Текст книги "Очищение духом. Трилогия"

Глава 26

Повозка негромко стучала по камням. Высунувшись из неё, Ривелсея смотрела на Анрельт. Он удалялся достаточно стремительно. А впереди виднелась роща, та самая, до которой они, по замыслу Рилана, и должны были добраться. Таков был план Стекольщика: она должна сделать вид, что уезжает, как и было договорено с Ирсой. Неизвестно, конечно, следят ли за ней, но есть очень большая вероятность того, что следят, и Дейвис решил подстраховаться. А Ривелсея, в свою очередь, решила воспользоваться помощью Рилана. Прокатиться на его повозке было и быстрее, и комфортнее, и веселее, чем тащиться до этой самой рощи по пыльной дороге, по жаре. И Рилан, конечно же, был очень счастлив. Она посвятила его немного в свои планы (в которые её, тоже немного, посвятил Хитрый Стекольщик), и Рилан тут же предложил ей помогать. Она согласилась, и согласилась с радостью. Ведь Рилан всё-таки являлся единственным, кто был всецело на её стороне и, не ища никаких себе выгод, был готов помочь бескорыстно. А помощь ей нисколько не помешает.

Отправляясь из Анрельта, Ривелсея официально распрощалась с Адестом, поблагодарила его за приём и, сказав, что её задание в Анрельте почти завершено, объявила, что отбывает, пообещав, конечно же, не забыть доложить Совету о его неоценимой помощи. Адест остался доволен, а Ривелсея, забрав свой совсем небольшой скарб, перешла опять через мостик и направилась туда, где её ждал Рилан, а через час, благодаря усердию Рябинки, Анрельт сильно изменился. Он подёрнулся дымкой и уменьшился. Изменилась и сама Ривелсея, тоже в полном соответствии с планами: ратлерский плащ был снят и заменён (здесь Стекольщик оказался неожиданно щедрым) на тёмно-зелёный шёлковый костюм с длинными рукавами и капюшоном, который, при случае, всегда можно накинуть, если понадобится скрыть внешность. Хотя, конечно же, он и добавлял подозрительности, и привлекал внимание, поэтому постоянно им пользоваться она не собиралась. Ривелсея постаралась немного изменить и внешность. В рамках этого ей удалось всего лишь собрать свои непослушные волосы в хвост на затылке и перевязать их красным шнурком. По крайней мере, издали её было не признать, а если надеть ещё и капюшон, то вообще вряд ли кто мог бы наверняка утверждать, что это девушка. Больше всего Ривелсею волновало то, что пришлось отказаться от меча. На этом Стекольщик просто-таки настоял, даже когда она показала ему «вихрь Победы». Он запротестовал относительно того, что меч – это слишком открыто и слишком опасно, что человека с мечом легко вычислить и обнаружить, что по Анрельту вообще нельзя ходить с оружием и что, взяв его, она наверняка не справится и порушит все его хитрые планы. Ривелсее пришлось смириться: положить меч в повозку Рилана вместе с плащом и всеми деньгами и удовольствоваться своим незаменимым кинжалом «Союзник», который она легко запрятала в рукав и несколько успокоилась насчёт своей незащищённости.

Вскоре Рилан остановил Рябинку – как только повозка оказалась между деревьями, и даже галантно помог Ривелсее выбраться из неё раньше, чем она спрыгнула сама. Они минут двадцать посидели на траве, наслаждаясь приятной природой и обществом друг друга, а потом Ривелсея сказала:

– Ну что же, тебе, Рилан, наверное, пора. Да и мне тоже вскоре нужно будет отправляться обратно. Увидимся, – она улыбнулась. – Если что, если мне придётся ещё несколько раз заночевать в Анрельте, тогда, я думаю, приду к тебе. То есть, к Белтону. Больше мне некуда теперь податься.

Рилан был не против. И даже совсем не против. Очень нежно с ней попрощавшись, он вернулся на своё место в повозке и спустя некоторое время скрылся из виду за одним из холмов. Ривелсея взглянула в сторону Анрельта. Отсюда он выглядел совсем небольшим; немного к западу виднелся Полуанрельт, небольшая старая крепость, про которую Ривелсея уже слышала раньше от Адеста. Как же ей не хотелось обратно в Анрельт! Глядя сейчас на этот город, Ривелсея почувствовала какую-то угрозу и смертельную опасность.

