Текст книги "Скажи пчелам, что меня больше нет"

115
Волчонок

Дождь снова припустил с небывалой силой. Прошло довольно много времени, прежде чем нам удалось полностью откопать Гилберта Бембриджа. Я дала ему противошоковое, наскоро осмотрела, диагностировав сотрясение мозга, и забинтовала нанесенную другом рану – длинный, но неглубокий порез на лопатке. Оливер Эстерхази также получил врачебную помощь (у него было пара сломанных ребер и шок, вызванный сразу несколькими факторами). К счастью, в этот момент появились насквозь промокшие Кенни Линдси и Том Маклауд – с мулом и завернутыми в парусину ружьями. Они забрали обоих лейтенантов, собираясь отвезти их в хижину Кенни, до которой было не больше мили.

– Не беспокойтесь, миссис, – сказал Кенни, утирая большой красный нос тыльной стороной ладони. – Моя жена приглядит за ними, пока дождь не утихнет. Вам лучше вернуться домой, не то Хозяина удар хватит – если уже не хватил.

– У него сейчас маловато крови для настоящего апоплексического удара, – возразила я. Кенни засмеялся, решив, что я шучу.

Выбравшись из леса, спутницы Йена дружной толпой вернулись в оставленный на дороге распряженный фургон и жались теперь друг к дружке под хлипкой защитой беленых досок и кусков вощеной парусины.

Одежда моя промокла до нитки, руки посинели от холода, а ног я вовсе не чувствовала. Но все же ощутила прилив радости при виде тревожного личика Рэйчел, выглядывающего из-под скромного укрытия. Просияв, она выбежала под проливной дождь, схватила меня за ледяные руки и отбуксировала в кучу-малу теплых тел. Со всех сторон посыпались вопросы и восклицания, перемежающиеся визгами целой компании детей.

– Держи, – раздался сзади знакомый голос, и Дженни протянула мне флягу. – Можешь допивать, a leannan. Это все, что осталось. – Несмотря на пропитавшую меня влагу, я умирала от жажды и в два счета проглотила божественный напиток, оказавшийся разбавленным вином с медом и специями. Вернув пустую флягу, я немного пришла в себя и наконец огляделась.

– Кто?.. – прохрипела я, приветственно махая рукой. Стало понятно, что означали слова Йена про «остальных женщин». Очевидно, он включил в этот список представительниц всех возрастов. Кроме Рэйчел и Дженни, здесь находилась бледная, худая как щепка молодая особа; съежившись, она сидела возле одной из лошадей. Две промокшие девочки с круглыми от удивления глазами жались к ее ногам, а третья – малышка примерно двух лет – уютно устроилась на руках.

– Тетушка, это Сильвия Хардман, – представил незнакомку Йен, ныряя под укрытие и передавая Огги жене. – Дядя Джейми поручил мне навестить ее в Филадельфии и узнать, не нужна ли помощь. А потом то одно, то другое… В общем, в конце концов я решил, что ей с детишками лучше поехать с нами. Что они и сделали…

Его голос чуть напрягся, когда он будто невзначай произнес «то одно, то другое». Очевидно, миссис Хардман тоже это уловила. Слегка вздрогнув, она все же взяла себя в руки и даже выдавила жалкую улыбку, обнимая дочерей за худенькие плечи.

– Друг Фрэзер, я случайно познакомилась с твоим мужем два года назад. И очень благодарна ему за то, что он послал племянника справиться о наших жизненных обстоятельствах, которые были… сложными. Надеюсь, что наше кратковременное присутствие не доставит тебе неудобств.

– Нет, что вы! – заверила я. – Как говорится, в тесноте, да не в обиде.

Я зажмурилась, чтобы сморгнуть воду с ресниц, только это не сильно помогло. Все вокруг казалось сплошным серым пятном с размытыми краями, лишь вино согревало меня изнутри, словно тлеющий в камине уголек.

– Клэр, – сказала Дженни, ткнув меня локтем. – Лучше сядь, пока не рухнула лицом вниз.

* * *

Лицом вниз я, конечно, не рухнула, хотя действительно проделала обратный путь лежа головой на коленях Рэйчел, в окружении мокрых, но счастливых детей. Быстрейший из Ящериц, который за все время не произнес ни слова, предпочел пойти пешком в компании Йена, Сильвии и сахема. Дженни правила лошадьми, то и дело отпуская через плечо комментарии, успокаивая девочек и показывая им интересные места.

