Текст книги "Очищение духом. Трилогия"

Как поняла Ривелсея, она и правда задержалась в землянке. Все двери домиков были вышиблены, а внутри мелькал свет. Звона металла и криков слышно не было. Что, неужели уже всё?

Из одной из дверей показался силуэт, посветил факелом во все стороны и голосом Галисана сказал:

– Сюда, сюда, поборница. В остальные дома не заходи, там… ничего хорошего. Наши уже здесь. В полном составе, потерь нет.

– Вы… кто? – это пленник Ривелсеи подал голос. Впрочем, спустя секунду до него дошло.

– Какой ужас…

Ей вдруг стало его жалко. Ей даже неизвестно, чем он виноват, а она с ним – так… Конечно, он защищался, как мог.

А она бы не защищалась?

– Пошли, – сказала она ему почти с дружеской интонацией. – Не переживай так.

– Ужас… – откликнулся тот, но, не выпуская из рук её факел, вошёл туда, куда звал Галисан.

Там было тесновато. Вместе с ней и пленником – десять человек. Трое уже сидели на полу, пленник Ривелсеи, наставляемый не очень учтивым тычком Генреса, присоединился к ним.

– Всё, – сказал Генрес. – Мы дело сделали. Уходим.

– Я настаиваю на более пристальном осмотре базы, – это Галисан.

Ривелсея была уверена, что Генрес станет спорить. Но он, как всегда, был непредсказуем. Он только крякнул и сказал:

– Семь минут.

Галисан и ещё двое ратлеров тут же мягко исчезли. Остались они вдвоём и женщина-ратлер, которую звали Кала́нта. Она сидела на корточках около пленных и по тому, как пристально она на них смотрела и как играла коротким мечом в руке, можно было сделать вывод, что они находятся под достойным присмотром. Впрочем, если что, и они с Генресом бы не сплоховали.

– Всё нормально? – спросил Генрес, даже с небольшой, но чисто человеческой долькой заботы в голосе.

– Вроде.

Как она могла передать весь свой спектр переживаний за последние полчаса?

Наверное, никак.

– Что с ними будет? – спросила она, показывая на пленных.

Все они подняли головы. Похоже, их это тоже волновало.

– Поговорят с Агонартом, а там видно будет. Мы с этим сюда и пришли.

Двое из пленных – старик Ривелсеи и один более-менее молодой мужчина – вздрогнули. Видимо, не порадовались. Один из них даже уронил голову на грудь, но тут же раздался упреждающий крик Каланты, и он снова её поднял, не дожидаясь более мощных санкций.

– Чаротворы, – прошипел Генрес.

– Как будем их вести? – спросила Каланта.

– По частям, – ответил Генрес. – Шутка, – тут же добавил он. – Есть способ. Не волнуйся. Не зря я с собой эту фляжку тащил.

Он вынул её откуда-то из-под плаща, который надел поверх доспехов. Сколько он карманов там нашил, интересно? У плаща Ривелсеи ни одного не было.

Сначала он обратился к её пленнику.

– Пей, – отвинтил крышку и придвинул к нему горлышко.

– Отрава?

– Дорога для вас отрава, – пробурчал Генрес. – Пей без разговоров.

Тот раза три хлебнул. Генрес удовлетворённо кивнул и протянул бутыль второму.

– Не буду.

– Ну мальчик, ты же понимаешь, что надо, и понимаешь, что всё равно никуда не денешься.

Логика Генреса сражала. Тот тоже отпил.

– В чём смысл? – спросила Ривелсея. – И что это вообще?

– Ничего особенного. Просто очень плохое вино.

– Плохое?

– Угу. В голове шумит так, что весь мир вокруг крутится, если встанешь только на ноги. А не встанешь – так вообще захмелеешь и повалишься спать… А ну-ка вставайте, – приказал он этим двоим. Те на этот раз оказались послушны. – В Келдаре ящик вина купил, – пояснил Генрес. – Настолько плохое, что его, наверно, из гнилых груш делают, да ещё белены добавляют. Хотел вылить, а потом понял, что, как видишь, пригодиться может. Как говорится, и плохой винодел…

Ривелсея поражалась способности Генреса рассказывать истории в любые минуты. До чего же он спокоен, неужели правда не волнуется?

