этом человеке только со слов его злейших недругов, но и их характеристики создают образ человека неординарного, способного своими дарованиями увлечь и заворожить или вызвать ненависть и зависть: «Луций Катилина происходил из знатного рода и отличался большою силою духа и тела, нравом же скверным и развращенным. Еще мальчишкою он полюбил междоусобицы, резню, грабежи, гражданские смуты, в них и закалил себя смолоду. Телом был невероятно терпелив к голоду, к стуже, к бессоннице. Духом – дерзок, коварен, переменчив, лицемер и притворщик, готовый на любой обман, жадный до чужого, расточитель своего; в страстях необуздан, красноречия отменного, мудрости невеликой. Неуемный, он всегда рвался к чему-то чрезмерному, невероятному, слишком высокому».

Катилина был кумиром римской аристократической молодежи, которая ходила за ним по пятам. Противники обвинили Катилину в вымогательстве в провинции и одновременно в попытке прийти к власти насильственным путем. И тогда Катилина выдвигает радикальные лозунги: отмена долгов и передел земель. И если земля в это время плебеев мало интересовала (выгоднее было оставаться в Риме и продавать свои голоса), то задолженность была всеобщим бедствием, и Катилина мог рассчитывать на успех.

Почуяв нешуточную угрозу, римское всадничество, в руках которого находились ростовщические операции, выдвигает своего кандидата – блестящего оратора Марка Туллия Цицерона. Цицерон построил свою избирательную кампанию в прямо противоположном Катилине направлении, объявив себя защитником интересов имущих прослоек римского общества, союза сенаторов и всадников («согласия сословий»). Не будь Каталины с его программой, «новому человеку» Цицерону никогда бы не попасть в сенат: Катилина поднял Цицерону цену.

В консулы вместе с Цицероном прошел сторонник Катилины Гай Антоний. Цицерон предусмотрительно привлек Антония на свою сторону, отказавшись в его пользу от выгодного наместничества в Македонии. Разумеется, Катилина, человек непреклонной воли, не оставил надежды на власть. Но, действуя без должной конспирации, он дал в руки Цицерона ряд фактов (или подозрений), которые тот сумел силой своего красноречия раздуть, представив как заговор, угрожающий самому существованию римского государства.

После выступления Цицерона в сенате Катилина вынужден был покинуть Рим и отправиться в Этрурию, где у него были сторонники, готовые оказать ему поддержку силой оружия. Вслед за тем по обвинению Цицерона была схвачена группа сторонников Катилины. Сенат приговорил их к смертной казни. За смягчение наказания (сохранение жизни и высылку из Рима) выступил один Цезарь, что в глазах многих сделало его тайным соучастником заговора. Цицерон мог считать себя спасителем отечества. Против Катилины в Этрурию было послано консульское войско во главе с Антонием. В ожесточенном бою отряд Катилины был разбит, и сам он, храбро сражаясь, разделил судьбу своих сторонников.

Наряду с выступлением Лепида, войной с Серторием, заговор Катилины был еще одним эпизодом гражданских войн, но он не имел непосредственного продолжения, ибо вовлеченным в конфликт политическим группировкам удалось прийти к компромиссу.

Тексты

1. СЕРТОРИАНСКОЕ ДВИЖЕНИЕ

Аппиан. Гражданские войны, I, 108–112

После смерти Суллы, а затем Лепида Серторий совместно с еще одним войском из италийцев, которое привел к нему полководец Лепида Перперна, намеревался, по-видимому, идти походом на Италию. Это и случилось бы, если бы сенат, испуганный этим, не послал в Испанию войско помимо там бывшего [под командованием Метелла] Помпея, человека еще молодого, но прославленного своими действиями при Сулле <…> С началом весны враждующие стороны выступили друг против друга: Метелл и Помпей с Пиренейских гор, Серторий и Перперна – из Лузитании. Стычка произошла около города Сукрона. При ясном небе слышался страшный гром, мелькали невиданные молнии, но враги, как опытные в военном деле, отнеслись к этому без всякого страха, и резня с обеих сторон была жестокой, пока Метелл не обратил в бегство Перперну, а Серторий одержал победу над Помпеем, причем последний был опасно ранен в бедро копьем <…>

В следующем году [74 г.] римляне послали в Испанию два новых легиона. С ними и со всем старым войском Метелл и Помпей снова спустились с Пиренейских гор к Иберу. Серторий и Перперна вышли к ним навстречу из Лузитании. В это время многие из войска Сертория стали перебегать к Метеллу.

Разгневанный этим Серторий жестоко и по-варварски поносил перебежчиков и этим навлек на себя ненависть. Всего же более обвиняло Сертория войско в том, что он вместо римлян стал привлекать на службу в качестве копьеносцев кельтиберов, поручал им должности телохранителей, отстранив римлян. Упреки в неверности были для войска невыносимы, коль скоро ему приходилось служить под начальством римских врагов. Задевало солдат всего более и то, что они из-за Сертория, как оказывалось, нарушали верность своей родине, а между тем сам же Серторий обвинял их в неверности <…> Между тем и кельтиберы, придравшись к этому, надругались над римлянами как над лицами, потерявшими доверие. При всем этом римляне все-таки не уходили окончательно, нуждаясь в Сертории: не было в то время человека более воинственного, более удачливого, чем он. Поэтому-то и кельтиберы называли Сертория вторым Ганнибалом, которого они считали из всех бывших у них полководцев самым смелым и самым хитрым.