Текст книги "Con amore. Этюды о Мандельштаме"

СВИДЕТЕЛЬНИЦА ПОЭЗИИ
(НАДЕЖДА МАНДЕЛЬШТАМ)

Алексею Любимову

Памяти Евгения Пермякова

Куда как страшно нам с тобой,

Товарищ большеротый мой…839839
  Из одноименного стихотвоения.


[Закрыть]

Милый, милый, как соскучилась…840840
  Н. Мандельштам. Из письма 1919 года.


[Закрыть]

Вы, Наденька, очень умная женщина

и очень глупая девчонка…841841
  Слова С. Клычкова (Мандельштам Н. Воспоминания, 1999. С. 311).


[Закрыть]

Наденька Хазина родилась 18 (30) октября 1899 года в Саратове…

Надежда Яковлевна Мандельштам умерла 29 декабря 1980 года в Москве…

Долгая, отчаянно трудная и неслыханно счастливая жизнь!..

Саратов и Киев. Семья

…Родилась Надя Хазина в купеческо-губернском Саратове, последним ребенком в семье. Квартировали в доме Жаркова, что на Большой Воздвиженской, недалеко от реки, а когда дети подросли, то переехали немного повыше, на Малую Казачью842842
  Сообщено саратовским краеведом В.В. Критским. Современные названия улиц – Первомайская и Яблочкова. Дом Жаркова не сохранился.


[Закрыть].

…Отец, Яков Аркадьевич Хазин, – высокий, прямой и кареглазый, носил сюртуки одинакового покроя и звал свою пепельноволосую младшую дочку почему-то «рыжиком»843843
  Возможно, потому, что в младенчестве у нее были именно рыжие волосы.


[Закрыть]. Сын кантониста и убежденный атеист, он, под влиянием семейной кухарки Дарьи (она же Надина нянька, водившая ее по храмам), исправно соблюдал православные посты. Из двух своих дипломов Санкт-Петербургского университета – математического и юридического – больше любил первый, но для жизненного употребления выбрал второй – за то, что лучше кормил. И не ошибся: молодой и блестящий юрист, присяжный поверенный и адвокат, он неплохо зарабатывал.

В начале 1900-х гг., когда в провинциальном Саратове ему стало тесно, он отправил младшую дочь в Швейцарию, а сам с остальным семейством перебрался на Днепр – в Киев. От Саратова, а точнее от Волги, на всю жизнь остались неодолимая кулинарная страсть к осетрине и еще своеобразная смесь барства с кротостью и скупостью (его любимая шутка: «У меня нет богатого отца»).

Яков Аркадьевич был человеком мягким и податливым, любил присесть на корточки и раздвинуть руки, чтобы обнять сразу всех вернувшихся с прогулки детей. У него, вспоминала дочь, «не было повелительных интонаций». Тем не менее, перед ним «поджимали хвосты» все ее будущие нахалы-друзья – и поэты, и художники, и артисты с их подругами. Сам же он выделял в ее «табунке» братьев Маккавейских, Владимира и Николая, чей отец – Николай Корнильевич Маккавейский, знаток топографии Страстей Христовых, преподавал на кафедре пастырского богословия и педагогики Киевской Духовной академии.

С зятем Яков Аркадьевич был ровен и дружен, а тот любил послушать его рассказы и весной 1929-го даже собирался написать по их канве четырехлистную повесть «Фагот»: «В основу повествования положена “семейная хроника”. Отправная точка – Киев эпохи убийства Столыпина. Присяжный поверенный, ведущий дела крупных подрядчиков, его клиенты, мелкие сошки, темные люди – даны марионетками, – на крошечной площадке с чрезвычайно пестрым социальным составом героев разворачивается действие эпохи – специфический воздух “десятых годов”. Главный персонаж – оркестрант киевской оперы – “фагот”. До известной степени повторяется прием “Египетской марки”: показ эпохи сквозь “птичий глаз”. Отличие “Фагота” от “Егип‹етской› марки” – в его строгой документальности, – вплоть до использования кляузных деловых архивов. Второе действие – поиски утерянной неизвестной песенки Шуберта – позволяет дать в историческом плане музыкальную тему (Германия)»844844
  Т. 2. С. 603.


[Закрыть].

В конце жизни, ощутив на самом себе всю силу «советского», а не «римского» права (он проиграл ЧК суд из-за собственной квартиры), он оставил юриспруденцию и переключился на свою «первую любовь» – математику, всю жизнь остававшуюся тайной его и недостижимой мечтой845845
  По свидетельству Ю. Фрейдина, Н. Мандельштам до 1970-х гг. хранила его математические работы, но большого научного интереса они не представляли.


[Закрыть]. Всё приговаривал: «Больше 16 часов в сутки я работать не могу»846846
  Герштейн, 1998. С. 400.


[Закрыть].

Умер Яков Аркадьевич Хазин 8 февраля 1930 года847847
  Справка о смерти Я.А. Хазина (РГАЛИ. Ф. 1893. Оп. 3. Д. 511).


[Закрыть].

