Текст книги "Очерки всемирной истории страхования и перестрахования. Том 2. Развитие страхования и перестрахования с 18-го века в отдельных странах и регионах"

Палата состояла из трех комиссаров (commissarissen), которым помогали секретарь, клерк под присягой (sworn clerk) и позднее также посыльный (bode). В 1764 году количество комиссаров было увеличено до четырех, но после 1765 года оно опять сократилось до трех. Причина этого не известна.

Каждый год, изначально на Великую пятницу, их заменяли либо назначали повторно суд «Heren van de Gerechte». Дата новых назначений комиссаров или переназначений сдвинулась на середину февраля. Очевидно, что для комиссаров было привычным делом принимать другие официальные комиссии. Для передачи дел и решения других неотложных вопросов в феврале же назначались также «Assurantiemeesters» (страховые эксперты или комиссары). В среднем эти комиссары занимали свои посты в течение шести лет, хотя были и исключения в лице Виллема Сикса (Willem Six), который служил в этой должности на протяжении двадцати девяти лет.

Как отмечает С. Го, замена всех комиссаров едегодно не проводилась, поскольку бургомистры ценили стабильность[254]254
   См., Go Sabine Christa. Marine insurance in the Netherlands 1600-1870: A Comparative Institutional Approach. Amsterdam: Askant, 2009. Р.101.


[Закрыть].

В период с 1598 по 1793 годы в Палату назначалось 110 комиссаров. При этом нередко посты переходили от одного члена той или иной семьи к другому. Например, в 1600 году Корнелис Янсон Валкенир (Cornelis Jansz Valckenier) занял должность комиссара, которую до него занимал его брат. Питер Янсон Реэль (Pieter Jansz Reael) являлся комиссаром в общей сложности восемь лет (1612-1617 и 1619-1620 годы),

Pieter Jansz Reael

в то время как Рейнир Янсон Реэль (Reynier Jansz Reael) служил страховым экспертом с 1622 по 1631 годы.

Между 1598 и 1793 годами структура комиссарства была относительно стабильна. Позиция же «Assurantiemeesters» постепенно становилась исключительной, поскольку эту должность занимал ограниченный круг наиболее уважаемых граждан. Со временем некоторые страховые эксперты получали ученую степень. Некоторые из них использовали титул «dr», а другим, кто получил ученое звание по юридическим дисциплинам, разрешалось использовать титул «mr». Назначение в качестве «Assurantiemeester» было крайне почетным, поскольку являлось признанием опыта и рассудительности, что ценилось больше, чем финансовое положение.

Большинство комиссаров Палаты имели интерес к морской торговле, либо в качестве торговца, судовладельца или банкира. Лишь немногие их них были известны как страховщики, несомненно, потому, что страхование все еще считалось дополнительной инвестицией, а не главным источником дохода

Исключительность положения «Assurantiemeesters» подчеркивалась тем, что большинство комиссаров имело опыт в качестве высокопоставленных лиц в других общественных организациях, таких как «Kamer voor Maritieme Zaken» (Палата морских дел), «College van de Admiraliteit» (Адмиралтейская палата или Коллегия Адмиралтейства) и «Kamer van Kleyne Zaken» (Палата по рассмотрению дел с небольшой суммой иска).

Приблизительно с 1685 года, по крайней мере, один, чаще два, и в некоторые годы все комиссары ранее работали в магистрате или даже занимали обе должности одновременно. Кроме того, несколько «Assurantiemeesters» после службы в Страховой палате выдвигались на пост бургомистра.

Тесные связи между этими различными общественными функциями могут объяснить влияние Палаты на политиков и на авторитет ее ордонансов. Безотносительно этих связей с бургомистрами и магистратом, похоже, что назначения «Assurantiemeesters» имели меньший политический оттенок, чем это ожидалось. В течение бурных времен, последовавших за окончанием так называемого «Stadhouderloze Tijdperken» («Период городского безвластия» или отсутствия наместников короля Нидерландов), в который баланс власти менялся от одной коалиции к другой, новые власти получали наиболее доходные и наиболее влиятельные позиции для распределения их между собой. В этой обстановке состав комиссаров Страховой палаты существенно менялся, особенно в 1672 и 1748 годах, т. е. в оба периода завершения безвластия в голландских провинциях.

