Текст книги "История русского народа"

Оружием и политикою распространяясь на юг и юго-запад, Гедимин употребил войну и религию средством приобретений и на севере. Позволив Нариманту креститься, он давал согласие на православное крещение дочерей своих, выходивших за князей русских; дочери его, выданные в Польшу и Мазовию, принимали в то же время веру католическую. Любарт был крещен по закону православия, подобно Нариманту. Крестился и третий сын Гедиминов, славный потом Ольгерд; Гедимин женил его на княжне витебской. Хотя еще несколько времени после того упоминаются потомки древних князей полоцких, но они, вероятно, уже служили Гедимину и только назывались князьями. И в Киеве были еще свои князья русские: князь киевский послан был от Гедимина захватить на пути новгородского владыку в 1331 году, а в 1326 году, с братом Гедиминовым, приехали в Новгород послами князья полоцкий и минский и заключили мир с новгородцами и с ливонскими рыцарями. Полоцк был продан Литве ливонскими рыцарями, в начале XIV века, и папа изъявил гнев свой за продажу христианского города язычникам.

Употребляя таким образом все средства, даже свободу совести, для возвеличения своей власти, Гедимин щадил Русь, Польшу, Ливонию и пользовался только от них выгодами, приобретениями, союзом их. Он умел поладить и с монголами, беспрестанно тесня их отовсюду из Заднепровья. Узбек не хотел, или не смел, посылать на Литву своего войска, может быть помня еще бедствия Телебуги и Ногая. Потомство назвало великими сряду двух польских королей, современников Гедимина, но не удостоило сим названием литовского князя, государя мудрого, храброго, основателя Литвы, поставившего сию полудикую страну, в течение 25-ти лет, в ряд сильных обществ на севере. Гедимин жил и умер язычником. За то русские называли его поганым и ставили наряду с ханом монгольским. Но русские князья могли бы поучиться у поганого Гедимина, как жить и как умирать. Гедимин был убит при осаде Фридбурга в 1338 году, начав тогда снова воевать с тевтонскими рыцарями. Он при себе еще разделил на уделы все свои земли, и сие деление показывает обширность Литвы в последнее время Гедиминова владычества. Сын его Монтвид получил области Керновские и Слонимские; Наримант – Пинск и часть Волыни; Ольгерд – Витебск и Полоцк; Кейстут – Самогицию, Троки и Подлесье; Кориат – Новгородок, Волковыск; Любарт остальную Волынь, кроме части польской. В раздел не были включены Киев и Чернигов: доказательство, что Гедимин не успел еще утвердить их за собою. Младший сын его, Евнутий, объявлен был от отца главным правителем всей Литвы и получил в удел столицу литовскую, Вильну, приобретая через то первенство над всеми братьями, и между прочим над Ольгердом и Кейстутом, храбрыми товарищами отца, искусными предводителями литовских дружин. Дело несообразное с умом Гедимина, и объяснимое только безрассудною любовью его к младшему сыну.

В Орде царствовал долголетний Узбек и одним годом пережил Иоанна Данииловича. Мы излагали отношения сего хана к Руси, в главных событиях русских областей.

Утвердив Михаила тверского в 1313 году, Узбек хотел наказать Георгия за ослушание; но в 1318 году поставил Георгия старшим князем и бесчеловечно умертвил Михаила в следующем году. Он предал потом Георгия, в 1323 году, сыну Михаила Димитрию; казнил Димитрия за убиение Георгия в 1325 году, но отдал брату Димитрия, Александру, старшинство; в 1328 году передал старшинство Иоанну московскому; простил Александра в 1338; вероятно, отдал бы ему Великое княжество, если бы Иоанн не умел перехитрить тверского князя, и – Александр, едва прощенный, был умерщвлен в 1339 году. Что сказать после сего о политике Узбека, непостоянной, недальновидной? Видим, что он был избалованный деспот, окруженный многочисленным, крамольным, жадным корысти двором. Довольно было исполнить мгновенную прихоть свирепой воли хана, и дела все могли идти по-прежнему, если только его горделивая воля была удовлетворена. Сим объясняются свирепые казни нескольких русских князей в Орде. Никогда, ни прежде, ни после, не погибало их столько под мечами ордынских палачей, сколько погибло при Узбеке, в течение 20 лет! Кроме Михаила, Димитрия, Александра и Феодора тверских, Узбек казнил еще в 1325 году князя Александра новосильского; в 1327 году в Орде казнен был князь рязанский, Иоанн Ярославич. Сыну его, Иоанну Коротополу, отдано было тогда отцовское владение. В 1330 году погиб в Орде стародубский князь Феодор (правнук Иоанна Всеволодовича). За сими казнями следовали иногда милость, иногда разорение. Ясно, что воля деспота подчинялась крамоле вельмож. «Кто больше даст, тому и княжество», – явно говорили в Орде, как мы упоминали об этом выше. Так Югурфа сожалел, что у него недостает денег купить Рим. Посему-то совсем не прежними самовластными нашествиями, но покупными вспомоществованиями должно почитать приходы монголов с Михаилом (в 1316 г.), с Георгием (в 1318 г.), с Иоанном в 1327 году.