Младшая дочь унаследовала от отца роскошный математический лоб, а от матери – поразительно красивые пепельные волосы («седенькие») и чистую кожу. И от обоих – прекрасно подвешенный и очень острый язык.

…Вера Яковлевна Хазина числилась по иудейскому вероисповеданию. С мужем она, возможно, познакомилась еще в Петербурге, когда училась на врача на Высших женских медицинских курсах при Медико-хирургической академии, первых в России. Но поженились они, – спасаясь, по-видимому, от давления собственных мишпух848848
  Семья, семейный клан у евреев.


[Закрыть], – во Франции: тамошние гражданские браки признавались в России, а вот межконфессиональные браки в самой России решительно не приветствовались, причем переход из православия в иное вероисповедание даже преследовался849849
  Осип и Надежда… С. 476.


[Закрыть].

В голодный 1891 год ее как дипломированного врача посылали на помощь голодающим крестьянам Поволжья. Но после Саратова она уже не работала по специальности – следила за домом и разросшимся семейством. «Она была крошкой – не доходила ему до плеча, а помещалась где-то под его локтем. Оба они до революции были чересчур полные. У отца это не бросалось в глаза из-за роста, а мать казалась просто шариком. Она ездила за границу лечиться от полноты, но ничего не помогало, потому что ели мы по-русски, обильный московский стол с селянками, пирогами, расстегаями»850850
  Мандельштам Н., 2006. С. 452.


[Закрыть].

21 мая 1934 года, ликвидировав комнату в Киеве и распродав мебель, Вера Яковлевна приехала в Москву – «доживать жизнь с зятьком и дочкой, которые наконец-то обзавелись квартирой. Никто не встретил ее на вокзале, и она была злой и обиженной. Но все эти чувства испарились в тот миг, когда она узнала об аресте О.М. Тут в ней проснулась либеральная курсистка, знающая, как относиться к правительству и арестам»851851
  Мандельштам Н., Воспоминания. 1999. С. 28.


[Закрыть].

Пока зять и дочь отбывали сталинское «чудо о Мандельштаме» – высылку в Чердынь и ссылку в Воронеже, теща стерегла их квартиру в Нащокинском и еще подушку со стихами зятя. Когда Осипа Эмильевича арестовали, она оставалась единственным представителем «семьи», прописанным в мандельштамовской квартире. Но была она только съемщицей в квартире зятя: кооператив как бы «сдал» ей одну из двух его комнат сроком на пять лет, начиная с 15 февраля 1939 года852852
  АМ. B. 3. F. 104. S. 2. Im. 639 – 641.


[Закрыть].

С середины 1937 года Вера Яковлевна с дочерью почти не виделась: пребывание Надежды Яковлевны в Москве, не говоря об Осипе Эмильевиче, могло быть – и было – только нелегальным. Но Вторая мировая вновь соединила мать и дочь853853
  См. в наст. изд., с. 525 – 526.


[Закрыть].

…Отрочество и юность Нади Хазиной прошли в Киеве. Сначала Хазины поселились в доме № 10 по Большой Васильковской854854
  Весь Киев, 1905. Киев, 1905. Столбец 581.


[Закрыть], затем жили в доме № 25 по Рейтарской855855
  Весь Киев, 1910. Киев, 1910. Столбец 898.


[Закрыть]. А в 1911 году они переехали еще раз – в дом № 2 по Институтской улице: угловой по Крещатику, – прямо напротив городской Думы856856
  Весь Киев, 1915. Киев, 1915. В квартире имелся телефон с четырехзначным номером: 33 – 61. Сам дом был разрушен в 1941 г.


[Закрыть].

Надя была четвертым и последним ребенком в семье: двое старших были голубоглазыми, а двое младших – кареглазыми. Самой старшей была сестра Аня, родившаяся в 1888 году. Она жила в Петрограде, нищей приживалкой в квартире папиного брата, и умерла от рака в июне 1938 года, в один год с Осипом Мандельштамом и его отцом.

Это удивительно, но обоих Надиных братьев звали в точности так, как и двух мандельштамовских, – Шура и Женя! Свой бойцовский характер Надя закаляла в непрестанных битвах и драках с братьями, так и норовившими поиграть ею в футбол или посадить на шкаф. Братья были погодками, 1892 и 1893 годов рождения, причем Шура родился в самый последний день «своего» года – 31 декабря857857
  ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Д. 56184 (сообщено М.Г. Сальман).


[Закрыть].

Уклонившись от петлюровской мобилизации, оба добровольно пошли в Белую армию. Старший, Александр, – кажется, самый любимый – выпускник Первой киевской гимназии и петербургского юрфака, бежал от большевиков на Дон и, предположительно, погиб уже в 1920 году. Кто-то, по слухам, видел его в Константинополе, но когда бы и так – из эмиграции никаких признаков жизни он не подавал.

Средний, Женя, и родился, и умер на шесть лет раньше Нади. Как и Шура, был в Белой Аармии. Скрывая свое белогвардейское прошлое, с трепетом дожил в Москве до 80 лет. Страх разоблачения хотя и сделал его «самым сдержанным и молчаливым человеком на свете»858858
  Мандельштам Н., Воспоминания. 1999. С. 22 – 23.


[Закрыть], но нисколько не мешал той реальной помощи, которую он всегда и без промедления оказывал сестре и ее опальному мужу-поэту. Это у него, на Страстном, 6, всегда, если было нужно, она останавливалась, и это ему, Женьке, она всегда могла доверить любые – в том числе самые деликатные – поручения, связанные с Осиным архивом или Осиной книгой: так что вполне логично, что секретарем первой комиссии по литнаследию был именно он.

Обе братнины жены – и Софья Касьяновна Вишневецкая, и Елена Михайловна Фрадкина – были еще и Сонькой и Ленкой, то есть подругами Надьки Хазиной из их безбашенного киевского «табунка», обе – театральные художницы из круга Александры Экстер и Александра Мурашко, к тому же еще и частые соавторши. Обе – вместе с Надеждой Яковлевной и Любовью Михайловной (Любой) Козинцевой, женой Эренбурга, и другими – истово оформляли революционные торжества в Киеве к Первомаю 1919 года859859
  Впрочем, подругой Надежды Яковлевны была и Э.Г. Герштейн, чей роман с Е.Я. Хазиным в начале 1930-х гг. был инспирирован самой Надеждой Яковлевной.


[Закрыть].

Сонька приехала в Москву почти одновременно с Надей (в 1921 году) и устроилась в таировский Московский Камерный театр. В 1924 году она ушла от Е.Я. Хазина к Николаю Адуеву, поэту-конструктивисту, в доме которого держала что-то вроде салона. Но вскоре колобок покатился дальше, и она стала женой Всеволода Вишневского, самого идейного и благополучного советского драматурга. В 1941 году она и сама вступила в партию, в 1951-м – за оформление спектакля Вишневского «Незабываемый 1919-й» – даже стала лауреатом Сталинской премии второй степени. К чести этой семьи, Вишневские регулярно посылали Мандельштаму в Воронеж деньги.

Ленка доучивалась уже в Москве, во ВХУТЕМАСе, – у Кончаловского и Лентулова. Как с «невесткой», у Надежды Мандельштам были с ней непрекращающиеся проблемы860860
  Что не помешало Н.М. назвать ее в одном из завещаний фактическим бенифициаром доходов от публикации произведений Мандельштама и своих.


[Закрыть].

Младших брата и сестру, Женьку и Надьку, связывала неизменно и нежная дружба, омраченная лишь однажды – перед смертью матери861861
  См. ниже.


[Закрыть]. Когда оба состарились, а у Н.М. завелись деньги, она охотно и много помогала брату с добыванием редких лекарств и даже с публикациями статей и книги862862
  Имеется в виду статья Е.Я. Хазина о романе Л.Н. Толстого «Война и мир», о публикации которой в воронежском журнале «Подъем» хлопотал по просьбе Н. Мандельштам в конце 1960-х гг. А.И. Немировский. В 1972 г. в Париже, в издательстве YMCA-Press, вышла книга Е.Я. Хазина «Всё позволено. Размышления о творчестве Достоевского», оплаченная из гонораров Н.М. Его последняя книга («Этюды о драматургии») не опубликована до сих пор.


[Закрыть]. В 1974 году его не стало.

…В детстве Надя много болела, и в 1905 – 1914 гг. родители не раз вывозили ее лечиться в Европу – в Швейцарию, где она прожила два года, Германию, Францию, Италию, даже в Швецию. Благодаря этим поездкам и гувернанткам, она освоилась с французским и немецким, а заодно и с английским языками863863
  О своей семье Н. Мандельштам рассказывает в очерках «Отец», «Девочки и мальчик» и «Семья».


[Закрыть].

В Киеве она окончила Киевскую женскую гимназию Аделаиды Владимировны Жекулиной – лучшую в городе. Она находилась в доме 26 по Большой Подвальной864864
  Ныне Ярославов Вал. Дом сохранился.


[Закрыть]; позднее для жекулинских гимназии и высших курсов было выстроено специальное здание на Львовской, 27а865865
  Ныне школа № 138 на ул. Артёма.


[Закрыть]. Занятия шли по программе, разработанной для мужских гимназий, преподавали отличные педагоги – своих питомиц Жекулина приуготовляла к взрослой самостоятельной жизни866866
  Выпускницы гимназии могли продолжать свое образование на учрежденных ею же высших курсах.


[Закрыть].

Сохранился листок с записью о поступлении Н. Хазиной в гимназию: пятерки по закону Божьему, по русскому и немецкому языкам, четверка по математике. Успеваемость в старших классах была скромней: по одной только истории неизменные пятерки867867
  Кальницкий М. Тот самый Первомай // http://mik-kiev.livejournal.com/ 2009/05/01/.


[Закрыть].

