Текст книги "Немир"

Находясь в таком состоянии, Ленни не замечал, что Амбер как заведённый меряет шагами пространство вокруг стола. Похоже, он чувствовал себя стеснённо даже в этом обширном помещении. Пару раз до слуха Ленни (но не до его сознания) доносились приглушённые короткие фразы, явно содержащие ругательные слова, чего раньше Амбер никогда себе не позволял. Очнувшись как в тумане и осознав последнее обстоятельство, что стоило немалого труда, Ленни обратился к другу:

– У тебя что-то не получается?

– То есть?! – Амбер повернулся к нему, сдвинув брови, но Ленни не испугался. Он продолжал сидеть, посасывая карандаш и размышляя. Подумав, решил зайти с другой стороны:

– Ты кого-то ждёшь?

– Жду?! – Амбер явно растерялся.

Ленни понял, что угадал, и собирался продолжить расспросы, но тут паузу, созданную их неловким молчанием, нарушил заунывный скрип входной двери. Амбер обернулся на звук; Ленни тоже привскочил, чувствуя некоторое беспокойство: он лично проверил все замки полчаса назад, а ключи лежали на столе.

Лица Амбера Ленни не видел, но догадывался, что тот напряжённо всматривается в полумрак неосвещённой половины гостиной – туда, где находилась дверь.

– Слава Творцу! – внезапно выдохнул Амбер. И вдруг зарычал: – О, проклятье!

Вообще говоря, Хранитель был существом весьма тихим; мощь его голосовых связок предназначалась не для банальной повседневности, а для катаклизмов, родственных разве что Беспределу. Поэтому в первую очередь Ленни испугался за друга, а во вторую – уже за весь остальной Немир. Теряясь в догадках, он попытался выглянуть из-за спины Амбера, но увидел только тень, плавно движущуюся в их сторону.

– Добрый вечер! – ласково сказала тень. – Не вставайте, пожалуйста!

Словно послушавшись, Амбер сел прямо на стол, и не просто, а на книгу, которую Ленни только что читал! Ещё не было случая, чтобы Хранитель Архива настолько забылся, и потрясённый Ленни рухнул на свой стул, уже не заботясь о приличиях.

Так, в полной тишине, оба наблюдали, как к ним приближается Нандоло Грободел.

– Прошу прощения, я без стука, – улыбаясь, сказал архаик. – Здравствуй, мифотворец!

– Всего лишь Хранитель Архива, – буркнул Амбер.

– Да будет так! – серьёзно произнёс архаик, проходя на середину комнаты; капли дождя замерцали на его плаще. – Ну и погода!

– Погода снаружи, – философски заметил Амбер.

– Я тебя понимаю, – невозмутимо ответил гость, – Ты хочешь сказать, все невзгоды и переживания внешнего Немира следует оставлять за порогом дома. К сожалению, не могу. Я принёс целый ворох этого.

Он решительно придвинул стул и опустился на него с таким видом, будто не собирался больше ничего говорить. Архаик казался уставшим, но не подавленным, хотя в глазах и не было прежнего жизнерадостного огня. Так мог выглядеть тот, кто не спал ночами, решая глобальную проблему, но, в конце концов, одержал над ней верх.

– Фаэтон с тобой? – вспомнив транспортное средство, на котором архаики катали его в прошлый раз, Ленни понял, почему Амбер построил вопрос таким образом.

– Нет. Начальство так меня пнуло, что я летел сюда без остановок.

Амбер возмущённо махнул рукой и что-то пробормотал. Ленни не разобрал слов, но архаик, привыкший вслушиваться не в слова, а в мысли, с пониманием кивнул головой:

– Кто без недостатков! Инферналис, конечно, непревзойдённый лидер, активный творец, гениальный изобретатель и вообще личность, выдающаяся во всех направлениях, но не стоит его идеализировать. Это было бы ошибкой. В общем, мне нужна ваша помощь, – продолжал Нандоло, открыто улыбаясь. – Я потерял Сантариала.

– Мы тоже его потеряли, – спокойно ответил Амбер, и тут Ленни смекнул, почему Хранитель так странно себя вёл весь вечер. Похоже, он беспокоился за Сантариала, а это значило, что они были друзьями. Поразительно – Ленни было сложно представить Сантариала в роли чьего-нибудь друга, – но он чувствовал, что это так.

