Текст книги "Немир"

Часть третья

Заклятье выпавшего снега

Глава первая

Вы идёте тем же путём, что и мы, и, должно быть, придёте туда же.

Станислав Лем

Задремавший на исходе ночи под вой ветра, Арон проснулся от дробного перестука дождевых капель. Но истинная причина пробуждения скрывалась в непривычном ощущении тела: будто тахту всю ночь вертели под ним вроде барабана рулетки.

«Дом отряхивается от влаги, – сонно думал Арон. – Очень похоже. Но что за бред! Невозможно даже теоретически». Тем не менее, прежде чем встать, он на всякий случай подождал: а вдруг всё начнётся снова?..

В таком, отнюдь не бодром, настроении целитель обосновался на кухне в окружении разнообразных трав, кореньев и горшков, и, не переставая, задавал себе вопрос: а не было ли сном всё происшедшее прошлой ночью? Связки лука, подвешенные к потолку, глядели на Арона несколько вызывающе, и он отвечал им тем же. Так было, пока один из фрагментов его сна не материализовался рядом, приковав всё его внимание.

Галахадовский плащ, накинутый на плечи Ленни Мантуера, мистифицировал целителя, заставив увидеть в нём короля во всеоружии и готового (не приведи Творец!) к новым подвигам!

– Доброе утро, – смущённо сказал Ленни. – Я… собирался попросить ночлега, но вы спали, и мне было неудобно вас будить.

– А как вы вошли? – поинтересовался Арон, мысленно отгоняя незваное видение.

– Дверь не была заперта.

– Вот видишь! – голос Галахада перелетел через порог кухни, в то время как сам король ещё находился в кровати. – Я тебе говорил: это особенный дом. Он сам решает, кого впускать, а кого нет.

– Что мне как раз и не нравится. Это мог быть кто угодно.

– Думаю, не мог, – серьёзно отозвался король.

Арон поднялся и прошёл из кухни в узкий коридорчик; целитель двигался со всей осторожностью, но всё равно задел Ленни широким плечом. Спиной почувствовал впившийся взгляд, и с некоторой обречённостью понял, что теперь так будет всегда. Это не способствовало возвращению душевного равновесия, которого со вчерашнего вечера как ни бывало. И то сказать, с тех пор, как они снова оказались в Городе, у него не было ни минуты для медитации. Хорошо хоть, Галахад держится истинно по-королевски.

Выйдя во двор, Арон сразу же наткнулся на иллюстрацию своих мыслей. Зачерпнув кастрюлей холодную болотную воду, Галахад с наслаждением обливался, растираясь кухонным полотенцем.

– Ты должен мною гордиться, – сообщил он Арону. – Я веду здоровый образ жизни!

Тот рассеянно кивнул и уселся на перевёрнутую кастрюлю, но был тотчас согнан с неё Галахадом, который отнюдь не собирался так скоро заканчивать водные процедуры.

– Мне это не нравится, – сказал целитель, устраиваясь в поленнице. – Хочешь знать, что именно?

– Горю желанием, – с готовностью отозвался его друг. – Отвечай мне как своему доктору: что тебя беспокоит?

– Всё и ничего, – проворчал Арон. – Я бы с удовольствием задал Сантариалу пару вопросов, если бы не понимал как врач, что это может иметь фатальные последствия.

– И что же тебя так сильно интересует?

– Как они оказались на Подступах?

– Творец милосердный, – пробулькал Галахад, отплёвываясь. – А разве мы не знали, что встретим их здесь?

– Да, но мы не знали, зачем им сюда нужно.

– Всего-то, – протянул король; он подхватил пустую кастрюлю и подошёл к Арону. – Пойдём-ка в дом, друг мой. Незачем отягощать своё сердце лишними печалями. Скоро мы всё узнаем.

Арон испытал зуд между лопатками, как будто там устроился выводок пчёл. Знакомо до боли. Он обернулся и увидел именно то, что ожидал. Ленни Мантуер стоял в дверях, опираясь о косяк. В руках – плащ короля, в глазах – страстное желание быть полезным. Нет ничего более удручающего, чем зрелище души, томящейся жаждой деятельности спозаранку.