Гимназисткой она однажды видела царский проезд. Глядя на царевича и четырех царевен (средняя, Мария, была ее ровесницей), она вдруг осознала, что сама – «гораздо счастливее этих несчастных девчонок: ведь я могу бегать с собаками по улице, дружить с мальчишками, не учить уроков, озорничать, поздно спать, читать всякую дрянь и драться – с братьями, со всеми, с кем захочу… С боннами у меня были очень простые отношения: мы чинно выходили из дому вместе, а затем разбегались в разные стороны – она на свиданье, а я к своим мальчишкам – с девочками я не дружила – с ними разве подерешься как следует! А эти бедные царевны во всем связаны: вежливы, ласковы, приветливы, внимательны… Даже подраться нельзя… Бедные девочки!» («Девочки и мальчик»).

Между 8 ноября 1917 и 20 мая 1918 гг. и, несомненно по настоянию отца, Надя проучилась два неполных семестра на юридическом факультете Киевского университета Святого Владимира868868
  Фрезинский Б. Университетское личное дело Н.Я. Хазиной // СМР. Вып. 3/2. М.: РГГУ, 2000. С. 258 – 259. В ее личном деле – всего три листочка: заявления о приеме, об отчислении и справка из библиотеки.


[Закрыть]. Подбить ее на бо΄льшее было уже нельзя, отцовы ремесло и хлеб ее решительно не прельщали.

В 1918 – 1919 гг. она входила в круг (по ее выражению – «табунок») киевской богемно-артистической молодежи, по определению революционной и экстремально левой. Все же заметим, что «табунок» этот – в воспоминаниях Н. Мандельштам – из того же словесно-смыслового ряда, что и «потрава»: леваки в искусстве делали примерно то же, что большевики в политике и общественном устройстве.

Членами «табунка» были А. Тышлер, Р. Фальк, Б. Лившиц, А. Дейч, М. Эпштейн и др.869869
  Петровский М. Киевский роман О. Мандельштама // Петровский М. Городу и миру. Киевские очерки. Киев,1990. С. 235 – 264.


[Закрыть] Сама Н.М. занималась живописью в студиях Александры Экстер и Александра Мурашко870870
  Осип и Надежда… С. 409.


[Закрыть], но училась и у неоклассика М.Л. Бойчука871871
  Горбачёв Д. Три вечера с бойчукистами // Малевич. Классический авангард. Витебск. Вып. 10. Минск: Экономпресс, 2008. С. 193 – 194; Дмитриева М. От этнографии до эстетики. Теоретические позиции Культур-лиги и еврейский художественный дискурс // Культур-лiга. Художнiй авангард 1910 – 1920-х рокiв. [Киев]. 2007. С. 55.


[Закрыть].

На протяжении всей жизни Надя обращалась на «ты» лишь к друзьям своей киевской молодости, к «жеребцам» и «кобылкам» из этого табунка, да еще к Эренбургу, тоже «киевлянину», но не коренному872872
  Впрочем, на «ты» была она и с Пастернаком.


[Закрыть]. Ко всем остальным своим взрослым знакомым и собеседникам (а их было превеликое множество за ее долгую жизнь, в том числе и куда более близкие, например, Борис Кузин) она обращалась исключительно на «Вы», точнее на «вы», ибо «Вы» с большой буквы она категорически не писала.

Так же поначалу обращалась она и к Мандельштаму – своему «братику» и «дружку», но все-таки не-киевлянину…

Киев. Первомай девятнадцатого. Встреча с Мандельштамом

Автор «Камня» приехал в Киев в середине апреля 1919 года – в несколько неожиданной для себя официозной роли наркомпросовского комиссара, или эмиссара. Он был откомандирован из Москвы, где работал в Отделе реформы высшей школы в Наркомпросе, для работы в Театральном отделе Киевского Губнаробраза873873
  Губернский комитет народного образования. См. упоминания о деятельности Эренбурга и Мандельштама в Театральном отделе (Соммер Я. Записки / Публ., предисл. и примеч. Б.Я. Фрезинского // Минувшее: Исторический альманах. Вып. 17. 1994. С. 147 – 148).


[Закрыть]. Вместе со своим средним братом (Шурой) и другим откомандированным – Рюриком Ивневым – он остановился в гостинице «Континенталь», раз или два читал свои стихи на вечерах.

Кульминацией его «эмиссарства», как, возможно, и всего большевистского присутствия в Киеве в 1919 году, стало карнавально яркое празднование Первомая.

Этот день, – быть может, самый важный и самый насыщенный в его жизни – сложился из трех разрозненных составляющих.

Утром – поход в Киево-Печерскую Лавру, впечатление – самое удручающее: «…Здесь та же “чрезвычайка”, только “навыворот”. Здесь нет “святости”»874874
  Рюрик Ивнев, 2008. С. 124 (запись от 2 мая 1919 г.).


[Закрыть].

Днем – собственно первомайские торжества и демонстрация на Софийской площади, где разместились не только собор и памятник Хмельницкому, но и цитадель советского правительства. Площадь, да и весь город стараниями добровольцев-авангардистов – художников, литераторов, артистов и музыкантов – изменились до неузнаваемости.

