Текст книги "Скажи пчелам, что меня больше нет"

– Что такое, Хенрике? – Анджелина по-прежнему сидела прямо и, хотя ей разрешили говорить, не сводила глаз с вазы с цветами. – Где наш утренний кофе?

– Da ist ein Mann[247]247
  Там человек (нем.).


[Закрыть], – зловеще понизив голос, сообщила Хенрике своей госпоже.

– Ты хочешь сказать, кто-то пришел? – Анджелина с любопытством покосилась на дверь мастерской и тут же вернула глаза в прежнее положение. – Что за человек?

Хенрике поджала губы и кивнула на Брианну.

– Ein Soldat. Er will sie sehen[248]248
  Военный. Хочет видеть ее (нем.).


[Закрыть].

– Военный? – Анджелина перестала позировать и с изумлением посмотрела на Брианну. – И хочет видеть миссис Маккензи? Ты уверена, Хенрике? Может, все-таки ему нужен мистер Брамби?

Хенрике, обожавшая юную госпожу, не стала закатывать глаза и лишь повторно кивнула на Бри.

– Она, – сказала женщина по-английски. – Er sagte, ‘die[249]249
  Он сказал (нем.).


[Закрыть] «леди ху-дош-ник».

Сцепив руки под фартуком, Хенрике терпеливо ждала дальнейших указаний.

– О… – Анджелина явно растерялась и совершенно забыла о неподвижности.

– Мне пойти и поговорить с ним? – Брианна сполоснула беличью кисть в скипидаре и обернула ее влажной тканью.

– Нет… Хенрике, будь добра, приведи его сюда.

Анджелине явно хотелось узнать причину визита. И предстать во всей красе в столь волнующий момент, как написание ее портрета, – подумала Бри и про себя улыбнулась, глядя, как Анджелина торопливо поправляет волосы.

Упомянутый военный оказался весьма молодым человеком в форме Континентальной армии. При виде него Анджелина ахнула и выронила из левой руки перчатку.

– Кто вы, сэр? – требовательно спросила она, усаживаясь как можно прямее. – И зачем пришли, позвольте спросить?

– Я прибыл под белым флагом, чтобы передать сообщение. Лейтенант Хэнсон, к вашим услугам, мэм, – с поклоном ответил молодой человек. – И к вашим, мэм, – повернулся он к Брианне. Затем вынул из-за пазухи запечатанную записку и снова поклонился. – Осмелюсь спросить – вы миссис Роджер Маккензи?

Бри показалось, что ее, онемевшую от холода и ослепшую, столкнули в ледяную бездну. Среди путаных воспоминаний о пожелтевших телеграммах из фильмов о войне и об осадных орудиях выплыла мысль: Где же Роджер?

– Да… это я, – прохрипела она.

Анджелина и Хенрике мигом оценили ситуацию, и Анджелина бросилась на выручку.

– Что произошло? – яростно спросила она, обняв Бри за талию и взирая на солдата. – Говорите немедленно!

Руки Хенрике сжались на плечах Бри, и она услышала позади шепот на немецком: Mein Gott, erlöse uns vom Bösen…[250]250
  Господи, избавь нас от лукавого… (нем.)


[Закрыть]

– Э-э… – Молодой человек (да ему не больше шестнадцати, – смутно подумала Бри) явно опешил. – Я… э…

Обретя контроль над голосовыми связками, Бри сглотнула.

– Он погиб в бою? – спросила она по возможности спокойнее. Боже, как сказать детям, я не смогу этого сделать… Господи…

– В общем… да, мэм. – Солдат заморгал. – Но как вы узнали?

Он все еще держал записку в полупротянутой руке. Брианна стряхнула с себя женщин и выхватила листок, лихорадочно пытаясь сломать печать.

Перед глазами поплыли слова, написанные незнакомым почерком; ее взгляд упал на подпись. Доктор… Боже мой… Затем она вернулась к приветствию.

«Друг Маккензи…»

– Что? – Бри подняла глаза на молодого солдата. – Кто, черт возьми, это написал?

– Э-э… доктор Уоллес, мэм, – ответил тот, потрясенный ее манерой выражаться. Затем до него дошло. – Он квакер, мэм.

Впрочем, Бри не обратила внимания и продолжила читать.

«Твой муж просит передать наилучшие пожелания и сказать, что он воссоединится с тобой в Саванне через три дня, если будет на то Божья воля».

