Текст книги "Очерки всемирной истории страхования и перестрахования. Том 2. Развитие страхования и перестрахования с 18-го века в отдельных странах и регионах"

Следующие интересное положение можно найти в статьях 20 и 21, которые предусматривают возможность прекращения договора путем подачи предварительного, не менее, чем за три месяца до предполагаемой даты расторжения контракта, нотиса любой из сторон, и в этом случае все перестрахования должны были действовать до полного истечения по ним обязательств.

Хотя по многим признакам данный договор можно рассматривать как прообраз современных договоров, тем не менее, естественно в нем присутствовали вопросы, которые практика того времени еще решить не могла.

Например, из статьи 2 договора следовало, что договор не являлся обязательным или облигаторным для перестрахователя. Текст, в частности, гласил: «Compagnie La France a la faculté de donner en reassurance», что в переводе дословно звучит как – «Компания «La France» факультативно передает в перестрахование». Это должно было означать, что компания «La France» имела право, а не обязанность передавать риски, хотя, несомненно, что это право использовалось регулярно. Вместе с тем, перестраховщик не мог отказаться от принятия риска (статья 3), но при этом в статье 4 было сказано, что, если перестрахованию подлежала часть уже существующего страхования, такое перестрахование вступало в силу только после акцепта со стороны перестраховщика, который должен был подтвердить такой акцепт в течение 3-х дней с момента получения всех деталей риска. При определенных условиях это означало право перестраховщика отклонить риск.

В статьях 6 и 7 представлен способ распределения передаваемых в перестрахование рисков. Цедент был обязан оставлять на собственном удержании сумму, по крайней мере, равную сумме, передаваемой в перестрахование, и в соответствии с этим он мог перестраховать в зависимости от вида рисков лишь определенные фиксированные максимальные суммы. Безусловно, это не был договор эксцедента сумм. В нем не было предусмотрено распределение всего эксцедента среди нескольких перестраховщиков. Можно предполагать, что компания «La France» могла заключать несколько других подобных договоров. Похоже, что идея распределения эксцедентов среди нескольких перестраховщиков появилась несколько позднее. На самом деле, что касается Италии, первые договоры эксцедента сумм появились там не ранее 1895 года, хотя они уже значительно раньше применялись в Швейцарии и Германии, поскольку первый договор, принятый Швейцарским перестраховочным обществом в 1863 году был как раз такого рода.

Заслуживают внимания и другие положения анализируемых договоров. Территориальный аспект выглядел следующим образом. Договор с «La France» относился к договорам страхования, заключенным во Франции и Бельгии. А договор с «Le Globe» покрывал договоры страхования и перестрахования, заключенные по всей Европе (исключая Францию, Испанию, Бельгию, Португалию и Турцию) и в Южной Африке. Здесь следует отметить два примечательных факта: во-первых, первое упоминание ретроцессии и, во-вторых, предвестие общего договора, касающегося иностранного бизнеса.

Согласно статье 11 договора с «La France» комиссия составляла 27,5%, кроме рисков, застрахованных в департаменте Сена, в отношении которых предусматривалась комиссия в размере 30%. В соответствии со статьей 13 договора с «Le Globe» комиссия была единой в размере 25%. Тантьема еще не появилась. По обоим договорам выставлялись полугодовые счета по состоянию на 30 июня и 31 декабря каждого года, которые должны были предоставляться, подтверждаться и оплачиваться в течение 3-х месяцев после закрытия полугодия.

Статья 16 договора с «La France» обуславливала, что любой страховой случай, который стоил перестраховщику более 1 500 франков, прекращал действие цессии, которую он затронул, и такое прекращение наступало с момента выплаты страхового возмещения. Безусловно, такое положение было выгодно перестраховщику, который мог нести ответственность довольно долго, особенно по рискам со страховой суммой в 150 тысяч франков. Сегодня неизвестно, существовала ли данная оговорка в последующих договорах, но в наше время она однозначно отсутствует.

Наконец, оба договора в статьях 19 предусматривали исключение определенных видов рисков, как имеющих необычайно опасный характер. Это условие сохранилось до нашего времени, правда, перечень таких рисков существенно изменился.

