Текст книги "Петр I. Материалы для биографии. Том 2. 1697–1699."

XXIII. Кораблестроение в служилых кумпанствах

Взглянем теперь на ход кораблестроения кумпанствами. Кумпанства не были только формальными рубриками, внешней и, так сказать, мертвой сеткой для разверстки корабельной повинности. Это были живые и довольно активные организации, имевшие, по крайней мере в начале своего существования, свои собрания, на которых обсуждались и решались вопросы, связанные с постройкой кораблей. Заготовка леса и постройка кораблей кумпанствами стали производиться двумя способами: или подрядным, или хозяйственным. Одни кумпанства, и притом, по выражению адмиралтейца, «многие»[846]846
  Там же. Приложение III, № 41. С. 280.


[Закрыть], предпочли избрать подрядный способ, другие решили производить постройку сами, хозяйственным способом. Нашлись предприниматели, предложившие кумпанствам свои услуги по постройке кораблей за определенную условленную плату. Подрядный способ избавлял членов кумпанства от всяких дальнейших хлопот, а подрядчикам, очевидно, был небезвыгоден. Такими подрядчиками выступили почти исключительно иноземцы. Например, хорошо известный учитель Петра по математике и руководитель его первых воинских забав Франц Тиммерман, еще с 1696 г. вызывавший корабельных мастеров из-за границы, теперь приглашенный составлять предварительные расчеты необходимых припасов для кораблей[847]847
  Устрялов. История… Т. II. С. 393; Елагин. Ук. соч. Приложение III, № 13. С. 206.


[Закрыть]. У Франца Тиммермана были на подряде корабли кумпанств князя Я.Н. Одоевского, князя М.Я. Черкасского, князя П.И. Прозоровского, Ф.П. Салтыкова, князя И.Б. Троекурова, казанского митрополита, вологодского архиепископа, Вознесенского монастыря[848]848
  Елагин. Ук. соч. Приложение III, № 41: «У Франца Тиммермана с товарищи оные на подряде и Августа [Меера] над ними надзирать приставил он, Франц».


[Закрыть]. Далее подрядчиками были датчанин Елизарий Избрандт, недавно перед тем ездивший с караваном в Китай, английский коммерсант Болдуин Эндрюс[849]849
  Устрялов. История… Т. II. С. 309: Адам Броун, Давыд Рыц, Бутенант Розенбуш, вероятно, вступили в подряды позже.


[Закрыть], русский посадский человек гостиной сотни Зиновий Суровцев, который, впрочем, тотчас же и передал подряд иноземцу капитану Густаву Мееру. На выполнение подряда составлялась договорная запись, в которой излагались условия постройки: указывался вид судна, устанавливалось число мастеров, определялось, кто должен был поставить и содержать рабочих. Так, Франц Тиммерман по договору с кумпанством князя Я.Н. Одоевского 16 апреля 1697 г. обязался построить для него, снарядить и вооружить пушками «баркалон» за 5100 рублей по образцам и росписям, указанным Владимирским судным приказом. Рабочих с инструментами должно было нанять, привезти в Воронеж и содержать там само кумпанство, именно 50 работников для рубки и вывозки леса, 50 плотников, 3 кузнецов, 9 молотовщиков. Кумпанство же должно было доставить и кормить 30 лошадей для возки леса. Но мастера с подмастерьем, иноземцев и сведущих плотников «для указывания» русским работникам как при рубке леса, так и при постройке корабля обязывался нанять и содержать Тиммерман. К баркалону он же, Тиммерман, должен был построить «ушкол» – бот на 24 человека да лодку. Баркалонами (barca longa) называли тогда суда, по объяснению историка азовского флота Елагина, близкие к английским кораблям IV ранга 2-го класса, вооруженные 44 пушками. По росписи, выданной кумпанствам из Владимирского судного приказа, баркалонам назначена была длина 115 футов, ширина 27 футов и осадка в 7 футов, но практика стала изменять эти первоначально предписанные размеры[850]850
  Елагин. Ук. соч. С. 70–71.


