Текст книги "Скажи пчелам, что меня больше нет"

131
Громы и молнии над Риджем

4 июля 1780 года от Р.Х.

Полковнику Джеймсу Фрэзеру, Фрэзер-Ридж

от Джона Севьера

Мистер Фрэзер!

Прежде всего хочу поблагодарить Вас за подарок в виде Вашего превосходнейшего виски. Недавно мне представился случай посетить миссис Паттон, и я поделился с ней маленькой бутылкой, которую имел при себе. Полагаю, Ваш заказ с радостью выполнят на ее мельнице в любое удобное для Вас время, при условии, что Вы привезете подходящую валюту.

Сообщаю также, что Никодимус Партленд, по чьей непреднамеренной милости я наслаждаюсь Вашим виски, в остальном не послужил либеральному обществу. Мистер Кливленд на правах констебля заключил мистера Партленда и трех его товарищей в тюрьму по обвинению в нарушении общественного порядка. Он три недели держал их в своем амбаре, а затем в течение следующих трех недель выпускал по одному, дабы гарантировать, что мистера Партленда по его возвращении не встретит толпа последователей.

Я держал ухо востро, но так ничего и не услышал о каких-либо новых попытках собрать вблизи границы Партию агрессии (ибо я не желаю называть подобный орган Комитетом безопасности, так как этим термином часто злоупотребляют).

Если в землях чероки спокойно, то в других местах – нет. Я получил известие о майоре Патрике Фергюсоне, который в самый разгар осады Чарльстона был отправлен на Юг вместе с майором Тарлетоном (ибо мне известно, что Вам знакомо имя этого джентльмена) и его лоялистским Британским легионом. Они потеснили американские силы при Монкс-Корнер, недалеко от Чарльстона. Вы спрашивали, знаю ли я о майоре Фергюсоне. Теперь – да. Буду следить за любыми дальнейшими известиями о нем.

Ваш пок. слуга,

Джон Севьер

10 июля 1780 года

Всю неделю в горах гремели грозы, и день начался с перестука дождя по ставням приблизительно за час до рассвета. Порыв холодного ветра ворвался в дымоход, налетел на тлеющие угольки и разбросал горячий пепел по всему полу спальни. Джейми вскочил с кровати и плеснул воду из кувшина на каминный коврик, затаптывая босыми ногами случайные искры и бормоча сонные проклятия на гэльском.

Он перемешал кочергой оставшиеся угли, засунул в них пару сосновых щепок вместе с долгоиграющим поленом из орехового дерева и горсткой растопки и стал ждать, пока займется свежая древесина. Стоя на холоде в одной рубашке, Джейми обхватил себя руками, чтобы не замерзнуть, а я, уютно устроившись в постели и сонно моргая, любовалась мужем. Отсветы разгорающегося пламени засияли позади него и замерцали на камнях каминной полки, вырисовывая под тканью очертания его высокой фигуры. Живо вспомнив, как его тело касалось моей кожи, я почти забыла про сон.

Убедившись, что огонь не потухнет, Джейми кивнул и что-то пробормотал – то ли себе, то ли огню, я не разобрала; у горцев были заклинания огня, и он, несомненно, знал парочку. Удовлетворенный, он заполз обратно в постель, обвил меня своими длинными холодными конечностями, вздохнул, расслабившись рядом с моим теплом, пукнул и в блаженстве снова погрузился в сон.

К тому времени, как я вновь проснулась, его уже не было. Комната прогрелась и приятно пахла смолой и огнем, однако по углам дома завывал ветер, а наверху скрипели новые бревна и рейки третьего этажа. Надвигалась очередная гроза – в воздухе висел резкий запах озона.

Фанни и Агнес уже встали: я слышала на кухне их приглушенные голоса и согревающие душу звуки готовящегося завтрака. Агнес со смесью трепета и восторга согласилась поехать с Каннингемами в Чарльстон, а затем в Лондон, где ей теоретически предстояло решить, за кого из двух лейтенантов она выйдет замуж. Капитан выжил, но из-за временного ухудшения их отплытие задержалось. Хотя он понемногу приходил в себя, его здоровье все еще было слабым, и Джейми сказал, что он может остаться, пока дороги не станут безопаснее. О поездке верхом нечего было и помышлять: ноги у него по-прежнему не двигались, однако ступни сохранили чувствительность, и, как мне показалось, я заметила слабое подергивание большого пальца на левой ноге.