В 1853 году был заключен договор перестрахования огневых рисков между Riunione Adriatica и Кёльнским перестраховочным обществом, согласно которому риски в перестрахование со стороны итальянской компании предлагались факультативно один за другим. В том же году компания заключила аналогичные огневые договоры соответственно с «Compagnie Urbaine de Paris» и «Magdeburger Feuerversicherungs-Gesellschaft». В 1854 году с этой же немецкой компанией был оформлен договор перестрахования рисков градобития, а в 1855 году немцы попросили от итальянской компании взаимного перестраховочного договора от градобития.

В 1854 году «Riunione Adriatica» выступила цедентом в договоре перестрахования морских рисков с немецкой компанией из Эрфурта – «Thuringia» или «Societa di Assicurazioni contro i danni sulle Strade ferrate e di Riassicurazioni generali Turingia» («Страховая компания Тюрингия от страхования несчастных случаев на железной дороге и общего перестрахования»).

Из документов компании «Assicurazioni Generali» следует, что на собрании Правления 19 июля 1832 года было принято решение перестраховать два риска: один огневой, а второй морской. В отношении огневого риска Правление утвердило резолюцию о перестраховании даже по более высокой ставке премии. Они предпочитали понести небольшой убыток, нежели отвечать за чрезмерный риск. Похоже, что они хорошо понимали цель перестрахования. Вот что там написано:

«Компания Assicurazioni Generali austro italische (т. е. юга Италии – прим. авторов)

Триест, 19 июля 1832 года

Протокол заседания Правления № 28

Созванное Правление собралось в следующем составе – ….

Протокол предыдущего заседания за № 27 был прочитан, как и специальная инструкция для г-на Хольцхаммера, агента в городе Больцано, и должным образом подписан тогда присутствовашими.

Председатель открыл заседание, обращая внимание членов Правления на:

(а) риск «Mondolfo dei Tabacchi» в Карлштадте, по которому была оплачена только половина причитающейся премии, по сравнению с 5 Carantani в месяц, начисляемыми Венской компанией в аналогичных случаях, что следует из недавнего письма г-на Хенке из Карлштадта, и рекомендующего перестраховать, по крайней мере, половину застрахованной суммы в размере 60 000 флоринов,

(б) судно, в настоящий момент отправляющееся в Трабзон (ныне северное побережье Турции – прим. авторов), в отношении которого он хотел бы видеть более, чем когда-либо, максимальное уважение, и, если возможно, чтобы собственное удержание было установлено на более меньшую сумму.

(в) тот факт, что определенные счета по отправкам из Александрии в Триест остаются незакрытыми с момента их страхования в апреле и мае, хотя страхователь между тем получил много хлопка без предоставления по своей небрежности соответствующих оплат, состояние дел, которое нельзя терпеть ни из соображений разумности, ни предусмотрительности.

Правление, принимая во внимание данные, достаточно обоснованные, соображения, постановляет —

(а) перестраховать завтра в компании Azienda половину риска Mondolfo в Карлштадте, даже если ставка премии будет выше, чем было собрано ранее, при этом Правление предпочитает понести небольшой убыток, чем нести чрезмерный риск, который, будучи вызванным стихийным бедствием, будет открытым для публичной оценки,

(б) оставить на собственном удержании не более 20 000 флоринов по полису в отношении судна, отправленного в Трабзон, и снизить обязательства за счет перестрахования, как это было уже сделано в Венеции на сумму в 5 000 флоринов, что подтверждается письмом от 18-го сего месяца, адресованного местному Директору, а в случае невозможности тамошнего перестрахования, обратиться куда-либо еще, и наконец,

(в) просить фирму Bernheimer & Co. на словах по возможности оплатить счета по полису № 302, выписанному 26 апреля и до сих пор не оплаченному на сумму 14 309 флоринов, а также по полису № 334, счет на сумму 18 550 флоринов, выписанный 2 мая, а в случае неисполнения данного требования в короткий период времени, направить в их адрес письмо с требованием об их закрытии, при этом представляется крайне важной регулярное уведомление о подобных страхованиях.

