Текст книги "Петр I. Материалы для биографии. Том 3. 1699–1700."

Из окольничих на оба рассматриваемые нами собрания думы в конце 1699 г. не были приглашены И.Ф. Пушкин и Ф.Т. Зыков; первый, надо думать, находился в опале, как и вся семья Пушкиных, второй, может быть, по болезни; оба умерли в следующем, 1700 году[368]368
  Ф.Т. Зыков умер «февраля против 16 числа в ночи».


[Закрыть]. Наблюдая другие заседания думы, замечаем, что на них не приглашались то те, то другие окольничие, почему, сказать трудно. Было четверо думных дворян, которым за три исследуемых года ни разу повесток не посылалось; эти, так сказать, мертвые думные души были: В.Л. Пушечников, П.Г. Огарев, Г.С. Супонев, Ф.И. Головленков. Думные дьяки приглашались то в большем, то в меньшем числе. На собрание 13 октября 1699 г. и 31 января 1700 г. были приглашены все находившиеся тогда в Москве 8 человек, на 22 декабря 1699 г. – только 4, на 1 апреля 1701 г. – 7, на 4 апреля – 6. Из шести придворных чинов приглашались стряпчий с ключом П.Б. Сумороков и постельничий Г.И. Головкин. Остальных в числе приглашаемых не видим.

Но круг приглашенных приходится еще значительно суживать, когда речь идет о действительно присутствовавших на собрании думы[369]369
  Всегда некоторая часть приглашенных не может явиться на собрание по болезни или вследствие отлучки из Москвы в деревню. На собрание 13 октября 1699 г. было приглашено 63 члена думы; из них почти одна треть – 20 человек не могли быть: 9 человек оказались больными и 11 были в отъезде в деревнях. На заседание 22 декабря 1699 г. приглашался 41 человек; из них 5 оказались больными: окольничие князь Ф.Ф. Волконский, А.И. Леонтьев, Т.В. Чоглоков, думные дворяне Ф.Г. Хрущев, В.С. Змеев; и четверо были в отлучке в деревне: боярин А.П. Салтыков, окольничий Ф.С. Нарбеков, думные дворяне П.С. Хитрой и М.С. Хитрой. Если признать, что ответившие на повестку «будет» и что те, против имен которых поставлены были неопределенные отметки: «сказано», «сказано самому», «сказано человеку его» и т. д., а также отметки: «в походе», «поехал в поход» или «поехал в Преображенское» – что все эти члены явились в заседание, то можно полагать, что в заседании думы 22 декабря 1699 г. в Преображенском присутствовали 41 – 9 = 32 человека, а именно – бояре: князь В.Д. Долгорукий, князь И.Б. Троекуров, князь М.Г. Ромодановский, князь Ю.С. Урусов, князь Б.И. Прозоровский, А.С. Шеин, Б.П. Шереметев, князь И.И. Хованский, Ф.П. Шереметев, Т.Н. Стрешнев, князь Б.А. Голицын, князь А.П. Прозоровский, В.Ф. Нарышкин, Ф.А. Головин, князь И.Ю. Трубецкой, князь М.Н. Львов, князь Н.П. Прозоровский; окольничие: князь Д.Н. Щербатый, И.И. Головин, В.Ф. Стрешнев, князь М.Ф. Жировой-Засекин, князь Ю.Ф. Щербатый, С.И. Языков, В.Б. Бухвостов; думные дворяне: И.И. Панин, П.И. Прончишев, И.О. Власов; думные дьяки: Л.А. Домнин, П.Б. Возницын, М.П. Тугаринов, А.А. Виниус; стряпчий с ключом: П.Б. Сумороков. Кроме того почему-то был приглашен на это заседание думы комнатный стольник Андрей Федорович Нарышкин, вероятно, для дачи ему какого-нибудь поручения или для каких-либо объяснений, которые он мог дать, или вообще по какому-либо касавшемуся до него делу (Арх. Мин. юст. Моск. ст., № 767, л. 311, 323). На заседание 1 апреля 1701 г. было приглашено 47 человек. Шестеро оказались больными – окольничие: князь Ф.Ф. Волконский, М.И. Глебов, А.И. Леонтьев, думные дворяне: В.С. Змеев, Б.И. Лихарев, думный дьяк М.П. Тугаринов; один – боярин князь А.И. Голицын – «сказал, что сего 1 апреля поедет на Воронеж и в Палате быть некогда». Таким образом, отказались быть 7 человек, и с теми же сделанными выше оговорками можно заключить, что на заседании могли быть 40 человек, а именно – бояре: князь П.И. Прозоровский, князь В.Д. Долгорукий, князь М.А. Черкасский, князь И.Б. Троекуров, князь П.И. Хованский, князь Ю.С. Урусов, князь И.Б. Прозоровский, А.П. Салтыков, Ф.П. Шереметев, Л.К. Нарышкин, Ст. И. Салтыков, князь А.П. Прозоровский, П.С. Салтыков, князь М.Н. Львов, князь Н.П. Прозоровский, Ф.А. Головин; окольничие: В.С. Нарбеков, князь Ф.И. Шаховской, князь Д.Н. Щербатый, С.Ф. Толочанов, А.Т. Лихачев, М.Т. Лихачев, князь П.Л. Львов, В.Ф. Стрешнев, князь М.Ф. Жировой-Засекин, Т.В. Чоглоков, князь П.Г. Львов; думные дворяне: Ф.Г. Хрущев, П.С. Хитрой, М.С. Хитрой, И.И. Панин, Д.М. Башмаков, С.С. Нарбеков, И.П. Чаплыгин; думные дьяки: Е.И. Украинцев, П.И. Микифоров, Г.Ф. Деревнин, Л.А. Домнин, А.И. Иванов, А.А. Виниус (Арх. Мин. юст. Моск. ст., № 767, л. 654–670). Через три дня, к 4 апреля 1701 г., состав заседания думы еще изменился: не был приглашен думный дворянин Н.С. Хитрой, а из приглашенных двое за этот промежуток времени уехали в Воронеж, где находился тогда царь: боярин князь М.Н. Львов и окольничий князь М.Ф. Жировой-Засекин.


