Текст книги "Скажи пчелам, что меня больше нет"

110
…и одежда, обагренная кровью…[283]283
  Исайя (9:5).


[Закрыть]

Немного погодя, уже потеряв счет времени, мы услышали топот лошадиных копыт и взволнованные мужские крики. К дому приближалась группа всадников.

Разбуженные шумом Фанни и Агнес торопливо спустились из спальни, шлепая по ступеням босыми ногами.

Не помня себя, я бросилась ко входной двери, чтобы отодвинуть щеколду – после прихода Элспет я не стала запираться на засов. Тяжелая дверь распахнулась под моим напором, словно весила не больше пушинки. В дрожащем пламени свечи я увидела Джейми среди чернеющей людской массы. Он был на голову выше спутников и беспокойно искал меня глазами.

– Помоги, саксоночка… – Шатаясь, Джейми ввалился в дом и припал к стене, чтобы не рухнуть на пол. На мокрой рубахе расползалось кровавое пятно.

– Куда?.. – Я схватила мужа за руку, лихорадочно пытаясь найти источник кровотечения. Тоненькая струйка вытекала из-под рукава куртки, заливая ему ладонь. – Куда тебя ранили?

– Не меня, – тяжело дыша, он дернул подбородком в сторону двери. – Его.

* * *

– Чарли!

Услышав отчаянный крик Элспет, я резко обернулась и увидела в дверях Тома Маклауда и Мердо Линдси, которые тащили что-то на импровизированных носилках, наспех сооруженных из одежды и веток. Они старались двигаться как можно осторожнее, чтобы не уронить ценный груз и не задеть об косяк. Ценным грузом был Чарльз Каннингем в крайне плачевном состоянии.

Том и Мердо прекрасно знали, где находится хирургическая, и бодрым шагом направились прямиком туда. Джейми отлип от стены и прохрипел им что-то на гэльском – носильщики тут же замедлили ход, ступая едва ли не на цыпочках.

– Ему выстрелили в спину, саксоночка. Может… куда-то еще. – Опиравшаяся на стену рука дрожала, оставляя кровавые следы.

– Ступай на кухню и сиди там, – коротко распорядилась я. – Передай Фанни, что я попросила снять с тебя одежду и осмотреть рану. Потом пусть придет и расскажет все мне.

Носильщики доползли до хирургической, и я ринулась за ними, чтобы руководить перемещением капитана на операционный стол.

– Не поднимайте его! – рявкнула я, увидев, что они собираются поставить носилки на пол. – Кладите на стол вместе с носилками!

Каннингем был жив и более или менее в сознании. Элспет уже стояла по другую сторону стола. Несмотря на дрожь в руках, она все время успокаивала сына, пока мы осторожно разрезали и снимали с него одежду.

Спереди на теле обнаружилось две раны: одна из пуль попала в предплечье, сломав лучевую кость; другая пересчитала все ребра на левом боку, но, к счастью, прошла навылет. Половина лица была в ссадинах и синяках – судя по прилипшим кусочкам коры, капитан напоролся в темноте на дерево. Я наклонилась к раненому.

– Джейми говорит, вас ранили в спину… Можете сказать, куда именно? В верхнюю часть? Или нижнюю?

– Нижнюю, – выдохнул он. – Успокойся, мама, со мной все будет в порядке.

– Лежи тихо, Чарльз! – прикрикнула на него Элспет. – Ты можешь пошевелить ногой?

Из-за пробивающейся щетины его мертвенно-бледное лицо казалось усыпанным перчинками. Я просунула руки под тело, лежавшее на куче обагренной кровью одежды. Остальные мужчины тоже были в крови; до меня доносились звуки падающих на пол капель. Несколько человек толпились в дверях, прислушиваясь к нашему разговору. Я осторожно вытащила руку – та стала алой по запястье – и перевела взгляд на ноги Каннингема. Одна ступня дернулась, и Элспет порывисто вздохнула. Она перевязывала рану на предплечье, но теперь прервала свое занятие и наклонилась к сыну.

– Теперь пошевели другой, Чарльз, – потребовала миссис Каннингем.

– Я шевелю, – прошептал он. Глаза капитана были закрыты, по лбу струился пот. Я посмотрела на его ступни. Обе не двигались.

