Текст книги "Античность: история и культура"

Свирепость Каракаллы с годами усиливалась. Он нигде не мог находить себе покоя, лишь на время забываясь в грубых солдатских попойках. Император привык считаться только с армией, часто с высокомерием поносил сенат и безжалостно расправлялся с сенаторами. Презирал он и народ. Нарушал права подданных и городов. Каракалла, как казалось, испытывал неприязнь ко всем римлянам. Не случайно они считали его «варваром на троне».

Да и сам он ощущал себя ближе к варварам, чем к гордым квиритам. Он предпочитал носить германскую одежду, светлый парик, причесанный на германский манер. Германцы, в отличие от римлян, вступали с ним в дружбу. Подобно своим воинам, среди которых становилось все больше варваров, он «первый копал, если нужно было копать рвы, навести мост через реку или насыпать вал, – сообщает историк, – и вообще брался за всякое дело, требующее рук и физической силы». Но для правителя важнее другие качества. По внешности, образу жизни, по своим настроениям Каракалла был настоящий варвар. Он выказывал пренебрежение даже к традиционным римским религиозным культам, пренебрегал своими жреческими обязанностями и был суеверен сверх всякой меры.

Чем хуже идут дела в государстве, тем чаще правители прибегают к выработке «хороших законов». На второй год после восшествия на престол, в 212 г. Каракалла издал эдикт, вошедший в историю под названием «Антонианская конституция». Этим эдиктом всему свободному населению империи мужского пола даровалось право римского гражданства. Закон констатировал окончательное превращение римских граждан в имперских подданных. Эдикт Каракаллы преследовал и фискальные цели и способствовал совершенствованию системы сбора налогов.

С юности Каракалла мечтал сравняться в своих деяниях с Александром Македонским. В 213 г. он выступил в поход против германских племен хаттов и алеманнов, но ему не удалось хоть сколько-нибудь приблизиться к идеалу: победа была куплена деньгами, а не военными подвигами.

На Дунае император сражался с племенами карпов и языгов, пришедших в Европу с Северного Кавказа. В 215 г. Каракалла двинул свои войска на восток. В Месопотамии произошли решающие сражения римлянс парфянами. Легионы Каракаллы одержали победу. Однако в войне с Парфией ряды римских легионов сильно поредели, и император отправился в Египет, ще надеялся их пополнить. Но там не встретил поддержки, а в Александрии был даже публично осмеян. За это Каракалла жестоко расправился с жителями Александрии, многие из них были убиты. Разъяренный Каракалла в 216 г. вдруг снова ринулся в поход против парфян. Он вступил в беспорядочное сражение с парфянскими сатрапами, напустив на них диких зверей.

Необузданная жестокость Каракаллы вызвала ненависть к нему даже у его собственного войска. Его убил конюший ударом ножа в бок на пути между Каррами и Эдесой. Узнав о смерти тирана, в Риме все ликовали, радуясь избавлению от произвола.

Знаменитые термы. Памятником жестокому императору стали построенные им грандиозные термы. Их задумал построить еще отец Каракаллы Септимий Север, желавший последовать традиции своих предшественников. Напомним, что первые термы – бани для всех воздвиг в 33 г. до н. э. на собственные средства, занимая должность эдила, сподвижник Октавиана (будущего императора Августа) Марк Випсаний Агриппа. Открытие их за два года до битвы при Акции, в самый разгар гражданских войн, было монументом победившего императорского режима, своего рода авансом будущей императорской политики хлеба и зрелищ. Плебсу, не только мужчинам, но и женщинам, раздавались бесплатно разрешения на посещения бань, а вместе с ними и банные принадлежности.

Из императоров первым соорудил бани Нерон. Вход в бани при нем и впоследствии был платным, но входная плата в один квадрант (четверть асса) была чисто символической, не окупавшей расходы на содержание бань, не говоря уже об их постройке.

Римляне не скупились на похвалы баням Нерона, равно как и на брань по его адресу. Сатирик Марциал писал: «Что Нерона хуже? А нероновских терм, скажи, что лучше?»