[Закрыть].

За время, которое мы наблюдали, т. е. с октября 1699 г. по начало апреля 1701 г., всего членов Боярской думы по спискам в боярских книгах за эти годы значилось 112—86 человек. Из них за то же время налицо в Москве находилось 78–65 человек; из этого находившегося в наличности состава приглашалось на собрания думы 63–41 человек, и из них фактически присутствовал в заседаниях еще более суженный круг лиц, человек 40–30.

И все же и при таком суженном составе это еще не собрание только начальников приказов, не «консилия министров», какая будет собираться впоследствии. Это еще Боярская дума в старом смысле этого слова. Конечно, и самый круг предметов, которых касалась ее деятельность, теперь значительно сужен по размерам и уменьшен по значению. Приговоры думы касаются немногих и притом второстепенных законодательных вопросов, лишь частично дополняют предыдущее законодательство; сколько-нибудь крупные и острые законодательные вопросы решаются и разнообразные смелые нововведения проводятся все более именными указами. Правда, и в составе думы появляются новшества: мы уже отметили новшество в титулах некоторых ее членов: «боярин и мальтийский военный кавалер, свидетельствованной», «думный советник». Большую, небывалую дотоле роль играет в думе стоящая за ее кулисами и не значащаяся в списке думных чинов фигура «стольника» князя Ф.Ю. Ромодановского, фактически оказывающегося председателем думы. Но при всем том, и при сужении круга деятельности, и при понижении значения этой деятельности, и несмотря на появляющиеся новшества в названиях членов и в постороннем председательстве – это все еще пока старинная Боярская дума в ее большом составе, а не «консилия министров», все еще государственный совет, а не комитет министров, как можно бы сказать, пользуясь терминологией XIX в. В думу собираются не только начальники приказов; в ней сидят не одни министры, но и простые члены государственного совета. Даже, наоборот, начальники приказов составляют в ней значительное меньшинство. Из 40 членов, присутствие которых можно предполагать в заседании думы 1 апреля 1701 г., можно насчитать всего только семь начальников приказов; это были: бояре князь П.И. Прозоровский (приказ Большой казны), князь И.Б. Троекуров (Стрелецкий приказ), А.П. Салтыков (Московский Судный приказ), Ф.А. Головин (Посольский приказ), думный дворянин Д.М. Башмаков (Печатный приказ), думные дьяки Автамон Иванов (Поместный приказ), А.А. Виниус (Сибирский приказ). Если еще предполагать присутствие Т.Н. Стрешнева, которое всегда надлежит предполагать, когда он находится в Москве (Разряд, Большой дворец), то их будет 8 из 41 члена.

Собрания начальников приказов к царю с докладами по делам каждого приказа следует отличать от заседаний думы. Такие собрания в изучаемое время происходили, но это не были заседания совета начальников приказов, в них еще нельзя видеть «консилии министров». Это был лишь прием царем отдельных министров, являвшихся к нему порознь со всеподданнейшими докладами, каждый по своему ведомству. От октября 1699 г. сохранилась в делах Разряда запись с распоряжением: «Послать к судьям, чтоб по вся недели в пятки приезжали с докладными делами в Преображенское на Генеральской двор, а будет и дел нет, приезжали бы». Сохранился отрывок черновой записки об исполнении этого распоряжения. 21 октября 1699 г. рассылались разрядные подьячие с повестками к начальникам приказов по домам – в Китай-город к А.П. Протасьеву (Владимирский Судный приказ); к Ф.А. Головину, фактически уже тогда заведовавшему посольскими делами, к А.С. Шеину (Пушкарский, Иноземский и Рейтарский приказы); на Знаменку – к князю П.И. Прозоровскому (приказ Большой казны), на Покровку – к князю М.Н. Львову (Земский приказ), на Тверскую – к князю И.Б. Троекурову (Стрелецкий приказ) и к князю Ю.С. Урусову (Московский Судный приказ); на Пречистенку – к думному дворянину и печатнику Д.М. Башмакову (Печатный приказ); на Сретенку – к думному дьяку А.А. Виниусу (Сибирский приказ); за Пречистенские ворота – «к Микифору, к Возницыну», т. е. к думным дьякам Протасью Ивановичу Никифорову (приказ Холопья суда) и Прокофию Богдановичу Возницыну (Аптекарский приказ); на Дмитровку «к Щербатову» – к стольнику И.О. Щербатову (Сыскной приказ). Не всех приказов судьи в этой записке перечислены, но самая записка сохранилась не более как в виде чернового отрывка. Судьи, у которых не было дел к еженедельному докладу, вызывались в Преображенское – на тот, конечно, случай, если бы государю самому угодно было дать помимо доклада какое-нибудь повеление по ведомству того или другого приказа[370]370
  Арх. Мин. юст. Моск. ст., № 767, л. 1014–1015.


