Текст книги "Немир"

Сквозь эти сказочные россыпи кое-где проглядывали витые металлические решётки и ажурные башенки; Ленни принял их за необходимые аксессуары оранжереи, созданные для того, чтобы как можно обольстительнее разместить в пространстве грандиозный цветочный чудо-ансамбль. Правда, всё вместе – цветы и беседки – выглядело странно и совсем не походило на цветники из Настоящего Мира, но разве необычность деталей когда-либо смущала восторженный взгляд, привлечённый красотой замысла в целом!

– Как чудесно! – воскликнул Ленни; очарованный видом, он забыл обо всём, – Это место достойно того, чтобы провести здесь целую жизнь… Нет, две жизни! Лучшего и желать нельзя!

Сзади послышался сдавленный кашель; кажется, Сантариал пытался подавить смех. Или рыдания – Ленни так и не смог понять. Архаик подошёл к нему, взял за руку и осторожно, но настойчиво потянул в сторону.

– Это кладбище, – сказал он.

Темно… Амбер провёл по лбу трясущейся рукой. Совсем недавно он спал. Принял два порошка от головной боли, притупляющие память и затруднявшие ориентацию в пространстве. А теперь кому-то приспичило его разбудить: в тонкое полотно сна вплелось нечто чуждое. Может быть, шаги? Голоса? Стук в дверь? Или всё сразу?

Амбер поднял голову. Вот опять!

– Уже иду…

Он поднялся со стула, на котором уснул, не раздеваясь, и побрёл к дверям.

«Разве я кого-то ждал? Ничего не видно, проклятье… Слава Творцу, голова, кажется, прошла! Так, теперь налево – там была лестница… Где же она?»

Звуки больше не повторялись. Амбер протянул руку и дрожащими пальцами ощупал стену. Ночью в темноте даже он переставал узнавать дом. Продвигаясь вперёд, он нашарил лампу на полке…

…белый ночной мотылёк, пристроившийся на перилах лестницы, всполошился и бестолково затрепетал крыльями, когда на него упал луч света. На стене проявилась карикатурная тень – нечто большое и безмерно угрожающее. Тень человека. Крошечное существо следило за ней бусинками глаз, серебристые антенны усиков подрагивали, тончайший слой пыльцы на крылышках воспринимал малейшее колебание воздуха. Не только человек и свет, было что-то ещё, совсем недавно. Звук, громкий, резкий, звук…

Держа лампу в вытянутой руке, человек неуверенно переставлял ноги, словно неопытный танцор на скользком подиуме. Вот он добрался до лестницы… и рассохшиеся ступени взвыли под ним, как затравленные звери.

Это было слишком. Мотылёк снялся с облюбованного места и закружил над лестницей, постепенно поднимаясь всё выше, подальше от этого ужасного шума. Следовало благодарить природу, обделившую маленькую тварь воображением, иначе она лишилась бы ума от страха. Милостивые государи, разве так можно? Уважайте ночь!

Отперев дверь, Амбер минуту или две разглядывал посетителей, держа лампу над головой.

– Это от фантомов, – пояснил он. – С тех пор, как принцесса Тайна взбудоражила Немир, их становится многовато в местах, насыщенных информацией, – Амбер отвёл лампу и отступил на шаг. – Никак не ожидал увидеть вас здесь. Проходите.

– Ну ещё бы, – хмыкнул Арон, переглянувшись с Галахадом. – Герои, как известно, книжек не читают.

– Герои их и не пишут, – ответил Амбер.

Гости с сомнением заглянули внутрь, прежде чем войти: в зале было гораздо темнее, чем на улице. Густой чернильный мрак обволакивал всё; лампа Амбера, похоже, и вправду действовала только на фантомов, не распространяясь на мир физический, и Арон и Галахадом были вынуждены двигаться за её светом, как за блуждающим огоньком.

– Ах да, – сказал Амбер, внезапно останавливаясь, – здесь темно. Когда я волнуюсь, то всегда теряю мелкие вещи. И вот сегодня я потерял выключатель.

– Что же Вас так взволновало? – участливо спросил Галахад.

Амбер качнул лампой вправо: – Прошу к столу.

Гости на мгновение смешались, но потом стало ясно, что Амбер подзывает их к письменному столу, стоявшему в каких-то двух шагах. Они приблизились.