Сильвия с девочками тоже встали, судя по слабому ропоту голосов, доносившемуся с третьего этажа. Джейми подумывал отдать им одну из конфискованных у лоялистов хижин, но согласился с Дженни и Йеном, что унаследовать, так сказать, военные трофеи – плохая примета для квакеров. В итоге Джейми, Йен и Роджер сошлись на том, что построят им новую хижину до наступления зимы. Лично я была более чем счастлива присутствию в моих владениях еще трех женщин, способных готовить, хотя опыт Хардманов не простирался дальше жарки картошки и приготовления рагу.

Я не привередничала, все еще упиваясь осознанием того, что теперь мне не придется одной заниматься постоянным превращением продуктов в еду, не говоря уже о помощи с такими занятиями, как изготовление мыла и свечей. И стирка…

Роджер и Бри отправились на повозке в Салем за глиняной посудой и тканями – Бри еще не нашла ни времени, ни места, чтобы соорудить ткацкий станок, – хотя и без них было много желающих заняться домашними делами.

Я ополоснула лицо холодной водой, почистила зубы, оделась и, чувствуя себя куда бодрее, начала планировать день. Сегодня утром Джейми не пошел на охоту – я слышала, как он внизу любезничает с девушками. Если он собирается провести весь день дома, возможно, после обеда уговорю его уединиться со мной ненадолго…

И как ему это удается? Каким образом один только звук его голоса – всего лишь тихое бормотание – заставлял меня вернуться мыслями в теплую предрассветную темноту нашей постели?

Я все еще невольно думала об этом, когда зашла в кухню и увидела, что он слизывает с ложки последние капли молока.

– Какое расточительство, – сказала я, усаживаясь напротив него с горшочком меда и половинкой буханки из буфета. – Каша на молоке? Дженни знаться с тобой не захочет.

Большинство горцев воротили свои длинные носы от такого излишества, предпочитая суровую добродетельную овсянку, не сдобренную ничем, кроме щепотки соли.

– Пожалуй. – Джейми подобная перспектива не испугала. – С телятами у нас молока в избытке. Не пропадать же ему почем зря. Это мед?

Его взгляд упал на горшочек, едва тот оказался на столе.

Я отломила небольшой ломоть хлеба, осторожно намазала его бледным медом и протянула мужу.

– Попробуй. Да не так же! – воскликнула я, увидев, что он вот-вот проглотит все за один присест. Джейми замер, не донеся хлеб до рта.

– И как мне, по-твоему, его попробовать, если не класть в рот? – осторожно спросил он. – Или ты придумала новый способ поглощения еды?

За моей спиной хихикнула Фанни. Агнес, поставив у локтя Джейми тарелку с жареным беконом, нахмурилась при слове «поглощение», но ничего не сказала. Джейми поднес кусочек к носу и осторожно понюхал.

– Медленно. Ты должен его смаковать, – укоризненно добавила я. – Как нечто особенное.

– А-а… – Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. – Ну, у него прекрасный, легкий аромат. – Не открывая глаз, он поднял брови. – И приятный букет… ландыш, жженый сахар, что-то горьковатое… – Джейми сосредоточенно нахмурился, потом открыл глаза и посмотрел на меня. – Пчелиный помет?

Я потянулась к хлебу, но он отдернул руку, засунул кусок в рот, снова зажмурился и с выражением восторга принялся жевать.

– Больше ты меда из оксидендрума не получишь! Я его приберегала!

Сглотнув, он моргнул и задумчиво облизал губы.

– Оксидендрум… Это не его ты на прошлой неделе дала Бобби Хиггинсу для избавления от запоров?

– То были листья. – Я махнула на высокую банку, стоящую на шкафчике с травами. – Сара Фергюсон говорит, что мед из оксидендрума чудовищно полезен и столь же редок, а в Салеме и Кросс-Крике за баночку дают небольшой свиной окорок. Я отправила немного с Бри.