[Закрыть].

От этого распоряжения начальникам приказов являться со своими докладами в Преображенное по пятницам, изданного в октябре 1699 г., сделано было отступление 14 февраля 1700 г. – в среду. Начальники приказов были вызваны с докладами на этот именно день; вероятно, такая перемена случилась ввиду предстоявшего отъезда Петра в Воронеж, куда он выехал 18 февраля. Были разосланы разрядные подьячие к судьям по приказам[371]371
  Приведем текст сохранившейся также черновой записи об этом вызове с необходимыми пояснениями. «1700-го февраля в 14 день посланы разрядные подьячие к судьям повестить, чтоб были на Генеральской двор с делами докладными». В записи далее указывается, в какие приказы какой подьячий был послан, какие ответы он получил и как вообще исполнил поручение. «В Казанской, в Судной Московской – Михайло Суботин. Князь Борис Алексеевич Голицын сказал, что он болен, а Алексею Петровичу Салтыкову (с 1700 г. – начальник Московского Судного приказа) сказано самому и поехал. Во Дворец в Конюшенной – Иван Ларионов с письмами. В Конюшенном отдано прикащику… Левонову. В Стрелецкой – Афанасей Пряслов… сказано самому» (князю И.Б. Троекурову). В Сыскной – Федор Лукин. В Ямской, в Золо


[Закрыть].

Перейдем теперь к следующему низшему этажу управления – к приказам. Крупнейшей и наиболее заметной переменой в строе приказов было учреждение Бурмистерской палаты, которая, будучи составлена из выборных от московских посадских корпораций бурмистров, резко этим отличалась от прочих приказов, личный состав которых назначался[372]372
  См. т. III настоящего издания, с. 280–309.


[Закрыть]; однако, несмотря на такое различие, Бурмистерская палата вошла в систему приказов, заняла в ней место в ряду с другими приказами, и среди них она и упоминается в разных списках, где перечислялись приказы. Во всем остальном система приказов продолжает хранить прежние черты и работать по-старому, подвергаясь лишь частичным изменениям.

Один из самых естественных вопросов, когда речь идет об органах исполнительной власти, например министерствах, – вопрос об их числе; но этот вопрос, когда речь идет о московских приказах для самых последних годов XVII в., столь же неразрешим, как неразрешим он и для середины столетия. Число приказов никогда не может быть выражено точно; оно крайне изменчиво, и к нему можно подойти всегда лишь приблизительно. В различных документах конца XVII в. встречаешь наименования того или другого приказа, но нет уверенности, насколько реально этот приказ существует. Есть приказы, названия которых упомянуты, но которые остаются реально как-то неощутимы и неуловимы. К числу таких приказов относятся, например, Доимочный приказ и приказ Денежного сбора, упоминаемые в перечне приказов, с тую и в Серебряную (палаты) – Тимофей Дурненков – в походе третий день (т. е. Ф.А. Головин, ведавший Ямским приказом, Золотою и Серебряною палатами, находится третий день в Преображенском «в походе»). В Большую казну, в Поместной приказ Андрей Некрасов, Прозоровскому (князю Петру Ивановичу, начальнику Большой казны) сказано самому, а… (Автамон Иванов, начальник Поместного приказа) поехал. В Ратушу – Петр Иванов, сказано Ивану Панкратьеву (бурмистру, президенту Ратуши). В Сибирской – Петр Шибаев, сказано самому (А.А. Виниусу). В патриарш Разряд – Дмитрей Нефедов к Возницыну (с 1700 г. ставшему во главе патриаршего Разряда на место окольничего М.И. Глебова). Поехал. В Мастерскую (палату) – Афанасей Васильев, он же к Домнину, сказано. В Печатной – Иван Тараборин. Сказано самому (Д.М. Башмакову). В Холопей – Гаврило Журавлев. Поехал до присылки (думный дьяк Протасий Никифоров). В патриарш Дворец Иван Мануйлов. Сказано самому (М.Г. Баскакову). К дьяку Ивану Алексееву (Пушкарский приказ, начальник которого А.С. Шеин скончался 2 февраля 1700 г.) Иван Кузьмин. Сказано самому. (Арх. Мин. юст. Моск. ст., № 767, л. 549.)

которыми сносилась Палата об Уложении 1700 г.; они находились как будто под ведением Печатного приказа и были с ним в каком-то соединении. Доимочный приказ иногда имел все-таки свой особый небольшой бюджет[373]373
  Милюков П.Н. Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого. СПб., 1892. Прил. III. С. 38.