Через улицы тянулись полотнища с подобающими случаю лозунгами, наспех разрисованными студийцами и студийками Экстер (их развешивали и натягивали накануне ночью сами художники, врываясь – не хуже чекистов и в сопровождении тех же управдомов – в квартиры и со смехом будя спящих и трясущихся от страха жильцов). На той же Софийской, рядом с конным, но всё еще бронзовым гетманом поставили гипсовый обелиск в честь Октябрьской революции. Тут же, рядом, такие же гипсовые Ленин и Троцкий и еще узенькая фанерная «триумфальная арка», сквозь которую браво прогарцевали конные красноармейцы и опасливо продефилировали пешие силы и все сознательные граждане. Арку огибала колонна открытых грузовиков, на которых артисты разыгрывали подходящие к случаю агитки, – своего рода первый лав-парад в честь революции и солидарности трудящихся.

Гипс – этот податливый, но хрупкий и недолговечный материал – вобрал в себя всю хирургию и всю символику момента. На Крещатике – гипсовый же Карл Маркс, на Красноармейской – такой же Фридрих Энгельс, на Европейской площади – Тарас Шевченко (ну чем не «вождь революции»?), перед Оперой – Карл Либкнехт, на Контрактовой – Роза Люксембург, а возле завода «Арсенал» – Яков Свердлов, сраженный буржуазной «испанкой»875875
  Председатель ВЦИК Я.М. Свердлов умер 16 марта 1919 г., заразившись гриппом по дороге из Харькова в Москву.


[Закрыть].

Но Мандельштама, стоявшего, скорее всего, на начальственной трибуне на Софийской, впечатлили не аляповатые фигуры-однодневки, а монументальные стены прекрасного собора. Он сказал тогда Ивневу, показывая на них: «Поверьте, что всё это переживет всё»876876
  Рюрик Ивнев, 2008. С. 124.


[Закрыть].

В тот же вечер состоялась и вторая их встреча. Завершением этого бесконечного дня стало празднованье 26-летия Александра Дейча, критика и переводчика и все из того же киевского «табунка». Отмечалось оно в кафе «ХЛАМ» («Художники – Литераторы – Артисты – Музыканты»), находившемся в подвале той самой гостиницы «Континенталь», где жил Мандельштам. Он спустился вниз и был немедленно приглашен присоединиться к кампании, дружно шумевшей за составленными столиками. За одним из столиков сидела и Надя Хазина, та самая юная художница из театра, вскидывавшая иногда в его сторону прекрасные и полные насмешливого любопытства карие глаза.

Мандельштама попросили почитать стихи – и поэт, обычно на публике капризный и заставляющий себя уговаривать, тут же и охотно согласился: «Читал с закрытыми глазами, плыл по ритмам… Открывая глаза, смотрел только на Надю Х.» 877877
  Дейч, 2000. С. 146.


[Закрыть] Смотрела на него и она – зрачки в зрачки, дерзко и загадочно улыбаясь…

Разгоряченные, они вышли на улицу (оба курили) – и за столики уже не вернулись. Всю ночь гуляли по притихшему после праздника городу, вышли по Крещатику на Владимирскую горку и, забыв о гипсовых идолах и о вполне осязаемых бандитах и страхах878878
  Спустя полтора месяца, 14 июня, бандиты, например, застрелили А.А. Мурашко.


[Закрыть], кружили аллеями по-над Днепром, встречали рассвет над Трухановым островом. И, не умолкая, говорили – обо всем на свете.

Словно предупреждая о возможных в сочетании с ним осложнениях, Мандельштам рассказывал Наде о Леониде Каннегисере, своем родственнике, убийце Урицкого, и о «гекатомбе трупов», которой на его теракт ответили большевики879879
  Мандельштам Н. Вторая книга,1999. С. 428.


[Закрыть].

Пробирал холод, и мандельштамовский пиджак перекочевал на Надины плечи. Но со своей задачей не справлялся и как надо не грел. Не беда: через каждые сто метров парочка останавливалась – они обнимались, целовались, перешептывались…

Надежда Мандельштам вспоминала об этом так: «В первый же вечер он появился в “Хламе”, и мы легко и бездумно сошлись…»880880
  Мандельштам Н. Вторая книга, 1999. С. 21.


[Закрыть]

Второго мая в греческой кофейне их «благословил» Владимир Маккавейский, ближайший Надин друг и поэт из семьи богослова881881
  Мандельштам Н. Вторая книга, 1999. С. 120.


[Закрыть]: большего для освящения таинства любви между евреем, окрещенным методистом, и еврейкой, крещенной православной, явно не требовалось.

Сама дата 1 мая стала для Осипа и Надежды как бы сакральной и совершенно свободной от пролетарских коннотаций. Осип вспоминал о ней, например, 23 февраля 1926 года, когда писал: «Надюшок, 1 мая мы опять будем вместе в Киеве и пойдем на ту днепровскую гору тогдашнюю…».

Вспоминали ее и в 38-м, в снежной западне в Саматихе, когда под самое утро 2 мая, ровно в 19-ю годовщину киевской «помолвки», их разбудили энкавэдэшники и разлучили уже навсегда. «Ночью в часы любви я ловила себя на мысли – а вдруг сейчас войдут и прервут? Так и случилось первого мая 1938 года, оставив после себя своеобразный след – смесь двух воспоминаний»882882
  Мандельштам Н., 2008. С. 111.