[Закрыть]. Другие подрядчики брали за постройку более высокую цену, но зато обязывались производить ее своими мастерами, избавляя таким образом кумпанство от хлопот по найму и содержанию рабочих. Болдуин Эндрюс подрядился строить для кумпанств тверского архиепископа и псковского митрополита по галере для каждого с полным снаряжением и вооружением, «со всякими воинскими и заморскими припасы и с ружьем в полности», с обязательством спустить их на воду в апреле 1698 г., и брал за подряд за галеру для тверского архиепископа 9700, а за галеру псковского митрополита 10 000 рублей с уплатой в рассрочку по мере постройки. Елизарий Избрандт брал за баркалон для кумпанства казанского митрополита 9880 рублей, а Зиновий Суровцев за баркалон для кумпанства вологодского архиепископа 8100 рублей. Не особенно большая разница между этими ценами объясняется, по всей вероятности, размерами работ, сделанных уже самими кумпанствами до сдачи постройки на подряд[851]851
  Елагин. Ук. соч. Приложение III, № 26–30; Госуд. арх. Новые дела, № 101; напечатано у Устpялова: История… Т. II. Приложение XV, документы кумпанства казанского митрополита, № 4–8.


[Закрыть].

От нескольких кумпанств, которые вели постройку хозяйственным способом, сохранились разного рода документы по этой постройке: записи приговоров, договоры с нанимаемыми на работы лицами, журнальные записки, в которых делались отметки о ходе постройки и о разных случаях, по ее поводу возникавших, приходо-расходные книги, в которые заносились как сборы в кумпанскую казну с членов кумпанства, так и производимые из этой казны расходы, переписка уполномоченных кумпанства, находившихся на месте постройки в Воронеже, с администрацией кумпанства в Москве и др. По этим разнообразным документам можно составить себе представление о ходе дел в кумпанстве за 1697-й и 1698 гг. Так, сохранился, например, ряд бумаг кумпанства князя М.А. Черкасского. Кумпанство это составилось из небольшого числа, но крупных землевладельцев. За самим боярином князем М.А. Черкасским, которого мы недавно видели в числе следователей в стрелецком розыске, числилось 1814 дворов. Следующее по числу крестьянских дворов место принадлежит Л.К. Нарышкину, вошедшему в это кумпанство, впрочем, только своими 1325 «остаточными» дворами, т. е. оставшимися в излишке сверх тех десяти тысяч дворов нарышкинского рода, из которых составилось особое нарышкинское кумпанство, называвшееся кумпанством Льва Кирилловича[852]852
  Елагин. Ук. соч. Приложение III. С. 183.


[Закрыть]. Кроме Льва Кирилловича, в кумпанство князя М.А. Черкасского вошло еще несколько Нарышкиных, именно, боярин Григорий Филимонович, стольники Алексей и Иван Нарышкины. Далее, встречаем здесь двух князей Трубецких – боярина князя Ивана и ближнего стольника князя Юрия Юрьевичей – 1200 дворов, боярина А.П. Салтыкова – 1000 дворов, боярина И.Т. Кондырева с женой, двух вдов княгинь А.Д. Барятинскую – 1124 двора – и Н.Л. Воротынскую – 925 дворов. В это же кумпанство вошли окольничий А.А. Матвеев, двое видных думных дьяков – Е.И. Украинцев и Автоном Иванов, окольничий Ф.Г. Зыков с сыном, стряпчий с ключом П.Б. Сумароков, четверо Вердеревских и стольник князь Я.Е. Мышецкий. Сговорившись и объединившись в кумпанство, подав в Поместный приказ «складную роспись», эта группа организовалась. Князь Михаил Алегукович занял в ней первое место, не только формально, будучи по числу дворов помещен первым в списке, но и фактически, став во главе группы и сделавшись как бы председателем кумпанства. Рядом с его именем в разного рода актах, составлявшихся от имени кумпанства, писались имена бояр князя И.Ю. Трубецкого и А.П. Салтыкова, например, «205 года апреля в 28-й день бояре кн. М.А. Черкасской, кн. Ив. Юр. Трубецкой, Алексей Петрович Салтыков и вся их компания договорились» и т. д. Эти трое бояр составляли как бы правление кумпанства. Московский двор князя М.А. Черкасского сделался его административным центром; здесь находилась канцелярия кумпанства, сюда Владимирский судный приказ присылал свои указы, росписи и всякие бумаги, касавшиеся кумпанства[853]853
  Елагин. Ук. соч. Приложение III, № 34: «…в 205 г. прислана на двор в общее кумпанство к боярину князю Михаилу Алегуковичу из Володимерского Судного приказа роспись корабельному строению» и т. д.