[Закрыть], но приказ Денежного сбора ни бюджета, ни других каких-либо признаков особого бытия, например канцелярского персонала подьячих, особого помещения, совершенно не имел. Точно так же некогда имевшая свое несомненно особое существование Костромская четверть в самом конце XVII в. настолько слилась со Стрелецким приказом, с которым она была соединена, что свое индивидуальное существование утратила; тем не менее она продолжает упоминаться в перечнях как Костромская четверть, и, таким образом, возникает вопрос, увеличивать этой единицей число приказов или нет. От решения вопроса в ту или другую сторону число насчитываемых приказов будет меняться. В составе Оружейной палаты упоминаются Ствольный приказ и Оружейный приказ – оружейные мастерские. Они соединены с Оружейной палатой[374]374
  Там же. С. 146–147.


[Закрыть], но все же называются и отдельно. Спрашивается, помещать их в список и считать их в числе приказов или нет. Приказ Иноземский и Рейтарский образовался из соединения двух приказов под управлением одного лица и с тех пор слился, по существу, в одно учреждение с одним и тем же начальником, с одними и теми же дьяками и низшим канцелярским персоналом; но в названии он продолжает сохранять свою двойственную ипостась, и не знаешь, как его следует считать, за один или за два приказа. В перечне приказов, с которыми сносится Палата об Уложении 1700 г., называется Мастерская палата. Это царская Мастерская палата, которой управлял постельничий Г.И. Головкин. Но в других документах упоминаются две и даже три мастерские палаты: царская и две царицыных (Марфы Матвеевны и Прасковьи Федоровны?), и такие упоминания затрудняют точное установление числа приказов и колеблют это число. Приняв во внимание все эти соображения, считая тени приказов – Костромскую четверть, Доимочный приказ и приказ Денежного сбора – за приказы, считая далее Иноземский и Рейтарский приказы все-таки за два приказа, не удваивая и не утраивая Мастерской палаты и не упоминая о Ствольном и Оружейном приказах, мы на 1 сентября 1699 г. насчитали всего 44 приказа. Но будем помнить, что это число, в достаточной мере колеблющееся в ту и другую сторону, могущее быть увеличенным и уменьшенным, приблизительное. Вот перечень приказов на 1 сентября 1699 г.: 1. Посольский, 2. Великороссийский, 3. Малороссийский, 4. Княжества Смоленского, 5. Новгородский, 6. Галицкий, 7. Владимирский, 8. Устюжский, 9. Разрядный, 10. Большая казна, 11. Казенный двор, 12. Большой дворец, 13. Дворцовый Судный, 14. Каменных дел, 15. Конюшенный, 16. Стрелецкий, 17. Костромская четь, 18. Житных дворов, 19. Ино-земский, 20. Рейтарский, 21. Пушкарский, 22. Военных морских дел, 23. Поместный, 24. Московский Судный, 25. Владимирский Судный, 26. Аптекарский, 27. Ямской, 28. Преображенский, 29. Мастерская палата, 30. Оружейная палата, 31. Палата Золотых дел, 32. Палата Серебряных дел, 33. Сибирский, 34. Холопьего суда, 35. Печатный, 36. Доимочный, 37. Денежного сбора, 38. Казанский дворец, 39. Патриарший Разряд, 40. Патриарший казенный, 41. Патриарший дворцовый, 42. Сыскной, 43. Ратуша, 44. Земский.

Среди тех приказов, которые несомненно и реально существуют, можно, как и раньше, различить некоторые объединения. Одни из этих объединений были более постоянными и, так сказать, органическими, когда объединение состоит в сращении самих учреждений, в силу ли давности самого объединения или вследствие однородности их ведомств. Заметно, что некоторые приказы стремятся к концу века объединяться в ведомства по близости и однородности подведомственных им дел. Другие объединения были только личными и потому временными и случайными группировками; они возникали в тех случаях, когда одному и тому же лицу поручалось управление несколькими приказами, во всем остальном совершенно разъединенными и кроме этой личной унии ничего общего между собой не имеющими. К объединениям первого рода, более постоянным и органическим, относятся: I. 1. Посольский приказ и с давних пор соединенные и потому как бы сросшиеся с ним, независимо от того, кто ими управлял, приказы – 2. Великороссийский, 3. Малороссийский, 4. Княжества Смоленского, 5. Новгородский, 6. Галицкий, 7. Владимирский, 8. Устюжский; II. 10. Большая казна и 11. Казенный двор; III. Объединение, охватывающее дворцовое ведомство, – 12. Большой дворец, 13. Дворцовый Судный, 14. Каменных дел, 15. Конюшенный; IV. 16. Стрелецкий, 17. Костромская четь, 18. Приказ Житных дворов, где хранились запасы хлеба в зерне, шедшего стрельцам на жалованье[375]375
  Один из этих Житных дворов находился за Мясницкими воротами, другой у Калужских ворот. Арх. Мин. юст. Моск. ст., № 767, л. 206.


[Закрыть]; V. Оружейная палата и палаты Золотых и Серебряных дел под управлением Ф.А. Головина[376]376
  С 19 февраля 1697 г. (Дворцовые разряды. Т. IV. С. 1041).


