Текст книги "Очищение духом. Трилогия"

Глава 26

Ярким весенним утром, когда всё настолько радовалось теплу и солнечному свету, что просто не могло перестать ликовать, девять лет назад, был всё-таки у верхних порогов Келирона человек, который ничему в этот день не радовался. Верхние пороги Келирона – в двух днях от Невильна по бездорожью, и именно там Келирон становится Великим. Ну а человек, который ничему не радовался в тот прекрасный солнечный день – был большой ратлер Веттар Нарт.

А не радовался он не только потому, что это чувство не для ратлера (ну как сказать, подумала Ривелсея, которая «большим ратлером», однако, никогда и не была), но и потому, что ему было дано задание – поставить на том (точнее, на этом) берегу Келирона форпост (с недавних пор – любимое слово Ривелсеи). Было с ним человек двадцать, и ещё шестьдесят для строительства. Суть же была в том, что надо было сперва переправиться через Келирон, а потом осмотреться, нет ли там кого, с кем можно повраждовать. И кто мог быть не рад, что в этих местах будут что-то строить.

Но, к сожалению, никто из больших ратлеров не знал, что в этом месте ничего и никогда построено не будет. Нельзя, потому что – слишком близко к Тайным Заводям.

Что такое Тайные Заводи, спросила Ривелсея. Неочищенный никогда этого не узнает, и она в числе прочих поклялась в этом, был строгий ответ. Если война или убийства осквернят Тайные Заводи, то зло перейдёт за Келирон всей своей массой. В своё время сила пролилась в Золотой Ленте – и всё тут же рухнуло. Началась война в Анрельте (не та ли, про которую рассказывал Адест?) Были разрушены Ближние Воды и сожжены ещё штук пять деревень. В тех местах до сих пор веет смертью и пахнет гарью. Вышедшие из ночи именно тогда получили власть, которой они сейчас так кичатся. И которую нельзя так просто отнять (либо неизвестно, как), потому что у них нет никакого Аффиртота, и забытые тут ни при чём. Они режут свою тьму прямо из душевной ночи. Золотую Ленту спасти не удалось – мы почти не имеем власти у Чистозёрной равнины. Пока непонятно, почему. Тайные же Заводи спасают не только то, что по эту сторону Келирона, но и по ту, почти до самых стен Невильна и Келдара. Если сгинут Заводи – останутся только Туманный Пояс да Предел зла. Предел зла на то и Предел, что зло его не прошибёт ни во веки веков, но потерять Заводи для нас – значит чуть ли не изжить себя. И мы такого не допустим, насколько сможем.

Тайные Заводи – наш шанс дать отпор людской злобе.

Поэтому мы никогда и не оставляем их без присмотра. И поэтому, стоило большому ратлеру начать переправу и высадиться на этот берег в полукилометре от Заводей (как будто нельзя было поставить этот защитный пост ближе, или дальше, или вообще по ту сторону реки, или на юге, или на севере, или в лугах, или в горах, или в Цитадели, или хоть на луне, но только не здесь!!!), то он сразу увидел их. Тех, с кем он может повраждовать, но кто терпеть не может вражду.

В приличных (приличных!) выражениях Веттар Нарту было предложено не нарушать мир этого места и перенести форпост на три километра вверх Келирона. Здесь нельзя строить и воевать, и здесь не будут строить и воевать, объяснили ему Файте́ль (девушка) и Сайзала́рн, который был более подготовлен.

Но Веттар Нарт в этот не лучший день не пожелал почему-то прислушаться. Хотя ему пытались объяснить и про Ленту тоже. И про зло. Мы истребим его, где бы оно ни было, пообещал Веттар Нарт. И даже здесь.

Здесь – не надо, объяснил ему Сайзаларн.

Мы построим форпост, и здесь не будет никакой войны. А если и будет, то мы не дадим ей длиться, пообещал тот.

Если вы отсюда уйдёте, её здесь вообще не будет, ответила Файтель.

Строить будем там, где решили, здесь выгодное место и отличный обзор реки.

Подожди немного, попросила Файтель. Если это приказ – то мы хотели бы поговорить с тем, кто его отдал и решил строить именно здесь.

