Текст книги "Очерки всемирной истории страхования и перестрахования. Том 2. Развитие страхования и перестрахования с 18-го века в отдельных странах и регионах"

Некоторые компании стали активно заниматься перестрахованием, чтобы расширить спектр своей деятельности. Например, в 1827 году немецкая компания «Leipziger Feuer-Versicherungs-Anstalt» (основана в июне 1819 года, а сегодня «Alte Leipziger») пыталась, правда безуспешно, принять риски в перестрахование от «Первой русской страховой компании» из Санкт-Петербурга. В 1836 году эти попытки были продолжены путем проведения переговоров с компаниями «Nürnberger Feuerversicherungs-Bank», «Württembergische Privat-Feuer-Versicherungs-Gesellschaft», «Erste Österreichische Brandversicherungs-Gesellschaft» и другими компаниями, но соглашения, заключенные с ними, не носили масштабного характера. В 1839 году «Leipziger Feuer-Versicherungs-Anstalt», наконец, преуспела, приняв на пару десятилетий перестрахования от «Bayerische Hypotheken– und Wechselbank» (с 1923 года – «Bayerische Versicherungsbank Aktiengesellschaft»). Этот договор был прекращен в 1865 году, когда компания «Leipziger» стала напрямую брать бизнес в Баварии. Между тем, в 1845 году она закрыла потребность исходящего перестрахования путем заключения облигаторного договора с бельгийской компанией «Compagnie Belge d’Assurances Générales contre les Risques d’Incendie».

Возвращаясь ко времени первого договора облигаторного перестрахования с «Vaterländische Company», т. е. третьему десятилетию 19-го века, вполне очевидно, что примерно в то время идея облигаторного перестрахования получила развитие и в Германии. На основе договора облигаторного перестрахования, заключенного в 1835 году, общество «Aachener und Münchener Feuer-Versicherungs-Gesellschaft» приняло в перестрахование риски от парижской компании «Compagnie d’Assurances Générales contre l’Incendie», и вскоре после этого само передало риски по договору перестрахования, заключенному опять же с парижской компанией «Compagnie d’Assurances contre l’Incendie La France». Компания «Kölnische Feuer-Versicherungs-Gesellschaft Colonia», в свою очередь, преуспела в установлении концепции перестраховочного покрытия: в 1839/40 годы она заключила договоры облигаторного перестрахования с компанией «Vaterländische Feuer-Versicherungs-Gesellschaft» и бельгийской компанией «Compagnie Belge d’Assurances Générales contre les Risques d’Incendie», тем самым, получив возможность предоставлять своим главным агентам более специфический бизнес и стандарты андеррайтинга. Это указано в циркулярном письме от 31 июля 1840 года, в котором также есть прямая ссылка на квотные цессии, предусмотренные по договору, заключенному с «Compagnie d’Assurances Générales contre l’Incendie». Ключевая часть данного циркуляра выглядет следующим образом:

«Мы перестраховываем половину каждого полиса, чья общая сумма превышает:

Талеров 25 000. – по рискам со ставкой 0.4% и ниже,

и оставляем на собственном удержании не более, чем:

Талеров 50 000. – при премии до 0.1%

[547]547
   Die Kölnische Feuer-Versicherungs-Gesellschaft Colonia. Ein Rückblick auf ihre fünfundsiebzigjährige Geschäftstätigkeit, Cologne, 1914. S. 36f.


[Закрыть]

Первый международный договор облигаторного перестрахования на английском страховом рынке был заключен в 1824 году между упоминавшейся парижской компанией «Compagnie Royale» и лондонской компанией «Imperial Fire Insurance Company».

Предварительные переговоры проходили 9 марта 1824 года на совете правления компании «Compagnie Royale». На тот момент не было формального договора, поскольку условия были ясно изложены в письме компании от 11 мая 1824 года, а 21 мая того же года был получен ответ от английской стороны. В протоколе собрания правления парижской компании от 29 июля 1824 года дыло указано, что Правление считает, что соглашение между двумя компаниями уже в значительной степени прописано в переписке. Кроме того, добросовестность лондонской компании не позволяет ожидать какого-либо нарушения с ее стороны соглашения, заключенного между двумя компаниями.