Хранитель слез со стола и заскрипел по полу босыми ногами – в кухню за чайником. Дожидаясь его, Нандоло протянул озябшие руки к огню. Ленни меж тем ломал голову, что бы всё это значило.

– А ещё его потерял сам Лорд, его секретарша Лаванда, которая знает вообще всё обо всех, и Магистр Немира, – добавил Нандоло. – А когда такие величины теряют то, что им нужно, это плохо оборачивается для всех остальных.

– С ним уже двое суток нет связи, – продолжал он, когда Амбер вернулся, – а это в принципе невозможно. Ситуация весьма оригинальная, прецедентов не было. Обычно местонахождение объекта определяется по датчику связи, но сигнал отсутствует. Такое ощущение, что его вообще нет. Нигде.

– Ты собираешься раскрывать здесь все профессиональные тайны? – приподняв одну бровь, осведомился Амбер.

Нандоло легкомысленно махнул рукой.

– Существует только один человек, которому я могу доверить эту опасную миссию, и этот человек – не ты, а он!

И Нандоло указал на Ленни, который подскочил на стуле. Значит, никто в Немире никогда не попросит его помощи?! Не удержавшись, отмирок искоса посмотрел на Амбера, но тот будто не заметил нацеленного на него пристального взгляда.

Что ж… Ленни повернулся к Нандоло, желая объяснений – как такое могло случиться, ведь он только сидел и читал книгу! Но архаик снова наклонился к камину и подставил пламени руки.

– Люблю камины, – сказал он. – Не понимаю, почему люди от них отказались. Это так душевно. Дом, в котором есть камин, всегда гостеприимен, в нём скорее найдёшь приют и поддержку, – он выпрямился и посмотрел на Ленни. – Взываю к Вашему рыцарскому благородству. Вы не оставите в беде несчастного, которому нужна Ваша помощь.

Ленни растерянно посмотрел на лежавшую перед ним книгу, внушительный разворот которой как раз демонстрировал сцену из рыцарских времён. Несмотря на то, что архаик видел картину вверх ногами, он безошибочно уловил доминирующую тему и теперь блестяще на неё импровизировал. Это впечатляло.

– Минутку, – сухо сказал Амбер, становясь между ними. – Может, ты не в курсе, но Ленни у нас нелегал. Прошу ни во что его не впутывать, если не хочешь, чтобы вас оштрафовали на первом же углу.

Его напряжённый тон послужил для Ленни предостережением: похоже, Нандоло совершенно ни к чему было знать подробности визита к Магистру Немира. Отмирок только покачал головой.

– У меня есть деньги, – сообщил Нандоло. – Кроме того, я всё-таки архаик, не забывай.

– Где уж забудешь, – пробурчал Амбер.

– Пойми, в Городе неспокойно. Если до народа дойдёт, что ты прячешь нелегала, тебя ошельмуют. Несмотря на Магистра.

Амбер поёжился, не говоря ни слова. Он некоторое время раздумывал, потом вздохнул.

– Ленни, я должен кое-что тебе сказать. В роду хранителей существует поговорка: «Негоже раскрывать книгу посередине – дурная примета». Сам Творец, запечатлевая создание Немира, продвигался от начала к концу, и никак иначе. Даже если твой случай – редкое исключение, одно желание помочь ближнему не делает из тебя рыцаря…

– А я и не претендую, – пробормотал Ленни, опустив глаза.

– Но ты несомненно этого достоин. Да-да, более многих. Но, повторяю, если идти по порядку, тебе прежде всего, стоит узнать, что в былые времена среди рыцарей существовала строгая специализация. Никто из них не брался за случайные дела, и никто не ввязывался в сомнительные истории.

Хранитель нерешительно скосил глаза в сторону Нандоло, который устроился на стуле, закинув ноги на каминную решётку.

– Валяй объясняй, – отозвался тот. – Он должен быть информирован.

– И потом, ни один рыцарь в здравом уме не связывался с архаиками. Потому что, ты же понимаешь. Стоит с ними связаться – и всё!