Монголы шли грабить и наживаться, не думая о правосудии или отмщении ханской чести. Потому новгородцы дерзнули сражаться с Михаилом; Михаил бился с Георгием, несмотря на присутствие монголов. Можем заключить, что и число монголов было притом невелико. Кроме главных походов монгольских, беспрестанно являлись на Русь послы и рати ордынские. Главною причиною было то, что князья русские, спасаясь от баскаков и откупщиков, стали сами взносить откупы и выходы гуртом. Им говорили: мало, и посылали исследователей, придавая дружину. Такие послы были в Ростове в 1316 году, когда Василий Константинович приехал туда из Орды, «и много зла сотворили Ростову». В 1318 году посол лютый Кочка, явился в Костроме, казнил более 100 человек и, возвращаясь в Орду, грабил Ростов, жег тамошние монастыри и полонил людей. В 1322 г. Ахмыл выехал из Орды с Иоанном и, называясь сильным послом, разграбил Ярославль, «много пакости чинил в Низовской земле и много христиан изсек». Кроме того, являлись бродячие послы монголов: летописцы замечают, что в 1307 г. была Тапрова рать. Где? Неизвестно. Иногда их били и гнали: в 1319 году, жители Ростова выгнали от себя толпу хищников монгольских.

Все это доказывает быстрое, безостановочное разрушение и падение монгольской силы.

В это время, когда единственно крамола и прихоть действовали в отношениях монголов к Руси, а политика Гедимина давала ему удобство отбивать у монголов Заднепровье и генуэзцам основываться в Крыму, удерживаясь там и не боясь монголов, Узбек фанатически ревновал распространению магометанства, вел бесполезные войны с Персией и великолепствовал в степях Капчака и долинах Придонских и Закавказских – истинное изображение гордого, ничтожного деспота, раба страстей и рабов своих!

Удельные князья пользовались удобством пособий монгольских, подобно великим князьям; раздоры их решались отдельными кровопролитиями. Святослав брянский завладел участком племянника своего Василия Романовича. Василий явился из Орды с монголами в 1310 году. Митрополит Петр был тогда в Брянске, проезжая из Киева. Он уговаривал Святослава бежать, или поделиться с Василием; но совета его не послушали. «Брянцы положат за меня головы, и не выдадут меня!» – говорил Святослав. Началась битва; брянцы изменили, бросили княжеские стяги и бежали. Святослав видел гибель, не уступал, бился, подкрепляемый одним двором своим, и был убит. Брянск предали опустошению. Святитель Петр едва мог спастись, укрывшись в одной церкви. В 1334 году в Брянске владел князь Димитрий и ссорился со смоленским князем Иоанном Александровичем. Ему помогали монголы. Князья наконец помирились; но монголам не нравился мир их. По повелению Узбека, воевода Товлубий послан был из Орды воевать Смоленск. Дело казалось важным, ибо московский князь получил повеление идти на Смоленск и вместе с монголами наказать ослушника ханского. Иоанн не пошел сам, он послал Константина суздальского, Константина ростовского, князей Юрьевского, Друцкого, Фоминского. Иоанн Коротопол, князь рязанский, соединился с ними, и по неволе принужден был пристать к Товлубию князь Брянский. Сильное войско это подступило к Смоленску, грабило селения и вдруг воротилось, простояв под городом несколько дней. Вероятно, смоленский князь умел купить мир у Товлубия.