После аналогичного периода времени аналогичные действия должны быть предприняты в отношении фирмы Brandeis касательно полиса № 511, счет на сумму 10 000 флоринов, выписанный 6 июня, и в отношении фирмы Meyer & Menz касательно полиса № 519, счет на сумму 15 000 флоринов, выписанный 8 июня, и все еще не оплаченный в размере 13 786,32, при этом в целом все счета должны находиться под жестким контролем, чтобы не подвергать Компанию определенным неудобствам».

В 1833 году компания выпустила инструкции для своих агентов о том, что определенные риски можно было акцептовать только при наличии перестраховочной емкости, что свидетельствует о том, что практика перестрахования на факультативной основе уже носила регулярный характер.

В 1836 году компания заключила договор перестрахования с уже упоминавшейся компанией «Azienda Assicuratrice», согласно которому обе компании перестраховывали друг у друга равные доли по всем огневым страхованиям, заключенным в Триесте.

В 1922 году в Риме была образована компания «Unione Italiana di Riassicurazione».

Кроме других крупных частных страховых компаний, включая «Compagnia di Assicurazione di Milano» (1825 год), «Reale Mutua Group» (1828 год), «Toro Assicurazioni, Compagnia Anonima d’Assicurazione di Torino S.p. A.» (1833 год) и профессиональных перестраховщиков, среди которых «La Consorziale, Società Italiana di Riassicurazione, S.p. A.», «Reale Riassicurazione, S.p. A.», «Società Italo-Americana Assicurazioni e Riassicurazioni, S.p. A.», «Unione Italiana di Riassicurazione, S.p. A.», «La Vittoria Riassicurazioni, S.p. A.», существенную роль играла и организация «Istituto Nazionale delle Assicurazione» (INA). Поскольку итальянские страховщики жизни должны были перестраховывать у нее часть своих полисов, этот институт имел возможность косвенно осуществлять надзор за их деятельностью.

Глава 3

Перестрахование в 20-м веке. Парадоксально, но сегодня сложно исследовать историю перестрахования даже прошлого века, поскольку имеющиеся источники либо отражают самые общие позиции в развитии перестрахования, либо касаются отдельных компаний.

Развитие разных видов перестрахования происходило, главным образом, к концу 19-го века, в результате чего прошлый век не породил каких-либо фундаментально новых форм перестрахования. К тому времени термин «перестрахование» был уже достаточно известен. Как пример, Отто фон Бисмарк рассматривал договор, заключенный с Россией в 1887 году, который гарантировал каждой стране договора нейтралитет со стороны другой страны договора в случае нападения на них какой-либо третьей страны, как «договор перестрахования». Понятно, что использование Бисмарком данного термина сделало его популярным среди широких слоев немецкого населения. Предмет перестрахования использовался и в литературе: Томас Манн, который в юности работал в качестве ученика в банке «Süddeutsche Feuerversicherungs-Bank», основанном в 1893 году (который слился с компанией «Allianz» в 1906 году после известного землетрясения в Сан-Франциско), описывал перестрахование в известном цикле «Будденброки».

Однако, с другой стороны, 20-й век был наполнен многочисленными политическими, социальными и экономическими изменениями, которые подвергли перестрахование серьезным испытаниям.

В контексте данной книги невозможно описать все эти изменения исчерпывающим образом. Действительно, невыполнимой задачей было бы осветить современное развитие перестрахования во всех без исключения странах. И все же мы попробуем и хронологически, и индивидуально рассказать об этом периоде времени в истории перестрахования как можно подробнее.