Брианна закрыла глаза и сделала такой глубокий вдох, что закружилась голова.

«Он хотел сообщить об этом собственноручно, но из-за легкого вывиха большого пальца не в состоянии нормально писать.

Он отправляется по небольшому, но срочному поручению подполковника Мэриона и спрашивает, не приедешь ли ты тем временем в американский лагерь под Саванной (тебя сопроводит солдат, который принес это под белым флагом), чтобы оказать услугу художественного рода во имя великодушия и сострадания.

Один из самых уважаемых командиров американской кавалерии пал в бою, и генерал Линкольн желал бы иметь какую-нибудь вещь на память о генерале Пулавском. Друг Роджер даровал утешение друзьям погибшего и услышал сетования генерала Линкольна на то, что ему нечего оставить в память о погибшем. Поскольку ты находишься неподалеку, он предположил, что ты согласишься прийти и нарисовать упомянутого джентльмена перед его похоронами».

К этому моменту изумление начало брать верх над потрясением, и Брианна задышала медленнее. Голова до сих пор шла кругом, а сердце трепыхалось (она непроизвольно положила руку на грудь), но строчки на листке уже не прыгали.

Пулавский. Фамилия вроде знакомая: наверняка она слышала ее в школе. Европейский доброволец, разделявший идеи американцев. Кажется, в Нью-Йорке в его честь даже что-то названо. И вот теперь – сегодня, а не двести лет назад – он умер.

Бри вспомнила о присутствии Анджелины, Хенрике и молодого солдата – все они смотрели на нее с разной степенью заинтересованности и беспокойства.

– Все в порядке, – сказала она дрогнувшим голосом, откашлялась и тряхнула головой в попытке избавиться от головокружения. – Все в порядке, – повторила она уже тверже. – С мужем все хорошо.

– О-ох… – На лице Анджелины проступило облегчение, и она всплеснула руками. – Ох, я так рада, миссис Маккензи!

За спиной девушки Хенрике торжественно перекрестилась, страх исчез из ее глаз. Солдат кашлянул.

– Да, мэм, – начал он извиняющимся тоном. – Я должен был сказать сразу. Только я не думал…

– Ничего, – успокоила Бри.

Она взяла относительно чистую тряпку, чтобы вытереть вспотевшие ладони, затем аккуратно сложила записку и сунула в карман. Сердце билось ровно, голова снова заработала.

– Миссис Брамби… Анджелина… Мне нужно пойти с этим джентльменом. Всего на несколько часов, – быстро добавила она, увидев, как в больших карих глазах Анджелины снова вспыхнула тревога. – Это просьба моего мужа; я должна сделать для него кое-что срочное. Но я постараюсь вернуться как можно скорее. Вот только дети… Не могли бы вы?..

Она извиняющимся взглядом посмотрела на Хенрике – экономка энергично закивала.

– Ja, я присмотрю за ними. Я… – Ее прервал стук медного дверного молотка, и она резко обернулась: – Ах! Mein Gott!

Хенрике решительным шагом вышла из мастерской, бормоча под нос. Брианна не смогла разобрать, что именно, но, судя по всему, нечто в духе: «Час от часу не легче…»

– Я попрошу кухарку положить вам с собой еды. Миссис Маккензи понадобится лошадь? – Анджелина резко повернулась к молодому солдату, и тот покраснел.

– Я… привел для дамы хорошего верхового мула, мэм, – сказал он. – Тут не так уж далеко… до лагеря.

– Лагерь? – непонимающе спросила Анджелина, прервав свои мысленные приготовления. – То есть американский лагерь? Вы же не хотите сказать за линией осады?

Да уж, щекотливая ситуация…

– Это дружеская просьба, Анджелина, – твердо сказала Бри. – Мой муж – священник; он знает много людей по обе стороны, и его друг, хирург по фамилии Уоллес, попросил меня приехать.

– Уоллес… О!.. Вы про доктора Уоллеса, который оперировал губернатора? – Анджелина округлила глаза. Чрезвычайность ситуации одновременно пугала и будоражила ее.