Амбер резко выдохнул, словно сбрасывая накопившееся напряжение. И всё, подумал Ленни. Вслух он сказал:

– Но ты же связался с ними!

– Чтобы прекратить весь этот хаос, я и не такое готов сделать, – ответил Амбер. – Но ты здесь совершенно ни при чём. У тебя другая жизнь.

Другая жизнь. Тётя, которая наверняка переживает, что в прошлую среду, назначенную для визитов, никто не явился к ней на очередную проработку. Из соображений гуманности надо было бы, конечно, сохранить здоровье для встречи с ней, которая так же неминуема в будущем, как завтрашний рассвет. Но из других соображений…

– Я мечтал посмотреть Немир, – сказал Ленни.

– Этого я как раз не обещаю. Скорее, нам придётся закопаться под землю.

– Так и знал! – воскликнул Амбер. – Он хочет, чтобы ты попал в историю!

– Нет, – возразил Нандоло. – Я хочу, чтобы он вошёл в историю!

– Ленни, – сказал Амбер и очень выразительно мотнул головой, – на пару слов.

Ленни покорно сполз со стула и отправился за хозяином на кухню. Обернувшись в дверях, он увидел, как Нандоло спокойно уплетает печенье и фрукты, лежащие в вазе на столе. Особого приглашения ему, по-видимому, не требовалось. Ленни подумал, что помещение Архива – единственное место в Немире, где жители мыса Аджано чувствуют себя спокойно.

– Послушай, – произнёс Амбер, затаскивая Ленни вглубь кухни, – ты хоть понимаешь, во что хочешь ввязаться?

– Я хочу спасти Немир от грядущей катастрофы, – подумав, сообщил Ленни.

Амбер всплеснул руками над раковиной с грязной посудой.

– Мне король Галахад настоящую Инструкцию выдал… ну, помнишь, ту самую…

– Короля нет в городе, – непреклонно заявил Амбер. – Дождись его, а потом спасай кого хочешь!

– А вдруг я ему срочно понадоблюсь! – умоляюще зашептал Ленни. – Мне нужно хотя бы выбраться отсюда, а то как же я могу кого-нибудь спасти, сидючи в четырёх стенах! Одного ты меня всё равно не пустишь…

– Так и будешь бегать за первым, кто позовёт? – поинтересовался Хранитель Архива, бросив на Ленни странный взгляд.

– Он же не кто попало! – горячо воскликнул Ленни. – Не тебе объяснять! И потом, лучше это, чем торчать тут днями и ночами, рассуждая о…

Ленни замешкался, набирая полную грудь воздуха с намерением наиболее полно раскрыть перед Амбером основополагающие моменты вчерашней дискуссии, но этого не потребовалось. Амбер остановил его недвусмысленным жестом.

– Будь осторожен, – предостерёг он. – Этот архаик может запросто влезть в твои мысли, если захочет.

Ленни благодарно взглянул на Хранителя.

– Значит, я постараюсь мыслить узко, и пусть он там застрянет намертво!.. – весело ответил он.

Амбер хмыкнул и отвернулся – похоже, пытался удержаться от улыбки.

– Делай, как хочешь, – сказал он, пожав плечами. – Кажется, я тебя недооценил. Делай, как хочешь, и да поможет тебе… вам… – он сделал паузу и вздохнул, – … хоть кто-нибудь!

Когда они вернулись, архаик, стоя возле камина, кидал в огонь огрызки яблок. Лицо его выражало глубокую задумчивость.

– Что ж, поздравляю, – сказал Амбер. – Он идёт с тобой. Кто бы сомневался!

Нандоло вытянул руку и выразительно пощёлкал в воздухе пальцами. Амбер застонал.

– Я бросил курить три месяца назад, – укоризненно сказал он. – Будь милосерден.

– Я тоже бросил.

Амбер с недовольной миной полез в нижний ящик стола и выудил пачку сигарет.

– Давай ещё побросаем – кто дальше, – предложил Нандоло и, в свою очередь, вытащил из внутреннего кармана пепельницу. Это была очень интересная вещица; на её крышке Ленни успел разглядеть портрет златовласой женщины замечательной красоты, написанный эмалью. Ему показалось кощунственным использовать такой шедевр по назначению, но Нандоло, похоже, этим не тяготился.