– Знаете, я был на втором этаже и нашёл двух канареек в клетке. А в подвале огромная крыса, – Ленни сглотнул и придушенно выговорил: – Вы завтракать будете?

– О! – воскликнул Галахад с воодушевлением новобранца, впервые узнавшего о деталях посвящения в рыцари. – У нас разгрузочный день!

– Я не против, – проворчал Арон. – Уже загрузился под завязку.

Целитель исчез в доме. Ленни вручил Галахаду плащ и направился было туда же, но королевская рука легла ему на плечо, принося умиротворение.

– Друг мой, вам надо отвлечься. Сон на полу приводит к депрессии. То ли дело – на земле!

– Там не было земли, – грустно сказал Ленни, кивая в сторону болот. – Только вода. На многие километры вокруг.

Накрапывал дождь. Ленни поднял голову к небу, чувствуя, как холодные капли падают на лицо, смешиваясь с его собственными слезами. Картины реальности расплывались, и только образ короля оставался необычайно чётким. Он тепло улыбался, так что все детские горести разом отхлынули от сердца Ленни. Галахад поманил за собой, и они вошли в дом.

Как и тогда, в Городе, Ленни пожелал всегда быть рядом с королём, всюду следовать за ним, вдохновляться его словами, жить его жизнью. Он вбирал свет, окружающий сильфанейского монарха, наполнялся им, дышал им. Ему казалось, что он может не есть и не спать неделями. Пребывая в таком блаженном состоянии, Ленни неосознанно отметил, что они пересекли гостиную и теперь стоят в маленьком коридорчике перед закрытой дверью.

И тут, неизвестно почему, Ленни насторожился. Ему не хотелось туда, но Галахад толкнул дверь и шагнул внутрь, сказав:

– Проходи. Давай поговорим.

В комнате, выдержанной в жемчужно-серых тонах, были ковры, гобелены, кровать под высоким пологом – и ни души.

Слишком красиво, уютно, безопасно. Но явно что-то не так. Королевское сочувствие согрело его, и он утратил бдительность. А ему подстроили ловушку.

Ленни ещё раз украдкой осмотрелся, но не заметил ничего подозрительного.

– Очень милая комната, – нерешительно сказал он.

– И такая тихая, – подхватил Галахад. – Так и хочется воскликнуть: «Здравствуй, пустота!»

– Ну что ты несёшь! – раздался раздражённый голос, и из-за полога выглянул целитель Арон. – Кто там с тобой? Вам что, нечем заняться?

– Он всегда задаёт много вопросов, – пояснил Галахад, поворачиваясь к Ленни. – Но все они простые. Можно ответить кратко: «Ничего. Ленни Мантуер. Нет».

– «Нет» в смысле «да»? – немного успокоившись, произнёс Арон. Он взирал на Ленни вполне благосклонно, даже вроде бы улыбнулся.

Но отмирок не смотрел на него.

…что-то случилось с его зрением. Ленни совершенно ясно видел, как стены комнаты раздвинулись, отдалив его от короля и Арона. Потолок стремительно унёсся вверх. Чувство одиночества и ощущение собственной ничтожности навалились на Ленни, угрожая раздавить. Стремясь вырваться из этой парализующей хватки, он шагнул раз, другой. И остановился.

Перед ним была стена.

Невидимая, но совершенно реальная. Такая же, как тогда, на Подступах – возникшая между Сантариалом и Стражем…

Ленни знал, что стена эта смертельно опасна. Неизвестно почему, но он был совершенно в этом убеждён. Приближение к ней грозило катастрофой.

И всё-таки Ленни зажмурился и пошёл вперёд.

Ничего не произошло. Он открыл глаза, по-прежнему чувствуя преграду, отделявшую его от Арона – и от кровати. Целитель что-то говорил, Ленни видел, как шевелились его губы. Но звуки замирали, поглощённые незримым бесплотным препятствием; а точнее – чьим-то сильнейшим нежеланием быть обнаруженным.

Ещё шаг.

– Хватит! – прорезался в мозгу голос Арона. Эффект был равносилен взрыву: голова Ленни дёрнулась назад, в глазах замельтешили красные точки. Боли не было, как в том сне, когда Творец Миров проткнул его насквозь – только чья-то чужая, бесконечная усталость.

А потом наваждение разрушилось.