Первоочередной задачей Палаты было принятие решений по каждому спору, касающемуся и страхования, и аварий.

Для повышения доверия к Палате комиссары, секретарь, клерк и посыльный должны были дать присягу. Текст присяги звучал следующим образом:

«Ты клянешься, что во всех страховых делах, которые будут представлены тебе, ты будешь следовать ордонансу, принятому в отношении их, и будешь выносить решения покорно, беcпристрастно и не оставишь вопрос без рассмотрения, и также не будешь страховать лично либо заниматься страхованием ни непосредственно, ни косвенно»[255]255
   NEHA, BC 277 Archief Commissarissen Assurantie, fo. 14.


[Закрыть].

Ни комиссарам, ни секретарю или присягнувшему клерку не разрешалось работать страховщиком или заключать договоры страхования. Данный запрет был распространен также на брокеров и сборщиков налогов (Tollenaers). Последние также часто выступали брокерами, но это было запрещено в 1612 году. Лишь несколько лет спустя комиссарам и секретарю разрешили заниматься страхованием. Для первых этот запрет был отменен 23 февраля 1600 года, а в отношении секретаря – 6 июня 1601 года. Муниципальные власти, очевидно, посчитали, что риск наличия конфликта интересов здесь незначителен.

Как бы то ни было, статус Палаты требовал усиления, и как пример, в 1606 году было принято изменение, согласно которому лицо, которое получило повестку, было обязано явиться на слушание, в противном случае предусматривался штраф. Все дела, в которых имелись признаки мошенничества либо обмана, должны были направляться на рассмотрение «Heren van de Gerechte», что являлось обычной практикой в Амстердаме.

Случаи мошенничества, к сожалению, не являлись редкостью. Например, страховщики выдавали полисы в отношении кораблей, а буквально двумя часами позже узнавали, что застрахованное судно затонуло. Или капитан судна, который обманным образом заявил, что его судно затонуло у берегов Франции, затем собирал дважды деньги: одни в виде бодмереи, другие по полису страхования судна и груза. Страховщики нередко уклонялись от выплаты возмещения, страхователи не платили премию, иногда даже предпочитая сесть в тюрьму, нежели выполнить свои обязательства. Еще более опасная практика существовала в конце 17-го века: из-за активности французских корсаров слишком опасным являлся проход через Английский канал (Ла-Манш). Отдельные лица, не имея интереса ни в сохранении судна, ни груза, покупали страховые полисы, после чего распространяли слухи о судьбе кораблей и грузов. Если судовладелец либо торговец, опасаясь за то, что его судно либо груз могут быть утрачены, стремились застраховать свои материальные интересы, они с трудом находили надежного страховщика либо не соглашались с высокими тарифами. Тогда появлялись мошенники и предлагали свои полисы.

В 1610 году было издано дополнение в связи с «большими нарушениями при оплате премий, рассмотрении имущественных претензий, а также чрезмерных зарплат за страховое брокерство». Не только все премии ниже 7% теперь были должны уплачиваться наличными, но также было установлено, что, если Палата вынесла решение в пользу страхователя, страховщики были обязаны компенсировать претензию незамедлительно либо выплачивать дополнительно 12% интереса от требуемой суммы. Условие об уплате страховой премии наличными деньгами было изменено в 1620 году, когда данное требование было ограничено только договорами страхования при международных морских рейсах. Премии за обратные рейсы разрешалось уплачивать по возвращении. Комиссия за брокерские услуги была ограничена 25% от страховой суммы, при этом половина выплачивалась страховщиком, а другая половина самим страхователем[256]256
   См., Alteration of 26 January 1610. Noordkerk, vol. I. Р. 657-658.


[Закрыть].

Как бы то ни было, Палата не ограничивала себя лишь рассмотрением споров, касающихся страхования и аварий. Она активно пыталась повлиять как на развитие рынка, так и на поведение его участников. Её сотрудники выявляли недостатки ордонанса и вносили усовершенствования. Более того, со временем Палата укрепляла свой авторитет и влияние за счет других участников страхового рынка, главным образом, брокеров. Например, в 1640 году был издан Ордонанс, утверждавший, что судовладельцы и торговцы, которые заключали договоры страхования, несли крупные убытки из-за неопытности нотариусов и брокеров, участвовавших в страховом бизнесе. Очевидно, что некоторые брокеры и нотариусы в те времена не были склонны информировать страховщиков об убытках или повреждениях застрахованных кораблей или грузов. Теперь секретарь Палаты либо посыльный занимались всеми вопросами, связанными с абандонами, разрешениями в отношении убытков и повреждений, а нотариусам, брокерам и иным лицам было строго запрещено вмешиваться в этот процесс. Этот запрет был повторен дважды 24 января 1701 года и 30 января 1756 года, видимо вначале он не всегда исполнялся.

В дальнейшем Палата также стремилась усилить свое влияние на страховой рынок в целом и, в частности, на брокеров путем публикации стандартизированных полисов. Мотивом к этому стали жалобы со стороны торговцев и страховщиков на то, что в ходу много самых разных вариантов страховых полисов. Согласно постановлению от 29 января 1688 года каждый брокер составлял свой собственный текст полисов и вносил в него изменения практически ежедневно. Торговцы же и страховщики были вынуждены читать как печатные, так и рукописные тексты и изменения в них. Поэтому было установлено, что должны использоваться только стандартные полисы, одобренные и подписанные секретарем Палаты. Несоблюдение этого правила означало недействительность страхового полиса. Было установлено, что и брокеры обязаны визировать полисы, в противном случае предусматривался штраф в размере 50 гульденов[257]257
   См., Alteration of 29 January 1688. Noordkerk, vol. I. Р. 659.


[Закрыть]. (188)

Архивы Палаты отражают два основных направления деятельности этого органа: с одной стороны, рассмотрение страховых случаев и, с другой стороны, вопросов, связанных с авариями. Речь шла о двух комиссиях. В регистре 1598 года страховые и аварийные дела фиксировались отдельно; записи 18-го века показывают, что велись отдельные регистры и книги учета. В 1598 году случаи, связанные с авариями, которые рассматривала Палата, регистрировались в файлах №№ 58-69, а страховые дела – в файлах №№ 79-156. Страховые дела позже группировались следующим образом: случаи, относящиеся к уплате страховой премии по одному полису, по двум полисам (касающейся одного и того же судна или товаров), уплате по трем и более полисам, претензиям по ущербам с оговоркой «goede en quade tijdinge» («достоверная и полная информация») и без таковой, под которой понималось, что страховой полис считался действительным, даже, если впоследствии становилось ясным, что судно или товары были повреждены либо утрачены в момент оформления этого полиса. В дальнейшем от такой классифиеации полисов отказались.

Палата разработала жесткие процедуры рассмотрения, на её заседаниях велись протоколы.

В течение 18-го века страховые дела сначала регистрировались в «Rol van Assurantiezaken» («Реестр страховых дел»), который состоял из трех томов, озаглавленных «Memorie Boek der Schaden etc.» («Каталог убытков»), и который был сравним с «Rol van de Avarij Grosse» («Реестр дел по Общей аварии»). Записи 18-го века показывают, что, если дело по Общей аварии докладывалось Палате, оно фиксировалось в последнем Реестре, а датировалось уже после фактического слушания в Палате. После вынесения решения, дело удалялось из Реестра.

Решения Палаты записывались в «Vonnissen ter zake Avarij Grosse» («Решения/предложения по делам Общей аварии»), а финансовые заявления размещались в «Rekeningen concernerende Avarij Grosse» («Счета по Общей аварии»). Вознаграждение комиссаров Палаты и секретаря составляло 1 гульден с 1000 гульденов основной суммы дела по Общей аварии. Регистрационная запись включала название судна и капитана, порты отправления и сроки планируемого прибытия или маршрута. Если дело рассматривалось комиссарами, также указывалась дата, а при закрытии дела, оно удалялось из реестров. Решения Палаты сводились в общий каталог, который назывался «Vonnissen ter zake van Assurantien» («Решения/предложения по страховым делам»).

Отчет об этих решениях обычно начинался с фразы «Комиссары Палаты, изучив полис …». Кроме дел, касавшихся страховых претензий, Палата также выносила решения по случаям просрочек в уплате страховой премии. В этих ситуациях кредиторы были обязаны представить счет (инвойс) в качестве доказательства задолженности по премии. Во всех случаях комиссары требовали официальных документов либо регистров с тем, чтобы принять какое-либо решение. Обычным являлось и приложение к решению копии страхового полиса. Однако, когда общей практикой стало оформление одного полиса на несколько кораблей с целью уменьшения гербового бора, соответственно стало сложно прилагать полисы к решениям Палаты. Поэтому в 1707 году было установлено, что в полисе нельзя было указывать более одного судна. Несмотря на этот статут и обычай прилагать полисы к решениям, в записях Палаты не фигурировали полисы или их копии.

Кроме регистров страховых дел и аварий Палата также вела записи так называемых «Authorisatien van Assuradeuren benevens abandonnementen en Insinuatien» («Авторизации страховщиков на случаи абандона и инсинуаций»). В этом каталоге приводились примеры, в которых определенный страховщик (assuradeur) назначался и уполномачивался другими страховщиками вести дело, в котором они выступали со-страховщиками. В нем содержались отчеты о застрахованных кораблях и товарах, от которых отказались владельцы, объявив абандон. Нередко состраховщики назначали своего коллегу для выяснения того, можно ли было что-то спасти из поврежденного имущества. «Insinuatie» или «inthimatie» являлся отчетом о застрахованных кораблях или товарах, которые были повреждены, пропали без вести либо были утрачены.

Комиссары и секретарь получали вознаграждение в размере ⅓ от суммы вердикта. Кроме того, истец – и иногда сторона, обязанная оплатить вознаграждение комиссарам и секретарю, – также был обязан оплатить гербовый сбор за посыльного и на нужды бедняков (попечителям бедняков).

Комиссары Палаты заседали в те же дни, что и члены муниципалитета, и их решения (Despaches) имели то же правовое значение, что и решения муниципального суда эшевенов (Schepenen Court). Для того, чтобы гарантировать кворум заседаний, Палата имела право выносить заочные решения по неисполнению обязательств (default judgements или нидер. «verstekvonnis») и взыскивать штрафы за непосещение таких собраний. Данные решения были окончательными и не могли быть оспорены, если комиссары особо не устанавливали, что это условное решение.

На решения Палаты можно было подать апелляцию в течение 10 дней в муниципальный суд, оплатив пошлину в размере 12 гульденов. Обычно страховщики подавали апелляции на решения Палаты, чтобы отложить выплаты. Муниципалитет же считал, что страховое возмещение страховщиками должно выплачиваться безотносительно апелляций.

Дела в Палате рассматривались подчас очень долго. Например, 2 ноября 1701 года Палата рассматривала аварию, которую потерпело судно под названием «St. Michel», шедшее из Амстердама в Кадис (Испания) и обратно. Полис был выдан 27 декабря 1695 года на сумму 800 гульденов. Ставка премии составляла 13% при сопровождении или 19% без конвоя. Страховщики, которые получили премию по ставке 13%, требовали доплаты, поскольку страхователь не смог доказать, что судно следовало с конвоем. Палата приняла решение в пользу страховщиков.

Еще один пример медленного разбирательства касался судна, следовавшего в Суринам (тогда колонию Нидерландов). Полис был выдан 28 апреля 1784 года. Почти десять лет спустя, 15 октября 1793 года, дело предстало перед комиссарами Палаты. Причина такой задержки не ясна[258]258
   См., SAA, 5061, Archief Schout Assurantiemeesters, inv.nr. 2791, fo. 57.


[Закрыть].

Клиенты страховщиков не всегда готовы были ждать решения Палаты годами, поэтому в некоторых полисах исключалась юрисдикция Палаты.

Активное развитие страхового рынка, которое предположительно имело место в течение второй половины 18-го века, не нашло отражения в архивах страховых дел Палаты. Вместе с тем, существующие записи говорят о том, что во времена повышенной опасности, когда войны либо вооруженные конфликты меняли характер рисков, торговцы, судовладельцы и страховщики были склонны полагаться на юрисдикцию Палаты.

После принятия первого Ордонанса Роттердама о страховании в 1604 году был сформирован комитет из трех уполномоченных, которые имели право выносить решения касательно страхования и других морских событий. Эти три комиссара, а также секретарь и клерк под присягой, назначались «Schout, Burgomasters and Schepenen» (шерифом, бургомистрами и старейшинами) города.

В 1614 году ряд торговцев обратились к муниципальным властям с просьбой восстановить комитет, который к этому времени уже не существовал. В 1615 году название комитета было официально изменено на Страховую палату, и эта Палата теперь отвечала за все вопросы и споры, возникавшие в городе в сфере страхования.

Кроме рассмотрения страховых споров Палате было вменено в обязанность собирать и изучать акты других городов, регулирующие страхование, с тем, чтобы стать верховным органом подготовки страхового законодательства.

В письме от 9 марта 1664 года бургомистры Роттердама попросили своих коллег из Амстердама прислать им копию их «конструктивного ордонанса», а также изменения, в частности, касающиеся абандона[259]259
   GAR (Gemeentearchief Rotterdam) I.0I, OSA inv.nr. 422, fo. 188, 9 March 1664.


[Закрыть]. Кроме этого письма не сохранилось никаких других записей о данной Палате за тот период времени.

Прошло более ста лет, когда на Палату была официально возложена задача по составлению и изданию нового Ордонанса. Возможно, что комиссары Палаты были слишком заняты ежедневной рутиной – выносили решения по растущему количеству дел, что мешало работе по формированию нового законодательства. Аналогично Амстердаму, и вполне вероятно, следуя его примеру, Роттердам обратился за официальным разрешением (хартией), которое было предоставлено со стороны парламента в 1635 году. Двадцать лет спустя в Роттердаме был учрежден Суд по морским делам. В отличие от своих амстердамских коллег регенты Роттердама не считали необходимым держать отдельно палаты по морским и страховым вопросам, поскольку считали, что они тесно взаимосвязаны. Таким образом, в секции 2 Указа 1655 года было указано, что Палата морского права должны была принимать решения по всем вопросам, связанным со страхованием и авариями, но при этом Ордонанс 1635 года продолжал действовать. В результате объединения страхового и морского направлений эта Палата не выносила решения по страховым спорам, не относящимся к сфере морских перевозок, что поручалось делать Палате Амстердама.

Несмотря на некоторые изменения в названии, Палата Роттердама просуществовала до 1811 года, когда она, как и многие другие реликты старого времени, была распущена с введением законодательства Франции. Ван Ниекерк утверждает, что в 1655 году суд просто назывался «Maritime Affairs». Однако Й. Унгер приводит перечень комиссаров как «комиссаров морского права» с 1655 по 1657 годы, а с 1657 по 1763 годы как «Commissioners of Water Law» (досл. «комиссары права водопользования») и с 1763 года как «Commissioners of Insurance, Average and Maritime Affairs»[260]260
   См., Unger Johan Hendrik Willem, De regeering van Rotterdam 1328-1892: naamlijst van personen die in of van wege de regeering ambten hebben bekleed voorafgegaan door eene geschiedkundige inleiding over den regeeringsvorm van Rotterdam. Rotterdam 1892. Van makelen en assurantiën, uitgave van R. Mees & Zoonen Assurantien B. V. ter gelegenheid van haar 275 jarig jubileum, Rotterdam 1995.


[Закрыть].

Изначально при рассмотрении споров не допускалось представительство кого-либо, кроме брокеров. В 18-м веке представительство было разрешено и нотариусам. Тенденция к официальному представительству существовала наряду с тем, что судебные слушания стали более профессиональными и специализированными. Этот процесс, несомненно, был связан с ростом объема страхований, а также сложностью дел, касавшихся страхования и аварий, которые рассматривала Палата. Комиссары с 1604 года проводили свои заседания в «Oude Hoofdpoort» («Старый главный порт»), традиционном месте расположения муниципального правительства. Более, чем век спустя там же расположилась первая страховая компания «Stad Rotterdam», что свидетельствует о крепком союзе между мунициапальными властями и страховщиком.

Комиссары избирались членами Палаты, но с 1655 года они были обязаны присягать ежегодно на соблюдение законов. Из-за постоянного роста количества дел число комиссаров вскоре увеличилось с трех до четырех, а в 1655 году их стало пятеро. Срок их полномочий также вырос с одного года до двух лет[261]261
   См., Goudsmit Marinus Theodorus. Geschiedenis van het Nederlandsche zeerecht. Hague 1882. Р. 407-409.


[Закрыть].

В отличие от Амстердама, где комиссары получали вознаграждение исключительно от истцов или ответчиков, в Роттердаме Палата финансировалась, с одной стороны, за счет сборов с судовладельцев, а с другой стороны, за счет платы участников за рассмотрение спора. Изначально облагались сборами только местные корабли, а позднее все корабли, включая иностранные суда. По страховым делам Палата взимала ⅓ с каждого гульдена за каждую сотню гульденов требований, т. е. ⅓%, которые должны были оплачиваться истцом авансом. В конечном счете, расходы несла сторона, против которой Палата выносила свое решение. В случае споров по Общей аварии сбор составлял 1/10 процента от контрибуционного капитала. Все сборы распределялись равным образом среди комиссаров и секретарем Палаты после вычетов новогоднего пожертвования в пользу клерка под присягой Палаты.

Записи между 1723 и 1762 годами показывают, что комиссары и секретарь в среднем зарабатывали 143 гульдена в год[262]262
   См., GAR 15, Archief Commissarissen inv.nr. 984.


[Закрыть]. По всей видимости, из брутто-вознаграждения комиссара вычитались штрафы, если он опаздывал на работу либо не посетил очередное заседание Палаты.

Рассматривая зарплату комиссара, которая редко превышала 150 гульденов в год, можно предположить, что членство в Палате не было основным источником его дохода. Что же являлось критерием назначения в Палату, и какие еще интересы преследовали комиссары?

Похоже, что комиссары, как и их коллеги в Амстердаме, являлись влиятельными торговцами. Официальные записи Палаты показывают, что для комиссаров не было необычным иметь коммерческие интересы, которые временами вступали в противоречие с их должностью в качестве комиссара. Если комиссар выступал ответчиком по делу, Палата нередко выносила решение в его пользу[263]263
   См., например, GAR 15, Archief Commissarissen inv.nr. 986.


[Закрыть]. Такая ситуация не только подтверждала тот факт, что комиссары имели финансовые интересы, касавшиеся морской торговли, но и свидетельствовала о том, что важное правовое положение, которое запрещало комиссарам выступать в качестве страховщиков, не всегда соблюдалось.

Другим возможным источником конфликта интересов могло быть то, что комиссарам разрешалось занимать официальные посты в компаниях, даже, если эти компании осуществляли морскую торговлю, грузоперевозки или даже страхование. Когда в 1720 году была основана компания «Stad Rotterdam», трое из новых назначенных директоров одновременно являлись комиссарами Палаты морских дел[264]264
   См., Niekerk Johan Petrus van. The Development of the Principles of Insurance Law in the Netherlands From 1500 to 1800, Juta Legal and Academic Publishers, 2009. Р. 221.


[Закрыть]. Бургомистры и старейшины, похоже, изначально не слишком были обеспокоены репутацией страховых комиссаров. Тот факт, что Ян Хеннекэйн (Jan Hennekijn),

Jan Hennekijn 1616-1670

состоятельный торговец имел сомнительную репутацию, будучи обвиненным в обмане своих страховщиков и неоднократно получавший выговоры со стороны Палаты, очевидно, не стало препятствием для его назначения комиссаром[265]265
   См., Kersbergen A. C. Een liefde aan de Leuvenhaven/ series 4, 7, Rotterdams Jaarboekij, 1939. Р. 121-124.


[Закрыть].

Ясно, что поскольку муниципальные власти признавали важность беспристрастного суда в отношении споров по морским делам, они весьма сильно доверяли личностной интеграции комиссаров. Возможно, что здесь существовала также и практическая причина. По-видимому, для муниципалитета было сложно строго выдерживать запрет на то, чтобы комиссары не занимались коммерцией, поскольку это могло уменьшить привлекательность данной должности и усложняло бы подбор подходящих кадров. В Амстердаме при наличии аналогичного запрета муниципальные власти строго следили за соблюдением этой оговорки, так как нет каких-либо сведений о том, что уже упоминавшиеся «Assurantiemeesters» (страховые эксперты) выступали одновременно и в качестве страховщиков.

Муниципалитет Роттердама выбрал другой подход. Комиссары выбирались скорее за знания морского дела, нежели по каким-либо политическим предпочтениям. В то время, как члены правительства нередко переходили с одной должности на другую, это не было характерно для комиссаров Палаты морских дел, поскольку позиция комиссара была первой и иногда единственной общественной должностью. Тот факт, что в отличие от других муниципальных чиновников, ни один комиссар не был заменен во времена политических волнений ни в 1672 , ни в 1748 годах, свидетельствует об их политической беспристрастности. Хотя, похоже, что в Амстердаме основное внимание обращали на опыт комиссаров, эти страховые эксперты в большинстве своем происходили из «Regentenpatriciaat» со всеми его связями. Под «Regentenpatriciaat» (досл. «регентный патрициат» или наиболее богатый привилегированный слой населения средневековых городов в Западной Европе) подразумевалась группа семей, из которой назначались муниципальные правители. Комиссары Роттердама происходили из объединений торговцев и коммерсантов, имевших активные экономические интересы. Они, в отличие от своих амстердамских коллег, не утруждали себя внесением изменений в ордонансы или усложнением регуляторной системы. В Роттердаме комиссары укрепляли свой авторитет, кроме всего прочего, путем рассмотрения различных арбитражных дел.

Остается неясным, влияла ли репутация комиссаров на авторитет Палаты и качество страхового регулирования. Палата Амстердама добилась своего авторитета, непосредственно влияя на регулятивную систему и поведение многих участников рынка. Палата в Роттердаме больше занималась рассмотрением конкретных споров. Ф. Крахт утверждает, что вскоре после восстановления Палаты в 1615 году большое количество дел были переданы на её рассмотрение[266]266
   См., Kracht Fritz. Die Rotterdamer See-versicherungs-Börse: ihre Entwicklung, Bedeutung und Bedingungen. Weimar 1922. Р. 34.


[Закрыть]. Количество дел действительно увеличилось с 129 в 1670 году до 381 в 1762 году, правда, впоследствии их число уменьшалось: 197 дел в 1770 году и 210 в 1780 году соответственно. К сожалению, не сохранились записи первых десятилетий существования Палаты. В 1670 году, первом году, за который записи сохранились, только четыре из 129 дел касались страховых вопросов. В последующие несколько десятилетий важность страховых дел возросла. Если в 1670 году только 3% дел касались страхования, то к 1760-му году этот показатель вырос до 14%, правда, к 1780 году доля таких дел опять снизилась до 3%.

Признание авторитета Палаты было важным элементом дальнейшего развития и расширения страхового рынка Роттердама. Основной задачей институтов было сокращение неопределенностей как в условиях страхования, так и в ценовой политике. Нельзя не сказать и о том, что для разрешения споров у торговцев, судовладельцев и страховщиков существовали и альтернативные механизмы. Наиболее предпочтительным выглядел арбитраж, при этом свою готовность выступить в качестве арбитров всегда проявляли нотариусы и страховые брокеры. Более того, к арбитражу также привлекались комиссары Палаты. Возможно, что торговцы, страховщики и судовладельцы сначала обращались к комиссарам для того, чтобы обсудить суть вопроса и как-то избежать издержек, связанных с рассмотрением спора в Палате, а также посмотреть, можно ли разногласия урегулировать каким-то иным образом. Если арбитраж не помогал, дело можно было передать непосредственно в Палату. При этом решения арбитража серьезно подрывали авторитет Палаты. Однако, поскольку комиссары Палаты нередко привлекались в арбитражные слушания, вполне вероятно, что выбирался неофициальный путь, и скорее не из-за отсутствия неуважения к комиссарам, а, главным образом, во избежание расходов на Палату или предотвращения эскалации конфликта.

Тем не менее, признание авторитета Палаты, очевидно, оставалось предметом озабоченности даже в 18-м веке. В 1789 году комиссарам и секретарю было поручено разработать дизайн официальной печати. Они полагали, что Палата нуждается в официальной печати для аутентификации документов, которые отсылались за границу, а также, потому что такую печать уже имела Палата в Амстердаме.

Надпись гласит: «Штамп и печать Палаты морских дел». И ссылка на инвентаризационный номер в архивах

Место жительства истцов или ответчиков в реестре Палаты не фиксировалось. В ее записях можно найти имена амстердамских торговцев, которые нередко выступали со-страховщиками тех страховщиков, которые проживали в Роттердаме[267]267
   См., например, GAR 15, Archief Commissarissen inv.nr. 986-1063.


[Закрыть].

На решения Палаты можно было подать апелляцию либо в местный суд, либо непосредственно в Апелляционный суд Нидерландов («Hof van Holland»). В Ордонансе 1721 года было предусмотрено, что апелляции должны были направляться в местный «Schepenen» суд (суд старейшин), за исключением дел, связанных со страхованием и авариями на море, которые должны были отсылаться напрямую в Апелляционный суд. Хотя решения Палаты считались окончательными, записи показывают, что комиссары некоторые дела рассматривали по два или даже три раза.

Глава 3

Нельзя не отметить, что 19-й век на протяжении долгого времени описывался как эра отставания и упадка экономики Нидерландов. Теперь-то мы знаем, что в течение этого века различные секторы экономики и промышленности показали замечательный рост и инновации. Хотя неоднократно отмечалась утрата страной доминирующих позиций в международной торговле, к середине века международные услуги все еще составляли 11% ВВП[268]268
   См., Horlings Edwin. The economic development of the Dutch service sector, 1800-1850, Trade and transport in a premodern economy. Amsterdam, 1995. Р. 117.


[Закрыть].

Что касается страхового рынка, то, несмотря на многовековой опыт и знания страховщиков и брокеров Нидерландов, к концу 18-го века они отмечали снижение объемов дохода, как последствие экономического спада в нестабильный период Батавианской революции. В конце века ряд страховщиков и брокеров Амстердама банкротились быстрее, чем падали темпы торговли. Только Роттердам сохранял относительную стабильность, и его страховой рынок не показывал резкого снижения результатов.

Поскольку торговцы, судовладельцы, страховщики и брокеры сталкивались с новыми рисками в результате наполеоновских войн и ограничениями вследствие Континентальной системы, введенной Францией в 1806 году, брокеры прагматично переподписывали страховые полисы с тем, чтобы как-то поддержать страховую отрасль. Кроме введения уже упоминавшихся «vrij van molest» полисов и снижения ставок премии по «нейтральным» кораблям, они пережили Континентальную блокаду в отношении Великобритании благодаря тому, что не уточняли «враждебные» порты назначения в Англии. В полисах просто указывалось – «пункт назначения в Северном море».

Вслед за Батавианско-французским периодом в 1815 году было провозглашено Объединенное Королевство Нидерландов. Несмотря на многие изменения, в частности, привнесенные Францией, сохранились многие старые практики и структуры. Хотя теперь страна была объединена, и был назначен новый король, Вильгельм I (Joseph Paelinck, William I).