Принимая во внимание, что все это произошло спустя всего 9 лет после битвы под Ватерлоо, можно отметить высокую гибкость участников перестраховочных отношений. О том, что компания «Imperial» подтвердила ценность оказанного ей доверия, свидетельствует тот факт, что данный договор, впоследствии дополненный и измененный последующими условиями, действовал более 100 лет, как замечательный пример долголетия договора облигаторного перестрахования. Компания «Compagnie Royale» передала английской стороне риски на общую сумму свыше 52 млн франков, и это были эксцеденты сумм, главным образом, по промышленным рискам. Перестраховочная комиссия составляла 30%. Об этом договоре не сохранились письменные записи до января 1864 года, когда компания «Compagnie Royale» заключила облигаторный договор и с английской компанией «Alliance».

Еще одна попытка заключить договор перестрахования огневых рисков была сделана в том же 1824 году. 9 августа 1824 года итальянская компания из Триеста «Azienda Assicuratrice» предложила схему перестрахования части портфеля компании «Wechselsietige». Идея состояла в том, чтобы риски передавались в перестрахование по более низким ставкам, чем были оригинальные ставки с тем, чтобы страховщику гарантировалась определенная прибыль по данному договору. Компания «Azienda» была согласна акцептовать обязательства до 30 млн крон по ставке на 25% ниже оригинальной ставки «Wechselsietige». Сегодня нет сведений о том, было ли вообще реализовано данное предложение, но, может быть, кроме самого факта роста интереса к облигаторному перестрахованию, схема не представляет особой исторической ценности, поскольку она никогда в последующем не получила широкого распространения в огневом перестраховании.

Старейший известный договор перестрахования от рисков градобития был заключен в 1854 году между компанией «Magdeburger Hagelversicherungs-Gesellschaft» и опять же компанией «Riunione Adriatica di Sicurtà».

Нельзя не сказать, что существовал 100-летний международный договор облигаторного перестрахования, заключенный в 1864 году между Швейцарским перестраховочным обществом и шведской страховой компанией «Scandia». Э. Копф также отмечал первый «текущий» международный договор перестрахования, заключенный в ноябре 1825 года между упоминавшимися компаниями «Vaterländische Feuer-Versicherungs– Gesellschaft» и французской «La Compagnie Royale d’Assurances Contre l’Incendie»[548]548
   См., Kopf Edwin William. FCAS, «The Notes on Origin and Development of Reinsurance», Proceedings of the Casualty Actuarial Society XVI (1929). Р. 28.


[Закрыть].

Несомненно, что первые договоры, как и общая практика перестрахования, опередили свое время, но их последующее развитие носило замедленный характер. Тем не менее, имеющиеся записи говорят об определенном развитии такого перестрахования в первой половине 19-го века. 5 января 1829 года корпорация «Royal Exchange Assurance» получила первое предложение заключить огневой договор через лондонского брокера, Ж. Казенове (J. Cazenove). Это было предложение на обмен эксцедентными линиями с французской компанией «Union of Paris», но оферта принята не была. Данный факт иллюстрирует наличие взаимности, которая была постоянным явлением в перестраховании того времени и имела место даже, когда договоры только появлялись. Другое предложение по договору поступило в «Royal Exchange» 30 августа 1842 года, и оно состояло в том, чтобы перестраховать 25% портфеля немецкой компании из Бергедорфа «German Brandkasse». Данная оферта была также отклонена, и небезосновательно предположить, что такие отказы были связаны с нежеланием корпорации поддержать предложения, которые в то время содержали так много элементов новизны.

Метод облигаторного перестрахования получил широкое распространение лишь где-то после 1880 года. Безусловно, к тому времени большинство страховщиков имело представление о структуре и преимуществах т. н. договорного перестрахования, как часто именуют облигаторное перестрахование. В этой связи С. Е. Голдинг ссылается на интересную переписку, датируемую между февралем и маем 1872 года, между Уильямом Биваном (William H. Beavan), страховым брокером из предместья Лондона – городка Хакни («Hackney» – сегодня это район внутреннего Лондона), и Томасом Бэйтманом (Thomas B. Bateman), в то время менеджера по страхованию огневых рисков корпорации «London Assurance». Эта переписка ценна тем, что в ней отражены методы работы брокера и сам предмет перестрахования. Предметом обсуждения является размещение в Англии договоров облигаторного перестрахования из России, Германии, Пруссии и Швеции, и общий тон переписки показывает, что предложенная форма перестрахования хорошо знакома обеим сторонам. Речь идет о компании «Русское общество страхования от огня», у которого изначально было много названий («Российское страхования о огня общество», «Первое российское страховое общество», но об этом ниже, в отдельной главе). Был ли обсуждаемый договор на базе эксцедента сумм в современном его понимании или каждый перестраховщик был заинтересован в определенной страховой сумме по каждой категории рисков, что было свойственно более ранним методам, из деталей не ясно, но по ряду признаков, скорее всего, речь идет о более древнем методе. Похоже, что в то время договор эксцедента сумм не имел еще большой практики.

Мы приводим здесь копии части этой переписки:

«Томасу Б. Бэйтману, эсквайэру

21 марта 1872 года

London Assurance Company, E. C.

Уважаемый Господин,

Русское – Перестрахование

Ссылаясь на мое письмо от 1-го числа прошлого месяца (т. е. 1 февраля 1872 года – прим. авторов) и Ваш недавний разговор с моим другом, а также с учетом необходимости сохранения вопроса в рамках частного русла, я позволю себе сделать формальное заявление для передачи в работу данного Агентства.

1. В дополнение к имеющемся у Вас цифрам, результат операций в России за 1871 год согласно их балансового отчета следующий: Премия (нетто) – £ 518 654: Нетто-убытки – £ 267 360, что является средним показателем за 3 года: – Премия (нетто) – £ 2 020 773; Нетто-убытки – £ 1 000 969. Бизнес должен быть перестрахован по абсолютно особому и преференциальному договору с первоклассной компанией, чей доход в 1871 году составил Руб. 1 211 796, из которых было отдано в перестрахование Руб. 774 016, а убытки составили Руб. 201 818 по суммам, которые они оставляли на собственном удержании. Безусловно, перестраховочные компании не потеряли данную пропорцию, поскольку Русская компания должна была оставлять на себе, по крайней мере, ту же сумму, что она и перестраховывала.

В дополнение к этому – влияние агентов моих друзей предполагает обеспечение дополнительного первоклассного традиционного перестрахования, поскольку мои связи имеют необычную преференцию.

2. Сумма причитающегося Вам дохода будет зависеть от Ваших лимитов – но, предполагая, премию в размере £ 3 000 по первоклассному риску и пропорции участия в других рисках, мои друзья ожидают, что за год можно вполне заработать £ 25 000.

3. Особый преференциальный Договор, указанный в оговорке № 1, будет заключен напрямую между Вашей компанией и компанией из России.

4. Комиссия составит 22,5% от брутто-премии, 10% от нетто-прибыли после вычетов 33,1/3% на резерв – и включая все текущие расходы – за исключением государственного налога и почтовых расходов – оцениваемых в размере около £ 150 в год.

5. Кроме преференциального договора, указанного в оговорке № 1, мой друг недавно получил следующую телеграмму: —

«Обеспечьте срочно первоклассную Компанию для участия в рисках Компании, указанной в списке под № 3».

Доход данной компании – (после вычетов всех перестрахований) за 1868, 1869, 1870 годы составил £ 201 536, а нетто-убытки за тот же период – £ 114 628

86 908 – нетто-результат

Обращаю внимание, что это будет аналогичный портфель для компании, указанной в оговорке № 1, т. е. риски из Северной Европы.

Портфель включает в себя: Германскую империю, включая Пруссию, а также Швецию, Норвегию, Данию, Ганзейские города (34), Бельгию и Голландию. Однако, предложение касательно этого остается в состоянии ожидания – вплоть до Вашего решения по более срочному Русскому предложению.

С уважением, (подписано) Уильям Биван».

