Текст книги "Очищение духом. Трилогия"

Вот как она выжила в этот раз – она вообще не знала. Тот был сильнее, чем кто угодно, с кем она сражалась в жизни, кроме Веттар Нарта. Он клал удары настолько часто и настолько плотно, а самое главное, настолько яростно, что каждую секунду она заново удивлялась тому, что ещё может продолжать бой. То и дело на неё накатывал липкий страх, однако она пока что сжигала его яростью, которой в ней сейчас было на двоих.

«Вихрь Победы» сам собой организовался так, чтобы отбивать танцующий клинок противника в каждый момент и с каждого выпада. Получалось как-то само. Сначала она чуть замедлялась, чтобы быть предельно точной, а затем незаметно для себя поднималась на ступеньку выше, повышая скорость, когда чувствовала, что с такой скоростью она проиграет.

В конце поединка ушёл даже страх, ушли вообще все эмоции, и в самом сердце противостояния насмерть ей стало удивительно спокойно. Всё погасло, кроме жара Победы, который в сердце ратлера не гаснет никогда. Последние несколько секунд были вообще на одном наитии. Если бы она видела себя со стороны, то поразилась бы: она билась, как свёрнутая в узел молния, и хотя ей и казалось, что она слишком медленна, однако её врагу вряд ли так казалось, потому что его узкий серый клинок ни разу не добрался до её тела, в то время как его правое предплечье уже давно было горячим и липким. Пропустил тройной выпад снизу, только и всего. Возможно, он уже жалел, что нарвался на неё. Ну а она вообще ни о чём не думала. Просто ждала, когда он собьётся и потеряет свой ритм, вот и всё.

Однако же, принять смерть от руки Ривелсеи ему было не суждено. Это ясно продемонстрировал дротик Аланы, просвистевший над плечом Ривелсеи и чётко ударивший в шею противнику, а затем вылетевший под собственной тяжестью обратно из раны. Ривелсея отпрыгнула назад, чтобы не испачкаться хлынувшей силой…

Завершив этот бой, она тяжело отдышалась и первым делом хотела броситься на помощь Агонарту, на которого тоже наседали, однако он прекрасно справился и без неё, добавив парочку тел к той груде, что и так громоздилась у его ног.

Тогда её внимание переключилось ТУДА. Генрес, Анистал и ещё несколько ратлеров застыли над распростершейся на песке фигурой. Не давая своей мысли даже окончательно оформиться, Ривелсея стремглав бросилась к этому месту. Она уже чуяла: это ужасно.

Глава клана лежал не шевелясь. Его силой можно было умываться. В левом боку, как она сейчас увидела, было целых два глубоких разреза. Шлем с Повелителя уже стянули, но снять доспехи, наверное, было трудновыполнимым делом. Его лицо с двумя шрамами, которого она так давно не видела, было бледным, глаза – закрыты.

– Сильномогучий, – отчётливо позвал Анистал. Ответа, конечно, не было.

– Он дышит, – сказал Генрес, с трудом уловив какое-то движение в его груди.

– Если не унять силу, он нас покинет, – проговорил Анистал.

– Тогда быстрее! – заревел Генрес и начал своим мечом отгибать пластину брони из сверхтвёрдого металла, которая прикрывала рану. Не особенно у него это получалось, но, по крайней мере, он прилагал какие-то усилия.

Агонарт бесшумно подошёл, внешне бесстрастным взглядом оглядел сложившееся положение. Сила всё ещё сочилась тонкой струйкой… И это давало надежду, пусть и слабую. Но всё же.

Генрес, всё ещё бившийся с не поддающейся пластиной, ощутил толчок в спину.

– Отойди, Генрес.

Но в этот момент вид его самовольной подопечной его совершенно не вдохновил.

– Уйди ты отсюда, – огрызнулся он.

– Я тебе не мешаю, – тихо сказала она. И присела рядом.

Силой Повелителя, как уже говорилось, можно было умываться. Ривелсея полминуты посидела рядом с телом, а затем поднялась на ноги. Пальцем провела по своей ране на запястье, а затем сделала несколько движений, тем же пальцем стирая силу с правой ладошки.

Она что-то тихо проговорила, от волнения едва не спутав слова, что было бы ужасно. И заранее приготовилась к худшему. А потому не очень удивилась, когда тонкая красная тропинка, протянувшаяся от слов, вдруг стала широкой, как городская дорога, и она последней полумыслью ощутила, что на этот раз поток слишком уж мощный. А значит – всё?..

Её взгляд, последний взгляд, упал на Анистала. Кажется, он что-то прочитал в её сделавшихся очень странными глазах, потому что бросился к ней и подхватил на руки. Впрочем, этого она уже не видела.

Прошёл где-то час, и командиры собрались на вершине вала, где стояли незадолго до этого тарего. Кестанарт уже к концу боя пришёл в себя, и именно он первым озаботился тем, чтобы захватить вражеских главарей.

А как оказалось, с этим всё не так уж хорошо. Подкупные предатели – вещь, по Агонарту, конечно, хорошая. Однако часть из них предательски сбежала в тот момент, когда битва ещё бушевала, посчитав, что в случае победы ратлеров они очень сильно рискуют после того, как их миссия будет выполнена. Возможно, неправы они были не так уж и сильно. А трусливы – вполне на уровне своей функции.

В то же время, оставшиеся предатели были на месте, и они сдали в руки ратлеров около двадцати человек, большинство из которых, впрочем, оказались сбродом. Но кое-кто Агонарта, конечно, заинтересовал. Тех, кто оказался интересен, заковали в цепи и потащили в лагерь, который, как надеялся Агонарт, Покоритель Тахар сохранил для них в целости и неприкосновенности.

Так или иначе, но победа была неполной. Об этом открыто заявил Генрес на совете командиров, который состоялся перед выступлением обратно. Ратлер-изменник смог сбежать с поля боя, и это было самое худшее. Поразив Повелителя, он прорубился через бросившихся к нему ратлеров, прорубился через своих бывших союзников – и сгинул. Кто это был, большинство так и не поняли. Но то, что его не удалось убить, по мнению командиров, было очень плохо.

Впрочем, по словам предателей, среди убитых тарего был Ниахар – довольно зловещий тип, которого побаивались многие в этих местах, да и не только в этих. Его тело выволокли из доспехов, и его бывшие соратники по некоторым приметам признали, что это действительно он – очень харизматичная личность, не лишённая в прошлом могущества.

Правда, когда Агонарт скрупулёзно подсчитал потери, то оказалось очень много: двенадцать ратлеров и сорок союзников были убиты. Противник потерял шестнадцать человек убитыми тарего и сорок – помощниками, включая взятых в плен. Однако же, Агонарт всё равно был очень недоволен. Слишком большая цена за победу на месте прошлого поражения.

Перед тем, как выступить обратно, Мастер Агонарт приказал совершить погребение всех павших за Орден, а сверху, над могилой, как это было принято, водрузить гигантский валун. Когда это было исполнено, Агонарт взглянул на результат работы и, сказав, что этот камень очень напоминает валун в Великой роще, где покоится тело Великого Мастера Вегронарта, поспешно отвернулся. Конечно, тут не Великая роща. Но погребённого ратлерского величия под этим камнем действительно лежало немало…

События на этом не кончились. По пути к лагерю, естественно, сделали стоянку, но те трое ратлеров, которых послали набрать воды для питья из притока Нествери, речки Черноводной, вернулись намного быстрее, чем предполагалось, и, минуя даже Сальваона, тут же бросились к Кестанарту.

Как оказалось впоследствии, они получили послание. Что-то похожее рассказывал Генресу захваченный в прошлый раз разбойник: когда ратлеры спустились к воде, из зарослей вдруг бесшумно вынырнул некто в серой облегающей одежде и, упреждающе положив руку на меч, сказал, что в этот раз пусть сильно не боятся, потому что у него есть сообщение «для ваших главных». После этого он швырнул к их ногам свёрток и скрылся обратно в кусты, не издав при этом ни одного звука, так что не было даже понятно, ушёл ли он, или же засел среди растительности. Впрочем, ощупав это место мечом, ратлеры ничего не обнаружили – и спешно направились к Мастерам.

Мастер Кестанарт развернул свёрток с большой осторожностью. Однако там действительно было всего лишь послание, написанное на серой бумаге бурыми чернилами. Прочитав его, Мастер изменился в лице. Не просто изменился: оно сделалось почти серым, и можно было только пожалеть, что могущий быть столь полезным гнев ему в этот момент некуда потратить.

– Подонки, – проскрежетал он зубами, – Мерзкие, поганые, беспринципные, жестокие, тупоголовые, грязные убийцы!

Так Орден ратлеров получил первое Чёрное послание. В послании – что удивительно, без каких-либо прямых угроз и оскорблений – было написано, что теперь, когда глава ратлеров отправлен в Пустоту текущим носителем Бесшумного Острия, всем ратлерам было бы неплохо убраться отсюда совсем и не пытаться своими неразумными действиями мешать вещам, «далёким от ратлерского понимания». Внизу текста была несколькими штрихами изображена раскрытая книга, в страницах которой торчал нож. На этом послание обрывалось.

Генрес, с мнением которого пожелали ознакомиться, повертел в руках этот листок, сильно нахмурился и, почмокав губами, пробормотал, что «ратлер-изменник», который смог повергнуть главу клана и даже избежать за это достойного отмщения, похоже, не только не ратлер, а не больше не меньше как Первый нож пустоты, самый главный среди этих выродков. Отвратительный тип, добавил Генрес. Но, надо отдать ему должное – очень страшный и могучий, вызывающий ужас даже тогда, когда он никого не убивает, и умеющий создавать сугубый ужас из смерти. Он должен умереть, прошипел Анистал. Должен, ответил Генрес. Но только кто возьмёт на себя такой труд?!

Возьмут, проговорил Агонарт. Возможно, Орден вышлет десяток-другой Скрытых воздаятелей, мастеров своего дела – и тогда количество этих чёрных тут может сильно поуменьшиться. Пока же, добавил он, нужно просто держать оборону того места, которое держали до этого, ожидая, когда – и главное, как – решится самое главное. А после этого, хмуро добавил Агонарт, вполне можно будет уже вернуться и в Цитадель. Хватит здесь с них. Пока что – хватит.

Глава 12

Когда пятьдесят два человека, из которых шестеро были с трудом выжившие союзники, и ещё шестеро пленных вернулись в лесную крепость, то оказалось, что Тахар неплохо справляется. Ему удалось с очень малыми потерями прогнать Детей пустоты, которые напали во время отсутствия главных сил. Жертв было всего человек пять, не считая союзников, да и крепость на этот раз не пострадала – не то что тогда, когда тарего смогли своим поганым чаротворством даже прожечь брешь в главной стене.

Однако Агонарт и так был злой до предела, так что весть о новых жертвах не сделала его радостнее. Когда он хмуро доложил Тахару итог их битвы, лицо того стало серо-гранитным. А когда в крепость въехала повозка, которая везла утром боеприпасы, и тяжёлые ворота закрылись, крепость ратлеров как-то вся сразу погрузилась в тишину и уныние. Что теперь будет, пока что не знал никто, даже Мастера. Да и Генрес ходил, словно опущенный в какую-то тоску. Впрочем, его редко где видели в эти дни: как он сам говорил, ему было чем заняться. Поэтому его даже не очень трогали предводители, и почти все советы обходились пока что без него.

Прошло несколько дней. За это время как-то не особо что случилось. Всё пока что было тихо, враги затаились и к чему-то готовились – либо просто уже решили, что на кучку безумных ратлеров можно теперь не обращать внимания.

Впрочем, спокойствие было относительное. Несколько раз за шесть дней после их возвращения в лагерь лазутчики Агонарта докладывали ему, что в окрестностях крепости рыщут некие странные субъекты. Поодиночке. Однако захватить их в плен не удаётся. Агонарт мог только злиться на все эти странные проявления вражеских сил и ещё раз злиться, что не владеет ситуацией.

Сверх того, плохо было то, что в ходе той битвы пал Покоритель Ратаир – прекрасный воин и умелый руководитель. В командовании появлялись серьёзные дыры. И это, нельзя не признать, тоже было проблемой.

На седьмой день, под вечер, в домик Генреса постучался Абсолютный Протектор.

– Что случилось? – спросил Генрес.

– Это срочно, – прозвучал голос Протектора. – Великий Мастер Игеронарт требует тебя к себе.

– Так, значит, он…

– Быстрее, – был холодный ответ. И Генрес повиновался.

Вернувшись через пару часов, он выглядел уже немножко по-другому: голова приподнялась, плечи расправились. Перед самым сном, сжёвывая горбушку хлеба, он произнёс длинный монолог относительно того, что кое в ком до сих пор не угас героизм, который даёт силы для подвигов. Но только эти подвиги всегда кончаются одинаково, и лично ему, Генресу, это уже порядком надоело. Кое-кто, конечно, считает, что своим вмешательством, причём подчас довольно странным, сильно влияет на происходящее, и что без этого мощь Ордена давно бы рухнула. Но это, конечно же, не так. Орден силён сам по себе и не нуждается в подобных актах героизма. Если бы этого героизма не было, резюмировал Генрес, сейчас всё равно всё было бы так же, только ему не приходилось бы весь день сидеть дома и следить, чтобы кое-кто чувствовал себя нормально. А в связи с этим надо уже бросать всякие паршивые трюки, взрослеть и становиться разумнее, закончил он, смахивая с бороды крошки. После чего загасил лампу, лёг на свою кучу травы и быстро затих.

Однако уже через три дня многое поменялось. На четвёртое утро Абсолютный Протектор вновь вызвал Генреса к руководству, а попутно ещё осведомился: «Здесь ли жила поборница Ривелсея?» Генрес удивлённо кивнул в том смысле, что да, здесь, после чего Абсолютный Протектор молча вошёл в его дом. На лице Генреса изобразилась борьба: очевидно, ему очень хотелось войти следом. Однако вряд ли тому бы это понравилось. Тем более что он опять, передавая приказ, упомянул о срочности. Не желая опаздывать, а ещё сильнее, наверное, не желая прослыть излишне любопытным, Генрес крякнул и отправился в командирскую палатку.

В этот раз совещание длилось довольно долго. И было отчего: не далее как сегодня утром троим ратлерам удалось-таки напасть на странного субъекта, ошивающегося возле крепости. Но – только напасть… Несмотря на то, что по виду вражеский элемент был предельно хлипким, он без труда отправил троих рыцарей Мощи отдохнуть на травке и был таков.

У Агонарта этот факт вызвал новую порцию недовольства. Однако более высокое руководство посчитало, что ничего страшного в этом нет. Не на нас они охотятся, было сказано в утешение Агонарту. А раз не на нас, то пусть пока что шныряют. С этим скоро тоже разберутся. Есть подозрения, что они работают в нашу пользу. Убийца твоего убийцы – хороший человек. Так что паниковать не стоит.

Совет командиров ещё даже не вступил в свою решающую стадию, когда из домика, где жил Генрес, вышел Абсолютный Протектор. Он быстрым уверенным шагом преодолел расстояние до стены крепости и скрылся в одном из строений.

А через пару десятков минут из того же домика не спеша вышла и девушка. Увидев солнце над собой, она часто-часто заморгала. Отвыкла… Если долго стоять, ни на что не опираясь, начинает кружиться голова, с неудовольствием отметила она. Впрочем, в остальном – нормально. Жить можно. И – жить нужно.

Она поздравила себя с возвращением.

В этот раз путь был столь трудным, что она едва не потеряла дорогу.

Если бы Генрес видел её сейчас – он бы, наверное, хлопнулся в обморок. И эта мысль её позабавила, губы растянулись в улыбке. Ничего, увидит ещё – вечером. Он, правда, запретил ей ходить, но, зная её своеволие, вряд ли удивится её отсутствию. Так что можно кое-кого и навестить…

А, как оказалось, Айледа тоже можно поразить. В своей палатке он был один, и когда в проёме входа нарисовалась её фигура, он издал радостный вскрик и тут же вскочил, бросившись ей навстречу. Но на полпути, уже готовый открыть объятия, чтобы она в них упала (так было всегда) – вдруг окаменел.

– Что с тобой? – она сделала вид, что не понимает.

– Неужели?.. – только и выдохнул он.

– Я сама удивлена, – призналась она. – Но… ещё больше я удивлена тому, что я вообще вернулась.

Он бросился её целовать. Она была явно не против…

– Я до сих пор не понял, что с тобой случилось в тот день, – он вдруг отстранился и резко стал серьёзным. О да, он это умел!

– Ох, Айлед… Да, я расскажу тебе. Сегодня. Но не сейчас. Я стосковалась по тебе, – она маняще улыбнулась. – Потом поговорим…

Его руки плотно обхватили её за талию. По телу пошла дрожь, голова снова закружилась. Сразу от всего.

– Я ведь приходил к тебе, – признался Айлед. – Пока ты приходила в себя. Но только Генрес сказал…

– …Чтобы ты шёл совершенствовать владение секирой, – она улыбнулась. – Я слышала.

– Вот как?

Айлед тоже засмеялся.

– Он просто тебя очень любит. Ну, по-своему. И, конечно, не мог доверить заботу о тебе такому остолопу.

– Никакой ты не остолоп, – она нежно поцеловала его в макушку. – Пойдём присядем, если у тебя есть где…

Айлед спешно сбросил с лавки доспехи и протёр её рукавом.

– Я даже не знаю, – с улыбкой сказал он, усевшись на лавку и с ожиданием глядя на неё, – как теперь с тобой нужно обращаться…

– А я такая же, – ответила она. – Такая же, Айлед. И сейчас ты в этом убедишься.

И уже через минуту она осталась только в рельефно обтекающей её тело маечке Хитрого Стекольщика, повесив на гвоздь рядом с рубахой Айледа свой новый оранжево-голубой плащ.

Глава 14

В этот день домой она вернулась очень поздно. Генрес был уже там. Но только, похоже, он как-то всё знал, так что «явиться» перед ним неожиданно в плаще Покорителя, к великому сожалению, не получилось. В этот вечер он вообще был предельно тих и мил: не стал продолжать нравоучения по поводу бесполезности её подвигов, хмыкать по поводу того, что свободное время она тратит не на изучение боевых приёмов, и даже отломил ей кусок пирога с яблочным повидлом, к которому, похоже, он имел постоянный доступ в рамках курирования складов с провизией.

Вместе с плащом Покорителя ей, что было очень щедро, выдали и пять анреллов. Впрочем, с усмешкой подумала Ривелсея, это было и забавно, поскольку в данной местности потратить деньги было решительно негде. Наверняка потому и выдали так много. В Анрельте она сразу же бросилась бы в лавку с одеждой и уж купила бы себе как минимум майку нормального размера – вместо этой, которая едва-едва на неё налазит. А также, возможно, новые сандалии с золотыми пряжками, чёрный кожаный пояс для брюк, а также, может, и сами брюки. А также и новую кофточку, потому что персиковая уже порядком полиняла. И вообще, ничего приличного, кроме нового плаща, который ей дали, попутно забрав назад синий, и голубой юбочки Дейвиса – она ничего, сидела хорошо – у неё и не было. Поизносилась. Так что давно пора бы заглянуть в лавку. Да ещё, может, докупить какой-нибудь красивый браслетик с изумрудом. Неразумно – это да. Но почему-то хочется.

Если приобрести всё это в Цитадели Порядка – понадобились бы два-три анрелла, учитывая грабительские цены приезжих торговцев. Если в Анрельте – то хватило бы и одного, ещё бы и со сдачей. Впрочем, сейчас она была вполне согласна на цены Цитадели. Во-первых, Цитадель для неё всяко лучше, чем Анрельт. А во-вторых, к настоящему моменту она была уже ужасная богачка и имела полное право и возможность выкинуть даже пять анреллов на что угодно, не задумываясь и не переживая по поводу разумности трат.

В ритме ежедневных тренировок для всех ратлеров рангом ниже Покорителя (да-да, она отдыхала! Впрочем, не будь дурой, тренировалась каждое утро и каждый вечер сама) и ежедневных длительных встреч с Айледом по вечерам прошла ровно неделя. За эту неделю Ривелсея действительно неплохо отдохнула. Покорителям, помимо лапши, каждый день выдавали две груши (а она их очень любила!), а самое главное – ратлерский напиток стал для неё бесплатным, так что они с Айледом даже перестали экономить.

Кроме столь приятных мелочей в её жизни, понятно, произошли и реальные перемены. Начать с того, что новый Покоритель оказался более чем востребован, так что на неё сразу же повесили (ей об этом официально заявил сам Мастер Агонарт, разъяснив ей новые права и обязанности и взяв очередную клятву верно служить Повелителю и исполнять приказы Мастеров) целый дивизион. Входящий в состав легиоса Агонарта.

Алана, естественно, перешла вместе с ней и оказалась в отряде бравого бородатого поборника Патора́ха. Которому, кстати сказать, ещё повезло: его отряд с приходом Аланы стал полным. В то время как в отрядах Шанри́са и Сарто́на было только по четыре человека. Но, в принципе, и это было неплохо, учитывая, что дивизион Сальваона, например, вообще сократился до двух отрядов. К тому же, после смерти Галисана и бессилия Ресатала командовать обоими Сальваону приходилось непосредственно. Это было в корне неправильно, но – приходилось мириться.

Несмотря на всю ответственность новой должности, первые дни большого командирства прошли очень спокойно. Поборники, над которыми она встала, похоже, были рады тому, что над ними появилось нормальное командование. Да и вообще, что скрывать, в лагере про неё много говорили. И большинство, кажется, уважали. А вот она сама до сих пор ещё была своим самосознанием на уровне только посвящённого ратлера. Или, самое большее, той отчаянной авантюристки, какой ей пришлось быть в Анрельте. Теперь, как правильно сказал Генрес, пора уже взрослеть. И приходилось перестраиваться.

На пятый вечер после визита Абсолютного Протектора случилось невообразимое по важности событие: её пригласили на узкий совет командиров, куда поборники не допускались. В командирской палатке было довольно темно: шесть ярких ламп, которые горели на столе в центре, не особо освещали пространство, дальние же углы вообще тонули в потёмках. Двое в чёрных плащах сидели, как и всегда, на своей лавке, ещё одна чёрная фигура находилась в самом углу. Взгляд сразу упал туда… Руки сидящего были сомкнуты в замок, а ладони – почти спрятаны в рукавах чёрного плаща с тонкими оранжевыми нитями, пробегающими по рукавам и сверху вниз по груди. Этим данный плащ отличался от обычных плащей Мастеров.

Все шестеро Покорителей почтительно сели вдоль стены. Она, как командир из легиоса Агонарта, уселась между Тахаром и Овио́ном – достаточно немолодым, но очень свирепым на вид ратлером. Рядом расположилась вторая тройка – Сальваон, Несала и Анистал.

Пламя светильников немного металось от холодного ветра, проникающего в дверь, и Ривелсея поёжилась. Над крепостью нависло серое хмурое марево, и очень легко можно было предположить, что в ближайшее время пойдёт дождь. Но даже если не пойдёт, то сырой туман вздымал все запахи леса, и аромат сырой травы и грибов сочно въедался в обоняние при каждом глубоком вдохе.

Агонарт поднял на собравшихся взгляд. Его лицо, как и всегда, было суровым и немного гневным. Похоже, такое выражение присуще каждому командиру, которому каждый день приходится слушать по десятку донесений, и из них минимум восемь – сообщения о новых проблемах, из которых три сложных, а одна – критическая. Она даже подумала – ведь и у неё когда-то будет, наверное, такое лицо, когда постоянные труды и печали командирства наложат на него свою печать. Но, впрочем, когда это ещё будет… Однако будет, если она доживёт. Других вариантов развития своей судьбы – либо погибнуть, либо всё-таки пройти путь до высоких ратлерских рангов – она не видела.

– Вот что. Сейчас и здесь мы должны не просто провести военный совет, и не просто вы должны узнать о последних важных событиях – но мы собрались, чтобы каждый принял участие и высказал свои идеи, если они того стоят. Потому что ситуация действительно непроста.

Ну всё, началось, подумала Ривелсея. Если уж Мастер Агонарт говорит, что ситуация непроста – значит, что-то реально случилось.

– Что же случилось? – подал голос Анистал. А кстати говоря: странно, что не было Генреса…

– Я расскажу, – кивнул Кестанарт. – И начну с наименее важного. Во-первых, мы получили ещё два послания с требованиями убраться отсюда. А это значит, что мы кому-то крупно здесь досаждаем.

– Дальше дурацких записок дело не идёт, – заметил Агонарт, вновь сверкнув глазами.

– Они очень скоро умерят и свою активность, и свой пыл, – продолжил Кестанарт. – Потому что Совет Разума согласился с нашими доводами и с мнением Повелителя, так что двадцать Скрытых воздаятелей уже проникли в эти леса и деревни. Третий и Четвёртый ножи пустоты уничтожены. Так что и главари пусть лучше всего попрячутся, пока и их не настигло возмездие.

– Правда, за последнее шесть дней при невыясненных обстоятельствах погибло четверо ратлеров, – присовокупил Анистал.

– Мы отомстим. Мы отомстим так, что они больше никогда не поднимутся, – процедил Кестанарт.

– Основная проблема вот в чём, – фигура сзади Мастеров неожиданно распрямилась, и Ривелсея в первый раз увидела знакомые черты и знакомый шрам на лице главы Ордена. – Мы слишком застряли в этих болотах. – Ривелсея с успокоением отметила, что голос Главного Мастера был всё таким же ровным и мощным – следовательно, страшное ранение его не ослабило. – В последнем отчёте от Совета Разума, который никто из вас не читал, сообщалось о некоторых очень существенных вещах, которые происходят рядом с Цитаделью, в Невильне, а также в районе Анрельта. Я не говорю о том, что нужно незамедлительно туда отправиться – нет, это ни к чему. Но мы обязаны знать обо всём, что происходит в мире. Вот это – действительно важно. А мы, сидя здесь, можем многое упустить.

– В последние годы что-то слишком много всего стало происходить, что требует нашего внимания, – нахмурился Анистал.

– Да, – кивнул Повелитель. – И это повод для того, чтобы особенно внимательно ко всему относиться. Так или иначе, но здесь можно воевать до бесконечности. И в то же время – это того не стоит. За победу над тарего мы заплатили очень много. И победа эта временная.

– Сильномогучий, если нанести по врагам ещё один удар… – сказал Агонарт.

– То мы потеряем ещё около двух десятков рыцарей. Больше трети от того, что у нас на данный момент имеется. А враги всё равно останутся, Агонарт. Ты не убьёшь здесь всех, кто не соглашается с жизнью по Разуму. Даже если я дам тебе ещё четыре легиоса – не убьёшь.

– Тогда самое разумное – отправиться в Цитадель, – выразил свою мысль Анистал. И Ривелсея внутренне порадовалась.

– Да, – Повелитель наклонил голову. И Ривелсея увидела, как большинство Покорителей от этих слов неуловимо приободрились, а оба Мастера опустили взгляд в пол.

– Мы отправимся немедленно? – спросила Несала.

– Медлить действительно нечего. Но, впрочем, я собираюсь ещё, в завершение этого похода, получить кое-какие трофеи. А тогда и двинемся назад.

– Трофеи – это что? – уточнил Анистал.

– Не что, а кто. Этим вопросом уже занимаются, так что вскоре всё должно быть ясно. Я думаю, одной недели мне вполне хватит на завершение всех дел, а также на снятие лагеря и подготовку к обратному пути.

– Мы потом не вернёмся? – спросила Ривелсея.

Повелитель поднял взгляд и посмотрел ей в глаза.

– Всё может быть. Пока не знаю.

Через часик, когда были решены более мелкие и повседневные вопросы – особенно это касалось вопросов относительно раненых, которых было немало после ТОЙ битвы – Покорители покинули палатку.

– Анистал, я возлагаю на тебя обязанность опять провести тренировки. Для всех, – завершил глава Ордена, и тот молча поклонился.

Когда вышли на улицу, у многих лица переменились. Ривелсея и Несала – по ним это было видно – обрадовались близкому возвращению. Тахар и Овион были не рады, могло даже показаться, что они ещё не навоевались. Что же касается Сальваона и особенно Анистала, то по их лицам составить представление об эмоциях было, как и всегда, непросто.

В этот день Ривелсея вошла в их с Генресом домик с чётким чувством того, что она делает это чуть ли не в последний раз. Таково было действие слов о том, что они отсюда в скором времени снимутся. Она даже мечтательно достала из самого дальнего кармашка рюкзачка и повертела в руках ключ от своей комнатки в Цитадели. Как хорошо бы попасть туда поскорее! Не то чтобы там было что-то такое, чего не было здесь и без чего она не могла обойтись. Нет. Но там для неё было спокойствие. Не помешал бы ей сейчас двухнедельный хороший отдых. Прошедшая неделя была не в счёт. Просто потому что это – здесь. А отдых – только там…

Ривелсея, конечно, не могла сказать, что она хорошо понимает, что делает Повелитель, однако она уловила быстрое развитие его скрытых планов в последние дни. Хотя бы по тому, как часто и как быстро сновали туда-сюда по крепости трое Абсолютных Протекторов, а также и другие какие-то странные люди в светлых зелёных плащах (впрочем, с ратлерским гербом на их подкладке).

И ей вдруг стало обидно. Несмотря на то, что теперь она входит в полсотни тех ратлеров, что составляют верхушку клана, она до сих пор ничего не знает относительно планов Ордена. А ведь Генрес, наверное, всё знает. Да и Анистал – по-любому…