Я и есть тот, кто это решил. Мой ранг позволяет мне принимать такие решения, не советуясь ни с кем предварительно. Это место, если вы не заметили, господствует по высоте. А только такие, как вы, могут советовать строить укрепление в яме на том берегу или в дельте, говорил ваш Мастер.

Как раз к этому моменту по воде, видимо, прибыли брёвна для строительства. И Веттар Нарт вознамерился поднять их на пригорок. Файтель и Сайзаларну он сказал отойти и не мешать. Пожалуйста, но только здесь ничего и никогда не будет построено, ответили они и уселись на берегу.

Закатить или занести брёвна на холм Веттар Нарту почему-то не удалось. Третья часть упала обратно в воду, и их унесло течением. Но и тогда он не потерял хладнокровия и приказал начать рыть фундамент на пригорке, вместо того, чтобы мирно начать строить в другом месте, что было бы намного более умно.

И поскольку это было уже недопустимо, то Файтель и Сайзаларну не оставалось больше ничего, как вскарабкаться на злополучный холм на два шага дальше от берега, чем стояли ратлеры.

И, когда воины Веттар Нарта сделали шаг в их сторону – сказали «дальше вы не пройдёте».

Веттар Нарт холодно приказал (и Ривелсея прямо увидела, как холодно блеснули его глаза) привязать их к плоту и спустить на воду.

Но они отбивались. До того, что в них стали стрелять. И до того, что сам Веттар Нарт обнажил свой меч, усердствуя в искоренении зла во всех местах, кроме своего сердца.

Но только Файтель и Сайзаларн всё равно отбивались. Потому что пускать туда просто никого было нельзя.

В представлении Ривелсеи это всё было очень живо. И она уже чувствовала: ситуация накалилась. И… и она боялась за Мастера. Знать-то она знала, что он сильно не пострадал. Она боялась начать за него стыдиться…

Лучше б ей рассказали о том, как кто-нибудь из Мастеров прошлого проспорил свинью и убил из-за этого сто человек… Её сердце не обливалось бы силой так, как сейчас.

Но нет, Веттар Нарт не сделал ничего недостойного, даже с точки зрения человеческой морали.

Он приказал стрелять зажигательными, сказала Ильтаиль. Файтель и Сайзаларн быстро оказались в пылающем кольце. Если честно, Файтель была не очень готова к такому – её даже обожгло. А потому им обоим пришлось отбежать в глубь леса за холмом.

Через пару часов брёвна были уже затащены на холм. И яма, в которую нужно было их установить, была почти готова. Вот что значит – бессмысленное упрямство…

Файтель обратно не пошла. Он лежала с ожогами. Впрочем, в то время (и это большое счастье!) в Заводях были мудрейший-и-двое.

– Кто?

– Мудрейший – это наш канфиларт. А двое – те, кто всегда ходят с ним. Ходят и делятся, когда надо. А в тот раз было надо.

Ривелсея хотела спросить, «чем делятся», но не хотела прерывать. Она предчувствовала… апофеоз.

И он действительно был.

Вся беда в том, что Веттар Нарт не стал слушать мудрейшего, сказала Ильтаиль. А уж тот бы ему всё объяснил.

Мудрейший хотел успокоить его и внушить мысль, чтобы тот настроился на мирный лад. Но большой ратлер окружил себя стеной своего безумия, чтобы ничего не слышать.

И приказал снова стрелять огнём. Несколько связанных и вкопанных брёвен были для него важнее, чем живые люди.

Мудрейший до последнего хотел решить всё миром, сказала Ильтаиль. Это звучало как оправдание.

Они ранили также Дейфаль, одну из двоих, добавила Ильтаиль. Ей чуть не отстрелили руку. И ей было правда очень больно!

– Дальше!..

А дальше… А дальше зачатки крепости упали в Келирон.

– В Келирон? – от здесь Ривелсея опешила. – Веттар Нарт строил на берегу?!

– Ну не совсем.

– Ты же сама сказала – на холме?

– Это был низкий холм. Всего девять метров, я сама там была, я знаю.

– А ратлеры?!

– С ними ничего не случилось. Многие смогли выбраться на берег.

– А Веттар Нарт?!

– С ним хуже всего вышло… Но я ещё раз говорю, если бы он послушал…

– Что с ним случилось?!

– Он захотел убить мудрейшего.