Перед ним стояли Арон… и Сантариал. Последний выглядел как обычно, разве что чуть бледнее. Арон встряхнул архаика за плечи.

– Как Вы это делаете? – почти прокричал он.

Сантариал молчал. Это было молчание первобытного леса, где под прикрытием плаунов, лиан и папоротников таились свирепые безобразные чудовища. Наконец он процедил: «Я не знаю».

– Тогда не делайте!

Сантариал плавно повёл плечами, и Арон, отпустив руки, бессильно уронил их. Руки, спасшие столько жизней. Ленни зачарованно уставился на вены, тянущиеся вдоль кистей.

– Ну что ж, – бодро сказал Галахад, – пообщаемся?

Ленни перевёл взгляд на Сантариала. И внезапно понял, как ему следует поступить.

– Прямо не знаю, что вам сказать, – ответил Сантариал, забираясь с ногами на кровать; архаик был одет в непомерно большую пижаму и напоминал в ней ребёнка, напялившего папин свитер. – Мой врач запретил долгие разговоры.

– Скажите только: Вы знакомы с ним? – спросил Арон, беспокойно ёрзая на своём стуле. – Да или нет?

– Ни да, ни нет. Я отказываюсь отвечать на этот вопрос.

– Понятно, – проговорил король, и Ленни весь подобрался, сообразив, что сейчас они примутся за него.

Следующие десять минут протекли к обоюдному неудовольствию обеих сторон. Ленни отвечал застенчиво и невпопад. Что привело их в эти края? Экскурсия, обычный осмотр достопримечательностей. Да, Сантариал вызвался с этим помочь. Хотелось развлечься, расслабиться… расширить кругозор… Что ещё? Позабыть ненадолго о соглядатаях Магистра, которые следят за тобой и хотят выдворить из Немира. Почему бы нет? Да что говорить, просто сбежать от них, куда глаза глядят!

– Зачем? – спросил Арон.

Ленни потёр ладонью нахмуренный лоб и неуверенно изрёк:

– Я хотел начать новую жизнь.

– У Стража на Подступах содержатся ценные книги, Вы знали об этом? – поинтересовался Арон. – Вы увлекаетесь книгами?

Да, увлекается, но ведь…

– Но ведь туда никого не пускают, – заметил Сантариал с самым невинным видом. – Там закрытая зона, разве не так?

– Хорошо, – Арон повернулся к нему. – Но Вы-то ради чего в это влезли?

Если он рассчитывал застать архаика врасплох, то не преуспел. Последовал исчерпывающий ответ: очень нужны были деньги, хоть вешайся.

– И почём нынче услуги экскурсовода? – спросил король. В этом вопросе не было подвоха, но почему-то именно он вызвал замешательство. Наконец Ленни сказал:

– Смотря какого.

Он умоляюще посмотрел на короля, и тот величавым кивком отпустил всех. Точнее сказать, он отпустил себя, поскольку уйти пришлось им с Ароном.

– Помоги Творец всякому, кто назовёт его настоящим волшебником, – вполголоса пробормотал Арон, выходя из комнаты.

– Воистину ты щедр в своём милосердии, – поддакнул Галахад.

Ленни задержался; Сантариал, плюхнувшись на кровать, впал в транс, и Ленни лишний раз удостоверился в том, что новоявленному волшебнику нет до него никакого дела. Чёрные глаза, раньше напоминавшие бескрайний космос, теперь были непроницаемыми; в них Ленни видел отражение противоположной стенки, но не своё.

И всё же он начал говорить, сознавая, что его слова тонут в атмосфере отчуждённости, наводнившей комнату, в которой не осталось ни капли волшебства.

На столике перед Сантариалом в стеклянной ёмкости бешено вертелся блестящий шарик – нечто вроде интерьерного украшения. Непостижимый механизм его вращения наводил на мысль о вечном двигателе. По-прежнему глядя никуда, Сантариал прихватил шарик двумя пальцами и заставил остановиться. Движение прервалось и не возобновилось, а Ленни вдруг сделалось так нехорошо, как будто он стал свидетелем убийства.

– Ты, наверно, заболел, – сказал Сантариал. – Ничего не понимаю. Какая книга?

И зарылся в одеяло со словами:

– Закрой дверь. Дует.