Протиснувшись между стоявшими в дверях мужчинами, в комнату вошла Фанни – растрепанная, с вытаращенными глазами.

– У мистера Фрэзера огромный порез во всю грудь. От правого плеча и вниз наискосок, – доложила она. – Хорошо, что левый сосок не задет.

– Вот уж повезло так повезло, – сказала я, подавив истерический смешок. – А ты…

– Мы наложили компресс, – успокоила меня Фанни. – Агнес прижимает повязку. Обеими руками!

– Кровотечение сильное? – Я снова просунула руки между слоями намокшей ткани, пытаясь нащупать рану.

– Первый компресс сразу пропитался; второй пока держится, – заверила девочка. – Мистер Фрэзер просит виски, это нормально?

– Попроси его встать, – распорядилась я, добравшись до пояса капитановых бриджей. – Если простоит ровно хотя бы полминуты, налей ему виски. Если нет – дай медовой воды и заставь лечь на пол. Даже если он будет протестовать!

– Мы уже начали поить его медовой водой, – сказала Фанни и уставилась на нашего пациента. – Может, дадим немного капитану?

Одну руку я прижала к бедренной артерии, другую просунула под спину. Рубаху, жилет и бриджи пришлось разрезать и сбросить на пол. Пульс оказался на удивление ровным – уже хорошо. Другим обнадеживающим фактором было то, что кровь не выливалась из раны фонтаном, хотя и продолжала стекать со стола. Значит, главные сосуды не задеты. С другой стороны… ноги по-прежнему не двигались.

– Хорошо, принеси немного; миссис Каннингем будет его поить, а я пока… займусь всем остальным.

Элспет бережно уложила забинтованную руку сыну на живот, убрала ему взмокшие пряди со лба и обтерла лицо полотенцем.

– Все будет хорошо, Чарльз. – Ее тихий голос был твердым как скала. – Потерпи чуть-чуть: скоро ты обсохнешь и согреешься.

Я закрыла глаза. Послушаю-ка лучше свои руки. Я обнаружила рану на спине, и мне она не понравилась. Пуля засела между последним грудным и первым поясничным позвонками. Засела накрепко: я тщетно пыталась сдвинуть маленький плотный комочек, нащупав его средним пальцем. Спина капитана похолодела и стала твердой из-за мышечного спазма.

Раненого лихорадило, хотя в комнате было тепло. Я сказала Элспет укрыть его, кивнув на блевотного цвета шерстяное одеяло, аккуратно сложенное на шкафу.

Мужчины, которые принесли Каннингема, все еще толклись в коридоре и негромко переговаривались. Я узнала голоса: Джейми доверял этим людям.

– Гилли! – позвала я, чуть обернувшись через плечо. Из-за дверного косяка осторожно высунулась голова Гиллебрайда Макмиллана.

– Seadh, a bhana-mhaighister?[284]284
  Да, хозяйка? (гэльск.)


[Закрыть]

– Кто-нибудь ранен? Кроме Джейми и капитана?

– Всего лишь пара синяков да треснувших ребер, миссис. И еще, похоже, у Томаса сломан нос.

Я подошла к аптекарскому столу за инструментами, продолжая одновременно думать и говорить:

– Что насчет остальных? Тех, кто… был с капитаном?

Он пожал плечами и расплылся в улыбке. Из коридора послышались смешки. Я поняла, что они одержали победу; адреналин все еще бурлил в их крови.

– Не знаю, a bhana-mhaighister. Знаю только, что сломал лопату об голову Аласдара Маклина и что у них были ножи, а двоих или троих накрыло оползнем…

– Оползнем? – Я изумленно глянула на него через плечо и тряхнула головой. – Неважно. Потом спрошу.

– Скорее всего, они пошли к нам, – тихо сказала Элспет. – Раненые лоялисты, которые не осмелились прийти сюда. Я… мне нужно сходить проверить. – Она по-прежнему не выпускала из цепких пальцев руку сына, а во взгляде ее застыла тревога.

Я кивнула, испытывая искреннее сочувствие. Не требовалось читать по лицу, чтобы понять, какой ад творится у нее в душе, где любовь и страх боролись с чувством долга. И где зарождался еще более глубинный страх. Элспет смотрела на ноги сына, отчаянно надеясь, что те шевельнутся.

– Гилли, сходи, пожалуйста, на кухню и приведи Агнес!