– Я… возможно, – ошеломленно сказала Брианна. – Я еще с ним не встречалась. Уверена, что…

– Я желаю поговорить с миссис Маккензи, – долетел из коридора низкий мужской голос. – Мой друг хочет нанять портретиста. Лорд Джон Грей порекомендовал нам обратиться к ней. Он наш общий знакомый. Пожалуйста, сообщите ей, что я принес рекомендательное письмо и…

– Mein Gott, – пробормотала Бри себе под нос. Джон Грей? Что вообще…

Джентльмен (судя по голосу, образованный англичанин) встретил сопротивление со стороны Хенрике. Брианна уже выбирала карандаши и угольные палочки, укладывая коробку с вещами, которые, возможно, понадобятся ей для портрета мертвеца. Как не вовремя…

– Анджелина, – сказала она через плечо. – Не могли бы вы передать, что меня вызвали по срочному делу? Пусть вернется завтра или, может, послезавтра, – с сомнением добавила она. Неизвестно, сколько времени это займет.

– Разумеется!

Анджелина устремилась в холл, а Брианна закрыла глаза и попробовала собраться с мыслями. Во-первых, дети. По крайней мере, она могла сказать им, что папа скоро придет. Далее… что надеть по такому случаю? По всей видимости, простое рабочее платье, учитывая поездку на муле и неизвестно какие условия в осадном лагере. Интересно, а окопы у них есть?

Голоса в коридоре зазвучали громче, и их стало больше. Анджелина и Хенрике спорили уже вроде бы с двумя мужчинами, и оба, судя по всему, твердо вознамерились увидеться с миссис Маккензи любой ценой.

Ни раньше, ни позже. В раздражении Бри вышла в холл, намереваясь отвадить посетителей. Через открытую входную дверь лилось утреннее солнце, вырисовывая контуры группки теней: черные тела, безликие головы, очертания двигающихся конечностей в ярком свете. Это было одно из тех внезапных, прекрасных видений, которые случаются без предупреждения. Бри на секунду замерла, чтобы запечатлеть сцену в памяти. Потом высокая фигура повернулась, и Брианна увидела очертания того же длинного прямого носа, того же высокого лба, которые совсем недавно рисовали ее пальцы.

– Подождите! – окликнула она.

Бри не помнила, как шла по коридору, но внезапно очутилась лицом к лицу с мужчиной. Тень больше не скрывала его: в свете утреннего солнца на нее пристально смотрели голубые раскосые глаза, до ужаса знакомые.

– Черт возьми, – сказал он, совершенно пораженный. – Вы!

* * *

– Ваш брат? – Анджелина разволновалась сверх всякой меры. – И вы не знали, что он здесь, и он про вас тоже? До чего поразительно!

– Да, – сказала Бри. – Да, поразительно.

Как в тумане, она робко протянула ему руку. Уильям моргнул, склонился и легонько поцеловал тыльную сторону ладони. От прикосновения теплого дыхания к прохладной от скипидара коже волоски на предплечье у Брианны встали, и она сжала его кисть. Уильям выпрямился, но руки не отнял, а накрыл ее пальцы.

– Я не хотел вас беспокоить, – сказал он. Бри увидела (и почувствовала), что глаза молодого человека изучают ее лицо точно так же, как она изучала его.

– О, никакого беспокойства, – произнесла она, имея в виду совсем обратное. Уильям понял это, слегка улыбнулся и отпустил ее руку. – Я… вы сказали, вас послал лорд Джон?

– Да, старый паскудник. Э-э… прошу прощения, мэм.

Он на мгновение отвел взгляд и повернулся ко второму джентльмену – высокому широкоплечему молодому человеку смешанных кровей, с выдающейся копной коротко остриженных тугих кудрей мягкого рыжевато-коричневого цвета.

– Позвольте представить моего друга, мистера Джона Синнамона, – сказал Уильям.

Анджелина и Хенрике тут же присели в облаке юбок, отчего мистер Синнамон пришел в ужас, судя по его виду. Однако, бросив быстрый взгляд на Уильяма, он низко поклонился и пробормотал:

– Ваш покорнейший слуга… мэм. И… мэм.

– Мэм? Миссис Маккензи? – Лейтенант Хэнсон, оттесненный на второй план Уильямом и мистером Синнамоном, каждый из которых был на добрый фут выше его, мужественно пытался привлечь внимание Брианны. – Мы должны идти, мэм, иначе не прибудем вовремя по вашему… э-э… делу. – Он прочистил горло.