Ленни покинул его с тем чувством, с каким отправляешься в долгое и опасное путешествие, понимая, что дома тебя никто не ждёт.

Он долго бродил как потерянный. По всем комнатам в огромном количестве лежали подушки и ночные туфли, причём не в строго отведённых местах, а абсолютно везде. Но слово «валялись» не приходило на ум, поскольку эти вещи, похоже, ощущали себя в доме гораздо более уместными, чем незваные гости. Да, эти вещи могли чувствовать – они прямо-таки лучились от довольства, вызывая у Ленни закономерное смущение. В довершение в спальне, куда Ленни определили, на кровати под одеялом обнаружилась дамская сорочка, небрежно свёрнутая, как если бы её владелица на секунду отлучилась в ванную. Для впечатлительного юноши с тревожным воображением этого оказалось довольно. Ленни подхватил свои пожитки и сбежал в соседнюю спальню, не столь комфортную, но зато полностью лишённую индивидуальных признаков.

Равно как и призраков.

– Пожалуйста, я должен что-нибудь делать! – воскликнул Ленни, поймав за руку Арона, когда тот выходил от Сантариала. – Я с ума сойду в этом странном доме!

Арон собирался, по своему обыкновению, отговориться занятостью, но, обнаружив, что не может высвободить руку, поразился силе молодого человека. И, хотя то была сила отчаяния, он невольно остановился и задумался.

– Нет! – решительно сказал целитель наконец. – Вы здесь гость.

– Такой же гость, как и Вы!

– И всё равно: нет!

– Но почему?!

Галахад, появившийся на шум, очень удивился его причине:

– Да, почему?!

– Потому что каждый занимается своим делом! – вскричал Арон, потеряв терпение. – Его Величество разрабатывает план кампании, я заведую хозяйственной частью, а Вы…

– Вы можете пока подбирать материалы для моей книги, – царственно повелел Галахад.

– Для чего?

– Для мемуаров Его Величества, – пояснил Арон, и оба выжидательно уставились на Ленни.

Тот перевёл дух. Ну конечно, книг на свете много, как он мог забыть! Наверно, потому, что Книга для него теперь существовала только одна. Должно быть, долго ещё придётся подпрыгивать от этого слова…

– Да, конечно… думаю, что могу.

– Отлично, – подытожил король со вздохом. – А я вот, не могу…

Не зная, что на это сказать, Ленни потоптался на месте, глупо улыбнулся и откланялся. Через гостиную он отправился прямо к себе, на второй этаж. По пути Ленни пару раз споткнулся на ровном месте, свалил со столика на пол цветочный горшок и ударился коленкой о перила лестницы. Хуже всего, что Галахад и Арон провожали его глазами, пока он не поднялся до первого пролёта и не исчез из виду.

– В прошлом этого юноши есть какая-то страшная тайна, – убеждённо промолвил Галахад.

– Вы отклонились от законов жанра, – усмехнулся Арон. – Страшные тайны обычно бывают у юных девиц!

– И всё-таки тайна есть, скоро ты сам в этом убедишься.

Арон не любил, когда король говорил таким голосом, не одобрял его внезапных мрачных пророчеств и не терпел, когда эти пророчества сбывались. А сбывались они почти всегда – даром что король был оптимистом! И, хотя нынешние рассуждения Галахада относились к прошлому, а не к будущему, в недавнем прошлом самого Арона было достаточно неприятностей, чтобы грудью восстать против любого мрака на сегодняшний день.

Он решил перевести стрелку на рельсы более безопасной (и более насущной!) темы. Не ведая о том, что Ленни задержался на площадке второго этажа и ловит каждое слово.

– Возможно, нам стоит предложить помощь Стражу, – послышался голос целителя. – Книга Времён пропала! Это… это что-то вопиющее!

Другой голос – короля – спокойно парировал:

– А я считаю, незачем возвращаться на Подступы. Ведь Книги там точно нет, не так ли?

Раздался вздох.

– Не горюй, – эхом отозвался голос Галахада. – Она в надёжном месте.

Едва дыша, Ленни попятился от лестницы вглубь коридора. Книга лежала у него за пазухой, и это было явно не самое надёжное место, особенно если бы кому-нибудь вздумалось лягнуть его в живот.