– Нет, до завтра я пас, – сказал Амбер таким странным тоном, что Ленни даже испугался, – Вот выпровожу вас и…

Он не стал распространяться о своих планах, а ушёл в себя.

– Итак, завтра мы выступаем, – подытожил Нандоло, сверкая глазами от радости. – Принимаются любые предложения – разумеется, кроме предложения отложить это мероприятие.

– Предлагаю отменить это мероприятие, – миролюбиво откликнулся Амбер.

– Не хандри, – отрезал архаик. – Оформишь ему командировку. А мы привезём тебе бивень великанта – для истории. Что-то мне подсказывает, что их очень скоро истребят сильфанеи, а ведь гиганты верят, что это были их предки.

На том и разошлись.

Выйти готовились затемно, и в четыре утра Ленни с неохотой выбрался из-под стёганого одеяла. Однако он так и не решился с ним расстаться и побрёл на кухню, укутанный с головы до пят. В слабом предутреннем свете все предметы виделись серыми и были такими холодными на ощупь, что обжигали кожу. Несмотря на закрытые окна, в коридорах разгуливали сквозняки. Ленни включил газ, порадовался неунывающим язычкам огня и тут обнаружил кастрюлю с кашей, сваренной накануне. Поставив чайник и разогрев еду, Ленни достал тарелку и без особого энтузиазма принялся ковыряться ложкой в кастрюле.

– Вижу, у кого-то прорезался аппетит! – послышался знакомый жизнерадостный голос. Нандоло стоял на пороге и приветливо ему кивал. – Люблю таких здоровяков – что бы ни случилось, им всё нипочём! Кажется, я правильно выбрал себе спутника.

Ленни вяло улыбнулся и поправил сползающее одеяло.

– И далеко мы направляемся? – довольно равнодушно осведомился он.

– Ну, по сравнению с местом, откуда ты прибыл, это сущие пустяки.

– Я и не заметил, как прибыл, – проворчал Ленни и принялся за еду.

«Ну в самом деле, – думалось ему меж тем, – срываюсь неизвестно куда, неизвестно зачем, а пока я в Немире пытаюсь найти себя, в моём мире меня тоже ищут и в самом прямом смысле. Но здесь я правда нужен а там… нет, не могу. Не хочу об этом».

За порогом их встретило сырое и ветреное утро. Серое небо с разводами дождевых туч напоминало многократно использованную промокашку. Дождь шёл, не переставая; по мостовой бежали мутные ручьи, согласно закону природы стекая вниз, к подножию холма. А сам Город походил на свою чёрно-белую фотографию. С одним исключением: краснели ветви карликовых лип, посаженных по краям улицы рядом с домами. Несмотря на июль, листвы на них так и не было.

Словом, утро было самое что ни на есть «настоящее», оно сразу навеяло Ленни воспоминания о родине – впервые за время его пребывания здесь. В этом было нечто символичное.

Амбер, решивший проводить их до конца улицы, ссутулился и натянул капюшон на голову.

– Могу я хоть поинтересоваться вашими планами?

– Мы пойдём навстречу солнцу, – уверенно ответил Нандоло, стряхивая с рукавов капли влаги. – В тот край, где оно начинает свой путь из золотой колыбели. Будем идти и идти, и однажды пожелаем ему доброго утра…

– Удачи я вам не желаю, – подхватил Амбер, – Много мои предки видели славных деяний, но это…

– Небось жалеешь, что Хранители Равновесия не одарили твоих предков бессмертием? – насмешливо поинтересовался Нандоло, поплотнее закутываясь в обесцвеченный непогодами плащ.

– С какой стати? – холодно ответил Амбер. – Чтобы в этих стенах бродили целые стада прадедушек и прабабушек? Их будет больше, чем книг в Архиве!

– Ох, уж эти родовые гнёзда! – примирительно заметил архаик. – Не надоело сидеть тут одному?

– Один я не буду. Славные деяния прошлого составят мне компанию. Топайте уже!

Амбер проявлял нетерпение, и это совсем не понравилось Ленни. Отмирок не раскаивался в своём решении, и всё же считал, что сейчас Нандоло ведёт себя чересчур беспечно. Наверняка, патрули ещё следят за Городом, несмотря на заявления Магистра. А Ленни вовсе не хотелось встретиться с Дарслагом или с кем-то из ему подобных.