Термы строили и другие императоры. Завоеватель Иерусалима Веспасиан воздвиг термы, получившие его имя, в районе Золотого дома Нерона. Выбор места для постройки имел определенный пропагандистский смысл: там, где предавался неге один, могли наслаждаться теперь многие. Поколение современников дакийских войн получило возможность мыться в огромных термах Траяна, тех самых, что были украшены скульптурной группой «Лаокоон». Но грандиознее всех были бани Каракаллы, словно бы их создатель рассчитывал не только на римлян, но на всех жителей Римской империи. Термы Каракаллы с их размерами (они занимали площадь в 11 га) и великолепием остались непревзойденными.

Метеорит из Эмесы на Палатине. В 218 г. на трон римских цезарей поднялся четырнадцатилетний жрец финикийского бога Солнца Элагабала Марк Аврелий Антонин, вошедший в историю под именем своего бога. «Был он в цветущем возрасте и красивейшим юношей своего времени, – сообщал автор его жизнеописания, – когда он священнодействовал и по обычаю варваров плясал у алтарей под звуки флейт и свирелей, люди взирали на него, пораженные любопытством, а особенно воины, знавшие, что он из царского рода, да и к тому же красота его притягивала к себе все взоры».

Элагабал привез с собой в Рим священный метеорит бога Солнца из Эмесы и велел построить для него специальный храм на Палатине. Вместе с метеоритом в Рим вторглись варварские нравы и варварские обычаи. Юный император презирал римские законы, римскую одежду, римские нравы. Он хотел ввести в Рим восточный культ бога Солнца. Его стремления были сосредоточены на том, чтобы уподобить Рим Востоку, перенести сюда обряды финикиян, иудеев и самаритян. Смысл жизни для него состоял в придумывании новых и новых наслаждений.

Пренебрежение всем римским, его глупость, жестокость и чудовищный разврат сделали Элагабала ненавистным для римлян. В 222 г. император был убит, труп его протащили по улицам Рима и утопили в Тибре, память о нем была предана осуждению.

Император при «женском совете». На императорский трон был возведен двоюродный брат Элагабала Александр Север. Он с раннего детства усвоил полезные для гражданина и воина навыки, не пропускал ни одного дня, чтобы не поупражняться в науках или военном искусстве. Словом, Александр Север был полной противоположностью Элагабалу.

Новый август очень считался с мнением своей бабки Юлии Месы и матери Юлии Мамеи. Эти умные и властные женщины образовали своего рода «женский совет», который наставлял императора в том, что ему надлежит делать. Не пренебрегал Александр Север и наставлениями выдающихся юристов Ульпиана и Павла.

Александр Север попытался изменить военный характер правления империей, установившийся при его предшественниках. Он снова обрел опору в сенате, при нем сенаторы стали играть более заметную роль в государственных делах. Он умел подбирать способных людей на государственные посты и считал, что продвигать по служебной лестнице следует тех, кто не домогается почестей, а избегает их. Александр Север ввел ряд разумных законов, в том числе касающихся императорского казначейства, коллег ремесленников, которые были поставлены под контроль государства.

Во время правления Александра Севера произошли значительные события на Востоке. В Персии в 227 г. пришла к власти новая династия Сасанидов, свергшая парфянскую династию Аршакидов. Шах Артаксеркс (Ардашир) посягнул на римские владения в Месопотамии и Сирии. Александр Север вынужден был вступить в войну с персами и победил их. В 232 г. он изгнал персидское войско с римской территории. Однако с этих пор персидская угроза надолго нависла над Римом.

После победы над персами Александр Север столкнулся с тем, что на римской границе германцы начали военные действия против римлян. В ходе этой войны ни одной из сторон не удавалось одержать решающую победу. Военные действия приобрели затяжной характер, что подорвало и без того не очень прочный авторитет Александра Севера в войсках. Его мать Юлия Мамея настаивала на прекращении войны и переброске легионов на Восток. Это лишь подстегнуло недовольство солдат, которые ненавидели Мамею, как, впрочем, и другие римляне, из-за ее корыстолюбия и коварства. В 235 г. Александр Север и его мать были убиты легионерами в Германии. Завершилось правление «пунической династии». Солдаты провозгласили императором своего командира Максимина Фракийца.

Династия Северов, с которой были связаны утверждение варваров на престоле римских императоров и переход к военной монархии, прекратила свое существование. Рим вступил в полосу всестороннего тяжелейшего кризиса.