Вернувшись в спальню, Ленни придирчиво оглядел ворох своих вещей и покачал головой. Нет, она должна быть с ним постоянно. Он вытащил Книгу, положил её на стол и со свойственным ему прилежанием хотел обернуть…

И остановился.

Её пришлось бы открыть!

От одной мысли рассудок парализовало.

Ленни завернул Книгу в бумагу, потом в полотенце и снова засунул под майку. Когда он надевал рубашку, руки задрожали, и пришлось приложить немалое усилие, чтобы пуговицы смогли встретиться с петлями. Из зеркала глядело бледное осунувшееся лицо, зато фигура, ежели стать боком, приобретала весьма причудливый вид. Однако с помощью свитера и осенней куртки Ленни быстро ликвидировал диспропорции в своём облике.

Книга под рубашкой чуть шевельнулась.

– Сиди тихо, если не хочешь опять вернуться в то место, – прошептал Ленни. – Второй раз мне тебя не спасти. Теперь только я могу тебя защитить.

Он не сразу сообразил, что делает. Впрочем, разговор по душам с книгой не выглядел таким уж диким на фоне всего остального. А если так, почему бы не поговорить, например, с домом?

– Слушай, – сказал Ленни дому – а заодно и обитавшему здесь духу его хозяина, – ты похож на меня. Я тоже абсолютно ни во что не посвящён. Так что помоги мне. Прошу.

После этого он застегнул куртку, взял рюкзак, вышел из комнаты, спустился по лестнице и объявил:

– Я готов.

– Я тоже, – ответил Галахад и поднялся со стула, пристёгивая к поясу меч.

Арон, перед которым лежал толстый манускрипт, изрисованный листьями и корешками самых причудливых форм, поднял на них удивлённые глаза.

– Куда это вы собрались?

– К Принцессе Тайне, – ответил Его Величество, забирая со столика перчатки и нож. – Я пришёл к выводу, что нам просто необходимо женское общество. Для спасения Немира нужна гармония, которая ведёт к равновесию.

– Минуту! – попросил Арон. – Мы же собирались к Принцессе с самого начала!

– Да, но совсем по другой причине, – отозвался Галахад, переступая через черепки цветочного горшка. – Всё зависит от угла зрения.

– Сегодня никто никуда не пойдёт, – заявил Арон, с силой захлопывая манускрипт, отчего переплёт старчески скрипнул. – Все отдыхают.

– Но меня смущает этот дом, – робко сказал Ленни.

– Не Вас одного. Из нас четверых лишь Галахаду он нравится – вот кто с удовольствием забрал бы домишко с собой, если бы мог уменьшить его до размеров напёрстка. Но такое под силу только волшебнику.

Арон замолк и глубоко задумался. А Ленни, переводя взгляд с одного героя на другого, мог лишь гадать, что послужило причиной этой внезапной тишины.

Однако свои догадки он оставил при себе. Не потому, что боялся их озвучить, но потому, что сегодня выдался на редкость насыщенный день. Ленни уже не мог припомнить, когда в последний раз ему приходилось столько работать языком. Когда в последний раз он испытывал такой острый интерес к своей персоне? Действительно, Ленни был рад отдохнуть, и все это почувствовали.

День медленно перетекал в вечер. Королевские припасы были съедены за утро. Арон, отказавшись от попыток мягко склонить Галахада к охоте, пошёл на крайние меры и опустошил закрома Великого Непосвящённого. Ужин, гораздо более разнообразный, чем все предыдущие, никак не обогатил впечатлений Ленни, который с последним лучом солнца отправился к себе. Мемуары Галахада тоненькой стопкой лежали на столике у окна; в другое время Ленни набросился бы на них с азартом гончей, загнавшей лису. Но сейчас он даже не удостоил их взглядом и повалился на постель, не раздеваясь и не включая свет.

За последние сутки он словно переродился. Причиной была Книга и связанная с ней тайна. Тайна и Книга. Тяжесть взятой на себя ответственности – и полное, беспросветное одиночество. Две чаши весов.