[Закрыть]. Мандельштама, подталкивая в спину, увели, а все его бумаги покидали в мешок: «Мы не успели ничего сказать друг другу – нас оборвали на полуслове и нам не дали проститься»883883
  Мандельштам Н. Воспоминания. М., 1999. С. 427.


[Закрыть].

…Тогда, в Киеве Мандельштам провел тогда еще три с лишним недели. Вечером 10 мая – еще один подарок искусства революции: премьера спектакля по пьесе Лопе де Веги «Фуэнте Овехуна» («Овечий источник»), поставленного в Соловцовском театре Константином Марджановым. Угнетенные испанские средневековые женщины дружно восставали против своих угнетателей и насильников, а в самом конце, плотоядно поводя бедрами, ни с того ни с сего кричали: «Вся власть Советам!» Исаак Рабинович, один из лучших учеников Экстер, был сценографом спектакля, а Надя Хазина одной из двух его ассистенток. После представления на поклоны выходили и они, вкушая свою толику успеха – оглушительные аплодисменты и вороха дешевых киевских роз.

Тогда же, 10 мая была завершена «Черепаха» – стихи ничем еще не потревоженного счастья, где «холодком повеяло высоким от выпукло-девического лба» и где только «мед, вино и молоко».

Не ранее 24 мая884884
  Ср. запись в дневнике А. Дейча от 23 мая 1919 г.: «Надя хотела повести его на “Овечий источник”» (Дейч, 2000. С. 146).


[Закрыть] – и всё в том же сопровождении – Мандельштам возвращается в столичный Харьков, где хлопочет о командировке в Крым, тогда еще «красный»885885
  Рюрик Ивнев, 2008. С. 132 (запись от 22 мая 1919 г.).


[Закрыть]. Вскоре, однако, возвращается – вдвоем с Шурой – в Киев, где снова поселяются в «Континентале». После того как их оттуда вежливо попросили, братьев приютил кабинет Я.А. Хазина886886
  Мандельштам Н. Вторая книга. М., 1999. С. 26.


[Закрыть].

Но в конце августа братья все же покинули Киев: с артистическим вагоном доехали до Харькова, оттуда – в Ростов и оттуда, наконец, в Крым. На прощанье Надежда подарила Осипу свою фотографию с надписью: «Дорогому Осе на память о будущей встрече»887887
  Цит. по неподписанному комментарию Ю.Л. Фрейдина в заметке «Надежда Яковлевна Мандельштам. Фотографии и биография», помещенной без пагинации на четвертой странице иллюстративной вклейки между с. 272 и с. 273 в сб.: Смерть и бессмертие поэта. Материалы международной научной конференции, посвященной 60-летию со дня гибели О.Э. Мандельштама (Москва, 28 – 29 декабря 1998 г.). / Записки МО. Т. 11. М.: РГГУ, 2001. Вклейка открывается именно этой фотографией.


[Закрыть].

Встреча эта, по плану, намечалась еще в Харькове, куда Надя должна была приехать в обществе Эренбургов. Плану, однако, не было суждено осуществиться, так что встреча, хотя и состоялась, но с порядочным опозданием – приблизительно в полтора года.

Они часто писали друг другу, но сохранилось только четыре письма Н. Мандельштам888888
  Мандельштам, 2009 – 2011. Т. 3. М., 2011. С. 604 – 606.


[Закрыть]. В них она называет своего Осю «милым», «милым братиком» или «милым дружком». В сентябре она всё еще ищет оказию в Харьков или Крым и всё ждет от своего милого телеграмму. Он и отправил ее 18 сентября из Коктебеля, но пришла она только… 13 октября: все имевшиеся оказии к этому времени были упущены.

На самом деле Надя и не хочет никуда уезжать – и то зовет его к себе в Киев, то, описывая киевские трудности, отговаривает от этого и тут же, через строчку, снова зовет.

А Мандельштама ждала его причерноморская одиссея – с двумя арестами – в Феодосии и Батуме, с обретением старых и новых друзей – и врагов, и с новыми стихотворениями:

 
Недалеко от Смирны и Багдада,
Но трудно плыть, а звезды всюду те же.
 

…И только в марте 1921 года, узнав от Любы Эренбург новый киевский адрес Хазиных, Осип Мандельштам поехал за ней и увез в Петроград и Москву. А еще через год, в конце февраля – начале марта 1922 года, в Киеве, Осип и Надежда зарегистрировали свой брак: шафером на их свадьбе был Бен Лившиц889889
  В 1957 г., в связи с потерей свидетельства о браке, Н. Мандельштам даже просила его жену – Таточку (Екатерину Константиновну) Лившиц – подтвердить этот факт (Мандельштам Н., 2008. С. 220).


[Закрыть].

Москва – Ленинград – Царское Село

«Н. Х.», то есть Наде Хазиной, посвящена не только «Черепаха», но и вся «Вторая книга» (1923), а также несколько более поздних стихотворений Мандельштама.