1900-1914 годы. На стыке веков перестрахование огневых рисков прошло через кризис, сопроводавшийся значительной флуктуацией результатов, уже полученных по данному виду в предшествующие годы. Многочисленные пожары, произошедшие летом 1892 года в Германии, Швейцарии, Англии, Италии и России, привели к негативным результатам в данном виде бизнеса. В связи с падением доходов и в других видах операций и общего ухудшения результатов огневого сегмента, перестраховщики были вынуждены предпринять усилия по восстановлению рынка. Одной из возможностей было увеличение до адекватного уровня ставок премии, а другая – прекратить заниматься бизнесом, который оказался неприбыльным для перестраховщиков. Временно перестраховщики также были вынуждены уйти полностью из стран, в которых условия перестрахования диктовались исключительно страховщиками, либо из-за того, что страховые компании, несмотря на то, что они сами терпели финансовые трудности, не предпринимали эффективных мер по исправлению ситуации. Из 22-го Делового отчета Мюнхенского перестраховочного общества за 1901/02 гг. следует, что в 1899 году немецкие перестраховщики понесли общий убыток в размере 1,45 млн марок. В силу того, что в 1900 году дефицит увеличился уже до 3,16 млн марок, стала вполне очевидной и жизневажной необходимость оздоровления перестрахования: еще в 1899 году перестраховщики ряда европейских стран встретились в Берлине и приняли меморандум, адресованный немецким компаниям страхования от огня, которые собрались в том же году в Дрездене. В отличие от аналогичной ситуации 1868 года, когда мольбы перестраховщиков не были услышаны, на этот раз прямые страховщики ввели реалибитационные меры.

А что же произошло в 1868 году? На международную конференцию собрались перестраховщики четырех стран. Они пытались донести до страховых компаний задачу устранения причин убытков, скрытых в самой структуре бизнеса, которые и проявились в будущем: неадекватность ставок премии, которые были вне влияния перестраховщиков. Кроме того, рассматривая международный характер перестраховочного рынка, «оказалось невозможным даже для большого количества крупных перестраховщиков различных стран оказать давление на отдельные страховые рынки ряда стран, чтобы они подчинились требованиям перестраховочных компаний»[562]562
   Цит. по кн. Herzog Martin. Was Dokumente erzählen können – Zur Geschichte der Münchener Rück, typoscript in the archives of the Munich Re. München, 1978. S. 240.


[Закрыть].

Насколько серьезными были события, свидетельствует тот факт, что некоторые перестраховочные компании не смогли пережить кризис и были вынуждены прекратить свою деятельность. Как пример, в то время обанкротилась компания «Leipziger Rückversicherungs-Gesellschaft». Не избежала такой же участи и компания «Frankfurter Allgemeine Rückversicherungs-Aktien-Bank».

Необходимость таких оздоровительных мер стала еще более очевидной в самом начале 20-го века, когда упоминавшиеся ранее разрушительные пожары в Балтиморе (7 и 8 февраля 1904 года) и землетрясение в Сан-Франциско (с 18 по 21 апреля 1906 года) открыли новое измерение крупных убытков. Пожар в Балтиморе (по оценкам немцев) вызвал ущерб приблизительно в 300 млн марок, 200 млн из которых были застрахованы. Всего во время пожара были уничтожены 80 кварталов зданий, несмотря на то, что эти дома были сделаны из камня. В результате такого огромного ущерба прекратили свою деятельность 5 местных и еще 12 находившихся в США страховых компаний. Кроме того, в урегулировании страховых случаев приняли участие 36 страховых и перестраховочных компаний из Европы, в том числе 16 английских, 6 немецких, 4 французских, 3 испанских, 2 австрийских и по одной из Швейцарии, Нидерландов, Швеции, России и Болгарии.

Подобные события, а здесь можно привести еще раз и пример Титаника, затонувшего 14 апреля 1912 года, заставили перестраховщиков распределять риски не только с учетом многочисленных видов страхования, но и более широкого географического спектра. Появление новых видов страхования и после 1900 года создавало широкую основу и для перестраховочных операций. В 1913 году общее распределение рисков среди, например, всех немецких перестраховщиков выглядело следующим образом:

В период с начала века и до Первой мировой войны мир перестраховочного рынка делился на два четких лагеря: страны-поставщики и страны-потребители.

К первой группе относились, прежде всего, Германия, Швейцария, Австро-Венгрия и Россия. Хотя некоторые специалисты считали, что две последние страны одновременно были и странами-потребителями.

Мы приводим здесь таблицу по этим странам касательно сборов нетто-премии их перестраховочных компаний в 1913 году в миллионах национальных валют:

Некоторые курсы валют:

100 Swiss francs = 81 marks

100 roubles = 215 marks

100 Austrian crowns = 85 marks

Данные по России представлены по компаниям, которые осуществляли прямое страхование и перестрахование на местном рынке и перестрахование исключительно на зарубежных рынках. Цифры по морскому перестрахованию в России основываются на прогнозе. В Германии общий сбор нетто-премии в размере 326,57 млн марок следует сравнивать с общим сбором брутто-премии в объеме 557,22 млн марок. Всего в Германии работали 44 перестраховщика. На европейском континенте основными странами-потребителями перестраховочных услуг являлись Франция, Италия, Бельгия, Нидерланды и Швеция.