[Закрыть]. Соединение палат Золотых и Серебряных дел с Оружейной палатой в конце XVII в. – не новость. Эти учреждения объединялись уже ранее, при царе Алексее, под управлением оружейничего Богдана Матвеевича Хитрово. 23 ноября 1691 г. они были объединены в руках окольничего Ивана Юрьевича Леонтьева, сменившего окольничего Михаила Тимофеевича Лихачева, который также управлял этими тремя палатами. Оружейная палата московских государей была при дворе высшим художественным учреждением, как бы царской Академией художеств, где работали выдающиеся иконописцы и другие художники. Естественно поэтому, что палаты Золотых и Серебряных дел, ведавшие корпорациями высшего разряда работавших на дворец ремесленников, – золотых и серебряных мастеров, создававших художественные произведения и стоявших на границе ремесла и художества, объединялись с Оружейной палатой. VI. Иноземский, Рейтарский и Пушкарский приказы в конце столетия явно стремятся объединиться в группу, охватывающую значительную часть военного ведомства. Недаром в течение долгого времени управление ими поручается одному и тому же лицу: сначала князю Ф.С. Урусову, а затем А.С. Шеину.

Первое из перечисленных объединений – Посольский приказ с семью с ним сросшимися приказами – связано более тесно: во главе всей группы стоит не только общий начальник боярин Ф.А. Головин, но и общие дьяки – думный Е.И. Украинцев, далее В. Посников, Б. Михайлов, М. Родостамов, И. Волков. Индивидуальность каждого из семи соединенных с Посольским приказов проявляется в том, что каждый из них имеет свой особый состав подьячих и свое отдельное помещение. Другие пять групп: II. Большая казна и Казенный двор, III. Большой дворец, Дворцовый судный, Каменных дел, Конюшенный, IV. Стрелецкий приказ и приказ Житных дворов, V. Оружейная палата и палаты Золотых и Серебряных дел, VI. Пушкарский, Иноземский и Рейтарский – связаны менее тесно: каждая имеет общего начальника, но дьяки в приказах, составляющих общую группу, разные.

К личным объединениям относятся следующие две группы. Во-первых, боярину Ф.А. Головину, стоявшему во главе группы палат Оружейной, Золотых и Серебряных дел, поручены были еще Ямской приказ, далее (по званию адмирала) Военный морской приказ, учрежденный 11 декабря 1698 г. для заведования флотским персоналом, привезенным из-за границы[377]377
  Милюков П.Н. Государственное хозяйство… С. 150.


[Закрыть], а с февраля 1700 г. и Посольский приказ со всей его группой. Палаты, Посольский приказ, Военный морской и Ямской приказы были ведомства, ничего общего между собой, кроме начальника, не имевшие. Вторая личная группа объединялась боярином Т.Н. Стрешневым, который не только управлял Разрядом, но и стоял во главе группы приказов, составлявших дворцовое ведомство – Большого дворца и примыкавших к нему.

Падение царевны Софьи в 1689 г. сопровождалось сменой правительства, производившейся в конце 1689 г. и в 1690 г. и заключавшейся в том, что на место сторонников Софьи начальниками приказов были назначены другие, более преданные Петру лица. Говоря выше об этой смене, мы заметили, что поставленные тогда над приказами лица составляли некоторое подобие кабинета во главе с премьер-министром, как его называли иностранцы, боярином Л.К. Нарышкиным, и что это министерство просуществовало целое десятилетие до 1699 г.[378]378
  См. т. I настоящего издания, гл. VII.


[Закрыть] Действительно, вопреки всяким ожиданиям, которые могли бы у нас возникать ввиду горячего, порывистого темперамента Петра, личный состав его правительства за эти годы оказался необычайно устойчивым. Как во многих своих привязанностях, вкусах и привычках, так и в отношениях к ближайшим сотрудникам по управлению государством Петр обнаруживал большое постоянство. Из семнадцати начальников приказов, занявших эти места при смене правительства после падения царевны Софьи, шестеро продолжали и в конце 1699 г. сохранять за собой посты, занятые ими в 1689 г. Так, продолжали стоять думный дьяк Е.И. Украинцев во главе Посольского приказа, князь И.Б. Троекуров – во главе Стрелецкого, Т.Н. Стрешнев – во главе Разряда, князь П.И. Прозоровский начальствовал Большой казной; князь М.Н. Львов – Земским приказом, князь Б.А. Голицын – Казанским дворцом. Те перемены, которые произошли в составе министерства за десять лет, случались не вследствие отставки министров, не потому, что они утрачивали доверие монарха, а вызывались естественным ходом вещей: смертью одних лиц, назначением других на иные посты, еще более важные и ответственные, чем управление тем или иным приказом. За десятилетие умерло пятеро бояр, правивших приказами: князь Ф.С. Урусов, П.В. Меньшой Шереметев, князь И.Б. Репнин, князь Н. Одоевский, К.Ф. Нарышкин. Из них князь Ф.С. Урусов заведовал приказами Иноземским, Рейтарским и Пушкарским до 1694 г. В этом году он скончался[379]379
  Арх. Мин. юст. Боярские списки. Кн. 35, л. 425.


[Закрыть] и его место занял сначала думный дьяк Автоном Иванов – с 19 апреля 1694 г., а затем, с начала 1697 г., управление этими приказами – Пушкарским с 6 января, а Иноземским и Рейтарским с 22 февраля[380]380
  Дворцовые разряды. Т. IV. С. 1034, 1042.


[Закрыть] – было поручено боярину А.С. Шеину, который и сидел в Иноземском и Рейтарском приказах до их закрытия, а в Пушкарском до своей смерти (умер 2 февраля 1700 г.). Боярин П.В. Меньшой Шереметев, назначенный заведовать Поместным приказом 15 сентября 1689 г., правил им до своей смерти (умер 20 апреля 1697 г.); его место занял думный дьяк Автоном Иванов. Князь И.Б. Репнин начальствовал Сибирским приказом с 22 декабря 1682 г., сохранил эту должность при перевороте 1689 г. и продолжал занимать ее до своей смерти (умер 10 мая 1697 г.); с 15 июня 1697 г. Сибирский приказ был поручен думному дьяку А.А. Виниусу. Князь Я.Н. Одоевский, занявший место начальника Аптекарского приказа также еще при царевне Софье (с 25 февраля 1689 г.)[381]381
  Там же. С. 430–431.


[Закрыть], сохранял его до самой смерти (умер 8 августа 1697 г.)[382]382
  Арх. Мин. юст. Боярские списки. Кн. № 41, л. 1.


[Закрыть]. С 25 сентября 1698 г. был назначен заведовать Аптекарским приказом находившийся тогда еще за границей думный советник П.Б. Возницын. Боярин К.Ф. Нарышкин получил Ямской приказ с 20 мая 1690 г.[383]383
  Дворцовые разряды. Т. IV. С. 560.


[Закрыть] Скончался он 7 сентября 1697 г.[384]384
  Арх. Мин. юст. Боярские списки. Кн. 42, л. 2 об.


[Закрыть]

Вследствие назначения на другие должности покинули места следующие начальники приказов. Ближний стольник князь Я.Ф. Долгорукий, управлявший Московским Судным приказом с 14 октября 1689 г. по февраль 1697 г., был назначен командовать войсками Белгородского разряда, действовавшими против Крыма и Турции. Боярин князь М.И. Лыков, управлявший Сыскным приказом с 25 октября 1689 г. по 22 декабря 1697 г.[385]385
  Дворцовые разряды. Т. IV. С. 502–503. Князь Я.Ф. Долгорукий из ближних стольников был пожалован в бояре 20 июля 1697 г. См.: Арх. Мин. юст. Боярские списки. Кн. 42, л. 2 об.


[Закрыть], был назначен на воеводство в Архангельск; это воеводство считалось тогда одним из важнейших благодаря значению города как единственного порта, через который шла внешняя торговля Московского государства. Постельничий Г.И. Головкин, с 28 октября 1689 г.[386]386
  Дворцовые разряды. Т. IV. С. 493.


[Закрыть] назначенный ведать Казенным двором, управлял им до начала 1694 г., а затем был поставлен управлять Мастерской палатой. Казенный двор с 22 февраля 1694 г. был передан начальнику Большой казны князю П.И. Прозоровскому[387]387
  Там же. С. 868–869.


[Закрыть]. Боярин Петр Абрамович Лопухин, дядя царицы Евдокии, поставленный 18 мая 1690 г.[388]388
  Там же. С. 559.


[Закрыть] во главе приказов Большого дворца, Дворцового Судного и Каменных дел, управлял ими до лета 1692 г. Затем этими приказами правит думный дьяк Гаврило Деревнин – с 31 января 1693 г.[389]389
  Там же. С. 757.


[Закрыть] С 25 февраля 1697 г. они отдаются боярину Т.Н. Стрешневу, уже получившему Конюшенный приказ[390]390
  Там же. С. 1043.


[Закрыть]. Из этих поручений князю П.И. Прозоровскому – Казенного двора и Т.Н. Стрешневу – группы приказов, охватывающих дворцовое ведомство, видно стремление сосредоточивать управление в руках старых, прочно сидящих на своих местах министров. Из всех приведенных сведений ясно, как мало перемен происходило в устойчивом правительстве 1689–1699 гг.

Единственным неустойчивым министерством оказался Владимирский Судный приказ, но только на первое время – в 1689 г., когда в нем один за другим сменилось несколько управляющих, но не потому, конечно, что они не оказывались на высоте назначения, – они, вероятно, еще и не успевали вступать в должность, а единственно вследствие назначений их на иные места. 17 сентября 1689 г. начальником этого приказа был сделан окольничий князь М.Г. Ромодановский, но тотчас же вслед за тем, в сентябре, он был назначен воеводой в Киев[391]391
  Там же. С. 497.


[Закрыть]. На его место назначен был окольничий князь П.Л. Львов, но тотчас же вслед за тем он был послан воеводой в Курск[392]392
  Там же. С. 486.


[Закрыть]. С 14 октября по 14 декабря 1689 г. начальником Владимирского Судного приказа значится окольничий князь Д.Н. Щербатов, уступивший с 14 декабря место окольничему князю И.С. Хотетовскому, стоявшему во главе приказа по 15 ноября 1691 г.[393]393
  Дворцовые разряды. Т. IV. С. 623.