Макмиллан ушел, и я повернулась к миссис Каннингем.

– Ваш сын не умрет, – сказала я тихо, но уверенно. – Не знаю, сможет ли он снова ходить. Пуля задела лишь пару позвонков, однако повреждения серьезные. Все же шанс на исцеление есть. Сейчас извлеку пулю и перевяжу рану, а когда отек спадет и гематома рассосется… – Я развела руками, безмолвно выражая сомнение и надежду.

Элспет судорожно выдохнула и кивнула.

– Останьтесь, пока не вытащу пулю, – предложила я, беря ее за руку. – Это не займет много времени. Зато будете уверены, что сын выжил.

111
Утро настало

Дождь все еще лил, но до рассвета оставалось недолго. Я на ощупь брела по темному коридору на слабый свет кухонного очага, едва касаясь стен кончиками пальцев. В доме стояла тишина. Пахло кровью и чем-то горелым, однако в воздухе уже чувствовалась утренняя прохлада. Стол и стулья в кабинете Джейми напоминали нарисованный на стене монохромный натюрморт; мои пальцы на мгновение нырнули в пустоту открытой двери, когда я проходила мимо – бесшумная, как привидение.

Почти все мужчины разошлись по домам, лишь несколько человек расположились на полу в гостиной. После лошадиной дозы лауданума Чарльз Каннингем заснул на хирургическом столе и все еще спал; Элспет дремала в моем кресле, то и дело роняя голову на грудь. Я не хотела ее будить; пусть раненые лоялисты сами о себе позаботятся – в конце концов, у них есть жены.

Фанни крепко спала, распластавшись вниз лицом на одной из широких лавок и комично свесив ногу. Под лавкой свернулась калачиком спящая Блубелл, а Джейми лежал на спине на коврике у очага. В слабом мерцании тлеющих углей его неподвижная фигура напоминала оскверненную вандалами надгробную статую. Огонь почти погас; никто вчера не удосужился притушить очаг должным образом. Услышав шаги, Джейми открыл глаза и посмотрел на меня сквозь полуприкрытые веки.

– Сядь рядом, саксоночка, – прошептал он, приподняв палец в сторону ближайшего табурета. – Выглядишь не лучше меня.

– Глупости, – сказала я. Но послушно села. Усталость разлилась по телу, поднимаясь от гудящих стоп до вмиг потяжелевших век. Словно вешние воды, полные песка, водорослей и обломков ракушек. Теплая рука обхватила мою лодыжку.

– Как ты себя чувствуешь? – пробормотала я, не в силах открыть глаза. Хотя действительно хотела услышать ответ.

– Дай-ка сюда эту баночку! – Джейми оставил в покое мою лодыжку и потянулся выше, заметив у меня на коленях банку со спиртом и хирургическими нитями. – Я сам все сделаю.

– Что? – Я вытаращила на него глаза. – Сам зашьешь себе рану на груди?

– Так и думал, что ты сразу проснешься, саксоночка! – Он опустил руку. – Помоги мне подняться, a nighean. Я задеревенел, как трехдневная овсянка. Не хочу, чтобы ты зашивала меня, согнувшись в три погибели на полу. К тому же могу случайно разбудить девчушку своим воем, если ты вдруг проткнешь меня иглой.

– Непременно проткну! – рассердилась я. – И поделом! Дай хотя бы осмотрю рану, прежде чем поднимать тебя на ноги.

Весь пол вокруг был усеян мятыми салфетками в ржавых пятнах засохшей крови, на половицах темнели кровавые следы. Я осторожно опустилась на колени возле мужа.

– Ну и запах! Как на скотобойне. – От Джейми пахло кровью, грязью, дымом, но особенно явственно – высохшим потом насилия.

Он со вздохом опустил затылок на пол и закрыл глаза, давая мне осмотреть грудь. Под теплым пледом, которым его накрыли девочки, обнаружилось свернутое мокрое полотенце. К слабому аромату лаванды и таволги примешивался медный запах свежей крови. Я была приятно удивлена. Интересно, кто из моих помощниц догадался сделать влажный компресс, чтобы края раны не подсохли? Еще одним мудрым решением было разуть раненого и положить свернутую в узел одежду ему под ноги, удерживая их в приподнятом положении. Может, Джейми подсказал?

Фанни дала вчера совершенно точное описание раны; это был глубокий порез, который начинался от правой ключицы, шел вниз через центр груди и заканчивался в двух дюймах от левого соска. Сквозь красную рассеченную плоть просвечивала тень белой кости. Стоило мне случайно задеть сосок, как тот вмиг затвердел, превратившись в крошечный темно-розовый бугорок. Я машинально коснулась второго соска.

– Они оба работают, – заверил Джейми, скосив глаза на грудь. – Как и мой член, если тебе интересно.

– Рада слышать.

Я обхватила его запястье, чтобы прощупать пульс, хотя в этом не было нужды: жилка на шее Джейми билась спокойно и ровно. Мое собственное тело стало пробуждаться рядом с его – теплым и крепким. Ни с того ни с сего я зевнула; приток кислорода разогнал кровь и немного меня взбодрил.

– Будет чертовски больно, если попытаешься встать сам, – заключила я. – От малейшего движения рук разрезанные мышцы и кожа натянутся, вызывая мучительные ощущения.

– Знаю, – ответил Джейми, порываясь сделать именно это.

– Кровотечение усилится, – прибавила я и положила руку ему на шею, не давая подняться. – А у тебя, дружок, нет ни капли лишней крови. Так что лежать! – Это прозвучало как команда для собаки, и Джейми рассмеялся. По крайней мере, предпринял такую попытку. Но тут же резко побелел – хотя и без того был бледным – и на мгновение перестал дышать.

– Вот видишь! – с укором сказала я, неловко поднимаясь с колен. – Не смейся. Я сейчас приду.

Идти обратно было гораздо легче: туман в голове рассеялся и мозг вновь заработал. За исключением обширной ножевой раны на груди, других повреждений у Джейми я не заметила. Никаких признаков шока или потери ориентации. Да и рана, к счастью, была чистой.

Элспет тоже проснулась, хотя по-прежнему сидела на стуле, держа на коленях раскрытый «Справочник Мерка». Я резко остановилась в дверях, но миссис Каннингем уже услышала шаги и подняла на меня глаза. Ее бледная кожа так плотно обтягивала скулы, что я легко представила, как она будет выглядеть, когда превратится в скелет.

– Откуда у вас эта книга? – прошептала она, прикрывая страницу рукой. Я успела заметить лишь заголовок в самом верху: «Травмы позвоночника».

– Дочь привезла мне ее из… Шотландии, – в панике ляпнула я первое, что пришло в голову. Но тут же вспомнила, что уничтожила страницу с выходными данными. Никто за пределами семьи не знал – и не смог бы узнать. Дыхание сразу восстановилось. – Если хотите, попрошу Фанни переписать для вас некоторые места.

Затем нехотя добавила:

– Только вот не знаю, есть ли в этом смысл. Многие из упомянутых процедур недоступны жителям Колоний – как и большинству пациентов в Европе. – И вообще никому на планете, – подумала я, скрестив пальцы под фартуком. – Однако какими бы передовыми ни были описанные в книге методы лечения… они, возможно, не сработают. В данном конкретном случае.

Взглянув на Чарльза Каннингема, я вновь захотела скрестить пальцы – теперь уже на удачу. Но вместо этого подошла к изножью операционного стола и, приподняв блевотно-желтое покрывало, обнажила стопы пациента. Они выглядели абсолютно нормально.

Неудивительно. Правда, даже если позвоночник не сломан – а причин подозревать обратное пока нет, – он явно получил повреждения. Травмы позвоночника зачастую приводят к необратимым последствиям. Однако внешние проявления возникают не сразу. Мышечная атрофия, судороги в конечностях… В нос вдруг ударила резкая вонь.

Дисфункция кишечника и мочевого пузыря. Скверно. Хотя ожидаемо.

– Вы когда-нибудь сталкивались с подобными случаями? – выпалила она и встала, готовая ринуться на защиту сына.

– Да, – подтвердила я. Элпет все поняла по моему голосу и рухнула на стул, как будто ей тоже выстрелили в спину.