Особая ситуация была в Великобритании, где с 1901 года стали основываться многие перестраховочные компании. В виду сильной позиции на рынке страховщиков Ллойда, которые интенсивно осуществляли и перестраховочные операции, в том числе на основе традиционной системы взаимного перестрахования среди прямых страховщиков, эти новые компании иногда имели значительные проблемы в начале своей деятельности. Например, в морском перестраховании были достаточно активны наряду со страховщиками Ллойда и местные страховщики, а огневое перестрахование в основном уходило в континентальную Европу.

Развитие перестрахования в США также заслуживает особого внимания. На стыке веков передача рисков в перестрахование компаниям, у которых не было соответствующего собственного удержания, была запрещена, в силу чего несколько иностранных перестраховщиков для ведения бизнеса в США были вынуждены получать специальные лицензии. Например, Мюнхенское перестраховочное общество основало в 1897 году в Нью-Йорке свой филиал. После внесения обеспечительного депозита в $ 500 тысяч Общество в 1899 году получило лицензию на перестрахование огневых и морских рисков. А для работы в других штатах США требовались и другие обеспечения. Оценивая необходимые расходы, требования по размещению депозитов и довольно неблагоприятную убыточность, Швейцарское перестраховочное общество в 1899 году решило не подавать заявления на последующие лицензии.

Правда, в 1910 году оно все же получило лицензию на открытие филиала в Нью-Йорке, поскольку с учетом перспективы его руководители не могли игнорировать этот важный источник бизнеса.

В 1909 году в качестве страховой компании была создана американская компания «Business Men’s Assurance of America» (BMA), которая в 1928 году начала проводить и перестраховочные операции. По аналогии с этим в 1908 году была основана компания «Employers Indemnity Exchange», которая в 1928 году стала «Employers Re». В 1930 году компания «Transamerica Corporation» также начала принимать риски, связанные с перестрахованием жизни.

Говоря в целом, к 1914 году фактически сформировалась система международного сотрудничества на рынке перестрахования. Однако, в течение последующих четырех лет эта международная деятельность перестраховщиков, находившихся в различных странах, была подвергнута разрушению Первой мировой войной.

1914-1919 годы. Первая мировая война привела к разрыву перестраховочных отношений между воюющими государствами, в результате чего весь перестраховочный рынок подвергся серьезным структурным изменениям. Однако, в первую очередь, следует рассмотреть, каким образом перестраховщики пытались преодолеть сложности, с которыми они теперь столкнулись.

Первая проблема, которая была весьма очевидной, касалась воздействия войны на договоры перестрахования, которые на тот период времени считались действующими. Проблема была двойственная: во-первых, она касалась договоров, заключенных компаниями из стран, которые теперь были противниками. Во-вторых, она затрагивала договоры, заключенные компаниями из нейтральных стран, при этом застрахованный риск, тем не менее, находился в стране, теперь считавшейся враждебной по отношению к стране перестраховщика. Как пример, швейцарская компания по страхованию жизни могла заключить полис страхования жизни в отношении француза либо бельгийца, а перестраховать его у немецкого перестраховщика.

Подобные вопросы, которые возникали в новой ситуации, носили правовой характер, и на них мог быть получен ответ в соответствии с принципами международного права. В данном контексте первый вопрос состоял в том, что в 1914 году война рассматривалась исключительно как конфликт вовлеченных в нее стран, а гражданские лица и коммерческие структуры были задействованы только, поскольку это было неизбежно в складывающихся обстоятельствах. Такое мнение противоречило традиционному взгляду о том, что война должна была вестись также и против частной торговли и имущества враждующих стран.