И еще одно письмо…

«Уважаемый господин,

Русское перестрахование

Ссылаясь на нашу деловую встречу (слово «interview» имеет и такое значение – прим. авторов), боюсь, что г-н Стивенс не в достаточной степени объяснил Вам свою точную позицию по предложению и не предоставил в полном объеме то, что в силу своего влияния и знания континентального страхового бизнеса, а также обстоятельств его дружественных и привилигированных отношений с г-ном Эшем, он сможет в конечном счете обеспечить для такой, как Ваша компания, несомненное преимущество.

Безусловно, предполагается, что каждая компания будет участвовать в равных долях в соответствии с лимитами нескольких договоров – но при этом не требуется глубокого объяснения того, что отношения с Менеджером Русской компании, вероятно, вынудят отдать предпочтение одной компании перед другой во всех тех случаях, если будет такая возможность.

Несомненно, что касается желательности бизнеса – предусмотрено, что это повлияет и на обеспечение соответствующего уровня рисков.

Прилагаю список компаний, которые участвуют в настоящее время, и при этом буду признателен, если Вы запросите у меня любую требующуюся информацию и выясните у меня любой сомнительный вопрос.

Искренне Ваш, (подписано)

Уильям Биван»[549]549
   Цит. по кн. Golding С. Е. A History of Reinsurance with Sidelights on Insurance, 2^nd Ed. London: Waterlow & Sons Ltd. for Sterling Offices Limited, 1931. Appendix «T».


[Закрыть].

Внизу английского текста есть приписка «Royal Exchange», которую можно перевести как «Королевская биржа», но и как название известной в то время английской страховой корпорации «Royal Exchange Assurance». Поскольку речь идет о перестраховании, скорее всего, здесь имеются в виду брокерские услуги У. Бивана в отношении именно страховой корпорации.

Эта переписка интересна еще и тем, что в ней впервые в письме брокера У. Бивана Х. Бэйтману в параграфе 4 имеется фраза «10% от нетто-прибыли после вычетов 33,1/3%», которая говорит об уплате тантьемы в размере 10%.

Непропорциональное перестрахование. Непропорциональное покрытие или «excess cover» было впервые разработано и внедрено уже упоминавшимся К. Хитом (Cuthbert Heath) где-то между 1880 и 1890 годами. На сайте Швейцарского перестраховочного общества авторы нашли следующий тезис: «Договоры эксцедента убытка (ХL) были известны с 1880-х годов, но не имели широкого применения. Они стали более популярными в США после Первой мировой войны в результате роста убытков по ответственности и от стихийных бедствий. Непропорциональный подход изменил природу перестрахования и увеличил потребность в профессиональном риск-менеджменте. В отличие от ранних пропорциональных договоров договоры эксцедента убытка затрагивали перестраховщика лишь в том случае, если убытки превышали определенный лимит. Это более не отражало общую ситуацию с убыточностью, и, видя только пиковые убытки, перестраховщики теряли общую картину подверженности рискам со стороны своих клиентов. Во-первых, перестраховщикам не нравился такой способ ведения бизнеса. Тесные отношения между перестраховщиком и клиентом страдали, поскольку они не разделяли судьбу друг друга»[550]550
   См.: www.history.swissre.com… XL.


[Закрыть].

Старый принцип перестрахования «следование судьбе страховщика» заключался в том, что перестраховщики «следовали судьбе» своих клиентов, т. е. участвовали во всех их убытках и прибылях. Другую проблему составлял моральный риск. Клиенты могли попасть в искушение не беспокоиться более о проверке убытков сверх лимита, если они знали, что это затрагивает лишь перестраховщика. А это представляло угрозу другому принципу наивысшей добросовестности, часто называемому «uberrimaе fides».

Преимуществом договоров эксцедента убытка являлось то, что они предусматривали меньшую административную работу и были дешевле. Также они помогали избежать кумуляции рисков. Договоры эксцедента убытка способствовали профессиональному, т. е. актуарному риск-менеджменту в том, что они побуждали перестраховщиков искать альтернативные методы котировки рисков.

К. Хит не практиковал данный вид перестрахования до землетрясения в Сан-Франциско, т. е. до 1906 года, а в отчете лондонского Института страхования вообще утверждается, что первый известный договор подобного рода был заключен в Англии лишь в 1910 году[551]551
   Insurance Institute of London, Advanced Study Group Report No. 201 «Excess of Loss Methods of Reinsurance». London, 1978. Р. 2.