– А вы, позвольте спросить, кто? – Уильям хмуро оглядывал сине-желтую форму лейтенанта. – И, собственно, что вы здесь делаете?

Бри громко прокашлялась.

– Лейтенант Хэнсон пришел за мной по срочному поручению, – сказала она. – Я… он прав. Нам нужно идти, только соберу принадлежности и переоденусь. И сообщу детям. Вы… не откажетесь пойти со мной в мастерскую? Мы могли бы поговорить, пока я укладываю вещи.

* * *

По негласной договоренности Уильям пошел один, оставив своего друга и лейтенанта Хэнсона на милость Анджелины и Хенрике, которые уже щебетали о пирожных, кофе и что-то о ломтиках холодной ветчины.

Желудок Брианны заурчал при мысли о сэндвичах с ветчиной, но она до поры до времени отбросила ее и вернулась к Уильяму.

Мой брат.

– Я хотела вам сказать, – выпалила Бри, закрывая дверь и прижимаясь к ней спиной. – При нашей первой встрече. Помните? На набережной в Уилмингтоне. Со мной был Роджер, мой муж, и Джем с Мэнди. То есть… Я хотела, чтобы вы с ними встретились, увидели их, пусть даже не зная, что мы… родня.

Уильям отвел взгляд и положил руку на стол, касаясь дерева лишь кончиками пальцев. Брианна ощущала лопатками твердую поверхность двери – сейчас она особенно нуждалась в физической поддержке.

– Родня? – тихо спросил он, оглядывая разбросанные по столу бумаги и кисти.

– Наверное, из вежливости мне следовало добавить «только если мы вам нужны», – сказала Бри. – Но…

– Немного поздновато, – закончил Уильям, настороженно и вместе с тем прямо взглянув на нее. – Скрывать правду, я имею в виду. – Уголок его рта чуть приподнялся, хотя Брианна не называла бы это улыбкой. – Особенно когда она столь же очевидна, как нос на вашем лице. И на моем.

Она рефлекторно дотронулась до собственного носа и с легкой нервозностью рассмеялась. Нос Уильяма в точности напоминал ее, и глаза тоже. Только кожа у него была загорелой, а собранные в косу волосы – темно-каштановыми, и хотя лицо брата очень походило на лицо ее – их – отца, губы он унаследовал от кого-то еще.

– Что ж… Приношу свои извинения. За то, что не сказала вам.

Уильям смотрел на нее без всякого выражения в течение нескольких мгновений – Брианна отчетливо различила четыре слабых удара сердца.

– Я принимаю ваши извинения, – сухо проговорил он. – Хотя, если честно, рад, что вы мне тогда не сказали. – Он помолчал, затем, чтобы не показаться неучтивым, добавил: – Я бы не знал, как реагировать на такое откровение. В то время.

– А теперь?

– И теперь, черт возьми, не знаю, – честно ответил Уильям. – Как недавно заметил мой дядя, по крайней мере, я не вышиб себе мозги. В семнадцать я мог бы.

Кровь прилила к ее щекам. Он не шутил.

– Какое счастье.

Чтобы не смотреть на него, Брианна отвернулась и стала наводить порядок в своем этюднике. Она услышала, как молодой человек тихонько фыркнул себе под нос, а затем совсем рядом – его шаги.

– Прошу прощения, – тихо произнес он. – Я не имел намерения выказать пренебрежение… вам или вашей семье…

– И вашей тоже, – сказала она, не оборачиваясь. Серебряный карандаш? Нет, уголь и графит; карандаш для более деликатных вещей.

Уильям прочистил горло.

– Я говорил исключительно о моем собственном положении, – церемонно заявил он. – Что не имеет никакого отношения к…

Уильям резко замолчал. Обернувшись, Бри увидела, что он уставился на прислоненный к стене портрет Джейн так, словно заметил привидение. Молодой человек побледнел под своим загаром и сжал кулаки.

– Где вы ее взяли? – спросил он хрипло и с усилием прочистил горло. – Ту картину. С девушкой.

– Я ее написала, – просто ответила она. – Для Фанни.

Уильям на мгновение зажмурился, затем открыл глаза, по-прежнему не сводя их с картины. Наконец он отвернулся и с трудом сглотнул – Бри заметила, как дернулся его кадык.

– Фанни, – проговорил он. – Фрэнсис. Значит, вы ее знаете. Где она? Как поживает?