– У вас с мамой будет собственный дом, – пообещала она. – И ни один мужчина больше не посмеет ее обидеть. Мой брат за этим проследит.

– Что произошло? – спросила я у Рэйчел.

Я говорила очень тихо, но одна из малышек в лохмотьях услышала вопрос и обернулась, посмотрев на меня серьезным взглядом. Она не была хорошенькой, однако, как и ее сестра (старшие девочки были примерно одного возраста), держалась с необычным для ребенка достоинством.

– Нашего отца похитили индейцы, – выложила она без обиняков. – Маме стало нечем нас кормить. Мы бы умерли с голоду, если бы не сад и маленькие подарки от мужчин, которые к ней приходили.

– Некоторые из них были злые, – добавила вторая сестра. Обе девочки поджали губы и перевели взгляд на мокрые деревья.

– Понимаю, – сказала я, почти не покривив душой. Джейми как-то вскользь упоминал вдову-квакершу, которая пару дней ухаживала за ним, когда у него прихватило спину. Это случилось после встречи с Вашингтоном, проходившей в ее доме. Помню, я еще подумала, какого черта там оказался Джордж Вашингтон, но так и не успела спросить – на нас тогда столько всего навалилось.

– Миссис Мюррей права, – успокоила я девочек. – Мистер Фрэзер найдет вам жилье. – Скоро у нас освободится несколько хижин – после изгнания неблагонадежных арендаторов.

Пейшенс и Пруденс (так звали старших девочек, а малышку – Честити) переглянулись и кивнули.

– Мы говорили мамочке, что Джейми Фрэзер не даст нам умереть с голоду, – заявила одна из них с тронувшей меня уверенностью.

– Было бы здорово пожить с индейцами, – добавила другая. В ее голосе слышалось легкое сожаление. – Только мы не могли там остаться. Из-за отца.

Я сочувственно закивала, мысленно строя догадки: что же именно с ним произошло? Рэйчел вытерла мне лицо краем своей фланелевой нижней юбки – влажной, но не насквозь промокшей.

– Кстати, насчет Друга Джейми, – с улыбкой спросила она, глядя на меня сверху вниз. – Где он? Я просто умираю от любопытства: как так вышло, что ты попала в оползень с двумя англичанами? Они солдаты? По-моему, один из них назвался лейтенантом. Джейми хотя бы дома?

– Очень на это надеюсь, – сказала я. – Прошлой ночью произошла небольшая заварушка, как выразился бы мой муж, и его ранили. Не смертельно, – поспешно добавила я. – Все в порядке. По крайней мере, пока.

Услышав новость, Дженни обернулась и бросила на меня пронзительный взгляд. Я постаралась принять максимально безмятежный вид. Недоверчиво фыркнув, она повернулась обратно и щелкнула поводьями, подстегивая лошадей.

Я осторожно села, прислонившись к борту фургона. Голова поначалу кружилась, но это быстро прошло. Небо по-прежнему было темно-серым и бурным; ближе к поверхности земли ветер стих. С деревьев доносилось робкое чириканье и крики птиц, которые опасливо высовывали голову из-под крыла, чтобы посмотреть, осталось ли что-либо от этого мира.

– Кажется, у малыша Огги наконец появилось имя? – спросила я у Рэйчел, кивнув на ребенка. Тот свернулся калачиком, положив голову на колени Пейшенс – или Пруденс. Другая девочка держала большого лохматого щенка; его насквозь промокшая шерстка была усеяна колючками, а сам он крепко спал. Прелестное личико Рэйчел разрумянилось от холода; она заметно повеселела, чувствуя близость дома. Я невольно залюбовалась ее красотой.

– Да, – смеясь, подтвердила она и ласково погладила круглую попку сына. – Его зовут Хантер Джеймс Остон’ха Огвахо Мюррей. «Джеймс» – в честь двоюродного дедушки.

– Джейми будет счастлив, – улыбнулась я. – А что означает могавская часть имени?

– Сын Волка, – ответила Рэйчел, глянув назад. – Ну, или просто Волчонок.

– Того самого Волка? – уточнила я. – Не какого-нибудь там случайного?