[Закрыть].

К. Гератеволь утверждал, что «более поздние исследования говорят о том, что такие перестрахования заключались уже около 1850 года»[552]552
   Gerathewohl Klaus. Reinsurance Principles and Practice, Verlag Versicherungswirtschaft e. V. Vol. II. Karlsruhe, 1982. Р. 712.


[Закрыть], но при этом не привел конкретных доказательств. Существует фразеологизм: «История не терпит сослагательного наклонения», но, похоже, в данной ситуации она с лихвой терпит множество предположений.

В 1857 году компания «Bergerdorfer Feuercasse», находившаяся недалеко от Гамбурга, и компания «Leipziger Feuer-Versicherungs-Anstalt» заключили договор эксцедента убытка по риску или «рабочий ковер», ключевым положением которого является следующее: «В случае любого пожара, будь он незначительным либо уничтожившим несколько зданий, компания Bergerdorfer Feuercasse несет на себе убыток до 300 марок; все остальные совокупные убытки будут нести другие страховые компании»[553]553
   Цит. по кн. Schütte E. Frühe Spuren einer späten Form der Rückversicherung – Ein Beitrag zur Geschichte der nichtproportionalen Verträge und zu den Anfängen der Rückversicherungspolitik der Hamburger Feuerkasse, in 300 Jahre Hamburger Feuerkasse. Karlsruhe, 1976. S. 170.


[Закрыть].

Хотя, если быть точным, фразу «von den versichernden Gesellschaften» можно перевести и как «застраховавшие их Компании». При этом суть не меняется, поскольку и сегодня мы нередко рассматриваем перестрахование, как страхование страховщиков. Приоритет в 300 марок составлял менее 10% средней стоимости застрахованного здания. Премия была в размере 0.1% от общей страховой суммы в размере 2,2 млн марок.

Примерно в тоже время (1856 год) компания «Hamburger General-Feuer-Casse» проводила переговоры с несколькими компаниями о возможности заключения договора перестрахования, который после пожара 1842 года мог быть ценной опцией для многих страховщиков. В отличие от ряда предложений по пропорциональному перестрахованию компания получила одно предложение по перестрахованию на базе стоп-лосс от компании из Штеттина (ныне польский Щецин) «Preussische National-Versicherungsgesellschaft». Однако переговоры оказались безрезультатными.

В 1861 году состоялись новые переговоры между компанией «Preussische National-Versicherungsgesellschaft» и компанией «Feuer-Casse», которая находилась вне Гамбурга и в 1867 году слилась с компанией «Hamburger General-Feuer-Casse», в результате чего стоп-лосс был, наконец, заключен. По условиям договора «Preussische National-Versicherungsgesellschaft» соглашалась возмещать в течение года все убытки от «Feuer-Casse», превышающие 100 тысяч марок, но не более 3,5 млн марок. Общая страховая сумма по стоп-лоссу составляла 60 млн марок. Премия по договору, заключенному 19 июня 1861 года, равнялась 3 500 марок.

В 1866 году в этом договоре приняла 50%-е участие английская компания «Sun Fire Office», при этом был изменен текст договора, и, в частности, приоритет (брутт-собственное удержание перестрахователя) был увеличен до 125 тысяч марок. Спустя восемь лет, в течение которых, очевидно, не было убытков, прямой страховщик расторг договор. Этот договор был примечателен тем, что содержал интересное положение – вариант скользящего приоритета («sliding-scale priority»): при каждом увеличение общей страховой суммы на 250 тысяч марок сверх 60 млн марок, приоритет должен был быть увеличен на 500 марок.

Практика применения непропорции стала более обычным явлением в Англии к концу 19-го века, в частности, в сфере автострахования и страхования от несчастных случаев, которые в то время набирали популярность. После землетрясения в Сан-Франциско непропорциональное перестрахование стало применяться, прежде всего, в США для защиты от катастрофических убытков. Д. Гибб ссылается на ковер, заключенный при посредничестве того же К. Хита между Ллойдом и американской компанией «Hartford Fire Insurance Company»[554]554
   Gibb David Eric Wilson. Lloyd’s of London, A Study in Individualism, Macmillan, London, 1957. Р. 218


[Закрыть].

