Текст книги "Эрон"

Обращение к вечности

О романе Анатолия Королева «Эрон»

Когда совсем еще юный будущий автор «Эрона» Анатолий Королёв, студент филфака Пермского университета, играючи осуществлял свои первые опыты в искусстве – разрисовывал фломастером стенгазету «Горьковец», обреченную быть снятой по велению партбюро ровно через два часа после того, как ее вывесили на обозрение, или почерком позднего Пикассо рисовал порхающую над бездной Эфемериду, или командовал съемками кинофильма «Фантомас, снимите маску!» по собственному сценарию, – никто и не думал, что все это – пробы пера будущего писателя, призванного прославить Пермь.

В самом деле, выдающийся писатель современности Анатолий Королёв – уроженец Перми. Здесь он окончил школу и университет, здесь защитил диплом, посвященный полузапретному роману Андрея Белого «Петербург», здесь начал свою творческую деятельность как газетный журналист и сценарист местного телевидения. Пермскими впечатлениями проникнуты его первые прозаические опыты… Впрочем, и его более поздние, зрелые произведения, плод творчества большого и признанного (хотя и далеко не всеми) художника, также отмечены феноменом пермского контекста. В королёвских сочинениях Пермь фантасмагорически разрастается до всемирного масштаба, превращаясь в своеобразный Мiргород ХХ века, с его Вием, панночкой, двумя Иванами и прочими метаморфозами современной гоголиады.

Однако всероссийская, а затем и европейская известность Королёва как прозаика началась в Москве. Сегодня Анатолий Васильевич Королёв – признанный классик постсоветской российской литературы, мэтр русского позднего модернизма и постмодернизма. Его романы и повести включаются в хрестоматии и антологии современной русской литературы; его произведения входят в списки обязательной литературы, изучаемой в гуманитарных вузах; его творчеству посвящены дипломные работы и диссертации, академические исследования в России и за рубежом. В его творческой мастерской в Литинституте получают творческую закалку молодые дарования, выходящие изпод полы королёвской «шинели». Его произведения переведены на многие языки народов мира. Словом, писатель Анатолий Королёв – гордость литературной Перми, как и литературной Москвы, да и всей литературной России, пожалуй.

Вершинное произведение маститого автора – эпохальный роман «Эрон», охватывающий события всего ХХ века, а своими корнями уходящий в пучины мировой истории, вплоть до античной и шумерской мифологии, в которой автор черпает истоки своей символики. Роман Анатолия Королёва «Эрон» – одно из самых интересных и загадочных произведений в русской литературе последнего времени. Фрагмент этого романа был опубликован в журнале «Знамя» в 1994 году и сразу вызвал бурную реакцию критики и читателей. В дальнейшем этот фрагмент с небольшими редакционными изменениями был переиздан в томе «Избранного» А. Королёва, и споры вокруг романа возобновились с новой силой. Особое впечатление на литературных «староверов» произвела последняя страница, как бы оборванная наискосок, – так что отдельные слова можно только угадать, а некоторые и вовсе не прочитывались наверняка… Некоторые думали, что в этом и состоит специфика современного авангарда: как провозглашали футуристы начала ХХ века, «прочитав, порви!»

Так было и с предыдущими, и с последующими его из ряда вон выходящими сочинениями – повестями «Гений местности» и «Голова Гоголя», романами «Охота на ясновидца», «Змея в зеркале», «Человек-язык», «Быть Босхом», «Стоп, коса, стоп!» – каждое из которых потрясало воображение читавших, возбуждая нескончаемые споры… Каждый из посвященных вычитывал в прозе Королёва свое собственное содержание, свой неповторимый смысл – то шокирующий, то восхищающий. Но Королёв и его творчество были больше всех этих смыслов, что становилось понятно лишь по прошествии значительного времени. Такие же королёвские творения, как «Эрон», явились квинтэссенцией всевозможных смыслов, потому что это произведение – одновременно психологическое и философское, социальное и интеллектуальное. Будучи срезом определенного времени – позднесоветского – роман «Эрон» обращен к вечности.

Фантасмагория Хаоса и Ужаса, воссоздаваемая Королёвым на страницах его произведений, одновременно художественно совершенных, жестоких и безысходных, сопряжена из бесчисленных осколков былой гармонии, трепетной красоты, тончайших душевных переживаний героев, робких надежд на лучшее, прозреваемых автором в эстетическом разрезе мира.

Грань между декоративным и метафизическим, массовым и элитарным, реалистическим и авангардистским, конъюнктурным и эпатажным – автор сознательно размывает, превращая свой текст в увлекательную, многослойную игру. Идеологические и эстетические штампы, готовые смысловые блоки служат для писателя исходным материалом его излюбленных жанров – «интеллектуального цирка», литературно-артистического «лото», гротескно-фантастической феерии. Творчество Королёва и советское время было феноменом постсоветским, внутренне свободным от любых идеологических заданий и «социальных заказов», втайне смеющимся над внешним, иллюзорным соблюдением конъюнктуры – как политической, так и художественно эстетической. Именно потому Королёв никогда не укладывался в литературные «обоймы» как советской, так и постсоветской литературы, оставаясь внутренне свободным художником.