С самого начала Надежда Яковлевна стала как бы живым продолжением пера или голоса своего мужа: записывала под его диктовку и стихи, и прозу или же переписывала их набело. В результате немалая часть сохранившегося рукописного наследия Мандельштама дошла до нас в ее списках, как авторизованных, так и не авторизованных. Помогала она мужу и в переводной работе (особенно при переводах с английского), нередко переводила и сама.

В 1922 году он познакомил ее с Цветаевой, а в 1924 году, в Царском Селе, с Ахматовой. Цветаевский «прием» вышел ледяным, буквально «мордой об стол», а ахматовский – простым и теплым: дружба с А. Ахматовой, тогда начавшись, не прекращалась до самой ее смерти.

С этого времени Осип и Надежда стали почти неразлучны. Жена сопровождала поэта практически во всех его поездках по стране, включая такие специфические путешествия за казенный счет, как ссылки в Чердынь и Воронеж, а также в санаторий в Саматихе. Все эти «путешествия» прекрасно описаны ею самой, они были в такой же степени ее «репрессией», как и его, и на них я останавливаться здесь не буду.

Разлучали их разве что те случаи, когда она сама, как в 1925 – 1930 гг., часто лечилась от хронического туберкулеза в Крыму или когда – во время воронежской ссылки Мандельштама – она ездила по делам в Москву: именно в эти месяцы и недели разлуки он особенно часто писал ей890890
  Около восьмидесяти его писем к Н. Мандельштам составляют около трети всей сохранившейся эпистолярии поэта.


[Закрыть].

Впрочем, один биографический эпизод едва не завершился трагически для их союза – это история с Лютиком, или Ольгой Ваксель. Мандельштам знал ее в молодости в Коктебеле прелестной девочкой-подростком. Встретив ее случайно в январе 1925 года в Ленинграде, он был буквально сражен ее женской красотой и невероятным обаянием, подействовавшими на него – и без малейшего усилия с ее стороны – в точности так же, как и на бесчисленных других ее обожателей как до, так и после их встречи и расставания. Он познакомил ее и с женой, которая не только не возревновала его, но и сама подпала под чары ее красоты и обаяния. И если в этом неожиданном треугольнике Лютик и отвечала кому-то взаимностью, то не ему.

Мандельштам же совсем потерял голову и повел себя как стареющий и богатый бонвиван, добивающийся взаимности в поздней интрижке: снимал номер в «Астории», заказывал в номер ужин и свечи, упадал на колени. При этом Ольга и не пресекала этой возни: не исключено, что в ее голове и впрямь прокручивались планы и риски очередного замужества, к чему в данном случае ее, возможно, подталкивала и мать.

Во всяком случае, треугольник прорвался в том самом классическом углу, где находилась «старшая» жена – 26-летняя Надежда Яковлевна, вспомнившая о своем «табунковом» свободолюбии. К середине марта она сговорилась со своим будущим спутником – Владимиром Татлиным, – и в один из дней, когда Мандельштам ушел в город, просто стала собирать чемодан и вызвала по телефону свою пассию. Но Осип Эмильевич за чем-то вернулся и, увидев то, чем была занята жена, вдруг увидел и себя, и ее, и Лютика в какой-то совершенно другой перспективе. В одно мгновение он смял и выбросил в корзину, словно отброшенный черновик, весь свой вакселевский проект: женин чемодан закинул на шкаф, ее как раз подоспевшего жениха ласково вытолкал обратно, позвонил Ольге и твердым голосом, почти грубо, уведомил ее об одностороннем прекращении всяких с ней отношений и даже зачем-то упрекнул в нехорошем отношении к людям! Жену же схватил в охапку и увез в Царское Село.

А в сухом остатке – семейное согласие и несколько дивных стихов!..

Впоследствии Мандельштам уже не испытывал свой брак на прочность: его платонические влюбленности в Марусю Петровых и Наташу Штемпель, – как и в случае с Лютиком, но безо всяких драм, – были с успехом конвертированы в золотой чекан прекрасных стихотворений. Но и о том, насколько это серьезно было у Мандельштама тогда, зимой 25 года, лучше всего свидетельствуют тоже стихи – 1935 года, обращеанные всё к той же Ольге Ваксель, но уже к мертвой.

В 1930 году милостивая судьба подарила сорокалетнему Осипу Мандельштаму другое чудо – чудо истинной дружбы. Эту дружбу с биологом Борисом Кузиным он сравнил с выстрелом, вновь разбудившим в нем, маститом спеце-литераторе, все ювенильные таинства поэзии. Этот блестящий, внутренне свободный, живущий научными интересами, дышащий музыкой и стихами человек был ровней Мандельштаму и лучшим его собеседником в оставшиеся годы. Другими его новыми собеседниками в 1930-е годы стали Яхонтов и Харджиев.

В той же мере была очарована Кузиным и Надежда Яковлевна, быть может, даже в большей мере, ибо именно у него, сосланного в степные казахские Шортанды, искала она в конце 1938 года дружеского утешения и участия. Свою вдовью жизнь она представляла себе только двояко – или вместе с Борисом Сергеевичем или без никого.

Получилось – без никого.

Москва – Савелово – Калинин – Саматиха

Струнино – Шортанды – Москва – Малый Ярославец – Калинин

При жизни мужа Надежда Мандельштам практически не служила, если не считать работы в редакциях газет – одной московской («За коммунистическое просвещение», теперешняя «Учительская») в 1932 году и в воронежской «Коммуне» в 1934 – 1935 гг.

Зато после его ареста и смерти ей пришлось сполна вкусить все прелести советской службы: Струнино – Калинин – Ташкент – Ульяновск – Чита – Чебоксары – Псков – вот географические станции ее жизни и карьеры, педагогической по преимуществу.

…В мае 1937 года, после возвращения из Воронежа, не только Осип, но Надежда Мандельштам автоматически лишилась московской прописки. Начались поиски подходящего жилья за пределами стоверстной зоны (Малый Ярославец, Таруса). Лето они провели в Савёлово – селе напротив Кимр, а осень и зиму – в Калинине. Лишь изредка, наездами они бывали и в обеих столицах – повидать родных и друзей, послушать музыку, пособирать милостыню (деньгами или вещами), сходить в музей.

Спустя год, в мае 1938 года Надежда Яковлевна была вместе с Осипом Эмильевичем в подмосковном доме отдыха «Саматиха», где присутствовала при последнем аресте Мандельштама 2 мая 1938 года. Сопровождать мужа хотя бы до Москвы жене на этот раз не разрешили: срок действия сталинского «чуда» 1934 года уже истек.

Только 6 или 7 мая Надежда Яковлевна сумела выбраться из Саматихи. По-видимому, сразу же после этого она выехала в Калинин, где забрала корзину с мандельштамовскими рукописями. Она понимала, что такой же «налет» неизбежно предпримут и органы, и сумела опередить и без того перегруженный аппарат НКВД. В корзинке, по оценке Н. Мандельштам, находилась примерно половина архива Мандельштама, вторая половина была в Ленинграде у С.Б. Рудакова.

Вернувшись в Москву, находиться в которой было довольно рискованно, Н. Мандельштам не провела в ней и двух дней. Ее эпопея «стопятницы»891891
  «Стопятницы», «стоверстницы» – обозначение тех, кому было запрещено проживать в Москве и ближе чем в 100 км от нее.


[Закрыть] началась с Ростова Великого, где ее ждала неудача.

На обратном пути она попытала счастья в Струнино – маленьком поселке с несколькими текстильными и ткацкими фабриками. Некоторое время она распродавала мандельштамовскую библиотеку, но книги кончились. Жить стало не на что – так что нужно было искать и находить способы существования.

С 30 сентября по 11 ноября 1938 года она проработала ученицей тазовшицы прядильного комбината «5-й Октябрь» в городе Струнино Владимирской области. Оплата повременная – 4 р. 25 коп. в день892892
  Расчетная книжка № 585 (АМ. B. 3. F. 104. S. 1. Im. 594 – 595, 625).


[Закрыть].

Но, заметив явно повысившийся интерес к себе со стороны отдела кадров, Надежда Яковлевна в одночасье уволилась и укрылась от возможных «поисков» в Казахстане, в поселке Шортанды, куда был сослан Б.С. Кузин и где она пробыла до самого конца декабря 1938 года.

Последнее письмо поэта из лагеря, датируемое началом ноября, обращено к среднему брату и жене. В ответ 15 декабря 1938 года Надежда Мандельштам телеграфом отправила в лагерь денежный перевод. Она не могла знать, что жизни Мандельштаму оставалось всего двенадцать дней.

19 января 1939 года, в период ослабления Большого Террора, написала заявление на имя нового наркома НКВД Л.П. Берии с требованием или освободить мужа, или привлечь к ответственности и ее – как постоянную свидетельницу и участницу его жизни и работы. До 30 января 1939 года она не знала, что освобождать было уже поздно и некого: Осип Эмильевич Мандельштам умер 27 декабря, за 18 дней до своего 48-летия.

А 5 февраля893893
  Сама Надежда Яковлевна датировала получение посылки 5 февраля – днем публикации в газетах указа о награждении орденами и медалями писателей. Однако Кузину о смерти Мандельштама она написала еще 30 января (Кузин, 1999. С.564), и тем же днем датировано письмо Э. Герштейн Ахматовой с той же новостью (Нерлер, 2010. С.158)


[Закрыть] пришел назад перевод, с припиской – «За смертью адресата».

После чего и началась ее – уже вдовья – жизнь.

Седьмого февраля она обратилась в ГУЛАГ с просьбой выдать ей свидетельство о смерти мужа. Ждать пришлось почти полтора года. В июне 1940 года ЗАГС Бауманского района г. Москвы наконец выдал А.Э. Мандельштаму свидетельство о смерти О.Э. Мандельштама 27 декабря 1938 года – для передачи вдове (в этой дате, известной в течение сорока лет как официальная дата смерти, Надежда Яковлевна всегда сомневалась).