Она покачала головой и посмотрела на Йена, который объяснял явно заинтересованному Тотису, что такое кровяная колбаса.

– На мохоке это звучит одинаково, но я не сомневаюсь, что речь идет о конкретном Волке.

На мгновение ее лицо омрачилось, однако вновь просветлело, стоило мне предположить, что она выбрала имя Хантер в честь брата.

– Нет. – Рэйчел расплылась в улыбке. – Это имя выбрала первая жена Йена. Не иначе как по велению Святого Духа, – тактично добавила она.

Затем протянула руку и почесала щенка за ухом. Тот радостно завилял хвостом и, взобравшись к хозяйке на колени, принялся лизать ее пальцы.

– Зато я выбрала имя ему, – продолжала Рэйчел, не обращая внимания на следы грязных лап на своей юбке. – Его зовут Скеннен.

– Что означает?

– Мир.

116
В которой мы приобретаем новых друзей

К тому времени, как мы въехали во двор, я успела прийти в себя и составить план действий. Весьма предусмотрительно с моей стороны, поскольку сделать это позже никак не получилось бы: из двери с оглушительным лаем выскочила Блубелл, явно принявшая нас за армию вражеских захватчиков. Что было не так уж далеко от истины. Кое-как отряхнув юбки от засохшей грязи, я пригласила гостей в дом.

– Дженни, проводи всех на кухню, пожалуйста. Фанни сейчас подой… А, вот ты где, моя хорошая! У нас гости, причем ужасно голодные. Посмотрите с Агнес в кладовке и в буфете – может, удастся наскрести хотя бы хлеба и масла на одиннадцать человек. Вы уже начали готовить ужин?

– Да, мэм, – сказала Фанни, с любопытством взирая на столпившуюся в дверях компанию. Внимательно оглядев Пруденс и Пейшенс, она опустила глаза на щенка, который присел у ее ног и тут же наделал лужицу.

– Ой, какой миленький! – воскликнула она и, позабыв обо всем на свете, опустилась на корточки и принялась гладить Скеннена. Блу с недовольным рычанием топталась сзади, обнюхивая хозяйкин локоть.

– На кухню! – повторила я, и Дженни повела отряд за собой. – А ты пока задержись. – Я ухватила Йена-младшего за руку.

– Дай хоть поздороваюсь с дядей Джейми! – запротестовал он, махнув в сторону лестницы.

– Как раз об этом я и собиралась тебя попросить, – улыбнулась я. – Только мы пойдем вместе. Погоди-ка секунду…

Дверной проем хирургической был наглухо занавешен плотным одеялом; чтобы понять, что происходит по ту сторону, я немного приподняла его и заглянула в комнату. Капитан по-прежнему лежал на смотровом столе в бессознательном состоянии, а Элспет, запрокинув голову, спала на моем докторском стуле. Шпильки повылетали из прически, и длинные седые волосы свешивались почти до пола.

Бедняжка, – подумала я. Зато можно смело отлучиться на пару минут…

Я тихонько постучала в закрытую дверь спальни. И уже собиралась войти, как из комнаты послышался твердый мужской голос:

– Фрэнсис, я справляю нужду и обойдусь без посторонней помощи! Сходи лучше в кладовку над родником и принеси немного молока.

Йен-младший повернул ручку и открыл дверь. Джейми сидел на кровати в одной рубахе, откинув в сторону смятое постельное белье. Никаким горшком он, конечно, не пользовался, однако был бледен и истекал потом. Судя по упертым в матрас кулакам, он тщетно пытался встать.

– Обманываешь маленьких девчушек, дядя? – ухмыльнулся Йен. – Насколько я знаю, за такое можно отправиться прямиком в ад.

– Куда это ты собрался, скажи на милость? – возмутилась я. Муж ничего не ответил. И как будто вовсе не слышал моих слов. При виде племянника он просиял и резко поднялся. Но тут же побледнел как смерть, закатил глаза и с ужасным грохотом рухнул на пол.

* * *

Джейми очнулся в кровати, окруженный группкой нахмуренных женщин. Рана на груди дико болела – очевидно, Клэр пришлось заново наложить несколько стежков в тех местах, где швы разошлись от падения. Однако он был слишком счастлив, чтобы беспокоиться из-за иглы или неминуемой взбучки.