В истории военных операций на море прошлых веков частное имущество противников – по крайней мере, на судах, плавающих под флагом противника, – не было защищено. Принцип «occupatio bellica» («военная оккупация»), применявшийся в древности, позволял странам, находившимся в состоянии войны, реквизировать все имущество противника, которое они могли захватить. При этом овладение по праву отнятой у противника территорией либо имуществом само по себе считалось уже окончательным, а не временным осуществлением права. Аналогичная ситуация имела место и в Средневековье. Однако, когда голландский капитан по имени Хеемскерк (Heemskerk) захватил португальское судно «Катарина» в Малаккском проливе (пролив между Малайским полуостровом в западной Малайзии и индонезийским островом Суматра) от имени компании «Dutch East India Company», упоминавшемуся ранее Гуго Гроцию (Hugo Grotius), голландскому юристу и основателю международного права, был задан вопрос о том, имел ли право Хеемскерк захватывать судно.

В ответ Гроций представил свой трактат «De Jure Praedae commentarius» («Комментарии о праве добычи»), в котором он утверждал, что такой захват был действительно допустим.

Титульный лист издания 1868 года

Вообще-то достаточно интересна история самого трактата. Он стал результатом творческих усилий Гроция в 1604-1605 годах и предварительно назывался «De Indis» («Об Индиях»).

Гроций искал почву для защиты захвата в принципах естественного права и в принципе справедливости, которые, по его мнению, были попраны португальцами, что давало основание голландцам обратиться к силе. В этом Гроций зашёл дальше, чем того требовало дело, его интересовала глубина проблемы и правомерность войны в целом. Трактат не был опубликован полностью во время жизни Гроция. Рукопись была обнаружена после его смерти и опубликована в 1864 году. Тем не менее, одна (XII) глава этого трактата была опубликована в виде памфлета под названием «Mare Liberum» («Свободное море») в 1609 году.

В отличие от некоторых рекомендаций проявлять больше снисходительности и протестовать против отдельных ужасных случаев надругательств или злоупотреблений, подобный захват частного имущества противника признавался юридически допустимым и другими известными юристами нового времени, например, итальянцем Альберико Джентили (Alberico Gentili),

Альберико Джентили

немцем Самуэлем фон Пуфендорфом (Samuel von Pufendorf),

Самуэль фон Пуфендорф

голландцем Корнелием ван Бинкерсгуком (Cornelius van Bynkershoek),

Корнелий ван Бинкерсгук

немцем Христианом фон Вольфом (Christian von Wolff)

Христиан фон Вольф

и швейцарцем Эмером де Ваттелем (Emer de Vattel).

Эмер де Ваттель

«Среди правоведов второй половины 19-го века, тем не менее, наблюдалась растущая тенденция трактовать частное имущество на море и на земле как неприкосновенное в случае войны – тенденция, которая полностью противоречила мнениям, высказывавшимся предыдущими авторами со времен Гроция»[563]563
   Colombos Constantine John. Internationales Seerecht. München und Berlin, 1963. Р. 450.


[Закрыть].

Возвращаясь к Первой мировой войне, следует отметить, что новая философия войны по-разному представлялась в договорах и конвенциях. В то время существовало лишь небольшое количество международных договоров, которые подтверждали неприкосновенность частного имущества во время войны. Однако такая неприкосновенность признавалась и договором между США и Пруссией 1785 года, торговым соглашением этих стран 1828 года и торговым соглашением 1871 года между США и Италией. В ходе войны 1866 года Пруссия, Италия и Австрия также выражали намерение исключить частное имущество из актов захвата. Во франко-германской войне 1870/71 годов Пруссия объявила доктрину неприкосновенности частного имущества, но немедленно отказалось от этой доктрины, когда выяснилось, что Франция не намерена придерживаться данного принципа.

Хотя существенный прогресс в этом направлении был сделан на двух мирных конференциях в Гааге в 1899 и 1907 годах и на Лондонской морской конференции 1908 года, которая соответственно привела к принятию Лондонской декларации 1909 года, тем не менее, предложенные условия не были до конца доработаны, а соглашения не были ратифицированы ни одной из стран. Последующие конференции по рассмотрению неурегулированных вопросов, которые планировалось провести в той же Гааге, не состоялись из-за начавшейся войны.