О-о-ох, простонала мысленно Ривелсея. Ну только не это…

Она увидела его как воочию. Холодный, но горячий. Яростно-спокойный. Обнажает свой меч. Делает шаг – или прыжок – вперёд. Энергия прыжка раздувает чёрный плащ…

А там – «вихрь Победы».

Или – «Веер смерти», наверное…

Она уже не воспринимала отдельных слов Ильтаиль, а только менялась перед глазами картинка. Вот он – и за ним ещё четверо ратлеров. Меч сверкает серебряной звездой, пытаясь уничтожить зло.

Дейфаль, девушка по правую руку от канфиларта, вскрикивает – он чуть не попал ей по бедру. А ведь она не защищена – только серые брюки и тёплая голубая кофта. Всё-таки было холодно. Апрель.

И тут Веттар Нарт резко взлетел в воздух, как если бы его обмотали верёвками и подняли сверху.

Затем он обрушился на землю с десяти метров. Встать не смог. Нога есть нога. А в тот раз он её сломал. Даже раньше, чем скатился с холма…

И уже не препятствовал тому, чтобы верайлы ушли.

Да и никто, честно говоря, уже ничему не препятствовал.

Это был очень горестное событие для Ордена, подумала Ривелсея.

Это было бы ещё более горестным событием для всех, если бы было иначе, ответила Ильтаиль.

Тайные Заводи до сих пор в порядке? – спросила Ривелсея после пары минут.

– Да.

– Может, это того и стоило…

И сама поразилась. Она приняла позицию не своего Мастера, а девушки, которая предвзято рассказала данную историю.

Предвзято – потому что она же не на их стороне.

Ривелсея бы хотела услышать вариант Веттар Нарта. Хотя, если честно, примерно знала, что услышит.

И ещё, теперь она знала, что воины духа называются ещё и верайлы.

Воины духа.

Безоружные. Мы не носим оружия – так говорила Ильтаиль.

Но не беззащитные.

А самое главное – непонятные… но мудрые – это чувствуется.

И очень не по себе становилось от того, что она поняла так мало из сказанного Ильтаиль. Как же ей хотелось целиком понять эту странную девушку – и весь тот мир, который стоял за ней. То есть – этот самый мир, как ни крути. В котором она родилась и живёт.

– Моё время скоро истечёт, Ривелсея.

Разум словно разорвало от этих слов. Две его половинки бросились крушить друг друга, взвивая потоки эмоций.

Спокойно, сказала Ривелсея, глядя (уже не в первый раз), как её до сих пор несовершенное сознание её просто предаёт. Горячее-горячее, так что жжётся – в области сердца. Этим горячим она затушила пожар мыслей – и пришёл желанный холод.

– Я сожалею. Но тебе правда опасно оставаться здесь.

Ильтаиль вздохнула.

– Это очень жалко.

Вдали нарисовалась новая фигура с факелом. На этот раз, похоже, и впрямь Агонарт. В их сторону.

– Ильтаиль…

– Я вижу. Мы уходим на северо-запад, Ривелсея. Много-много дней по лесам. Много недель по болотам. Очень далеко.

– Я…

– Опасайся скверных, Ривелсея. Опасайся – но не бойся. Страх твой они пьют, как воду.

Факел Агонарта стал ярче. Ещё пара минут – и он пройдёт мимо них.

– Держи, – сказала Ильтаиль и засунула ей в кулак что-то холодное. – На память. Может, и не в последний раз видимся. Хотя в последнее время я очень часто ошибаюсь…

Секунд двадцать она сидела молча. И эти двадцать секунд как-то запомнились Ривелсее. Темнота, тишина, опасный факел в двадцати шагах – и невысокая фигурка, сидящая у её ног. Последний раз.

Сверху был виден только плащ, коленки и хвостики в разные стороны.

– Не переживай, я не причиню тебе неприятностей.

Как будто тень мелькнула – и нет никакой фигурки.

Агонарт молча прошёл мимо. Никаких нарушений не увидел. Потому что Анистал за секунду до этого вскочил на ноги. Как будто и не спал, а просто сидел.

А Ривелсея прислушивалась. Очень напряжённо прислушивалась.

Тревогу засвистели через две минуты.

Не укрылась, с ужасом подумала Ривелсея.

А ещё спустя минуту увидела, как серая фигурка пронеслась мимо неё. Но не близко – шагах в тридцати. С небольшим отрывом метров в пять за ней бежали ратлеры, не меньше десятка. Двое бросились наперерез, но не успели – Ильтаиль проскочила мимо, когда они запнулись о траву и упали друг на друга.

Ильтаиль подбежала вплотную к стене. Нет, не в ТОМ САМОМ месте. Но близко. Ривелсея захолодела – неужели всё повторится?..

Сильномогучего, к счастью, пока не было. Но ведь он мог появиться в любую секунду. Неожиданно, как в тот раз.

Пару секунд Ильтаиль просто стояла спиной к догонявшим.

Именно в этот момент Ривелсея чуть не захлебнулась страхом и даже бросилась к ней, и сделала два или три прыжка… не зная точно, что будет делать, если успеет туда приблизиться.

Но она не успела.

Что-то скрипнуло, что-то треснуло. Видимо, это напряглись до предела кожаные ремни, которыми скреплялись стены. А затем уложенные друг на друга брёвна немножко приподнялись. Между третьим и четвёртым снизу бревном образовалась широкая щель. Ильтаиль прыгнула туда, подтянулась на руках, на секунду мелькнули её загорелые ноги и белые сандалии – а затем брёвна рухнули на своего нижнего собрата так, что вся стена задрожала.

Но выдержала.

Передний из догонявших ратлеров едва-едва не успел просунуть в щель руку. И хорошо, что не успел.

Ну, он и так разбил себе лицо, налетев на стену.

С вышек в этот раз не стреляли. Как будто там никого не было, либо все враз уснули.

– Что случилось?! – спросил Анистал, подбежав к ней.

– Похоже, лазутчик. Мы опять его упустили!

Она постаралась, чтобы это прозвучало гневно.

– Что за лазутчик? Как он сюда попал?

– Не знаю, – Ривелсея выдержала взгляд Анистала, тихо вздохнула и чёткой походкой вернулась на свой пост.

Никто ведь не сказал, что она должна кого-то ловить. Её ведь дело – нести охрану внутреннего, а не внешнего периметра. Так что лично у неё всё хорошо.

Не считая того, что в самый последний момент ей очень захотелось броситься за девушкой следом.

…И только сейчас до неё дошло, что в кулаке она до сих пор сжимает то, что дала ей Ильтаиль. Нет, правда. Когда всё закрутилось, Ривелсея и забыла совсем про этот предмет – который она, к слову сказать, ещё и не видела.

Но она не была настолько легкомысленна, чтобы рассматривать эту штуку прямо здесь. Напротив – Ривелсея засунула её в карман и даже не посмотрела, что же это. Пока наконец не прошла смена и её не направили отдыхать.

Кстати, Повелитель, похоже, решил не делать из ночного происшествия общую тему для обсуждений. Тем, кто преследовал девушку, было, видимо, сказано держать язык за зубами. Потому что она не слышала никаких разговоров об этом удивительном ночном событии ни за обедом, ни вообще от кого-либо. Даже от Генреса. Только Анистал странно на неё поглядывал временами. Но к этому она уже привыкла.

Она в Ордене. Не только телом, но и почти всей своей душой. И пусть уже умолкнут обвинители!

Глава 27

Только придя к себе, Ривелсея отвернулась от любопытных глаз Генреса и достала из кармана это нечто.

Оно скользнуло ей на ладонь. Квадратное. Белое. Плоское. Скорее камень, чем металл. Немножко блестящий. Центром был круг из маленьких красных камней. А в нём – написано несколько символов, совершенно ей неизвестных. А под ними, совсем уж мелко, так что впору у Генреса было просить увеличительное стекло, одна строчка была написана простыми буквами. Ривелсея присмотрелась и с третьей попытки прочитала – ираелс ливверле. И ей показалось, что это был почерк Ильтаиль. Хотя она никогда его не видела. Царапины надписи казались свежими. Камень, как будто, сделали раньше, а вот надпись – совсем недавно.

Но она ничего не поняла из этой надписи. Могла бы и по-нормальному написать… Или подарила бы раньше. ТОГДА. Тогда бы она прочитала…

Но нет, по мнению Ильтаиль, именно ТОГДА им никак нельзя было встречаться.

Интересно – зачем ей нужен этот подарок. Только ли «на память»?