– С ней все в порядке, – твердо сказала Бри и, преодолев разделявшие их несколько футов, положила руку ему на плечо. – Она с моими родителями в Северной Каролине.

– Вы с ней виделись?

– Да, конечно. Хотя, вообще-то, я не видела ее с начала сентября. Мы ненадолго останавливались в Чарльстоне, чтобы навестить моего сводного брата и Марсали, она вроде как моя сводная сестра, но они не совсем…

В глазах Уильяма снова мелькнула настороженность, однако молодой человек не отстранился, и Брианна чувствовала тепло его руки сквозь ткань сюртука.

– Эти люди тоже мои родственники? – спросил он, словно опасаясь, что услышит в ответ «да».

– Думаю, да. Папа усыновил Фергуса – он француз, но… в общем, не важно. Он был сиротой в Париже. Потом папа женился… хотя это тоже не имеет значения, просто Марсали, жена Фергуса, и ее сестра Джоан – папины падчерицы, так что… ну… а дети Фергуса и Марсали – их сейчас пятеро, – они…

Уильям сделал шаг назад и поднял руку.

– Хватит, – твердо сказал он и наставил на нее длинный указательный палец. – С вами я еще могу смириться. Но больше ни слова. Не сегодня.

Брианна рассмеялась и взяла ветхую шаль, которую хранила в мастерской для работы в холодные утренние часы.

– Не сегодня, – согласилась она. – Мне нужно идти, Уильям. Не могли бы мы…

– Ах да, ваше поручение, – сказал он и тряхнул головой, словно пытаясь прийти в себя. – В чем оно заключается?

– Ну, если вам так интересно, я еду в американский осадный лагерь, чтобы нарисовать мертвого командира кавалерии.

Уильям моргнул, его взгляд скользнул к портрету Джейн. Солнце ушло, и картина оказалась в тени. Брианна замерла с наполовину накинутой шалью в руках, испуганная выражением его лица. Однако это длилось не более секунды, затем молодой человек повернулся, взял ее этюдник и сунул себе под мышку.

– Специализируетесь на портретах мертвых? – спросил он с легким раздражением.

– Пока нет, – ответила она в том же тоне. – Дайте сюда мой этюдник.

– Я его понесу. – Уильям протянул руку, чтобы открыть перед ней дверь. – Я иду с вами.

94
Эскорт

Туман над рекой наконец-то рассеялся, и пригрело солнце.

К облегчению Брианны, мул, которого привел для нее лейтенант Хэнсон, оказался высоким, поджарым, с кроличьими ушами и дружелюбным нравом. Она-то уж представляла, как едет на иссохшем осле, загребая ногами землю, а рядом возвышаются мужчины на больших лошадях. На деле же у ее брата и Джона Синнамона были крепкие, но ничем не примечательные мерины; сам лейтенант с несчастным видом ехал на другом муле, куда меньших габаритов.

– Я не отпущу сестру в военный лагерь без сопровождения, – заявил Уильям, отвязывая свою лошадь возле дома Брамби.

– Mais oui[251]251
  Разумеется (фр.).


[Закрыть]. – Мистер Синнамон наклонился, чтобы подсадить Брианну в седло.

– Но… ведь ее сопровождаю я! Генерал Линкольн поручил мне доставить к нему миссис Маккензи!

– Будет ему миссис Маккензи, – заверила Брианна лейтенанта, оправляя юбки и беря вожжи. – Хотя, видимо, с эскортом.

Лейтенант Хэнсон взирал на Уильяма с глубоким недоверием, чему Бри совсем не удивилась. Несмотря на потрепанный, испачканный в дорожной пыли костюм отнюдь не щегольского вида и вальяжную позу в седле, даже человек гораздо менее опытный, чем лейтенант Хэнсон, с первого взгляда узнал бы в нем военного. И не простого солдата, а офицера, привыкшего отдавать приказы. Невязавшиеся с заурядной одеждой выговор и осанка Уильяма, вероятно, еще больше сбивали с толку.

По всей видимости, Уильям тоже прочел мысли лейтенанта, однако лицо брата оставалось вежливо бесстрастным. Может, он офицер в штатском? Или шпион? Или перебежчик, который хочет поступить на службу в Континентальную армию? Мистер Хэнсон зыркнул на внушительную фигуру Джона Синнамона и тут же отвел глаза. А что насчет него?