– Вернулись, наконец! – Джейми улыбнулся сестре и стоявшей рядом Рэйчел. – Как наш паренек?

– Просто лапочка, – заверила она. – Или про мальчика лучше сказать «настоящий крепыш»?

– Можно и так и так, – Джейми неопределенно повертел ладонью. – «Крепыш» это скорее о силе и смелости. Уверен, малец наделен подобными качествами – с такими-то родителями! Ну а «лапочка» подразумевает, что ему повезло с внешностью. И если он все еще похож на тебя, то… ай! Господи боже!.. – Клэр сделала последний стежок и без предупреждения выплеснула на рану целую чашку дезинфицирующего раствора.

Жжение было нестерпимым. Джейми стиснул зубы, не осмеливаясь разразиться потоком неприличных слов при Рэйчел, Фрэнсис и Агнес. Они смотрели на него с разным выражением – от сочувствия до осуждения. Но на всех лицах читалось едва заметное самодовольство, какое женщины склонны выказывать в тех случаях, когда ощущают свое превосходство.

– А где Йен? – спросил Джейми, предвосхищая гневную отповедь, готовую сорваться с губ жены. В устремленных на него взглядах мелькнуло нечто неопределенное. Может, происходящее их забавляло? Нахмурившись, он поочередно обвел глазами женские лица и вопросительно уставился на сестру. Дженни улыбнулась с явным облегчением, хотя вид у нее был уставший, а из-под смятого чепца выбились пряди.

– Вышел поговорить с мужчиной, который хотел тебя повидать, – ответила она. – Не знаю, зачем он…

Услышав шаги Йена, который торопливо поднимался по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, Джейми предпринял попытку сесть. Женщины обеспокоенно вскрикнули.

– Ничего, саксоночка, – успокоил он, забирая у Клэр тканевую салфетку. – Все в порядке.

Вошел Йен – с письмом в руке и озадаченным выражением на лице.

– Дядюшка, ты, случайно, не ожидал визита некоего мистера Партленда?

– Ожидал, – настороженно ответил Джейми. – А что?

– Похоже, он не приедет.

Йен протянул письмо, которое было написано на хорошей бумаге и скреплено печатью из свечного воска, прижатого большим пальцем. Джейми вскрыл послание, и вся оставшаяся в жилах кровь бросилась ему в лицо.

Полковнику Джеймсу Фрэзеру из Фрэзер-Риджа,

Северная Каролина

Уважаемый сэр!

Получив Ваши инструкции от 10-го числа текущего месяца, я собрал отряд из двадцати человек и незамедлительно выехал в Найнти-Сикс, чтобы выяснить, там ли находится названный Вами джентльмен и не замышляет ли он чего предосудительного.

Поскольку я знал этого джентльмена в лицо, то, заметив его на Паудер-Милл-роуд в компании нескольких мужчин, подъехал и спросил, куда он направляется. Наглец обрушился на меня с проклятьями и пожелал отправляться к дьяволу – не мое, мол, собачье дело. Я возразил, что имею право интересоваться планами вооруженных лиц, проезжающих по моей земле, а потому ему лучше немедленно ответить на вопрос.

Тогда один из его спутников, которого я тоже узнал, достал пистолет и пальнул в одного из моих людей – у них были давние разногласия из-за некой дамы. Выстрел не попал в цель, однако некоторые лошади испугались шума и встали на дыбы, так что мы не могли подойти ближе и сцепиться с теми парнями. Интересующий Вас джентльмен направил на меня винтовку и уже собирался выстрелить, как вдруг его лошадь столкнулась с другой и выбросила седока. А затем шарахнулась от испуга и потащила его за собой по земле (он запутался в стременах и не смог высвободиться).

Увидев это, почти все его миньоны разбежались. Мои ребята окружили троих, оказавшихся не столь расторопными, а также вышеупомянутого джентльмена, которого мы вызволили из затруднительного положения.

Я отправил захваченных людей под конвоем мистеру Кливленду, шерифу округа, вместе с сопроводительной запиской, в которой сообщил о Вашей заинтересованности.

Засим остаюсь Ваш покорный слуга,

Джон Севьер, эсквайр

Аккуратно сложив письмо, Джейми глубоко вздохнул и закрыл глаза, мысленно благодаря Бога. Итак, все кончено. Ридж пока в безопасности, Йен, Рэйчел и Дженни вернулись домой, и хотя осталась еще парочка незавершенных дел… Он открыл глаза и посмотрел на племянника – кажется, тот что-то ему говорил.