Исследование методов андеррайтинга, принципов и развития индивидуальных видов непропорционального перестрахования началось не ранее 1920 года. Х. Фиир ссылается на интересное заявление, сделанное в американском журнале примерно в 1927 году: «Не вызывает удивление то, что большинство компаний отдает предпочтение надежному, хотя и трудоемкому методу перестрахования, а не простому, но довольно неизученному методу перестрахования на базе эксцедента убытка»[555]555
   Feer H. E. Vor 30 Jahren!, in SVZ Vol. 20, 1952/53. Р. 209.


[Закрыть].

Ретроцессия. Ретроцессия, т. е. последующее перестрахование перестраховщиком (ретроцедентом) принятых им в перестрахование рисков у другого перестраховщика (ретроцессионера), не эволюционировала до второй половины 19-го века, когда были учреждены первые независимые перестраховочные компании.

Теперь, благодаря ретроцессии, перестраховщики могли снимать с себя более значительную часть бремени и распределять риски дальше.

Первое ретроцессионное соглашение, о котором есть четкое свидетельство, было заключено в 1860 году между Кёльнским перестраховочным обществом и бельгийской компанией «Union Belge d’Assurances contre Incendie». Данный договор был факультативным для ретроцедента и обязательным для ретроцессионера. Статья 1 договора гласила: «Кёльнское перестраховочное общество будет иметь возможность передать в ретроцессию компании Société de l’Union Belge часть рисков, перестрахованных в различных немецких компаниях, в отношении движимого и недвижимого имущества, застрахованного от рисков пожара и взрыва, и это касается рисков, расположенных по всей Германии, в Пруссии и Австрийской империи, за исключением, однако, итальянских владений.

Кёльнское перестраховочное общество обязано оставить на собственном удержании (и это на весь срок риска) сумму, по меньшей мере, равную той, которую она ретроцедирует в компанию Société de l’Union Belge».

Фраза «aura la faculté de rétrocéder», похоже, указывала на то, что соглашение носило факультативный характер по отношению к ретроцеденту.

Хотя при этом статья 2 договора давала право последнему на отклонение рисков: «Однако, при этом согласовано обеими сторонами, что любые ретроцессии, относящиеся к рискам, где нижеуказанные компании были бы сострахователями, рассматривались бы как недействительные и необязательные.

La Compagnie Nationale d’Assurances d’Elberfeld и

La Compagnie d’Assurances Générales de Trieste et Vénise.

Компания Société de l’Union Belge сохраняет за собой право также отказаться от риска, расположенного в таком месте, где обе вышеназванные компании уже имеют крупные доли участия в предложенных рисках.

Тем не менее, компания Société de l’Union Belge со своей стороны обязуется предупредить Кёльнское перестраховочное общество в течение 24 часов ос момента получения информации о ретроцессии в случае, если она не может принять предложенный риск.

Воскресные и официальные выходные дни рассматриваются как дни, в связи с которыми увеличивается 24-хчасовой срок.

В случае, если после принятия ретроцессии от Кёльнского перестраховочного общества, компания Société de l’Union Belge была затронута прямой ретроцессией одной или двух вышеуказанных компаний, она имеет право в любое время потребовать, чтобы Кёльнское перестраховочное общество отозвала свою ретроцессию, сделанную ей, и всё это в течение трех дней с даты отправки из Брюсселя почтового уведомления со стороны Société de l’Union Belge. Чтобы избежать, насколько это возможно, подобных отказов, Кёльнское перестраховочное общество обязуется с настоящего момента ретроцедировать в компанию Société de l’Union Belge только те риски, в которых компании La Compagnie Nationale d’Assurances d’Elberfeld и La Compagnie d’Assurances Générales de Trieste et Vénise не являются сострахователями».

Данный договор ретроцессии огневого риска подробно описывал и сам риск. В частности, статья 4 гласила: «Принятие ретроцессий от Кёльнского перестраховочного общества будет обязательным для компании Société de l’Union Belge лишь в пределах нижеуказанных максимальных сумм:

Сорок пять тысяч франков или восемь тысяч тальеров по одному и тому же риску, если ставка страховой премии не превышает 0.1% в год.

Тридцать тысяч франков или восемь тысяч талеров по одному и тому же риску, если ставка страховой премии составляет от 0.1% до 0.3% в год.

Пятнадцать тысяч франков или четыре тысячи талеров по одному и тому же риску, если ставка страховой премии превышает 0.3% в год.

Под одним и тем же риском понимаются все здания одной фабрики, которые соприкасаются друг с другом или находятся друг от друга на расстоянии 60 футов или двадцати метров.

По другим страхованиям, которые не относятся к фабрикам, заводам, доменным печам и т. д., риск для каждого здания является отдельным, если это здание отделено от другого здания стеной без внутреннего сообщения или какиго-либо открытого пространства.

Здание и всё, что в нем находится, всегда рассматривается как один и тот же риск. С данного момента считается согласованным, что Кёльнское перестраховочное общество не вправе передавать в компанию Société de l’Union Belge сумму, превышающую суммы, указанные выше, за исключением случая предварительного письменного согласия со стороны последней. В случае, если Кёльнское перестраховочное общество нарушит положения данной статьи, компания Société de l’Union Belge в случае стихийного бедствия будет участвовать в убытках пропорционально лишь в соответствии с максимальной переданной ей в ретроцессию долей».

Перестраховочная комиссия составляла 25%. В соответствии с деловой практикой того времени тантьема не предусматривалась. Счета выставлялись два раза в год, но не в оригинальной валюте, как это принято сегодня, а скорее в валюте ретроцессионера. С этой целью сотороны согласовывали определенный обменный курс (между франком и талером), что также является необычным сегодня. Другим важным фактором являлось то, что от ретроцессионера могли быть истребованы выплаты кассового убытка. Среди прочих условий договора, в частности, можно выделить следующие:

– участие ретроцессионера на оригинальных условиях и по оригинальной ставке премии;

– обязанность ретроцессионера следовать действиям ретроцедента в случае возникновения убытка, предполагая, что и ретроцедент будет следовать действиям прямого страховщика;

– следование судьбе;

– право ретроцессионера на получение необходимой информации;

– арбитражная оговорка – все споры должны были решаться «plutôt en équite qu’en droit strict et rigoureux» (т. е. «скорее справедливо, при этом строго и неукоснительно»);

– в случае расторжения договора, портфель должен был закрываться на базе «run-off».

В договоре не найдено упоминания о том, должно ли Кёльнское перестраховочное общество ответно принимать риски от компании «l’Union Belge»[556]556
   Цит. по кн. Gerathewohl Klaus. Reinsurance Principles and Practice, Verlag Versicherungswirtschaft e. V. Vol. II. Karlsruhe, 1982. Р. 714, footnotes 274-276, p. 715, footnote 277.


[Закрыть].

В те времена ретроцессия осуществлялась, главным образом, в отношении индивидуальных рисков, а не в отношении договоров облигаторного перестрахования, при этом основная потребность в ней была связана с защитой от возможной кумуляции.

К концу 19-го века факультативные ретроцессии заключались также и по причинам делового характера, одним из мотивов было то, что традиционные ретроцессионные соглашения могли быть замещены путем обмена договорами перестрахования, имевшими своей целью освобождение каждого страховщика от части обязательств без применения фиксированных обменных курсов. Еще одним примечательным фактом является то, что уже 1894 году Мюнхенское перестраховочное общество информировало цедента о своих ретроцессионерах для того, чтобы убедить страховщика в платежеспособности и благосостоянии последних. В частности, есть такое письмо общества от 10 апреля 1894 года, адресованное московской страховой компании «Якорь». Поэтому даже в то время признавалось то, что профессиональный перестраховщик, заключая ретроцессию, предоставляет цеденту некую дополнительную услугу.

Отдельные положения договоров перестрахования. По мере распространения в 19-м веке договоров облигаторного перестрахования стали появляться типовые оговорки, которые сегодня составляют наиболее важную основу для правовой оценки и суждения взаимоотношений между сторонами сделки. В ряде случаев можно проследить историю таких оговорок.

Арбитражная оговорка. Например, ранняя форма арбитражной оговорки уже содержалась в одном из старейших немецких договоров перестрахования, упомянутом нами ранее, между компаниями «Württembergische Privat-Feuer-Versicherungs-Gesellschaft» из Штуттгарта и «Vaterländische Feuer-Versicherungs-Gesellschaft» из Эльберфельда и датированным 8 июля 1829 года. Тогда мы констатировали, что право выбора места арбитража принадлежало перестраховщику, чаще всего являющемуся ответчиком. Речь идет о нейтральном месте или даже стране, при этом под нейтральным местом подразумевалось то, где разрешение спора могло быть наименее предвзятым. Интересно и то, что эта оговорка не применялась ни разу в течение 73 лет действия данного договора.

В то время, как арбитражные оговорки были довольно обычными для договоров огневого перестрахования Германии в первой половине 19-го века, первая известная арбитражная оговорка в других странах была применена в 1850 году в договоре между итальянской «Riunione Adriatica di Sicurtà» и французской «Compagnie d’Assurances contre l’Incendie La France».

Установленная в ней процедура арбитража (два назначенных сторонами арбитра выбирают третьего) в основном действует и поныне. Еще более примечательным является то, что концепция арбитража в то время все еще находилась в состоянии эволюции, а сами положения узаконенного арбитража были введены в Англии лишь в 1854 году.

Оговорка о комиссии страховщика. Оплата перестраховочных комиссий перестрахователю также датируется первой половиной 19-го века. Так, например, уже упоминавшийся в качестве первого международного договора между «French Compagnie Royale» и «Imperial Fire Insurance Company of London» 1824 года предусматривал перестраховочную комиссию в размере 30%. Еще один договор, заключенный между «Aachener und Münchener Feuer-Versicherungs-Gesellschaft» и «Privat-Verein gegensietiger Versicherung» из Крефельда, также стал с 1843 года предусматривать комиссию в размере 15%, хотя изначально в 1839 году такого условия еще не было.

Оговорка «следование судьбе страховщика». Аналогичное упоминавшемуся договору 1850 года между «Riunione Adriatica di Sicurtà» и «Compagnie d’Assurances contre l’Incendie La France» перестраховочное соглашение, заключенное в 1854 году между «Riunione» и «Compagnie d’Assurances contre l’Incendie Le Globe», также представляет интерес, поскольку в нем впервые были использованы другие важные перестраховочные оговорки: «следование судьбе» и «ошибки и упущения».

В договоре 1870 года между «Norwich Equitable Insurance Company» и «Royal Insurance Company» находим интересную оговорку: «It is also hereby understood that the Norwich Equitable Insurance Company shall, in every case to which this treaty applies, and in the proportion of their reinsurance, follow the fortunes of the Royal as if, so to speak, the two companies formed only one, even though it may have accidentally happened that the Royal may have omitted to advise the Norwich Equitable of some particulars or other relating to a risk or risks, or even may, through error but in good faith, have failed to announce the cession of an amount or may have announced the cancelment of an insurance, the risk being nevertheless continued, it being conceded by the Royal that the Norwich may, in such instance, require reasonable proof of such continuance of risk» – «Настоящим также согласовано, что компания Norwich Equitable Insurance Company должна, в каждом применимом к данному договору случаю и в размере ее доли перестрахования, следовать судьбе компании Royal, как если бы, так сказать, две компании являлись одним целым, даже если может случайно оказаться, что компания Royal сделала упущение в информировании компании Norwich Equitable о некоторых деталях либо ином, относящемся к риску или рискам, либо даже если она ошибочно, но добросовестно не сообщила о передаче в договор какой-либо суммы или могла сообщить о прекращении страхования, хотя риск, тем не менее, продолжал действовать, при этом компания Royal в таком случае признает право компании Norwich потребовать разумное подтверждение продолжения действия риска»[557]557
   Цит. по кн. Golding С. Е. A History of Reinsurance with Sidelights on Insurance, 2^nd Ed. London: Waterlow & Sons Ltd. for Sterling Offices Limited, 1931. Appendix «N».


[Закрыть].