Но выбора не было: лейтенанта Хэнсона послали за художницей, и он не мог вернуться без нее. Втянув голову в плечи, молодой человек развернул своего мула в сторону Уайт-Блафф-роуд.

– Расскажите мне о генерале Пулавском, – предложила Брианна, поравнявшись с ним. – Его убили только сегодня утром?

– Э-э… нет, мэм. То есть, – поспешил уточнить Хэнсон, – он действительно умер сегодня утром на корабле…

– На корабле? – удивленно переспросила она.

– Да, на «Осе», кажется. – Хэнсон бросил быстрый взгляд через плечо и понизил голос. – Генерала подстрелили два дня назад, когда он вел свою кавалерию против двух батарей…

– Он повел кавалерийскую атаку… на пушку?

Очевидно, лейтенант Хэнсон говорил недостаточно тихо, потому что вопрос исходил от ехавшего позади Уильяма. В голосе молодого человека звучало сомнение и легкая насмешка; обернувшись, Бри сердито посмотрела на него.

Сделав вид, что не заметил, Уильям подъехал к Хэнсону. Лейтенант, державший в руке белый флаг, инстинктивно выставил его перед собой, будто рыцарское копье.

– Я не хотел оскорбить генерала, – примирительно сказал Уильям, небрежно подняв руку. – Весьма лихой и смелый маневр.

– Да, – коротко ответил Хэнсон.

Он слегка приподнял свой флаг и отъехал от Уильяма, предоставив брату с сестрой продолжать путь бок о бок. Джон Синнамон замыкал группу. Брианна бросила на Уильяма красноречивый взгляд, недвусмысленно намекающий, что ему следует держать рот на замке. Какое-то время он взирал на нее, затем отвернулся с подчеркнуто скучающим выражением лица.

Ей в равной мере захотелось рассмеяться и ткнуть его чем-нибудь острым, однако, не имея под рукой белого флага, она ограничилась громким фырканьем.

– À vos souhaits, – раздался позади вежливый голос мистера Синнамона.

– Merci, – ответила Бри ему в тон.

Теперь уже фыркнул Уильям.

– À tes amours, – весело сказал мистер Синнамон.

После все хранили молчание, и через несколько минут они подъехали к окраине города. Конец улицы охранялся отрядом шотландских горцев, хотя сама улица находилась под защитой двух больших редутов, вырытых англичанами чуть в стороне, у реки. При виде солдат в килтах и звуках гэльского языка, на котором те переговаривались, у Брианны внутри что-то шевельнулось. На небольшом костерке кипел походный чайник; от запаха кофе и поджаренного хлеба у нее потекли слюнки. После завтрака пошло много времени, а они в спешке забыли еду, уложенную Хенрике.

Должно быть заметив ее жадный взгляд в сторону евших у костра мужчин, Уильям придвинулся к ней на лошади и пробормотал:

– Я позабочусь о том, чтобы вас накормили, как только мы доберемся до лагеря.

Брианна кивнула в знак благодарности. Теперь она не замечала в его поведении насмешки или небрежности. Уильям по-прежнему сидел в седле расслабленно и свободно держал поводья в руке, пока лейтенант Хэнсон разговаривал с командиром шотландцев, но глаза его не отрывались от солдат.

Через заставу они прошли молча. Бри кожей чувствовала взгляды солдат, и волосы у нее на голове зашевелились. Враг…

Американские осадные линии находились не более чем в четверти мили от них, а лагерь – примерно на полмили дальше, однако лейтенант Хэнсон повел их по суше вглубь, чтобы обогнуть американские редуты и французскую артиллерию, стянутую с кораблей на берег. Слава богу, орудия молчали, и тем не менее Бри отчетливо видела, как темные очертания выплывают из утреннего тумана, все еще густого здесь, у реки.

– Вы говорили о генерале Пулавском, – напомнила она, подъезжая к лейтенанту. Ей не хотелось смотреть на пушку и думать об оставленных в городе Джеме и Мэнди или о ближайших к реке домах с продырявленными стенами и обгоревшими крышами. – Вы сказали, он был на корабле?

Выехав из Саванны, лейтенант немного расслабился и с удовольствием поведал об ужасной, но благородной смерти Казимира Пулавского.