– В самом деле? – Джейми посмотрел на горшочек меда с куда большим уважением. – Он от твоих собственных маленьких жалюк?

– Да, но оксидендрум цветет от силы недель шесть, и я пока поставила рядом с ним только два улья. Этот я собрала сразу после цветения. Вот почему мед так…

Меня заглушил топот ног на крыльце и у парадной двери, а воздух наполнился возбужденными мальчишескими криками: «Дедушка!», «A Mhaighister!», «Мистер Фрэзер!».

Джейми высунул голову в коридор.

– Что еще?

Топот бегущих ног стих в буре восклицаний и учащенных вздохов, среди которых я уловила одно слово: «Красномундирники!»

* * *

Не дослушав, Джейми оттеснил мальчишек с дороги и направился к входной двери.

Я побежала в хирургическую, выхватила из шкафа большой изогнутый нож для ампутации и бросилась за Джейми и мальчиками. Джем, Эйдан и двое их друзей все еще тяжело дышали и что-то наперебой объясняли:

– Их двое!..

– Нет, трое!..

– Но тот другой – не солдат… он…

– Он черный, a Mhaighister!

Черный? В Каролинах подобным никого не удивишь, разве что жителей высокогорья. В Браунсвилле жило несколько свободных чернокожих, имелись и небольшие поселения, в которых проживали люди смешанной крови, но… черный человек в красном мундире?

Накануне Джейми оставил свою винтовку у двери и теперь схватил ее с напряженным и настороженным выражением лица.

– Bidh socair[308]308
  Потише (гэльск.).


[Закрыть], – бросил он мальчикам. – Ступайте в кухню и сидите там, а ушки держите на макушке. Услышите какой-нибудь шум – выведите женщин через заднюю дверь и помогите забраться на дерево. Потом живо бегите за отцами.

Мальчики закивали, но я протиснулась мимо, коротким взглядом дав понять, чтобы и не думали вытаскивать меня через заднюю дверь и заталкивать на дерево, что бы ни случилось. Плутовато переглянувшись, они опустили головы.

Джейми рывком распахнул дверь, и холодный воздух пронесся по коридору, взметая мои нижние юбки облаком вокруг коленей.

Мужчины – трое всадников – медленно ехали вверх по склону к дому. Как и сказали мальчики, все трое были британскими солдатами в красных мундирах, а один, возглавлявший группу, действительно оказался чернокожим. Вообще-то… как и все они.

Джейми окинул взглядом лес и окрестности – нет ли с ними кого еще? Я с тревогой выглянула из-за его локтя, но ничего не увидела и не почувствовала. Он тоже. Слегка расслабив плечи, муж проверил винтовку, убеждаясь, что та заряжена (а она всегда была заряжена), потом аккуратно поставил ее за дверь и вышел на крыльцо. Нож из рук я не выпустила, спрятав его в складках юбки.

Мужчины увидели нас на крыльце; предводитель на мгновение остановил лошадь, затем поднял руку. Джейми поднял руку в ответ, и они подъехали ближе.

В голове у меня проносились десятки возможных причин для подобного визита. По крайней мере, они не вели себя откровенно угрожающе. Предводитель остановился у нашей коновязи, спрыгнул и бросил поводья, оставив лошадь под присмотром своих спутников, которые не спешились. Это меня слегка успокоило: возможно, они хотели только спросить дорогу – насколько я знала (и искренне надеялась), британской армии не было до нас никакого дела. Очевидно, перед нами не майор Патрик Фергюсон.

Однако меня не покидало странное ощущение между лопатками. Не испуг, а какое-то беспокойство. Что-то в этом человеке казалось до боли знакомым. Я почувствовала, как Джейми глубоко вдохнул и осторожно выдохнул.

– Добро пожаловать, сэр, – сказал он вежливым, но бесстрастным голосом. – Извините, что не обращаюсь к вам по фамилии – не имею чести ее знать.

– Стивенс, – представился наш гость и, сняв обшитую галуном шляпу, поклонился мне. – Капитан Джозеф Стивенс. К вашим услугам, миссис Фрэзер. И… к вашим, сэр, – добавил он с отчетливой иронией, от которой я слегка оторопела. На нем был военный парик, однако я вдруг увидела его таким, каким знала раньше – в опрятном белом парике и зеленой ливрее, – на плантации «Горная река».