– Сначала я не мог поверить, что он ушёл, не попрощавшись, – Амбер достал из ящика вчетверо сложенный листок и протянул его им: – Вот, прочтите. Прибавить мне нечего.

Он поднял лампу. Галахад и Арон быстро пробежали письмо глазами. Строчки, наспех сочинённые Ленни Мантуером, расползались на листе в разные стороны, словно испытывали комплекс неполноценности и стремились убежать от нескромных читателей.

Арон недовольно нахмурил брови:

– «… пишу на колене»…

– Да какая разница, – надломленно проговорил Хранитель. – На ведре, на бревне… я понятия не имею, где он может находиться! А должен бы.

– Ничего, – сказал Галахад, – не Вы первый…

– Вы не понимаете, – возразил Амбер; он поставил лампу и тяжело опустился на трёхногий низкий табурет. – Я отвечал за них. Что ж, одно хорошо – теперь ничто уже не тайна.

Галахад предостерегающе толкнул целителя; впрочем, не требовалось врачебного диплома, чтобы сообразить, что с Хранителем Архива творилось неладное. Амбер не был болен, просто он произносил связный текст, который, тем не менее, отдавал бессмыслицей. Кое-что они уже знали, кое-что пока оставалось загадкой. Лучше выждать.

Арон, которому испепеляющий взор короля велел не вмешиваться, не выдержал.

– Всё, я так больше не могу! – выдохнул он. – Свет!

Целитель ощупью добрался до окна и отдёрнул занавеску. Полная луна стояла как раз напротив; её лучи затопили залу, уничтожив сверхъестественное, вернув на места всё привычное. Арону стало легче: исчезло давящее ощущение в груди, дыхание выровнялось. Целитель прислонился к стене, расслабляясь.

– Вот хорошо, – услышал он собственный шёпот, – а мне уже начинало казаться, что я задыхаюсь…

– Кому не хватает воздуха – окно можно открыть, – подал голос Амбер. – Тайны здесь больше не живут, – со смешком повторил он.

Галахад стоял возле стола, скрестив на груди руки. Король был сама невозмутимость; его ум работал, перебирая и сопоставляя факты.

– Мантуер не впервые отправляется восвояси, – заметил он. – Что убиваться да горевать?

– Раньше было другое: он спрашивал моего мнения, советовался. Я успел отослать с ним «друга», штучка такая, следящее устройство, изобретение архаиков, – Амбер пожал плечами. – Но совсем недавно Ленни вдруг перестал мне доверять. С чего бы это вдруг?

– Значит, объявят розыск, – задумчиво произнёс Галахад, – дадут описание… кстати, Арон, а как он выглядел?

– Рост высокий, волосы русые… нет, тёмные! Глаза… голубые. Или синие?

– Да уж, – сказал король, – Желательно бы поточнее.

– Я помогу, – сказал Амбер, – У меня данные.

Он мотнул головой назад, где стояла резная этажерка с пятью полками, заставленными книгами. У Арона округлились глаза.

– Это всё, что у Вас есть на него?!!

– Маловато, конечно. Но, с другой стороны, прошло всего полгода.

Хладнокровие Арона снова подверглось тяжкому испытанию. Маловато?!! Он боялся даже представить, сколько времени потребуется на то, чтобы осилить такой объём информации. Он оглянулся на короля, отчаянным жестом давая понять: Хранителя нужно остановить, пока он не запряг их в помощники! Но его опередили. Запахнув полы домашнего халата с затейливым орнаментом, Амбер обогнул Арона, всё ещё стоявшего в шоке, и подошёл к этажерке. Чуть помедлил и выдвинул по очереди три книги: две на верхней полке, одну – на второй снизу. Прошло несколько драматичных секунд, затем послышалось жужжание, сработал какой-то механизм и этажерка всем весом обрушилась на Амбера!

Хранитель явно не ждал нападения. Он прикрыл голову, потом выставил руки, пытаясь остановить книжную лавину, и мужественно принял в свои объятья рухнувшие полки. Арон уже бежал на помощь, чтобы в последний момент затормозить падение стенки.

– Ловушка… – прохрипел Амбер из-под груды книг. – для тех, кто не умеет… обращаться с этой… системой.