– Да, мэм. Как я упомянул, это произошло на «Осе». Когда генерала подстрелили, подчиненные, конечно, тут же принесли его назад, но было ясно, что ранение серьезное. Когда доктор Лина – он лагерный хирург, мэм, – извлек картечь, генерал Пулавский сказал, что хочет попасть на корабль. Не знаю почему…

– Потому что французы надолго не задержатся, – перебил Уильям. – Скоро сезон ураганов, и Д’Эстен нервничает. Полагаю, Пулавский тоже это понимал и не хотел застрять тут с ранением, если… то есть когда американцы снимут осаду.

Хэнсон, побледнев от ярости, повернулся в седле.

– Да вы-то что смыслите в таких делах, щеголь недоделанный?

Уильям посмотрел на него как на жужжащего комара, однако ответил достаточно вежливо:

– У меня есть глаза, сэр. Если я правильно понимаю, генерал Пулавский является – то есть являлся – командующим всей американской кавалерией. Так?

– Да, – буркнул Хэнсон сквозь стиснутые зубы. – И что с того?

Вопрос был чисто риторический, даже Бри это поняла. Уильям лишь пожал плечами.

– Я хочу послушать о кавалерийской атаке генерала, – заинтересованно сказал Джон Синнамон и тактично добавил: – Уверен, у него имелась веская причина. Но зачем он это сделал?

– Да, я тоже хотела бы послушать, – торопливо вставила Бри.

Лейтенант Хэнсон одарил Уильяма и Джона Синнамона свирепым взглядом, пробормотав что-то вроде «…парочка игроков в нарды…». Он выпрямил спину и немного подался назад, так чтобы Брианна могла ехать рядом с ним по узкой дорожке. Местность за городом была равнинной и открытой, но песчаная земля густо поросла жесткой травой с колючками, которая цеплялась за копыта лошадей.

Однако, по всей видимости, дорогой в последнее время усиленно пользовались. В раскисшей грязи виднелся конский помет, следы копыт, башмаков и колес, а обочины были вытоптаны поспешными переходами войск. Внезапно ветер изменился; по спине у Брианны пробежал холодок: она уловила запах армии. Животный запах пота и плоти, металла и оружейного масла, смешанный с вонью щелочного мыла, навоза, полусгоревшей еды и пороха.

Полностью завладев вниманием слушателей, мистер Хэнсон немного расслабился и объяснил, что американцы и их французские союзники спланировали и осуществили наступление на британские войска у редута Спринг-Хилл («Его видно отсюда, мэм», – указал он в сторону моря). Предполагалось, что в рамках этого штурма кавалерия генерала Пулавского последует за атакой пехоты, «чтобы вызвать переполох в рядах противника».

Очевидно, кавалерийская атака достигла скромной цели, однако общее наступление провалилось, а сам Пулавский попал под перекрестный огонь двух британских батарей и погиб.

– Весьма прискорбно, – сказал Уильям без всякого сарказма.

Лейтенант Хэнсон, скосив на него глаза, принял замечание коротким кивком.

– Да. Я слышал, что капитан «Осы» намеревался похоронить генерала по морскому обычаю, но один из его друзей, который был с ним на борту, выразил несогласие и на баркасе переправил тело погибшего на берег сегодня, едва рассвело.

– Почему друг генерала не захотел, чтобы генерала похоронили в море? – спросила Брианна, старательно избегая критикующей интонации.

– Из-за его людей, – с твердой уверенностью ответил Уильям, опередив лейтенанта Хэнсона. – Он их командир. Они захотят с ним попрощаться. Как подобает.

Лейтенант слегка приподнялся на стременах, готовый возмутиться, что его прервали, но, услышав ответ Уильяма, умолк и коротко кивнул Брианне.

– Так точно, мэм, – сказал он.

* * *

В обход артиллерии они пробирались мимо забрызганных грязью палаток и солдат; в воздухе причудливым образом соединялись запахи моря, осенней гнили с убранных полей и едкая нотка пороха. Брианна поглубже втянула носом, принюхиваясь, и тут же выдохнула. Туалетные траншеи.

Их путь лежал к нескольким большим палаткам (должно быть, полевому штабу генерала Линкольна), которые вздымались и шевелились в утреннем воздухе, напоминая друзей, склонивших друг к другу головы во время разговора. Однако приятная иллюзия тут же развеялась: позади грянула артиллерийская батарея.