Верный питомец европейского и русского символизма, Анатолий Королёв исповедует знаменитый тезис Достоевского «Красота спасет мир». Но задумаемся: разве спасает кого-то красота в романах самого Достоевского? Фразу, звучащую в романе «Идиот» устами второстепенного персонажа, причем скорее как вопрос, нежели как утверждение, вовсе не разделяет сам автор романа. Да и разве несут комуто спасение Настасья Филипповна или Аглая, разве спас кого-нибудь «положительно прекрасный» человек – князь Мышкин? Они скорее губят все живое вокруг себя! Поистине, этот «князь-Христос», как его называет в черновиках романа Достоевский, в момент своего Второго пришествия потерпел сокрушительное поражение, так и не реализовав миссию спасения человечества, подобно тому, как в «Легенде о Великом инквизиторе», сочиненной Иваном Карамазовым, явившийся на землю Христос капитулировал перед жестоким изувером и догматиком – 90-летним безобразным старцем, повелевающим Pax Romana. Спасет ли красота мир? – вопрошает своим романом «Эрон» Королёв – вслед за Достоевским, – спрашивает и не находит ответа.

В отличие от классиков мировой литературы XIX века и модернистов начала прошлого века, Королёв утверждает принципиальную эквиморальность Красоты, воплощенную в оправдании Зла как спасительной силы мира. Он испытует добро – злом, прекрасное – безобразным, человечность – бесчеловечностью, веру – неверием, разум – глупостью, милосердие – преступлением. Он любуется и даже наслаждается воссоздаваемой им эстетикой зла – многоликой, постоянно трансформирующейся, бесконечно меняющей свои формы. Королёв приоткрывает перед своими читателями панораму «эронии» – стихии мировой любви (эроса), трагически сращенной с горькой иронией ее невоплощенности и невоплотимости. В этом дискурсе художник и видит рубеж веков и тысячелетий, переживаемый нами столь болезненно и катастрофично, оценивает ретроспективу русской и мировой истории.

Подобно другим элементарным частицам – электрону и позитрону, нейтрону и протону, королёвский «эрон» вездесущ и всепроникающ. Эрон как иллюзия всеобщей любви – это миф ХХ века. Эрон неуловим и самоочевиден, невозможен и реален, подобно своему мифическому предтече – симулякру античной мифологии – легкокрылому вестнику богов, сыну Эрота и Гермеса, брату Ганимеда, внуку Киприды, рождающейся из пены Эгейского моря. В жилах каждого из нас, жителей конца ХХ и XXI века, бьется противоречивый Эрон, частица запретной, но желанной любви, неугасаемый огонь дионисизма…

Все крупные по форме и многоплановые по авторскому замыслу произведения Анатолия Королёва, и особенно роман «Эрон», вызвали бурное обсуждение критиков, в основной массе не избежавших резких и часто несправедливых оценок, связанных с упреками в натуралистических деталях, в выспренности и других грехах с точки зрения отечественной эстетики далекого прошлого – приснопамятного соцреализма или критического реализма. Большинство критиков, участвовавших в дискуссии, были слишком «задеты за живое» демонстративным нарушением привычных норм и принципов, «совмещением несовместимого», чтобы быть объективными и беспристрастными в своих оценках.

В то же время целый ряд проницательных критиков и зарубежных славистов (Анджей Дравич, Александр Агеев, Сергей Чупринин, Галина Нефагина, Елена Иваницкая и др.) сумели оценить «Эрон» – даже по небольшому фрагменту романа – как произведение, завершающее собой русскую литературную классику ХХ века. Работая еще в прошлом, ХХ веке, Королёв уже был писателем ХХI века. Но роман, опубликованный лишь частично, по-прежнему занимал внимание писателя, продолжавшего работать над своим любимым детищем, над своей Главной книгой. 16 лет напряженного творческого труда посвятил Анатолий Королёв заветному роману, подводившему итоги многострадального ХХ века, с его революциями и войнами, с его глобализацией и космизмом, с его загадочной формулой невозможной любви-ненависти.

Издать роман «Эрон» в полном объеме, – а это свыше 52 авторских листов, – давно назревшая необходимость нашей литературы и ожидаемое всеми поклонниками творчества Королёва событие. Читатель с несомненным интересом увидит современный мир с высоты идеалов большого художника, познакомится не только с его чувствами и переживаниями, но и с его глубокой и масштабной мыслью, которая развивается по законам искусства, с его прихотливой образно-ассоциативной логикой, саморазвивающейся драмой идей. Честь тому издательству, которое в наше трудное время возьмет на себя подвиг – издать наконец «Илиаду/Одиссею» ХХ века, эпопею, сравнимую по значению дилогией Андрея Белого «Петербург» и «Москва», «Котлованом» и «Чевенгуром» Андрея Платонова, «закатным» романом Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», до сих пор не оцененными по достоинству романами Бориса Пастернака «Доктор Живаго» и «Пушкинский Дом» Андрея Битова.

За двадцать лет, прошедшие после журнальной публикации, в течение которых роман так и не смог найти своего издателя,

роль и значение «Эрона» в нашей литературе разве только еще больше упрочились, текст не только не устарел, а набрал классической высоты. Долгожданная публикация романа «Эрон» в полном виде – важный шаг для приобщения русской литературы конца ХХ века к истории современной мировой культуры. Публикация же этого эпохального произведения русской и мировой литературы именно в родном городе автора, несомненно, утвердит Пермь в ранге одной из культурных столиц Европы и поспособствует утверждению Перми в качестве литературного центра России, поскольку публикация «Эрона» столичной Москве оказалась не по плечу.

Пожелаем же «Эрону» удачной читательской судьбы, а его автору, замечательному русскому писателю Анатолию Королёву, – «проницательных читателей» и ревнителей литературной славы столетия!

ИГОРЬ КОНДАКОВ,

доктор философских и кандидат филологических наук, профессор, академик РАЕН,

профессор кафедры истории и теории культуры РГГУ,

заместитель Председателя научного совета РАН «История мировой культуры»