– А для тех, кто умеет? – уточнил Арон, поспешно подсовывая плечо под этажерку.

– Для тех, кто умеет, но забывает, это не менее действенно, – улыбнулся Амбер (после того, как все книги упали, держать стало гораздо легче). – Надо бы записать, в конце концов.

Галахад, не теряя величия, проник в образовавшийся лаз.

– Ваше Величество, синяя папочка на завязках, – крикнул вослед Хранитель.

Галахад вернулся, почтительно держа папку на вытянутых руках, словно древнюю реликвию, обретённую в трудном походе. Церемонно прошествовав перед ними, он с великой осторожностью передал её Хранителю, который едва успел выбраться из-под завала. Маленькая встряска возвратила Амберу спокойствие и лёгкость в общении. Он даже предложил гостям присесть и заикнулся о чашечке чая, но его любезность была с извинениями отвергнута в пользу общего дела.

– Скажите, – попросил Галахад, пока Хранитель перебирал страницы папки, проверяя номера, – я правильно понимаю, что Сантариал как-то причастен к этому делу?

– Не просто причастен, а влип туда обеими ногами, – ухмыльнулся Амбер. – Самое смешное, я был уверен, что он предпримет нечто подобное. Причём не сомневался, что успею его перехватить. Посмейтесь вместе со мной. Ха-ха.

Тишина разверзлась меж ними подобно пропасти; её не осквернил ни единый звук. Правда, позднее Амбер всё же нарушил её – шелестом переворачиваемых страниц.

Арон нетерпеливо следил за движениями его узловатых пальцев; расстроенному целителю даже не пришло на ум, что так запросто делиться служебными тайнами Амбер мог лишь в одном случае.

Магистр остро нуждался в каком-нибудь Герое.

А, значит, всё плохо.

Желтоватые листки истончённого улариса (здешний аналог папируса) ровной стопкой легли на полированную поверхность стола. Арон схватил их, прочёл стандартный набор примет и быстро понял, почему Галахад не проявил к документам никакого интереса.

– Тридцать девятый размер обуви… – пробормотал он, – неужели? Окружность большого пальца – семнадцать с половиной?!!

– Это мало нам поможет, не так ли? – заметил король.

– А вот и второй, – воскликнул Амбер, протягивая листок.

И снова Галахад даже не притронулся к нему.

– Ну-ка, посмотрим, – проговорил Арон, – Сантариал Деанж, двадцать восемь лет, архаик, родина – мыс Аджано, проживает там же. Так… опустим внешность… Да уж! Любимая книга: «Основы общения без элементов этики / Практический курс»?! Хм… Способности: одарён всем, чем только можно. Характер: не приведи Творец. Особенности психической организации… чтение мыслей… Владеет мистериогипнозом и астролевитацией… Что за чушь! Ею даже я не владею! И даже не знаю, что это такое!

– Так записано в его личном деле, – с достоинством, но без тени обиды заметил Амбер.

– Воображаю, что ещё там понаписали, – подхватил Галахад. – «Долгие годы безупречной службы силам Зла…»

– На левом мизинце не хватает ногтя… точно, помню, помню…

– Издержки профессии, – пояснил Амбер. – Обычно архаики избегают убивать, но бывают безвыходные ситуации. Самооборона, например. На совести Сантариала три убийства, и, хотя ему посчастливилось сделать так, чтобы жертвы не мучились, в последний раз вышло не очень удачно.

– Вы так хладнокровно об этом говорите, – вырвалось у Арона.

Амбер устало посмотрел на него. Лунный свет оттенял черты его лица, сообщая им мертвенную бледность. Можно сказать, что сейчас Хранитель Архива очень походил на своё привидение.

– Герои ведь тоже убивают! Убивают неправедных, неверных, нерадивых… и ещё драконов. В чём дело, господа?

– Хм, да… – промычал король в раздумье. – Кстати, о «Деле». Разве в нём не было фотографий?