Или Ильтаиль имела в виду и что-то ещё?

Пока что пластина тускло блестела, а рубины ярко сверкали в свете ратлерской лампы. И это всё, что можно было сказать по данному вопросу.

– Генрес, у тебя есть красивая тонкая верёвочка?

Тот даже хмыкнул от неожиданности. Как от самого вопроса – давно она с ним не говорила ни о чём просто так – так и от его смысла.

– Зачем? – спросил он. Кстати, без обычной иронии и насмешки. Видимо, не хотел порвать эту верёвочку нежданного общения.

А что ей скрывать, подумала Ривелсея. Пусть видит. Блестяшка как блестяшка. Где взяла? Купила. Где? В Анрельте. Когда? Не задавай глупых вопросов. Зачем? Для красоты. Из чего сделана? Не в курсе. Что хочешь с этим делать? На шею повесить. Для чего? Опять же, для красоты. Почему раньше не носила? Настроения не было. Сколько стоит? Много (похоже, камни настоящие). Зачем транжиришь деньги? Хочу и транжирю. Когда ты поумнеешь? Когда захочу, тогда и поумнею.

Что удивительно, ни одного из этих вопросов Генрес и не задал. Только попросил посмотреть поближе. И даже не потребовал, а именно попросил.

– Хых, – он полез в свой рюкзак, достал со дна свёрток, а из него – коробочку. Из коробочки же достал и бросил на ладонь Ривелсеи тонкую золотую цепочку.

Ривелсея широко открыла глаза.

– Генрес, – и она лукаво улыбнулась. – А у тебя-то… откуда?

Она и правда ожидала чего-то меньшего. В лучшем случае – кусок новой бечёвки.

– Хых…

– Расскажи!

– Да что тут особо рассказывать, Ривелсея… Ну, хотел подарить… в старые времена… большой зелёный камень вот на этой цепочке… одной особе, и предложить ей союз… Но не ко двору ей ни мой камень, ни мой союз пришёлся.

– И?..

– А мне тогда ничего другого не хотелось. Но потом я понял, что это ерунда. Основательно мне этот пункт через год Веттар Нарт объяснил. С тех пор я дурь-то из головы повыбросил. Он ведь мне так и сказал: «Выброси дурь из головы или проваливай обратно». Ну я и выбросил. Не хотел я проваливать, и так много всего в жизни до этого провалил.

– Кто она была?..

– Да какая разница? Обычная глупая баба из моей родной деревни Большая Каменистость. Только тогда-то я этого не понимал. То есть, что глупая, понимал, а что обычная-то нет… Эх…

– Красивая?

– Ну вообще-то… хм… да. Сказать прямо, так почти как ты.

– Спасибо, Генрес.

– Хм… Ну я ведь ничего такого не хотел сказать…

– Ну а где она сейчас?

– Да где-где, так и сидит, наверное, в своей Каменистости. Я уж там давно не был. И вряд ли когда буду.

– Хочешь забыть?

– Ох и дотошная ты порой, Ривелсея!

– Хорошо, ну а зелёный камень?

– Я его спервоначалу хотел в Авеир забросить, благо он от нашей деревни недалеко. И чтобы она видела. А потом думаю – нечего из-за неё такую красоту топить, три года ведь копил, когда ещё шитьём сапог занимался. И ведь как в воду глядел.

– В смысле?

– Через три года мне этот камушек сильно помог, когда я возвращался из Келдара и тащился через Великую Лесную равнину без денег. Притащился в одну деревню, зашёл на постоялый двор, а там, в принципе, бесплатно мне ничего давать и не хотели. Тогда продал я этот камушек за четыре анрелла, а вдобавок ещё получил ужин и лошадь напрокат. А цепочка без надобности оказалась.

– Ого, значит, он правда был большой…

– Да побольше твоей блестяшки. Хотя и её за тридцать золотых можно сплавить при случае.

– И не мечтай, – улыбнулась Ривелсея.

В самом центре пластины было совсем небольшое отверстие. Она просунула туда цепочку и повесила на шею. Непривычно. Шея привыкла пока только к талисману. Ну да ничего, у неё ещё будет время.

В этот же день в лагерь пришла радостная весть. По приказу Повелителя были пойманы и сокрушены почти сто сорок человек. Из числа тарего, как провозгласил Кестанарт! Они укрывались в оврагах. Но воины Несалы и Анистала их отыскали. И этим славным подвигом, как говорили, Игеронарт был очень доволен. Больше сотни тарего и их грязных подручных, без единой потери – это был действительный успех.

По такому случаю всем ратлерам и союзникам налили из большой бочки по глубокой кружке ратлерского напитка. Ривелсея и Айлед поднялись с этими кружками на стену. Вообще-то туда подниматься не особо кому разрешали, но плаща Ривелсеи для прохода хватило.

Айлед выхлебал свою кружку очень быстро. Он был энергичным, жался к Ривелсее и громко говорил о том, что Ордену наконец удалось добиться тут решительной победы. Ривелсея была им недовольна. Она бы хотела, чтобы Айлед был поскромнее. И говорил потише. Хотя он и не высказывал никаких неоднозначных и спорных мыслей, но с недавнего времени Ривелсея уже сильно привыкла к конспирации.

– Айлед, ты бы успокоился, – сказала она, когда он совсем уж открыто обнял её за бёдра и выразил сожаление, что его там не было, когда Анистал и Несала крушили врагов. – Ты же знаешь, что тарего лишились своих способностей. Так что нечего из этого устраивать событие, я бы сказала.

– Лишились способностей?

И эту фразу, на её вкус, Айлед тоже произнёс чересчур громко.

Но тут до него, кажется, дошло.

– Зачем же тогда всё это?

Теперь в его глазах Ривелсея с радостью прочла понимание. Видимо, ему тоже представился этот «подвиг». Реки силы, вопли боли и пять минут.

– Мастер Агонарт и не хотел делать шумихи вокруг этого. Но Мастер Кестанарт настоял, что ратлерам просто необходимо порадоваться, пока они ещё не покрылись мохом в этой трепроклятой крепости. Сильномогучий его поддержал.

– Ты откуда это знаешь?

– Да я сама это слышала.

– Вот так вот, значит…

– А ещё сегодня уже начали грузить на повозки содержимое складов. Тебе это о чём-нибудь говорит?

– Наконец-то.

– Вот и я о том же, – искренне сказала Ривелсея большей частью своего разума.

– А что будет дальше, Ривелсея?

– В смысле? – она сперва не поняла, к чему он клонит.

– Мы так же будем жить в разных корпусах и видеться полчаса в день после тренировок?

– А что ты хочешь предложить, Айлед?

– Я хочу предложить всегда быть вместе. И жить. И тренироваться. И ходить на задания. Но если последнее зависит ещё и от Совета, то первое, по-моему – только от нас.

Интересно, подумала Ривелсея.

– А ты считаешь, что так можно?

– Я не думаю, что Совету есть дело до таких вещей.

– Я не уверена, что нам захотят дать такую комнату, чтобы в ней было не тесно. Согласно правилам внутреннего распорядка жилых корпусов…

– Ты скажи, ты согласна?

Ну а как ты думаешь, подумала она. Или зря она спрашивала, можно ли так? Или зря дразнила правилами распорядка корпусов?

– Я должна подумать, – улыбнулась Ривелсея. – Заодно с Генресом поговорю. Он что-нибудь должен знать о таких вещах.

– И когда ты скажешь ответ? – Айлед был немножко напряжён и смотрел ей прямо в глаза.

– Скоро. Очень скоро.

– Ты – моя цель. И всё остальное – ерунда, – серьёзным тоном сказал Айлед.

Она опять улыбнулась и немножко его приобняла. Хотя в этот день всеобщих торжеств можно было и сильнее – никто бы не обратил внимания.

Некоторое время они так и стояли на стене. Глядя на ратлерскую вырубку, через тысячу шагов которой были леса. Леса, в которых так опасно гулять. Леса, где пролилось столько силы, где был вход в Опасные Своды, где можно встретить самых разных субъектов… и где бредёт сейчас, наверное, Ильтаиль. На северо-запад. Не оглядываясь. Бесшумно. И, возможно, периодически думает о ней. Уходит навсегда.

От этой мысли Ривелсея захотела спрятать лицо и уткнулась головой в грудь Айледа. От его мужественного тепла было приятно и чуть-чуть более спокойно.

В этот момент Ривелсея начала думать, что скоро всё, может быть, действительно будет хорошо…