[Закрыть]. Но трое бояр были, конечно, номинальными главами кумпанства; практически ведали его дела и вели канцелярию «люди» этих бояр: Тимошка Буслаев, Максимко Михайлов и Лучка Дубровин, трое холопов, вероятно, того типа крепостных стряпчих, домашних приказных дельцов, каких немало было в барских дворах XVII в.

В марте 1697 г. кумпанство получило из Владимирского судного приказа «роспись» с указанием размеров баркалона, который оно должно было построить, перечислением лесного материала из дубового, соснового, липового, кленового и березового леса, который на него должен пойти, тех предметов, которые оно должно было заготовить для его оборудования и вооружения, и с расчетом числа разного рода мастеров, необходимых для постройки. Баркалон должен был быть, как мы уже видели выше, длиной в 115, шириной в 21 фут и иметь «в воде ходу глубину 7 футов». На него потребуется «русских дерев дубового лесу 5 четверогранных брусов длиною по 44 фута, шириною и толщиною по 1 футу по 2 пальца, 4 бруса длиною по 16 футов» и т. д., следует длинный перечень различных размеров брусьев, досок, брусьев с кривулями и всяких других предметов из дубового, соснового, липового, березового и кленового леса. Баркалон следует вооружить 26 разного калибра пушками. Следует также заготовить 200 комплектов ружей «с богинеты» для двухсот человек экипажа – 100 матросов и 100 солдат, 60 пар пистолетов, 1000 кож ирховых, «чтоб длиной меньше трех четей не было», 1700 аршин полотна парусного самого доброго, 1900 аршин полотна парусного второго сорта, 120 аршин гаруса на знамена, 10 стоп бумаги на картузы (для пороха), 8 компасов, 10 часов песочных, железных гвоздей, разного рода железных инструментов, среди которых указываются вороты, цепи, молоты, напарьи, кранпилы, которые «стоячи трут», т. е. распиливают бревна, действуя вертикально, тренпилы, которые «сидячи трут», т. е. распиливают, действуя горизонтально, ломы, рындольцы (?), ягебельцы (?).