– Что?..

– Я сказал, – терпеливо повторил Йен, – что кое-кто хочет засвидетельствовать тебе свое почтение. – Он окинул дядю скептическим взглядом. – Если, конечно, ты в состоянии с ней встретиться.

* * *

Сильвия Хардман походила на щепку от горного клена – с изящным рисунком древесины, но тонкую, острую и невероятно твердую. Ею можно было бы шить, как иглой, если бы кто-нибудь проделал у нее в голове дырочку и вдел нитку. Джейми улыбнулся своей нелепой фантазии.

Заметив его улыбку, Сильвия немного расслабилась. Хотя по-прежнему выглядела так, будто ее бросили на съедение медведю. Без дочерей она казалась ужасно одинокой. Поддавшись внезапному порыву, Джейми протянул ей руку.

– Рад тебя видеть, Друг Сильвия, – ласково сказал он, приподнимаясь на подушке. – Может, сядешь рядом и выпьешь немного вина?

Нерешительно глянув в его сторону, она кивнула и села на стоявший у изголовья табурет. Однако не поднимала глаз, пока Джейми не взял ее за руку.

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.

– Выглядишь ты не лучше, чем во время нашей последней встречи, Друг, – произнесла наконец Сильвия хриплым голосом и откашлялась.

– Ничего, – успокаивающе ответил Джейми. – Жить буду. Всего-то пару капель крови потерял. А как твои малышки?

На губах ее появилась робкая улыбка.

– Объедаются блинчиками с маслом и медом. Если еще не лопнули. – Поколебавшись, Сильвия вдруг выпалила: – Не знаю, Друг, как тебя и благодарить – за то, что отправил к нам своего племянника. Он рассказал тебе о наших… обстоятельствах?

– Нет, – мягко ответил Джейми. – Какое это имеет значение? Ведь ты не колеблясь приютила и выхаживала меня в своем доме. Так позволь теперь отплатить добром за добро.

Сильвия густо покраснела и опустила глаза на видавшие виды туфли. Одна из них разошлась по швам сбоку – в прорехе виднелся грязный мизинец. Она попыталась отнять руку, но Джейми удержал ее в своей.

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что предлагаю разделить с нами кров и стол, как ты когда-то сделала для меня. Правда, еще ты натирала мне поясницу той адской мазью. Но тебе, по счастью, не требуется подобная услуга. Надеюсь, вам понравится в Ридже – в таком случае буду рад, если вы согласитесь здесь поселиться.

Сильвия зарделась еще сильнее.

– Я бы не посмела. Твои арендаторы посчитают мое присутствие… оскорбительным.

Джейми взметнул бровь.

– Ты ведь не планируешь рассказывать на всеобщем Собрании, чем была вынуждена заниматься, чтобы прокормить детей?

Она потрясенно уставилась на него.

– На Собрании? Здесь есть Друзья? – Казалось, Сильвия готова вскочить на ноги и убежать. Джейми сжал ее руку.

– Только Рэйчел, – успокоил он гостью. – Но у нас есть Дом собраний, и она проводит встречи по Первым дням для всех желающих. Как я понимаю, ее вряд ли шокирует твоя история.

– Это так… – Едва заметная горькая улыбка тронула губы Сильвии. – Рэйчел знает всю правду. Как и твой племянник, твоя сестра, все члены Годового собрания Филадельфии, Джозеф Брант и индейцы из племени могавков.

– В таком случае, Друг… – он ласково похлопал женщину по руке и наконец отпустил, – добро пожаловать домой.

117
Грибы, бобры и прекрасные звезды

После нашего сердечного знакомства на оползне мы с сахемом почти не виделись. Фанни и Агнес переехали в детскую, а Сильвия с дочерьми заняли комнату Брианны и Роджера. Третья спальня на втором этаже предназначалась для гостей (хотя чаще в ней размещались пациенты, нуждавшиеся в длительном уходе). Я предложила сахему кровать на чердаке третьего этажа, который теперь был защищен от непогоды крышей и стенами; окна оставались незастекленными, но их можно было затянуть кожей или промасленным пергаментом. Однако индеец вежливо отказался, заверив меня, что предпочитает остаться с «волками» – подразумевая, очевидно, Мюрреев. Не знаю, что привлекало его больше: возможность общаться с Йеном на мохоке… или Дженни.

* * *

– Хочешь, я с ним поговорю? – спросил Джейми у Йена через пару недель после того, как у них поселился сахем. Мы с Джейми ходили навестить Кромби, а на обратном пути зашли к Йену и Рэйчел. Сахем сидел на крыльце в кресле-качалке, наблюдая, как Дженни сбивает масло.

– Если ты намекаешь, что пора спросить сахема о его намерениях, то я это уже сделал, – ответил Йен. – Старик только рассмеялся и рассказал маме. Тогда засмеялась она.

– Что ж… хм… ну ладно, – пробормотал Джейми, косясь на сахема. Тот одарил его дружеской улыбкой, а затем повернулся к Дженни и что-то ей сказал. Она кивнула, продолжая сбивать масло. Сахем встал и подошел к нам.

– Досточтимая ведунья, – с поклоном обратился он ко мне, – вы сейчас не заняты?

– Нет, – настороженно ответила я. – А что?

– Я нашел одну странную штуку – думаю, это ohnekèren’ta, хотя я никогда не встречал ничего подобного. Вы не могли бы пойти со мной и взглянуть? Думаю, у него есть особые свойства, только вот не знаю, насколько они полезны.

– Мухомор, – сказал Йен в ответ на мой вопросительный взгляд. – Или какой-то другой гриб; я не видел.

Джейми излучал беспокойство, но Йен успокаивающе кивнул. Затем пожал плечами и добавил на гэльском:

– Если бы он что-то замышлял, мне было бы уже известно.

– Совершенно верно, – подтвердил сахем, сияя улыбкой.

Брови Джейми взлетели вверх.

– Вы говорите на Gàidhlig?

– Нет, что вы, – ответил сахем и глянул через плечо на Дженни. – Однако, возможно, научусь.

* * *

Он привел меня к Источнику Великомученика – роднику с большим белым камнем в верховье.

– Кто святой покровитель этого места? – спросил сахем, опускаясь на колени, чтобы выпить воды из пригоршни. – Когда я был в Лондоне, мне рассказывали о многих святых. Слышали о святом Лаврентии? Я видел его изображение на витражах. Его заживо изжарили на железной решетке. Говорят, он продолжал шутить, когда его кровь запекалась, а плоть выпаривалась и распадалась на куски[288]288
  Согласно легенде, святой Лаврентий сказал своим палачам: «Вот, вы испекли одну сторону, поверните на другую и ешьте мое тело!»


[Закрыть]. Из него бы вышел хороший могавк, – одобрительно заметил индеец.

– Думаю, вы правы, – согласилась я, переваривая жуткую историю.

Столь подробное описание не оставляло сомнений в том, что сахем своими глазами видел заживо сжигаемого человека. Мне стало не по себе.

– Что касается имени покровителя… в горах Шотландии такие родники обычно носят имя местного святого. Ну а здесь… Скорее всего, источник назвали так потому, что люди иногда приходят сюда помолиться. Место напоминает им о родине. Полагаю, молятся они любому святому, на которого уповают.

– Вы верите, что мертвым есть дело до живых?

Я не сразу ответила, хотя была уверена в существовании связи меж двух миров. Правда, понятия не имела, как именно это работает.

– Верю. Как и большинство горцев. Они очень трепетно относятся к умершим предкам. – Мне вдруг стало любопытно, и я спросила: – А по-вашему, мертвым есть дело до живых?

– Лишь некоторым.

Сахем поднялся на ноги и поманил меня за собой. Упомянутый гриб рос неподалеку, в дупле поваленной березы. Оказалось, их там целая колония; каждый грибок покачивался на длинном тонком стебле. И ножки, и шляпки с зубчатыми краями были пурпурно-бордового цвета.

– Видела такие раньше, – сказала я, подбирая юбку и присаживаясь на корточки у бревна. – В народе их называют «кровавые шляпки фей» или просто «пятна крови».

Эти грибы и правда имеют оттенок венозной крови – а если срезать стебли, из них начнет сочиться похожая на кровь жидкость.

– Возможно, они съедобны, но я не рискнула бы никого ими угощать.

Хотя вряд ли кто-либо из проживающих в Ридже горцев соблазнился бы подобным кушаньем. Особенно люди более старшего поколения, выросшие в условиях постоянной нехватки продовольствия. Зачастую они ели овсянку не только на завтрак и всегда крайне подозрительно относились к незнакомой или странной пище – тем более растительного происхождения.

– Вы правы, – задумчиво сказал сахем. – Кровь у них липкая – совсем как настоящая. Ею иногда склеивают края небольших ран. Однако я никогда не видел, чтобы их ели животные. Даже свиньи.

– Так вам они известны?

– Эти? Конечно. Но вот такого не встречал ни разу.

Он присел рядом и ткнул узловатым пальцем в россыпь незнакомых грибов. У них были почти плоские шляпки, похожие на миниатюрные зонтики; каждую шляпку украшала спутанная «прическа» из бледных, слегка отливающих перламутром шипов. Казалось, грибы ощетинились крошечными иголками.

Не решаясь к ним прикоснуться, я нацепила на нос очки, чтобы получше разглядеть.

Сахем посмотрел на меня с улыбкой.

– Знаете филинов? – Он приставил к ушам указательные пальцы. – Они еще кричат «уух-хуу»? Чаще всего их можно услышать в самом начале зимы, в период размножения.

– Уух-хуу, – ответила я с серьезным видом и наклонилась чуть ниже. Благодаря очкам я заметила на концах шипов малюсенькие бусинки спорангиев. – Понятия не имею, как они называются, но, похоже, это паразиты. Вам известно, что такое паразиты?

Сахем кивнул.

– Вижу маленькие… спороносные образования… вот здесь, на кончиках. Должно быть, этот вид грибов питается за счет более крупных сородичей.

– Гриб, – произнес он и с улыбкой повторил: – Гриб. Какое приятное слово.

Я улыбнулась.

– Куда лучше, чем «сапрофит». Так называют биологические виды, которые растут на мертвых организмах. Хотя они не совсем растения.

Он удивленно моргнул и перевел взгляд с грибов на меня.

– Разве не все живые существа живут благодаря мертвым?

Теперь пришла моя очередь моргать.

– Хм… полагаю, что так, – медленно ответила я, и довольный сахем кивнул.

– Даже если проглотить живую устрицу, в желудке она очень быстро превратится в мертвую.

– Очень печальный пример, – рассмеялась я.

– А что значит быть мертвым? – спросил он вдруг.

Я встала и скрестила руки на груди, чувствуя себя немного неуютно.

– Почему вы спрашиваете об этом меня?

Сахем тоже встал; он выглядел куда более расслабленным, чем я. Однако взгляд стал другим. Глаза по-прежнему казались живыми и дружелюбными, но теперь в них появилось какое-то новое выражение. У меня похолодели руки.

– Брат Волка сказал Тайенданегеа, что жена его дяди – провидица. А еще – что она проходила сквозь время и встречалась с духом могавков. Брат Волка никогда не лжет, как и его жена-квакерша и почтенная мать. Я ему верю – он действительно считает, что вы ведунья.

Я не была уверена, хорошо или плохо то, что он верил Йену. Но на всякий случай кивнула.

– Это правда.

Сахем кивнул в ответ, не выказав ни малейшего удивления. Однако глаза его по-прежнему светились любопытством.

– Тайенданегеа посоветовал Брату Волка рассказать об этом мне, что тот и сделал. Вот почему я и решил отправиться сюда с ним. Чтобы лично услышать все от вас и узнать, о чем еще вы можете сообщить.

– Задачка не из легких, – пробормотала я, похолодев. Дыхание перехватило, кровь гулко стучала в висках. – Давайте… пройдемся немного, пока я буду рассказывать. Если не возражаете.

Он согласно кивнул и подал мне увешанную браслетами руку в ситцевой рубашке – с не меньшим изяществом, чем это сделал бы лорд Джон или Хэл. Я невольно рассмеялась.

– Тогда, чур, история в обмен на историю. Я расскажу вам, что со мной случилось, а вы – зачем ездили в Лондон.

– О, в том нет никакого секрета. – Сахем бережно перевел меня через небольшой ручей, бегущий по склону горы. – Я всего лишь сопровождал Тайенданегеа. Он нуждался в друге, чтобы было с кем поговорить о странностях незнакомого места. Который давал бы ему советы, высказывал мнение о людях, защищал в случае опасности. Или даже… помогал взглянуть на происходящее под другим углом.

– Ну а он-то зачем поехал?

– По приглашению короля, – ответил сахем. – Когда король тебя куда-то приглашает, отказываться – не лучшая идея. Если, конечно, не собираешься объявить ему войну. Таких планов у нас тогда не было и в помине.

– Мудрое решение, – согласилась я, имея в виду как Бранта, так и короля. Король – или правительство в его лице – хотел заручиться поддержкой индейцев, чтобы те в случае чего помогли ему подавить зарождающееся восстание. Ну а Брант, конечно же, планировал быть на стороне победителей. Судя по газетным статьям, британцы на тот момент обладали явным преимуществом.

Когда мы дошли до подножия, я повела спутника по извилистой тропинке к небольшому озеру, где водилась форель.

– Так вот, – начала я, набрав в легкие побольше воздуха. – Это случилось темной ночью во время грозы. Разве не так начинаются все истории о привидениях?

– У вашего народа много таких историй? – удивленно спросил он. Я глянула через плечо; тропинка сужалась, и сахем теперь шел позади.

– О привидениях? Да. У вашего разве нет?

– Тоже есть. Но начинаются они по-другому. Что же было дальше в вашей истории?

Я выложила индейцу все. Как гроза застигла меня в горах, как я столкнулась лицом к лицу с Зубом Выдры; что я ему сказала и что он мне ответил. Потом, чуть поколебавшись, рассказала, как нашла череп Зуба Выдры и большой опал, который тот хранил в качестве обратного билета – своеобразная страховка для безопасного путешествия сквозь камни.

Ну и, конечно, я поведала о самих камнях. Обычно люди с эпикантусом[289]289
  Кожаная складка, которая расположена над слезным бугорком на верхнем веке. Характерна для представителей монголоидной расы.


[Закрыть] физически не способны округлять глаза, но у сахема почти получилось.

– Вот тогда я и поняла, что призрак (я лишь потом узнала его имя) был из… моего времени. У него в зубах стояли пломбы из серебра – это такой металл, которым заполняют дырки в зубной полости. Сейчас так не делают; данный метод лечения станет повсеместно использоваться не ранее чем… Я точно не помню… Скажем, примерно через два-три поколения. Вот, смотрите…

Я открыла рот и оттянула пальцем щеку, показывая ему свои моляры. Сахем наклонился и заглянул внутрь.

– У вас сладкое дыхание, – вежливо сказал он и выпрямился. – Откуда вы узнали его имя? Зуб Выдры вернулся и сам вам сказал?

– Нет. Из дневника, который он вел, живя с могавками в окрестностях Снейктауна. Там было написано его английское имя – Роберт Спрингер; но он предпочитал называть себя Та’винеонавира. Вы умеете читать на латыни?

Сахем рассмеялся, несколько разрядив обстановку.

– Неужели я похож на священника?

Вопрос меня удивил.

– Я думала, вы кто-то вроде жреца или… целителя. Йен рассказывал об «Обществе фальшивых лиц» – группе целителей, которые собираются у постели больного и читают молитвы или поют. Разве вы не один из них?

– Вообще-то нет.

Старый индеец легонько потер верхнюю губу, и мне на миг показалось, что он едва сдерживает смех. Но он всего лишь задумался.

– Вам известно значение слова «сахем»?

– Как видите, нет, – сказала я немного раздраженно. – Что же оно означает?

Мой собеседник невольно приосанился.

– Сахем – это старейшина племени. Он может давать советы и вести людей за собой. Чем я и занимался в прошлом.

Так вот откуда его самоуверенность!

– Почему же теперь не занимаетесь?

– Потому что умер.

– Ох…

Я огляделась. Мы дошли до форелевого озера, мерцающая поверхность которого отливала бронзой; солнце клонилось к закату, и окружающий лес (в основном сосны да березы) темнел на фоне неба. Казалось, здесь никогда не ступала нога человека. Вдохнув полной грудью вечерний ветер, я взяла сахема под руку на крутом спуске, ощущая сквозь тонкий ситец тепло и силу его тела и прочность костей.