Он спал плохо. Всё время что-то мешало: то светляки, кружащие возле ночника, то луна, заглянувшая в окно. Духота первых часов ночи и холод, пришедший с рассветом. Пробуждаясь, Ленни каждый раз видел лунный луч, который путешествовал по комнате: он был на панелях стены, на досках скошенного потолка, на резном дубовом наличнике – но всегда на чём-то деревянном (неудивительно, учитывая интерьерное решение второго этажа). Потом Ленни заснул, и ему привиделось, что он внутри дерева, но это было всё же лучше, чем беседы заполночь с творцами миров… Странно, но Сантариал, о котором Ленни думал беспрестанно, так ему и не приснился.

ТРИ ДНЯ ПУТИ К ПРИНЦЕССЕ (И ТРИ ИСТОРИИ НА НОЧЬ)

День первый: ещё один в команде

Утром король выглядел посвежевшим и бодрым, что удивило Ленни: сквозь сон он время от времени слышал отголоски беседы, долетавшие через окно гостиной, которая располагалась как раз под его спальней. Судя по всему, Галахад полночи цитировал Арону отрывки из Великих Мыслителей, чьи книги обнаружились в здешней библиотеке. Занятие это чрезвычайно веселило обоих.

Вчерашней анархии пришёл безвременный конец. Арон отменил утренние обливания из болота и отправил всех по очереди в душ. После чего посоветовал собраться с мыслями, поскольку вещи были давно собраны. Пока Ленни и Сантариал делали вид, что именно этим и занимаются (каждый – в отведённом ему помещении), Арон вызвал короля наружу и, тщательно прикрыв дверь, отсчитал ещё двадцать шагов в сторону болот.

– Между прочим, наши законы запрещают держать глав государства в неведении касательно стратегических планов, – беззаботно заявил Галахад, хлюпая за ним по раскисшей земле.

– А мы не на нашей территории, – спокойно сказал Арон, остановившись возле чахлой ивы, чьи ветви с безвольно обвисшими листьями купались в воде, разгоняя болотную муть.

– Ну, Вы же знаете, территория там, где король. Однако хватит об этом, – заключил Галахад. – Что он сказал?

– Что-то вроде того, что перемена обуви всегда на пользу, даже если меняешь колодки на «испанские сапоги».

– Гениально! Это и называется художественно оформить мысль. Помню, давненько это было, трактир один такой на Побережье, его хозяйка наливала старый добрый эль. Хоть разбавляй, хоть нет, всё едино! Вот и тут…

– Галахад, отвлекись, – потребовал Арон. – Вдруг я, часом, хоть и не имея такой привычки, скажу что-то важное…

– Не обижайся, я молчу. Что он ещё говорил?

– Много чего.

Галахад снова кивнул.

– Например?

– Ну, он наотрез отказывается спасать Немир при любых обстоятельствах.

– Очень предусмотрительно, – одобрил король.

– А, по-моему, это бред. Никто не позволит ему спасать Немир. Это вообще не в его компетенции. Но я включил это в текст договора – пункт 25б.

– Всякое бывает.

– Нет, не всякое, – раздражённо возразил Арон. – Это должен быть на редкость тяжёлый случай. Но возможность этого лично я исключаю.

– Такая возможность… как это в цифрах? В общем, она невозможна, – Галахад тихо засмеялся. – И всё же он будет нам полезен.

– Угу, точно, от него прямо-таки сокрушительная польза!

– Ты коварный тип, Арон. Как тебе удалось?

– Перед своей смертью, – торжественно заверил целитель, – я расскажу тебе всё без утайки.

Когда вещи были вынесены за порог и отбывающие собрались во дворе, Галахад запер входную дверь ключом и сунул его под коврик на ступеньках. Жизнь странника – от одного чужого порога к другому – снова властно заявляла о себе. Но Ленни отправился в путь без малейшей тени сожаления. Он даже ни разу не оглянулся на гостеприимную обитель, к которой, вообще-то, должен был чувствовать благодарность. Чем дальше дом Великого Непосвящённого отодвигался от них во времени и пространстве, тем легче становились шаги, пока Ленни не начал серьёзно подозревать, что сами Подступы спешат поскорее выпихнуть их со своей территории. Впрочем, это не так удивляло, если вспомнить, что у каждого места в Немире, как у человека, был свой характер, и не всегда он оказывался простым.