Истребление монголов в Твери при Александре Михайловиче

Междоусобия и самоуправства в других русских областях были беспрерывны. В 1339 году князь Василий козельский убил родного дядю, Андрея Мстиславича. В 1340 году, в Брянске, народ восстал на князя Глеба, вытащил его из церкви, где он укрывался, и убил на площади. Митрополит Феогност проезжал тогда через Брянск и не мог ни остановить убийц, ни спасти Глеба, так, как безуспешно спасал митрополит Петр отца его Святослава. Смерть князя пронского, Александра Михайловича, в 1340 г. сопровождалась обстоятельствами еще более отвратительными. Александр повез выход в Орду. Иоанн Коротопол, шедший тогда под Смоленск с Товлубием, встретил Александра на дороге, ограбил его, велел увезти в Переяславль-Рязанский и там умертвить. Коротопол спокойно воротился восвояси от Смоленска. Но злодейство не осталось без мести: сын Александра, Ярослав, выпросив в Орде войско и посла ханского Киндяка, в 1342 году напал на Переяславль-Рязанский, где находился Коротопол. Убийца защищался отчаянно, дрался целый день, бежал, скрывался в разных местах и был убит в следующем 1343 году. Киндяк разграбил Переяславль, так, что Ярослав, объявленный от него рязанским князем, принужден был поселиться в Ростиславле. Он скончался там в 1344 году; брат его, Василий, умер 1350 году. Тогда овладел Рязанским княжеством сын Коротопола, Олег, достопамятнейший из всех князей рязанских, враг Димитрия Донского и союзник монголов.

Заключим обозрение наше событиями новгородскими. Главные уже нам известны. Рассматривая их, видим, что никогда Новгород не казался столь важным для всех северных областей и князей русских. Поступки новгородцев были исполнены сознания собственного достоинства. Заметим прежде всего, что новгородцы не принимали уже к себе князей – брали только наместников от каждого великого князя. Далее, что неприкосновенность монголов к Новгороду способствовала умножению богатств его обширными торгами в низовых областях, с немцами, в отдаленной Пермии и самой Сибири. Эти богатства возбуждали всегдашнюю зависть князей; но новгородцы умели противопоставлять им хитрость, смелость и, издревле доказывая храбрость и мужество свое, смело принимались за оружие, ревностно умирали за благо Новгорода, за Святую Софию, когда не могли кончить переговорами. Только одним средством укрощали их великие князья: остановкой хлебных подвозов и препятствиями торговле. Новгородцы не признавали власти Михаила, пока не утвердил его хан, и после того требовали на суд его трусливых наместников (в 1308 г.). Так воспротивился Новгород самовластию Михаила в 1312 году, призвал к себе Георгия (1314 г.). Торжковая битва с Михаилом и монголами (1316 г.) была для них славнее победы, ибо показала всю силу мужества их, и заставила великого князя мириться. Не менее смело приняли они Георгия после битвы при Бортнове, дали приют сему изгнаннику и не отлагались от него до самой его погибели. Откупясь от разорения монгольского в 1327 году, они отправили посла своего к хану, с Иоанном, оспорили притязания Калиты на закамское серебро, готовы были мириться с ним, но не унижались; хитро устрашили его потом пребыванием Александра в Пскове и Нариманта в Ладоге, принудив наконец на уступку, в 1334 году. Не устрашаясь силы московской, новгородцы отбились в Заволочье, не хотели покориться после торжества Иоаннова над всеми другими (в 1339 г.), и готовы были выдерживать битву, не уступая излишним требованиям Москвы.

Поддерживая такой смелый характер в главных делах, новгородцы не стыдились себя и в мелких распрях со шведами, Ливонией и другими соседями. В 1310 году построена была ими крепость близ Кексгольма. В 1311 году дружины их разорили город Ванай, близ нынешнего Тавастбурга в Финляндии. Шведы заплатили за этот набег в 1313 году, нечаянно взяв и испепелив Ладогу, а в 1314 году карельцы перерезали стражу Карельского городка и передали его шведам. Новгородцы успели снова изгнать шведов, и отмстили измену карельских туземцев. В Смутное время, 1317 г., шведы ограбили купцов новгородских на Ладожском озере, и на другой год дружины новгородские сожгли Або. В 1322 году Георгий прибыл в Новгород, решась на важное дело: взять Выборг, с 1293 года называвшийся оплотом шведской Финляндии. Предприятие оказалось неудачно, хотя целый месяц стояли под городом дружины и 6-ю таранами били в стены. Шведы тогда же безуспешно осаждали Карельский городок; Георгий, принужденный оставаться в Новгороде, ходил с новгородцами, в 1323 году, и заложил крепость в ладожском истоке Невы, на круглом, продолговатом острове, названном от этого Орешком. Сюда приехали к Георгию послы шведского короля. Обе стороны хотели спокойствия, и заключили вечный мир. Договор тогдашний сохранился, и показывает нам пределы новгородских владений за Невой, от Финского залива к Ладожскому озеру. Обезопасив договором водяной пусть из Балтийского моря, новгородцы дополнили его в 1326 году. Положено было включить в мир и Норвегию, куда нередко заходили удальцы новгородские, и за которую папа просил Швецию вступиться. Мир нарушен был в 1337 году со стороны шведов. Выборгский начальник Стен принял в Выборг карелов, которые разграбили новгородских купцов в Карельском городке. Напрасно посадник и новгородские дружины стали в 1338 г. под Ореховым, посылали в Выборг и просили удовлетворения. Шведы отвечали грабежами в Обонежье; изгоном опять сожгли Ладогу и хотели развоевать Вотскую область; но здесь встретили и прогнали их копорцы. Молодцы новгородские пошли к Выборгу, жгли и разоряли Шведскую область. Зимою приехали послы от шведского короля, уведомляя, что воевода Стен подеял все то не в своем уме, без королевской воли. Ореховский договор был возобновлен и подтвержден посольством новгородским в Швецию. После Ореховского мира новогородцы управлялись с Устюгом. Тамошние жители ограбили купцов новгородских, возвращавшихся из отдаленной Югорской земли (в 1323 г.). На другой год Георгий с дружинами взял Устюг на щит, и князья устюжские молили его о мире. Впрочем, устюжане возобновили грабежи в 1329 году; новгородцы мстили им разорением Устюжны и Белоозера в 1340 году, вероятно, за подобные же насильства.

Новгород не участвовал в ссоре псковитян с эстляндцами в 1322 году. В мирное время эстляндцы перерезали торговцев и звероловов псковских на Нарове и на Чудском озере. Псковитяне призвали к себе храброго литовского князя Давида и разорили Эстляндию до самого Ревеля. Немецкий летописец с ужасом говорит о бесчеловечии, каким сопровождался этот поход. На другой год многочисленное войско рыцарей три дня стояло под Псковом, воротилось восвояси и через два месяца явилось снова со всякими осадными орудиями. Псков осадили усиленно, разбивали стены таранами, убили посадника. Тщетно псковитяне посылали к новгородцам. Их опять спасло мужество союзника их Давида. Князь Евстафий, наместник изборский, напал на обозы и занял внимание осаждающих; Давид пришел между тем, и внезапно начал битву, когда осажденные в то же время выступили из города. Рыцари были разбиты совершенно и поспешили заключить мир, на всей псковской воле. Евстафий, вероятно также литовский князь, как и Давид, долго после того был защитником Изборска, Довмонтом этого города. В 1328 году Изборск укрепили каменною стеной. Вероятно, важность защиты посредством литовцев ободряла псковитян, и побудила их оказать смелую защиту Александру в течение десяти лет пребывания его во Пскове.

Новгород не был свободен от внутренних смятений. Согласные в защите Отчизны, новгородцы беспрерывно ссорились между собою на вече. Неизбежное неудобство народного правления! В 1332 году крамольники отняли посадничество у Федора Ахмыла и отдали Захарию Михайлову, разграбив двор гражданина Судакова и села брата его Ксенофонта. Но в том же году Захария был сменен. В 1335 году Софийская и Торговая стороны вооружились одна против другой, и хотели сражаться. К счастью, сильным льдом разломало Волховский мост и разлучило противников; они помирились. В 1337 году народ восстал на вече против юрьевского архимандрита Иосифа, «наваждением дьявольским», говорит летописец, «и думой старого Архимандрита Лаврентия», прибавляет другой. Иосифа заперли в церкви Св. Николая и стерегли его, как преступника, целую ночь. Но «кто под другим яму копает, тот сам упадет в нее», говорили современники, когда Иосиф оправдался, а Лаврентия обвинили. На другой год Лаврентий умер, и соперник заступил его место.

Стены и башни Изборска

Страшные пожары опустошали Новгород и другие русские города несколько раз в первой половине XIV века. В 1311 г. в Новгороде сгорело 38 дворов на Яневой улице; через месяц от Разважей улицы сгорел весь Неровский конец: одних церквей выгорело 42. В несчастный год этот был и третий пожар: во время страшной бури сгорели торговые ряды, 13 церквей и немецкая кирха. В 1326 г. сгорела Боянова улица, половина Рогатицы, половина Славковой улицы и одна церковь. В 1329 г. пожар опустошил Плотницкий конец; потом улицы Ильину и Лубяницу, с двумя церквами. Но ужасный пожар новгородский 1340 года остался надолго в памяти народной. Началось с Разважей улицы, и выгорел Неровский конец; при сильном вихре, огонь кинуло в Кремль: там сгорели архиепископский дом, соборная церковь Св. Софии; потом выгорел Людин конец, вся Софийская сторона и даже сгорел Волховский мост. Не успевали выносить икон из церквей, и что выносили, пламень обхватывал и губил. «Мы думали, что настал уже час нашей кончины», – говорит летописец. Бедствие умножали грабители, пользовавшиеся общим несчастием. Сильные пожары опустошили в 1335 г. Витебск и Вологду; в 1336 г. сгорел Псковский посад; в 1337 г. выгорел Торопец, а в год страшного пожара Новгородского сгорел Смоленск (в 1340 г.). Московский Кремль был опустошен пожаром в 1331 году. В пожаре 1337 года сгорели все московские посады; одних церквей разрушилось 18. Ужасным дождем после того затопило московское пожарище; имение, вынесенное в погреба и на дворы, погибло и было разнесено водою. Иоанн возобновил Кремль, и в 1339 году обнес его крепкими дубовыми стенами.

Замечая знамения и приметы, летописцы передали нам память о затмении 1321 года, когда «солнце сделалось не более молодого месяца двух дней, и по едином часе снова наполнилось», и о трехчасовом «помрачении солнца» в 1331 году. Новгородцев обрадовало чудо в августе 1339 года: у иконы Богоматери, в церкви Лазаря, во время вечерни, потекли слезы. На другой день собралось туда все новгородское духовенство, торжественно, в облачениях, с крестами, и при бесчисленном множестве народа молилось и благодарило Бога.

Современники сохранили нам известия и о разных бедствиях естественных, ужасавших Русскую землю. В 1309 г., говорят они, «бысть казнь от Бога: появилось множество мышей; съели они хлеб на полях; сделался голод, мор, скотский падеж». Недостаток запасов произвел в Псковских и Новгородских областях грабежи в 1314 году (зобница хлеба продавалась тогда во Пскове по 5-ти гривен). Псковитяне поймали и казнили более 50-ти человек разбойников. В этом же году в Твери свирепствовали заразные болезни. В 1332 году проливные дожди погубили всюду обилие; сжатый хлеб пророс в копнах; голод и недостаток, от этого происшедшие, остались в памяти народной под именем рослой ржи. В 1338 году, в Волкове было сильное полноводье: «вода велика, яко же не бысть таковая николи же, и снесе великого моста 10-ть городень; тогда же и Жилотужский мост снесе, и сотворися зло велико». Деятельный владыка Василий утешал новгородцев; на свое иждивение возобновил он мост, и сам, своими руками, начал работу, «много добра сотворив христианам». Предки наши услаждались в бедствиях надеждою, что Бог посылает им наказание за грехи, и что покаяние отвращает беды. С горестью говорили они об ожесточении злых, предвещая им муку вечную; с любовью благословляли добрых и благодетельных, прибавляя к преданиям об них чудеса и знамения. Так о владыке Василии была молва в Новгороде, что когда поставил его митрополит Феогност на архиепископию Новгородскую – явилось знамение на небесах: над церковью стала светлая звезда. Исчисляя труды и благодеяния его, летописцы прибавляют: «Дай ему Бог и Святая София Премудрость Божия, отпущение грехов, в этом веке, и в будущем, со всеми детьми его, с новгородцами».