Текст книги "Очищение духом. Трилогия"

– Знаешь, Ирса, мне очень хотелось бы знать: что руководит всеми вами? Ни за что не поверю, что вы заботитесь для людей, а не о себе. Такое в жизни практически не встречается.

– Встречается, – возразила Ирса. – Вот именно: о людях. Мы дадим им радость, бесконечную тихую радость, и ничего не попросим взамен. Когда придёт мир заката, мы будем затем руководить, подсказывать, направлять, с тем, чтобы люди не сбились снова, и эта задача вполне нам по плечу…

Задумчивость с лица Ривелсеи ушла полностью. Теперь всё становилось довольно-таки понятно. Управление и власть – вещи очень обычные, и стремиться к ним – дело не новое. Вот, значит, как: дать свободу, а себе забрать власть… Нет, так, наверное, не пойдёт. Выпустить тёмные и тайные желания человека – Ривелсея не сомневалась, что на это Посольство способно; заставив всех рубить и убивать друг друга, они наверняка кричали бы потом, что у них у всех руки чище горного снега. Ей вполне, вполне хватило убийств вчерашнего дня, нечаянной вины за смерть Брисата, безумия Дивайтена!

И она спросила, совсем не в тон Ирсе, холодно, спокойно и резко:

– Так что же угодно Ночному Посольству от меня?

По тому, как нарочито любезно прозвучал этот вопрос, Ирса, скорее всего, поняла, что искоренить презрение в Ривелсее ей так и не удалось.

– Нам бы очень хотелось, чтобы ты помогла нам в двух вещах: во-первых, помогла бы нам в отношении квайзов, а во-вторых, с Орденом. И заметь, я не прошу тебя совсем что-то делать, тем более – рисковать жизнью, как тебя заставляет этот ненормальный, из квайзов. Я, Ривелсея, как раз прошу тебя послужить делу спокойствия, а не войны. Несмотря на то, что ратлеры, конечно, всегда хотят войны и живут войной…

– Мы не хотим войны.

– Хорошо, если так. И в таком случае я как раз и хочу тебя попросить, Ривелсея – так сложилось, что сейчас ты единственное доступное мне звено Ордена ратлеров, и поэтому я обращаюсь к тебе.

– Ко мне? – она на секунду даже замешкалась, засомневавшись, насколько велики её права говорить за весь Орден, как если бы на её месте был сам Повелитель.

– Да, я хочу только одного: чтобы ты объяснила своему… – Ирса кашлянула, – великому Ордену, что Ночное Посольство не опасно и достаточно дружественно – ведь и мы, и мы тоже горой стоим за разумный подход, за то, чтобы жизнь текла не просто, как ей придётся, а по плану, в соразмерности с тем, что сами люди желали бы от неё получить…

– Тебя так волнует то, что Орден думает о Посольстве? – удивилась Ривелсея. – Боитесь?

– Опасаемся, – полусогласилась-полувозразила Ирса. – Я так понимаю, что (несмотря на твои действия – но это тебе, вне всякого сомнения, простят) тебя сюда не убивать прислали, а скорее, просто оценить ситуацию. Вот потому я и думаю: ты, что могла, уже сделала, узнала вполне достаточно, чтобы перед Повелителем твоим отчитаться. Не сомневаюсь нисколько: если ты вернёшься прямо сейчас, тебя уже похвалят и наградят. Только, я тебя прошу: про День-и-не-день рассказывать не стоит, я тебе и сама это случайно сказала.

– Правда думаешь, что я буду лгать или таить что-то от Повелителя?

– Да нет, не подумай, что это очень важно. Просто, я полагаю, лишним будет совсем. Ещё раз тебя уверяю: ничего дурного мы не планируем. Разумеется, я понимаю: решить такой важный для тебя вопрос одномоментно, разом, ты вряд ли готова. Но ты только скажи: ты склонна согласиться?

Ривелсея не ответила.

– Быть может, – продолжала Ирса, – ты считаешь, что всё-таки маловато собрала различных ценных сведений. Я этого не знаю, отследить не могу, но помочь могу, конечно. И рассказать могу много всего интересного, и даже снабдить кое-какими документами – не переживай, никакой фальшивки. Но, – она сделала значительную паузу, подняв палец – только в том случае, если, во-первых, ты пообещаешь, что не станешь задерживаться в Анрельте – дня три-четыре, полагаю, тебе хватит, чтобы собраться? – и затем, конечно, порвёшь с квайзами. Хлопот от них всё-таки столько, что не стану лгать и говорить, что их нет. И никаких больше убийств – поверь, нам и так уже хватило!

Ривелсея молчала.

– Что, не можешь решить или не можешь решиться? Понимаю, что вопрос непростой.

– А что ты говорила про помощь в отношении квайзов?

– А, – махнула Ирса рукой, – пустое. Несмотря и на твою помощь, они всё равно проиграли. Если ты покинешь город и оставишь побеждать сильнейшим, то всё само встанет на места. Ривелсея, я прекрасно понимаю: ратлеры служат идее, а не выгоде. Но просто, если ты пойдёшь нам навстречу, то и мы будем тоже благодарны. Не знаю, как лично у тебя с финансами, у нас сейчас тоже неважно, однако выделить тебе на дорогу немного средств… Полагаю, двадцать пять анреллов должно хватить?

«Немного средств». Рилан едва сдержался, чтобы не присвистнуть и не охнуть, да и Ривелсея так изменилась в лице, что Ирса наверняка решила, что переборщила, ведь швырнуть такой кусок – значит неминуемо показать значимость того, кому швыряешь. Учитывая, что даже Великий Орден пожертвовал ей на неопределённое время всего-то четыре с половиной, да и то с обязанностью впоследствии отчитаться, как они были использованы, то вот так вот бросить лично ей и безвозмездно целых двадцать пять… Да и Рилан сидел с расширенными глазами – ведь для него, как помнила Ривелсея, двадцать золотых монет – это недельный заработок. А Ирсе было уже просто нечего делать, таков закон торгов: назначив низкую цену, можно её повысить и тем сгладить нежелательный эффект; назначив же чрезмерно высокую, делать нечего, как только расхлёбывать последствия своей оплошности.

Неизвестно точно, насколько сильно было чувство Рилана по поводу таких денег, но можно сказать с уверенностью, что он, должно быть, сильно обрадовался, когда Ривелсея медленно и, очевидно, специально металлическим голосом произнесла:

– Согласна.

Ирса подняла на неё взгляд, посмотрела глаза в глаза со значительной степенью недоверия. Та смотрела так же – прямо и уверенно, и Ирса на секунду замешкалась, волнуясь, как бы ей в совершении этой сделки не ошибиться, а ошибка, пожалуй, могла оказаться весьма недешёвой. Она сделала ещё глоток молока, огляделась по сторонам, вновь взглянула на Ривелсею и произнесла:

– Хорошо, я рада, что ты приняла наше предложение. Не волнуйся, Ривелсея: в том, что касается честности с моей стороны, я за это ручаюсь. Мы, в отличие от некоторых, пусть и не кричим днём и ночью о своём благородстве, но и для нас понятие честности существует. Даю тебе своё обещание. Разумеется, это для тебя вряд ли будет значимо – понимаю, что ты, скорее всего, давно разочаровалась в подобных честных обещаниях. Но твоя смерть для Ночного Посольства была бы очень неприятна; о том, что это могло бы вызвать, мне даже и думать не хочется. Надеюсь, – она сделала паузу, – что моя честность найдёт в тебе отклик. Что и говорить, ты играешь намного более хитро, чем можно было бы от тебя ожидать, и то, что ты сейчас здесь – уже тому доказательство. Давай договоримся сразу и обо всём.

– Я не против, – сказала девушка, стараясь сделать выражение лица помягче.

– Хорошо, – Ирса начала излучать тихую радость от того, что всё идёт так хорошо, – Небольшой ритуал торговли, – сказала она. – Прошу минутку подождать.

Она достала несколько листков и карандаш и стала что-то чертить. Пользуясь моментом, Ривелсея снова наклонилась к Рилану.

– Ты молодец, – это было первое, что он горячо шепнул ей в ухо.

– Из-за денег?

– Не только. Вообще молодец. Тебя, похоже, опасаются, тобой прямо гордиться можно. Только я…

– Да расскажу, расскажу, – улыбнулась Ривелсея, с одного слова верно уловив его мысль. – Теперь, наверное, всё расскажу.

– Только – ты что, теперь и правда отсюда уйдёшь?

– Не уверена.

В этот момент Ирса закончила что-то там рисовать и обратилась снова к ней.

– Вот, посмотри, пожалуйста – она придвинула к Ривелсее несколько нарисованных ею наспех картинок. – Это – твоё, а вот это – моё. Сейчас поменяемся, это и будет нашим договором.

Ривелсея посмотрела на свои картинки.

– Сейчас объясню, – улыбнулась Ирса. – Я, конечно, не слишком хорошо рисовать умею, но вот, – она указала на верхнюю картинку, где был схематично, но всё-таки достаточно умело изображён сюжет с участием двух человек, из которых один сидит на высоком кресле, а второй стоит рядом и на него смотрит, – здесь имеется в виду, что ты расскажешь про нас Повелителю ратлеров, и расскажешь, разумеется, как можно лучше. Это, – она ткнула пальцем в следующий рисунок, – достаточно понятно, и это то, что ты обязуешься в первую очередь. – На этой картине всего-навсего был изображён перечёркнутый крестом меч, и здесь действительно всё было понятно. На третьей была дорога и городские ворота.

– Вот моя кучка, – сказала Ирса. – Ну что, меняемся?

Ривелсея просмотрела, а потом, кивнув, придвинула эти картинки и отдала ей свои. Что ж, выгоды тоже были хорошие. Картинка с монеткой, картинка с книгой и шепчущим ртом и третья, на которой был изображён человек, убегающий от людей с оружием – перечёркнутая.

– Итак, – сказала Ирса. – Совершено. Что же, мне осталось лишь отдать тебе обещанное; полагаю, попрощаемся мы по-хорошему и больше не будем вставать друг у друга на пути. Как видишь, Ночное Посольство – это совсем не злодейская организация, и с нами тоже можно договориться.

Прошёл ещё почти целый час до того времени, когда они с Риланом наконец выбрались на волю. Ривелсея была довольна, их похождение оказалось очень удачным, без жертв. Рилан, естественно, тоже был доволен. Полученные анреллы некуда было сложить и пришлось просто рассовать их по карманам. Пять из них Ривелсея, не задумываясь, отдала ему: как для того, чтобы облегчить ношу самой себе, так и просто потому, что ей хотелось его порадовать, к тому же, забирать всё себе, наверное, нехорошо. Хотя, возможно, и это является предрассудком…

Когда они шли обратно, рассвет ещё далеко не настал, хотя, если взглянуть вдоль по улице, то по небу можно было понять, что он собирался – воздух, по сравнению с ночным, стал более прозрачным. И у Ривелсеи, непонятно даже почему, было очень радостно на сердце. Это не определялось только полученными анреллами; радость была и от того, что всё прошло удачно, что не пришлось драться, а к тому же, скоро она наверняка сможет вернуться в Цитадель Порядка. Нет, даже и не только от этого, был и ещё какой-то компонент, который она не могла распознать. Да и вообще, день начинался вполне-вполне неплохо. За время, пока они, утратив осторожность, шли к дому Ривелсеи, Рилан несколько раз её с большим чувством поцеловал. Противиться ей совершенно почему-то не хотелось. То ли хотелось простого разнообразия, то ли в глубине души она сама желала чего-то совсем не ратлерского, но она и сама несколько раз поцеловала его раньше, чем они перешли мост. Было видно, что Рилан тоже счастлив.

– Ну что, я имею право теперь что-нибудь ещё узнать? – спросил он. – После такой ночной прогулочки…

– Да я же всё тебе почти уже объяснила! – ответила Ривелсея. Она и в самом деле только что перед этим рассказала ему про Орден ратлеров – особой тайны в этом не было, ведь знали же про ратлеров очень многие. И про себя рассказала всё очень правдиво, не уменьшая и не увеличивая свою роль. Рассказала и про Цитадель, и про Повелителя, и про Веттар Нарта, немножко и про обучение. Конечно, Рилан после этого её ещё больше зауважал, а симпатии его, похоже, нисколько не снизились. Несмотря даже на тот факт, что Ривелсея оказалась не только воительницей, но и проливательницей людской силы, а это вызывает особенно много предрассудков у большинства. Но у Рилана, похоже, нет – либо он просто ещё не всё до конца осознал. Определённо, в это утро им было хорошо и весело оттого, что они вместе. Никакие стражники им по пути не встречались, и в ту минуту, когда солнце выставило из-за горизонта самый-самый свой краешек, они тихо вошли опять в её временный дом и закрылись в её комнате на первом этаже. Адест, конечно же, ещё спал, поскольку было едва-едва пять часов утра. Ривелсея вновь согрела чаю, достала плошку с вареньем, хлеб и твёрдый, несколько уже подсохший сыр. Это была их утренняя закуска, которая прошла намного более непринуждённо, чем предыдущая необычная ночная трапеза. Рилан, однако, сидел с неким новым выражением на лице, которое вообще ему свойственно не было.

– Ты что? – спросила Ривелсея, заметив, что он, подняв чашку, замер с нею в руке чуть ли не на минуту.

– Да нет, ничего, – медленно протянул он. – Не могу никак в себя прийти после наших похождений.

– Опять удивляешься? – Ривелсея засмеялась. – Ну, теперь уже, наверно, в последний раз. Я тебе всё уже сказала, и больше удивить нечем.

– Ты всегда найдёшь, чем удивить, по-моему. А вот с кем мы сегодня ночью виделись… Я всегда и всем говорил, что я с тёмными людьми дел не имею, а теперь, похоже, это и не так совсем? Один только визит в эту комнату под шкафом… Я, вообще, хочу сказать, что более тёмных личностей в Анрельте, как я понял, нет?

– Может, ещё и сыщутся. Я и сама-то не сахар, если вдуматься – в смысле моей собственной репутации.

– Ну, зато во всех остальных смыслах…

– Ох, Рилан, – она улыбнулась, – ты же видишь, какая я ужасная: меня вот боятся даже те, кого ты назвал самыми тёмными личностями в Анрельте. Думаешь, эта Ирса мне просто от щедрости столько всего предложила в обмен на то только, чтобы я из города исчезла?

– А ты теперь точно – исчезнешь? – спросил Рилан. Ответ ему был глубоко небезразличен, это проступило и в его взгляде, и в его голосе. Ривелсея поймала себя на том, что она его немного жалеет. Парень он был по-всякому хороший и, несомненно, заслуживал симпатии и любви со стороны какой-либо столь же хорошей, мирной и доброй девушки. Но вот угораздило же его! Любовные страдания – даже после всех каждодневных стычек, ран, боёв Ривелсея нисколько их не забыла, потому что из всего этого они были самыми невыносимыми, и она прекрасно помнила ещё Веттар Нарта. И даже не столько его самого, сколько ту болезненную страсть, которая отравила ей целых четыре месяца жизни. Именно поэтому Рилан и вызывал у неё сочувствие: если он сейчас мучился так же, как она сама ближайшей зимой, то это было действительно печально. И она старалась, по возможности, с одной стороны – утолить его страдания, с другой – сделать так, чтобы они не стали впоследствии ещё острее.

– Исчезну? – Ривелсея опять засмеялась, без особой причины, просто ей было хорошо. – Ты ведь явно не хочешь, чтобы это случилось. Ирса и Посольство хочет, квайзы тоже не хотят, я им сильно пригодилась бы ещё в будущем. И вот что же тут делать бедной несчастной девушке?

– Что делать? Как бы мне не хотелось, чтобы ты вот так исчезала! Но только, – он усмехнулся, – что здесь я? Тут замешаны какие-то организации, страшно важные люди и дела тоже все страшно важные, мне всего этого, наверное, даже не понять…

– Понять? Да тут нечего особо понимать. Я вот только сейчас понимаю, что с головой влезла во что-то такое, из чего выбраться – ты не представляешь, как бы мне хотелось! Скажу тебе вполне искренне: в последнее время я всё сильнее начинаю ощущать себя брошенной на произвол судьбы. Я прекрасно понимаю, что Орден хочет меня испытать, проверить, гожусь ли я хоть на что-нибудь и способна ли я хоть что-то сделать сама. Но только, – она невесело усмехнулась, – у меня нет опыта, нет и способностей особых, чтобы оправдать их надежды.

– Наверняка скромничаешь. Ты же рассказывала про обучение. До сих пор в себя не приду… Уж как вас там учат, так это, я чувствую, если выдержишь, так всё будешь уметь…

– Драться и терпеть, – веско сказала Ривелсея. – Меня учили этому, и больше, по сути, ничему. А здесь ситуация такая, что, – она махнула рукой, – не это надо. Я и так уже несколько переборщила с определёнными вещами. Зря, наверное… хотя я и не жалею.

– Я могу чем-нибудь помочь? Ну хоть чем-нибудь, только чтобы это действительно была помощь, а не быть тебе обузой, как сегодня ночью.

– Обузой? Нет, Рилан. Возможно, ты и сам не очень понимаешь значимость своей помощи. Тебя ведь приняли за рыцаря Разума, такого же, как и я. А это многое изменяет. Единственная девушка – это, знаешь ли, одно, а вот двое ратлеров – другое.

– Ну а теперь какие планы? Ты остаёшься в Анрельте, или мы уходим?

– Мы?

– Если возьмёшь. Надеюсь, что возьмёшь. Я тут подумал: меня ничто в Анрельте не держит. И там где домик у меня, в Песчанке – тоже. Единственное, чего мне сейчас хочется, – он запнулся, фраза, которую он собирался произнести, была слишком весомой, чтобы голос не дрогнул, – это быть с тобой, Ривелсея. Неважно, где. Неважно, чем заниматься. Но только…

– Неужели – так серьёзно? – только и спросила она.

Он кивнул.

– Ох. Надо было мне, пожалуй, другой дорогой в Анрельт добираться! Не знаю, Рилан, ты просто заблуждаешься насчёт меня, вот и всё. Представь, я и сама тебе завидую в чём-то. В том, что ты добрый и хороший. Именно так: добрый и хороший. А я всё-таки… ратлер.

– И что? Разве это плохо?

– Нет. Это, несомненно, очень хорошо. Но – Разум. Он важнее всего, важнее любых эмоций. И – мощь, которая сильнее привязанностей. И – сила. От неё ведь тоже никуда не деться, – она тоже вздохнула.

– Ничего. Это всё лучше, чем прозябать без дела.

– Не будь меня, по земле бы сейчас ходили дополнительно ещё тринадцать человек, – сказала она, сильно рассчитывая, что такой ход может способствовать отрезвлению Рилана. – Всё равно ничего?

– Тринадцать?! – повисла недолгая пауза. – Но… я полагаю, они все были не ангелы, и наверняка это и есть твоя работа, борьба со злом. Разве нет?

– Так. Но делать это совсем не приятно.

– Конечно. Наверно, неприятно. Лучше копаться в огороде, ни о чём не думать, и пусть всю тяжёлую и грязную работу делают другие. Так, что ли?

– Не так, конечно, – она улыбнулась. – Да, здесь ты прав: именно это, наверное, и заставило меня в своё время уйти из дома. Просто потому, что довольно постыдно копаться в огороде и при этом презирать тех, кто проливает чужую и свою силу за то, чтобы тебе копаться не мешали!

– Да, – подтвердил Рилан. – А как ты думаешь, меня возьмут?

– Что? – не поняла Ривелсея.

– В ратлеры.

На несколько секунд стало тихо.

– Ты это серьёзно? Нет, не поверю. Извини, Рилан, но у тебя характер, по-моему, не тот…

– Но я же… – начал Рилан.

– Чтобы быть поближе ко мне? – улыбнулась она. – Нет, Рилан, это чистое безумие. Тебе не понравится. Мечтой только об этом ты не сможешь даже пройти наше обучение. Дабы стать ратлером, нужно быть упорным и бесстрашным, мужественным и напористым, упрямым, несгибаемым. А самое главное – нужно видеть только одну ЦЕЛЬ, и такую, которая бы никогда не пошатнулась.

– У меня, мне кажется, именно такая, – тихо произнёс Рилан.

Ривелсея отрицательно покачала головой.

– Нет. Это первое, о чём ты узнаешь, придя к Великому Мастеру. Предрассудки повсюду, и первый из них – то, что страсти и разные другие чувства имеют какое-то значение и могут что-либо изменить в реальности. Нет, Рилан, они не могут. А могут лишь принести страдание тому, кто их испытывает, и уменьшить его мощь и привести к новым поражениям и неудачам. Запомни в первую очередь это, если тебе и вправду вдруг понадобился, – она опять улыбнулась, – ратлерский урок.

– Я не понимаю… Что, всё и правда так грустно?

– Грустно?

– Ну да. То, что все… они, – он махнул рукой в окно, хотя совсем не попал в направлении Цитадели, – такие вот все бесчувственные и холодные, как замёрзшее озеро в морозную ночь?

– Нет. Не такие… Хотя, возможно, и ещё холоднее. Главное – это действовать разумно и подчиняться всегда только рассудку. Эмоции и переживания – это путь к обрыву, за которым слабость, страдание и вечный проигрыш во всём. А Разум – это путь в гору, где находятся Мощь, Справедливость и Победа. Вот вся наша мораль, и про неё, я надеюсь, никто не скажет, что это неразумно.

– Ох… Разумно-то разумно… Нет, я всё равно, пожалуй, попробую, Ривелсея.

Та посмотрела на него долгим испытывающим взглядом, оценивая и прикидывая. Конечно, желание вступить в ряды Ордена – священно, и её долг, наверное, немедленно принять просьбу Рилана и отправиться вместе с ним в Цитадель, к тому же, и заключённое ею только что соглашение с Ирсой звало её туда же. Но было что-то внутри неё, поднималось какое-то чувство, и оно непонятно почему предостерегало Ривелсею от этого. Ей почему-то просто не представлялся такой путь для Рилана. Она нисколько не сомневалась, что это его желание, как, наверное, и его влюблённость – скоротечно, и оно наверняка погаснет намного раньше, чем дойдёт до дела: сразу же, как только он поближе узнает и учение ратлеров, и её собственный, Ривелсеи, характер. И ей именно поэтому, а возможно, и почему-то ещё, не хотелось тащить с собой Рилана в Цитадель. Но…

– Хорошо, Рилан. Я должна подумать, а ты пока не торопись.

– Так ты, значит, не собираешься отправляться немедленно? Или, – в глазах его промелькнул испуг, – опять ускользнёшь и даже не попрощаешься?

– Ну нет. Как минимум – попрощаюсь. Это я тебе обещаю. Как ратлер, – добавила она для пущей убедительности.

– Верю, – сказал Рилан и улыбнулся. – Ну, спасибо тебе хотя бы и на этом.

– Пожалуйста, – ответила Ривелсея.

– Так скажи: ты ведь… Я так понимаю – неважно, что ты говорила там Ирсе… Но я так понимаю, ты ведь не торопишься исчезать из Анрельта?

На это Ривелсея ничего не ответила.

– Посмотрим, – сказала она. – Посмотрим.

Посидели ещё и выпили ещё чаю. Утро понемногу уже разгоралось, а Ривелсея поймала себя на том, что ей ужасно хочется спать. Что и говорить, последние сутки выдались такими, что немного отдохнуть после всего происшедшего ей и вправду не мешало бы. Рилан, к счастью, был человеком тактичным и сообразительным, он быстро уловил это её желание, и вскоре они распрощались. Ривелсея вернулась в свою комнату одна, ощущая губами его влажный и приятный прощальный поцелуй, разделась и совершенно спокойно улеглась и заснула, абсолютно не догадываясь обо всех тех событиях, которые приготовляет для неё наступивший день.