Тучи, пришедшие в этот край с грузом дождей, освободились от своей ноши и растаяли в вышине. Дорога сама ложилась под ноги, солнце, робко пробивающееся сквозь редкую листву (взгляд в обрамлении ресниц), светило в спину и чуть-чуть в бок. Ленни не знал, как называлась эта дорога, и было ли у неё имя… наверно, было, да выяснять ему не хотелось. Про себя он обозначил её просто – «Наш путь». Потому что впервые они отправились куда-то все вместе, и если не цели, то хотя бы маршруты их совпадали. Ленни шёл, ни на кого не глядя, но чувствовал присутствие каждого. Пожалуй, никогда он не ощущал себя так хорошо здесь и сейчас, в Настоящем, лишённом всяких намёков на уносящиеся безвозвратно секунды, без внутренних голосов, навязчиво бормочущих в голове. И, возможно, эти ощущения сохранились бы в нём надолго, если бы не Книга, спрятанная под рубашкой. Острый угол переплёта тыкался в ребро, напоминая о том, что новый спутник тут, рядом. И не только. Ленни понимал, что и сам изменился, пережив чудесное превращение, но к худу или к добру – этого он пока не знал.

К полудню лес начал редеть, утрачивая свою таинственность, в кронах деревьев замелькали первые птицы. Они ещё не осмеливались петь, но то, что окружало путников, уже не могло называться тишиною. Последние стражи леса выпустили их из своего круга, и впереди развернулось поле сочной зелёной травы, перечёркнутое красноватыми серпантинами дорог, с неровной линией Синих гор на горизонте. Переход был таким резким, словно раннюю осень сменила поздняя весна. Или праздничный шёлк кинули поверх обыденного льняного покрова. Ленни, уже привыкший к беспорядочной смене времён года в Немире, осмотрелся более обстоятельно и тут заметил, что Галахад и Арон, стоя плечом к плечу на обочине дороге, о чём-то тихо переговариваются.

Что-то словно подтолкнуло его к ним, и он приблизился, едва дыша, потому что подслушивать невежливо, как говорила ему тётя в детстве. (А сменить один мир на другой не значит измениться самому и всё перезабыть).

Но он ошибся. Они оба молчали. И только смотрели вдаль.

Потом Арон вздохнул и отошёл. Это случилось столь неожиданно, что Ленни, сам того не желая, оказался с королём один на один. Сбежать сейчас было бы смешно, и он остался, напряжённо поглядывая на Галахада, не зная, какого чуда можно ожидать от легендарного героя, внутри ауры которого сама реальность завихрялась в немыслимый штопор. Однако медальный королевский профиль был безмятежен, а голос, прозвучавший, спустя несколько секунд, – спокоен и ровен.

– Это место называется Нетронутая Страна. Далеко не на всех картах её удосужились отметить, – сказал Галахад, наблюдая за реакцией Ленни.

Тот с готовностью признал наличие пробела в своих познаниях, и Галахад продолжал:

– В моей памяти ещё близко то время, когда по этим просторам бродили стадами сломанчи, кабанеры и однороги. Но с каждым столетием название «Нетронутая» притягивает всё больше смыслов, словно чёрная дыра. Не скажу, что я от этого в восторге.

– Постойте, – воскликнул Ленни, пропустивший мимо ушей все философские рассуждения. – Кто там бродил?

– Однороги, – пояснил Галахад. – Их также именовали мечерогами. Выглядели они как лошади с рогами, растущими из середины лба. Очень грациозные создания.

– У нас в легендах они сохранились как единороги, – тихо торжествуя, проговорил Ленни. Значит, в Немире всё-таки жили единороги!

– Не очень удачное имя, учитывая, что рог был один, а не один на всех. Ну да ладно.

Ленни не ответил. Ему вспомнилась лошадь, которую он ошибочно принял за легендарное создание… и тут он услышал отдалённое ржание! Подняв голову, Ленни увидел ту самую лошадь, которая бежала ровной рысью по дороге, ведущей прямо от Синих гор!

Лошадь, конечно, была не одна. Всадник, чей широкий плащ почти закрывал ей круп, держался в седле уверенно и непринуждённо. Вскоре стал различим ритмичный стук копыт; облако пыли поднималось из-под ног лошади и оседало на девственно чистую траву у дороги. Чашечки вездесущего кустынника покачивались на ветру, и казалось, что они выражают удивление непривычной оживлённостью пейзажа, менявшегося только со сменой сезона.