Кто же в него стрелял? Господи, только бы не Джейми…

Я откинула покрывало и осторожно обтерла пациента влажной тканью. Он еще не пришел в сознание, поэтому лежал абсолютно неподвижно. Ни один мускул в теле не отозвался на мое прикосновение. Я еще плотнее сжала губы. Как правило, мужчины не в состоянии контролировать спонтанную эрекцию, и Джейми только что мне это продемонстрировал. В моей врачебной практике было немало случаев, когда мужской организм выдавал мгновенную реакцию, несмотря на самые тяжелые ранения. Но не в этот раз. Возможно, побочный эффект от лауданума (который действительно влияет на либидо).

Ухватившись за тоненькую ниточку надежды, я снова накрыла капитана. Элспет сидела, выпрямив спину и уставившись в пространство невидящим взглядом. Я знала, о чем она думает: что ей теперь предстоит ухаживать за любимым, но безнадежно больным ребенком. Последним из оставшихся в живых. Месяцы, а то и годы (пять лет, кольнула внезапная мысль)… Подтирать ему зад, менять постельное белье, четыре раза в день ворочать безжизненные ноги для профилактики пролежней. И наблюдать трагедию мужчины, который лишился жизни, хотя и не умер.

Из-под закрытых ставен пробивался свет – бледный и водянистый; слышалась монотонная дробь затяжного дождя, явно собиравшегося лить до вечера. Я прошла к окну за спиной у Элспет и распахнула ставни. Затем приоткрыла небольшую щель, чтобы впустить в комнату холодный чистый влажный воздух.

Мне нужно было возвращаться к Джейми; здесь я больше ничем помочь не могла. Повернувшись к Элспет, я положила руки на ее несгибаемые, но такие хрупкие плечи под черной шалью.

– По крайней мере, он сможет говорить и самостоятельно есть, – сказала я. – А насчет остального… Время покажет.

– Как и всегда, – ответила она бесцветным голосом, похожим на осенний дождь.

112
Мы встретились как равные…

Я уже вышла из хирургической, когда входная дверь распахнулась и на пороге появился лейтенант Эстерхази. Выглядел он таким же потрясенным и растерянным, как и все мы в то утро, но, к счастью, уверенно держался на ногах и не был ранен. Во всяком случае, с виду.

– Идемте со мной, – скомандовала я, хватая его за руку. – Ваш капитан еще спит и не нуждается в помощи. В отличие от меня.

– Конечно, мэм, – пробормотал он и тряхнул головой, словно прогоняя тяжкие мысли. После чего проследовал за мной на кухню.

– А где лейтенант Бембридж? – спросила я, оглядываясь через плечо. Мне казалось, тот вот-вот замаячит в дверях; эти двое повсюду ходили вместе, так что я почти перестала их различать.

– Не знаю, мэм, – ответил парень дрогнувшим голосом. – Он… не вернулся к вечернему сбору и до сих пор не появлялся. Я уже ходил к Дому собраний, обошел там все вокруг, звал его… Вот пришел доложить капитану, а потом опять пойду искать.

– Мне очень жаль, – искренне сказала я. – Говорят, ночью произошел оползень – вас, случайно, не было поблизости?

– Нет, мэм. Я тоже об этом слышал. Когда Гилберт не вернулся, сразу подумал…

– Понимаю. Джейми, знаешь про оползень? – обратилась я к мужу, который ухитрился приподняться на локте и теперь с беспокойством взирал на лейтенанта. – Что там произошло?

– Приличный кусок склона сполз вниз с потоками дождя, – пояснил Джейми. – Вместе с деревьями, камнями, грязью… Вот и все, что мне известно. Я даже не знаю, где мы тогда находились. Может, где-то в районе Фургонной дороги. – Он осторожно коснулся груди и поморщился от боли.

– Только не говори, что ранение ты тоже получил во время оползня. – Я с ходу могла распознать сабельную рану – у меня у самой имелся восьмидюймовый шрам на внутренней поверхности левой руки.

– За пару мгновений до него, – сдержанно ответил Джейми, не сводя глаз с Эстерхази. И тут меня пронзила мысль: ведь лейтенант достаточно молод, глуп и горяч, чтобы попытаться захватить Джейми в плен в его же доме! К тому же у парня имелся и пистолет, и офицерский кортик. А Джейми безоружен. По шее пробежал неприятный холодок, будто кто-то коснулся меня маленькими ледяными пальцами. Я внимательно посмотрела на лейтенанта, затем вновь перевела взгляд на Джейми. И покачала головой.

– Нет, – твердо сказала я. – Он просто беспокоится о друге. Возможно, и о капитане тоже.

Эстерхази резко повернулся ко мне с вытаращенными глазами.

– Что с капитаном? Вы же сказали, он спит?

– В него стреляли, – коротко сообщила я. – Жить будет, но пойти в ближайшее время точно никуда не сможет.

– Это вы в него стреляли, сэр? – серьезно спросил молодой человек у Джейми.

– Пытался, – сухо ответил Джейми. – Я выстрелил, когда он набросился на меня с саблей. Не знаю, попала ли моя пуля в цель, но в спину я ему точно не стрелял. Когда сверкнула молния, я на миг увидел его бледное лицо. Потом на нас обрушилась гора, – добавил он, припоминая.

– Кто-то выстрелил ему в спину? – спросил потрясенный Эстерхази, поворачиваясь ко мне.

– Иисус твою Рузвельт Христос, – пробормотала я себе под нос. – Да. Я вынула пулю. Капитан сейчас отдыхает. А теперь, лейтенант, будьте так любезны, помогите мне поднять полковника Фрэзера с чертова пола и дотащить его до кровати. Немедленно! – добавила я, поскольку он явно собирался продолжить расспросы.

Наши голоса разбудили Фанни и Агнес. Спустившись, заспанные девочки пришли в ужас от того, что лейтенант увидел их в ночнушках и халатах. Я отправила их на кухню: чистить лук для компрессов, натирать на терке корень гидрастиса и помогать миссис Каннингем с утренними гигиеническими процедурами. Мы же с лейтенантом Эстерхази вцепились в Джейми мертвой хваткой, поддерживая под локти, и в несколько этапов подняли его с пола: сначала на скамью (Блубелл тут же встревоженно обнюхала хозяина и лизнула его голые колени) и только потом – на ноги. Джейми покачивался из стороны в сторону, находясь в полуобморочном состоянии.

Я обняла мужа за талию, а лейтенант обхватил рукой его спину, и мы поковыляли из кухни, будто преследуемая полицией компания пьянчуг.

В спальне мы сбросили Джейми на кровать, словно мешок с цементом. Я тут же уперла руки в колени и стояла, хватая воздух ртом, пока черные точки не перестали мельтешить перед глазами. А когда наконец смогла выпрямиться, поблагодарила лейтенанта (он тоже раскраснелся и пыхтел как паровоз) и отправила его на кухню выпить чего-нибудь горячего. Затем расшевелила угли в очаге и раскрыла ставни: сейчас мне понадобятся и свет, и тепло.

Джейми лежал плашмя на кровати, с белым как мел лицом и жутким окровавленным компрессом на груди. Я накрыла его руку своей и расправила сжатые в кулак пальцы. В неярком свете дождливого дня рана выглядела скверно, но оказалась не такой уж серьезной. Сухожилия были не задеты, грудная мышца повреждена лишь частично, да и ключица только слегка оцарапана.

– Скорее всего, клинок отскочил от грудинной кости, – предположила я, осторожно ощупывая Джейми. – Иначе порез с этой стороны был бы гораздо глубже.

– Отрадно, – пробормотал он. Глаза под плотно прикрытыми веками беспокойно двигались из стороны в сторону.

– Ну что ж, приступим. – Я бережно промокнула рану смоченным в солевом растворе тампоном и выудила из баночки хирургическую иглу с нитью. – Хочешь зажать что-нибудь зубами, пока буду тебя зашивать? Или лучше расскажешь, что, черт возьми, произошло вчера ночью?

Он на мгновение открыл налитые кровью глаза, внимательно посмотрел на меня и вновь смежил веки, пробормотав что-то невнятное – я вроде бы уловила слова «испанская инквизиция». Затем муж изо всех сил вцепился в простыни, сделал глубокий вдох и постарался расслабить мышцы, насколько это было возможным в его состоянии.

– Саксоночка, у тебя под рукой не найдется листка бумаги?

Я глянула на прикроватный столик, где накануне оставила свой дневник. В нем не было ни глубоких мыслей, ни высокодуховных рассуждений – лишь связанные с повседневной жизнью мелочи. Маленький медный котелок забыли снять с огня, и в днище образовалась дыра; попрошу Бобби Хиггинса отвезти его в ремонт, когда он поедет на следующей неделе в Салем. Блубелл сожрала какую-то дрянь – надо бы прокипятить коврик перед очагом в спальне девочек…

– Найдется, – сказала я, втыкая иглу в кожу. Джейми охнул, но не шевельнулся.

– Подай мне его, пожалуйста, саксоночка. И что-нибудь, чем писать. Буду диктовать имена, пока ты шьешь.

Я сделала еще три стежка и потянулась за дневником. Обычно я писала в кровати, поэтому вместо пера и чернил предпочитала использовать маленький графитовый карандаш, обмотанный тканью. Его я тоже захватила.

– Что ж, давай, режь всю правду, – сказала я, поворачиваясь к Джейми. – Если, конечно, этот глагол не вызывает у тебя неприятных ассоциаций.

Его живот дернулся от короткого смешка.

– Ничего. Я продиктую имена лоялистов, которые вчера были с Каннингемом. Записывай: Джорди Хэллам, Конор Макнил, Ангус Маклин…

– Погоди, не так быстро! – Я взяла в руку карандаш. – Зачем тебе список? Ты ведь и так всех запомнил.

– Я знал, кто они, задолго до прошлой ночи, – мрачно усмехнулся Джейми. – Список нужен для тебя, Бобби и братьев Линдси на случай, если меня убьют в ближайшие пару дней.

Карандаш сломался у меня в руке. Я отложила его в сторону и тщательно вытерла пальцы влажной тряпкой.

– Вот как? – произнесла я нарочито спокойным голосом.

– Да. Ты ведь не думала, саксоночка, что на этом все и успокоятся?

Вообще-то думала – учитывая состояние капитана Каннингема. Нервно сглотнув, я снова взялась за иглу.

– Хочешь сказать, чероки еще могут нанести нам визит?

– В том числе, – задумчиво ответил Джейми. – Или Никодимус Партленд с бандой людей из-за гор. Возможно, ничего такого не произойдет, – добавил он, глянув на мое встревоженное лицо. – В любом случае мои люди будут наготове. Но если меня не станет, тебе придется избавиться от всех местных лоялистов. Поэтому ты должна знать их имена.

Я молча сосредоточилась на работе, аккуратно вдевая в иглу новую нить.

– Избавиться?..

– Ну не могу же я позволить им остаться в Ридже, – рассудительно заметил Джейми. – Прошлой ночью они пытались меня убить. Или увезти туда, где меня повесят, что ничуть не лучше. – В его голосе отчетливо слышалась сдерживаемая ярость.

– Пожалуй, ты прав. – Я промокнула сочившуюся из раны кровь и сделала еще два стежка. Затем пошевелила угли в очаге и подбросила дров, но так и не смогла согреться. Холод сковал меня изнутри. – А ты сможешь… То есть неужели они так просто… уйдут, если ты попросишь?

Джейми, который лежал, уставившись в потолок, повернул голову и посмотрел на меня. Это был терпеливый взгляд льва, у которого спросили, сможет ли он съесть пасущуюся неподалеку антилопу гну.

– Кхм, – смущенно кашлянула я. – Расскажи про оползень.

Джейми был явно рад сменить тему. И рассказал, как улизнул с собрания Ложи; четверо или пятеро его людей выбежали следом и столкнулись с лоялистами. Пока парни разбирались с сообщниками капитана, Джейми скрылся в ночи.

– Правда, тропу, по которой я планировал уйти, смыло дождем – ай! – и я немного заплутал, пытаясь отыскать другую. Потом началась гроза. Молнии сверкали так близко, что я чувствовал их запах. Зато хоть стало видно, куда бежать.

Джейми рванул в сторону дома, надеясь встретить кого-то из парней, которым поручил охранять Новый дом с тыла и захватить людей Каннингема, если те появятся.

– Захватить? – Я затянула узелок, отрезала нитку и достала новую. – Где ты планировал их держать? Надеюсь, не в погребе?

Наши продовольственные запасы изрядно истощились после долгой зимы. Все, что было – сухофрукты, ранние овощи, мешки с каштанами, грецкими орехами и арахисом, – хранилось в погребе. Страшно представить, какое бедствие могла бы учинить там банда голодных пленников!

Джейми покачал головой. Он гипнотизировал взглядом потолочные балки, чтобы не видеть мои манипуляции.

– Нет, я сказал Бобби связать всех, кого они поймают, и бросить в свиной хлев в пещере.

– Господи Иисусе. А что, если Белая Свинья решит вдруг туда наведаться?

Хотя легендарная Гроза Риджа не захотела устраивать логово под фундаментом Нового дома – и слава богу! – она все еще бродила по окрестным горам, набивая брюхо каштанами и всем, что ей казалось аппетитным. И периодически совершала набеги на хлев в пещере, освобождая кое-кого из обитателей – в основном собственных потомков.

– Превратности войны, – бессердечно ответил Джейми. – Нечего было вставать на сторону того, кто не видит разницы между Богом и королем. – Он охнул от боли.

– Большая часть уже позади, – подбодрила я. – Что до капитана… большинство лоялистов убеждены: раз король – избранник Божий, то его интересы совпадают с волей Всевышнего. Лучше расскажи, что было дальше.

Джейми издал глухой рык и заерзал, но вскоре снова замер и осторожно вдохнул.

– Хорошо. Когда я наконец сориентировался, то понял, что нахожусь неподалеку от хижины Тома Маклауда, и решил переждать там. Кстати, Гиллебрайд сказал, что у Тома сломан нос? Я начал пробираться сквозь заросли по колено в грязи; то и дело мелькали молнии, помогая не сбиться с дороги. Вдруг оглушительный раскат грома расколол небо, и меня ослепило гигантской вспышкой молнии, а дождь превратился в град. В мгновенье ока! – Он щелкнул пальцами. – Я натянул килт на голову, и тут из темноты откуда ни возьмись выбежал капитан. Правда, тогда я еще не знал, кто передо мной. Как и он. Затем снова шарахнула молния, я потянулся за пистолетом, а капитан за саблей и… – Джейми скосил глаза на грудь, где зиял наполовину зашитый разрез.

– Ясно. Ты же говорил, что выстрелил в него?

– Пытался. Весь мой порох намок – впрочем, неудивительно. Пистолет выстрелил, но я сомневаюсь, что попал в цель.

– Напрасно сомневаешься, – заметила я, беря новую нить. – Я вынула пулю у него из предплечья.

– Хорошо. Саксоночка, можно мне хотя бы малюсенький глоточек?

– Можно. Раз уж ты лежишь в кровати.

Зашивая рану, я совершенно не замечала ничего вокруг, однако, когда поднялась, чтобы налить виски, услышала внизу голоса. Очень громкие. Один из них вроде бы принадлежал лейтенанту Эстерхази, другой был женским – Элспет? Третий казался смутно знакомым, но…

Джейми резко приподнялся и взревел, как прирезанный кабан.

– А ну ляг, черт тебя подери!

– Это Клаудтри, – взволнованно пробормотал он. – Сходи за ним, саксоночка!

Я подняла упавшую повязку и заставила Джейми прижать ее рукой к незаштопанной части раны, из которой лилась кровь.

– Ляг, кому говорят! Тогда схожу.

Но мне не пришлось. На лестнице послышался топот и возмущенные голоса, а потом дверь распахнулась – после чисто символического стука.

– Я говорила ему, что нельзя… – гневно затараторила Агнес, поглядывая назад.

Не обращая на нее внимания, Аарон Клаудтри прошел в комнату. Взбешенный лейтенант Эстерхази схватил его за рукав.

– Вам сюда нельзя, сэр!

– Отцепись, вонючий ублюдок! Мне нужно кое-что сказать полковнику.

– Лейтенант! – рявкнула я командным голосом, которым пользовалась крайне редко. Хотя навык еще не растеряла.

Эстерхази замер, уставившись на меня с раскрытым ртом. Как и Агнес с мистером Клаудтри.

– Полковник хочет с ним поговорить, – спокойно объяснила я. – Агнес, проводи лейтенанта вниз. И заодно проверь, как там капитан.

Лейтенант целую минуту сверлил меня яростным взглядом, потом зыркнул на Клаудтри – тот демонстративно отряхивал мокрый от дождя рукав, будто хотел смахнуть ненавистные следы чужих пальцев, – и вышел. Агнес последовала за ним, свирепо глянув на невозмутимого отчима.

– Я тут давеча повстречал Скотчи, – начал Клаудтри, подходя к кровати. Но, заметив рану на груди у Джейми, вытаращил глаза: – Господи Иисусе! Что с вами случилось, полковник?