– Они были, но бумага, на которой их напечатали, повела себя очень странно. Все цвета и оттенки оказались обращены и перепутаны, все линии – размыты. Я обнаружил это недавно, и тогда последние сомнения относительно Сантариала отпали. На заре своей карьеры нелегального волшебника, лет этак в двенадцать, он вытворял такие штуки, правда, только с буквами на вывесках. Ну, знаете, всякая дребедень типа «продуктовые яды», «лечебные твари», невинные подростковые шалости. Но я никак не думал, что он может делать это на расстоянии, без контакта с объектом.

– А какова вероятность, что он открывал Ваш тайник?

– Исключено. Сами видели, что было бы!

– Ну, это ещё не факт, – начал Арон, но Галахад болезненно сдавил его локоть.

– Окружающим только кажется, что архаики обожают читать мысли, – сказал Амбер. – Они от этого очень устают. А если у человека мысли прыгают, как блохи, это и вовсе невозможно.

– Откуда Вы знаете? – не удержался Арон. – Или тоже читаете мысли?

– Если бы мог, ничего не случилось бы…

– Вы сделали всё, что было в Ваших силах, – успокоил его Галахад. – Конечно, им теперь угрожает страшная опасность, но и нам тоже! На месте Магистра я бы натравил бы на наших беглецов Орден. Так узнают, где их точно нет.

– То есть?

– Присутствие рыцарей ООМ всегда ощущается на расстоянии, – пояснил Галахад. – От них живо все разбегаются. Ну, а если эти деятели ещё и найдут следы… – король развёл руками. – Нет слов. А тем временем мы отправимся туда, куда ни один сильфаней в здравом уме не потащится. И ни один архаик. И вообще никакой гуманоид…

– Хотите пойти на Подступы? – поразился Амбер.

– У нас нет выбора. Если отмирок прикоснётся к Книге Времён…

– Никто не знает, что будет! – закончил за короля Арон. – И это, скажу я, пострашнее Беспредела.

Амбер тихо кашлянул и зябко поёжился, кутаясь в свой халат.

– Зато все знают, что будет, если потревожить Стража, – произнёс он подозрительно безразличным тоном. – Кто бы Вы ни были – исключая Магистра, Вы понимаете – идти туда не стоит, а тем более…

Он осёкся и замолк. Арон взглянул на Галахада, и тот отрицательно покачал головой. Хранитель Архива перевёл дух.

– Судя по всему, господа, вы уже переговорили друг с другом и приняли единственно верное решение: мне там не место!

– Вам всё равно придётся поехать на Подступы, – предупредил Галахад. – Но не мы будем теми, кто Вас туда…

– Пошлёт!

– Направит.

– Ясно, – молвил Хранитель обречённо. – Теперь я вижу, что девиз доблестного короля – «Благоразумие и благородство» – не пустой звук.

– Прошу прощения, – Галахад улыбнулся, – я лишь хочу уточнить: упомянутый Вами девиз я много веков назад отдал воину, который когда-то был Рыцарем Весёлого Безобразия. С тех пор я обхожусь без девиза.

Хранитель подавленно кивнул.

– Как Вам будет угодно, только найдите их, Ваше Величество. Живыми или мёртвыми.

– Вообще-то я рассчитывал свидеться на этом свете, – строго ответил король. – Не унывайте, достойный Хранитель. Терять надежду – последнее дело.

– Что ж… Был рад помочь… или я не помог? Давайте скажем более кратко: был рад. Да. Такой вариант мне нравится. Устраивает. А Вас?

– Кстати, Вы, случайно, не снарядили с нами каких-нибудь «друзей»? – запоздало всполошился Арон.

Луна к тому времени уже скрылась, и они еле добрели до дверей, найдя их, к счастью, на положенном месте. С первого раза.

– Только самых безвредных, – ответствовал Хранитель, распахивая створки. – Прощайте же. Я тут постою.

– По-моему, он совсем плох, – шепнул Арон Галахаду, пятясь и раскланиваясь на ходу. – Порой ведёт себя как помешанный.

– Любой расстроится, когда такое творится, – возразил Галахад. – Погоди с диагнозом – ему просто нужно выспаться.

Ветерок донёс до них голос Амбера, нараспев произносившего какие-то слова. «Ночные мотыльки…» – разобрал Галахад.

– Продуктовые яды, – вспомнил Арон, – лечебные твари… А если так, скажем: мусорный кабак! А?

– Нет, дорогой друг, – осадил король, – у Вас не получится. И пойдём поскорее, пока он не увидел. Тут фонари.