И тут же Ленни перехватил быстрый взгляд Нандоло, устремлённый в конец улицы. Затем тот повернулся и посмотрел в сторону городских ворот, куда им и предстояло направиться, и довольно хмыкнул.

– Кажется, нам отвратительно повезло с погодой, – парадоксально заявил Нандоло. – В такой дождь ни один супостат на улицу не сунется, или я не знаю, что такое Немир!

Ленни уныло кивнул, но не архаику, а собственным невесёлым мыслям. И вдруг он почувствовал, как Амбер, стоявший позади, положил руку на его плечо и легонько подтолкнул вперёд. Ленни догадался, что это значит: друг передал ему своё благословение.

И тогда Ленни улыбнулся. Он понимал, что воспоминания об этом прикосновении очень пригодятся через несколько минут, когда он шагнёт в дождь и мрак следом за «тем, кто знал Немир лучше всех».

Покидая Город, Ленни ни на минуту не усомнился, что Галахад сделал это ещё раньше. Отчасти (хоть Ленни и не признавался себе в этом), он ввязался в странную авантюру в надежде разыскать короля. Его Величество давно не появлялся на страницах светских хроник, и никто не знал, где он проживает. Ленни думал, что причина этого очевидна: Галахада в Городе нет.

Он не задумывался о том, что причина может быть вполне волшебной.

…это случилось через несколько дней после ухода Ленни. Ветер разогнал тучи, лазурный купол неба простёрся над Немиром, и в путешествие отправились Великий Галахад и его спутник Арон. Накануне, готовясь к отбытию, Галахад собрался повидаться с Магистром Немира.

Перед выходом, королю, как обычно, пришлось подвергнуться очередному сеансу «отводящего волшебства», к счастью, в последний раз. Этот вид магической атаки был специально изобретён Ароном и действовал избирательно на журналистов, удерживая представителей прессы на расстоянии. Он прекрасно работал (во время пребывания в Городе Галахада и Арона ни разу не побеспокоили), но, как выяснилось, имел побочные эффекты. Так, недавно к ним явился хозяин постоялого двора и, краснея и шаркая ножкой, слабым голосом попросил «возместить убытки», ибо, по его словам, «отводящее волшебство» почтенного целителя отвадило от гостиницы не только журналистов, но и потенциальных клиентов».

Услышав такое, Арон расстроился, однако Галахад только посмеялся в кулак и выдал необходимую сумму. Граждане Немира очень его забавляли – все, за исключением «журналюг». Поэтому теперь, шагая по направлению к Магистрату, король про себя радовался, что на нём не застревает ничей алчущий сенсации взгляд. И мысленно благодарил друга за предусмотрительность.

На месте, однако, выяснилось, что результаты не стоили затраченных усилий. Монтернор, как Глава Ордена, принимал очередных просителей, пришедших с дарами «по случаю приближения Конца Свету», и не мог нарушить важный ритуал. Зато к королю сбежались все служители Магистрата. Их движения, когда они нервно захлопотали вокруг Галахада, отличались какой-то хаотичностью, а, разглядывая их лица, король не увидел ни одного осмысленного выражения. Галахад почувствовал себя лампой, на свет которой слетаются ночные мотыльки, и решил удалиться чисто по-королевски, обойдясь без формальностей.

Но сначала он договорился, чтобы позаботились о его белой лошади, подаренной Магистром. Свою поклажу они вполне могли нести сами, а животное надо было кормить, а то и лечить. И это ещё ничего, подумал Галахад, но Арон в своей вечной готовности взвалить на себя очередную проблему мог посчитать лошадь за обузу, а не наоборот. Воображение короля тут же нарисовало целителя, стоически волокущего её на своих плечах. Картина вышла настолько реалистичная, что Галахад ужаснулся. Уладив все вопросы, он развернулся и плавной уверенной походкой покинул резиденцию Магистра, не замечая обращённых на него восхищённых взоров… и общего вздоха облегчения.

До самого постоялого двора Галахад пытался отделаться от навязчивого образа, и, наконец, ему это удалось. Король вкратце рассказал Арону о визите в Магистрат, опустив подробности.