Далее требовались таганы, якоря, котлы, железо в массе в количестве 300 пудов, 2 бочки коровьей шерсти, смола густая, смола жидкая, соль, пенька вареная, веревки, блоки, точила каменные. Все эти вещи перечисляются с точным указанием в цифрах, сколько экземпляров каждого предмета надобно, например, «железных гвоздей: 200 гвоздей по 10 пальцев длина… 8000 по 6 пальцев, 13 000 по 5 пальцев» и т. д. 5 якорей, в том числе 1-й в 40 пудов, 2-й в 30 пудов и т. д., 5-й в 2 пуда. Однако всех потребных для баркалона вещей предусмотреть точно в необходимом количестве не было возможности, и первоначальная роспись с течением времени все увеличивалась дополнительными распоряжениями. Рабочей силы для постройки баркалона требовалось по росписи: 1 мастер-иноземец, 1 подмастерье, 2 плотника-иноземца, 2 мастера-кузнеца – иноземца, 4 русских кузнеца «со всеми кузнечными снарядами», 60 плотников самых добрых, со всякими плотничными снастями, 1 резчик, 1 столяр, 1 лекарь с аптекою, 1 живописец, или маляр, со всякими красками, 5 толмачей для объяснений с мастерами-иноземцами и «работных людей опричь плотников», т. е. простых чернорабочих для возки леса, и пр., сколько понадобится. Получив эту роспись, кумпанство должно было начать трудную и сложную работу по разверстке всех указанных там припасов и рабочей силы между членами кумпанства по количеству дворов, значившихся за каждым, а также должно было нанять требуемый рабочий персонал. 15 апреля из Владимирского судного приказа был прислан в кумпанство «корабельный мастер», голландец плотник Питер Бас, который должен был руководить постройкой баркалона; но затем он был взят обратно в приказ и назначен к казенному кораблестроению, а на его место 27 апреля оттуда же был прислан другой иноземец, Алферий Нанинг. Между тем предварительные работы по раскладке всех припасов и работных людей между членами кумпанства закончились, и 28 апреля состоялся приговор кумпанства, вероятно, принятый на его общем собрании, утвердивший эту раскладку и наем персонала. «205 года апреля в 28 день, – читаем в этом приговоре, – бояре князь Михаил Алегукович Черкасский, князь Иван Юрьевич Трубецкой, Алексей Петрович Салтыков и вся их компания приговорили и поставили на мере». Первые два пункта приговора касаются иноземных мастеров – руководителей работ. Кумпанство приговорило у баркалонного дела быть мастером голландцу плотнику Алферию Нанингу; ему давать содержание по 13 рублей в месяц да для него же купить лошадь. При нем быть кузнецу иноземцу Юрию Мак-Прейну, рекомендованному Францем Тиммерманом, с выдачей ему содержания по 7¹/₂ рубля в месяц; тому и другому выдать деньги вперед (авансом) на три месяца из кумпанской казны – очевидно, произведены уже были сборы в эту казну с членов кумпанства. Для надзора за работными людьми, как наемными, так и поставленными с боярских дворов по раскладке, кумпанство подыскало некоего свободного и, вероятно, бедного дворянина И.Д. Неклюдова, «знакомца» князя И.Ю. Трубецкого, которого наняло за 3 алт. 2 ден. суточных. При нем для письмоводства посылался подьячий с платой по 2 алт. 2 ден., на день, а также переводчик голландского языка Захар Белокуров с платой по 10 денег на день. Кумпанство приговорило, далее, отправить этого дворянина с подьячим, иностранного мастера с кузнецом, плотников и работных людей в Воронеж без замедления и с ними послать росписи, копии с подрядных плотничных записей и «всякую о том деле на письме ведомость», канцелярию, а также казну в 500 рублей компанейских денег. Наконец, кумпанство установило разверстку рабочих, которых должны были поставить его члены из своих крепостных. Разверстка эта произведена была с расчетом по одному человеку с каждой тысячи дворов, для чего отдельные члены кумпанства должны были подходящим образом сгруппироваться между собой по количеству их дворов. Так, князь М.А. Черкасский (1814 дворов) составил группу с вдовой княгиней А.Д. Барятинской (124 двора) и стряпчим П.Б. Сумароковым (164 двора). Сумма дворов этих трех лиц составила несколько более 2000, и они трое должны были поставить двух рабочих, именно: 1 маляра и 1 кузнеца; с остальной тысячи своих дворов княгиня Барятинская ставила 1 кузнеца. Группа, составившаяся из двух князей Трубецких (1200 дворов) и княгини Н.Л. Воротынской (925 дворов), с 2000 дворов должна была поставить 1 столяра-резчика и 1 кузнеца. Боярин А.П. Салтыков с тысячи дворов ставил 1 кузнеца. Окольничий А.А. Матвеев (800 дворов) складывался с окольничим Ф.Т. Зыковым (274 двора) и с тысячи ставил 1 токаря. Остававшиеся после составления этих групп излишки дворов («достальные дворы»), в свою очередь, были сложены и вместе с несколькими членами, вошедшими в кумпанство с небольшим числом дворов, составили группу в 1009 дворов, поставлявшую 1 кузнеца. Ясно, что раскладка внутри каждой такой группы устраивалась так, что один землевладелец, член ее, ставил работника в натуре, а другие вознаграждали первого за этот расход деньгами. Всего кумпанство выставляло 10 человек: 6 кузнецов, 1 столяра, 1 токаря, 1 резного дела мастера и 1 маляра.