Брианна вздрогнула и натянула поводья. Ее мул, очевидно привыкший к подобному, лишь нетерпеливо мотнул головой. Мул лейтенанта Хэнсона и лошади, куда менее флегматичные, яростно шарахнулись от резкого звука, раздувая ноздри.

– Не поздновато ли сегодня? – обратился Уильям к Хэнсону, водя лошадь по кругу, чтобы ее успокоить.

И кто научил тебя ездить верхом, братец? – подумала Бри, наблюдая за ним. Лорд Джон, безусловно, хороший наездник, зато Джейми Фрэзер служил конюхом в поместье, где вырос Уильям.

– Туман, – коротко ответил Хэнсон. – Пушечные залпы его рассеивают. – Он направил мула к одной из больших палаток. – Следуйте за мной. Капитан Пинкни ждет вас.

Когда они возобновили свое медленное продвижение, Брианна оказалась рядом с Уильямом и, наклонившись к нему, тихо проговорила:

– В каком смысле «поздновато»? Вы имели в виду артиллерийские обстрелы?

– Да. – Уильям взглянул на нее, приподняв темную бровь. – Вам не о чем волноваться; они это делают для отвода глаз.

– Я вовсе не… – начала Бри и осеклась. Вообще-то она волновалась. Вдруг отец ошибся и осада продолжится? – Ну ладно, немного, – уступила она. – Что вы имеете в виду под отводом глаз?

– Они проиграли. – Уильям коротко глянул на лейтенанта Хэнсона. – Но официально осада не снята. Скорее всего, генерал Линкольн и д’Эстен не сошлись во мнениях.

Бри уставилась на него.

– Похоже, вы чертовски много об этом знаете для хлыща, который только что объявился в городе.

– Хлыща? – Бровь взметнулась выше, однако он тут же ее опустил, выкинув это слово из головы. – К вашему сведению, я служил в армии. И знаю, что такое военный лагерь и каким он должен быть. Здесь же… – Уильям обвел рукой неровные ряды палаток, – они не признают поражения, отсюда и обстрел, но… Держите поводья, сейчас будет еще один.

Снова грянул дерзкий артиллерийский залп, однако на этот раз мулы и лошади, не застигнутые врасплох, лишь перетаптывались и фыркали.

– Но?.. – сказала Бри, аккуратно возвращаясь на свое место рядом с братом.

Уильям искоса улыбнулся ей.

– Они знают, что конец близок, – закончил он. – А что до моей осведомленности, признаюсь, дело не только в наблюдениях. Мой от… – Мимолетная гримаса недовольства исказила его лицо и тут же исчезла. – Лорд Джон рассказал мне о битве. Он не сомневался в исходе, и я тоже.

– Значит, осаду вот-вот снимут? – не отставала Брианна, стремясь к определенности.

– Да.

– Уф, хорошо. – Со вздохом облегчения она расслабила плечи. Уильям одарил ее странным внимательным взглядом, но ничего не добавил и пришпорил лошадь.

* * *

Капитан Пинкни, мужчина лет тридцати, пожалуй, мог бы считаться привлекательным, если бы не изможденный от бессонницы и поражения вид. Он слегка оторопел, когда Бри без посторонней помощи слезла со своего мула и повернулась для приветствия, возвышаясь над ним на четыре-пять дюймов. Капитан на мгновение закрыл глаза, затем снова глянул на нее и поклонился с безукоризненной учтивостью.

– Ваш покорнейший слуга, миссис Маккензи. Мне поручено передать вам самые искренние комплименты от генерала Линкольна и войск. Также примите его глубокую признательность и благодарность за вашу любезную помощь.

Он говорил как англичанин, хотя ей почудилась южная мягкость в его гласных. Бри не стала приседать в реверансе, а просто поклонилась в ответ.

– Очень рада помочь, – сказала она. – Я понимаю всю безотлагательность… э-э… ситуации. Не могли бы вы показать мне, где находится генерал Пулавский?

Капитан Пинкни скосил глаза на Уильяма и Джона Синнамона, которые спешились и передали поводья ординарцу капитана.

– Уильям Рэнсом, к вашим услугам, сэр. – Уильям поклонился и, выпрямившись, кивнул на Синнамона. – Мы с другом сопровождаем мою сестру. Мы останемся и проводим ее обратно, когда поручение будет выполнено.