– Улисс! – воскликнула я и с громким стуком уронила нож.

* * *

Изысканная учтивость, с какой Джейми пригласил «капитана Стивенса» войти, не оставляла сомнений в том, что он мысленно перебирает все находящееся в доме оружие. Провожая Улисса в кабинет, он бросил взгляд на винтовку за входной дверью и кивнул смотревшим во все глаза мальчишкам и такой же ошалелой Фанни, которая пришла из кладовой над родником.

– Фанни, – попросила я, – будь добра, сходи в кухню и принеси кувшин молока и тарелку печенья.

– Мы съели все печенье на завтрак, мэм, – услужливо сообщила Фанни. – Но в буфете есть половина пирога.

– Спасибо, милая. Пожалуйста, отнесите с Агнес пирог и молоко тем мужчинам на крыльце. И, Эйдан, унеси это в хирургическую, ладно? – Я протянула ему нож для ампутации, который он осторожно принял в ладони, словно Экскалибур.

Я проскользнула в кабинет и закрыла за собой дверь. В последний раз я видела Улисса на плантации «Горная река» недалеко от Кросс-Крика, где он служил дворецким у тетушки Джейми – Иокасты. Улисс исчез при обстоятельствах, мягко говоря, сомнительных, поскольку выяснилось, что он в течение двадцати лет был не только дворецким Иокасты, но и ее любовником, а также убил по меньшей мере одного человека и – вполне возможно – Гектора Кэмерона, третьего мужа Иокасты. Я не знала, чем Улисс занимался последние семь-восемь лет, однако тот факт, что сейчас он приехал к Джейми – к тому же в сопровождении вооруженного эскорта, – глубоко меня тревожил.

– Миссис Фрэзер. – Он повернулся и отвесил поклон, оглядывая меня нарочито оценивающим, совсем не свойственным дворецкому взглядом. – Рад видеть вас в добром здравии.

– Спасибо. Вы почти не изменились… капитан Стивенс.

Так и было: высокий, импозантный, в хорошо сшитой форме, широкоплечий и подтянутый… Однако, несмотря на здоровый вид, на лице его отпечатались следы тяжелой жизни, и глаза стали другими. Из них исчезла вежливая бесстрастность слуги. Эти глаза были резко очерченными, свирепыми и, откровенно говоря, вызывали у меня желание сделать шаг назад.

Заметив это, Улисс искривил губы в легкой усмешке, однако отвел взгляд.

Джейми полез в буфет за виски. Он кивнул гостю на стул для посетителей, поставил на стол выщербленный оловянный поднос с бутылкой и стаканами и занял свое место.

– Позволите? – спросила я и после кивка Улисса налила солидную порцию ему и столько же Джейми. И себе. Я никуда не уйду, пока не узнаю, что здесь делает «капитан Стивенс». Я взяла стакан и села на табурет, немного позади Джейми.

– Slàinte. – Коротким движением Джейми поднял стакан, и Улисс слегка улыбнулся.

– Slàinte mhath.

– Выходит, вы не забыли гэльский. – Мне показалось, что Джейми умышленно намекнул на «Горную реку», где большинство слуг хотя бы поверхностно знали язык горцев.

– Само собой, – ответил Улисс, не растерявшись. Он сделал глоток виски, подержал во рту и качнул головой с тихим одобрительным «м-м». – Я присоединился к лорду Данмору в семьдесят четвертом. Вы, конечно, знаете его светлость.

Джейми слегка напрягся.

– Да, – вежливо сказал он. – Хотя имел удовольствие познакомиться с ним всего за несколько дней до Каллодена.

– Что? – удивилась я. – Не помню никакого лорда Данмора.

– Ну, тогда у него еще не было титула. – Джейми глянул на меня с легкой улыбкой, в которой отразилась горечь воспоминаний о тех тяжелых днях. – Но ты тоже его знала, саксоночка. Как Джона Мюррея – простого парня, пажа Чарльза Стюарта.

– Ах да… – Я с трудом вспомнила невзрачного мальчика со скошенным подбородком, большим носом и торчащими пучками рыжих волос. – Значит, теперь он лорд Данмор?

