Текст книги "Скажи пчелам, что меня больше нет"

130
Герр Вебер

После взятия Чарльстона миновал месяц, а город по-прежнему напоминал опрокинутый муравейник. Наводнившие улицы горожане таскали камни, бревна, корзины с землей и ведра с краской. Те же, кто не занимался расчисткой и ремонтом, громко зазывали покупателей, предлагая мясо, фрукты, овощи, птицу, ветчину, моллюсков, мидий, креветок, устриц и других морских тварей, пригодных в пищу. От запаха жареной рыбы, совпавшего с мыслями о еде, у Уильяма потекли слюнки.

К сожалению, торговку аппетитной рыбой окружила рота солдат, и каждый норовил протиснуться первым. Женщина и ее дочь скидывали мелкую, в шипящем масле рыбешку с раскаленных кирпичей на обрывки старой газеты так, словно сдавали карты, а сидевший рядом маленький мальчик брал у солдат монеты и звонко бросал их в выщербленный горшок.

Не желая привлекать внимание и пользоваться своей капитанской формой, чтобы пролезть сквозь толпу, Уильям направился к докам: в одной из многочисленных таверн обязательно найдется и еда, и выпивка.

Нашел он, однако, Дэнниса Рэндолла – тот лениво прохаживался взад-вперед по узкой набережной, вероятно кого-то поджидая.

– Элсмир! – воскликнул Рэндолл при виде него.

– Рэнсом, – поправил Уильям.

Дэннис махнул рукой, мол, все едино.

– Откуда ты взялся? – Он оценивающе оглядел форму Уильяма. – И что здесь забыл?

– Я ищу Бана Тарлетона. Видел его на днях?

Дэннис нахмурился и покачал головой.

– Нет. Хотя мог бы расспросить. Где ты остановился?

– Пока нигде. Есть тут приличные заведения? – Уильям оглянулся на вереницу мужчин без рубашек, с блестевшими от пота спинами, таскавших на берег корзины, груженые тачки и деревянные поддоны с мусором. – Что они собираются со всем этим делать? Строить дамбу? Или, скорее, чинить…

За остатками сохранившейся дамбы, сильно пострадавшей от осадных бомбардировок, виднелся беспорядочный ряд укреплений.

– Не исключено. Хотя куда вероятнее они просто бросят все в воду, и дело с концом. Что же до ночлега, поищи у миссис Уоррен на Брод-стрит. – Дэннис приподнял шляпу и махнул Уильяму рукой. – Я поспрашиваю о Тарлетоне.

Уильям согласно кивнул и отправился на поиски Брод-стрит, миссис Уоррен и пропитания – необязательно в таком порядке. Еду – рис и красную фасоль с колбасой – он нашел почти сразу, в торговой палатке возле плаца. В настоящий момент строевая подготовка не велась, но по обыкновению, когда поблизости стояла армия, вокруг было много штатских – маркитантов, прачек, торговцев едой, проституток, – кормившихся от армии, как полчище прожорливых вшей.

Что ж, каждый извлекает свою выгоду, – подумал он, возвращая миску владельцу палатки за второй порцией риса и фасоли. На этот раз он ел чуть медленнее, высматривая в толпе прохожих Амаранту или Банастра Тарлетона (из-за пристрастия к яркой одежде оба были легкой мишенью), но ничего не заметил.

Насытившись, молодой человек побродил туда-сюда по главным городским улицам, попутно заглядывая в торговые лавки, банки и церкви. Он сомневался в набожности Амаранты или Бана, однако было приятно присесть на несколько минут в прохладной церкви и послушать тишину, отдыхая от городского шума.

Уильям добрался до дома миссис Уоррен незадолго до заката и, сносно поужинав рыбой, лег спать, измотанный и подавленный.