[Закрыть] С этого числа был назначен главой приказа окольничий А.П. Протасьев; назначение оказалось прочным, и А.П. Протасьев правил Владимирским Судным приказом до его уничтожения. Однако в конце своего управления он потерял доверие Петра, и это был случай отставки министра, вызванный как раз утратой им доверия государя. Другим и более ярким таким же случаем было отстранение от посольских дел боярина Л.К. Нарышкина, принужденного уступить место Ф.А. Головину, с дипломатическими талантами которого Петр хорошо познакомился за границей, во время путешествия Великого посольства. По возвращении из-за границы Петр выказывает явные признаки охлаждения к своему дяде Л.К. Нарышкину, и последний постепенно отдаляется от дипломатического ведомства. Осенью 1698 г. Петр начинает переговоры с датским посланником Гейнсом сам лично, без Л.К. Нарышкина. Весной 1699 г. в Воронеже участие в этих переговорах принимает Ф.А. Головин; он же подготовляет вместе с П.Б. Возницыным летом 1699 г. посольство Украинцева в Константинополь. Л.К. Нарышкин в этих делах не участвует. Летом 1699 г. Нарышкин принимает у себя в подмосковной шведское посольство перед въездом его в Москву. Но переговоры с шведским посольством ведет Ф.А. Головин, он же одновременно с тем – единственный из московских бояр – участвует в секретных переговорах о союзе против Швеции, которые вел царь с уполномоченным польского короля генералом Карловичем. При его же участии продолжались тогда в Москве переговоры с датским посланником о том же союзе против Швеции. Из других московских сановников никто не был в эти переговоры посвящен, и менее всех глава посольского ведомства Л.К. Нарышкин; для него те и другие переговоры, закончившиеся заключением союза против Швеции, оставались тайной. 18 февраля 1700 г. Ф.А. Головин получает официальное назначение управлять Посольским приказом. Все же надо сказать, что и лишившийся в конце концов доверия Л.К. Нарышкин стоял во главе посольского ведомства, был, как называет его Корб, верховным председателем посольской канцелярии[394]394
  Корб. Дневник. С. 121.


[Закрыть] в течение всего десятилетия 1689–1699 гг.

В наши дни считается нормальным, чтобы учреждения были прочнее и устойчивее людей. Люди меняются и чередою проходят, учреждения остаются. У Петра с 1699 г. стало наоборот:

люди, по крайней мере привязанности его к людям, были долговечнее учреждений, в которых эти люди действовали. Люди оставались, учреждения менялись. Министры оказывались устойчивее своих министерств. Управляющие приказами, продолжая ими управлять с 1689 г., доживали до перемен, коснувшихся самих приказов. Если не говорить о городской реформе 30 января 1699 г. с Бурмистерской палатой, которая приступила к действию с 1 сентября 1699 г., перемены в строе приказов начались с ноября 1699 г. Мы рассмотрим их за период, который нас интересует, за 1699–1701 гг., последовательно в том хронологическом порядке, в каком они происходили в действительности.

3 ноября 1699 г. появился именной указ о закрытии двух приказов – Владимирского Судного и Земского – и о распределении их дел по другим приказам. «Великий государь (т.) указал, – гласил этот указ, – Судному Владимирскому и Земскому приказам не быть». Владимирский Судный приказ с 1696 г. имел двойственное значение. Во-первых, он продолжал сохранять прежнюю свою компетенцию судебного учреждения по тяжбам московского дворянства, какую он имел издавна; во-вторых, с декабря 1696 г., со времени решения строить большой флот на Воронеже, на него было сверх этих судебных «приказных дел» возложено еще кораблестроение, именно дела двух видов: «корабельные дела» – заведование строившими корабли кумпанствами – и «адмиралтейские дела» – заведование постройкой кораблей, производившейся казенным способом. Еще с 15 ноября 1691 г. во главе приказа стоял окольничий А.П. Протасьев[395]395
  Дворцовые разряды. Т. IV. С. 266, 623.


[Закрыть], который с 1697 г. стал неофициально называться «адмиралтейцем», как заведующий кораблестроением того и другого вида, и кумпанским, и казенным. Деятельность его по кораблестроению, однако, не удовлетворяла Петра; обнаружились еще за А.П. Протасьевым и взятки. Эти обстоятельства, повлекшие за собой его отстранение от кораблестроения, дали толчок к разрушению и самого приказа, так случайно и неестественно объединявшего в одних руках столь разнородные дела. Приказ был разложен при закрытии на составлявшие его части. Его судебные дела велено было передать в Московский Судный приказ; таким образом, судебное ведомство по одним и тем же делам, разобщенное ранее по двум разным приказам, теперь объединялось; это то же стремление к объединению ведомств, которое заметно во всех преобразованиях Петра, коснувшихся приказов. С другой стороны, корабельные и адмиралтейские дела, ведавшиеся закрываемым приказом, были вскоре после того выделены в особое управление. Указом 18 февраля 1700 г. окольничий А.П. Протасьев с его помощниками стольниками И. Колычевым и С. Языковым был от корабельных и адмиралтейских дел отставлен, и они были поручены ближнему стольнику Ф.М. Апраксину, которого уже официально велено было писать «адмиралтейцем». Так возник новый приказ, получивший впоследствии название Адмиралтейского. Над Протасьевым было наряжено следствие; в Преображенский приказ были забраны его люди для допроса о том, «что взял от кораблев Александра, их боярин»[396]396
  Желябужский. Записки, изд. Акад. наук. 1840. С. 139–140.


[Закрыть]. Из Ратуши по городам наводились справки о взятых им поборах. Петр лично допрашивал его самого. «И он, Александра, – пишет Желябужский, – великому государю вину принес. И в тех же числех он, Александра Петровичь, с печали и с стыда на Москве умер». Он скончался 17 марта 1700 г.[397]397
  П. С. З., № 1713; Арх. Мин. юст. Моск. ст., № 767, л. 271, 655; Желябужский. Записки, изд. Акад. наук. 1840. С. 139–140; Боярские списки за 1700 г. Кн. № 43, л. 353 об.


[Закрыть] Древние учреждения оказывались, однако, очень живучими и не сразу поддавались уничтожению. Владимирский Судный приказ, уничтоженный по указу 3 ноября 1699 г., сносится еще под своим названием с Палатою об Уложении весной 1700 г.[398]398
  Поленов. Материалы. С. 21, 22.


[Закрыть]

Компетенция другого из приказов, уничтожавшихся указом 3 ноября 1699 г., Земского, касалась города Москвы. С ним в ближайшей связи стояли черные слободы московского посада. Старосты этих слобод сходились на собрания в Земский приказ, находившийся у Воскресенских ворот, на месте теперешнего Исторического музея[399]399
  Изображение Земского приказа и Воскресенских ворот Китай-города помещено в т. III (издания 1946 г. – Ред.), рис. 20.


[Закрыть]. Но приказ ведал не только специально посадское население Москвы; его полицейская власть простиралась на весь город, т. е. и на обывателей других сословий. Котошихин верно обозначил его ведомство: «А в нем ведомы московские посадские люди и городы небольшие. Да в нем же ведомы на Москве и в городех дворовые места, белые и черные, и слободы продажею и мерою, также и улицы мостят и чистят, а собирают мостовщину со всякого чину жилецких людей»[400]400
  Котошихин Гр. О России в царствование Алексея Михайловича. СПб., 1859. С. 92.


[Закрыть]. В нем хранились переписные материалы города – писцовые и переписные книги московским дворам; он ведал нотариальную часть по переходу городских дворов черных и белых из рук в руки, в нем свидетельствовались и записывались акты, касавшиеся такого перехода: купчие, закладные и всякие иные крепостные документы. Наконец, на нем же лежали и некоторые полицейские обязанности по благоустройству, а именно: устройство и содержание в чистоте мостовых и сборы денег, шедших на это дело, «мостовых» денег с дворовладельцев города и «хомутных» денег с извозчиков. Указ 3 ноября не приводит мотивов, побуждавших закрывать те два приказа, о которых он говорил. Относительно Земского приказа можно догадываться, что сочтено было излишним иметь два приказа, ведавших городскую полицию в Москве, – Земский и еще Стрелецкий, на котором лежала полиция безопасности и противопожарные меры. Дела закрываемого Земского приказа велено было распределить так: хранившийся в нем переписной материал и нотариальную часть, которую он вел, передать в Московский Судный приказ, сооружение мостовых – отдать в Стрелецкий приказ. Припомним, что Стрелецкий приказ с раскассированием московских стрельцов потерял основную часть своего ведомства – управление стрельцами. По указу 3 ноября он становился полицейским органом Москвы, сосредоточивая в своих руках более широкое полицейское управление городом. Финансовая часть – сборы мостовых и хомутных денег – передавалась в Ратушу как центральную кассу всяких сборов, откуда должны были идти ресурсы, между прочим, и на полицию города Москвы. Получив память о закрытии Земского приказа и о передаче мостового дела в Стрелецкий приказ, начальник последнего князь И.Б. Троекуров наложил на этой памяти резолюцию о справке в Земском приказе: «…сколько в Кремле, и в Китае, и в Белом, и в Земляном городех улиц и переулков, также и за Земляным городом и за вороты мостами мощено». В Бурмистерской палате, получивши память о закрытии Земского приказа и о передаче в палату денежных сборов, распорядились справиться с Земским приказом, сколько мостовых денег в сборе и сколько в недоимке, и вытребовать оттуда окладные книги по мостовому и хомутному сборам[401]401
  П. С. З., № 1713; Арх. Мин. юст. Моск. ст., № 767, л. 328–331.


[Закрыть]. Однако Земский приказ закрылся также не сразу: 3 декабря 1699 г. он упоминается еще как действующий и во главе его стоит еще боярин князь М.Н. Львов. В этот день последовал даже указ «в Земском приказе с боярином со князем М.Н. Львовым быть дьяку Роману Бочину»[402]402
  Дворцовые разряды. Т. IV. С. 1089.


[Закрыть]. Все же указ о его закрытии был, хотя и не сразу, исполнен, дела его были переданы в Стрелецкий приказ, причем последний получил более соответствующее его новым функциям наименование. Не управляя более стрельцами, он уже не был Стрелецким, и его велено было именовать «Приказом земских дел»[403]403
  П. С. З., № 1859 (23 июня 1701 г.).


[Закрыть].