– Просто я тут подумал, – заметил он, – каждый раз, как мы берём в дорогу лошадь, ситуация поворачивается таким скверным образом, что нам приходится её съесть. Так что, давай, сбережём лошадь и наши нервы. Ведь мы никуда не торопимся.

– А как же молодой волшебник, которому угрожает опасность?

– Ну, единственная опасность, которая ему угрожает – он сам. Думаю, он прекрасно разберётся с самим собой до нашего появления. А там уж я полагаюсь на тебя!

– Шутишь, да?.. – сказал Арон упавшим голосом.

– Нет, – серьёзно ответил Галахад, – мы отправляемся прямо сейчас, и это – совершеннейшая правда!

Так великий король оставил Город, унося в сердце только хорошие воспоминания. Ни тени сомнений, ни дум, смущающих рассудок, не читалось на его благородном челе. Весь его вид говорил: возможно, где-нибудь в далёких галактиках и нарушилось Кармическое Равновесие, но в моём сердце по-прежнему царствует гармония, и пока оно пребудет так, вам нечего опасаться за судьбу Вселенной.

Поэтому он и не вспомнил о Ленни. Галахад, будучи натурой увлекающейся, попросту запамятовал, что отмирок существует на свете. Что до предусмотрительного Арона, то он рассудил, и совершенно правильно, что ему хватит и одного героя…

У Галахада была особенная причина радоваться – король возвращался домой.

Он часто повторял, что никогда не забудет дорогу на родину. Но, несмотря на эти пламенные уверения, Арон прихватил с собой карманное издание «Атласа важнейших немирских дорог». Сам он бывал в Нирвалане лишь однажды, и ни за что не согласился бы пропустить ещё один визит. Для него Нирвалан был тем местом, где рождаются сказки, о чём он не преминул сообщить Галахаду, чуть только Город скрылся из виду.

– И где они умирают? – фыркнул король.

– Что-то я не понимаю.

– Ты же не думаешь, что я покинул родину, чтобы отправиться к чёрту на кулички за сутью бессмертия!

– Правда?

– Хм… В своих мемуарах я ещё туда не дошёл. На самом деле это было очень похоже на бегство. Поверь, все видели мой тыл! – Галахад расхохотался. – Но подданные и мои собственные родственники невыразимо меня достали, и я боялся, что вот-вот накинусь на них и совершу очередной подвиг! Только в том, что касается природы, ты бесспорно прав, мой драгоценный друг.

– В Нирвалане есть всё, что нужно усталому духу, – оживлённо сказал Арон.

– Поэтому ты там будешь только отдыхать. Обещаю. А мой дух просит вдохновенных песен.

Арон улыбнулся. Он не сомневался, что скоро услышит слова одной из прекраснейших баллад о Нирвалане: «Удивись и обрадуйся, путник усталый: ты нашёл дивный край, долгожданный приют…»

Король изменился за считанные часы. Если в Городе он был Галахадом Спокойным и Доброжелательным, Многомудрым и Весьма Довольным Жизнью, то в пути он сразу превратился в Галахада Безмерно Счастливого. В первые два дня Его Величество развлекал себя и своего спутника исполнением старинных баллад, причём делал это на разные голоса и на разных языках. Они уходили всё дальше на юго-восток, и постепенно местность менялась. На третий день к полудню они миновали перекрёсток трех дорог, где Сантариал повстречал своего таинственного врага, и готовились обогнуть с востока Драконью Морду. Галахад прекратил петь и начал прислушиваться и присматриваться, набираясь новых впечатлений, каков бы ни был их источник: богатство летних красок, весёлый бардак мошкары, крутящейся в воздухе, птичьи перепевы… и для каждого впечатления Галахад находил свои слова. «Потрясающе», «чудесно», «поразительно», «изумительно», «фантастика» – то и дело слышал Арон. А один раз король даже произнёс: «Одурительно!» – после того, как понюхал дикую розу.