К утру его настроение в корне преобразилось: молодой человек соскочил с постели обновленный душой и телом и преисполненный решимости. Сначала он отправится в штаб-квартиру Корнуоллиса – дом с полковыми флагами, который видел во время скитаний накануне вечером. Уж там-то наверняка знают, где носит Банастра Тарлетона.

Так и оказалось. Однако вести не обнадеживали: две недели назад полковник Тарлетон повел роту Британского легиона на юг, преследуя группу американских ополченцев. Вернувшийся гонец доложил, что в ходе небольшого, но жестокого сражения недалеко от местечка под названием Уаксхавс отряд Тарлетона разбил американцев. Большинство из них было убито или тяжело ранено, а остальные взяты в плен. Тарлетон, получивший ранение и придавленный лошадью, еще не вернулся в Чарльстон.

Ладно, теперь Уильям мог окончательно вычеркнуть Бана из своего списка: очевидно, Тарлетон непричастен к побегу Амаранты. Что дальше?

Доки, разумеется. Прошлым вечером он начал поиски оттуда, пока желудок не вынудил его изменить планы. Если Амаранта действительно направилась в Филадельфию и не села на корабль в Саванне (Уильям проверил), то следующим крупным портом, по логике, был Чарльстон. А молодой одинокой женщине (Или она не одна? Господи, вдруг она сбежала с кем-то? Да нет же…) куда безопаснее и удобнее путешествовать на корабле, чем подвергать себя риску на дорогах, запруженных солдатами, саперами, бывшими рабами и торговыми повозками.

Погода стояла чудесная, и Уильям с усердием возобновил поиски, начав с канцелярии начальника порта и списка кораблей, отплывших за последнюю неделю в Филадельфию и Нью-Йорк (на всякий случай, вдруг она отправилась к Бену…). Ее имени не оказалось ни в одной из судовых ведомостей. Но ведь, убеждал он себя, это ни о чем не говорит. Если она села на маленькое судно в частном порядке, то не будет нигде числиться.

В конце концов все свелось к первоначальному плану: бродить по докам и расспрашивать встречных. Через час на город опустилась туманная завеса, и прекрасный день слегка потускнел. Решив утолить жажду, Уильям направился к берегу по маленькой пристани, к которой причаливали рыбацкие лодки и небольшие торговые суда. Однако нашел он Дэнниса Рэндолла. Опять.

– Эй! – громко окликнул Уильям и, подойдя сзади, хлопнул Дэнниса по плечу. – Ты что, поселился в доках?

– Могу спросить тебя о том же, – огрызнулся Рэндолл. Только теперь Уильям заметил, что тот не один: он пытался заслонить собой маленького человечка с глубокими складками на лице, делавшими его похожим на рождественского щелкунчика. – Кого ты ищешь на этот раз?

– Молодую женщину, – спокойно ответил Уильям. – Кто твой друг?

Дэннис в кои-то веки утратил обычную насмешливость и самообладание. Уильяму он сейчас больше всего напоминал ужа на сковородке. Метнув быстрый взгляд на своего спутника, чье сходство с рождественским щелкунчиком становилось все более явным, Дэннис вновь повернулся к Уильяму. На шее у него заметно пульсировала жилка.

– Я должен пойти и поговорить кое с кем, – сказал он. – По-быстрому. Это герр Вебер. Присмотри за ним. Я мигом.

С этими словами он поспешно, почти бегом, удалился по направлению к реке.

Уильям в нерешительности застыл, не зная, что предпринять. Он с тревогой подумал, уж не испугался ли Дэннис – вернее, он точно испугался, но чего? – и не бросил ли своего немецкого приятеля. В таком случае что ему делать с этим человеком?

Вебер смотрел на доски причала, слегка нахмурив лоб. Уильям прочистил горло.

– Выпить не хотите? – вежливо спросил он и кивнул в сторону открытой хибары на берегу – судя по паре больших бочек и развалившемуся на земле матросу, в заведении торговали спиртным.

– Ich spreche kein Englisch[302]302
  Я не говорю по-английски (нем.).


[Закрыть]. – Мужчина развел руками в вежливом извинении.

– Keine Sorge, – сказал Уильям, отвесив поклон. – Ich spreche Deutsch[303]303
  Не волнуйтесь. Я говорю по-немецки (нем.).


[Закрыть].

С таким же успехом он мог бы сообщить герру Веберу, что у того загорелись штаны: лицо «щелкунчика» исказила тревога, и он стал дико озираться в поисках Дэнниса, который к тому времени уже скрылся из виду.

Опасаясь, как бы Вебер не сбежал, Уильям взял его за руку. Мужчина резко вскрикнул и ударил Уильяма в живот. Учитывая комплекцию Вебера, попытка вышла неплохая, однако молодой человек только хмыкнул, отпустил руку, схватил его за плечи и встряхнул, как крысу.

– Still! Ich tue Euch nichts![304]304
  Тихо! Я вас не трону! (нем.)


[Закрыть]

Заверение в том, что он не собирается причинять Веберу никакого вреда, похоже, не успокоило джентльмена, но встряска хотя бы остановила его попытки вырваться. Он обмяк в руках Уильяма и стоял, хватая воздух ртом.

– В чем дело? – резко спросил Уильям по-немецки и мотнул головой в том направлении, куда удалился Дэннис. – Этот человек держит вас в плену?

Вебер покачал головой.

– Nein. Er ist mein Freund[305]305
  Нет. Он мой друг (нем.).


[Закрыть].

– Ладно. – Уильям отпустил его и отступил на шаг, разведя руки в знак миролюбивых намерений. – Meiner auch[306]306
  Мой тоже (нем.).


[Закрыть].

Вебер недоверчиво кивнул и разгладил жилет, однако от дальнейших разговоров отказался, вновь напустив на себя одеревенело-невозмутимый вид. Время от времени его сотрясала легкая дрожь, но лицо оставалось бесстрастным, хотя он то и дело поглядывал в сторону сгущающегося тумана в конце причала. Сквозь дымку Уильям различал очертания мачт, внезапно выступающих из пелены при малейшем шевелении воздуха, и случайные крики, казавшиеся то жутко далекими, то поразительно близкими. Туман сгущался, наползал на набережную, и он вдруг ощутил себя потерянным в пространстве, как будто земля у него под ногами растворялась.

А потом откуда ни возьмись явился Дэннис. Лицо его, по-прежнему встревоженное, выражало твердую решимость. Он схватил Вебера за руку и бросил Уильяму: «Kommt»[307]307
  Идем (нем.).


[Закрыть]. Не теряя времени на спор, Уильям схватил джентльмена за другую руку, и сквозь туман они потащили его вверх по трапу, который внезапно появился перед ними.

На палубе их ждал высокий мужчина в синем мундире в сопровождении двух матросов. Он внимательно посмотрел на Дэнниса и кивнул, однако, заметив Уильяма, отшатнулся, словно увидел дьявола.

– Один, – резко сказал он, хватая Дэнниса за рукав. – Мне говорили про одного! А это кто?

– Я… – начал Уильям и получил удар в лодыжку от Дэнниса. – Его друг, – закончил молодой человек, небрежно кивнув на Рэндолла.

– У нас нет времени, – сказал тот.

Потом вынул из-за пазухи маленький, туго набитый кошелек и передал капитану (по всей видимости). Мужчина на миг заколебался и снова подозрительно глянул на Уильяма, но кошелек принял.

В следующее мгновение молодой человек уже сбегал по сходням, настойчиво подталкиваемый в спину Дэннисом. Спрыгнув на причал, Уильям покачнулся, но тут же восстановил равновесие и обернулся на корабль – кажется, небольшой бриг, насколько он мог различить сквозь туман. Судно втянуло сходни, словно язык, отдало швартовы и, сопровождаемое скрежетом вант и хлопаньем надувающихся парусов, медленно удалилось от причала. Через несколько секунд оно исчезло в тумане.

– Какого черта сейчас произошло? – спросил Уильям. Довольно мягко, учитывая обстоятельства.

Дэннис дышал так, словно пробежал милю в полном обмундировании; край его шейного платка потемнел от пота. Он бросил взгляд через плечо и, убедившись, что корабль ушел, снова повернулся к Уильяму. Его дыхание постепенно замедлялось.

– У герра Вебера есть враги, – сказал он.

– Как и у всех в наше время. Кто такой герр Вебер?

Дэннис изобразил попытку усмехнуться.

– Ну… во-первых, он не герр Вебер.

– Тогда, может, скажешь, кто он? – не выдержал Уильям. – Потому что у меня, в отличие от тебя, есть еще дела.

– Ты о девушке, которую ищешь?

– Я об ужине. Можешь рассказать про нашего нового друга по дороге.

* * *

– У него несколько псевдонимов, – сказал Дэннис, ополовинив миску густой похлебки с моллюсками. – Его настоящее имя – Хаим Соломон. Он еврей.

– И?..

Уильям уже съел свою рыбную похлебку и подчищал миску хлебным кусочком. Имя показалось ему смутно знакомым, но он не мог вспомнить откуда. Соломон. Хаим Соломон… Однако при слове «еврей» все встало на свои места.

– Он, случайно, не поляк? – спросил Уильям, и Дэннис подавился моллюском. – Значит, да.

Уильям поднял руку и жестом попросил буфетчицу вновь наполнить его пустую миску.

– Каким образом он избежал казни в Нью-Йорке?

Рэндолл прочистил горло, поперхнулся и закашлялся, отчего по столу разлетелись хлебные крошки, капельки супа и большой кусок моллюска. Возведя глаза к потолку, Уильям потянулся к кувшину с пивом и заново наполнил их кружки.

Дэннис подождал, пока принесут свежую похлебку, а глаза у него перестанут слезиться, затем склонился над тарелкой и, понизив голос, едва слышно заговорил сквозь грохот жестяных кружек и шумные разговоры в пивной:

– Как, во имя Господа, ты об этом узнал?

Уильям пожал плечами.

– Так, дядя кое-что упоминал. Польский еврей, приговорен в Нью-Йорке к смертной казни как шпион. Дядя несколько удивился, узнав, что он жив и находится здесь. Так что, – он с удовольствием зачерпнул похлебку, – если это и есть твой дружок, в чем я не сомневаюсь, то мне интересно, во что ты ввязался на сей раз. Потому что герр Вебер явно не подданный Его Величества.

Дэннис неспешно допил пиво, посматривая на Уильяма из-под насупленных бровей.

– Полагаю, теперь уже неважно, что ты знаешь; он вне досягаемости, – наконец сказал Рэндолл, слегка рыгнул, извинился и налил еще пива. Уильям терпеливо ждал.

– Мистер Соломон – банкир, – продолжил Дэннис, очевидно решив изложить Уильяму более-менее правдивую версию.

Соломон родился в Польше, в молодости приехал в Нью-Йорк и сделал успешную карьеру. Он также начал участвовать – очень осторожно – в политике, организуя различные финансовые операции в интересах нового Конгресса и зарождающейся революции.

– Но он был недостаточно осторожен. Британцы схватили его и действительно приговорили к смерти. Однако потом помиловали, хотя и упекли в плавучую тюрьму на Гудзоне, где полтора года заставляли учить английскому гессенских солдат. – Дэннис отхлебнул пива. – Вряд ли они знали, что он призывал их всех дезертировать, что в конце концов многие из них и сделали.

– Я знаю, – сухо сказал Уильям.

Шайка гессенских дезертиров пыталась убить его при Монмуте – и почти преуспела. Если бы злополучный шотландский кузен не нашел его на дне оврага с проломленным черепом… Впрочем, сейчас не об этом речь.

– Упорный малый, – продолжил он. – Итак, теперь Соломон здесь. И раз уж поблизости нет ни одного гессенца, которого можно было бы подбить на побег, полагаю, он вернулся к своим финансовым махинациям?

– Насколько мне известно, – беззаботно отозвался Дэннис. – Слышал, он на короткой ноге с генералом Вашингтоном.

– Рад за него, – коротко сказал Уильям. – А что насчет тебя? Судя по тому, что ты сидишь здесь и рассказываешь мне все это, могу я заключить, что и ты теперь закадычный друг мистера Вашингтона?

По правде говоря, Уильям уже ничему не удивился бы.

Дэннис вынул носовой платок и изящно промокнул губы.

– Не столько я, сколько мой отчим. Мистер Айзекс – хороший друг мистера Соломона. Он разделяет как его политические взгляды, так и финансовое чутье.

– Вот как? – поднял брови Уильям. – Разве ты не говорил, что твой отчим умер и поэтому ты убрал «Айзекс» из своей фамилии?

– Разве? – Дэннис задумался. – Ну… многие считают его мертвым, скажем так. Зачастую легче добиться определенных целей, если люди не знают, с кем имеют дело.

Уильяма болезненно задело осознание того факта, что он сам, похоже, не знал, с кем имеет дело.

– Выходит… ты стал перебежчиком, даже не удосужившись вывернуть наизнанку мундир, так сказать?

– Я бы предпочел термин «интриган», Уильям, но что значит слово? Когда мне было пятнадцать или около того, я начал работать с отчимом, изучая мир финансов и политики. Обе эти нити переплетаются на войне. А война дело затратное, знаешь ли.

– Хотя иногда – прибыльное?

Нечто вроде недовольства промелькнуло под маской безмятежности на лице Дэнниса, однако он тут же с достоинством овладел собой.

– К твоему сведению, мой настоящий отец был солдатом и оставил мне приличную сумму с условием, что деньги пойдут на покупку офицерского патента… если родится мальчик, разумеется. Он умер до моего рождения.

– А если бы родилась девочка?

Уильям вдруг задался вопросом, не лежит ли у Дэнниса на коленях заряженный пистолет.

– Деньги пошли бы на мое приданое, и теперь я наверняка был бы замужем за каким-нибудь богатым и до смерти скучным негоциантом, который бил бы меня раз в неделю, трахал раз в месяц, а в остальном плевать на меня хотел.

Несмотря на свои опасения, Уильям рассмеялся.

– Моя мать желала, чтобы я стал священником, бедняжка. – Дэннис пожал плечами. – Как бы то ни было…

– Да?..

Уильям напряг икры. В левой руке, под столом, он держал суповую ложку, выставив черенок между сжатыми в кулак пальцами. Он предпочел бы другое оружие, но в случае необходимости был готов воткнуть ее собеседнику в нос. Такой разговор мог иметь только одну цель: впутать Уильяма в очередную интригу.

Несмотря на раздражение, ситуация отчасти его забавляла, однако нужно вести себя осмотрительно. Если Дэннис попросит о чем-то, а Уильям наотрез откажется, возможно, Рэндолл посчитает небезопасным оставлять Уильяма на свободе, чтобы тот трепал языком.

– Ну… – Рэндолл оглядел его форму. – Ты же говорил, что подал в отставку.

– Да. Это… – он махнул свободной рукой на грудь, облаченную в красный мундир, – просто для прикрытия и безопасного проезда, пока я ищу жену моего кузена.

Глаза Дэнниса расширились.

– Та девушка, о которой ты упоминал? Она потерялась?

Однако ты не спросил, о каком кузене речь.

– Нет, не потерялась; поссорилась с мужем (мягко говоря) и решила поехать в дом своего отца. Но мой дядя тревожится о ее безопасности в пути, поэтому послал меня проследить, чтобы она благополучно добралась до места. Я подумал, если кузина поедет через Чарльстон – что вероятнее всего, – то может обратиться за помощью к Бану Тарлетону. Она и ее муж знакомы с ним.

– К сожалению, майора Тарлетона нет в Чарльстоне, – раздался у него за спиной голос с английским выговором, который Уильям узнал каждой клеточкой своего тела раньше, чем успел осознать умом. Он резко обернулся, крепко сжимая ложку.

– Добрый день, капитан лорд Элсмир, – сказал Иезекиль Ричардсон. Он равнодушно взглянул на ложку и слегка поклонился. – Надеюсь, вы извините за вторжение, джентльмены. Я случайно услышал имя майора Тарлетона. Дело в том, что он и майор Фергюсон преследуют по горячим следам разрозненные группки американских ополченцев, отступающих на юг.

Уильям на миг застыл в нерешительности, разрываясь между любопытством, негодованием и абсурдностью происходящего. Но мгновение длилось слишком долго: Ричардсон пододвинул табурет и сел за маленький круглый столик между Уильямом и Дэннисом. На расстоянии, достаточно близком для захвата, выстрела или колющего удара, если до этого дойдет.

– Герр Вебер оставил нас в добром здравии? – обратился Ричардсон, по всей видимости, к Дэннису, хотя взгляд его был прикован к Уильяму.

– Немного взвинчен, – сказал Дэннис, – но совершенно невредим. Наш друг Уильям очень помог, не позволив ему спрыгнуть с пристани и поплыть домой, пока я отлучился сделать последние приготовления.

– Мы весьма вам обязаны, лорд Элсмир.

– Моя фамилия Рэнсом, сэр.

Редкие брови поднялись.

– В самом деле?

Ричардсон, одетый не в военную форму, а в скромный серый костюм, метнул взгляд на Дэнниса, на что тот слегка пожал плечами.

– Ну да, – уклончиво ответил он.

– Если надеетесь впутать меня в свои изменнические козни, джентльмены, – сказал Уильям, отодвигаясь от стола, – то вынужден развеять ваши заблуждения. Доброго дня.

– Не спешите. – Ричардсон сжал предплечье Уильяма. – С вашего позволения… милорд.

Последнее было произнесено с легкой насмешкой – по крайней мере, так послышалось Уильяму, не расположенному к шуткам.

– Ни чинов, ни звания, ни «милорда». Будьте любезны, уберите руку, сэр, или я уберу ее за вас.

Он слегка выставил ложку – тонкую, но сделанную из олова и с острым треугольным кончиком. Ричардсон не пошевелился, и Уильям уже напряг мускулы, но тут рука поднялась – как раз вовремя.

– Советую вам обдумать предложение Дэнниса, – спокойно сказал Ричардсон. – Ваша отставка, несомненно, вызвала некоторые толки в армейских кругах, а отказ от титула вызовет их еще больше. Уверен, однако, что вы предпочли бы избежать пересудов, которые разгорятся, если мотивы ваших поступков станут достоянием общественности.

– Вы понятия не имеете о моих мотивах, сэр.

Уильям встал, Ричардсон тоже.

– Мы знаем, что вы внебрачный сын некоего Джеймса Фрэзера, якобитского предателя, а в настоящее время – мятежника, – любезно проговорил он. – Одного взгляда на вас двоих – например, на газетной странице? – будет достаточно, чтобы убедить в этом любого.

Уильям издал короткий смешок, больше похожий на хриплый лай.

– Говорите что пожелаете, сэр, и кому угодно. Идите к дьяволу.

С этими словами он воткнул черенок ложки в столешницу и повернулся, чтобы уйти.

– Я знаю вашу сестру, – все так же любезно проговорил у него за спиной Ричардсон.

Плечи Уильяма напряглись, но он продолжил идти, пока доки Чарльстона не скрылись далеко позади.