Тексты

1. ВСТУПЛЕНИЕ СЕПТИМИЯ СЕВЕРА В РИМ

Дион Кассий. Римская история, LXXV, 1, 2

Так Север стал императором; всех действовавших в интересах Пертинакса он предал смерти, а преторианцев, прежде чем вступить в Рим, он собрал на равнине, причем они совсем не знали, что их ожидает. Там он долго и резко порицал их за непокорность своему императору, отставил от военной службы, отнял у них лошадей и выселил из Рима. Тогда все против своей воли стали бросать оружие, сходили с лошадей и расходились в одних хитонах без поясов. Конь одного из преторианцев никак не хотел от него уйти, все время шел за ним и ржал; тогда тот зарезал своего коня и закололся сам. После этого Север вступил в Рим. До ворот города он ехал верхом на коне в снаряжении всадника, далее он шел пешком, переодевшись в гражданскую одежду. За ним шло в полном вооружении все его войско, как пешее, так и конное. Тут моим глазам представилось зрелище, самое блестящее из виденных мною.

Весь город был украшен цветами, лавровыми венками и пестрыми тканями, сверкал огнями и окуривался фимиамом. Люди были одеты в белые одежды, ликовали и громко прославляли Севера; солдаты в полном вооружении возвращались в отменном порядке, точно участвовали в праздничном или триумфальном шествии. Тут же и мы, приближенные, шли в парадной одежде. Стоявшая по сторонам толпа страстно хотела увидеть Севера или услышать какие-нибудь его слова, точно он стал другим с переменой своей судьбы. И некоторые приподнимали друг друга, чтобы лучше разглядеть его с более высокого положения.

Вступив таким образом в город, он сгоряча обещал нам, подобно прежним добрым императорам, что не казнит ни одного сенатора, поклялся в этом и, мало того, приказал общим голосованием придать силу закона тому, чтобы считать врагом [общества] даже самого императора, если он задумает совершить что-нибудь подобное, и всех, кто стал бы ему в этом помогать, как их самих, так и их детей.

Но сам же первый нарушил этот закон и не соблюдал его, обрекая многих на смерть; даже Юлий Солон, записавший этот закон по его указаниям, в скором времени был казнен. И вообще он сделал много неприятного для нас. Перед солдатами он же выставил такую причину, что, мол, город доставляет ему беспокойство и своими чрезмерными тратами денег отягчает казну. Главной же причиной бьио то, что он опирался не на расположение окружающих его людей, а возлагал все надежды лишь на военную силу.

Больше всего некоторые упрекали его за то, что в то время как установлено, чтобы отряд преторианцев состоял исключительно из жителей Италии, Иберии, Македонии и Норика, и потому вес преторианцы были по виду скромными и обладали простыми нравами, он их распустил, а вместо того приказал набрать такой же постоянный и нужный ему отряд из всех армии на равном основании, и сделал это с таким расчетом, чтобы самому стать во главе его, а потому и оплачивал службу в этом отряде выше и объявил к тому же, что будет выдавать награды более искусным в военном деле. В действительности же он испортил молодежь призывного возраста в Италии, привлекая ее к участию в разбое и гладиаторских играх, вместо того, чтобы брать ее на настоящую военную службу, как раньше. Город же Рим переполнился смешанной солдатской чернью, дикой на вид, речь которой страшно слышать, слишком грубой, чтобы с ней общаться.

2. ЭДИКТ КАРАКАЛЛЫ

Греческий папирус Гиссенского собрания, № 40 (212 г.)

Император Цезарь Марк Аврелий Север Антонин Август говорит: [теперь же…] следует отсрочить всякие жалобы, устные и письменные, чтобы я поблагодарил бессмертных богов, что они <…> этой победой <…> меня сохранили невредимым. Я полагаю, что я лучшим и наиболее благочестивым образом удовлетворю величие богов, если я всех чужеземцев, когда бы они ни вошли в круг моих подданных, приобщу к почитанию наших богов. Итак, я дарую всем чужестранцам во всей вселенной римское право гражданства, за исключением тех, кто происходит от сдавшихся. При этом я сохраняю все государственно-правовые различия существующих общин.