Первой и фундаментальной проблемой для международных перестраховщиков было толкование по международному праву своих активов, которые находились на территории противника. Стало очевидным, что в то время, как прежде всего сухопутные державы признавали современную доктрину неприкосновенности частного имущества в период войны, могущественные морские государства по крайней мере частично признавали более старый, условный подход.

Влияние противостояния на договорные отношения между деловыми партнерами противоборствующих стран представляло еще большую проблему для перестраховщиков. Статья 23 Приложения к конвенциям, касающимся права и обычаев войны на земле, принятого на Второй мирной конференции в Гааге 18 октября 1907 года, содержала условие, запрещающее отмену либо временное приостановление права собственности членов оппозиционной стороны или препятстиве осуществлению таких прав. В Германии и во Франции данное условие должно было означать, что договоры страхования – за исключением договоров страхования морских рисков – оставались действующими, несмотря на начало военных действий. С другой стороны, в Великобритании данное толкование признано не было.

Согласно принципам права, применяемым на континенте, развязывание войны не влияло на действительность договоров, заключенных с субъектами враждебных стран и еще в меньшей степени это влияло на действительность договоров с компаниями нейтральных стран, когда на враждебной территории располагался только перестрахованный риск. Непосредственно с началом Первой мировой войны Германский рейх объявил, что война ведется лишь против враждебных стран и их вооруженных сил, что граждане этих стран имеют право на такое же обращение согласно гражданскому праву, как и граждане Германии, как это имело место до начала войны. В силу этого оставались действительными и договоры перестрахования. Только реальное исполнение таких договоров оставалось временно невозможным из-за военных действий.

Другая ситуация была с точки зрения английского общего права, которое по традиции рассматривало все договоры и отношения между гражданами враждующих государств как недействительные, и только торговые отношения в период войны могли сохранять свой статус. Данный принцип английского права является очень старым, и его можно найти уже в так называемой «Admiralty Black Book» или «Black Book of the Admiralty» («Черная книга Адмиралтейства») и в работе английского судьи и впоследствии председателя Верховного королевского суда Англии Генри Ролла (Henry Rolle) «Abridgment», («Свод английского права», а полное название «Un Abridgment des plusiers Cases et Resolutions del Common Ley, Alphabeticalment Digest desouth severall Titles» – «Свод отдельных дел и резолюций общего права, алфавитный перечень с несколькими названиями»), написанной в 1686 году.

Генри Ролл

«Черная книга Адмиралтейства» являлась компиляцией английского морского права, которое разрабатывалось на протяжении правления нескольких монархов Англии, включая наиболее важные решения Высшего суда Адмиралтейства (сегодня его функции исполняет Высший суд Англии и Уэльса). В основу этой книги легли уже упоминавшиеся ранее «Олеронские свитки».

Сама же «Черная книга» была составлена, несомненно, позднее.

Возвращаясь к принципу общего права Англии, следует упомянуть дело 1779 года в отношении судна «Мария Магдалена», на которое ссылается К. Коломбос. Судья Джеймс Мариотт утверждал, что являлось серьезным преступленем, если английские купцы намеревались продолжить торговые операции с врагами Короны и Королевства, и конфискация их имущества была бы одним из последствий такого поведения. Классическим примером являлось и дело «Hoop», которое рассматривалось лордом-судьей Стауэллом (Lord Stowell),

Лорд Стауэлл

который констатировал, что согласно общему правилу английского морского права, запрещалась любая торговля со страной противника, если такая торговля не разрешена специально со стороны Короля. В известном деле «Hangham Kwingtong Woo v. Lin Lan Fong»[564]564
   [1951] 2 All Eng. L. R. 567 – United Kingdom, Privy Council, July 23, 1951, Lord Simonds, American Journal of International Law 1952, Vol. 46, Issue 1, p. 164.


[Закрыть] Тайный совет пришел к аналогичному заключению и указал на то, что в правовом принципе общего права не исключений на запрет какой-либо торговли с противником, если такая торговля не ведется с разрешения правительства. Однако для применения данного принципа, деловой партнер, вовлеченный в данное дело, должен был рассматриваться судом, действующим по нормам статутного и общего права в качестве враждебного иностранца. В деле «Panariellos», судья Самуэль Эванс (Sir Samuel Evans) установил следующие четыре правила во время Первой мировой войны: