Текст книги "Петр I. Материалы для биографии. Том 3. 1699–1700."

Реформы и преобразовательные планы 1699–1700 гг

Петр I

Гравюра И. Соколова. До 1857

XXVI. Общий обзор

Преобразовательная деятельность Петра в широких размерах началась с постройки большого воронежского флота; в этой постройке можно видеть преобразование Московского государства из континентальной державы в морскую. Этим грандиозным предприятием вызвано было учреждение некоторых новых повинностей, оказавшихся крайне тяжелыми для страны. Для крупных землевладельцев, духовных и светских, как и для торгово-промышленного населения такой повинностью была организация кумпанств, которые должны были строить корабли; для мелких землевладельцев – установление особых специальных поборов. Для населения южных уездов, в особенности для близких к Воронежу, возник ряд новых натуральных повинностей в виде разного рода работ, связанных с кораблестроением. Новое дело и новые задачи стали вызывать к жизни новые учреждения: появилась должность «адмиралтейца», заведовавшего казенным кораблестроением; в Москве возникла «Корабельная палата» – особая комиссия гостей, ведавшая делами кораблестроения, наложенного на торгово-промышленное население. Вслед за тем в январе 1699 г. изданы были указы о реформе городского управления, имевшие главной целью увеличение ресурсов казны, необходимых на новые нужды, а также имевшие в виду облегчение положения торгово-промышленных людей. Это было преобразование административных учреждений в широком общегосударственном размере.

Таким образом, реформаторскую деятельность Петра можно начинать с 1696 г., с начала создания воронежского флота. С той поры преобразования идут непрерывным рядом, и одна реформа цепляется за другую. Но в памяти самого Петра, по-видимому, именно 1699 г. запечатлелся как момент начала преобразований, главным и основным из которых он считал организацию регулярной армии, заменившей собой раскассированное стрелецкое войско. Так, по крайней мере, Петр представляет дело в составлявшейся в 20-х гг. XVIII в. истории Северной войны, в сущности истории его царствования, которую он сам редактировал[277]277
  Она была издана много времени спустя, в 70-х гг. XVIII в., князем М.М. Щербатовым под заглавием «Журнал или Поденная записка блаженные и вечнодостойные памяти государя императора Петра Великого с 1698 года даже до заключения Нейштатского мира».


[Закрыть]. Запись событий в этом Журнале начинается с 1698–1699 гг., и начинается именно с рассказа об устройстве регулярной армии, о причинах, повлекших ее учреждение, и о подробностях ее устройства. Вслед за тем в Журнале перечислен ряд других преобразований, относимых к 1699 г.; на самом деле некоторые из них относятся к первым месяцам 1700 г. Вообще этот период 1699–1700 гг. был действительно обилен разного рода нововведениями. «Поденная записка» указывает, перечисляя эти нововведения, на исправление типографии и на начало печатания книг: «Начали многие книги переводить и печатать инженерские, артиллерийские, механические и прочих художеств, также и исторические и календари». «Тогда же почалась школа навигаторская», вслед за которой стали затем понемногу учреждаться и другие школы. Дано разрешение всем подданным ездить за границу в европейские государства для обучения, что прежде запрещалось, и не только этот выезд стал разрешаться, но государь даже понуждал подданных к такого рода путешествиям. Упоминается далее учреждение ордена Св. апостола Андрея Первозванного, основанного указом 10 марта 1699 г. В перечне новшеств приводится также начало собственноручного подписывания государем актов международных сношений: грамот и ратификаций, которые прежде государями не подписывались. Следует затем отмена прежнего российского платья, которое было наподобие польского, и предписание подданным носить платье по обычаю европейских государств, а также предписание брить бороды. Наконец, установлено празднование Нового года 1 января, а не 1 сентября, как было раньше. Таков приводимый в «Поденной записке» перечень нововведений, о которых припоминал их автор в 20-х гг.

XVIII в. при составлении истории Северной войны. На самом деле этот перечень не полон. К тому же периоду времени, о котором говорит «Поденная записка», т. е. к 1699–1700 гг., следовало отнести и другие проведенные тогда преобразования или заведенные новшества, именно: установление гербовой бумаги в январе 1699 г., городскую реформу по январским указам 1699 г., некоторое переустройство в приказах, первые подготовительные шаги к реформе наследственного права, некоторые преобразования в процессуальном праве, работы А.А. Вейде по военному законодательству, монетную реформу 1700 г. и, наконец, учреждение кодификационной комиссии для пересмотра Уложения 1649 г. и согласования его с накопившимся после него законодательным материалом.

Итак, список реформ и преобразовательных предположений, относящихся к 1699–1700 гг., получает довольно внушительные размеры. Он включает в себя: новую организацию вооруженных сил государства, новшество в форме международных сношений, учреждение ордена наподобие существовавших в Европе, новое устройство городского управления, перемены в составе приказов, перемены в процессе судопроизводства, первые начала будущей реформы наследственного права, финансовые нововведения в виде монетной реформы и введения новой пошлины – гербовой, приступ к кодификации накопившегося за полстолетия законодательного материала, первые указы об устройстве математической школы и подготовительные меры к нему, устройство типографии, перевод с иностранных языков и печатание книг, посылка подданных для науки за границу; перемены в обычаях: брадобритие, европейское платье, празднование Нового года с 1 января, новое летосчисление от Р. X., а не от Сотворения мира. Некоторые из нововведений 1699 г., как городскую реформу, введение гербовой пошлины, учреждение ордена Св. Андрея, новый порядок оформления международных актов, мы уже рассмотрели выше. Теперь, прежде чем перейти к хронологическому обзору событий 1700 г., остановимся несколько на рассмотрении преобразовательной деятельности Петра в указанный период, т. е. за 1699–1700 гг.

Список преобразований, предпринятых в это время, можно расположить в той или иной последовательности, но заметить во всех этих реформах какую-либо органически последовательную связь едва ли возможно. Отдельные преобразования, конечно, связаны между собой причинной связью, одни реформы были последствиями других, и, таким образом, можно соединить их в отдельные связанные группы. Появление регулярной армии, например, вызвало за собой некоторую ломку старых учреждений: уничтожение некоторых военных приказов, учреждение новых военно-административных должностей; эти нововведения были, конечно, результатами появления постоянной и регулярной армии. Но другие реформы шли совершенно отдельно и самостоятельно, в иных причинных рядах, и такие, например, преобразования, как устройство городского управления, введение гербовых пошлин, перемены в покрое платья или в дне празднования Нового года, не были, конечно, с введением постоянной армии ни в какой причинной связи. Петр с возрастом стал проникать взглядом решительно во все области государственной, общественной и частной жизни, его окружавшей, везде замечать явления, его не удовлетворявшие и подлежавшие отмене, и всюду вносить переустройство и преобразования, или бывшие плодами его собственной оригинальной мысли, обогащенной приобретенным во время путешествия знакомством с западной жизнью, или предложенные ему его советниками, число которых умножалось и к голосу которых он прислушивался. Его кругозор становился все шире и охватывал все разнообразие русской жизни. Всем он живейшим образом интересовался, во все входил сам, ни к чему не мог оставаться равнодушным и на все оказывал свое воздействие. Он был центральной точкой, откуда шли все нити реформ. Но он производил все эти перемены не по какому-либо заранее продуманному и предварительно установленному плану, а в зависимости от того, на какое явление упал его проницательный взгляд и какое в тот или другой момент вошло в поле его внимания и его заинтересовало. Поэтому всякая попытка расположить все реформы рассматриваемого периода в какой-либо последовательной схеме, построить их в какую-либо единую причинно связанную группу была бы искусственной, не соответствующей действительности и заранее обреченной на неудачу. Последовательность, в которой мы рассматриваем преобразования и нововведения этого времени, не претендует на установление какой-либо общей органической связи всей совокупности реформ, не идет далее объединения их в несколько отдельных самостоятельных групп и является не более как литературным приемом, имеет в виду лишь удобство изложения. Начнем с учреждения регулярной армии.

XXVII. Учреждение регулярной армии

Летом 1700 г., в то самое время, когда формировалась и обучалась регулярная армия, Петр в письме к проживавшему тогда в Константинополе иерусалимскому патриарху Досифею объяснял возникновение этой армии так: «…сътрелцоѳъ, которыя уже въ 3 разъ 19 лътъ бунтовали, – т. е. в 19 лет три раза, – i воистинно толко пакасники, а не воiны были, которыхъ мы при возвъращениi съвоемъ iныхъ казнию, iныхъ наказаниемъ съмирили, протчихъ же зъ дватцать тысечь принуждены были отсьтавить, опасаяся въпредь сьмятения i по отсьтаѳькъ оныхъ новыхъ лутчайшихъ въ сълужъбу выбирать, которыхъ уже нынѣ нарочитое число при помощи Божией iмѣемъ, i едва сего году въ доброе состояние привести возмогли»[278]278
  П. и Б. Т. I. № 323.


[Закрыть]. Много лет спустя в «Поденной записке» Петр рассказывал о возникновении регулярной армии так. Когда в 1698 г. за границей, собираясь ехать из Вены в Италию, он получил известие о бунте четырех стрелецких полков, он, бросив мысль о путешествии в Италию, «восприял путь свой в Россию». Хотя на пути он получил другое известие о том, что возмутившиеся полки под Воскресенским монастырем разбиты и бунтовщики перехватаны и посажены за караул, и потому мог бы ехать в Италию, однако, сомневаясь в верности остального стрелецкого войска и опасаясь подобного же замешательства в свое отсутствие от других стрелецких полков, так как все они были заодно, продолжал путь в Россию. По возвращении был учрежден розыск над бунтовщиками и большая часть из них переказнена, остальные сосланы в Сибирь. Но, «имея недоверствие о прочих», т. е. не доверяя другим, хотя и не принимавшим участия в бунте, стрелецким полкам, решил расформировать это войско: «Того для все полки стрелецкие скасованы и распущены по городам, куды кто похотел. А вместо их почали набирать прямое регулярное войско». Итак, уничтожение стрелецкого войска, вызванное недоверием к нему, образовало пустоту в составе вооруженных сил страны: в составе этих сил не оказалось более пехоты. Пробел надлежало восполнить, и ради его восполнения на место упраздненной стрелецкой пехоты была набрана новая регулярная армия. Так дело было объяснено сильно обеспокоенному учреждением регулярной армии шведскому резиденту Книпперу, который «о регулярных полков наборе в сильных терминах предлагал: для чего регулярные полки заводят, каких не бывало? и что тогда мир со всеми соседъми был: на что ему ответствовано, что по распущении стрельцов никакой пехоты тогда сие государство не имело, без чего быть нельзя»[279]279
  Журнал, или Поденная записка… С. 2–3.


[Закрыть].

Уничтожение ненадежной в политическом отношении стрелецкой пехоты действительно создавало вопрос о ее замене какой-либо другой в составе вооруженных сил. Но решение этого вопроса в смысле образования именно регулярной армии показывает, что не одно только заполнение образовавшегося пробела имелось здесь в виду. Русское правительство верно объясняло шведскому резиденту мотив набора новых полков, которые должны были стать на место стрелецкой пехоты; но и шведский резидент был прав в своих опасениях: регулярная армия набиралась именно для решенной войны со Швецией. Резиденту верно говорили о мотивах перемены, но недоговаривали о всех мотивах. Недаром, вспоминая об учреждении регулярных полков и указывая как на повод к этому на бунт четырех стрелецких полков и на недоверие к остальным, Петр вспомнил все-таки и довольно подробно рассказал о своем разговоре в Раве с Августом II и о просьбе к нему о помощи против шведов. Разрешено было напасть на Швецию, надо было формировать для этого нападения соответствующие силы. Между тем стрелецкая пехота, в политическом отношении ненадежная, в военном отношении для войны с образцовой первоклассной армией, какова была шведская армия со времен Густава-Адольфа, была совершенно непригодной. Для этой цели нужно было не полурегулярное необученное войско мелких посадских торгашей и ремесленников, какими были стрельцы, а настоящая регулярная, обученная воинскому искусству армия, для которой военное дело было бы единственной профессией, армия настоящих воинов-специалистов. О формировании такой армии Петр, по всей вероятности, думал гораздо раньше 1699 г.; созданные им Преображенский и Семеновский полки подходили под все условия регулярных полков. Таковы же были стоявшие в Москве солдатские полки Лефортов и Бутырский, где регулярный строй и военное обучение были налажены Лефортом и Гордоном. Контингенты этих полков, расположенные в Москве, к военному делу не примешивали никаких других профессий. Но этими четырьмя полками все регулярное войско до 1699–1700 гг. и ограничивалось. Остальные существовавшие тогда солдатские, рейтарские и иные полки иноземного строя не были постоянными войсками, потому что между походами распускались по домам и занимались хлебопашеством на отведенных им земельных участках. Стрелецкое же войско в глазах Петра, может быть и не совсем беспристрастных, всегда на всех его военных опытах, начиная с потешных маневров под Москвою, не могло равняться с регулярными полками, всегда оказывалось хуже их, так что мысль о расширении регулярных военных сил и о замене ими плохого стрелецкого войска становилась на очередь еще до заграничной поездки и до мятежа четырех стрелецких полков. О регулярных армиях, существовавших уже везде в Европе и заменивших собой феодальную милицию, об армиях, с которыми принц Евгений Савойский одержал свою блестящую победу над турками, с которыми действовали Людовик XIV, Вильгельм III, цесарь и другие государи, Петр, без сомнения, знал и не мог ими не интересоваться. Недаром в 1697 г. А.А. Вейде был отправлен в Вену и прикомандирован к цесарским войскам для ознакомления с военным строем в империи. По возвращении из этой командировки Вейде были поручены военно-законодательные работы, свидетельствовавшие именно о намерении Петра завести армию, подобную западным. В 1698 г. Вейде составил «Воинский устав», в котором определены были должности всех чинов в русской армии соответственно с классификацией должностей в цесарской армии, а также даны некоторые правила для строевого обучения. Летом 1699 г. Венде, продолжая свои военно-законодательные работы, составлял «Воинский наказ» и «Артикул, какое кому наказание за вины» и пересылал эти работы Петру на юг для исправления[280]280
  См. выше, с. 79. См.: Бобровский. Военные законы Петра Великого в рукописях и первопечатных изданиях. С. 16–18; Его же. Военное право в России при Петре Великом, II, вып. 2, раздел I, с. 152, 153.


[Закрыть]. Устав с правилами строевого обучения и с определением обязанностей каждого военного чина, с одной стороны, и военно-уголовный кодекс – с другой – необходимые юридические принадлежности регулярной армии.

Указы, относящиеся к сформированию регулярной армии, появились как раз в то время, когда закончена была дипломатическая подготовка к Северной войне и были заключены союзы против Швеции, в ноябре 1699 г. Было сформировано 29 новых полков. Солдатский контингент для них добывался двумя путями: во-первых, посредством вербовки охотников, во-вторых, посредством набора даточных людей. 8 ноября издан был указ: принимать в солдаты изо всяких вольных людей; желающим идти в службу записываться в Преображенском. Такие охотники будут получать в год по 11 рублей жалованья, кроме того, им будет выдаваться продовольствие: хлебные и кормовые запасы и вино наравне с солдатами Преображенского и Семеновского полков. Для приема охотников в Преображенском учреждены были две канцелярии из подьячих Ямского и Холопьего приказов: в съезжей солдатской избе и на дворе боярина Ф.А. Головина[281]281
  Желябужский. Записки, изд. Академией наук. СПб., 1840. С. 150.


[Закрыть]. О ходе этой вербовки охотников сообщал цесарю Плейер в депеше от 10 декабря: во всех шинках усиленно вербуется народ, и так как везде здесь растет дороговизна, то наплыв охотников, которым нечем жить, также увеличивается. «Wird in allen schenkhдusern dasz miesszige Volk stark geworben und weilen die theurung dieser orthen von tag zu tag anwachset, ist der Zulauff des Volkes desto grцsser, die sonsten nichts zu leben haben»[282]282
  Устрялов. История… Т. III. С. 643.


[Закрыть]. Особую область вербовки составили Понизовые приволжские города, куда для этого дела был послан подполковник Преображенского полка князь Аникита Репнин с десятью стольниками в качестве помощников и с отрядом солдат. По данной ему 17 ноября 1699 г. инструкции он должен был «прибирать в солдатскую службу» пригодных людей из служилого сословия: детей боярских, недорослей, казачьих и стрелецких детей, а также из так называемых вольных людей – захребетников, наемных работников, плавающих на судах по Волге. Инструкция точно оговаривала запрещение вербовать тяглых крестьян с пашни: «…а с пашни тяглых крестьян отнюдь не имать». Людей предписывалось брать, «которые к службе годны лет по семнадцати и по двадцати, и по тридцати или малым чем больше тридцати лет, а ниже бы пятнадцати лет не было»[283]283
  Описание докум. и бумаг Арх. Мин. юст. Кн. V. О делах Генерального двора. С. 39 (Арх. Мин. юст. Моск. ст., № 767, л. 183, 192, 394–395).


[Закрыть].

Другим путем комплектования вновь формируемых полков был набор даточных людей, которых должны были поставить светские и духовные землевладельцы. Сбор даточных людей – старое средство, которому давалось теперь новое назначение. Ранее такой сбор производился со служилых землевладельцев, лично не служивших; притом собираемый контингент шел на нестроевую службу в войсках и по миновании похода распускался.

Теперь набор распространялся на всех светских землевладельцев, как не служащих, так и служащих лично; притом набираемый контингент должен был идти именно в строевую службу для формирования регулярных постоянных полков, которые не должны были распускаться по домам по миновании надобности, а должны были служить и обучаться непрерывно. Таким образом, этот набор даточных становился набором людей для несения постоянной строевой службы в регулярных полках, и прежний даточный, по большей части нестроевой и временный ратник превращался в рекрута, в новобранца, которым пополнялся строй регулярного постоянного полка. Указ 17 ноября 1699 г. о наборе даточных людей считается первым, начавшим собою ряд многочисленных последующих указов о рекрутских наборах[284]284
  Текст указа см.: Описание докум. и бумаг Арх. Мин. юст. Кн. V. О делах Генерального двора. С. 37–39; Желябужский. Записки ([Сахаров]. Записки русских людей. С. 68–71).


[Закрыть]. Мотивом набора фиктивно, конечно, и для отвода глаз шведскому резиденту выставлялось «опасение турской войны»: у всех государств заключен с турками мир, тогда как у Московского государства только краткое перемирие. Набор объявляется с церковных и светских землевладельцев по числу значащихся в их имениях – вотчинах и поместьях – дворов крестьянских, бобыльских, задворных и деловых людей. Производство набора сосредоточивается в Преображенском на Генеральском дворе и поручено было особой комиссии в составе боярина и адмирала Ф.А. Головина, думного дьяка Автонома Иванова, управлявшего тогда Поместным приказом, генерала А.А. Вейде и пяти дьяков Поместного приказа. Поместный приказ привлекался, как видим, к большому участию в деле набора даточных, это, конечно, потому, что в нем были сосредоточены данные о землевладении и тяглых дворах, по числу которых производился набор. Сказки о количестве тяглых дворов, которые обязаны были подать землевладельцы при наборе, надлежало проверять по материалам: писцовым и переписным книгам, хранившимся главным образом в Поместном приказе[285]285
  Описание докум. и бумаг Арх. Мин. юст. Кн. V. О делах Генерального двора. С. 4–5.


[Закрыть].

Сказки эти землевладельцы должны были представить в Преображенское на Генеральский, или Генеральный, двор, где заседала комиссия, и в них показать, сколько за кем значится дворов крестьянских, бобыльских, задворных и деловых людей по переписным книгам 1678 г. и сколько дворов каждого из этих состояний прибыло сверх переписных книг. В Преображенское же разные приказы должны доставить перечни из переписных книг 1678 г. и другие необходимые документы. Один даточный берется с 50, с 30 или с 25 крестьянских, бобыльских, задворных и деловых дворов. С каждых 50 дворов ставят даточного служилые землевладельцы, находящиеся сами на военной службе, причем с московских служилых чинов берутся еще конные даточные по одному со 100 дворов. С 30 дворов даточного ставят землевладельцы, находящиеся на гражданской службе: занимающие должности воевод, управляющие приказами или состоящие «у дел», как тогда обозначалась гражданская служба. С такого же числа дворов должны ставить даточного служилые люди, находящиеся в отставке, а также служилые вдовы, недоросли и девки. С 25 дворов даточного человека ставят со своих владений именитый человек Григорий Строганов и гости, а затем духовные землевладельцы: патриарх, власти и монастыри. В указе перечислены разные случаи, когда вместо поставки даточного в натуре вносятся за него деньги – 11 рублей за человека, размер солдатского годового жалованья. Указом определяется и тот социальный элемент, откуда должны браться даточные люди. В даточные должны сдаваться дворовые люди – холопы, составлявшие непроизводительное население боярских дворов, лежавшее во многих случаях тяжелым бременем на боярских хозяйствах. Число даточных, которых должен выставить тот или другой светский землевладелец, высчитывается по числу значащихся за ним, показанных в представленной им сказке, крестьянских, бобыльских, задворных и деловых дворов, а в эти даточные он должен поставить своих холопов. Для этого высшие служилые чины: бояре, окольничие и думные дьяки – должны были к 26 ноября подать в Преображенное, кроме сказок о числе у них крестьянских, бобыльских, задворных и дедовых дворов, также и росписи слугам своих «дворов», т. е. росписи служащих у них во дворах холопов, а затем не позже 1 декабря привести туда и самих этих холопов в наличности. В Преображенском им будет производиться смотр и будут отбираться из них «люди самые добрые и нестарые», кроме занимающих в боярских дворах важнейшие должности, например дворецкого, дядьки, стряпчего, казначея. Соответственно с этим церковные власти со своих имений должны были поставить в даточные служек, служебников и конюхов. Если у бояр «недостанет требуемого с них числа дворовых холопов, а у церковных землевладельцев служек, служебников и конюхов, то за недостающих взыскивается по 11 рублей за человека, без распространения набора на крестьян. Во всех этих постановлениях очевидно намерение законодателя щадить при наборе солдат производительный и выгодный для страны крестьянский класс, а также холопов, занятых в сельском хозяйстве, и возложить всю тяжесть набора на непроизводительный класс боярской дворни. В таком виде представляет дело и Плейер в своем донесении цесарю от 10 декабря. «Здесь набираются, – пишет он, – 60 или, как некоторые говорят, 80 полков[286]286
  Цифры эти очень преувеличенны.


[Закрыть], каждый по 1000 человек. И чтобы укомплектовать их, от всех этих господ берутся с их дворов по 70, 80 и до 100 с двора слуги, называемые холопи, которых они обыкновенно имеют по три, по четыре и по пяти сот»[287]287
  Устрялов. История… Т. III. С. 643.


[Закрыть]. Петр хорошо видел всю бесполезность для государства многочисленных праздных дворовых людей, холопов, а в монастырях – многочисленных монастырских служек и потому в первую очередь стремился привлечь их к военной службе. В этом отношении ноябрьский указ 1699 г. о наборе был первым, открывающим собой длинный ряд законодательных мер. Заметим еще, что набор падал только на светских и духовных землевладельцев и не распространялся на крестьянские общества черносошные и дворцовые. Крестьянство всех видов, как частновладельческое, так и государственное, было от него в натуре, по крайней мере, избавлено. Крестьяне по этому первому набору не шли в рекруты, шли только холопы.

По свидетельству одного из ближайших участников формирования регулярной армии в 1699–1700 гг., полковника Александра Гордона, сына покойного генерала Петра Ивановича, в Преображенское поступали ежедневно тысячи рекрутов и охотников, и сам царь пересматривал их по именным спискам, отбирая годных в службу. Тогда же началось и обучение их регулярному строю также под непосредственным руководством царя. Непосредственными сотрудниками Петра в этом деле были генералы Автоном Михайлович Головин, командовавший двумя гвардейскими полками, Адам Адамович Вейде – составитель воинского устава, наказа и артикула, и посланный в приволжские города подполковник князь Аникита Иванович Репнин. Может быть, Вейде применял при этом обучении те воинские правила, составлением которых он был занят еще летом 1699 г. А.М. Головин вырабатывал также какие-то «статьи», о которых он вел переписку с царем, когда тот уехал в Воронеж весной 1700 г., и которые царь просматривал и исправлял. Весьма вероятно предположение, что обучение первых рекрутов производилось по артикулам, сохранившимся в архиве кабинета Петра[288]288
  Напечатаны в: П. и Б. Т. I. № 304.


[Закрыть] и содержащим ружейные приемы, правила заряжения мушкета, правила обращения с «багинетом» – штыком, который то привинчивался к мушкету, то употреблялся в виде тесака; шереножное учение и вздваивание рядов; правила строевой стрельбы плутонгами (взводами) и стрельбы, как Петр озаглавил этот параграф, «нидерфалом или паданьем», когда передние шеренги ложатся, а задние стреляют. Теперь можно только удивляться сложности ружейных приемов того времени, когда, например, для того чтобы приготовить к выстрелу кремневый мушкет, заряжаемый с дула посредством шомпола, которым забивался заряд, солдату надо было выслушать 16 команд, начиная с команды: «открой полку», затем «сыпь порох на полку», «закрой полку», «перенеси мушкет на левую сторону и приклад поставь на землю», «вынимай патрон», «скуси патрон» и т. д. и т. д. до последних команд: «взводи курки» и «стреляйте». Вот это хитрое ратное учение с ружейными приемами, с поворотами направо и налево, с построением рядов, с привинчиванием и отмыканием багинетов должны были проходить взятые в Преображенское новобранцы.

Из новобранцев, поставленных набором 1699 г., из навербованных охотников было сформировано 27 пехотных полков и 2 драгунских от 800 до 1322 человек в полку. Полки эти были поделены на три дивизии, во главе которых стали: А.М. Головин, А.А. Вейде и князь А.И. Репнин, – последний сформировал свою дивизию в поволжских городах. Каждая дивизия состояла из 9 полков, причем в дивизиях Головина и Вейде было по 8 пехотных полков и по одному драгунскому, дивизия же Репнина составилась только из пехотных полков. Сверх этих 27 полков еще 2 полка образовали особый отряд в Новгороде. Формировалась, следовательно, только пехота, за исключением двух драгунских полков. Роль кавалерии в русском войске должна была по-прежнему исполнять старая дворянская милиция. Полковниками над новыми регулярными полками были назначены исключительно иностранные офицеры, из них многие имели боевой опыт в азовских и даже еще в крымских походах.

Так, дивизию А.М. Головина составили полки полковников:

Иваницкого, И. Трейдена, М. Трейдена, Девсина, Мёвса, Боль-мана, Фливерка, Бильса и драгунский Шневенца; из этих полковников Больман и Фливерк служили в крымских, Иваницкий, И. Трейден, Мёвс – в Азовских походах. Младший офицерский состав был прислан в эти полки из Иноземского приказа, но оказался малоудовлетворителен. В плохом качестве офицеров-иностранцев Петр убедился при самом же начале формирования регулярных полков. Уже в депеше от 10 декабря Плейер, донося в Вену о том, что царь занят обучением своих полков и созванных со всех мест государства офицеров, пишет, что «из них многие разжалованы… касается это большею частью иностранцев: поляков и шведов». То же недовольство собранными отовсюду иноземными офицерами испытывал и А.М. Головин, и у него являлась мысль о замене этих иноземцев русскими людьми из московского дворянства, которых для этой цели следовало предварительно обучить. «Начальных, государь, людей, – писал А.М. Головин Петру в Воронеж 23 марта 1700 г., – не поволишь ли набирать из царедворцов[289]289
  Так стали называться с этого времени служилые люди московского чина.


[Закрыть] и из заморских», т. е. из тех стольников и спальников, которые с 1697 г. были посланы «за море», за границу для обучения, «а я истинно то делать рад; лутче я их учить, нежели тех, которые присланы из Ино-земского приказу: трудов к ним много положено, а иные и ныне за мушкет не умеют приняться». В другом письме, от 16 апреля, он писал царю: «Начальные, государь, люди, которые ко мне присланы из Иноземского приказу для учения, и по многим числам учения не приняли, и апреля 15-го числа выкинул из них человек с полтораста, а в остатке в учении человек с полтораста ж». Петр одобрил мысль А.М. Головина о привлечении московских чинов на офицерские места и о предварительном их обучении регулярному строю. «Изволил же, государь, ко мне писать, – читаем в том же письме Головина, – чтоб из комнатных и из царедворцев написать в науку пехотного строя, и я комнатных, которые были за морем, написал и повестил, чтоб явились в Преображенском 17-го числа, а для царедворцов: стольников и стряпчих – послал память в Розряд, чтоб прислали списки. А как списки присланы будут, и выбрав их, которые к пехотному строю годятся, писать буду». Находясь в Воронеже, Петр издалека следил за этим набором офицерского состава из русских людей и руководил им, просматривая представляемые ему списки. «По письму, государь, твоему я исполнил, – пишет ему А.М. Головин от 19 апреля, – и заморским апреля с 17 числа ружье раздал и почал их учить: а для ведомости именам их послал к милости твоей список. Пожалуй, государь, изволь ко мне отписать: по тому списку всем ли им быть так в учении или из них которых выбрать. А я, не описав к тебе и не взяв о том совету, один делать не буду; а мне, государь, кажется, что иные и не годятся быть: Юрья Лодыженской, князь Иван Урусов, и о том, как воля твоя?» В этом же письме он сообщает, что к набору царедворцев в широких размерах он еще не приступал. «А площадных стольников[290]290
  В противоположность «комнатным» тех, которые, не имея права входа в комнату государя, собирались на дворцовой площадке перед Постельным крыльцом.


[Закрыть] не писал для того, что еще из Розряду списков не прислано, а как списки присланы будут, и выбрав их, которые в тот чин достойны, впредь отпишу к милости твоей, а выберу человек с двести»[291]291
  П. и Б. Т. I. С. 806–807, 811, 814–816.


[Закрыть]. Привлечение царедворцев на офицерские места в виде общей меры было принято несколько позже. В конце мая 1700 г. рассылались указы по уездам о явке в Москву на смотр московского чина людей, за которыми в поместьях и вотчинах значилось 40 дворов и больше, к 15 и к 25 июня[292]292
  Дворцовые разряды. Т. IV. С. 1133–1135 (25 мая); Арх. Мин. юст. Моск. ст., № 767, л. 33–34.


[Закрыть]. Смотры производились на Постельном крыльце 25 июня и 1 июля[293]293
  Арх. Мин. юст. Моск. ст., № 767, л. 33–34: «И в Розряде выписано. В нынешнем 1700 году маия в 23-м числе по указу великого государя (т.) московских чинов людем велено быть из городов к Москве для смотру и приезды свои записывать в Розряде на указные сроки июня 15 до 25 числа нынешнего ж году. И по тому его, великого государя, указу стольник Иван Васильев сын Теряев в Розряде в приезд записан на указной срок июня в 15 день. И июня ж в 25-м и июля в 1-м числех у смотров на Постельном крыльце он, Иван, не был и написан с нетчики». Желябужский сообщает известие о смотре стольников в Преображенском 9 июля самим царем. (Записки. С. 167.)


[Закрыть]. 14 июля 1700 г. служилым людям московского чина был сказан на Постельном крыльце указ, по которому тем из них, которые на произведенных им смотрах были выбраны «в ученье», велено было ехать в Преображенское и явиться к генералам, тем же, которые выбраны не были, возвращаться в дома свои и «быть к государевой службе во всякой готовности». Не все московские чины прибыли из уездов в Москву по указу 25 мая; не явившимся даны были с обычными угрозами за неявку новые сроки 1 и 10 августа[294]294
  Дворцовые разряды. Т. IV. С. 1142–1143. Переписка Разряда о назначении царедворцев в полки генералов А.М. Головина, А.А. Вейде и князя А.И. Репнина см.: Арх. Мин. юст. Моск. ст., № 767, л. 31–41, 57–58, 62–64, 67, 75, 90, 96, 131–135, 365–366. Там же, л. 810. «Написано в ученье ратного строю:


[Закрыть]. Таким образом, всю весну и все лето 1700 г. в Преображенском шла неустанная подготовка офицеров из русских людей московского чина для комплектования регулярных полков. Самый темп переписки А.М. Головина – он пишет Петру очень часто – показывает, что это дело велось с большой энергией.