Говоря честно, во всех её планах на ближайшее время было достаточно много непродуманностей и промахов, которые могли бы в неудачном случае завершиться её смертью. И очень велико было искушение: не туда, не в сторону Анрельта, а обратно, по дороге – два дня до Келирона, а оттуда ещё неделька – и она в Цитадели. В безопасности. Дома.

Она отогнала этот соблазн и все мрачные мысли и неторопливой походкой вышла из рощи. День подходил к своей середине, и было довольно жарко. До Анрельта, если прикинуть здраво, пешим ходом выходило часа два-три. Она вздохнула. Очень не хотелось. Но надо. Она медленно зашагала по дороге. Ну что же, теперь во всём Анрельте только два человека могут ожидать её возвращения. Вряд ли кто мог выследить или засечь все эти её хитрые утренние трюки. Теперь Ривелсеи в городе официально уже нет, и это ей сильно на руку. Теперь она постарается и сделает всё, что сможет.

…Вот и вновь она постучалась в дверь этого дома. Ей очень не хотелось сюда стучаться, но именно сюда её направил Стекольщик, пообещал даже, что заранее пошлёт сюда письмо с извещением о её прибытии, чтобы её ждали. Поэтому у неё были основания надеяться, что всё получится лучше, чем тогда. Да, помощь ей нужна, Ривелсея прекрасно это понимала. Но она сама с бо́льшим удовольствиям обратилась бы к квайзам: с ними она, по крайней мере, была в неплохих отношениях. Но Стекольщик опять не позволил, сказав, что «даже сумасшедший Венец лучше, чем безмозглые квайзы». Ривелсее пришлось с ним согласиться и, несмотря на все свои крайне негативные воспоминания, прийти сюда опять.

Дверь ей отперли довольно быстро. Похоже, и правда уже ждали. Она тихо-тихо вошла, при этом тишину не нарушил ни один звук. «Как настоящий убийца», – почему-то подумала Ривелсея и внутренне содрогнулась.

Она сразу же увидела и узнала и ту комнату, где в прошлый раз она сидела одна, и ту, следующую, в которой ей пришлось в свой время полежать на полу, и то были не лучшие минуты её жизни.

Однако сейчас здесь было не настолько много людей: Ривелсея увидела лишь троих и, судя по их лицам, они были скорее дружелюбны.

Ну, Рейтона-то она узнала сразу, его лицо было самым внимательным и самым напряжённым из всех, он смотрел на неё не то с сомнением, не то с подозрением. Он, похоже, тоже сразу её узнал, даже в таком необычном виде. Он и обратился к ней первым:

– Приветствую, Ривелсея, и добрый тебе день, хотя не факт, что он добрый, но всё-таки. Как я понимаю, ты хочешь немного помочь нашей организации и Анрельту в борьбе с таким злом, как Ночное Посольство. Что ж, мы рады, если это так.

– Я же говорила, что мы ещё встретимся, – зачем-то в прошлый раз она и правда это сказала, и вышло так, что она не ошиблась.

– Действительно, – кивнул Рейтон. – Что ж, приветствую ещё раз и надеюсь, что теперь наши отношения сложатся более по-дружески. Проходи, Ривелсея. Закройте дверь за гостьей.

Ривелсее было неизвестно, что наплёл им Стекольщик и почему они решили, что это она им собирается помогать, но решила пока что кивать и не спорить. Как-нибудь само прояснится. Что бы тут Наследники не планировали, у неё-то со Стекольщиком планы всё равно свои, и действовать она будет исключительно в этих рамках.

На этот раз люди здесь были даже гостеприимны, даже могло показаться, что это компенсация за прошлую жёсткость. Ривелсею усадили за стол, налили ей чашку тёплого сливового сока и положили на тарелку две горячих лепёшки и горсть изюма. Это всё несколько увеличило её дружелюбность, но о деле она не забыла. Да и Рейтон, конечно же, не забыл.

– Я постараюсь объяснить всё кратко и внятно, – начал он. Ривелсея с готовностью кивнула. Кроме Рейтона, за столом сидели ещё двое, но они пока что больше помалкивали.

– Дело серьёзное, – продолжил Рейтон. – И опасное. В опасности весь город. Нам действительно нужна помощь, нам нужно защитить Анрельт. Ты же знаешь, кроме нас этим никто не занимается. Мы все ненавидим Посольство. Надеюсь, что ты тоже. А после того, что у нас тут сейчас происходит, я остерегаюсь верить кому бы то ни было.

– А мне – веришь? – спросила Ривелсея.

– Да. Приходится. Приходится потому, что тебя описали мне… как очень стойкого и решительного воина… в жизни бы не подумал, что ты воин… и тем более, стойкий и решительный. Но – скажи, ты правда можешь противостоять внушениям Ночного Посольства?

– Да. Могу.

– Позор, – констатировал Рейтон. – Не тебе, конечно, а моим людям. Они не могут! Очень многие не смогли, сломались и бросили нас. Посольство… – Рейтон заорал с ненавистью. – Посольство должно быть уничтожено! И скажи: а ты не можешь этому научить? – спросил он уже более мягко и тихо.

Ривелсея подумала.

– Учить слишком долго. И я не смогу. Извини.

– Понятно. Ну а теперь – сразу к делу. Наша задача – сорвать Посольству их мероприятие. Да, сорвать, и это не так-то просто, потому что мероприятие это готовилось очень долго, ну и они, наверное, не все же дураки? Они много чего наверняка предусмотрели, и наше дело – поймать их на том, чего они предусмотреть не смогли.

Ривелсея уже немного представляла, о чём идёт речь. Стекольщик ей всё достаточно хорошо объяснил, а Рейтон сейчас лишь повторял его мысли.

– Тут всё очень сложно, – продолжал Рейтон. – Перебить мы их не сможем. Квайзы очень сильно глупят, пытаясь вывести их на открытый бой – да они никогда на это не пойдут! Вот поэтому и надо здесь быть похитрее. С одной стороны, нужно просто внести сумятицу, чтобы они забегали и забеспокоились. Неплохо бы, конечно, устранить кого-нибудь, кто у них там наверху сидит, но только не факт, что это вообще удастся. Но мне тут подсказали, что есть и ещё одна возможность. Оказывается, у Ночного Посольства в нескольких местах спрятано нечто очень ценное, нечто такое, что если это вдруг у них пропадёт, то они начнут вешаться. Я думаю, нам стоит помочь им с этим делом, – усмехнулся Рейтон.

– А вам известно, где конкретно это спрятано?

– Да… Известно, хотя и это мы узнали не своими стараниями. Но я думаю, что нашим сведениям можно доверять.

Ривелсея в очередной раз поразилась хитрости того субъекта, с которым она совсем недавно имела дело. До этого нужно было додуматься! Рейтону известно, где нужно искать, но неизвестно, что. А ей, напротив, не было известно где, зато она была информирована насчёт предмета поисков. Получалось, что они нужны друг другу и им, волей-неволей, придётся работать вместе.

– И где же? – спросила Ривелсея, пытаясь отчаянно схитрить и заполучить вторую половинку знаний, что дало бы ей относительную свободу действий. Мало ли какие условия совместной работы могут ей здесь поставить? – Мне только интересно: у вас такая же, как у меня, информация?

Но нет, Рейтон тоже был не очень-то глуп.

– Я полагаю, что такая же, – он опять усмехнулся. – Ведь источник-то один. Особо засиживаться мы, кстати, не будем: сейчас немного всё обсудим, а через пару часов начнём уже действовать. Я думаю, мы успеем прийти к соглашению.

А собственно, и обсуждать особенно было нечего. Во-первых, Рейтон настоял на том, что у Ривелсеи будет напарник, который станет одновременно и её проводником – укажет, куда нужно идти, ну и поможет, мало ли что… Во-вторых, всю эту операцию Рейтон желал бы видеть как операцию Венца Рейлинга (он, конечно, сказал об этом другими словами, но выходило именно так), и Ривелсее предписывалось не совершать никаких действий, которые не были бы заранее сейчас согласованы. Ривелсея не возражала: просхужето перевес сейчас был не на её стороне. Вот если бы здесь было хоть три-четыре ратлера, то, конечно, не составило бы большого труда заставить считать эту операцию операцией Ордена… ну тогда бы и вообще без всяких Наследников обошлись! К тому же, соглашаться – это одно, но сделать так, как она считает нужным – это вполне её право.

Поэтому этот разговор готов был завершиться ещё раньше, чем Ривелсея доела свой изюм. Почему-то никто не спрашивал и не пытался разузнать, кто она такая. Похоже, что Стекольщик в своём письме что-нибудь насчёт этого написал. Правду он написал или неправду – это уже другой вопрос. Но что-то написал – видимо, заботясь о ней и даже помогая избавиться от лишних вопросов.

Впрочем, она даже не представляла как следует, насколько велико влияние Стекольщика. Рейтон и Ривелсея очень быстро договорились обо всём, и Рейтон уже указал ей на её напарника, которого звали Ильсе́р, и было решено, что через час они должны уже отправиться (вдвоём, чтобы не привлекать внимания) и постараться проникнуть в указанный Стекольщиком дом и захватить то ценное, что там было. Её сердце сильно стучало: возбуждение от вновь приближающейся игры с опасностью возрастало с каждой минутой. Когда в дверь неожиданно постучали, это совсем не способствовало её успокоению, тем более что она прекрасно видела: Рейтон тоже напрягся.

– Если это Стража, – сказал он, – не пускать. Пусть хоть дверь ломают. Да только они не станут. Мы ничего в последнее время не сделали, я за это могу поручиться.

Дверь ломать и правда не стали, и к тому же, это была и не Стража. Когда Ильсер подошёл к двери, оттуда сначала послышался женский голос, а потом, когда дверь открылась, Ривелсея услышала:

– Я здесь по приказу Хейлера, Искоренителя зла. Он получил письмо насчёт ваших планов и прислал меня. Надеюсь, вы не имеете возражений; впрочем, в любом случае, я направлена в помощь Ривелсее. Здравствуй, – сказала Нирсела, показавшись в дверном проёме.

Рейтон сдвинул брови, но быстро поборол все свои чувства и кивнул.

– Ну ладно, хорошо. Ваш Хейлер молодец, – тут он даже улыбнулся. – Возможно, нам с вами нужно бы объединить усилия, хотя бы на время.

– Полагаю, мы уже это делаем, – сказала Нирсела. – Ривелсея, Хейлер просил тебе передать, что ты молодец и что он в тебя крепко верит. Он ждал тебя утром вообще-то, и жалко, что ты не пришла, ну ничего, он не сердится. Мы все, как видишь, поддерживаем тебя. Ну а ты, – она улыбнулась, – ты у нас будешь на острие атаки!

Ривелсея сидела и смотрела в высокое окно, где не было видно ничего, кроме неба. Сердце билось, а за окном сгущались уже сумерки. И эти сумерки почему-то добавляли ей нетерпения.

– Я думаю, нам пора идти, – сказала она. – То, что мы тут сидим, никаким образом не способствует достижению наших целей, нет?

Через десять минут все собрались. Ривелсея сидела на диванчике между Ильсером, который был в обычных серых штанах и серой же куртке – как тень – и Нирселой. Нирсела была одета так же, как и вчера, и так же излучала решимость и целеустремлённость. Хотя через это проскальзывала, конечно, и настороженность, и, самую чуточку, страх. Ривелсея незаметно отыскала и крепко стиснула её руку. Нирсела посмотрела на неё и так же незаметно улыбнулась.

Рейтон заканчивал последние наставления.

– Когда закончите – сразу же сюда. Все трое. Если надо, мы организуем вам защиту. Все находки и трофеи – тоже сюда. Никаких выходок. Ничего незапланированного. Вести вас будет Ильсер, но главная в команде – Ривелсея. Пока она действует в общих интересах, будете слушаться её. Всё, наверное, я всё сказал.

– Идёмте, – проговорила Ривелсея.

Три тени растворились в сумерках.

Три тени скользили по улицам. Анрельт, конечно, ещё не спал, было, самое позднее, начало восьмого – возможно, и не самое лучшее время для подобных похождений. Они старались не привлекать к себе внимания, но люди косились на них с любопытством и опаской, поэтому приходилось то и дело нырять в проулки, особенно тогда, когда впереди показывались стражники. Некоторые из них просто стояли на посту, а другие патрулировали улицы. Анрельтские стражники все были одинаковые с виду: белые с золотом латы и шлем круглой формы, овальный белый щит и короткий меч на поясе. Насколько помнила Ривелсея, у них в деревне тоже были двое охранителей порядка, вот только те ходили по-простому, так же, как все, и из оружия имели только дубинку. Ну, в деревне-то у них дело никогда почти не заходило дальше усмирения какого-нибудь подвыпившего буяна, и дубинки было более чем достаточно, чтобы вырубить его и утащить домой. В Анрельте же этого было явно мало, тут бывали ситуации и поострее. Одна из них вполне могла бы создаться, если бы Стража наткнулась на их компанию. «Сражаться или сдаться?» – эта мысль очень сильно волновала Ривелсею. Сражаться: проливать силу людей, которые мало что ни в чём не виноваты, но и хотят даже того же, чего и она… к тому же, их ведь много, они могут позвать на помощь, и с целым отрядом им по-любому не справиться. Да и не хочется, ну не хочется больше ни с кем драться, и так более чем достаточно! Что там Генрес говорил про интеллектуальное задание, где надо думать, а не резать? Неужто он не предполагал, во что это выльется? Да знал, конечно же, опять поиздевался, вот и всё. А если сдаться… ну нет, это, наверное, ещё хуже. Отберут оружие, обыщут, бросят в тюрьму, потом допросы – а она-то вообще не здешняя, так чего ей здесь надо? Поэтому лучше всего – просто не нарываться на такие вот неприятности, их и так уже более чем достаточно.

Ильсер, к счастью, знал Анрельт хорошо. Они долго шли какими-то закоулками, а потом потянулись склады и конюшни, потом изгороди, а потом Ильсер внезапно остановился.

– Мы, кажется, пришли.

Ривелсея окинула взглядом высокий серый деревянный дом с хмуро закрытыми ставнями в окнах обоих этажей и столь же хмурым чердачным окошком.

– Ты уверен?

Ильсер посмотрел ещё раз на этот дом и на другие, которые были рядом, сверился с чем-то в своей голове и сказал:

– Уверен.

– Ну что же, хорошо. Место довольно глухое, стражников вообще не видно. Будем пытаться, – ответила Ривелсея.

Пару минут она стратегически осматривала дом.

– Надеюсь, там вообще хоть кто-нибудь живёт. И надеюсь, что если да, то их про нас не предупредили. Иначе это всё может плохо кончиться. Очень плохо.

– Да, – сказал Ильсер. – Рейтон дал мне тут одну вещь… Нечестно, что только Ночное Посольство использует всякие грязные методы. Они отвратительны, но мы должны лишить их преимущества. Давайте ваше оружие сюда!

Он вытащил из кармана бутылочку с плотной пробкой.

– У меня всё готово, – сказал он через полминуты, капнув несколько капель на свой нож. – Нирсела?

Та, кивнув, отстегнула свой короткий меч.

– Ривелсея?

Ривелсея нехотя протянула кинжал.

– Я думаю, что можно бы пролезть через чердак. Это лучше, чем выламывать дверь и поднимать шум, как будто здесь война идёт.

Остальные были согласны. Тем более что прямо рядом с домом вырос большой каштан, который почему-то никто не догадался спилить, и это давало им сейчас просто-таки прекрасные шансы.

– Давайте, – сказала Ривелсея. – Не шуметь. Не топать. Не шептаться. Одним словом – тишина.

Ривелсея была первой. Она залезла и достаточно тихо выломала старую раму чердачного окошка, а затем просочилась внутрь. После чего её осенила новая мысль, и, выглянув оттуда, она очень доходчиво объяснила одними только жестами свой новый план: Ильсер поднимается вместе с ней и остаётся на всякий случай на чердаке; Нирсела же (тоже на всякий случай) остаётся во дворе и ждёт, пока изнутри будет открыта дверь. Они несколько раз, тоже жестами, уточнили детали, а затем кивнули.

Единогласно.

На чердаке хотя и не было всякого старого хлама в таком количестве, в каком он бывает чаще всего, но было очень пыльно, – так что, скорее всего, никто тут не жил. Ильсер влез не так тихо, он наступил на одну из досок так, что она громко треснула, а сам он чуть не упал, за что схлопотал гневный взгляд Ривелсеи и раскаянно пожал плечами.

Как и ожидала Ривелсея и как она надеялась, в центре этого помещения был люк вниз, закрытый, а на нём стоял тяжёлый сундук. Ильсер удивился, когда Ривелсея в одиночку подняла его и тихо поставила в сторону. Крышка была не заперта. Ривелсея откинула её, порылась и презрительно вынула оттуда руку. Обычное старое тряпьё, ничего ценного. И, главное, нет того, что она искала. Разумеется, глупо искать это здесь. Но… всё равно ведь надо проверять.

Так же, жестами, Ривелсея объяснила план и Ильсеру: он стоит здесь; если внизу никого нет, то он спустится, а если есть, то сначала немного выждет и, если Ривелсея не справится сама, то попробует помочь. Главное, что предлагала Ривелсея – это тихо захватить кого-нибудь из членов Посольства, расспросить его обо всём и заставить помочь с поисками. Ильсер был согласен. Ривелсея, незаметно потрогав через одежду свой талисман, потянула на себя люк.

Она спустилась вниз, чрезвычайно тихо и осторожно. Под её ногой не скрипнула ни одна ступенька. Сердце бешено билось: что сейчас будет? Но в первый момент не было ничего. Обыкновенная комната, с самой обыкновенной обстановкой, на столе стоят какие-то чашки. Похоже, тут кто-то живёт. Ильсер осторожно выглянул сверху. Ривелсея махнула рукой: жди! И прокралась в соседнюю комнату. Там на кровати лежал человек. Похоже, спал.

Это становилось интересно. Она почему-то боялась, что здесь будет намного более трудно и опасно. Накинув капюшон так, что он закрывал ей частично даже глаза – она могла смотреть только вниз, – Ривелсея подошла к спящему и тронула его за плечо.

Тот вскочил даже не сразу, некоторое время он ещё ворочался с закрытыми глазами. А вот когда он их открыл, то его удивление было очень сильным.

– А… что… ты кто?

– Доброе утро, – сказала Ривелсея.

– Что? Утро? Нет, ты кто? – теперь уже с испугом.

– Я – это я, – рассудительно сказала Ривелсея. – И я к тебе, можно сказать, в гости.

– В гости? – мужчина занервничал. – Ну слушай, так мне что-то не нравится. Я, может, и не против гостей, но что-то я тебя боюсь. Гости так не приходят. И их обычно зовут.

– А я, получается вот, незваный гость… Ты согласишься меня принять?

– Да-да, конечно. Раз ты здесь, то что уж, хорошо, садись. Поговорим по-хорошему. Только можно капюшон-то снять, а то мне так совсем что-то не по себе.

– Ты из Ночного Посольства, конечно? – спросила Ривелсея.

– Нет, конечно. Зачем спрашиваешь? Ты ведь уж всё про меня знаешь, разве нет?

– Нет, – честно ответила она. – Не всё я про тебя знаю. И вообще очень мало знаю конкретно про тебя. И даже, как тебя зовут – извини…

– Гатнар, – представился он. – Тебя-то как зовут?

– А ты точно не из Ночного Посольства?

– Да ни из какого я не из Посольства!

– Ладно-ладно. Тогда можно и так. – Она откинула капюшон. – Так тебе спокойнее?

– Намного. А имя-то?

– Девушка-Мечта. Устроит? – она улыбнулась, вспомнив, как это прозвище ей дал Рилан.

– Хм… Ну хорошо. Осталось узнать о цели твоего визита. Надеюсь, это не слишком бестактно – задавать сразу такой вопрос?

– Ну… Не бестактнее меня. Я бы очень хотела поговорить. К сожалению, времени у меня не очень-то много, поэтому вряд ли у нас будет возможность поговорить о жизни. Так что, давай говорить о Посольстве. Ты о нём знаешь, ведь так?

– Знаю, конечно. Они приходят, приходят иногда ко мне.

– Зачем приходят?

– Ну… тоже в гости. Иногда. Очень нечасто.

Ривелсея соображала. Интересный человек, очень интересный. И что-то он наверняка знает. Дело было за малым: как-то из него всё это выудить. А вот как, Ривелсея пока не знала.

Она решила ударить сплеча.

– Мне хотелось бы увидеть одну книгу. Я почему-то думаю, что ты можешь знать, где она находится. Потому что мне немного известно, что находится она где-то у тебя. Так?

Ривелсея пристально смотрела в его глаза: занервничает сейчас или нет? Глаза тоже были интересные: чёрные и глубокие, с каким-то глубинным горячим блеском, какие обычно бывают у людей энергичных и фанатичных. Хотя Гатнар меньше всего походил на такого человека. Его апатичное лицо даже не дрогнуло от прямого вопроса Ривелсеи.

– Что-что? Книга? Ну, это не ко мне! У меня что, библиотека разве? – он захихикал. – Есть у меня пара книг, конечно, но тебя они вряд ли заинтересуют.

– Покажи, – потребовала Ривелсея.

– Да вот, – он открыл ящик стола, вытащил две книжки в потрёпанных обложках. Проклятье, опять «Кошель торговца» и что-то про садоводство. Он издевается, что ли? Или и правда ничего не знает? А если знает, то с ним делать-то что? Этому Ривелсею даже Веттар Нарт не учил. Убить – да, легко. Один точный удар. Чтобы высвободить кинжал из рукава и метнуть ему в горло, ей нужно было бы от трёх до пяти секунд. В пятнадцати шансах против пяти, ей бы это удалось. Но сейчас в этом не было смысла. Ну а как тогда действовать? Хитрить? Вряд ли поддастся, не похож на дурака. Пытать? Она не умела, и потом, ей не хотелось бы этим заниматься. Может, Ильсер умеет? Всё равно противно, она на это не пойдёт. А время-то уходит, и что-то заставляло её с каждой минутой нервничать всё сильнее. Что – она пока не понимала.

Но тут ситуация разрешилась гораздо проще, чем предполагала Ривелсея. Гатнар вдруг сам спросил:

– А что за книгу-то тебе надо? Как называется?

– Как называется – я не знаю. Но там всё про Ночное Посольство, как я понимаю. А я вот очень интересуюсь.

– Вот, я так и подумал, – обрадовался Гатнар. – Если про Посольство, то, может, у меня и найдётся что-нибудь. Но только я не уверен.

– А что? – тут же заинтересовалась Ривелсея.

– Они, когда ко мне приходили один раз, то спросили, не отдам ли я им свой подвал в пользование. Я не хотел было, но они когда предложили мне за это в месяц по анреллу… Что у меня в подвале-то? Хлам один, инструменты всякие да старые бочки. А по анреллу в месяц – это, знаешь ли, я спокойно могу все продукты закупать, какие мне надо. Да и ещё…

– Подожди, – сказала Ривелсея. – Гатнар, я хочу посмотреть, что у тебя там. Мне очень надо. Очень-очень. Надеюсь, ты мне поможешь?

«Не будешь мешать» – подразумевалось под этим. Ривелсея отчего-то чувствовала себя неловко. Этот простодушный, смешной и дружелюбный человечек даже не попытался оказать ей сопротивление, даже не разозлился на её появление, и вообще для него как будто ничего особенного не происходит. Как с ним придётся поступить? Пожалеть? Нет, нельзя. Она уже пожалела один раз «безобидного» охранника дома Зенриса, и последствия этого были такими, что и вспоминать не хотелось. Вспомнился ей тут же рисунок, сделанный рукой Ирсы – перечёркнутый меч, за который ей так хорошо вчера заплатили. Да и слово ратлера тоже. Ратлера… «Просто так не убивай»… Непросто. Возможно, она всё-таки его и пожалеет и сохранит ему жизнь. Возможно, придётся при этом его связать и запереть в его же подвале – ну, и это с её стороны будет большим милосердием. И это ещё надо заслужить.

Гатнар, похоже, прямо-таки рвался.

– Ох, а ключа-то у меня нет, – огорчённо сказал он. – Они, знаешь ли, мне замок новый врезали, и не один, а два даже, да ещё шнурок какой-то приклеили и сказали, что если увидят его порванным, то мне не жить. А я-то что? Я ничего, мне это всё не надо, пусть хоть золото там у меня складывают, я до чужого добра не жадный. Анрелл в месяц – это хорошо, вот и ладно, я и доволен. А Ночное Посольство – вещь ведь опасная, так я и ничего, им на меня обижаться не за что, я всегда…

– Понятно, – Ривелсея встала. – Но я, пожалуй, всё равно спущусь. Мне очень-очень надо. А их шнурок мы как-нибудь приладим потом, не волнуйся. Для меня самое важное – книжечку немного почитать. А ключа точно нет?

– Нет, ну нет, и всё тут, да кто ж мне его даст и зачем? Вот ножом разве попробовать, или напильник могу дать…

Ривелсея подумала, что человек этот до жалкого глуп. Мог бы он ей ничего этого и не рассказывать, если бы захотел. Мог бы и вообще прикинуться незнающим – может, ей и не удалось бы самой даже всё это разузнать. Не зная даже, кто она и чего на самом деле хочет, так довериться и так бескорыстно помогать, как будто он её друг! И хватило же у Ночного Посольства мозгов доверить такому вот увальню свою самую важную тайну! Хотя… Зато – не разболтает никому случайно (она-то ведь сама спросила) и сам туда не полезет, потому что нелюбопытен. И глуп.

Он сам подвёл её даже к двери в соседней комнате, через которую, и точно, был протянут шнурок, точнее, тончайшая ниточка, подыши на неё подольше – тут же порвётся. Очень коварная. И цвета хитро-зелёного, с тонко бегущим по всей её длине синим и красным узором. Такую, конечно, не купишь просто так и из рубахи не выдернешь. Плохо. Но ничего. Не ей же с этим разбираться. Жалко Гатнара, ну да разберётся как-нибудь с Посольством. Может, и простят по его глупости. Просто рукой махнут, и всё. Что с него взять? Таких не казнят.

Ривелсея примерилась и нажала на дверь плечом. Тишина уже не очень-то нужна, и ладно. Двери не подалась вообще нисколько. Видимо, была сделана на совесть.

Ривелсея ударила ногой. Дверь чуть дрогнула. Слабая боль в ноге. Стал появляться гнев. Второй удар. По двери прошла дрожь. Третий. На этот раз было больнее. Вспыхнула ярость – от боли. Три удара подряд. Дверь жалобно взвизгнула, петли стали сдвигаться. Однако она ещё держалась. А Ривелсея уже устала. Но не сдавалась. Она резко собрала мощь, усилила гнев и ударила всем корпусом. Что-то хрустнуло, что-то взвизгнуло. Последние, остаточные усилия – и дверь с грохотом провалилась вниз, в пустоту. Ривелсея обернулась к Гатнару. Тот стоял, зажмурившись и закрыв лицо руками. Наверное, ему было тяжело смотреть на кончину собственной двери. Или просто страшно… Какой же он странный!

И в этот момент она вдруг получила страшный удар. Казалось, что по голове. Но нет, она прекрасно видела, что ни Гатнар, ни кто другой до неё даже не дотрагивался. Но ощущение было такое, словно её крепко, от всей души, ударили сверху поленом. Может, обрушился потолок? Она этого даже не узнала. Неожиданно и очень вовремя, на один миг, внутри неё во всём теле вскипела мощь – какой-то чрезвычайно полезный ратлерский рефлекс, и стало немного легче, а потом… потом она на секунду задержалась на самом краю сознания, затем сладко рухнула вниз. Всё. Мир закрылся.

Были тени и голоса; да, они были, но очень неявно, и всё это как-то долго и неприятно тянулось, было тошно и противно оттого, что весь этот липкий, тягучий поток серой мглы никак не кончается. А потом её вдруг резко всю окатило холодом, который обхватил тело и не прекращался. Поток мглы немного рассеялся, и она открыла глаза.

С трудом. Но открыла. Вокруг блуждали серые и белые пятна. Одно, самое большое, придвинулось прямо к ней и сказало:

– Ты как?

– Я… не знаю… – ответила Ривелсея, когда до неё дошёл смысл вопроса. Хотелось снова закрыть глаза. Очень хотелось.

– Вставай, – требовательно сказало пятно. – И быстрее. Я понимаю, что тебе нехорошо. Но я справилась с таким состоянием. А ты – тем более справишься. Вставай, Ривелсея!