Но сверх этих 10 работников, поставленных по раскладке, кумпанством наняты были еще две артели рабочих: плотников, резчиков, столяров, токарей и пильного дела мастеров, первая – из 29 человек, жителей Северного края, олончан, вторая – из 19 человек, преимущественно также северян, но кроме того в ней встречаем ярославца и козловца. Сохранились договорные записи этих артелей с кумпанством, из которых видны условия найма. Артель, ручаясь друг за друга – «все за один человек» – круговой порукой, обязывалась идти на Воронеж со всякой плотничной снастью и, придя туда в срок, готовить к строению баркалона всякий лес и делать кривули и всякие припасы, причем относиться к лесу бережно, «рубя с корени лес, валить бережно и надобного лесу ничем не портить и в перетирке и в растирке пильной досок и всякого лесу держать всякая настоящая бе-режь». Изготовив необходимые лесные припасы, та и другая артель обязывались делать баркалон и полагающиеся при нем мелкие суда по росписи, данной из Владимирского судного приказа, и по образцам, какие будут даны, а также по указаниям иностранца-мастера и подмастерья «самым добрым, крепким и чистым мастерством безо всякой охулки, безотказно и без огурства (озорства)»; мастера и подмастерья во всем слушать; к другим делам, не сделав баркалона, не отходить и не сбежать; построив баркалон и мелкие суда «и высмоля, как водится в морском водяном ходу», спустить его на воду. За эту работу артели брали по 22 рубля в год за человека, с выплатой 4 рублей авансом. Артели нанимались работать на своих харчах и своими инструментами, кроме некоторых, должно быть особенно сложных: «живучи на Воронеже, пить и есть все свое и делать плотничную и всякую лесную, столярную и токарную и пильную работу своими снастьми, кроме снастей столярных и токарных и напарей». За нарушение условий запись предусматривает неустойку[854]854
  Елагин. Ук. соч. Приложение III, № 32, 33, а, б (первая запись – 3, втора – 9 апреля).


[Закрыть].

В тот же день, когда кумпанство постановляло свой приговор, 28 апреля, был заключен договор и с иноземным мастером Алферием Нанингом. Он обязывался также делать баркалон самым добрым мастерством по росписи и по образцу, не окончив работы, к иным делам не отойти и с Воронежа не съехать, за работу брать по 13 рублей в месяц, к рабочему составу относиться справедливо, не притеснять рабочих, но и не потакать им: «…плотников и работников и всяких мастеровых людей не изгонять и посяжки никакие им не чинить и без дела никого не бить и не увечить». Нельзя не заметить, что при каждом удобном случае, где только можно, во всех касающихся кораблестроения актах повторяется внушенное, конечно, сверху правило о бережном отношении к лесу, и Нанинг обязывается в тех же выражениях, как и плотники, беречь лес[855]855
  Там же, № 33, в.


[Закрыть].

Уже через несколько дней после этого общего собрания и приговора кумпанства, именно 3 мая, уполномоченный кумпанства дворянин И.Д. Неклюдов, мастер Алферий Нанинг, его помощник Юрий Мак-Прейн и переводчик Захар Белокуров выехали в Воронеж. С ними отправлены были две нанятые артели плотников в числе 50 человек, а также кумпанские кузнецы «с кузнечной снастью и с железом» и, сверх того, поставленные кумпанством крестьяне – 100 человек. Кумпанство отправило также 60 подвод со всякими принадлежностями для баркалона. Вся эта партия с обозом достигла Воронежа 20 мая, и с того же времени начали рубить лес в отведенном участке и возить его на указанное в Воронеже место, а затем и строить баркалон. Работы настолько подвигались, что 30 августа состоялась закладка баркалона, 4 сентября 1697 г. «стали подымать нос и корму к килю», но тут начались злоключения в постройке. Явился для осмотра судна иноземный мастер, под высшим наблюдением которого производились работы, датский капитан Симон Петерсен. Петерсен был родом из Копенгагена и приехал в Россию в 1696 г. по вызову датского резидента Бутенанта фон Розенбуша. Как гласило данное им показание, он с малых лет ходил по морю на воинских и торговых кораблях. 7 лет состоял на королевской службе и достиг чина корабельного капитана; в сражениях не бывал, потому что у датского короля ни с кем войны нет, но умеет строить по чертежам корабли, галеры и другие военные суда и плотникам указывать[856]856
  Устрялов. История… Т. II. С. 390–391.


[Закрыть].

В Воронеже он сам строил корабли в четырех кумпанствах: Т.Н. Стрешнева, В.П. Шереметева, князя В.Д. Долгорукого и князя Г. Тюфякина, и, кроме того, руководил постройками, давая чертежи и указания, в кумпанствах князя П.И. Хованского, И.В. Бутурлина, князя К.О. Щербатого и в том же кумпанстве, о котором у нас идет речь, князя М.А. Черкасского. Итак, осмотрев постройку баркалона в этом последнем кумпанстве 4 сентября, он забраковал сделанный Нанингом киль, найдя его слишком широким и толстым, «и те кили за тою толщиною и шириною он, капитан Симон Петров, скинул долой от дела». Мастер Алферий Нанинг отложил этот забракованный киль в сторону «для свидетельства об остановке в баркалонном строении», т. е. как доказательство того, что замедление и остановка в постройке произошли не по вине кумпанства. 13 сентября дворянин И.Д. Неклюдов с Нанингом вывезли из леса другие брусья для киля, и 14 сентября «те брусья, именуемые кили, положили на подкладины и гвоздми сбили», т. е., надо полагать, скрепили брусья в один киль, «а по приказу датского капитана и по образцам нос и корму корабельный мастер Алферий построил в толщину, и в вышину, и в ширину», т. е. соблюдая указанные Петерсеном размеры. 18 сентября «подняли и кривули к килю, в носу и в корме прибили и совсем нос и корму сделали и укрепили, и доски дубовые распаря к носу и к корме… к килям железными гвоздми прибили». Но и на этот раз постройка не удовлетворила датчанина, и при осмотре ее 25 сентября он, видимо человек весьма вспыльчивый, «тот другой новопостроенный нос и корму у баркалона, прибойные доски у кормы отломал до половины баркалона», а через день, 27 сентября, отломал также доски и от носа и опять кили велел переменить. Тогда не было общепризнанной и твердо установленной теории кораблестроения, не было строго установленных общеобязательных правил, вырабатывались только известные практические приемы. Припомним, какое разочарование испытал и сам Петр в Голландии, заметив у голландцев отсутствие общей теории твердых принципов кораблестроения, но только практические навыки. Притом у каждой, занимавшейся мореходством нации выработались свои навыки и приемы, и неудивительно, что голландец Нанинг, обязанный строить корабль по чертежу и указаниям датчанина Петерсена, не мог взять в толк этих указаний, а Петерсен, считавший себя авторитетом, был недоволен его исполнением; и в этом причина их конфликта. С вероятностью можно полагать также, что оба были далеко не первоклассными мастерами в своем искусстве. Как бы то ни было, дворянин И.Д. Неклюдов и Алферий Нанинг «после той ломки», 29 сентября, стали баркалон «вновь делать в третье», облегчив душу только тем, что довели до сведения адмиралтейца А.П. Протасьева, кто был причиной остановки, «за кем тот их кумпанский баркалон был остановлен и ломан и кили были скинуты, за чьею неисправою и за какою остановкою». В осенние месяцы 1697 г. работа продолжалась, но конфликты с Петерсеном еще не кончились. В самом начале следующего, 1698 года, 1 января, И.Д. Неклюдов с Нанингом ездили к нему на Рамонскую пристань (село Рамонь несколько ниже села Ступина по течению Воронежа, где он вел постройку кораблей кумпанств Стрешнева и др.), с тем чтобы попросить у него образцов «баркалонного верхнего житья», т. е. чертежей верхней части баркалона, в которых устраивались каюты. «И он, капитан Симон Петров, ему, дворянину Ивану Неклюдову, и мастеру Алферью того баркалонного строения от образцов своих отказал, а велел ему, дворянину и мастеру Алферью, баркалон их кумпанской верхнее житье достраивать своим голландским образом». Вероятно, этот отказ в образце и приказание барка-лон, начатый по-датски, достраивать голландским образцом ставили Нанинга в немалое затруднение; тем не менее пришлось повиноваться: баркалон достраивался «по тому его, датского капитана, приказу», и только Неклюдов опять написал на Петерсена жалобу во Владимирский судный приказ. В свою очередь, впрочем, и Петерсен жаловался на Нанинга в том, что он не хочет строить баркалона по его чертежам[857]857
  Елагин. Ук. соч. Приложение III, № 42.


[Закрыть]. Работа, однако, как доносил Неклюдов, шла «со всяким поспешением и радением»; к 3 мая 1698 г. баркалон был уже проконопачен, высмолен, сверх смолы «калифонием покрыт» и в этот день спущен на воду. В течение мая присланный в кумпанство князя М.А. Черкасского иноземец матрос занимался установкой мачт и оснасткой. Кумпанство заготовляло также указанные в первоначальной и в дополнительных росписях корабельные припасы, начиная от пушек, отлитых на заводах Л.К. Нарышкина, мушкетов и т. д. и кончая слюдяными фонарями, медными котлами, «в чем кашу варить на баркалоне солдатам», деревянными мисами и кленовыми ложками. В самом начале августа шли последние резные и живописные работы по украшению судна. В то время высоко выдающийся над водой нос и в особенности объемистая с распертыми боками широкобедрая корма, на которой устаивались в несколько этажей освещаемые слюдяными окнами каюты, затейливо и даже пышно украшались резьбой, красками и позолотой. 3 августа 1698 г. «на верху на том баркалоне всякие надлежащие резьбы по подобным местам вырезаны и балансы поставлены и внутри баркалона рещики притолоки дорезывали, и в носу и в корме чуланы и шкапы и решетки сделаны, и в том баркалоне внутри и наверху и окна разными красками выкрашены и в подобных местах живописным письмом расписано и по резьбам вызолочено». 30 июля в Москве был разослан по кумпанствам указ о посылке каждым кумпанством двух из своих членов в Воронеж для совершения последнего акта – передачи новопостроенных кораблей государству. По этому указу в кумпанстве князя М.А. Черкасского в тот же день были избраны и посланы в Воронеж двое компанейщиков: стольники П.Г. Вердеревский и Д.Ф. Зыков[858]858
  Елагин. Ук. соч. Приложение III, № 32–35.


[Закрыть].