– Да. В последнее время – губернатор колонии Вирджиния, – сказал Улисс. – А совсем недавно командовал основными силами против индейцев шауни в Огайо. Успешная кампания, в которой мне посчастливилось принять участие.

При этих словах он улыбнулся, и я почувствовала легкую дрожь внизу живота. Индейские войны были грязным делом.

– Да, – пренебрежительно бросил Джейми. – Но с чероки армия не воюет. Или вы привезли им порох и пули от правительства?

– У меня нет никаких военных дел с чероки, – вежливо ответил Улисс. – Вообще-то я подумываю вскоре уйти из армии. Возможно, последую вашему примеру, мистер Фрэзер, и стану землевладельцем. Пока же, сэр, у меня к вам дело, хотя этот визит скорее личный, чем официальный.

– Личный визит, – повторил Джейми и немного откинулся на спинку стула, склонив голову набок. – И какое же у вас может быть ко мне личное дело?

– Ваша тетушка, – сказал Улисс и подался вперед, не сводя глаз с Джейми. – Она еще жива?

Я опешила от неожиданности, хотя, если подумать, удивляться здесь было нечему. Выражение лица Джейми не изменилось, однако он сделал долгий медленный вдох, прежде чем ответить.

– Да, – проговорил он. – Хотя я не могу сообщить вам больше.

Выражение лица Улисса, напротив, переменилось. Оно ожило и загорелось нетерпением.

– Вы можете сказать мне, где она.

Я не всегда могла угадать, о чем думает Джейми, но в настоящий момент не сомневалась, что мы думаем об одном и том же.

Иокаста вышла замуж за одного из друзей Джейми, Дункана Иннеса, продолжая свой давний роман с Улиссом, как мы узнали намного позже. После переполоха в «Горной реке» и последовавших за ним драматичных разоблачений Улисс сбежал, Иокаста продала поместье, и они с Дунканом переехали в Новую Шотландию, а оттуда на небольшую ферму на острове Сент-Джонс.

Я знала, что британская армия предлагает свободу рабам, которые вступают в ее ряды. Очевидно, именно этот путь выбрал Улисс, присоединившись к лорду Данмору. Иокаста тайно освободила его много лет назад, но официально признанный статус гарантировал гораздо большую безопасность, особенно в Северной Каролине, где отпущенный хозяином раб должен был покинуть колонию в течение десяти дней, иначе его снова поймают и продадут.

Так что теперь милостью британского правительства Улисс стал свободным человеком. Всецело и навсегда – до тех пор, пока его не захватят американцы, придерживающиеся других идей. Хоть я и порадовалась за него, у меня было немало сомнений.

Под маской раба этот человек прожил двадцать лет как негласный хозяин «Горной реки» и убивал без угрызений совести. Очевидно, он страстно любил Иокасту Кэмерон, а она его. И вот он снова пришел ее искать. Как романтично. И очень тревожно. Я живо вспомнила останки Дэниела Роулингса, распростертого на полу мавзолея в «Горной реке», и по спине у меня пробежал озноб.

Я мельком глянула на Джейми, который старательно не смотрел на меня. Он вздохнул, провел ладонью по лицу, затем опустил руку и встретился взглядом с Улиссом.

– Последние пять лет я не получал вестей от тети, – сказал он. – И мало что слышал о ней, за исключением того, что она все еще жива и в добром здравии. Во всяком случае, была, по словам моего кузена Хэмиша, которого я встретил в Саратоге три года назад. Это последнее, что знаю о ней.

По существу, он сказал правду. Хотя на самом деле нам было известно чуть больше: Иокаста время от времени писала своему старому другу Фаркарду Кэмпбеллу, живущему в Кросс-Крике. Но я понимала, почему Джейми опасался направлять капитана Улисса Стивенса к ничего не ведающему и безоружному Дункану Иннесу, у которого была только одна рука.

Улисс долго смотрел в глаза Джейми. Я слышала, как за спиной на полке тикают крошечные серебряные часы Дженни – она оставила их, когда неделю назад помогала вычесывать овечью шерсть. Наконец Улисс тихонько хмыкнул – то ли от удовольствия, то ли с презрением – и откинулся на спинку стула.

– Я так и думал, – мягко сказал он.

– Да. Мне жаль, что у меня нет для вас лучшего ответа, капитан.

Джейми отодвинул стул и начал вставать, однако Улисс поднял розовую ладонь, останавливая его.

– Не так быстро, мистер Фрэзер… Хотя нет, прошу прощения: генерал Фрэзер, не так ли?

– Нет, – коротко ответил Джейми. – Я подал в отставку и более ничем не связан с Континентальной армией.

Улисс кивнул со всегдашней учтивостью.

– Разумеется, простите. Но от некоторых вещей отказаться труднее, чем от воинского звания, я прав?

– Если вам есть что сказать, – с раздражением произнес Джейми, – говорите и ступайте с Богом. Вам здесь делать нечего.

Улыбка Улисса показала отсутствие премоляра с одной стороны и серый мертвый зуб по соседству.

– Прошу прощения, мистер Фрэзер. Думаю, вы ошибаетесь. У меня есть тут дела. С вами.

Я выдохнула, когда он достал из-за пазухи весьма официального вида бумагу с красной восковой печатью. Красный воск, по моему опыту, обычно не предвещал ничего хорошего.

– Будьте добры, прочтите это, сэр. – Улисс осторожно положил документ на стол перед Джейми.

Вздернув брови, Джейми глянул на Улисса, затем пожал плечами, взял бумагу и сорвал печать кончиком ножа для свежевания туш, который использовал в качестве перочинного. Его очки лежали на столе, и он надел их с нарочитой медлительностью, разглаживая сгибы на бумаге.

Я слышала голоса в доме: девочки вернулись из кладовой над родником с сыром на ужин и горшочком масла для завтрашней выпечки. За дверью по коридору прошлепали шаги; я уловила запах малины и мягкое звяканье жестяного ведра о стену, когда Фанни повернулась, чтобы позвать Агнес. Значит, у нас будет свежий пирог… если ягоды уцелеют на кухне, полной голодных мальчишек.

Джейми пробормотал какое-то ругательство на гэльском, снял очки и одарил Улисса таким взглядом, словно хотел испепелить его парик. Я сунула руку в карман за очками и взяла у него письмо.

Оно было отправлено неким лордом Джорджем Жерменом, государственным секретарем по делам Колоний. Я довольно много слышала о лорде Джордже Жермене – Джон Грей некоторое время работал дипломатом под его началом и был невысокого мнения об этом человеке. Но сейчас это не имело значения.

А имело значение то, что, по сведениям лорда Джорджа Жермена, государственного секретаря и так далее, некий Джеймс Фрэзер (известный в Шотландии как лорд Брох-Туарах, осужденный и помилованный якобит) в 1767 году от Рождества Христова мошенническим путем получил участок земли в колонии Северная Каролина, представив себя губернатору Уильяму Трайону в ложном свете и скрыв, что он католик, тогда как закон воспрещает указанным лицам владеть указанными земельными участками.

Я почувствовала, что задыхаюсь.

Написанное было правдой. Не то чтобы Трайон не знал о приверженности Джейми католицизму, просто он намеренно закрывал на это глаза, рассчитывая получить помощь в наведении порядка – во многих отношениях – в бурной глубинке Северной Каролины во время Войны с регуляторами. Однако бесспорно было и то, что католикам по закону не разрешалось получать земельные наделы. А значит…

Затаив дыхание, я продолжила читать:

Поскольку в настоящее время в колонии Северная Каролина отсутствует должным образом назначенный губернатор, государственный секретарь по делам Колоний приказывает вышеупомянутому Джеймсу Фрэзеру передать земельный надел, полученный обманным путем, капитану Улиссу Стивенсу из Роты черных пионеров Его Величества, выступающему в качестве агента Короны, и освободить участок (местоположение и размеры указаны в прилагаемом документе). Любые арендаторы, в настоящее время проживающие на территории, могут остаться в течение одного года. По истечении этого срока арендаторы должны выехать или договориться о внесении арендной платы, каковая будет определена новым держателем настоящего участка.

Слова расплылись у меня перед глазами, и я бросила письмо обратно на стол.

– Ах ты змея подколодная! – сказала я, глядя на Улисса. Он и бровью не повел.

– На вашем месте я принял бы это как заблаговременное уведомление, мистер Фрэзер. – Он кивнул на бумагу. – Вы видите, что здесь нет никаких упоминаний о судебном преследовании, штрафах или тюремном заключении. Хотя могли быть. У меня есть оригинал договора, подписанного вами, в котором указано, что вы не католик. И если вы решите оставить без внимания…

Открылась дверь, и в комнату просунулась аккуратная головка Фанни.

– Сэр, Агнес спрашивает, останутся ли мужчины на ужин?

Наступила звенящая тишина, затем Джейми медленно поднялся на ноги.

– Нет, a leannan. Ступай и скажи ей, хорошо?

Он подождал, пока дверь снова не закрылась. Теперь я дышала так часто, что взгляд застилали белые пятна, но я предельно ясно видела лицо мужа.

– Покиньте мой дом, – тихо сказал он. – И не возвращайтесь.

Несколько мгновений Улисс сидел с едва заметной улыбкой на лице, затем тоже очень медленно встал.

– Как я уже говорил, сэр, я должен немедленно подчиниться приказу. Потому что, если вы решите его проигнорировать, у армии будет достаточно оснований, чтобы прийти и сжечь крышу у вас над головой. – Он сделал паузу и глянул на дверь, за которой исчезла Фанни. – Над головами всех вас.

Джейми сделал быстрое движение, и, к моему удовольствию, Улисс вздрогнул. Однако Джейми только схватил со стола письмо, скомкал его и швырнул в пламя. Затем снова повернулся к Улиссу с таким выражением лица, что тот ощутимо напрягся.

Не говоря ни слова, Улисс быстро нагнулся, вытащил письмо из тлеющих углей и отряхнул, затем развернулся и вышел, держа спину прямо, как дворецкий с подносом в руках.

* * *

Джейми медленно сел и аккуратно сложил руки на столе перед собой ладонями вниз, готовый действовать. Как только решит, что предпринять.

Вообще говоря, существовал человек, исполняющий обязанности губернатора Северной Каролины, – Ричард Кэсвелл, которого мы довольно хорошо знали. Однако его назначило не британское правительство, а временно избрал Комитет безопасности, учрежденный Провинциальным конгрессом. Обе эти стихийно созданные инстанции не были легитимными, по крайней мере в глазах лорда Джорджа Жермена.

– Не могут же они… – начала я и тут же умолкла.

Они могли. Еще как. Я сглотнула, внезапно ощутив неприятное покалывание на коже. Порыв ветра донес через парадную дверь запах свежих опилок и смолы с того места, где у можжевельника рабочие вырезали планки и строгали черепицу для крыши. Древесина… Как и любой из тех, кому довелось пережить пожар в доме, я не могла сохранять хладнокровие при слове «сжечь». И Джейми тоже.

– Не думаю, что это фальшивка, – сказала я наконец. – То письмо.

Он покачал головой.

– Я повидал достаточно официальных бумаг, чтобы распознать печати, саксоночка.

– Как считаешь… это его рук дело? Мог он натравить на нас правительство?

Подняв брови, Джейми взглянул на меня.

– Полагаю, об этом известно многим людям… Хотя вряд ли большинство из них имеет на меня зуб и еще меньше смогли бы привлечь внимание секретаря к такому пустяку.

– М-м… Возможно, лорд Данмор? – осторожно предположила я. – Ему, конечно, все равно, но вдруг он чем-то обязан Улиссу…

Лицо Джейми налилось кровью, а левая рука сжалась в кулак.

– Что там сказал этот balgair?[309]309
  Мошенник (гэльск.).


[Закрыть] Что сам подумывает стать землевладельцем?

– Иисус твою Рузвельт Христос. – Я уставилась на потертую столешницу, как будто злополучное письмо до сих пор лежало там. – А еще он сказал, что у него есть оригинал документа. Не у правительства или лорда Жермена. У него.

Для британского правительства было в порядке вещей конфисковывать имущество мятежников и отдавать его своим прислужникам – они поступали так по всему шотландскому Нагорью после Каллодена. Джейми спас Лаллиброх, только переписав поместье на своего десятилетнего племянника накануне сражения.