– Хвост ещё при Вас?

– Ах, друг мой, ну зачем же на всю улицу?!!

Пристыженный Арон длинно и сложно выбранился на незнакомом королю наречии. «До чего же, всё-таки, выразителен этот язык волшебства», – расстроганно подумал Галахад, как и все сильфанеи, питавший слабость к непонятному, но красивому. Король взял друга под руку и вывел его из-под фонаря. Припозднившиеся горожане, в темноте не отличавшие героев от всех прочих, шарахались от их длинных теней. Галахад и Арон уходили путаными улочками, бросив Город на произвол судьбы…

– Если честно, Галахад, я волнуюсь о Сантариале. Серьёзно, ему не позавидуешь.

– Согласен. Раз уж мы вдвоём идём за ним по пятам, у него нет шансов.

– Я не о том, – утомлённо проговорил Арон. – Сам посуди: Магистр и ты – вы двое – ещё составляли для него какой-то авторитет. Монтернор выставил его из Города, а ты вообще отправил разбираться с собственными проблемами. И теперь, стань на нашем пути какой-нибудь злой гений и захоти найти союзника – волшебника, например, – ему останется лишь подобрать то, что бросили другие.

– Полагаешь, Сантариал не заартачится?

– Если и так, то ненадолго. Его самооценка упала ниже некуда, и любому, кто поможет её реанимировать, наш паренёк будет смотреть в рот.

– Скверно получится, если события пойдут по твоему сценарию, – нахмурившись, признал Галахад. – Однако, я считаю, что нас ожидает куда более неординарный вариант.

Арон вздрогнул: ему почудилось, что его плечи и позвоночник покрылись ледяной коркой.

– Это ещё какой?!!

– А такой, дружище, что Сантариал начнёт думать и действовать сам.

«Дорогой Амбер!

Может показаться, что это бессмысленно – писать тому, кто не сможет ответить. Но я понятия не имею, чем закончится наше путешествие, и пока существует эта неизвестность, существует и маленькая вероятность того, что ты всё-таки прочтёшь. О многом ты уже сам догадался… но, знаешь, это не так уж плохо, что мы с Сантариалом отправились вместе. У меня своя цель, у него – своя, и мы не посвящаем друг друга. Есть вещи, которыми нельзя поделиться ни с кем, всё равно тебя не поймут или поймут не до конца. Сейчас наши пути совпали, и это нас устраивает. В дороге происходит много странного, и мне жаль, что тебя нет рядом: уверен, ты многое смог бы объяснить. Я пока не решаюсь спрашивать Сантариала, но когда-нибудь соберусь с духом, и он очень удивится, обещаю тебе. А если я кому-то пообещал, то это не оставляет вариантов ни мне, ни ему…»

На этой фразе мысль споткнулась, а сам Ленни усмехнулся про себя. Да, он обещал – обещал писать письма. Каждый день и много. Обещание удалось сдержать лишь наполовину. Он сочинил их неисчислимое количество, однако они не имели шанса войти в анналы немирской истории и даже в его собственные мемуары. Потому что оставались в его голове.

Пусть так – его личная история, его собственная сказка продолжалась.

«Ты будешь рад узнать, что кое в чём я преуспел: Сантариал в нескольких словах поведал мне тайну того кладбища. Легенда гласит, что здесь похоронены все герои, когда-либо погибшие в Настоящем Мире, но не в реальности, а на страницах книг. По мнению Сантариала, авторы просто не знали, что с этими героями делать. В Немире такое сочли бы дикостью. Я спросил, почему. «Потому что герои не должны умирать, это бессмысленно», – вот что он ответил. Я обратил его внимание на то, что Творец – тоже автор в своём роде… и он сказал: «У нас Герои бессмертны».

Несуществующие письма помогали навести порядок в собственных мозгах, отныне свободных от чужих притязаний. Ленни задумался.

– Значит, в Настоящем Мире этих самых героев просто нет, – тихо сказал он сам себе, – поскольку умирают все.

– Что ты там бормочешь? – недовольно поинтересовался Сантариал.

– Ничего.

На языке вертелся новый вопрос: кто там тогда похоронен – не книги же! Много чего хотелось спросить, пока Сантариал разговорился. Но не суждено было. В то время как они быстро собирали вещи, снимаясь с места очередного привала, Ленни пытался выстроить вопросы в логической последовательности, но озвучить их не успел. Бросив долгий взгляд вперёд, где ждала рощица низкорослых деревьев, Сантариал повёл себя чрезвычайно загадочно. Он надвинул капюшон плаща, почти полностью скрыв лицо, и Ленни едва разобрал слова, которые архаик кинул ему напоследок:

– Закрой голову.

Ленни посмотрел на небо: ни тучки. И тем не менее вскоре ему пришлось быстро лезть в рюкзак за какой-нибудь накидкой – стоило им войти в рощицу, как начался настоящий ливень. Более того, их атаковал оглушительный хор, созданный падением увесистых капель на листья, нестройными переливами птичьих трелей и сумасшедшей стрекотнёй крылатых насекомых, прыгающих туда-сюда через тропинку.

– Чт-то это?! – прокричал Ленни, совершенно выведенный из себя.

Сантариал молчал, пока дьявольская рощица не осталась позади. Тогда он откинул промокший капюшон, вздохнул и сказал:

– Это место называют Рощей Плачущих Менестрелей. А те, что скакали по траве – барды. Типа сверчков.

– Что ещё за менестрели?

– Певчие птицы, вроде ваших соловьев, только эти плачут круглый год по любому поводу, сопровождая плач сладостной песней. Думаю, сейчас нас облили слезами в честь уходящего лета, – Сантариал окинул взглядом «оплаканный» вид спутника, подумал и добавил: – Зимой потише. Бардов нет.

– Откуда такие странные названия?

– Наверно, чтобы смертные не забыли о поэтах, которые перевелись после Первого Смещения Равновесия. Как и о том, что сейчас подходит очередь героев…

Конечно, Ленни читал нечто подобное. Но одно дело читать…

Рощица находилась у подножия холма; теперь они взошли на его вершину. По тропинке им навстречу поднимался глыба-человек (так показалось Ленни в тот миг). В одежде, состоявшей из одних заплат, в ветхой соломенной шляпе, из которой торчали веточки, он нёс в ручищах-клешнях охапку полевых цветов. Потрясающий колорит его облика дополняло утреннее солнце, лёгшее на голову и плечи гиганта жёлтыми бликами.

– Как пройти к деревне? – спросил у него Сантариал.

Очевидно, здороваться в этих краях не полагалось. Гигант остановился, поднял голову, и над цветами вознеслись два круглых пугающе неподвижных глаза. Впрочем, они тут же исчезли под косматыми нависшими бровями. Гигант раздумывал.

– К какой деревне?

– Здесь одна деревня.

– Здесь три деревни. Уж я-то знаю.

– Деревня Малолюдие, – сказано было таким тоном, словно архаик испытывал к деревне необоримое отвращение.

– А зачем вам туда, да ещё вдвоём? – гигант вздёрнул плечи и вновь опустил; наверно, это означало недоумение. – На местных вы не похожи.

– А что, все местные на одно лицо?

– Если б мы были местными, нам не пришлось бы спрашивать дорогу, – терпеливо объяснил Ленни. Ему пришло в голову, что Сантариал чересчур жёстко повёл беседу – гигант казался просто слабоумным.

– И то, – согласился тот. Продолжал хмуриться, потом сказал: – Вам надо сесть на автобус. Он довезёт вас к полудню. Хха, – гигант усмехнулся, обнаружив бездну рта с редковатыми зубами, и юморно шмыгнул носом. Взгляд, брошенный из зарослей бровей, был адресован Сантариалу. – Но, если Вы любите ходить пешком, есть прямой путь – через равнину, болото и мёртвый лес. Уложитесь в полчаса.

Он махнул ручищей куда-то вбок, и цветы посыпались на тропинку, устилая её живым разноцветным ковром.

– Прямо, направо и вниз, – прошамкали тугие складки его губ

Звучало туманно, и Сантариал открыл рот, желая получить разъяснения, но тут заметил, что Ленни отрицательно мотает головой.

– В чём дело?

– Я не хочу… через болото, – только и мог произнести Ленни. Про себя он решил, что настоит, чем бы это ему не грозило. Внутрь забрался какой-то страх и мешал здраво рассуждать.

– Тогда поторопитесь, – сказал гигант. – Остановка вон тама.

Уже отойдя шагов на пятьдесят, они услышали громогласное: «Эге-гей!» Гигант яростно махал ручищами с вершины холма. Выглядело так, будто он нашёл зарытое сокровище. Или, на худой конец, Кладезь Вечной Мудрости.

– Сходи посмотри, – велел Сантариал.

– Почему я?

– Моего присутствия точно не понадобится, – отчеканил архаик. Сантариал не любил диких непочтительных гигантов. Но Ленни их тоже не жаловал, особенно огроподобных переростков вроде этого. Тем не менее, он поплёлся обратно, чтобы услышать сенсационную новость. Или получить по шее.

– Вы что, пришли через Рощу? – громовым голосом вопросил переросток, когда отмирок предстал перед ним, основательно взмыленный.

Возмущения Ленни хватило только на то, чтобы сплюнуть под ноги.

– Ну, тогда Кустыня вам точно не страшна, – сказал гигант.

Остановка была создана из бетона, в форме гигантского гриба; на скамейке сидел единственный ожидающий – старик. Согнув сутулую спину, выпятив острые лопатки, опустив голову, он представлял собой комбинацию из нескольких горбов. Даже лицо, которое он явил при их появлении, украшал горбатый нос. Руки, свешенные с колен, медленно, словно сами по себе, взмыли к худому скуластому лицу. Старик протёр глаза, но оставил открытым лишь один, жёлтый и недоверчиво моргающий.

– Автобуса, верно, уже не будет? – осведомился он и замер, выжидательно глядя на Ленни. Тот поднял голову, выискивая расписание, и обнаружил его под навесом.

– Будет, – обрадовался он, тыча пальцем, – через двадцать минут.

– Не верю, – отрезал старик.

– Но вот же… – начал Ленни, но Сантариал дёрнул его за рукав.

Старик доброжелательно ухмылялся.

– Не верю, – повторил он. – Мало ли что где пишут. В газетах, книгах… я столько их прочёл на своём веку, а Вы, юноша? Да, Вы, Вы, – он поманил Ленни пальцем, но, когда тот заколебался, махнул рукой и встал, – Не верю.

Он пошёл по обочине, держась относительно прямо, но всё равно неуверенно. Ступал он нетвёрдо и дважды споткнулся, но что-то удержало Ленни, когда он хотел позвать старика назад. Возможно, то достоинство, с которым старик нёс по свету свои заблуждения, и та гордость, с которой он поклонялся своей религии неверия. Вдруг, будучи ещё достаточно близко, старик обернулся и крикнул:

– Будете проезжать мимо – махните!..

Согбенная фигура долго маячила на дороге, а потом исчезла – как растворилась. Автобус подошёл через пять минут.

– Заказывайте, – сказал водитель.

– Деревня Малолюдие, – ответил Сантариал, протягивая сложенную вдвое банкноту. – И подберите ещё одного, там, за поворотом.

– За каким?

– Не знаю, – ответил архаик, подумав. Но деньги в его руке, видимо, сказали больше, потому что водитель вяло кивнул, прокомментировав этот жест лишь одной фразой:

– Обычно мы не останавливаемся в этом глухом месте.

– Я не прошу останавливаться. Притормозите и откройте дверцу.

Немногочисленные пассажиры выглядели так, словно представляли собой единое целое с автобусом, и никакая катастрофа не смогла бы их разделить. И всё-таки Ленни, только взглянув на них, всем сердцем пожелал любой, даже самой незначительной аварии. Слишком унылыми были эти неподвижные фигуры, явно настроенные ехать до конца, что бы ни случилось. Автобус тронулся, и в окошках поползли громадные поля, целые пропасти ничем не заполненного пустого пространства. Отступая перед этой пустотой, редкие деревца испуганно жались к дороге, и так тянулись к ней ветвями, что почти вырывали корни из земли. Ленни вспомнил, что нигде не видел пожилого пешехода, и начал оглядываться, но скоро все мысли размыло однообразием пейзажа. Остались только звуки: равномерное поскрипывание, скрежет и мелодичное завывание, издаваемые при покачивании автобусной платформы. Вместе они составляли странный, но неожиданно гармоничный оркестр, дирижёром которого выступал водитель. Если существовал на свете «летучий голландец» автобусной породы, это, бесспорно, был он – тот, на котором они сейчас ехали. Автобус-призрак. И призрачные пассажиры.

– Что означает «глухое место»? – проворчал Ленни, подавленный обстановкой. – Не могу себе представить места глуше этих. Что, интересно знать, такого особенного ждёт нас на том повороте?

Сантариал отмалчивался. Но через несколько минут он слегка усмехнулся и ткнул пальцем в окошко. Дорога здесь шла под уклон, и Ленни заранее разглядел тот самый поворот. Однако вскоре видимость заволокло бледно-жёлтым туманом. Сперва вообще ничего не просматривалось, но потом Ленни различил на обочине дороге странные силуэты: чёрные, высокие, с длинными ответвлениями, тянущимися вверх и теряющимися в тумане. «Деревья», – подумал он, но тут силуэты зашевелились, плавно изгибаясь, словно в танце, и Ленни явственно различил: они не просто двигались, подчиняясь порывам ветра, они – перемещались сами по себе!

Ленни вцепился в поручень, подумав, что это место – последнее в Немире, которое он захотел бы посетить, и в этот момент автобус сбавил ход! Из тумана выплыла фигура в чёрном, заскочила на подножку автобуса и очень сердечно улыбнулась.

Водитель пришпорил газ, и автобус понёсся дальше, сбрасывая липкие клочья тумана.

– Никак ты последовал моему совету, – кивнув на Ленни, загадочно заметил Нандоло. И добавил: – Рад видеть вас обоих в добром здравии, что в наше время встретишь не часто. Кстати, могли бы для разнообразия не опаздывать. Условились же: Второй Кустынный тракт, первый перегон после четвёртого, третий виток над пятым углом. И вот я на месте, а вас нет. Почему же я должен торчать здесь, постоянно спрашивая себя: «Что он имел в виду, когда говорил мне это?»

Сантариал пожал плечами. Ленни похлопал глазами.

– И вообще, могли бы остановиться для приличия!

– Ты сам виноват, – сообщил Сантариал. – Не сказал, за каким поворотом.

– Святой Галахад! – Нандоло воздел руки к небу и ухватился за поручень. – Ну конечно, я виноват – как обычно.

Ленни промолчал. Когда-то они уже были вместе: он, двое архаиков и странное средство передвижения. Ни к чему хорошему это не привело. Сантариал в своём гордом одиночестве показал себя надёжным спутником. Но его напарник вполне был способен создать людям неприятности лишь ради собственного удовольствия.

– Ну что, Мантуер, мы с тобой опять в одной ладье, – весело сказал Нандоло.

Пока их сумбурный разговор, спотыкаясь, ковылял к завершению, картины за окном быстро сменяли друг друга. Автобус стремглав пролетел Кустыню и выскочил в миниатюрную, словно игрушечную, долину, в центре которой приютилась деревенька из нескольких домов со светлыми стенами и кирпичными крышами. Дым из труб поднимался вертикально вверх, будто поддерживая лазурную чашу неба. Чем дальше к югу, тем пленительнее становились пейзажи… но Ленни не успел развить свою мысль, потому что автобус резко встал, взвизгнув тормозами.

Двери открылись и их выбросило прямо на дорогу.

Автобус полетел дальше.

– В следующий раз билет покупаю на выходе, – сказал Сантариал, и это прозвучало как «В следующий раз не сносить ему головы». Архаик поднялся, весь в пыли. Эта нелепая ситуация не поколебала его царственного величия, но пыль была субстанцией слабохарактерной и въедливой. Какое-то время все молча отряхивались.

– Некоторых людей совершенно нельзя научить вежливости, – заметил Нандоло, когда они двинулись в путь. – Бедняги, их никто не любит из-за этого! Я уж лучше с гигантами.

– Гиганты тупые! – сказал Сантариал.

– Зато их много! – блистательно парировал Нандоло. – И в сражении каждый из них стоит десяти обычных людей вроде вас. К тому же они всегда голодны. Надо только ткнуть пальцем в направлении противника, и готово: загрызут, а потом сожрут!