Надо полагать, что приблизительно так же или, может быть, с теми или другими несущественными вариантами шли дела и в других коллективных, т. е. составлявшихся из нескольких членов, кумпанствах. Кумпанства организовывались, устраивали свой несложный распорядительный аппарат, распределяли между членами падавшие на кумпанство тягости, раскладывали деньги, материалы и поставку рабочих, назначали уполномоченных для действий в Воронеже, обзаводились иноземными мастерами, нанимали рабочих сверх поставленных по раскладке, переправляли в Воронеж рабочую силу и корабельный инвентарь, заготовляли лесные материалы в отведенных каждому участках, вывозили их на верфи, закладывали и строили указанные корабли. Вот, кроме приведенного выше, еще примеры деятельности кумпанств, от которых сохранились документы. Кумпанство боярина Т.Н. Стрешнева, в состав которого вошли шестеро Стрешневых во главе с начальником разряда Тихоном Никитичем и отцом его Никитой Константиновичем (в общей сложности 3002 двора), четверо Головиных во главе с великим послом Федором Алексеевичем (1477 дворов), четверо Долгоруких, именно, боярин князь Владимир Дмитриевич с тремя сыновьями стольниками Юрием, Василием и Михаилом (1218 дворов), будущими видными полководцами; далее бояре Петр Васильевич Шереметев (883 двора) и А.С. Шеин (1584 двора), стольник князь Ф.Ю. Ромодановский с сыном Иваном (1212 дворов), думный дьяк Н.М. Зотов (418 дворов) и, наконец, сам адмиралтеец-окольничий А.П. Протасьев (241 двор). Это кумпанство действовало в близкой связи с другим кумпанством, Б.П. Шереметева, в которое вошли четверо Шереметевых, из них двое бояр – сам Борис Петрович и брат его Федор Петрович (2418 дворов,), боярин князь М.И. Лыков (480 дворов), двое окольничих Лихачевых (582 двора), думный дворянин С.И. Языков (382 двора), трое стольников Матюшкиных (984 двора) и др. В актах оба эти кумпанства упоминаются постоянно вместе; они получают рядом лесные участки в Воронежском и Усманском уездах и по соседству места для верфей. По-видимому, между лицами, их составлявшими, происходили постоянные сношения, существовало тесное единение. Вероятно, у них была общая администрация, и потому дела в том и другом шли параллельно и как-то совершенно одинаково, по одному и тому же образцу. В отличие от рассмотренного выше кумпанства князя М.А. Черкасского в Стрешневском и Шереметевском кумпанствах рабочая сила – плотники и работники – поставлялась разверсткой между членами, без найма посторонних артелей. Затем отличием этих кумпанств было то, что в них разверстывались между отдельными членами не только денежные средства и рабочая сила, но также и тот корабельный инвентарь, те корабельные припасы, которые каждое кумпанство должно было поставить. Так, Т.Н. Стрешнев с отцом должны были поставить 8 плотников, 8 простых работников, а из предметов на них пришлась поставка пушек. Это был наиболее дорогой предмет их поставки, а затем на них же была наложена поставка некоторых более мелких предметов, именно: они должны были поставить гарус на знамена трех цветов, составивших русский национальный флаг, – белого, синего и красного, – компасы и песочные часы. А.С. Шеину с его 1584 дворами пришлось поставить 16 плотников и 16 работников, а из припасов – требовавшееся при постройке заморское дерево двух сортов – «пакгоут» и «элгоут», ручные гранаты и констапель-ские припасы. На П.В. Шереметева возложена была поставка 8 плотников, 9 работников, из предметов – оловянной посуды: блюд, тарелок, кружек, котлов и пр., и 16 точил. Князь В.Д. Долгорукий должен был поставить 6 плотников, 6 работников и 400 пудов пеньки пареной.

Лесные участки для обоих кумпанств были отведены 21 мая, и в тот же день явились на свои места в бор тех кумпанств люди – плотники и работники. С 24 мая «лес на корабельное строение учали готовить». 20 июля «из бору лес почали возить на корабельное строение на Рамонскую пристань». Всего было заготовлено с 24 мая 1697 г. по 1 января 1698 г. в кумпанстве Стрешневых дубового и соснового леса 1688 дерев, в кумпанстве В.П. Шереметева – 1387 дерев. Уже в конце июля 1698 г. происходила закладка кораблей, именно: 28-го – в Шереметевском кумпанстве, под руководством мастера Корнелиса Сорнса, 30 июля – в кумпанстве Стрешневых, под руководством мастера Яна Ерика[859]859
  Елагин. Ук. соч. Приложение III, № 36.


[Закрыть].