Однако его спутник не спешил забываться в объятиях Матери-Природы. Город не отпускал от себя Арона. Находясь в центре светской жизни при дворе Монтернора, тот наслушался мрачных пророчеств, кое-какие из них были даже научно обоснованы, так что их невозможно было игнорировать. И теперь целитель был настолько подавлен, что совершенно не реагировал на окружающие красоты. И лишь когда в голосе Галахада звучали особенно настойчивые нотки, Арон вздрагивал и говорил что-нибудь вроде: «Да-да, замечательно. Просто замечательно».

Наконец Галахад не вытерпел.

– Только представь, Арон, сколько на свете существует слов! – весело сказал он, – И все они придуманы – вообрази! – для выражения оттенков состояния души! Насколько я понимаю, твоя душа не лишена оттенков, Арон. Но знаешь ты только одно слово – «замечательно!» По факту того, что ты хотя бы что-то замечаешь. Вернее, удостаиваешь своим вниманием.

– Галахад, это ерунда какая-то!

– Ну да, ты ведь реагируешь в основном на мои реплики с места. Тогда тебе следовало сказать: «Ах, какой замечательный Галахад! Всё время он что-то замечает!»

– Кстати, Ваше Величество, – пробормотал целитель, радуясь возможности свернуть разговор, – Вы больше ничего не замечаете?

– Конечно! – воскликнул король. – И не просто замечаю, а отлично вижу! Это же дракон!

– Дракон?! – сбитый с толку целитель осмотрелся, вообразив, что его непостижимый царственный спутник ни с того ни с сего впечатлился горными пиками, названными соответствующе.

– Если, конечно, это не такой холмик в сине-оранжево-жёлтую полосочку! – и Галахад бросился туда, где дорога делала резкий поворот, огибая скалистый уступ.

Дракон лежал, скособочившись, привалившись боком к почти отвесной скале. Он свесил голову набок и периодически тщился засунуть её под мышку, как птица под крыло. В минуты озарения Арон мог видеть то, что было недоступно взору других. Вот и сейчас он вдруг понял, что дракон смертельно болен.

– Я умираю со смеху, – объявил тот, когда король и целитель приблизились. – Кто тут ещё ходит?! Только нашёл пустынное местечко, чтобы почить с миром, и на тебе – гости заявились, а угощать нечем.

– Я помогу Вам, – с готовностью вызвался Арон, выступая вперёд. – Я врач.

– Не тут-то было! – не согласился дракон. Он беспокойно заворочался. – Я ещё постою за себя. Надо же – врач! Много я их поел в своё время! Изверги, хоть и бескорыстные. И лечат, и лечат! Совсем залечат, хоть самим выгоды никакой!

– Это не простой врач, – вмешался Галахад. – Это мой личный врач, и только благодаря ему я до сих пор бессмертен.

Это была неправда, но Арон промолчал.

– Полежал я как-то раз в больнице… – не слушая, продолжал дракон. – А?.. Да что Вы говорите?! Неужто Вы тот самый Галахад? Видал я эту стену рисунков! – дракон усмехнулся, жутковато искривив зубастую пасть. – Это в Немире традиция: если кому скучно, тот приходит и рисует своё чудовище.

Галахад и Арон недоумённо переглянулись. Потом целитель пожал плечами: дескать, обычный драконий трёп. Или бред.

– Да-да, целый зоопарк наплодили, там, на Подступах. Сам собирался, да годы не те. А что, – поинтересовался дракон, внезапно встрепенувшись, – Вы и вправду всех только побеждаете?

– То есть?

– Вы же рыцарь?

– Ну, – Галахад замялся, – вроде. Король-рыцарь, – подчеркнул он, будто представляясь.

– Ну! Мне мама всегда говорила: рыцари должны побеждать, для того они и созданы.

Дракон шумно втянул носом воздух и резко выдохнул из пасти. Драконы всегда так поступают, прежде чем выпустить пламя, но вместо пламени у чудища вырвался кашель, прерываемый допотопными ругательствами.

– Я разберусь с этой проблемой, – заявил Арон. Он старался не показать виду, что никогда не подступался к драконам. – Пожалуйста, выпятите брюхо на меня.

Он приложился ухом к скользкому животу и напрягся, ожидая услышать оглушительную разноголосицу в органах, но разобрал лишь тонкий свист, производимый воздухом при прохождении через туго скрученные ткани. В том месте, где у драконов этого вида мозги переходили в кишки, что-то пищало и потрескивало, как в испорченном механизме. Ничто другое не свидетельствовало о повреждениях. Арон отнял ухо от живота и сказал:

– А теперь втяните его.

Дракон втянул.

– Что вообще-то с Вами случилось?

– Кишки сначала заворачивались, – ответил дракон, – а теперь загибаются. И мозги вместе с ними.

– Наверно, это плохо, – Арон нахмурился. – Видите ли… э-э… любезный, я считаю бессмысленным врачевать тело, когда страдает душа. А откуда мне знать, что на душе у дракона?!! Короче говоря, признавайтесь – кого сожрали?..

– Да одна тут… – дракон слегка опешил от такого напора, – накормила какими-то дрянными таблетками. И вообще, она сама, я-то тут при чём!

– Кто?!!

– Да ведьму слопал, чтоб ей пропасть! Как раз вчера. А всё из-за этого, который волшебник или кто он там? Загипнотизировал. Они это могут.

Арон в волнении огляделся и только тут обнаружил, что Галахад покинул землю и взбирается по гребню дракона. Опираясь на костяные пластины у основания и цепляясь за рога, Его Величество уже достиг шеи. Там он выпрямился и, нагнувшись, прощупал бугристую шкуру. Он так увлёкся, что даже притопнул несколько раз, потом разогнулся и заявил:

– У него ещё и позвоночник искривлён!

– Галахад! Ты вообще-то слышал, что он сказал?

– Про мозги! Но это взаимосвязано.

– Он съел ведьму! И видел какого-то волшебника.

– Видел волшебника?! – Галахад прошёлся вокруг шеи, сунул голову в ушное отверстие и спросил: – Вы волшебников не ели?

– Прыщи Мурколапки, ну зачем же в ухо! – разъяренный дракон выплюнул ещё несколько ругательных анахронизмов, и сменил положение тела, улёгшись на бок посреди дороги. Галахад перенёс эти смещения, держась за край уха и упираясь ногами в кожистую складку на шее чудища.

Арон, который как раз придумывал повод заставить дракона лечь, удовлетворённо кивнул. Целитель сел на обочину дороги, подтянул к себе оружейную суму и вытащил оттуда короткую пику.

– Вот что, Галахад. Надо его пощекотать.

– Ну, я так и знал! Знал ведь! – перед лицом опасности дракон отрёкся от своих благородных корней и почти заскулил, словно щенок. – Убийцы! Убийцы! Помереть спокойно не дают!

– Это же не медицинский способ, – изумлённо сказал Галахад.

– Знаешь, Галли, все способы лечения когда-то были немедицинскими, – вздыхая, ответил Арон.

– В таком случае я Вас покидаю, – произнёс Галахад, скатываясь по хвосту на землю.

Дождавшись, когда он поднимется и отряхнётся, целитель отозвал короля в сторону. Медицина медициной, а Галахад чувствовал драконов как никто другой: всё же они были родственными в мифологическом плане созданиями.

– Ну, говори, что там? – тихо проговорил Арон.

Король оглянулся на дракона и пожал закованными в латы плечами.

– Его гложет вина, – просто ответил он.

– И? – подбодрил Арон, внутренне собравшись.

– Драконы вообще очень уязвимы психически, и, как правило, предпочитают заедать отвратное состояние духа чем ни попадя. Так что если бы он мог заставить себя проглотить хотя бы кусок…

– …то это был бы кусок тебя или меня, – угрюмо заключил Арон. – Вот что, Ваше Величество, давайте-ка операцию проведу я. Долг перед Вашим народом, королевский долг… побуждает Вас…

– Мой народ об этом не узнает, – перебил Галахад. – Кроме того, я бессмертен. А если дракон проглотит тебя, я вообще не буду знать, что делать. Я же не врач.

– Странный разговор мы с Вами ведём.

– Просто мне не очень хочется снова становиться Галахадом – Убийцей драконов, – признался король. – Попробуем избежать банальных поворотов сюжета.

– Ладно… давай вместе.

Печально кивнув, Арон направился к больному. Он попытался принять профессионально-уверенный вид, хотя подозревал, что дракону наплевать на визуальные эффекты.

– Откройте Ваш рот… вашу пасть.