3. РЕЧЬ ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА СЕВЕРА ПЕРЕД ВОИНАМИ

Геродиан. История Римской империи, VI, 3

Когда, живя в Риме, Александр узнал об этих дерзких нападениях восточного варвара, то, находя их нестерпимыми, призываемый своими военачальниками, с неудовольствием и даже против собственной воли, наконец, решил идти в поход. И так из всей Италии, от всех народов под римским скипетром собирались в главное войско люди, способные сражаться и по крепости телесной и по своему возрасту <…> Александр, собрав воинов, находившихся в Риме, велел им явиться на известное поле и, поднявшись на возвышение, молвил: «Желал бы я, воины, говорить с вами так, чтобы слова мои подобали бы и моему сану и были бы вам приятны. Наслаждались мы столь продолжительным миром, что теперь, услышав мои слова, неизбежно будете подавлены ими. Но благородным и мудрым мужам равно свойственно и желать лучшего и переносить настоящие невзгоды. Трудиться для удовольствия приятно; трудиться для необходимости доблестно и славно. Начинающий несправедливое дело обнаруживает свою злонамеренность, отражающий нападение с доброй совестью поступает мужественно и, не злодействуя, но защищаясь, остается непоколебимым. Артаксеркс, муж персидский, убив своего царя Артабана, захватил верховную власть в Персии. Теперь он презрел славу римлян, нападает на наши земли и опустошает их. Сначала я старался остановить посланиями и убеждением его ненасытное зверство и алчность. Но он, побуждаемый варварской необузданностью, не хочет довольствоваться тем, что имеет, и вызывает нас на битву. Что же нам медлить? Поспешим. Старейшие из вас еще помнят трофеи, которые вы собрали с Севером и отцом моим в сражениях против варваров. А вы, цветущие юноши, должны стремиться к славе. Докажите, что вы не только скромны и благочестивы в мирное время, но и храбры в сражениях, когда того требует необходимость. Варвары обычно дерзки против того, кто им уступает и медлит, а если им оказывают сопротивление – они уступают. Они предпочитают не упорную войну, но набеги, сулящие быструю возможность награбить добычу. На нашей же стороне порядок, справедливость и то, что мы привыкли всегда их побеждать!»

Глава XXIX
Кризис III в.

Военная анархия. После падения Северов в 235 г. трон цезарей стал игрушкой в руках римских легионов. Солдаты, требуя новых и новых подачек, с энтузиазмом возводили на него своих ставленников и с не меньшим энтузиазмом низвергали недавних кумиров, беспощадно убивали их. Однако находилось немало жаждущих заплатить багрянцем своей и чужой крови за багрянец императорской мантии. Никакая цена власти не казалась чрезмерной. За пятьдесят лет (с 235 по 284 г.) сменилось более двух десятков императоров. И независимо от того, умен император или глуп, жесток или добр, удачлив в военных предприятиях или нет, конец был один – его ждала насильственная смерть. Вскоре и сенат, призванный обуздать произвол, вмешался в борьбу за трон и стал выдвигать своих ставленников. Впрочем, сенат тоже опирался на подкупленные им войска. В кровавом хороводе сменяли друг друга солдатские и сенатские императоры.

Непрекращающаяся борьба за власть порождала гражданскую войну, опустошавшую империю. Христианский писатель Киприан говорил о том, что «весь мир, как бы разделенный на два противоположных лагеря, залит кровью». Но в действительности римский мир был разделен на множество лагерей, враждовавших между собой. Противостояли друг другу войска, стоявшие в разных провинциях империи. Давно была забыта прославленная некогда дисциплина. Легионы превращались в варварский сброд, утрачивавший навыки военного искусства. Командиров, пытавшихся исправить положение в войсках, немедленно убирали недовольные солдаты. Неудивительно, что римляне терпели поражения в столкновениях с варварами. Римские солдаты стали бичом мирного населения провинций. Они грабили крестьян, насильничали, разбойничали на дорогах. В краткие периоды мирных передышек население, даже богатые землевладельцы, не были защищены от солдатского насилия и разбоя. Ослабевшее государство не в состоянии было обуздать армию и остановить нараставший вал преступности.

Тысячелетие Рима. В Риме надеялись, что празднование тысячелетия города поможет как-то стабилизировать обстановку в империи, сплотить народ. Это грандиозное событие пришлось на правление императора Филиппа Араба (244–249), грубого и неотесанного варвара из Аравии.

21 апреля 247 г. римский круг земель праздновал тысячелетие Вечного города. Официальная пропаганда с небывалой громогласностью воспевала «Вечный Рим», «непобедимых императоров», «римскую свободу», согласие, мир, изобилие, идеалы гражданственности в то время, когда политическое и моральное разложение общества достигло апогея и Римская держава распадалась.

Император Деций и готы. Войска уже не могли удерживать внешние границы империи. Еще с I в. н. э. римляне обустраивали на границах линии укреплений (лимес), состоявшие из валов, рвов, заграждений, сторожевых башен и других сооружений. Лимес, защищавший империю в придунайских землях, был мощным и отличался значительной протяженностью, однако в середине III в. готы, взломав его, вторглись в Мезию и Фракию.

В это время власть в Риме принадлежала императору Децию, который пытался «восстановить старую римскую доблесть», но без успехов. Он поощрял искоренение христианства как религии, противоречащей римским установлениям. При нем развернулись широкие гонения на христиан. Деций направил легион навстречу готам и вступил с ними в сражение, но потерпел поражение и пал в одной из битв в 251 г.

Рим и Персия. После гибели Деция престол занимали несколько императоров, которым пришлось столкнуться с новой страшной угрозой – на Востоке набирала силу Персидская держава Сасанидов, образовавшаяся на месте Парфянского царства. Новым противникам Рима удалось преодолеть децентрализацию. Было уничтожено 90 полунезависимых царств. Началось строительство новых «царских» городов, крепостей и дорог. Армия была укреплена тяжелой кавалерией, подчиненной шаху, принявшему титул «царя царей, царя Ирана и Не-Ирана».

Триумфальная надпись на персидском, парфянском и греческом языках иранского царя Шапура I (243–273) свидетельствует, что при нем Персия трижды одерживала победу над Римом. Были захвачены ранее принадлежавшие римлянам территории в Сирии и Малой Азии. После битвы у Эдессы в Месопотамии в плену оказались римский император Валериан, римские военачальники и сенаторы. Их как рабов заставили строить плотину и мост. Шапур, садясь на коня, использовал спину Валериана как подставку. Такого унижения Рим не ведал со времен Кавдинской катастрофы.

При сыне Валериана императоре Галлиене положение империи не улучшилось, несмотря на то, что он предпринимал для этого немалые усилия, стремился укрепить дисциплину в армии, восстановить авторитет государственных структур. Галлиену, правда, удалось приостановить наступление на рейнскую границу франков и алеманнов (аламанов).

При Галлиене ситуация приняла угрожающий характер: империя распалась. Даже «своя» Галлия, связанная с Римом давними и очень тесными узами, в 258 г. объявила себя независимой Галльской империей; за нею последовали Испания и Британия. Многие регионы империи стремились к независимости от Рима, провозглашали своих собственных правителей и нарекали их императорами. Некоторые из этих дорвавшихся до императорской власти людей были настолько малоизвестны, что, как правило, о них не сохранилось даже сведений в исторических источниках, а в историю они вошли как «тридцать тиранов». Среди них наиболее яркой была Зенобия, правительница города Пальмира, расположенного в оазисе Сирийской пустыни.

Зенобия. В борьбе против персидского шаха Шапура I Галлиен вынужден был опереться на правителей Пальмиры, получившей еще от императора Каракаллы статус римской колонии. Оденат, правитель Пальмиры, остановил персидские войска, отбросив их за Евфрат. Галлиен, занятый борьбой с варварами на севере, высоко оценил победу Одената, даровав ему титул Dux Romanorum («Вождь римлян») и провозгласив верховным главнокомандующим на Востоке. Одержав победу над Шапуром, Оденат провозгласил себя императором. После убийства Одената его вдова Зенобия, воспользовавшись ослаблением Римской империи, объявила о независимости Пальмиры (267 г.) и в течение нескольких лет прихватила часть Месопотамии, Сирии, Аравию и Египет. При этом Рим вынужден был официально отказаться от этих территорий. Древний караванный город при Зенобии превратился в метрополию Востока, украсившись улицами, защищаемыми портиками от палящего солнца пустыни и великолепными храмами. Зенобия начала чеканить собственную монету. На монетах 271 г. она названа «Августа», а опекаемый ею старший сын «Август». Пальмира стала одним из важнейших культурных центров того времени, сюда съезжались поэты, ученые, художники, скульпторы, образовав своеобразный «сад талантов», питавшийся восточными, эллинистическими и римскими традициями. Имя Пальмиры как прекраснейшего города и питомника муз стало нарицательным.

Власть Зенобии и богатство ее государства не могли не вызывать раздражения и даже ненависти у римлян. Один из историков писал: «Иноземка по имени Зенобия <…> хвалилась тем, что она из рода Клеопатр и Птолемеев, после смерти своего мужа Одената, набросив себе на плечи императорский военный плащ и надев диадему, правила от имени своих сыновей <…> Еще в правление Галлиена эта гордая женщина приняла на себя царские обязанности».

Образованная и красивая Зенобия была умной и смелой правительницей. Однако конец ее победам и царствованию положил император Аврелиан, в 272 г. разбивший ее войска. В 274 г. Зенобия в числе других пленников была проведена в триумфе Аврелиана по улицам ненавистного ей Рима. Всем своим видом она показывала, что не смирилась. На ней были великолепные одежды и множество драгоценных украшений, ослеплявших римлян. И хотя руки и ноги ее сковывали золотые цепи, а за золотую цепь на шее ее вел персидский шут, Зенобия производила впечатление царственного достоинства и несломленности. Свои дни она закончила как римская матрона в имении неподалеку от Тибура – виллы императора Адриана.

Население империи в условиях кризиса. К страшным бедствиям, вызванным непрекращавшимися войнами, добавились и другие несчастья. Произошли землетрясения в азиатских провинциях, в Ливии и в самом Риме. Тучи пыли на несколько дней затмевали солнце, а земля покрывалась мраком. Один из римских историков сообщает: «Были слышны раскаты грома, но это гремел не Юпитер, а грохотала земля. Во время этих землетрясений было поглощено много строений с их обитателями, многие умерли от страха <…> Во многих местах в земле образовались расщелины, причем в трещинах появилась соленая вода. Много городов было затоплено морями». К этому еще добавилась эпидемия чумы, моровая язва опустошала римский мир.

Провинции, провозглашая независимость от центральной власти, сражались из-за границ и устанавливали собственные пограничные кордоны. Сепаратизм носил не только политический, но и экономический характер. Прервались торговые связи между областями провинций, более того, местные власти из-за недостатка продуктов питания и угрозы голода даже запрещали вывозить их для торговли и обмена за пределы своих территорий, устанавливали специальные таможни.

Войны, разбой, эпидемии, стихийные бедствия и голод сделали свое дело. Население империи уменьшилось. Крестьяне, не имея достаточного количества орудий труда, посевного и посадочного материала и находясь под постоянной угрозой насильственной конфискации плодов их труда, резко сократили обрабатываемые площади. Многие земли пустовали. Голод стал истинным господином в Римской империи.

Богатые люди тоже не были достаточно защищены. Самым надежным казалось вкладывать свои средства в земельную собственность, которую было труднее всего отнять. В III в. складываются крупные земельные латифундии – поместья, все больше переходившие на натуральное хозяйство. Они стремились все необходимое производить в своих пределах и обеспечивать себя, почти не прибегая к помощи рынка и товарообмена. Владельцы этих поместий все шире практиковали сдачу земли в аренду колонам, представлявшим зависимый слой сельского населения. Колоны платили землевладельцу деньги за аренду или несли определенные натуральные повинности, например должны были обрабатывать часть господской земли или отдавать определенную часть урожая. Однако колонов тоже не хватало для обработки земель в латифундиях, поэтому и в крупных хозяйствах земли нередко пустовали. Землевладельцы были заинтересованы во все более жестком прикреплении колонов к своим поместьям и для этого нередко применяли военную силу. Крупные собственники окружали себя военизированными отрядами. Укрепляли виллы, возводили вокруг них массивные стены.

На местах право сменилось произволом. Больше не действовали единые законы. Сила стала главным доводом в любых спорах и тяжбах. Это была не только военная сила, но и сила денег. А деньги обесценивались, поэтому их требовалось больше и больше. К середине III в. в монете практически не осталось серебра: медные монеты покрывались слоем серебра столь тонким, что он оставался на пальцах подобно пыльце бабочек. Почти исчезло из обращения золото, которое прятали в тайниках предприимчивые люди, чтобы воспользоваться им при стабилизации положения.

Инфляция росла быстрыми темпами. Цены взлетали все выше и выше, делая недоступными для большинства населения империи самые простые продукты питания, одежду, предметы быта. Нищали люди, селения и города. Почти прекратилось строительство, разрушались прославленные римские дороги. Опустели форумы, театры и цирки, богатые жители покидали города, за ними тянулся и плебс.

Желая поправить финансовое положение, императоры и местные магистраты придумывали новые и новые налоги, однако это не давало положительных результатов. Многие бежали от тяжелого налогового гнета и притеснений. По дорогам империи бродили группы лишившихся дома оборванных людей. Беженцы нередко сбивались в ватаги, занимавшиеся разбоем.

Никто не хотел работать – ни рабы, ни крестьяне, ни ремесленники. Городские магистраты и управители не выполняли своих функций. Плебс бунтовал и требовал уже не столько зрелищ, сколько хлеба. Человеческая жизнь потеряла всякую цену, а «римская свобода» – всякие гарантии. Уже не шла речь о гражданских доблестях, – теперь главное было выжить. Некоторые авторы предлагали «рецепты выживания» – следовало быть экономным, беречь силы, заботиться о здоровье, не жертвовать тем, что имеешь, ради неведомого, не витать в облаках, а изучать полезное ремесло, организовать свое доходное дело или заняться перепродажей.

Кризис государства и общества приводил к крайней психологической и духовной напряженности. Люди уже не верили в покровительство римских богов. Дичайшие суеверия захлестывали Рим. В философии доминировали либо холодное надмирное умствование неоплатоников, либо пессимистическое осуждение земной жизни.

Бунты и восстания. Все это не могло не привести к возникновению различных форм протеста, бунтам и мятежам. Было бы неверным думать, что восставала только беднейшая часть населения. Так, вспыхнувшее в Северной Африке в период правления императора Максимина восстание крупных землевладельцев Гордианов в 238 г. привлекло и богатых людей, и ростовщиков, и крестьян. В нем приняли участие и рабы. Это восстание имело разнообразные цели, главной из которых была замена «бешеного» императора Максимина умеренным и «справедливым» Гордианом. Восставшие также уповали на возрождение римских законов, а крестьяне – на облегчение налогового бремени и получение земли.

В правление Галлиена в Сицилии вспыхнуло восстание, которое римские историки называли «почти рабской войной». Но самые крупные волнения начались в Галлии. Здесь сформировалось движение багаудов (мятежных). В основном это были крестьяне, колоны, рабы, доведенные до отчаяния притеснениями землевладельцев, разбоем войск и непосильным трудом. Историк Сальвиан не зря вопрошал, обращаясь к римлянам: «Что иное породило багаудов, как не ваша несправедливость и бесчестность правителей, их разбои и грабежи?» Багауды избрали из своей среды «народных императоров». Более полутора веков мятежники вели вооруженную борьбу против Рима. Ее не могли остановить ни жестокие расправы, учиняемые время от времени имперскими войсками, ни убийства руководителей восставших, ни массовые пытки. В V в. движение багаудов приняло еще более широкий размах, перебросившись из Галлии в Испанию. Оно в немалой степени способствовало расшатыванию Римской империи и ее падению.

Всеобщий характер кризиса III в. Причины упадка империи в III в. историки усматривали в кризисе рабовладельческого уклада, в падении производительности рабского труда, в том, что богатства концентрировались в имперском центре, а это ослабляло провинции; что потребности господствующего класса не соответствовали формам эксплуатации свободного населения; что пришла в упадок традиционная политика полисного управления и т. д. Все эти причины приемлемы для объяснения кризиса, но к ним можно добавить еще много равноправных.

Фатальным III в., однако, оказался не только для Римской империи. Казалось, нарушилось мировое равновесие. В Китае распалась единая империя, наступила эпоха троецарствия. На «окраине мира», в глубинах Китая началось формирование гуннского союза племен, который в последующие столетия смерчем пронесется над Азией и Европой, опустошая все на своем пути. Рухнула Парфянская держава, в течение нескольких веков бывшая соперницей Рима. В Индии перестала существовать Кушанская империя, пришли к власти Гупты – пока еще местные царьки, но в будущем – основатели великого государства. В Персии в огне войн отстаивала свое право на существование империя Сасанидов. Об этом времени спустя век римский историк Аммиан Марцеллин напишет: «Судьба Востока вновь затрубила в страшную трубу, возвещая об ужасных опасностях».