Между тем чужеродный элемент (точнее, его человеческая часть) проявил себя ещё полнее, затянув песню. Это никого не удивило: после столь театрального появления следовало ожидать какого-нибудь фокуса. Ветер легко донёс до них слова и мотив, которые звучали всё отчётливее, поскольку всадник приближался.

 
Что несёт мне край чужой,
Край пустынный и глухой?
Чахлым золотом покрыты
Листья вербы и ракиты.
Лучше б я лежал убитый,
Но в земле своей родной.
 

Песня была старая-престарая, её придумали и записали в глубокой древности, когда войны бушевали повсюду, и людей бросало с места на место, словно листья в ураган. Содержание было довольно мрачным; впрочем, в данном варианте песня звучала почти весело, да и тот, кто её исполнял, явно не грустил.

 
Я б иной увидел край —
Тот, где правит вечный май,
Чтоб чудесное Светило
Мою душу исцелило,
И тотчас бы проводило
В свой чертог – небесный рай…
 

Голос был знакомый, ещё более знакомыми виделись некоторые черты… внезапно Сантариал, стоявший позади Ленни, конвульсивно вздохнул и скрипнул зубами. Тут Ленни словно прошило электрическим током, а Арон протяжно застонал.

– Ну, надо же! – вскричал Галахад, удивлённый и обрадованный.

– Привет тебе, король самого доброго народа! – сказал Нандоло, и в голосе его промелькнула неуловимая улыбка.

– Мы же вроде как знакомы – или нет? – спросил Галахад, поворачиваясь к Арону, но тот отодвинулся подальше, прогнав все вопросы взмахом руки. – Что Вы тут делаете?!!

– То же, что и везде – скучаю, – ответил Нандоло. Это было очень на него похоже: где-то «в его родном краю» шли аномальные дожди, лидеры двух народов лелеяли мечты покромсать друг друга в мелкий шпинат, а Нандоло ехал себе спокойно по светлой дороге и скучал.

– Что я вижу! У Вас – лошадь?!

– Ну да! Это типично нирваланская кляча: жрёт только то, что произрастает на их порочной почве, – Нандоло сунул руку в карман и продемонстрировал крупное яблоко янтарного оттенка.

– Это не нирваланская кляча, – сказал Ленни, подходя. – Это наша кляча, и она действительно любит яблоки. Наверно, она убежала, спасаясь от Многорылого Чудовища.

– Похоже, мне не довелось поучаствовать в самом интересном, – небрежно заметил Нандоло. На Сантариала он ни разу даже не взглянул.

– Как я тоскую по своему боевому коню! – произнёс растроганный Галахад.

– Буду счастлив поделиться с Вами всем, что имею, Ваше Величество. В конце концов, Вы теперь и мой дядя тоже.

Целую минуту король Нирвалана молчал.

– Ах, так, – протянул он. – Значит, моя дочь…

– Ваша племянница, Вы хотите сказать.

– Ну да, ну да. Видите ли, Аве Роза мне почти как родная дочь.

– Понимаю, – Нандоло кивнул. – Мантуер Вам как сын. Да и вообще все мы Ваши дети! Забирайте лошадь, я держу поводья.

– Как её зовут? – полюбопытствовал Галахад.

Нандоло округлил глаза и признался, что не спрашивал.

– Вы что, общаетесь с ними на равных?

– Я всегда так себя веду с нашими механическими детищами. Как правило, ответы сами возникают в мозгу вопрошающего… Ах, простите, я и забыл, что лошадь – это другое.

Галахад вскочил в седло. Натянул поводья нетерпеливой рукой, и лошадь тотчас подчинилась, будто всю жизнь ждала именно такого хозяина…

Архаик был одет как всегда – в тусклые и пыльные от дороги тёмные цвета. Сначала Арон подумал, что Аве Роза не смогла привить мужу сильфанейский вкус в одежде, но потом в его душу закралось подозрение, которое он не мог так запросто отбросить. Снова и снова глаза его возвращались к Нандоло, и, наконец, тот сказал: