Текст книги "Петр I. Материалы для биографии. Том 2. 1697–1699."

XLIV. Поморский край (продолжение)

В Устьянских волостях, в которые теперь переходим, все своеобразно, начиная с того, что в административной терминологии приказа Устюжской четверти, их ведавшего, при перечислениях наряду с другими подведомственными четверти городами эти волости называются «городом», тогда как это был округ чисто деревенский, не тянувший ни к какому городскому центру и не имевший на своей территории ни одного города. Это была группа из 10 волостей[1170]1170
  Чушевицкая, Введенская, Дмитриевская, Никольская, Чадромская, Хозминский станок, Пежемская, Ростовская, Шангальская и Соденгская. Сравнительно с серединой столетия образовалась здесь новая волость под названием Хозминский станок, состоявшая из трех приходов: Хозминского, Успенского и Николаевского. Ср.: Богословский. Земское самоуправление. Т. I. Приложения. С. 58–59.


[Закрыть], состоявших каждая из нескольких десятков деревень и расположенных на большом пространстве по верхнему течению реки Ваги и по ее притокам: слева Вели и Пежме, справа Устье с Кокшенгой, Чадромой, Соденгой и др. В них от всего сохранившегося там к концу столетия уклада веет далекой стариной. Устьянские волости были одними из первых, получивших от Ивана Грозного жалованную земскую грамоту, освобождавшую их от управления волостелей и вводившую у них самоуправление, которое у них и действовало в рассматриваемое время в полной неприкосновенности. В 1622 г. грамота была возобновлена, затем подтверждалась при каждом новом царствовании[1171]1171
  Богословский. Земское самоуправление… Т. I. С. 289.


[Закрыть], и теперь, на рубеже XVIII в., при избрании бурмистров они неоднократно на нее ссылаются, ставя ее наряду с Соборным уложением и новоуказными статьями. На Устьянские волости, как и на все поморские населенные черносошными крестьянами уезды, распространялась реформа 1699 г.; им предоставлялось избрать бурмистров, что они и сделали. Их избирательные протоколы, «выборы за руками», привезенные избранными бурмистрами в Москву в Устюжскую четверть, сохранились в архиве этого приказа[1172]1172
  Арх. Мин. ин. дел. Приказные дела 1699 г., № 578, л. 1—31.


[Закрыть]. Анализ этих протоколов показывает, как жители Устьянских волостей нововведение Петра приспособляли к своим привычным порядкам, к своей старине, как реальная жизнь переделывала и прилаживала замыслы и планы реформатора. Мы и задержимся на некоторое время теперь на рассмотрении этих выборных списков.

Устьянские волости принадлежат к числу тех «городов», которые выборы бурмистров произвели, а о платеже двойного оклада умолчали. Выборы происходили там по отдельным волостям в период времени с 7 июля по 1 августа; в большинстве волостей они пришлись на 20-е числа июля. Обыкновенно вслед за обозначением даты выборов в выборном списке каждой волости делается ссылка на тот полученный из Москвы указ, на основании которого состоялись выборы. В большинстве случаев это указ из Устюжской четверти за подписью дьяка Василья Посникова; но в двух случаях делается ссылка на указ «за закрепою бурмистра Ивана Исаева», следовательно, на указ от московских бурмистров, причем в выборном списке Шангальской волости оригинально обозначено самое учреждение, из которого исходил указ, закрепленный бурмистром: «по памяти с Москвы из Разряду Большие казны за закрепою выборного бурмистра Ивана Исаева»[1173]1173
  Арх. Мин. ин. дел. Приказные дела 1699 г., № 578, л. 20.


[Закрыть]. Очевидно, что в указах из Москвы в волости о производстве выборов помещался текст только второго указа, 30 января 1699 г., о местных выборах; первый же указ об учреждении центрального бурмистерского управления в Москве волостям сообщен не был и летом 1699 г. оставался им еще неизвестным. Поэтому-то в Шангальской волости при виде странной скрепы «бурмистра Ивана Исаева» и соображали, может быть, при воздействии каких-либо долетевших смутных слухов о каком-то фантастическом учреждении – «Разряде Большой казны»; поэтому также в выборных списках везде, где шла речь о будущих сношениях выбранных бурмистров с Москвой, например о доставлении в Москву сборов или о переносе туда судебных дел, волости говорят не о московских бурмистрах, а о приказе Устюжской четверти, как говорили лет 50 еще назад о сношении с этим приказом земских судеек: и собранные деньги, и судебные дела должны доставляться в Москву в Устюжский приказ, как будто Бурмистерской палаты в Москве совершенно не существует и волостные бурмистры по-прежнему подчинены своему привычному приказу – Устюжской четверти. Реформы 1699 г. во всем ее объеме в волостях, очевидно, себе еще не представляли.

Внешняя форма устьянского избирательного списка – «выбор за руками» – прежняя, старинная. Вслед за указанием даты и ссылки на указ, давший толчок к выборам, в избирательном списке обозначается личный состав избирателей, присутствовавших на волостном сходе и производивших выборы. Во главе этих избирателей упомянуты должностные лица волости: земский судейка, его товарищи: земский целовальник и сотский, церковные приказчики, т. е. старосты волостных приходских церквей. В Пежемской волости, впрочем, вместо земского судейки встречаем «земского старосту». Затем следует именной перечень крестьян, участвовавших в выборах, заканчивающийся выражением: «да и все крестьяне тоя волости» или: «и вместо всех крестьян». Цифры крестьян, участвовавших на выборах бурмистров, если только все такие участвовавшие вносились в поименные перечни, не велики, колеблются по волостям от 14 (Хозминский станок) до 40 (Чадромская волость). Для обозначения самого действия избрания в избирательных списках употребляются старинные термины, ведущие начало еще с XVI в.: «выбрали и излюбили» или «выбрали и полюбили».

За указанием имени избранного следует его характеристика с обозначением его душевных качеств, иногда и материального положения: выбрали и излюбили такого-то «лучшего и правдивого, самого доброго человека», или «человека добра, душею пряма, к государеву делу годна», «человека добра, животом пожиточна, душею пряма». В каждой волости избирался один «бурмистр»; это иностранное название, не сразу дававшееся многим городским посадским сходам, выборные списки которых говорят лишь об избрании «выборных людей», сразу было усвоено деревенскими волостями. Волостной бурмистр выбирался на место существовавшего до того времени «земского судейки», стоявшего во главе волости в XVII в.[1174]1174
  Богословский. Земское самоуправление… Т. I. С. 290–291.


[Закрыть] и ведавшего податные, судебные и полицейские дела. Волости, очевидно, поняли дело так, что указом 30 января им велено выбрать бурмистров вместо земских судеек, о чем некоторые из них прямо и заявляли в Москву[1175]1175
  Арх. Мин. ин. дел. Приказные дела 1699 г., № 578, л. 26: «Великому Государю царю (т.) сироты твои, Усьянских сох Шангальской волости земской судейка Мишка Заостровной, Никольские волости земской судейка Левка Лоскутов, Введенской волости земской судейка Андрюшка Киселев, Дмитровской волости земской судейка Савоска Мымрин с товарыщи челом бьют. В нынешнем во 207-м году июля в 12 день по твоему, великого государя царя (т.), указу прислан указ с Москвы из Разряду Большие казны за закрепою выборного бурмистра Ивана Исаева за справою подьячего Алексея Чоглокова да послушная память из Устюжского приказу за приписью диака Василья Посникова, а велено нам, сиротам, по тому твоему, великого государя, указу и по послушной памяти в наших Усьянских волостях вместо земских судеек, ко 208-му году к твоему, великого государя, земскому делу выбрать бурмистров и за выборами выслать их к тебе, великому государю, к Москве в Устюжской приказ».


[Закрыть], так что на выборах летом 1699 г. в Устьянских волостях избирались те же старинные, давно привычные волостям земские судейки, только под чужеземным названием бурмистров; перемена заключалась здесь только в названии. Менялся, впрочем, еще и срок выборов. В прежнее время в XVII в. существовали по волостям другие сроки, в большей части волостей Сретеньев день (2 февраля), в некоторых день Афанасия и Кирилла (18 января)[1176]1176
  Богословский. Земское самоуправление на Русском Севере в XVII в. Т. I. Приложения. С. 84–97.


[Закрыть]. Теперь под действием указа 30 января, предписывавшего выбрать бурмистров к 1 сентября 208 г., все выборы были приурочены к этому сроку.

В XVII в. земский судейка действует в волости не единолично, а в составе некоторой коллегии; к нему в товарищи избирались: земский целовальник и земский сотский. Это старинное окружение земского судейки остается и теперь при выборах бурмистров. Одновременно с выбором бурмистра волости выбирали и товарищей к нему: земского целовальника и земского сотского, так что бурмистр должен был править и судить с теми же самыми товарищами, с которыми правил и судил земский судей-ка XVII в. Волости приспособляли лишь новую верхушку или, лучше сказать, верхушку с новым названием к издавна сложившемуся строению. В составе той же волостной коллегии в конце XVII в. мы видим новые должности, каких незаметно было в середине столетия. Так как выборным земским органам – судейкам с товарищами – было предоставлено губное право, то к концу века для осуществления этого права возникли в волостях особые органы под названием «сыскных», или «сысковых», сотников и пятидесятников, которых надо различать от обыкновенных земских сотских[1177]1177
  Арх. Мин. ин. дел. Приказные дела 1699 г., № 578, л. 8: «Лета 7207 году июля в 20 день… Устьянской Никольской волости прошлой выборной земской судейка Леонтей Матфеев с товарыщи да церковной приказщик Андрей Савин да крестьяне… и все крестьяне той Никольской волости выбрали есми и излюбили в своей Никольской волости по указу великого государя (т.) в бурмистры к ево, государеву, земскому делу той ж Никольской волости в год к 208-му году с нынешнего 207-го году сентября с первого числа (?) да до 209-го сентября до первого ж числа человека добра и душею правдива Ивана Дмитриева сына Рокотниных, да в товарыщи ему выбрали в земские целовальники Поликарпа Анисимова сына Вавилина, а в земские сотцкие выбрали Ивана Иванова сына Медведева, а в сысковые сотники выбрали Аксена Дорофиева сына Пирогова».


[Закрыть]. Эти специально губные органы сохраняли свое значение и при бурмистрах. В Чушевицкой волости волостной сход, избирая бурмистра, возлагал на него обязанность выбрать для губных дел «пятидесятника и десятников подеревен-но», т. е. так, чтобы каждая деревня имела своего полицейского в виде десятника[1178]1178
  Там же. Приказные дела 1699 г., № 578, л. 2.


[Закрыть].

Отличие избирательных списков 1699 г. в Устьянских волостях от таких же списков в других местах заключается в том, что устьянские списки не ограничиваются, как это было в других городах, только удостоверением самого акта избрания с указанием времени, места, повода к избранию, перечня избирателей, имени избранного и его характеристики, ручательства за него избирателей и их рукоприкладств. Устьянские списки – не только избирательные протоколы. Сверх такого протокола их текст заключает в себе еще более или менее подробный перечень обязанностей избранных бурмистра и его товарищей, как и обязанностей волостного мира по отношению к избранным. И по внешней форме, и по внутреннему содержанию этот текст связывает выборы 1699 г. с далекой стариной; основа текста избирательного списка каждой волости восходит к середине XVII в.[1179]1179
  Богословский. Земское самоуправление… Т. I, приложения. С. 82 и сл.


[Закрыть] Избирательные списки 1699 г. – только повторение с незначительными вариациями списков XVII в.; обязанности бурмистра с его товарищами, а равно и обязанности волостного мира к ним определяются так же, как они определялись лет 70–75 тому назад. Это все те же как бы взаимнодоговорные отношения, которые мы наблюдаем в Устьянских волостях в XVI и XVII вв.

Посмотрим ближе на эти обязанности бурмистров. Они троякого рода: финансовые, судебные и полицейские. Прежде всего бурмистр, как и прежний земский судейка, которого он сменил, есть сборщик казенных податей и сборов: ему, бурмистру, «сбирать с нас, крестьян, стрелецкие, и оброчные, и всякие государские денежные доходы сполна, а на ослушниках править и отсылать к Москве в приказ Устюжской четверти» – вот формула, на разные лады с несущественными отличиями повторяющаяся во всех избирательных списках. В двух волостях – Ростовской и Соденгской – оговаривается особо обязанность бурмистра, которая в остальных, надо думать, молчаливо подразумевается, – взимать сборы на местные расходы: «…и на волостные земские расходы ему… с товарищи с нас, крестьян, деньги, сбирать же»[1180]1180
  Арх. Мин. ин. дел. Приказные дела 1699 г., № 578, л. 17, 28–30.


[Закрыть].

Судебная деятельность бурмистра, как раньше такая же деятельность земского судейки, в выборных списках определяется так (например, в списке Шангальской волости): «А будучи ему, бурмистру, с товарищи нас, крестьян Шангальской волости, по челобитным и по заемным кабалам и по письменным крепостям разыскивать и управа чинить по святой непорочной евангельской заповеди Господни в правду и в государевых земских делех по указу великого государя и по Соборному уложению и по новоуказным статьям и… по уставным жаловальным грамотам». В выборном списке Никольской волости те же обязанности изложены в таком виде: «И судити ему, бурмистру с товарищи, нас, крестьян, во всяких земских делех и по всяким письменным крепостям и управа чинить между нами, крестьяны, по указу великого государя и по Соборному уложению, и по новоуказным статьям, и по государевым уставным жаловальным грамотам и по государеву крестному целованью вправду и по сему нашему мирскому выбору и во всем великому государю радеть и добра хотеть»[1181]1181
  Арх. Мин. ин. дел. Приказные дела 1699 г., № 578, л. 8–9, 20–25.


[Закрыть]. В таких же приблизительно очертаниях формулированы судебные обязанности бурмистра и в других устьянских избирательных списках. В некоторых добавляется еще обязанность его при этом соблюдать на суде беспристрастие и быть бескорыстным совершенно в тех же самых выражениях, как эти обязанности формулировались в старину: «Другу не дружить, недругу не мстить, посулов, поминков и никаких взятков ничего ни у кого не имать и никакие неправды не чинить»[1182]1182
  Там же, л. 4 – Введенская волость; л. 17–18 – Ростовская волость.


[Закрыть]. Судебные дела, решение которых будет вне компетенции бурмистра с товарищами, они должны переносить в Москву, отсылая туда письменное производство, а также самих истца с ответчиком за поруками. Суд производится в судной избе, обычном присутственном месте прежнего земского судейки в центральном пункте волости. Правосудие отправляется коллегиально бурмистром с товарищами, как отправлял его земский судейка в старину: «А товарищам с ним же (бурмистром) у суда сидеть и судных речей слушать и быть с ним (бурмистром) за един человек»[1183]1183
  Там же, л. 6–7 – Дмитриевская волость.


[Закрыть], хотя указ 30 января 1699 г. ни о каких товарищах бурмистра, в особенности в виде земского целовальника и земского сотского, ничего не говорил. В свою очередь, мир упоминает о своей обязанности оказывать послушание судебной власти бурмистра: «А нам, крестьяном, его, бурмистра, слушать во всем и послушным быть»[1184]1184
  Там же, л. 13–14 – Хозминский погост.


[Закрыть].

Особенно подробен и, надо сказать, особенно архаичен тот отдел устьянских избирательных списков, который посвящен полицейским обязанностям бурмистра с товарищами. Здесь целые фразы формул целиком воспроизводят тексты губных наказов, включавшихся в старинные устьянские списки без всяких перемен, даже с сохранением денежных штрафов в тех же самых размерах, в каких они взимались в начале XVII или еще и в XVI в. Бурмистр с товарищами – целовальником и сотскими – и в особенности с губными своими товарищами – розыскным сотником и пятидесятником – должны преследовать в волости татьбу, разбой и душегубство. Проведав о такого рода преступниках, они должны предпринимать погоню за ними «с многолюдством, со всяким ратным оружием», причем волостной мир обязывается за воровскими людьми ходить всем миром, «его, бурмистра, не подать и воров имать пособлять и стоять за един человек». Поймав воров и разбойников и приведя их в судную избу, бурмистр с товарищами должны делать им расспросы, по мере надобности с пытками, для производства которых мир обязуется содержать в волости «заплечного мастера», и затем чинить им указ, т. е. расправляться с ними сам или отсылать за караулом в Москву в приказ Устюжской четверти, а «животы» их конфисковать. В избирательном списке Шангальской волости сохранилась даже статья о взимании виры, если в волости случится душегубство. «А случится в Шангальской волости душегубство, и государевы верные деньги (вира) править ему, бурмистру Ивану, с товарищи на душегубце по 4 рубли по 4 алтына по 1½ деньги и отсылать те деньги к великому государю к Москве в прикащиков доход с мирскими посыльщики».

Итак, бурмистр, избираемый на первый год XVIII в., должен еще взимать виру в ее сорокагривенном, установленном Русской Правдой, размере с «накладами», т. е. добавочными пошлинами![1185]1185
  Ср. избирательный список Шангальской волости 1643 г. (Богословский. Земское самоуправление… Т. I. Приложения. С. 95–97).


[Закрыть] Помогая бурмистру в поимке воров и разбойников, мир берет на себя обязанность строить и содержать тюрьму для таких преступников «с замками и железами» и снабжать тюрьму «всякою крепостью», т. е. нанимать для нее сторожей и «опасчиков». Сверх этих крупных полицейских дел, имеющих целью безопасность волости, в состав полицейских обязанностей бурмистра с товарищами входит также полиция нравов: преследование частного недозволенного винокурения, корчемства, азартных игр: зерни и карт, разврата, также с наложением пеней в старинных размерах. «Курешное питье», т. е. без разрешения выкуренное вино, – самогон, как бы мы теперь сказали, конфискуется, орудия производства – котлы и трубы – описываются, с «куряшников» взыскивается штраф. «Или буде у кого в Ростовской волости, – читаем в избирательном списке этой волости, – объявится винная продажа и корчма или крестьяня и бобыли учнут меж собою зернью и карты играть, и ему (бурмистру) Антону с товарыщи будет про то ведомо, ино ему винная продажа и котлы и трубы записывать и на курешниках и на питухах, которые люди станут куреху держать и продажное вино пить или станут карты и зернью играть, править на них пенные деньги по указу великого государя и по Соборному уложению, и те деньги к великому государю к Москве отсылать в Устюжской приказ, и о том к великому государю писать»[1186]1186
  Арх. Мин. ин. дел. Приказные дела 1699 г., № 578, л. 18.


[Закрыть]. В избирательном списке Дмитриевской волости наряду с преследованием «куряшников» вменяется в обязанность бурмистру преследовать также и «табатчиков», т. е. курильщиков табаку, которые также относятся к «воровским людям», и это в то время, когда Петр уже заключил договор с маркизом Кармартеном о ввозе в Россию и распространении там табаку и когда к английскому королю посылалась грамота с просьбой устранить «препоны», которые встретил маркиз Кармартен в парламенте для осуществления договора[1187]1187
  П. и Б. Т. I, № 267.


[Закрыть]. «А будет в нашей Дмитриевской волости, – читаем в ее избирательном списке, – объявятся какие воровские люди: или куряшники, или табатчики, или корчемники, или бл…ня, или зерщики или каким воровством кто учнет воровать, ино ему, бурмистру Мелентию, с товарыщи за те за всякие воровские дела иматца и указ чинить, до чего доведетца по указу великого государя на тех воровских людях»[1188]1188
  Арх. Мин. ин. дел. Приказные дела 1699 г., № 578, л. 7.


[Закрыть].

Так, еще до составления наказов для земских бурмистров, чем занималась Бурмистерская палата в Москве, Устьянские волости, поддерживая вековую старину, выбирали бурмистров вместо земских судеек, окружали этих бурмистров, только по названию отличавшихся от судеек, тем же аппаратом товарищей и служебного персонала, с которым работали земские судейки, снабжали их своими наказами в виде избирательных списков, где подробно прописывались их обязанности и текст которых восходил к далекой старине.

Взглянем теперь на ход реформы и прислушаемся к откликам на нее в остальных городах Поморья. На Чаронде с округой относительно будущего управления не высказались, прибегнув к обычной в таких случаях формуле: «А в мирских и во всяких делех воеводам ли ведать или кому великий государь укажет», но от двойного платежа категорически отказались, ссылаясь на хлебные недороды, потому что Чарондская округа «стала промеж мхами и болоты и земля худая, и безугодно, и хлеб мало родится». Крестьяне разбрелись, и округа запустела; купецких и промышленных людей у них нет; взять поэтому двойных денег не на ком, платить двойного оклада невозможно, и по старому окладу на них числится недоимка, и этой недоимки за их скудостью собрать невозможно[1189]1189
  Арх. Мин. ин. дел. Приказные дела 1700 г., № 454, л. 33.


[Закрыть]. В Кеврольском и Мезенском уездах выбрали в первом двух, а во втором одного бурмистра; относительно двойного платежа в первом изъявили согласие, во втором умолчали. В далеком Пустозерске выбраны были два бурмистра, кроме того, Усть-Цылемская и Ижемская слободки Пустозерского уезда, где до того времени был один общий для обеих слободок староста, выбрали также одного общего для обеих бурмистра. О платеже умолчали.

Присматриваясь к выборам в Пермской земле, наблюдаем обособление от города сельских областных единиц: волостей или частей уезда. В таких деревенских единицах выбираются особые бурмистры. Так, в Кайгородке был выбран особый бурмистр для Кайгородка-посада и особый для Волосницкой волости в Кайгородском уезде. В Соли Камской на посаде избрано было 2 бурмистра. Соликамский уезд подразделялся на два округа: Инвенское поречье и Обвинское поречье, расположенные по притокам Камы, Инве и Обве. В каждом выбраны были особые бурмистры. Округа эти разошлись также между собой и с посадом относительно двойного платежа. Обвинское поречье высказало согласие; посад и Инвенское поречье умолчали. В Кунгуре избраны были 2 бурмистра из посадских людей; кунгурцы изъявили готовность платить двойной платеж. Яренск выбрал 2 бурмистров; относительно платежей яренчане представили пространно изложенные жалобы на оскудение и разорение края, обычные для Поморья: город их Яренск – место малое и скудное, земли плохие, и недороды хлебные бывают почасту, потому что близко студеного моря. От всяких великих скудостей и нужд многие яренчане разбрелись и потому денежные оклады платить им трудно, платят с великим правежом. Отягощены они также и повинностью ямской гоньбы, поддерживая почтовое сообщение с Березовом и Ижемской слободкой Пустозерского уезда, и эта ямская гоньба обходится им в год по 1200 и по 1300 рублей. Кроме того, у них в переписи значатся лишние дворы. В Вятской земле в Хлынове проявилось в выборах бурмистров единение посада с уездом: один бурмистр был избран из посадских людей, другой из уездных крестьян. От двойного платежа хлыновцы отказались, ссылаясь на тяжесть существовавшего уже обложения стрелецкой податью[1190]1190
  Арх. Мин. ин. дел. Приказные дела 1700 г., № 454, л. 11–18.


[Закрыть].

Итак, наблюдая Поморский край, мы находим, что только два города – Кевроль, собственно уезд без города, и Кунгур – приняли реформу и согласились на двойной платеж. Два города – Олонец и Каргополь – отнеслись категорически отрицательно и просили сохранить прежнее воеводское управление. Отношение поморских городов к реформе проявилось в троякой форме: или принятие нового управления, но с протестом против двойного платежа, или умолчание об управлении с протестом против платежа, или «принятие управления и выборы бурмистров, но с умолчанием, правда, довольно красноречивым, о платеже. Рассматривая протесты отдельных местностей против двойного платежа, можно заметить между ними значительное совпадение в приводившихся в них мотивах, обусловленное, конечно, одинаковыми свойствами Поморского края. То были жалобы на суровую природу с хлебными неурожаями, на тяжесть налогов и повинностей, особенно ямской гоньбы, которой связывались населенные пункты на этих громадных пустынных пространствах, на разброд крестьян и запустение края, на упадок промыслов, словом, в этих сказках 1699 г. прозвучали опять те жалобы, те, так сказать, «причитания северного края», которые раздавались в бесконечном ряде мирских челобитных в течение всего XVII в.