Мгновение мы молчали.

– Считаю ли я, что с ним больше людей, чем те двое? – спросил он скорее себя и тут же ответил: – Думаю, да. Сколько, вот в чем вопрос…

Как бы то ни было, Джейми поднялся на ноги с выражением решимости на лице. И скрытой под ней отчетливой яростью, которую я без труда различила. Я чувствовала то же самое: шок и страх сменились негодованием.

– Вот ублюдок! – сказала я.

Он не ответил, только высунул голову в коридор и гаркнул в сторону кухни:

– Эйдан!

* * *

Бобби Хиггинс явился первым, с покрасневшим от тревоги и волнения лицом. Он не был хорошим наездником, но вполне мог держаться в седле на ровной дороге, а после случая с медведем снова стал носить с собой мушкет.

– Йен придет, как только сможет, – сказал ему Джейми, торопливо седлая и взнуздывая Финеаса, самую быструю из трех наших верховых лошадей. – Я послал мальчишек к Линдси, Гилли Макмиллану и Макхью. Они распространят весть дальше, потом придут сюда. Ты поедешь со мной, и когда мы нападем на след, я отправлю тебя назад, чтобы ты рассказал остальным и привел их ко мне, понял?

– Да, сэр! – ответил Бобби, машинально выпрямляя спину. Бывших солдат не бывает.

Джейми хлопнул его по плечу и вставил ногу в стремя.

– Тогда едем.

Он вознес благодарность тому, кто отвечал за погоду, будь то святой или демон, ибо дождь прекратился и след Улисса и двух его людей с легкостью просматривался на сырой земле.

Вскоре стало очевидно, что с Улиссом больше двух человек: всего в миле от дома Джейми и Бобби наткнулись на истоптанный участок, следы на котором указывали, что Улисс присоединился к отряду по меньшей мере из двадцати человек; может, и больше.

– Возвращайся к дому! – крикнул он Бобби и махнул рукой, обводя небольшую поляну. – Скажи Йену, чтобы привел сюда столько людей, сколько сможет, и сообщил остальным; за этой шайкой мог бы пойти и слепой!

Бобби кивнул, поглубже натянул шляпу и двинулся в гору, опасно откинувшись назад в седле и прижимая поводья к груди. Джейми поморщился, однако ободряюще помахал рукой, когда Бобби оглянулся через плечо. От него требовалось только удержаться на лошади до самого дома.

– Даже если он упадет и сломает себе шею, – пробормотал Джейми под нос, натягивая поводья, – они дойдут сюда по нашему следу. Если не польет дождь.

Он посмотрел наверх, в головокружительный водоворот черных облаков, и увидел вспышку молнии. На счет «десять» до него долетел далекий раскат грома.

– Trobhat![310]310
  Вперед! (гэльск.)


[Закрыть] – сказал он Фину, и они двинулись вниз по склону вслед за черными отпечатками копыт, которые пока были видны.

* * *

Группа всадников двигалась быстро, но не улепетывала со всех ног. И хотя на лицо падали капли дождя, буря еще не разразилась. Джейми держался на расстоянии, поджидая своих людей.

Вскоре он услышал их, к своему невыразимому и огромному облегчению. Джейми остановился на холме, чтобы встретить группу вне пределов слышимости солдат, – он предположил, что это регулярные британские войска, иначе зачем Улиссу притворяться британским военным. Однако в таком случае нужно действовать осторожно. Он не хотел настоящего боя: его молодое ополчение еще не было готово сражаться с обученными солдатами.

Глубинная часть его разума, до того пребывавшая в покое, теперь воспользовалась ослабшей бдительностью и спросила, чего, черт возьми, он в действительности хочет.

Джейми хотел добраться до Улисса с кинжалом в руке и пятью минутами в запасе, а если не выйдет, то хотя бы догнать и порыться в седельных сумках в поисках проклятого письма (почему он замешкался и позволил его забрать?) и дарственной на землю, если она у мерзавца при себе. Значит, необходимо отрезать капитана Стивенса от спутников и ненадолго изолировать. Джейми отдал бы остальные пальцы на правой руке, чтобы сейчас с ним был Йен-младший, но не осмелился ждать.