Генрес прервался, когда в двери вновь возник Галисан.

– Ну? – спросил Генрес.

– Ничего не нашли.

– Тьфу. Только время потеряли. Уходим.

– Есть, командир, – в ответе Галисана прозвучала явная усмешка, которой Генрес, как обычно – а Ривелсея уже неплохо знала его «обычно» – не заметил.

Небо уже светлело. Вот только Ривелсея была совсем не склонна им любоваться, ей скорее хотелось сказать «предательски светлело». Их ночная вылазка теряла шансы на благополучное возвращение с каждым новым лучом солнца.

И Генрес, надо отдать ему должное, это понимал, потому что под его командой все тронулись в обратный путь довольно-таки быстро. Генрес, Галисан, Каланта, затем пленные, потом ещё двое из их отряда, и замыкала Ривелсея. Не очень-то это приятное дело – замыкать, она бы предпочла серединку. Что ни говори, а первый и последний в отряде – это самые опасные позиции, вряд ли кто-нибудь, кто захочет напасть на отряд, выберет иную цель. Да нет, она не боялась… Просто перевела себя в режим повышенной готовности и метала крайне настороженные взгляды во все стороны, не выпуская из виду и пленных. Те, кого угостил вином Генрес, шли как-то действительно уж очень странно, их шатало, как заправских пропойц по дороге домой поздно ночью. Плохое вино, плохое вино… Чего он туда подлил, интересно? Ох хитёр, хитёр! Для того чтобы погасить на пару часов все нежелательные способности данных субъектов, лучшего способа, чем «плохое вино» Генреса, наверное, и не было.

Похоже, солнце всё-таки решило их сдать. Хотя оно ещё и не высунулось как следует, но лучи уже высветили досконально лес, и сказать, что они идут во мраке, было никак нельзя.

Нельзя было сказать и того, что они идут тихо. С пленных, которых мотало, и спроса быть не могло, да и сами члены отряда то и дело шаркали, шуршали, трещали, наступая на землю. Сама-то она шла почти тихо, но что в этом было толку? Если уж выследят – так и её выследят тоже.

Вопреки ожиданиям Ривелсеи, дорога обратно всё-таки не доставляла таких проблем, каких она опасалась. Нет, напасть на отряд ратлеров – это, конечно, не очень рассудительно, но вот устроить засаду и обстрелять с деревьев… А то и ещё что похуже придумать… Но нет. Повышенной активности врагов, про которых говорил Агонарт – разбойников, местных, поджигателей и даже чаротворов, хуже которых уже быть ничего не может, здесь не обнаруживалось.

Проблемы начались с другим. Не зря Ривелсея на том пути спросила Генреса, хорошо ли он помнит, где ход, из которого они вышли, и не зря он столь сосредоточенно хмыкнул. Конечно, когда они дойдут до лагеря, скрытность уже требоваться не будет, но, к сожалению, Генрес не договорился с Кестанартом о том, чтобы в крепости зажгли для них сигнальные огни. По мнению Ривелсеи, они вполне могли бы себе это позволить. Думать, что хоть кто-то в округе не знает, где расположена крепость воинов Порядка, было смешно.

Впрочем, через двадцать минут, когда весь восток по правую руку от них залило розовым огнём, пропала и такая возможность. Генрес мрачнел на глазах. Он однозначно сказал отряду, что напрямую к крепости они ни в каком случае не пойдут, а надо искать ход. Восторга эта идея ни у кого не вызвала. Разумные ратлеры не догадались почему-то, идя туда, отмечать хоть какими-то пометками свой путь. Она вроде и видела, как Генрес несколько раз бросал круглые белые камешки на дорогу, где не было травы, и даже лепил их как-то к стволам деревьев, но сейчас почему-то не мог их найти и оттого всё больше хмурился. Хотя некоторые деревья из тех, куда Генрес их лепил, Ривелсея, как ей казалось, узнавала, но камешков не было. Неужели всё-таки сбились? Проклятье, неужели из-за этого ещё должны быть проблемы?

Может, и не только из-за этого; наконец Генрес сказал всем остановиться.

– Мы немного сбились, – признал он. По лицам двоих молодых пленников пробежало оживление, можно даже сказать, надежда. Хотя это, наверное, было преждевременно.

– Ничего, – утешил всех её наставник. – Сейчас мы поступим очень просто. Я могу вас заверить: мы не более чем в трёх-пяти сотнях шагов от цитадели. Но вот эти вот гнусные деревья, – он поднял неприязненный взгляд на вершины осин и дубов, – выросли здесь и загородили нам весь обзор. Поэтому два отряда быстро разведают, что у нас там, – Генрес махнул налево, – и там. Триста шагов – и обратно, дальше идти нет смысла. Мне только нужно знать, в какой стороне наша крепость, а ход я потом найду: Кестанарт дал мне кое-какие особые координаты.

– Кто пойдёт? – спросил Галисан.

– Все пойдут. По одному ходить нельзя, поэтому: Галисан и Сатур – вправо, Истель и Каланта – влево, я остаюсь здесь присматривать за пленными вот под этой вот большой елью, – он ткнул пальцем в ель, у которой он стоял, – это ориентир, а Ривелсея, – он ткнул пальцем в девушку, которая стояла рядом, – мне помогает. Мало ли что… Давайте-давайте, быстренько, – он заторопил, он, похоже, хотел поскорее оказаться на месте, либо не хотел задерживаться в этом вот лесу.

Минута – и они остались вдвоём. Ну, точнее, вшестером, если считать пленных, но только что их считать, если они все сидели смирно и даже лишний раз не двигались. Похоже, Каланта их лишний раз двигаться уже отучила.

Но Ривелсея решила перестраховаться. Генрес смотрел на небо с таким видом, как будто ждал, что оттуда кто-то прилетит. Ривелсея решила, что по крайней мере ей можно смотреть за пленными получше. Раз уж он оставил именно её для этой цели, то она решила обеспечить безопасность с этой стороны по максимуму. Предельно сконцентрировав своё сознание на нём самом, она создала вокруг себя «Железный Покров». В этом надо тренироваться.

При этом выражение лица у неё самой во многом напомнило то, которое было в данный момент у Генреса, но она этого, конечно, увидеть не могла.

Было довольно тихо, даже птицы почему-то ещё не проснулись. Интересно, сколько же они времени шли в каждую сторону, если раздробили почти всю ночь и дождались рассвета? Ведь вышли-то чуть ли не сразу после темноты.

Минут десять прошло уже точно. Те, кто отправился на розыски, наверняка успели уйти довольно далеко, но вряд ли успели повернуть обратно. Держа «Железный Покров», очень трудно оставаться в состоянии быстро реагировать на изменения в окружающей реальности: тело становится каким-то расслабленным, да и внимание тоже. Но ведь за всё надо как-то платить.

Но всё-таки до конца внимательности она не утратила. И это было хорошо. Мало ли что могут устроить пленные помимо ударов по сознанию?

Нет, пленные ничего устраивать не собирались, но когда валун, который лежал всё это время совершенно спокойно за спиной Генреса, вдруг стал тихо и медленно приподниматься, она, хотя сознание её ещё дробилось между «Покровом» и реальностью и потому работало немного медленнее, чем надо бы – но она успела дёрнуться и потянуть руку за мечом ещё прежде, чем человек, выбравшийся из скрытой до этого валуном ямы, успел достать что-то сверкающее из-за пояса.

Неизвестно, какая звезда осияла этой ночью Генреса, но только она была очень счастливой. Он крякнул, с шумом втянул в себя воздух, а потом вдруг неожиданно рванул из ножен меч и, практически подпрыгнув в воздухе, резко развернулся и ударил по клинку убийцы за миг – ну, может, за два – до того, как тот вонзил бы его в прорезь между металлической пластиной, защищающей спину Генреса, и его шлемом.

А дальше началось неописуемое. Ривелсея всегда верила в способности Генреса и в последнее время считала его очень мощным ратлером, и тем удивительнее ей было видеть это бешеное мелькание клинков и осознавать: Генрес не может победить! И противник не может, но уже то, что опытный ратлер сражается с кем-то на равных…

Прийти на помощь она, к счастью, не пыталась. Приходить на помощь тоже надо уметь: не бросаться между клинков и, главное, не сбивать своей внезапной помощью собственного соратника. Она помнила, чем кончилось её вмешательство в Анрельте, когда ранили Нирселу. А главное – тогда она была уверена, что даже если Нирсела выйдет из боя, она справится с противником сама.

Сейчас – не была.

Но нет, что-то делать было надо.

– Генрес, я иду!

Ей всегда казались смешными такие слова. Теперь она поняла: это важно. Теперь он более готов.

Впрочем, не только он…

Но Ривелсея немного слукавила. Никуда она «идти» не собиралась. Она выдернула меч и тут же уронила его на землю. Это был обманный манёвр. С проклятиями (для пущей убедительности) нагнувшись за ним, она упала на одно колено, скомкала «Железный Покров», поскольку сосредоточенность сейчас нужна была полная. «Каждое сердце ищет вниманья» – так назывался подаренный ей Айледом метательный нож – сам прыгнул к ней в руки.

На противнике не было брони…

Вот это и давало ему такую ураганную скорость: он не отбивал удары, он отпрыгивал и уклонялся, и Генрес ещё ни разу не смог его задеть.

Но не иметь брони имело и минусы, особенно если учесть, что у неё был и ещё один подаренный Айледом нож.

И ещё два – взятых в кузне.

Попасть в глаз или в горло она и не стремилась. В руку, в ногу, в живот – без разницы. Если она попадёт, Генрес об остальном позаботится.

Не попасть бы в Генреса…

Ну нет, она метала хорошо.

Сейчас.

Сейчас он поднимет руку, тогда Генрес отодвинется назад, тогда и…

Ах ты, нет… Убийца отпрыгнул и встал к ней боком, практически крутанувшись вокруг Генреса.

Нож холодно блеснул в её руке. Один из пленников, увидев нож, от страха повалился на землю.

Зря ты боком встал, ох зря…

Секунда, даже меньше секунды – и мысленная ниточка соединила пальцы Ривелсеи с его плечом.

Меньше секунды – и её что-то толкнуло в локоть, но нож уже отправился в полёт.

Её, главное, интересовало, попала она или нет, но именно этого она не увидела. Убийца вдруг исчез с её глаз, на его месте образовалось чёрное пятно.

Потом оно образовалось и на месте Генреса.

Ривелсея крутанулась – но увидела только контуры из неба и травы, а в центре ничего не было.

А потом кто-то невидимый отстриг и небо, разостлал перед её глазами ровную приятную черноту.

А вот дальше всё было не совсем как обычно.

Во-первых, её сознание ВЫДЕРЖАЛО.

Она же была не дура, она прекрасно поняла, что случилось. И ещё она очень хорошо поняла, что вот совсем не время сейчас терять сознание и отдыхать. Надо хотя бы дождаться, когда вернутся остальные, тогда можно.

А сейчас – нельзя.

Что-то резко вскипело, резко поднялось внутри неё – и она вынырнула. Тот, кто отрезал кусочки мира перед её глазами, один за другим услужливо прилепил их обратно. Интересно, сколько же она отсутствовала?

Наверное, секунд пятнадцать-двадцать, не больше. Однако этого вполне хватило. Ещё полминуты она балансировала на грани темноты и реальности, потом ещё один всплеск – и всё, она была уже здесь.

Наверное, требовалось быстро что-то сделать, но она ещё некоторое время осознавала, что происходит, и вновь обретённым зрением оглядывалась по сторонам.

Поразительно, но все пленники сидели с на удивление невинными и безотносительными к происходящему лицами, а те, кого угостил вином Генрес – так и вообще с такими, словно их ничего-ничего не интересовало. Что-то один из них сделал перед тем, как всё случилось, но вот кто именно и что – ей было уже не вспомнить, она и видела-то всё это только боковым зрением.

Убийца был ранен. Кем, она знать не могла, но хотя его тёмная одежда не позволяла видеть пятна силы, то, как он прижимал к себе правую руку, уже говорило о многом. Однако нельзя сказать, что это мешало ему драться: наносимые оставшейся, левой рукой удары требовали от старого Генреса не меньшей скорости и внимания, чем тогда, когда убийца сражался правой…

Правой?!

Он что, обеими руками сражается одинаково?!

Похоже, она теперь поняла, с кем ей – точнее, Генресу – приходится иметь дело.

И удивительно, насколько быстро ей удалось освоиться в этой сложной обстановке.

Осталось столь же быстро разобраться, что сейчас делать.

Как же это было странно: ранним-ранним утром стоять на поляне совершенно незнакомого ей леса и смотреть, как старый Генрес с бешеной скоростью бьётся с человеком, профессионально наученным убивать. Да она и сама: стоит с мечом, обвешенная ножами, готовая в любой момент пустить их в дело…

А что, неплохая мысль.

…Но вот если бы ей, три года назад, показали её же – сейчас – на картинке, она бы не поверила.

Тогда она ещё не была такой…

Или была, но ещё не знала?

«Твоя жизнь ценнее» – ничуть не хуже своего собрата, он взлетел в воздух и чуть было… но убийца непостижимо каким чутьём предвидел это «чуть было» и успел скакнуть в сторону. А Генрес вообще старался не делать резких движений корпусом. Похоже, он её учитывал. Похоже, он на неё надеялся.

И тут её озарило: она упала на землю и отползла за куст. Куст скрывал её как от глаз убийцы, так и от глаз пленных. В то время как она могла прекрасно видеть их всех.

Честно говоря, продумывая этот манёвр, она даже не думала, что так рискует.

– Девочка!!!

Тут уж было не до этикета обращений, тем более что прозвучало это не то что с беспокойством за неё, а с надрывом. Убийца был не дурак. Не видеть её он был не согласен. Отпрыгнув от весьма спокойно работающего мечом Генреса, он чёрной молнией метнулся к её кусту.

Она даже не успела вскочить на ноги.

И если бы ей нужно было назвать те моменты в жизни, когда она не сомневалась, что её сейчас прикончат – этот бы она точно включила в первую тройку.

Просто рукам не всегда нужна голова… Что-то они могут и сами. Третий, безымянный двойник подарочных ножей оказался быстрее, чем они.

Или просто удачливее.

Интуитивно наклонив голову и спустя секунду услышав мощный колокольный звон во всём теле, она пришла к выводу, что шлем – не такая уж плохая штука.

Зато теперь она была абсолютно беспомощна: ни взять оружие, ни поднять взгляд на врага, ни вскочить на ноги без риска для жизни она бы не смогла. Впрочем, оставаться в неподвижности было не более безопасно.

Одна только мысль, даже осколок мысли, нечто вроде «обидно вот сейчас – раз, и всё», мелькнула очень ярко в голове… Но, похоже, что был ещё не ТОТ день.

Кто-то, кажется, уделил слишком много внимания засевшему между рёбер ножу – и не обратил достаточного внимания на Генреса. Очень плачевная ошибка.

Яростный вопль последнего слышал весь лес – а потом стало резко тихо.

И практически тут же Генрес схватил её за руку и выволок из кустов.

– Что с тобой, девочка?

– Тьфу, – она выплюнула изо рта песок, который набился, когда она пригнулась к земле и сверху ещё получила по шлему. – Да ничего, – она была счастлива тому, что может выговорить «да ничего», ужас и азарт близкой смерти не до конца ещё прошёл.

– Ох, как я рад. Правда целая? Ну-ка, – он даже покрутил её вокруг себя. – Аккуратнее надо себя вести, – тут тон его голоса сменился. – Ножи метать – это хорошо, но и головой работать надо тоже.

– Если бы не шлем, я бы уже поработала, – сообщила Ривелсея.

– Шлем-то тебе починят или – в отличие от головы – новый выдадут. Так, – он метнул взгляд на пленных, про них совсем забыли. Но они, впрочем, и не пытались даже сбежать – хотя, возможно, и могли бы, убийца дал им очень неплохой шанс.

Убийца… Теперь он лежал на траве и был, в общем-то, крайне безобиден. Шлем спускался до самого рта, так что для глаз были прорези. Причём был он из меди, если бы Генрес смог дотянуться до него мечом – шлем вряд ли бы выдержал.

«Удар ратлера» оставил на незащищённом теле такой след, что и смотреть не хотелось. Генрес снял шлем с головы убийцы. Начинающий стареть человек возраста Генреса, с мелкими морщинками на лице. Одежда тёмно-коричневого цвета, плотная, облегающая.

– Следи за пленными. Тут надо разобраться.

Генрес быстро обворошил тело и достал несколько предметов. Показал их Ривелсее. Для начала – пару тонких игл, воткнутых в маленькую лучинку.

– Что это может быть? – полюбопытствовал Генрес.

– Не уколись, – посоветовала девушка.

– Права, права, – он согласно закивал, исследуя влажный блеск игольного кончика. – Проклятье! Мы должны были его пленить!

– Кто именно должен был?

– Не издевайся, девочка. Ты не представляешь, как всё плохо.

Похоже, с момента, когда Генрес выслал разведку, прошло не более пятнадцати минут. Небо нисколько не изменилось. Зато изменились в лице Галисан и Сатур, когда пару минут спустя пришли обратно.

– Что у вас тут…

– Что у вас там? – резко одёрнул Генрес.

– Да ничего. Там только лес.

– Тогда всё, ждём Каланту с Истелем.

– Молча, – добавил он через миг, увидев на лицах желание задать вопросы.

Однако Ривелсея в двух словах всё же объяснила им смысл произошедшего. Генрес задумчиво смотрел ещё на какие-то вещи, найденные им у Сына пустоты, и нельзя сказать, что лицо его при этом было счастливым.

Прошло две минуты.

– Где Каланта? – спросил Генрес.

– Придёт, – ответил Галисан. – Просто, похоже, они идут немножко медленнее нас. Надеюсь, они с Истелем хотя бы нашли, куда нам надо идти, а то, я вижу, дела у вас тут творятся…

Генрес взмахнул рукой, приказывая замолчать. Ещё пять минут прошли в напряжённом ожидании. Но потом Генрес опять не выдержал.

– Где Каланта?!

– Да что ты так переживаешь, сейчас они вернутся.

По Генресу было видно – переживает. И когда раздался шелест листьев и из кустов вынырнула Каланта с напарником, он действительно вздохнул с облегчением.

Им повезло больше: они и в самом деле нашли крепость.

– А что здесь у вас… – начала Каланта.

– Бегом, – коротко скомандовал Генрес.

– Куда – бегом? Кто-то обещал найти ход…

– За мной – бегом! – и было видно, что его подгоняет не просто желание побыстрее попасть туда, где можно расслабиться, но и что-то большее.

Генрес всё-таки был молодец: он сумел углядеть несколько ранее разбросанных камешков на дороге, а затем и найти ход. Точнее, нашла его Каланта, но именно в том месте, где он должен был быть согласно указаниям Генреса. По крайней мере, Генрес догадался не заваливать его ни землёй, ни травой, иначе они бы вообще его не нашли.

– Уфф, давайте-ка, последний шаг, – в последний раз поторопил Генрес.

Каланта первой нырнула в чёрное отверстие. Второй была Ривелсея. Но, несмотря на возросшую мощь и необыкновенную удачливость девушки-Мечты, Каланту это не спасло. Внезапно она вскрикнула и упала. Ривелсея сначала ничего не поняла. Поняла только тогда, когда та закаталась, вымазываясь в земле, по полу тоннеля и издала тяжёлый хрип. Сзади напирал Сатур, он тоже хотел видеть, что там происходит впереди, а ещё сзади что-то кричал Генрес. Проблема была в том, что коридор был слишком узкий и низкий – говоря по-простому, по нему приходилось ползти. А ещё, ратлеры из крепости зря его не охраняли. Ривелсея схватила Каланту за руку и оттащила от отверстия сбоку. На том пути его не было. Та уже даже не стонала. Ничего почти не было видно, да и факел у Каланты погас. И у Ривелсеи погас. Она затребовала факел у Сатура, на всякий случай, встав на четвереньки, бросила свой нож в эту дыру, но, похоже, ничего живого им не зацепила. Только после этого она решилась пересечь дыру, протащив (с помощью Сатура) за собой и Каланту. Тело Каланты. В этом она перестала сомневаться с того момента, как выдернула из её правого бока длинный острый стержень. То, что его действие намного сильнее, нежели просто ранить, она уже поняла, особенно учитывая, что ратлер от такой пустяковой раны потерять сознание и перестать дышать не может, а сам почерк, да и недавние события, однозначно заставляли подумать об определённых людях.

Только теперь, столкнувшись с этими новыми личностями, да ещё потом, когда ратлерский лекарь развёл руками и покачал головой, глянув на Каланту, Ривелсея стала понимать, что всё, что произошло с ней в Анрельте, было не таким уж и рискованным.

Глава 6

Генрес вернулся в их сарайчик очень поздно и очень мрачный.

– Что хорошенького? – спросила она в принятом между ними вежливо-издевательском стиле, заранее зная, что хорошенького наверняка очень мало.

– Из хорошенького – то, что ты до сих пор мне такой вопрос задать можешь. А лучше-то некуда просто.

– А ещё? Что допрос?

– Хм. Допрос… Агонарт был всех нас убить готов, что мы убийцу не смогли живьём захватить.

– Сам бы попробовал, – фыркнула Ривелсея.

– Он смог бы, что ж ты думаешь.

– Ну, мы делаем всё, что можем.

– Да. Нет, я не скажу, конечно, что допрос бесполезно прошёл. Кое-что всё-таки узнали. Может, даже и оправдался наш поход.

– Даже с учётом Каланты?

– Один-один, девочка.

– Что узнали-то?

– Узнали, кто за всем этим стоит. Ну не за «всем», конечно же, ты не подумай. Но кое за чем точно. Один из четверых всё-таки раскололся – и многое рассказал.

– Правдиво, я надеюсь?

– Полагаешь, одна только ты умная настолько? Нет уж, пришлось им правду сказать.

– Ну и что там с правдой-то?

– Полагаешь, я должен тебе это рассказать? Всё-таки поборникам всё знать не положено…

Нет, точно, ей нужно дорасти до Повелителя, чтобы он хоть на время перестал над ней подтрунивать.

– Я и не прошу всё рассказывать тем поборникам, которые сидели в крепости. А мне – можешь говорить смело.

– Ох ты какая… Да что говорить, мы на самый огонёк к ним залетели. Кое-кто из их предводителей уже очень сильно недоволен, что ратлеры здесь так долго находятся. Ведь нельзя же не сказать, что мы им сильно мешаем.

– Кому – им? Местным жителям?

– Да какие тут местные жители, девочка? Места здесь довольно глухие – это раз. Всего-то две деревни тут: Водяное, которое на речке Нестверь стоит, там вообще одни рыболовы, и больше нет никого. И деревня Мшаники – ну, они более развитые, они лес продают даже, благо его тут руби – не хочу. Раньше-то как раз в Келдар и продавали, ну а сейчас с Келдаром их поссорили, теперь приходится в Анрельт возить, шестнадцать дней в дороге, и они, конечно, недовольны.

– То есть как – поссорили? Они же сами…

– Кто, девочка? Лесорубы?

До неё стало что-то доходить.

– То есть…

– Лесорубы запуганы. Так же как и рыбаки, в общем-то. Это абсолютно очевидно.

– Кем и зачем?

– Сказать тебе откровенно, Ривелсея, или только изложить предположения Агонарта?

– И то и другое, – попросила она.

– Ну так уж и быть. Мастер Агонарт сумел узнать несколько имён предводителей различных группировок и намерен следующим шагом заняться ими.

– Опять группировки…

– Агонарт не дурак, он вышел на предводителей местных разбойников и даже на тех, кто управляет таре́го. Чтобы ты знала, «тарего» – это как раз и есть любимые тобой чаротворы. Только по сравнению с настоящими тарего те, кого мы сегодня угощали с тобой вином, как синичка по сравнению с аистом.

– Хватит пугать. Чем занимаются эти предводители и что хочет делать с ними Агонарт?

– Что делать с ними – это вполне понятно. А вот что делают они… С этим потруднее. Цели у всех разные, кто-то наверняка на выгоду надеется – это, в частности, «местные», как их называют наши Мастера, отбросы местного населения, которые и занимаются запугиванием нормальных жителей. Но они, по всей видимости, делают это за деньги. А если кто-то делает что-то за деньги, то разумнее всего будет задуматься над целями того, кто ему платит. А если говорить откровенно – ты-то меня поймёшь – то мне кажется, всё это очень похоже на Анрельт. История со сборщиком налогов – ты не подумай, что это было что-то из ряда вон выходящее, не так уж и плохо вёл себя этот самый сборщик, не хуже, чем любой другой. Но пусть меня повесят на рябине за ноги, если здесь не было подстрекательства к бунту.

– Анрельт… – Ривелсее не хотелось произносить эти два слова, но она произнесла: – Ночное Посольство?

– Ничего не знаю об этом, девочка. Так же как не знаю – и вот это самая большая загадка на данный момент – кто руководит Детьми и чего им вообще надо, но только это самая жуткая и непонятная вещь, и поверь мне, – Генрес кашлянул, – я сам до безумия счастлив, что я выбрался живым из того поединка.

– Да и я тоже. Покоритель Анистал, конечно, говорил про наш главный недостаток: мы считаем, что сильнее ратлера никого быть не может – но я всё равно как-то так всегда думала…

– Если бы я так думал, если бы я всегда ходил надменный и раздутый, как индюк, то давно бы уже мёртвый лежал.

– Да и я тоже.

– Ну так ведь я же говорил тебе, что задание в Анрельте будет для тебя очень полезным? Или не говорил? И куда ты? – спросил он, увидев, что она села на своей лежанке, а затем встала и двинулась к выходу.

– Не знаю… То есть, я хочу одна немного побыть на свежем воздухе.

И на это Генрес даже почему-то ничего не сказал.

Ей хотелось бы сейчас вообще выбраться из крепости, возможно, побродить по лесу, уже опять были сумерки: весь день длился допрос пленных, а она в это время спала. Сейчас вечерний пьяный воздух тянул её, как это всегда бывает, в одиночество и на природу. Но «хотелось бы сейчас», конечно, не означало, что она готова была покинуть место, окружённое мощной ратлерской защитой, в пользу леса, где, как она уже хорошо поняла, кого только не встретишь.

Рядом с её домиком росла только одна рябинка. Её – может, для красоты, может, чтобы просто не тратить на неё силы – решили не вырубать. Ривелсея подошла к этому единственному кусочку леса и обхватила её руками. И странно, она как будто даже ощутила жизнь этого деревца, довольно-таки беззащитного перед лицом любого местного ратлера, который захотел бы вырезать из него пару ложек или наколоть лучинки.

Потом она подняла голову к небу. Оно было не очень, потому что ползли синие клочковатые тучи, и уходящий солнечный разрыв на западе был совсем-совсем маленьким. С воздухом вдыхалось в неё что-то… она не понимала пока что. Ей как будто резко чего-то захотелось… Или, наоборот, расхотелось. Просто через тело прошло что-то лёгкое и приятное, чего она не могла оценить, но что заставляло её задуматься.

Ривелсея постояла ещё немного – и вошла обратно. Её не было меньше двадцати минут – но она вернулась какой-то другой.

Странно… Заметил ли это Генрес, лежащий на спине и глядящий в потолок? Вряд ли. А она вдруг ни с того ни с сего решила, что ей надо помириться с Айледом.

А потом был сон. Сон начался неожиданно, когда она просто закрыла глаза, чтобы вид гладко отёсанных досок потолка не мешал ей думать.

Сон пролился внезапно. Темноту задёрнуло сиянием, что-то золотое то разгоралось, то угасало много-много раз, и она словно растворилась в нём. Она вспомнила это: то же самое она видела в тот день, когда Генрес в первый раз привёл её в Цитадель. Но тогда она ничего, кроме сияния, не помнила, а теперь – она увидела войско, и ей сразу показалось, что это враги. Сама удивилась тому, как сразу напряглись все рефлексы, она мгновенно приготовила всё своё тело к битве. Оружия у неё почему-то не было, но это её даже и не смутило, враги были какие-то не страшные. Но тут же что-то с ней случилось: налетел ветер – она сразу почувствовала, что это осенний ветер, хотя вокруг было ещё лето – и она полетела вместе с ним. В одну секунду исчезло из виду всё, и она увидела только лес. Сверху. Как красиво… В жизни она никогда такого, естественно, не видела, и даже непонятно было, как её разум был способен подарить ей такой сон. Мелькали и мелькали сосны и ели, и вот уже осень, густой туман поднимался над лесом, и она мягко и тихо упала на траву среди деревьев. Тишина была полная. Она только слышала, как капала медленно вода с веток, и больше не было ни звука в этом лесу. Сильно пахло травой, терпко и горячо – осенней листвой. Солнце было тусклым пятном среди туч, она лежала в тонкой белой маечке среди лесной росы, и поднималось изнутри такое светлое чувство, что её захватило всю восторгом и из глаз полились слёзы, и захотелось смеяться так, как она не смеялась уже давно.